355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Андреас Зуханек » Ночь волшебства » Текст книги (страница 1)
Ночь волшебства
  • Текст добавлен: 17 сентября 2021, 12:04

Текст книги "Ночь волшебства"


Автор книги: Андреас Зуханек



сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

Андреас Зуханек
Ночь волшебства


Лукас (мальчик)

• любит книги и приключения

• переехал в новый город

• его родные ничего не знают о Шепчущем лесе и магии


Рани (менок)

• начинающий писатель

• изучает людей

• обожает игры и шоколад


Фелицита (эльфийка)

• любит колдовать (но не всегда всё идёт по плану)

• чувствует себя одиноко в эльфийском пансионе и поэтому часто (без разрешения) отправляется на прогулки


Пун хи (кошка)

• полное имя: Педора Улин да Нафтет фон Хибалка

• присматривает за Фелицитой

• имеет стальные нервы

Пролог

Над маленьким городком Винтерштайн нависли тёмные тучи. Начался ливень, не оставлявший сухой нитки на любом, кто не успел спрятаться под крышей. Ветер яростно хлестал улицы и гнал вперёд небрежно брошенные газеты. Гром и молния, казалось, мерялись силами.

Всё было так, как он хотел.

Мир накрыла тьма, разогнав людей и отняв у них самое дорогое.

Он натянул капюшон пониже. Последние дома Винтерштайна остались позади. Мостовая сменилась размокшей от дождя тропинкой. Ботинки громко шлёпали по коричневой слякоти.

Быстрым шагом он вышел на прямой путь к своей цели. Впереди оставался лишь один дом. Теперь, когда его прежний обитатель исчез, дорога была свободна. Граница между городом и лесом открыта. Старый особняк был ключом.

Когда он остановился перед воротами, дождь ещё больше усилился. Каждая капля, падавшая на плащ, громким эхом отдавалась в его ушах. Перед ним возвышались кованые ворота. С двух сторон их обрамляли каменные колонны. На левой стояла статуя эльфа-воина, на правой – волшебника– волка.

Когда он подошёл ближе, каменные изваяния ожили.

– Этот путь для тебя закрыт, – сказал эльф.

На эльфе были красивые доспехи. Ему хотелось стереть это созданьице в порошок. Пусть это всего лишь статуя, в которой нет настоящей жизни.

– Значит, не сегодня, – пробормотал он. – Но мой день ещё придёт.

Тьму озарила молния.

Он бросил взгляд на опушку леса. Между вплотную прижавшимися друг к другу буками, дубами и елями танцевали лучики света и мелькали тени.

Скоро.

Он развернулся и поспешил обратно в Винтерштайн. В этот маленький безобидный городок, не подозревающий даже, что ему предстоит пережить.

Новый дом

Когда его мать в тысячный раз вздохнула и пронзительным голосом вскрикнула: «Боже, какая идиллия!» – Лукас понял, что проиграл. Вещи давно были упакованы в картонные коробки. Несмотря на это, он до последнего надеялся, что родители образумятся. Но напрасно.

Их дряхлая машина упорно двигалась вперёд. Наверно, мотор заглохнет лишь после того, как они приедут на место. На побег надеяться не стоит.

– Боже, какая идиллия! – снова вздохнула мать, проделывая правым указательным пальцем невидимые дырки в воздухе. – Там, наверху. Видите, дети? Настоящее соломенное чучело.

Лукас спрашивал себя, не носит ли она очки с волшебными линзами. Другого объяснения такой реакции не было. Ведь та связка соломы была так же безобразна, как дождевые тучи, нависшие над горизонтом, и бескрайние размякшие поля.

– Ага, класс, – проворчал он.

– Мам, а что такое эдилия? – спросил сидящий рядом с ним маленький монстр, сжимавший, словно спасательный круг, старого облезлого плюшевого зайца.

– Лукас, мы же это уже обсуждали, – мать посмотрела своим фирменным взглядом психолога, от которого его всегда бросало в холодный пот. – Просто прими перемену. – Она повернулась к монстру-сестрёнке: – И-дил-лия, – произнесла она по слогам, – это что-то красивое.

– И где оно тут?

У матери задрожали веки. Верный признак, что её терпение на исходе.

– Всё здесь по-своему красиво, дорогая моя.

– Но…

– А теперь не будем больше отвлекать твоего отца. Ему надо сосредоточиться на дороге.

Одобрительное бормотание с водительского сиденья заставило Лизу замолчать. Лукас хотел что-то возразить, но в последний момент передумал. Было очевидно, что спорить нет смысла. Тем более что они уже почти на месте.

Автомобиль с грохотом спустился по крутой горной дороге, и Лукас впервые увидел острые крыши Винтерштайна. Всё было ещё хуже, чем он себе представлял. Эта дыра однозначно не заслуживала громкого названия «город». Машину порядочно трясло на булыжной мостовой, которая то поднималась, то опускалась. У матери даже очки соскользнули с носа, однако она оставила это без комментариев.

