Текст книги "Инфернальный охотник - 2.Принцесса ледяного хаоса (СИ)"

Автор книги: Андрей Киселев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)

Киселев Андрей Александрович
Инфернальный охотник – 2.Принцесса ледяного хаоса. (Военно-мистический хоррор)

От автора:

Этот рассказ, точнее повесть, продолжение первого «Инфернального охотника». И является завершающей частью данного произведения. Сразу скажу, не было цели писать большую повесть, и вторая часть будет не значительно больше первой. Может, не на много.

Я не хотел писать продолжение, но один человек спросил про продолжение. И я решил сделать продолжение и завершение повести.

Попробую, как получится не знаю... Но попробую.

С уважением к читателю автор Киселев А.А.

Заключенный под номером 01/00

Он и не помнит, сколько времени уже в этом мире, мире из ярких на всем небосводе горящих мигающих звезд. Огненно-красном мире, мире за пределами самой земной Вселенной. И как он тут появился. Он, как-то сразу вырвавшись из этой чертовой полнейшей темноты, оказался здесь.

Он, наверное, умер. Да, умер. Он помнит это. То, жизнь, то смерть. Это вечное перерождение. Сначала смерть потом возрождение. И он уже не тот, что был раньше. Он Валерий Любушкин. Агент особого секретного военного исследовательского и ликвидационного отдела ФСБ ГРУ.

Он то умирает, то снова воскресает. Дар перерождения как и самой смерти, подарок от его Айелет.

Она подарила ему вечность и бессмертие. Бессмертие в процессе самой смерти и воскрешения. И эта ее безграничная любовь. Любовь в черной пустоте хаоса между мирами и где-то за пределами самого здравого сознания.

***

Его заковали в цепи. И он это помнит. При жизни еще, когда первый раз умер. Или почти умер. Находясь между жизнью и смертью.

Все случилось внезапно и быстро. Когда он окончательно вышел из-под собственного контроля и лишился своего человеческого рассудка. Он почти разрушил это глубокий бетонный подземный бункер. Специальный бункер. Бункер для одного его. В глубокой Сибирской тайге. Глубоко под землей и под охраной.

Он сорвался с цепей. С цепей, что сковывали его по рукам и ногам. И убил много... Много этих всех ученых и врачей, что лезли в его голову со своими электронными приборами.

Это была вина полковника Селезнева, который первым залез в его мозги. Его новый испеченный начальник. Этот полковник Виталий Селезнев так и не смог с ним Валерий Любушкиным найти общий язык. И заковал его в цепи и начал изучать Любушкина вдоль и поперек его сознания. Это был приказ высшего командования.

Его бывшего командира Корнилова отстранили от него и расформировали экстренно специальный секретный инфернальный отдел исследований ФСБ ГРУ. И всему виной его стопроцентное полное умопомешательство, которое перепугало всех военных.

Он стал предельно для всех опасен. И его запрятали сюда в бетонный подвал. Он теперь и здесь, заключенный под номером 01/00.

Но однажды он вырвался. Или точнее, вырвалась она. Та, что была в нем. Уже давно. Наверное, еще с самого рождения. Она овладела теперь уже полностью Валерием Любушкиным. Она жила в нем. В его теле, теле взрослого молодого тридцатилетнего мужчины. Эта бестия самого хаоса и ледяного мрака. Дракон, живущий в его теперь теле. Змея и женщина в одном лице. Левиафан хаоса Айелет. Он стал видеть ее. Когда впадал в гипнотический бесчувственный транс. Она принимала форму человека. Молодой, не старше Валерия очень красивой черноволосой женщины. Она приходила к нему из самой темноты и мрака. Из глубины его затуманенного беспамятством сознания.

Раньше он ее не видел. Он только ощущал ее внутри себя. С самого рождения. Приобретая силы и дар от нее. Может, это благодарность за то, что она жила внутри его тела. Живого человеческого тела. Может даже некая любовь.

Она не делала ему ничего плохого. Но ее дикая не управляемая сила действовала на Валерия Любушкина и сводила его с ума.

