Текст книги "DayZ: В последний путь (СИ)"

Автор книги: Андрей Акулов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 6 страниц)

Когда же, наконец, удалось захватить крепость, Боря рухнул от усталости, воткнув меч в землю. Заходящее солнце окрасило небо в багряный цвет, красные отблески заиграли на стенах, будто воспроизводя финальную картину падения замка. В ушах загудели трубы. И, кажется, долетел голос глашатая, оповещающий о взятии крепости.

Вацлав

Приятно грело солнце. Легкий бриз трепетал густую шевелюру учителя физики средней школы Электрозаводска. Вацлав огляделся – на лице появились признаки удивления, переходящие в глубокую задумчивость. Он снял очки, протер носовым платком и водрузил обратно на нос: без сомнения, это окраина Камышово.

– Простите, что я здесь делаю? – спросил он.

Никто не ответил. Вацлав глянул на часы: половина десятого утра, а у него сегодня третий урок. Надо спешить! Он пошарил в карманах: тряпка и белый химсвет. Откуда? Учитель пожал плечами, выбросил ненужный мусор и быстрым широким шагом направился к остановке. Навстречу ему бросился весьма странный гражданин: одет он был в грязный костюм, на голове – клетчатая кепка, а лицо вымазано красной краской и выражало дикую животную ярость, к тому же он заметно прихрамывал.

– Извините, – начал Вацлав, – мне срочно нужно в Электрозаводск…

– Брррээээ, – перебил странный человек.

«Наверно болен», – подумал учитель и остановился.

– Может, вам нужна помощь?

Больной зарычал.

– Я слышал, что сейчас ходит эпидемия гриппа, – Вацлав попятился, – поэтому не стоит нам приближаться друг к другу…

Человек протянул руки – учитель развернулся и побежал вприпрыжку.

– Автобуса наверно уже не будет, я скорее дойду пешком, спасибо и… извините, я очень спешу.

Больной клацнул зубами, зашипел, брызжа слюной.

«Бешенство. Это определенно поздняя стадия бешенства», – подумал Вацлав, скача по дороге на Электрозаводск.

Он бросился в туманные размышления о природе бешенства, симптомах и последствиях, попутно вспомнил, как его в детстве покусала лисица, которую потом ловили всем Старым Собором, чтобы проверить на наличие вируса. Вспомнил, как ходил на охоту с отцом: в Черноруссии охота – национальное хобби, достаточно только посмотреть на количество охотничьих вышек. Как записался добровольцем в армию, когда началась война, как постигал снайперское мастерство, как сломал ногу на полигоне.

Показался Электрозаводск. Но чем ближе подбегал к нему Вацлав, тем сильнее хмурились его кустистые брови: толпа людей впереди на дороге вела себя неестественно, если не сказать больше – неадекватно. Одни бесцельно шатались, будто пьяные, другие выли, словно голодные волки, третьи что-то ели прямо с земли. Лица ближайших повернулись на шум туфлей по асфальту – учитель замедлил бег.

«Они похожи на моего недавнего собеседника, – подумал он. – Массовое бешенство?..»

Больные заверещали.

«Урока не будет, – подумал учитель, унося ноги в сторону холма «Добрый», в обход города. – Наверняка объявлен карантин».

С вершины ему предстал ужасающий вид: весь город был охвачен эпидемией бешенства, это было видно невооруженным взглядом. Но не обычным бешенством, а неким новым видом болезни, делавшей из человека зомби, как бы фантастично это не звучало. Как физик он понимал, что теоритически возможно многое, даже появление вируса, способного поражать мозг и превращать людей в зомби. Наблюдение же сотен зараженных отбрасывало всякие сомнения – это зомби. Открытие зловещей правды заставило Вацлава пересмотреть свои планы на ближайшие дни и отправиться первым делом в лагерь отдыха «Комета», где, как он знал, у сторожа была винтовка. Затем он резонно рассудил, что следует направиться к ближайшей военной базе: солдаты хорошо вооружены и точно знают, как поступать с зараженными.