Дома выглядели так, будто их построил архитектор, слишком любивший старые фильмы. Под окнами висели самые настоящие цветочные ящики. В ставнях были вырезы в форме сердца, а садовые заборы, доходившие лишь до пояса, были покрашены в белый. Причём назвать так их грязный цвет можно было лишь с большой натяжкой.

– Мамуль, – сказал Лукас испуганно, – это газовые фонари?!

Мать впервые показалась обеспокоенной.

– Хм… э-э-э… похоже, обитатели Винтерштайна предпочитают… э-э-э… тихую провинциальную жизнь.

Отец Лукаса бросил взгляд в сторону, после чего только ещё глубже вжался в водительское кресло.

Дальше они ехали в гнетущей тишине, прерываемой лишь грохотом машины.

«Будет ли у нас вообще Интернет? А электричество? А тёплая вода?»

Лукас начинал паниковать.

Наконец последние дома оказались позади, и автомобиль, подёргиваясь, взобрался на возвышенность. Отец затормозил перед коваными воротами, на которых давно облезла краска. По обе стороны возвышались каменные колонны. Их увенчивали небольшие фигурки, изображавшие каких-то сказочных существ. За воротами усыпанная гравием дорожка исчезала в густом кустарнике. Родители вышли из машины и осмотрели надтреснутую табличку, висевшую на левой колонне.

– Доктор Архибальд фон Тун, – громко прочитала мать. – Лесная дорога, дом тринадцать.

Когда она снова повернулась к ним, на её лице была явно наигранная улыбка.

– Вот мы и на месте, дети. Прежний владелец только забыл убрать табличку со своим именем.

«Очевидно же, мамуль».

Отец открыл ворота. Они продолжили путь в леденящей тишине. Мать скрестила руки на груди. Когда Лукас так делал, она всегда называла это «пассивной агрессией», что доводило его до белого каления. Это, в свою очередь, она называла «началом полового созревания».

Лукасу стало жаль папу, но он тут же отбросил эту мысль. Ведь это он виновен в том, что они оказались здесь. Отец с гордостью рассказывал о том, как председатель школьного совета Винтерштайна лично ему позвонил и предложил должность учителя в местной школе. И когда вскоре последовало предложение приобрести собственный дом, о котором родители всегда мечтали, решение было принято. Разумеется, то, что эта замечательная должность была в единственной школе на всю округу и что Лукас тоже должен был туда ходить, не играло никакой роли. Это было самое мучительное.

«Моё мнение никого не заботит».

Это был его худший кошмар.

Возвышавшееся перед ними неуклюжее ветхое здание едва можно было назвать «домом». А как выглядит бассейн, который в каждом разговоре расхваливала мать, Лукасу не хотелось даже себе представлять.

– Что же… – отец испуганно смотрел на здание. – Приехали.

Особняк

Губы Лизы подозрительно задрожали. Лукас отстегнул ремень безопасности и выскочил из машины. Он не хотел быть рядом, когда сестрёнка-монстр начнёт реветь. В свои шесть лет она вела себя слишком… по-детски.

– Итак, прекрасно. – Мать наконец поборола шок и начала командовать. – Эти надвигающиеся тучи мне совсем не нравятся. Пойдёмте в дом, осмотримся.

Лукас побежал к багажнику и достал оттуда свой рюкзак. Он ни за что бы его не оставил. Затем он последовал за распорядителями своей жизни в дом. Лиза успела оказаться у папы на руках.

К счастью, первое впечатление оказалось обманчивым. Хотя половицы заскрипели, когда они вошли, пол был натёрт до блеска. Не видно было ни пыли, ни паутины. Напротив, пахло мастикой, лимоном и фиалками. Сразу за входной дверью их ожидала небольшая ниша с гардеробом. Пол дальше был устлан пушистым ковром, приглушавшим их шаги, когда они шли по коридору на кухню.

Кухня оказалась крайне милой. Сбоку стоял деревянный стол, на котором кто-то оставил вазочку с фруктами. На стенах висели старые рекламные вывески. Плита стояла посередине кухни и была доступна со всех сторон. На полках лежали деревянные баночки, от которых доносился аромат свежих трав и специй.

Дверь на террасу была слегка приоткрыта, так что через неё можно было увидеть красивый сад. Клумбы были ухожены, цветы распустились. Между деревьями висели качели, слегка покачивающиеся от ветра.

По телу Лукаса пробежала дрожь.

– Мамуль, я пойду посмотрю свою комнату, – сказал он.

Так как мать продолжала внимательно рассматривать кухню, она с отсутствующим видом пробормотала что-то похожее на согласие. Обычно она ненавидела, когда он обращался к ней «мамуль».

Папа уже направился в гостиную. Лиза обогнала Лукаса, спеша найти свою детскую.