Она самая младшая дочь своей матери Тиамат. Очень красивая бестия. И бескомпромиссная во всем. Не имела жалости и какого-либо сострадания. И оставалось только ему подчиниться ей. Только так можно было ей управлять. Этой чудовищной сокрушительной стихией. Этим даром ее Айелет. И он знал как. Только он Любушкин Валерий.

Он нужен был ей. Он был ей чем-то интересен. Еще с самого рождения, когда она инкубировалась в нем из призрачного прорвавшегося в мир Бога потустороннего инфернального эфира. Айелет нашла лазейку, чтобы проникнуть в мир своего сводного старшего брата золотого дракона. В миру и среди людей называемого Богом. Они по нищете умственной своей и не знанию и понятия не имели что Бог, это и есть Левиафан. Золотой Левиафан и сын Тиамат. Любимый ее сын. Самый чистый из всех Левиафанов. Сын сотворивший внутри себя и из своей инфернальной энергии этот мир, где родился и сам Валерий Любушкин. Мир, сотворенный чистым когда-то, но теперь тоже наполненный злом. Человеческим злом. Злом разрушения. За целое тысячелетие. Войн и страданий. Разрушением самого человека как вида в теле и душе своей. Этот мир наполненный ангелами и демонами и прочими инфернальными призрачными мирами и сущностями. Часть, которой породили сами люди и их земные грехи.

Айелет сумела проникнуть сюда. И почему-то выбрала именно его. Он был теперь единым целым с ней.

Теперь они срослись в одно целое и единое и неразделимое.

Она жила в его сознании, и жила в его мужском живом человеческом теле. Сначала служа ему, но постепенно и стремительно захватывая его. И никто не знал до определенного момента кто внутри живого человека. Пока Любушкин сам и с помощью дарованных ему Айелет способностей не выдал ее. А по-другому бы и не получилось. Рано или поздно, живущая внутри его колоссальная сила самого мира хаоса в определенный период и момент его жизни проявила себя в виде мощного телекинеза, левитации и других способностей Валерия. Из-за этого он и попал в этот секретный особый спецотдел ФСБ ГРУ.

Его невероятные сверхестественные способности стали легендой Российской разведки. И способности пригодились Российским ВКС в Сирии и в Африке. В Афганистане и даже в Америке.

Он способен был работать даже на огромном расстоянии в отличие от других сотрудников этого особого отдела с похожими способностями. И даже сразу в нескольких местах одновременно. Этого вообще никто не мог. Его призрачное Я побывало даже на Луне и на Марсе, выполняя разведывательное задание. Его готовили к контактам третьей степени с пришельцами, но...

Это полное сумасшествие и заключение и цепи в глубоком бетонном подземном каземате с вооруженной до зубов охраной и большим количеством научных сотрудников и исследователей, которые изучали до недавнего времени его. Его потрясающий феномен. Феномен Валерия Любушкина. А теперь просто закрыли навечно из-за страха и того, что случилось здесь же в этих глубоких бункерных подвалах. Часть, из которых, были просто снесены начисто той силой, что вырвалась из Любушкина Валерия.

А он сам, вот теперь застрявший между мирами. Явью и нереальностью, которая для Валерия Любушкина такая же реальность, как и эта явь. Со всеми ощущениями, как и на яву и живом мире людей. Даже, наверное, куда с более еще обостренными, чем реальный живой мир.

Она теперь полностью владеет им и его сознанием. Она внутри его. В каждой его клеточке живого организма и в каждой молекуле. И даже в текущей по сосудам крови.

Она теперь руководит его сознанием. И он практически уже не контролирует ее, порой впадая в бредовое беспамятство и теряясь в пространстве и во времени. И, находится все чаще в состояние гипнотического глубокого транса. Впадая постепенно в состояние комы. Когда сердце практически останавливалось в груди Валерия. И мозг практически отключался. И Валерий просто проваливался сначала неизвестно куда. Куда-то глубоко в полную черноту. Падая и падая куда-то вниз. В какую-то бездонную пропасть и бездну.