Он подошел к одинокому дому на холме напротив электростанции. Возле него никого не было. «Чтобы выжить, мне многое понадобится. Не стоит пропускать любую возможность для пополнения запасов и поиска полезных вещей», – подумал учитель, сворачивая с дорожки. Он напился из колонки, вынул топор из колоды – средство самообороны – и постучал в дверь: в ответ кто-то зашипел, бросился в прихожую. Дверь распахнулась, и хозяйка дома – весьма бойкая старушка – прыгнула, словно летучая мышь, но топор вмиг выбил из дряхлого тела остатки жизни. Она сразу затихла, выпустив густую кровь на дощатый пол. Вацлав достал платок и протер очки от брызг.

– Тварь ли я дрожащая, или право имею, – сказал он, переступая через тело. – Все зависит от обстоятельств, дорогой Федор Михайлович.

Нива

Переночевав в палатке у замка, Борис отправился дальше на север. Внизу показалась небольшая деревушка Вышное. С холма было хорошо видно, как вокруг ходили зомби. Боря приметил дом на отшибе и, обойдя деревню, приблизился к избе. Зараженных рядом не было. Он полежал еще какое-то время в кустах, прислушиваясь: вроде никого. Стараясь не шуметь, подошел к окну и заглянул: внутри тоже тишина и дверь открыта – можно заходить. Ружье – за спину. В руку – меч. Он решил сменить боевую тяпку на более мощное и хорошо показавшее себя оружие. Боря юркнул внутрь и задвинул засов. В первой комнате – никого. Приоткрыл вторую и чуть не выронил клинок из рук: посередине спальни висел человек! – молодой парень с вздувшейся синей головой, вываленным языком, похожим на протухшую ливерную колбасу. Вокруг кружили мухи, словно наэлектризованное поле. Борис хотел уже закрыть дверь, но в глаза бросился лист бумаги, лежащий на столе. Он подобрал и стал читать:

«Я так больше не могу. Она сводит меня с ума: стоит и смотрит, стоит и смотрит все время! Даже сейчас, когда пишу – она смотрит на меня через окно. Я так больше не могу. Не могу! Почему я не стал таким как она? Почему я должен это терпеть? Всегда я остаюсь в стороне. Если что-то случается, то только со мной. Всегда я крайний. И сейчас, все стали такими, а я остался прежним. Не хочу! Хватит! Я буду как все. Я иду, Мария. Смотри, это для тебя!»

Борис поднял глаза и подпрыгнул: за окном стояла девушка! – она, Мария! Грязные спутанные волосы, черные глаза и окровавленный рот. Зомбачка зашипела – Боря отпрянул. Скомкал листок бумаги, швырнул в печь и вышел, закрыв дверь в спальню. Прислушался: похоже, зараженная осталась стоять у окна. Ну и хорошо. Он вышел на улицу и, пригибаясь к земле, засеменил в горку. Из головы не выходил повешенный. Он не заразился, ему повезло, но этот придурок даже не попытался бороться за свою жизнь, мало того, он жалел, что не стал зомби как все, жалел, что ему выпал шанс самому решать свою судьбу. Как же это глупо. Если человечество оклемается, то такие люди просто исчезнут: выживает сильнейший – теория эволюции, е-мое.

Когда кусты скрыли Борю из виду, внизу в деревне отчетливо затарахтел автомобильный двигатель – машина! Люди! Заверещали зомби. Послышались выстрелы. Борис было побежал, но вовремя опомнился: они могут принять его за одного из зараженных или… это могут быть бандиты. Сейчас настало их время: волчьи законы. Он попятился обратно под защиту деревьев, обошел стороной злополучный дом и заполз в куст на пригорке. Отсюда хорошо была видна вся деревня. Машина – белая Нива – стояла у сарая, вокруг валялись десяток убитых зомби, но людей видно не было: похоже, они сидели внутри. Взревел мотор и автомобиль покатил по дороге на северо-запад. Борис взглянул в бинокль, но разглядеть что-либо в запыленное заднее стекло было совершенно невозможно. Кто были эти стрелки? Мирные или бандиты: неизвестно. Но ясно одно: они вооружены и опасны. Когда машина скрылась за поворотом, Борис поднялся, поправил рюкзак и зашагал по дороге на север.

Отец Федор

Зачем Ты, Господи, призвал меня на берег? – тщедушный священник пригладил жидкую бороденку. – Иль то я переборщил вчера с причащением, и разум мой сатана похитил?