В этот момент, он был в ее полностью руках. Она владела им как хотела, питаясь его человеческой жизнью и энергией. И отдавала ему свою, наделяя его иными способностями и возможностями и перерождая его. И теперь она управляла ходом всех событий, а не он.

И однажды она, вырвалась из тех кандалов и цепей. И убила здесь в этом подвале многих. Даже сейчас на бетонных подвальных бункерных стенах глубокие длинные царапины от ее когтей и острых как пики спинных и грудных шипов. Когда Айелет извиваясь черной чешуйчатой громадной черной змей, как шлифовальным камнем почти стерла до основания ступени в этом подвале и исцарапала стены, гоняясь и пожирая острозубой клыкастой дракона пастью всех, кого смогла догнать, продираясь в узком пространстве длинных коридоров и разрушая все вокруг. Пока не вернулась назад в тело Любушкина Валерия, закованное в кандалы и цепи. Прикованного к постели, похожей скорее на некое распятие. С этим цепным кандалам из высокопрочного бронированного титана. И в специальной заизолированной и звуконепроницаемом экранированном от любого внутреннего и внешнего воздействия отдельном с толстыми железобетонными стенами большом подземном авиаангаре.

Уже второй год он здесь, и вот так прикованный к этой чертовой постели. Между двумя мирами и двумя измерениями. Не живой и не мертвый. То впадет в смертный безжизненный транс, то выйдет из него, разговаривая, словно сам с собой. Порой смеется как полный дурачок, а порой громко кричит и ругает всех вокруг женским невероятно красивым мелодичным голосом. Иногда сдвоенным с его мужским, отчего всех кто слышал его, пробирал жуткий ужас. И они поскорей убегали все из глубокого бетонного бункерного подвала наверх. Даже вооруженные военные вопреки всем приказам. Запуская систему тревоги и все системы автоматической охраны. Когда начинает все кругом летать. Все стулья и столы, выплясывая жуткий вальс в кругах и сбивая с ног всех в коридорах по всему бункеру. А железные толстые двери в переходах и на этажах с грохотом и звоном хлопают и создают невыносимую для слуха и ушей обстановку. И это происходит, когда Валерий Любушкин полностью отключался от этого мира. Мира жизни и мира живых. Когда его сознание уносилось куда-то в темноту и терялось в пространстве и во времени. Это происходило, когда он практически умирал. Когда его сердце полностью останавливалось. И отключался сам мозг. Когда впадал в состояние комы.

Вот и сейчас он не знает, умер ли он.

Он разговаривает сам с собой и разглядывает те горящие на вечно красном небе мерцающие огоньками звезды. И не знает, что переполошил вновь весь бункер криками и руганью и всех снова распугал. И они убежали все наверх, боясь повторения прошлых кошмарных событий.

Но ему уже все равно. И ей теперь как-то все равно. Она снова стала им, а он ей. Единым телом и сознанием.

Странно как-то вышло тогда. Она полностью подчинилась ему тогда. И позволила заковать его и себя в эти титановые цепи. И не воспротивилась ему Валерию.

Странное какое-то подчинение. Может, и вправду она его любила. Все эти ее разговоры о любви к нему. Все это странно. Особенно сейчас, когда он в этом странном мире. Красном мире со звездами. И он первый раз здесь. Это она привела его сюда. Но зачем? И он застрял здесь, опять впав сначала в бредовое беспамятство и снова в кому. И он снова умер и воскрес уже здесь в этом мире красного цвета и этих ярких мигающих на небосводе звезд. Над таким же красным океаном.

Зачем это все? Может, она почувствовала некую ответную с его стороны силу. Хотя вряд ли. Просто подчинилась и все. Этакий женский каприз. Как и внезапные вспышки кровожадного безжалостного гнева.

Этот полковник Селезнев приказал его посадить так глубоко почти на самое дно этого железобетонного бункера. В глухой Сибирской тайге. Подальше от городов и селений. Под охраной авиации и ракет. От любого вероятного посягательства кого-либо и так на всякий случай от себя самих же. По приказу высшего командования ВКС. Он теперь был его главным охранником и тюремщиком здесь на отшибе от самой цивилизации.

Этот Виталий Селезнев отобрал все права у его бывшего командира тоже полковника ФСБ Степана Геннадьевича Корнилова. И теперь просто держал Валерия Любушкина здесь под присмотром военных и ученых. Так распорядились сверху. После того как расформировали отдел и после того, как Валерий впал в полное беспамятство и почти не приходил в себя. А когда приходил, то никого не узнавал. И говорил на раздвоенном как язык змеи языке. Порой, срываясь в дикий смех и разговаривая сам с собой. Причем тот, кто слышал его, то слышали даже иногда два голоса общающихся между собой. Мужской и женский.

Валерий стал реально и крайне опасен для всех и всего реального живого мира. И они не могли его убить. При всем желании. Они пробовали и поплатились за это. И теперь боялись рецессии и повтора того ужаса и кошмара. Они просто его боялись и боялись того, кто сидел в нем. Они боялись выпустить это навсегда наружу. Выпустить то, что им было совершенно уже неподвластно. Не подвластно никому. Даже самому Господу Богу. Потому, что не принадлежало этому миру. Миру самого Бога. Но было ему родственником. Причем близким. И было и жило в его сотворенном мире. И могло только подчиниться самому Валерию Любушкину.

И вот эти красивые яркие горящие на высоком красном как кровь небосводе звезды. И этот незнакомый ему мир. Он оказался первый раз здесь. После полного черного и беспросветного и долгого мрака. Между явью и призраками. Когда полностью отключился в очередной раз.

Он Любушкин Валерий стал уже все путать. Путать, где призраки, а где реальность. И этот мир появившийся перед его глазами первый раз. Мир из горящих ярких звезд и кругом черные голые лишь камни. И перед глазами шумящий волнами бескрайний в красном свечении от красного небосвода океан. Неземной океан и сам мир. Мир, какого он еще не видел в своей жизни.

Откуда он взялся. Этот незнакомый ему совершенно далекий от всех миров мир. Не из реальности и вообще не близкий к земле мир. Мир где-то за пределами самой реальности. За пределами самой Вселенной.

И он идет к океану. По голым округлым большим камням. И вокруг никого. Только он один Любушкин Валерий и шум волн. Который оглушает. У самого берега, в прибое ударяясь о камни и омывая край по линии прибоя в белой пене.

И он, теперь подойдя совсем близко к линии прибоя волн, идет вдоль берега. Идет туда, где возвышается большой скальный утес.

Его туда что-то влечет. Он хочет посмотреть на океан и звезды оттуда сверху. И это хочет не только он один. Этого хочет и она живущая в нем. Она подталкивает его туда сама. И он чувствует ее внутри себя и в своем рассудке. Она овладела им полностью. Она срослась с ним и постоянно шепчет о любви. Постоянно и неотступно и это сводит его с ума. Этот тихий ее нежный и ласковый мелодичный голос в его Валерия голове.

Он видел ее. И она приходила к нему в его сумасшедших снах. И она любила его. И целовала. Он с ней занимался любовью. До полного безумия и истощения.

– Айелет – произносит он ей – Кто ты живущая во мне и зачем я тебе? Ты змей хаоса и запредельного мира. Зачем я нужен тебе? Зачем ты выбрала меня? Приходя ко мне во снах между жизнью и смертью.

И она отвечает ему – Я просто хочу тебя. Ты и я теперь вечно едины и неразделимы. Мы родились вместе из одной материнской утробы и обречены быть навсегда вместе. Ты и я дети Тиамат. Дети богини Хаоса и ледяных просторов самой бескрайности мироздания. Мы умираем и воскресаем и эта наша жизнь. Жизнь между мирами. Жизнь в самой смерти. Посмотри на себя. Ты это я, а я это ты.