Отец Федор огляделся: северо-западная окраина Черногорска. Чего это он сюда забрел? Да без машины? Он залез под рясу в карман трико – пусто: ни телефона, ни ключей, ни денег, только тряпка и какой-то карандаш – выкинул. Придется топать до храма пешком. Священник вздохнул, перекрестился.

– Прости, Господи, – быстро проговорил он и пошел вдоль берега, помышляя о скорейшем причащении. – Тако чтоб нечисть не измывалась над телом, посылая болезнию головную, – проговорил он, убегая от наплывающей волны.

Сзади раздался рык – священник подпрыгнул, крестясь.

– Вот, черт! Прости, Господи. Ты чего рычишь, окаянный? – крикнул он грязному рабочему, бегущему со стороны дороги.

Но нехристь не только не опомнился, наоборот, оскалился и прыгнул. Отец Федор еле увернулся.

– Господи, помилуй! Атеист проклятый, не видишь, что святой муж перед тобой?

Но безбожник, похоже, совсем обезумел от дьявольских чар: завопил, заверещал бесом и аки зверь бросился снова. Священник подобрал полы рясы и побежал к храму, но на встречу бросилась целая толпа грешников. Отец Федор круто завернул и – вон из города!

– Свершилось!.. Свершилось!.. – повторял он, семеня по асфальту, – Второе пришествие!.. И восстанут из мертвых в день прихода Его…

Вертолет

С холма «Поп Иван» был отчетливо виден разбившийся вертолет, лежащий посреди поля. Он еще дымился, что говорило о том, что трагедия случилась совсем недавно. Борис взглянул в бинокль: американский, рядом валяются трупы, зомби не видно – можно подойти и проверить. Тщательно осмотрев периметр, он двинулся к месту крушения, но, подойдя, понял, что до него вертолет уже обшарили другие – скорее всего приехавшие на Ниве, судя по следам шин на рыхлой земле. Зомби, а трупы оказались солдатами-зомби, были убиты точными выстрелами в голову. На лицах застыла тупая злоба, ярость и жажда убивать. Казалось, они прямо сейчас оживут и бросятся – схватят за ногу судорожными пальцами и вопьются зубами, раздирая кожу, вырывая куски мяса – бррр. Боря поморщился и заглянул в кабину вертолета: внутри царил хаос, и вряд ли осталось что-либо ценное. Он стащил с одного из зараженных разгрузку, не испачканную в крови, и поспешил в лес: как-то неуютно стало на открытом поле.

Борис перешел по опушке на север и залег в кустах на пригорке. Прямо в пятистах метрах – Старый Собор, левее в километровой дымке проступал Новый Собор. Интерес представляла только ближайшая деревня, точнее палаточный лагерь военных, выглядывающий из-за огромного ржавого ангара. Пробраться туда будет нелегко: даже без бинокля было видно, что там хозяйничают зомби. Либо солдаты держат оборону в лагере, либо они тоже превратились в нервных поедателей плоти. Как бы там ни было, но Боря твердо решил посетить палатки: там должно остаться оружие, боеприпасы и медикаменты, а так же он рассчитывал найти рацию.

При взгляде в бинокль картина стало только хуже: сотни зараженных, обмазанных грязью и кровью жертв напряженно водили очумелыми глазами по сторонам, принюхивались и поворачивались на каждый шорох – взлетит ворона со столба, а они уже тут как тут.

Боря пролежал около часа, всматриваясь в палаточный лагерь – ни движения, и зомби, кажется, полностью игнорировали его. Значит, там никого, но лучше пусть никого, чем два дрожащих солдата, готовых выстрелить при первом шорохе.

Борис открыл банку сардин, закусил яблоком и мелкими перебежками двинулся через поле к дороге, соединяющей две деревни. План был прост: подобраться к ангару с востока, залезть наверх и осмотреть лагерь.