И Валерий поднял свои руки перед своими глазами. И они были не его руки. Это руки были женщины. Утонченные с длинными тонкими красивыми пальцами. И он ощутил, что он сейчас не мужчина, а женщина. А сам мужчина теперь был где-то внутри глубоко. И теперь по берегу красного кровавого моря в свете горящих ярких звезд у кромки пенного самого шумного прибоя шла сама Айелет. В легком полупрозрачном почти невесомом одеянии. В красивых золоченых украшениях. Гибкая и стройная. Виляя из стороны в сторону, своими женскими овалами изящных бедер девичьих стройных и красивых ног, она, Айелет направлялась к высокой возвышающейся скале. А рядом с ней разбрасывая большие валуны своими трехпалыми когтистыми ногами, и громко топая по камням, шел четырнадцатиметровый в длину и метров шести в высоту тираннозавр. Он был охранник Айелет. Как цепная собака эта шеститонная громадина охраняла свою молодую хозяйку. Зверь, бывало, не надолго останавливался, нюхая вокруг себя воздух и осматривая все кругом, как и подобает охраннику и приоткрывая с большими остроконечными с пилообразной кромкой зубами громадный рот. Затем нагонял свою идущую без остановки молодую лет тридцати хозяйку. Он покорно следовал следом за ней и неотступно, наблюдая за всем вокруг своими горящими желтым огнем глазами.

– Не отставай, Рубус – произносит она ему нежным и негромким женским голосом – Я хочу увидеть с той скалы океан и звезды. Этого хочет и он, что со мной в этом теле. Он первый раз здесь на самом краю мира. В мире моей матери Тиамат. И еще не видел этих звезд и этого океана. Этого мира, который я дарю ему. Это наш теперь мир, Рубус – произнесла она громадному зверю, который шел с ней рядом – Наш на двоих мир. Только наш и ничей больше. Я создала его для него и себя. И тебя, мой преданный Рубус. Я хочу показать ему все здесь. И познакомить со своей матерью.

Она поднялась по пологому склону на самый верх высокого скального утеса. И, запрокинув назад свою с длинными развивающимися на ветру черными под золоченой короной голову, раскинула в стороны свои женские руки.

Внизу под скалой у самой воды стоял тираннозавр Рубус и смотрел на нее, на свою хозяйку.

– Милый мой – произнесла она Валерию – Этот мир я создала для тебя. Посмотри на него своими глазами.

И теперь на скале стоял сам Валерий Любушкин и смотрел на сверкающие звезды.

– Это Божественно! – произнес своим уже голосом Валерий – И это все мое!

– Твое, и мое, любимый – произнесла она ему – Это наш мир, мой возлюбленный. Мы его Боги. Мы сотворим еще и еще и уже вместе. Как мой старший брат золотой левиафан. Вместе новый мир с новым человечеством. И будем лелеять его и любить. И будем вечно любить друг друга.

***

Полковник Виталий Селезнев по своей профессии военного был теоретик в отличие от полковника Степана Геннадьевича Корнилова как практика. Оба из ФСБ ГРУ, и оба с одной буквально кафедры паранормальных исследований. Кроме того, оба потенциально вечно соперничавших друг с другом и имеющие своих учеников и состав исследователей из числа военных. Они просто ненавидели другу друга. За что? Не совсем было ясно, но их ничто не роднило. Это были две исследовательских группы из числа докторов и ученых и военных. Но стоявших против друг друга, и относившихся, буквально до кулачного боя, враждебно друг к другу. Их объединяла только общая работа в одном секретном специальном отделе. Которую Селезнев отобрал и вырвал с корнем буквально из рук у Корнилова. Все благодаря несчастному случаю с Валерием Любушкиным. И именно в тот момент, когда случилось, то жуткое чудовищное и кошмарное ЧП.

Валерий не помнил этого. Он был в плену у своей Айелет и он был мертв в тот жуткий момент. И все происходило без его участия. Когда она вырвалась из-под контроля. И виной всему был полковник Селезнев. Селезнев решил испытать новый препарат на Любушкине и попытаться убить не убиваемое. Совершенно не зная, с чем имеет дело. Этот препарат и совершил то, о чем сам Селезнев чуть было не пожалел. Этот новый смертельный парализующий человеческое сердце "Диксогементазол", который применяли к смертникам преступникам. Его применили и на Любушкине. И можно сказать его применение и первый раз произвольно и бесконтрольно выпустило это из него. Из его тела.

Он выпустил саму Айелет. Выпустило то, что не принадлежало этому миру. И оно было безжалостно ко всему, что попадалось на его пути. И с той поры Айелет стала брать полностью контроль над Валерием. И, он ее не мог контролировать.

Именно тогда то все и случилось. Когда Айелет вырвалась из цепей и оков и просто уничтожила половину персона ученых и исследователей. И в довесок разрушила половину подземного бункера и чуть не сожрала самого Виталия Селезнева.

Эта дикая практически неуправляемая звериная стихия. Несущая смерть и разрушение. Благодаря этому новому смертельному препарату "Диксогементозолу", она захватила полностью сознание Любушкина Валерия. Он тогда первый раз умер как человек. Сначала полное безумие, потом ужас самой смерти. Его просто убили как какого-нибудь смертника и преступника в камере смертников. Он умирал в полном безумии и в диких мучениях, крича на весь бункер от жуткой боли, сначала голосом человека, потом его голос превратился в раскаты грома. Да так, что затряслись бункера бетонные стены. А когда его сердечная мышца буквально разрывалась от того препарата. И кровь под высоким давлением ударила в мозг, вызвав обширное кровоизлияние и смерть. Все пошло не так как должно было произойти от этого препарата. Как планировал сам Селезнев со своими убийцами учеными. Этот убийственный препарат сработал, не так как рассчитывали эти горе ученые и изобретатели сыворотки смерти. Он должен был просто умереть и все. Но вышло иначе. Это была Айелет. Он умер, но она не умирала. И это только вызвало страдания у самого смертника. Сначала сумасшествие перед гибелью.

Этот препарат причинил и ей боль и вывернул все сознание Айелет. Он вызвал жуткую боль и свирепость в ответ. Он не мог ее убить, но причинил страдания ей, как и самому Любушкину. И она вырвалась наружу, мстя за такое вероломство и подлость, всем кого встретила на своем пути. Разрушая все вокруг и снося целые бетонные стены и выбивая стальные бронированные герметичные двери.

Это было похоже на настоящее землетрясение. И были в крови потолок пол и стены от тех, кто попал как под многотонный каток под его прочную сверкающую шипастую чешую и был на куски располосован острыми как бритвы длинными плавниками шипами свирепой и взбешенной прицессы хаоса Айелет.

И благодаря Айелет, он, Любушкин Валерий не умер. Нет, он умер, но вновь воскрес из мертвых. И в полном здравии. Как библейский Лазарь в руках Христовых. Он воскрес заново и смог овладеть ею. Ее разумом и силой. Потому, что он теперь это и была она. Его живой организм человека после смерти и воскресения еще сильнее сросся с тем, что было той инфернальной дикой сущностью из мира хаоса. Теперь она жила уже не только в его сознании. Из которого, он мог ею управлять и то только на инфернальном уровне и в мире призраков. Но теперь она слилась с его живым телом и могла выходить в реальный мир. И, только он лишь еле смог ее утихомирить и снова позволить заковать в титановые цепные кандалы и приковать к этому крестообразному распятию. Такой постели крест на крест. Которая на особом механизме могла подыматься вверх и вертикально и снова ложиться горизонтально. И все это случилось во время присутствия в бункере полковника Корнилова и еще нескольких чинов из Ген.штаба ВКС. И Корнилов тоже не смог справиться с этим бедствием, как и все его люди. И Любушкина отобрали у него, а отдел расформировали. И Корнилова отстранили от дел и отправили принудительно в отставку. Оставив все дела его коллеге полковнику Селезневу. Запретив какие-либо вообще эксперименты над подопытным. И просто, заперев Любушкина в этом железобетонном, 100 на 100 метров с высокими потолками подземном авиангаре. Под горой и лесом. Под дюжиной замков, и запоров. За толстыми многотонными двойными бронированными подъемными огромными транспортными дверями.