Тайсон

Сквозь решетку камеры в полицейском участке Нового Собора трое зомби-полицейских протягивали руки, в надежде достать коренастого крепыша. Тайсон не смотрел на них, он обматывал правую руку с бугристыми неправильно сросшимися костяшками обрывками майки. Он вложил внутрь зажигалку и сжал кулак – бомба! Подошел к решетке – зомби оживились, закукарекали и сильнее потянули скорченные в судорогах ручонки. Тайсон сплюнул на пол, замахнулся и вмазал крайнему слева – голова зараженного откинулась, словно болванчик, и зомби оплыл. На его место стал другой. Не тот. Нужен был белобрысый дрыщ с ключами от камеры. Хрясь по щам! – зомбак исчез, закатившись под лестницу. Следующий – плешивый пузан – шварк! – побежал в соседнюю комнату ворочать столы. Ну, наконец-то! У решетки встал худосочный блондин. Тайсон выкрутил ему руку, чтобы не убежал и достал из кармана заветную связку.

– Спасибо, начальник, – сказал он и всадил кулачищу полицейскому в морду – тот исчез, подбросив к верху ноги. – Ну, подходите на раздачу.

Но приглашать зараженных не надо: они давились у решетки, как мужики у вино-водочного во времена сухого закона. В порядке живой очереди каждому было выдано снотворное, а весьма стойким прописана добавка. Когда перед дверью собралась куча едва шевелившихся зомби, Тайсон сунул FNX 45 за пояс, вытащенный у полицейского, подхватил синюю мастерку, нацепил кепку и открыл дверь – свобода. Свобода! Нет, не та свобода, закованная в кандалы закона, морали, долга, а именно эта, когда можно вот так в кашу любого пидора! Дверь – ногой! На крыльце – чмырь – в табло! Рядом – шалава – об стену! Кто еще? Заверещал какой-то пердун, бросился – крюк через руку – пустил говно! А ты куда старая? На! – прям, почувствовал, как в седой головешке взболтались мозги. Слева – поп, едрить твою налево! – с ноги в бороду! – ушел, только глаза сверкнули благодатью. Из-за поворота выскочил колхозник в драных штанах – двоечка! – лег. За ним – синяк носатый – держал в переносицу! – пустил юшку. Ну, на сегодня хватит.

Тайсон побежал мимо храма, вдоль свинарников в поле, и дальше – на Старый Собор, где из-за кустов выглядывал ржавый ангар, а рядом – военный лагерь. Надо найти нормальный ствол, а потом можно и братков подыскать.

Встреча

Небо заволокло серыми тучами. Закапал мелкий дождь. Борис заглянул за дверь ангара – никого. Быстро залез по лестнице и, стараясь не шуметь, перешел на северный угол. Отсюда был хорошо виден палаточный лагерь: там ходили зомби-военные. Боря решил не спешить и понаблюдать за ними, а заодно и подумать, как пробраться внутрь: лагерь был окружен колючей проволокой.

 Что-то мелькнуло между палаток – Боря вздрогнул: там кто-то есть и это не зомби! Показалась лысая голова, и парень в черной куртке перебежал, спрятавшись за бочками. Борис отполз: незачем показываться раньше времени. Вдруг это очередной маньяк? И он там был не один: у разбитого Икаруса с южной стороны лагеря появился красный рюкзак – девушка! В руках – лук. Она выглянула из-за угла автобуса, натянула тетиву – свист! – зомби запрокинул голову со стрелой во лбу и тихо присел к мешкам с песком. Эффектно! Свист! – еще один прилег.

Колян вздрогнул: кто-то был рядом. Что за фраерок тут крутится? Он выглянул из-за бочек: кепка, красный рюкзак, лук. Лук?! Что, сска, за индеец?

Вацлав оторвался от оптического прицела, установленного на винтовке Мосина. В лагере назревал конфликт, и ему надо было решать: либо принять чью-то сторону, либо дальше оставаться в тени. Он лежал в кустах на холме за палатками и прекрасно видел всех действующих лиц, включая человека наверху ангара. Учитель нахмурил брови: в железную коробку со стороны Нового Собора забежал еще один, похоже, военный… за ним еще!

Скрипнула дверь ангара – Боря похолодел: стоит вошедшему глянуть наверх и все – конец. Борис вскинул ружье. Снизу показался военный с автоматом. Военный! Значит не все стали зомби, и сейчас идет зачистка деревни – спецоперация! Борис открыл было рот, чтобы поприветствовать солдата, но ангар потряс хлопок пистолетного выстрела – солдат упал, закатился за ржавую опору и дал короткую очередь из М4 – пули застучали по железу, засверкали искры. В ответ – три хлопка! Боря высунулся: у дверей стоял коренастый крепыш в кепке, в руке – пистолет. Решение было принято мгновенно – мушка ружья поймала синюю мастерку, и Боря вдавил спуск – громыхнул выстрел!