Все документы исследований были изъяты и уничтожены. А военные секретные потусторонние операции приказано было прекратить как чрезвычайно опасные. Да и пока не требовалось применять все это как вид оружия и как ликвидацию целей на инфернальном уровне.

Валерия Любушкина хотели устранить. И это была идея именно Виталия Селезнева. Что и пытались сделать. Что и повлекло такие вот трагические последствия. То, что было Любушкиным, уже не было Валерием. То есть в полной стопроцентной форме. И то, что можно было проделать с кем-то совершенно другим, уже сделать было невозможно. Это была роковая тогда ошибка. Те, кто это сделал, а это был именно полковник Селезнев со своей группой ученых, было роковой фатальной ошибкой. Селезнев просто решил тупо выполнить приказ сверху командных чинов, но не вслушался в советы полковника Корнилова.

То, что сидело внутри Валерия Любушкина, было неистребимо и бессмертно. И об этом знал только полковник Степан Геннадьевич Корнилов.

Это то, что было практически неуправляемо и подчинялось теперь только Любушкину Валерию. Только он мог владеть им. Всем тем, что жило в нем, и было неразделимо с самим его сознанием и душой. То, что было самим уже Любушкиным Валерием.

***

Он открыл глаза. Он их ощутил. Ощутил, еще стоящими за ангарными большими раздвижными бронированными двойными многотонными дверями. Он их почувствовал и даже понял, кто это.

Валерий поднял свою голову когда, они, отворив те двери, вошли в это большое с высокими потолками помещение, предназначенное для самолетов и вертолетов. Они подошли к нему. Человек пять. Остальные остались ждать за входом сюда. Они все вооруженные автоматическим оружием. В военной форме. Русской форме. Но они сами были не из русских. За исключением только того, кто стоял впереди всех и посередине.

Он узнал его. Это был полковник Степан Геннадьевич Корнилов.

Любушкин окинул всех медленным взглядом и взор свой остановил на полковнике Корнилове.

– Опустите свое оружие – произнес негромко Корнилов – Оно вам сейчас не поможет. Не провоцируйте то, что перед вами.

– Вы уверены, полковник? – произнес высокий стоящий чуть сзади почти за спиной Корнилова человек вооруженный мощной Российской 5,56мм винтовкой ВАЛ с бронебойными патронами. Как впрочем, все и другие. Все с русским оружием, как и в русской форме. И было понятно, что это не просто солдаты. Это была Американская Дельта. И они здесь не случайно. Они пришли за ним, Любушкиным Валерием и Айелет.

– Уверен. И знаю, что говорю, Джимми – произнес полковник Корнилов американцу – Скажите своим. Они нашего языка не знают. Никаких лишних движений, ясно. Это опасно. Только я буду вести разговор.

– Ясно, передам – произнес на чистом русском американец, по-видимому, главный и командир в этой диверсионной группе.

Рядом стоящий один военный. И, видимо второй по значению в группе человек с этим американцем, по имени Джимми, которого звали Корвик. Произнес, что-тоспрашивая своего командира. И показал головой в черной маске на прикованного к кроватному распятию Валерия. Хоть он был вторым человеком в группе и замом этого Джимми. Но по-русски не понимал ни слова, как и остальные в Дельте.

– Что он спросил? – произнес полковник Корнилов.

– Теди спрашивает, это действительно то, ради чего мы все здесь? – произнес на русском командир Дельты – и стоит он того, ради чего они все тут.

– Да, стоит и мы, тут не зря – произнес полковник Корнилов – Можете своему подручному передать это. Мы должны быстро забрать его отсюда и как можно быстрее добраться до Владивостока. Пока никто еще не опомнился. Потом просто не успеем ничего и всей операции конец. Нас всех схватят. А мне этого не нужно. Я хочу увезти его отсюда туда, куда вы обещали мне. И самому уехать с ним. Я должен спасти его. Он мой лучший из лучших людей всей расформированной и ликвидированной спецгруппы. Но я так просто не сдамся никому, понял меня Джимми.