Тайсон пропустил боковой справа в челюсть – мир превратился в кисель, щека онемела, ноги подкосились. Он и раньше пропускал удары, но держал, не падал, может немного плыл, но голова у него крепкая – он сразу восстанавливался, а сейчас… Что с ним сейчас: голова – чугунная, щека – горит, течет, ноги, что с ногами?.. Во рту – кровь, зубная крошка, ошметки языка, щеки. Голову словно сжали в тисках и давят, давят, давят до скрипа, до гула в ушах. Тайсон не заметил, как кисель загустел, и свет сознания угас… Он уже не видел, как в ангар ворвались зомби, как Бес отполз к стене и отстреливал их точными выстрелами в голову.

Колян вскочил: пришло веселье!

– Валить! Валить, сска! – он прицелился и трижды нажал на спусковой крючок – красный рюкзак вздрогнул, из рук Петры выпал лук. – На, сс…

Бедро обожгло каленым железом – Колян упал, завопил:

– Ааа! Сска! Пидор! Он меня подстрелил!

Вацлав отпрянул от прицела: раненый отвлечет зомби от ангара на некоторое время. Там, похоже, есть живые и с ними можно будет наладить контакт или… Он передернул затвор Мосинки.

Борис судорожно перезаряжал ружье: гильза брякнула на железном полу, патрон ушел в патронник, щелчок, приклад – к плечу. Выстрел! – зараженный пустил фонтан кровавой каши из черепа. И снова: гильза, патрон, щелчок, выстрел… До тех пор, пока последний зомби в окрестностях не лег в братской могиле ангара.

Когда все было кончено, он встал и осмотрел периметр: вокруг зомби не было. В лагере лежала девушка, и она была еще жива, у бочек стонал парень.

Боря крикнул:

– Потерпите, я сейчас.

– Солдат! Ты, я вижу, свой! – позвал Бес. – Я ранен. Мне нужна твоя помощь.

– Да, – ответил Борис, спускаясь по лестнице.

– Проверь вот у этого говнюка аптечку, – Бес показал на зомби в военной форме.

У того действительно нашлась аптечка. Боря кинул ее Бесу и сказал:

– Там на улице еще раненые. Им тоже нужна помощь. Я пойду, посмотрю, что можно сделать.

– Действуй, солдат, – скомандовал Бес, вкалывая себе морфий. – Я перевяжусь сам, не впервой.

Его правое плечо было залито кровью, но, видимо, ранение было легким и кость не задета: он вполне свободно орудовал этой рукой, доставая бинты из аптечки.

Боря выглянул за дверь – никого, перебежал за Икарус к бетонным плитам: девушка лежала на спине. Он положил ружье и сел рядом: вся мастерка в крови, из груди – свист, хлюпанье. Что делать? Как помочь? Боря расстегнул молнию, разорвал майку – ужас! – две дыры: из одной – густая теплая кровь, из другой – фонтан брызг. Борис прижал раны обрывками майки – она сразу пропиталась насквозь. Девушка вцепилась в руку и взглянула прямо в глаза.

– Сейчас я принесу лекарства, ты пока держи так, – он освободился от хватки и прижал ее руку к груди. – Дыши! Дыши! Я сейчас…

«Неужели это последний выживший, – подумала Петра, – ну и рожа! Нос как у пеликана. Губы толстые, наверно целуется как пылесос. Мой бывший – и то лучше. Ладно, пока выбирать не приходится – сойдет. Сейчас он меня спасет, потом вылечит и мы… Интересно, какие у нас будут дети? Надеюсь, в меня…»

Глаза потускнели. Борис понял: девушка умерла. Вот так просто – умерла. Только что она отстреливала из лука зараженных и вдруг… лежит, истекая кровью. А все потому, что какой-то урод решил… Что он решил? Кому жить, а кому умирать?

– Эй, слышь, пацан, кореш, помоги, – просипел Колян, – меня подстрелили.

Борис вышел из оцепенения.

– Ты зачем в нее стрелял? – спросил он не глядя.

– Это баба?.. Знал бы – не валил: поиграли бы с ней, так, братан?..

Борис сжал зубы и подобрал с пола ружье: сейчас каждый решает, кому жить, а кому нет.

– Ты только не высовывайся: тут где-то стрелок нычкуется. Ползи ко мне, кореш. Сейчас мы разведем этого лоха. Ты его отвлечешь, а я завалю, петуха. Эй. Че молчишь? Не ссы… ааа… сска… – Колян засипел и уткнулся лицом в землю. В груди горел огонь, выжигая внутренности напалмом. Боль невыносимая: хотелось кричать, рвать, рыдать, бить, звать на помощь, плакать, но огонь выпалил все, оставив только туманное чувство чего-то родного, близкого, теплого – мамы. Коля увидел ее, прижался к ней, свернулся калачиком и тихо прошептал липкими от крови губами: «Мама…»

Боря поднял глаза: у бочек стоял высокий худой мужик в охотничьей куртке с винтовкой в руках. На голове – густая шевелюра, на носу – очки. Он вытер нож о куртку стриженого парня и подошел.

– Разрешите представиться, Вацлав Дворак. С кем имею честь?

– Борис.

– Послушайте, Борис, вы находитесь в эмоциональном шоке – в некоем ступоре сознания, но я рекомендую удалиться от этого места, так как тут скоро будет много зараженных. В ангаре остались живые?

Боря кивнул.

– Вставайте, надо немедленно покинуть лагерь, – учитель протянул руку.

Борис встал: в голове шумело, все вокруг казалось каким-то нереальным, бумажным.

– Пойдемте, пойдемте, – Вацлав потянул его к ангару.

– Не стреляйте, это я, – сказал Борис, входя в дверь.

– Доложите обстановку, – скомандовал Бес. – А это кто?

Боря отрешенно махнул рукой и сел к столбу.

– Меня зовут Вацлав Дворак – учитель.

– Вольный охотник! Борец с системой! Добро пожаловать в ряды повстанческой армии…

– Я извиняюсь, но я – гражданский…

– Бравый партизан!

– Простите, нет. Я, как и Борис, не был заражен болезнью, похожей на бешенство, как вы успели заметить, и вы, как военный, обязаны доставить нас в безопасное место – лагерь для выживших.

Бес усмехнулся.

– Какого черта ты несешь? Какие в жопу выжившие? Какой нахрен лагерь? Идет, твою мать, война!

– Вы военный? – Вацлав нахмурился.

 – Майор Бес, к вашим услугам! Повстанческая армия одного человека. Но я принимаю добровольцев.

– Вы хотите сказать… Послушайте, вы воспринимаете реальность в немного искаженной форме, вследствие пережитого ранее эмоционального потрясения: вам кажется, что вы вступили в войну с миром, но на самом деле это мир объявил войну всем выжившим. Там, – учитель ткнул пальцем в сторону деревни, – несколько сотен зомби, желающих разорвать нас на мелкие кусочки. И… вы правы: это война.

– А я про что, – Бес встал и сменил магазин. – Весь мир захватили зомби. Они хотят запереть нас в клетках, заставить молчать, заменить свободу покорностью – сделать рабами! Но мы объявляем войну системе рабства!

Вацлав вздохнул: как же трудно человеку проснуться и осознать, что реальность изменилась, принять явь, не вписывающуюся в привычную рутину. Да, мозг будет всячески хвататься за прошлое знание, игнорировать увиденное и стараться спрятаться в уютном гнездышке известного мира. И такое пробуждение всегда сопровождается шоком: у некоторых глубоким потрясением, а у других легким недоумением.

– Как бы там ни было, – проговорил он, – предлагаю заключить соглашение о взаимном сотрудничестве и дальнейшем выживании в группе. Это позволит нам действовать эффективнее, нежели бороться с возникшими трудностями поодиночке.

Борис кивнул.

– Согласен, вместе больше шансов выжить.

Бес по-армейски приложил руку к виску.

– Мы назовем наш отряд…

Скрипнула дверь – три ствола мгновенно повернулись. В щель протиснулся странствующий монах или заблудившийся паломник: грязная, оборванная ряса в репейнике, взъерошенная бороденка, очумелые глаза. Его можно было легко принять за зомби, если бы он не запел фальшивя:

– Господи, помиииилуй…

Выжившие зашипели – отец Федор умолк, подошел, перекрестил троицу и взмолился:

– Добрые христиане, не поделитесь ли хлебушком, во имя Христа…

– Да, конечно, – спохватился Борис.