– Понял, полковник – произнес Джимми – Тогда действуйте. Сейчас ваш ход, полковник Корнилов. Мои люди дальше сделают то, что вы скажете. Мы должны заполучить его. Этого желают в ЦРУ и Пентагоне.

Валерий смотрел на их всех и беседу и молчал. Он просто смотрел молча на всех, медленно переводя свои глаза, то на одного, то на другого в черной надетой на лица и голову маске. Он только вышел из своей долгой запредельной смертной комы, и его сознание приходило в реальное состояние. И он был как пьяный. Но узнал полковника Степана Геннадьевича Корнилова, своего командира.

– Валера – произнес Корнилов, протянув к лицу Любушкина правую свою в перчатке руку. Прикоснувшись к левой его щеке – Валера – он повторил Любушкину – ты слышишь меня. Это я Корнилов. Помнишь меня? Узнаешь меня?

– Он как под наркотиком – произнес стоящий сзади Корнилова Джимми – Его, наверное, накачали чем-то сильным.

– Нет – произнес Корнилов – Сюда никто уже долго не заходил. Смотрите на его руки и ноги. Они наверняка уже не действуют. И не исключено его придется нести на руках. Он в таком состоянии уже не одну неделю. Его просто, бросили здесь и оставили умирать. Вот только ему уже не умереть. Он бессмертен.

Джимми молча заулыбался не веря, видимо словам Корнилова. Лиц остальных было не видно. Они были закрыты черными масками.

Корнилов, взяв за подбородок лежащего на кроватном распятии Любушкина, растянутого цепями за руки и ноги по сторонам. И посмотрел ему в смотрящие и какие-то отрешенные и уставшие синие глаза.

– Валера – произнес полковник Корнилов – Отзовись, если в здравом сознании.

И глаза Любушкина блеснули ярким и горящим желтым светом и сузились по-змеиному зрачки.

Все стоящие перед лежащим и закованным в титановые цепи кандалы Любушкина Валерия даже отшатнулись в диком испуге и схватились снова за автоматы.

– Назад! – произнес громко Корнилов – Не двигаться и убрать оружие! Сейчас же убрать! Я пока не знаю, как она себя в нем поведет! Я еще не наладил контакт с ним!

Только он может ей управлять! Назад и убрать оружие!

Джимми скомандовал своим в группе снова убрать автоматы за спину. Он был сам напуган не меньше других.

– Убедились, что не зря мы тут? – произнес командиру Дельты Степан Геннадьевич Корнилов.

Бросок до линии горизонта

Два поднявшихся в воздух военных русских вертолета взяли курс, в сторону Дальнего Востока. Они, быстро оторвавшись от бетонированной ровной и гладкой поверхности лесного таежного аэродрома, устремились над самыми верхушками сосен и елей к назначенному месту своего прибытия. Там куда они должны были прибыть, их уже ждали. И те, кто руководил этой спасательной засекреченной эвакуационной операцией, держали постоянную радиосвязь. Стараясь держать ее на русском, чтобы при случайном перехвате сразу не разобрались в переговорах между военными.

Вертолет вел командир группы диверсантов Дельты Джимми Стафорд. Остальные сторожили свою ношу в большом салоне угнанного с военного русского лесного аэродрома МИ-24. По обе стороны, сидя и глядя, сняв уже с лиц маски и разговаривая между собой на своем Американцев языке. Они смотрели на лежащего перед ними, и завернутого в армейскую утепленную плащпалатку. От ног до головы и смотрящего на них в бредовом полусонном состоянии, своими синими глазами и мутным взором больного и обессиленного, измотанного долгой отсидкой в темном бетонном ангарном помещении Любушкина Валерия. Не способного, сейчас даже пошевелить ни рукой, ни ногой. Они разглядывали русского гражданского и что-то обсуждали между собой. Иногда видимо отпуская какие-то шутки друг другу. Видимо, что бы скоротать полетную скуку.