– Отставить! – скомандовал Бес. – Мы находимся на вражеской территории. Обед будет только после завершения миссии.

– Хотелось бы уточнить, какой миссии? – спросил Вацлав.

– Миссии по захвату боеприпасов в лагере врага. Проверить оружие, и на исходную! Выдвигаемся…

– Богом прошу, подождите. Я не могу брать оружие в руки и тем более стрелять из него, – взмолился отец Федор. – Дозвольте мне подождать вас тут в безопасном месте. Я буду молиться за вас.

– Я схожу один, – сказал учитель. – Господин майор, вы ранены, а Борису нужен отдых.

Бес кивнул и сказал:

– Не задерживайтесь, берите только оружие, боеприпасы и медикаменты. Я буду прикрывать сверху.

Вацлав поставил винтовку, вырвал пистолет из рук мертвеца с развороченным лицом, перезарядил обойму и вышел.

Священник затараторил что-то про ангелов. Бес поднялся по лестнице и залег на углу, а Борис просто сидел и смотрел в стену. Он думал о девушке, убитой просто так каким-то малолетним идиотом. Зачем? Зачем он стрелял? Поживиться содержимым ее рюкзака?.. Вряд ли там много ценного. Убийство ради убийства?.. Совсем как тот псих в Надеждино. Сейчас наступило время не только зомби, но и таких маньяков, которые будут убивать и грабить первого встречного. И чтобы выжить, не надо распускать сопли – надо становиться жестче, обрастать иголками и выделять яд. Условия – диктуют мораль!

Борис встал и принялся методично чистить карманы зомби-военных. В кучу полетели аптечки, патроны, обоймы к М4, FNX45, CR75, глушитель, две гранаты М67, три рации.

Спустился Бес.

– Что тут у нас? – он присел рядом и забрал все патроны к своему автомату, гранаты и рацию.

Тихо как призрак вошел учитель.

– Моя молитва Господу нашему помогла вам вернуться…

– Не приписывайте себе мою работу, – перебил Вацлав, бросив на пол тяжелый рюкзак Марлин.

– Отчего ж себе-то, тако все под Богом ходим, а молитва угодна…

– Отставить проповеди! – оборвал Бес и посмотрел на учителя. – Это все?

– Там кто-то уже побывал – все вынесли. Я видел следы машины.

– Белая Нива, – сказал Борис. – Я видел ее раньше.

Майор нахмурился, сгребая остатки трофеев в рюкзак.

– Минутная готовность. Выдвигаемся на север. Священник…

– Отец Федор, – перебил служитель церкви.

– Священник Федор…

– Отец Федор, – уточнил поп.

– Черт возьми! – рявкнул Бес. – Ты брешь рюкзак!

Священник изобразил смирение на лице, взвалил мешок на спину и запричитал:

– Ох, Господи, за что ты меня караешь? За что спину мою больну истязаешь…

– Отставить! Бегом марш!

Первым выскочил священник, за ним Борис, затем Вацлав и замыкал цепочку Бес, прикрывая отход группы. Отец Федор что-то блеял, причитал и хныкал всю дорогу до самого леса, учитель сопел, будто спящий Соловей-разбойник, которому снится дурной сон, а майор только хрюкал с каждым шагом. Наконец-то – лес! Все попадали на землю, скинув рюкзаки – отдых!

Бес поднялся первым и развел костер.

– Тащи сюда мешок, – крикнул он священнику.

Отец Федор поднялся, перекрестился, прошептал что-то, обращаясь к затянутому облаками небу и кряхтя, принес рюкзак.

Бес стал доставать из него разные вещи, словно дед Мороз подарки. Он осматривал их, прикидывал что-то в голове и швырял кому-нибудь из выживших, не забывая и про себя. В основном это были пачки патронов и магазины, а так же прицелы для автоматического оружия, цеплять которые было некуда, фонарики, пару глушителей, сошки и пистолет CR75, который был персонально вручен Борису за боевые заслуги. В конце раздачи каждый получил по рации. Сразу настроили частоты и проверили работоспособность – теперь можно было общаться на расстоянии, что давало большое тактическое преимущество.

Поев подогретой тушенки, каждый стал приводить в порядок оружие, только отец Федор принялся молиться.

Борис прикрутил к пистолету глушитель, Вацлав приладил сошки на винтовку, а Бес забил пустые магазины новенькими блестящими патронами. Отец Федор не притронулся к своему FNX45.

– На вашем месте, я бы взял оружие, – сказал Вацлав, – зараженных не остановить словом божьим.

– Я – скромный слуга Господа, а не его оружие: каждому – свой крест.

– Если на вас нападет зомби, что вы будете делать? – спросил Боря, крутя колесико смены частот на рации.

– Господь оберегает меня и, как вы видите, я выжил без оружия.

 – Выглядите вы не очень-то счастливо. Когда вы последний раз ели? – спросил Вацлав.

– Это есть испытание Господне, я прошел его смиренно, и Бог смиловался: послал мне вас…

– Что бы мы убивали для вас, защищали и приносили вам еду?

– На все воля Божья…

Сквозь шипение в рации пробился голос:

– Серый, все чисто… шшш… Принял… шшш… Загружаюсь…

Все замерли. Борис открыл было рот, чтобы крикнуть в рацию, но учитель его остановил.

– Не спеши. Мы не знаем, кто они, – прошептал он. – Дай им закончить.

– …шшш… Их тут как… шшш… Шухер!.. шшш… Шевели копытами!.. шшш…

Кабанино

Впереди шел Бес, бросаясь из стороны в сторону, словно ищейка, за ним – Вацлав будто охотник, высматривающий дичь, а позади – Борис, отмахиваясь от отца Федора, атакующего словом божьим.

– …Мир погряз во грехе и был низвергнут в пучину страданий, рухнули духовные скрепы, люди превратились в зверей – сатана правит бал.

Боря скривился: только скреп сейчас и не хватает.

Священник зашел с другой стороны.

– Но Бог выбрал вас не случайно, Он дал вам шанс: вы – избраны для продолжения жизни и создания новой Церкви Христа. Помните, с нами Бог! Он послал вам меня для явления воли Своей. Я как Моисей приведу вас в земли обетованные, где Господь сотворил рай на Земле…

Вацлав притормозил.

– Господин Федор, отстаньте от парня, он еще молод – ему рано думать о душе.

– Вы ошибаетесь, о душе никогда не рано думать, но может быть только поздно.

– Дело в том, что для любого человека достаточно покаяться на смертном одре и все – рай обеспечен. Яркий пример тому: разбойник Дисмас, ведь так? – учитель оттеснил священника в сторону.

– Да, но… Вы неправильно понимаете святое писание, тут надо…

– Избавьте нас от толкований скрытого смысла. И подумайте лучше о своих телесах грешных: ваша полезность группе пока под вопросом.

Священник перекрестился, задрав голову к небу, и забормотал что-то обиженным тоном.

Бес остановился и взглянул в ACOG, Вацлав вскинул винтовку, Борис поднял бинокль, а отец Федор вздохнул и продолжил неслышный монолог с небом.

Кабанино – небольшая деревня вблизи военной базы, куда шел отряд. Решение отправиться за оружием и боеприпасами было принято единогласно, если не считать мнение духовного лица. Теперь оружие – это не только средство выживания в мире, кишащим зомби, но весомый аргумент в диалогах с людьми. А хорошее оружие и много боеприпасов – залог быстрого решения спорных вопросов. Но разум все равно должен оставаться на первом месте, поэтому на военную базу решили идти утром, переночевав в деревне, а не сразу брать штурмом, как предлагал Бес.

– Видите дом на краю? – спросил Вацлав. – Предлагаю остановиться в нем.

– Семь зомби. Возможно, за домом и внутри есть еще, – сказал Борис.

Бес хмыкнул.

– Зомби? Это твари продажные. Они охотятся за нашими головами. Но ничего…

– Я залягу тут, – перебил учитель и показал на пригорок, – буду следить, чтобы все шло гладко. Стреляю только в крайнем случае: шуметь не стоит, чтобы не поднять всю деревню. Господин Федор выманит зараженных в поле, а вы обезвредите их оружием с глушителями.