Когда Лукас поднимался вслед за ней по лестнице, деревянные ступеньки скрипели у него под ногами. На втором этаже была ванная комната, в которой он мимоходом заметил чугунную ванну. Он снова вспомнил о тёплой воде, но решил отложить этот вопрос на потом. Коридор преграждали коробки с вещами, между которыми ему пришлось протиснуться. За ними шла комната Лизы, которую та уже тщательно обследовала. Дальше располагалась кладовка, заставленная всевозможной рухлядью, которой было место лишь в антикварной лавке.

Наконец Лукас переступил порог собственных владений. Комната была… не такая, как он ожидал. Не хуже, но всё же другая. Напротив двери было овальное окно, занимавшее всю стену. В комнату выступал подоконник, на котором были разложены подушки. Идеальный уголок для чтения. Слева стоял увесистый письменный стол из чёрного дерева, который с этого момента принадлежал ему. Родители купили дом вместе с мебелью. И даже если что-то придётся выбросить, этот стол он точно сразу же захотел оставить.

Рядом со столом был встроенный в стену стеллаж, заставленный толстыми фолиантами. Лукас подошёл ближе. Книги в потёртых переплётах были покрыты слоем пыли толщиной в палец. Должно быть, они чертовски старые. Но почему везде в доме убрано, а на этом стеллаже нет? Лукас собрался взять один томик, как вдруг в комнату кто-то с грохотом влетел.

Он вздрогнул от резкого визга. Лиза запрыгнула на огромную кровать, стоявшую у противоположной стены.

– Я тоже такую хочу. – Прыг. – Классно. – Прыг. – Моя комната намного красивее. – Прыг. – Но твоя тоже ничего. – Прыг.

– Слезь с моей кровати!

Лукас рванул вперёд. Но Лиза была быстрее. Она проскочила у него между рук и убежала. Уже в коридоре она громко зарыдала:

– Мама, Лукас меня обижает!

Раздался раздражённый голос матери:

– Лукас, оставь сестру в покое!

Он закатил глаза, стоя в дверном проёме со сжатыми кулаками. Лиза показала ему язык, после чего побежала вниз по лестнице. Мальчик вернулся в комнату и захлопнул за собой дверь. К своей радости он обнаружил с внутренней стороны двери задвижку. Даже если родители отберут у него ключ («Я не потерплю запертых дверей в этом доме», – имел обыкновение говорить отец), он всё равно сможет уединиться.

Вопреки его намерениям, старый дом начинал ему нравиться. Лукас подошёл к окну. Отсюда он видел не только сад, но также небольшую речку за домом и краешек густого леса.

На секунду Лукасу показалось, что он различил в сумерках тёмный силуэт на фоне елей, дубов и кустарника. В следующее мгновение тот исчез. Лукас потёр глаза и зевнул.

«Вот, я уже вижу привидения».

Он снял кроссовки, бросил рюкзак на кровать и сам расположился рядом. Снаружи становилось всё темнее. Тучи сгустились. Небо напоминало стакан воды, в который кто-то влил чернила. И вот через несколько секунд по окну застучали крупные капли дождя. Началась такая страшная гроза, какой он давно не видел.

Пока Лукас вслушивался в дождь, его веки стали тяжелеть, и через несколько минут он уже спал.

Свет в ночи

Лукас не знал, что его разбудило. Возможно, гром или молния. А может, дождь, всё ещё колотивший в окно.

Он лежал под одеялом, но не мог вспомнить, как он под ним оказался. На ночном столике рядом с кроватью стоял стакан с водой – наверное, заглядывала мама.

Лукас хотел снять джинсы, чтобы было удобнее спать, как вдруг заметил свет. Он проникал через щель под книжным стеллажом. Что это? Между его комнатой и комнатой сестры, кроме кладовки, больше ничего не было. Только стена.

Может, за стеллажом вмонтирована какая-то специальная лампа, которая реагирует на движение? Но чего-то настолько современного он здесь не ожидал.

Лукас встал на колени и заглянул под стеллаж. Ему пришлось зажмуриться. Он осторожно прикрыл глаза рукой и слегка раздвинул пальцы. Рядом с сиянием он увидел деревянную лестницу. Она вела на– верх.

Может, это потайная лестница, ведущая на чердак? Но почему она начинается за книжным стеллажом в его комнате?

Лукас попробовал подвинуть стеллаж. Тот не сдвинулся, но свет тут же погас.

Он поднялся и принялся осматривать книги. Где-то должен быть спрятан рычаг, потайной механизм, открывающий дверь. У него пробежали по коже мурашки от мысли, что кто-то мог пройти через его комнату, чтобы подняться на чердак.

Как можно было так по-дурацки построить дом? Чтобы попасть на чердак, сначала надо найти дверь. Какой в этом смысл?

– Лиза, ты тут?

Тишина.

– Кто тут?

Лукас снова схватился за стеллаж.

«Ох!»

Когда он очнулся, ярко светило солнце.

«Почему я лежу на полу?»

Как Лукас ни старался, он не мог вспомнить, почему лежит перед книжным стеллажом. Неужели он ходил во сне? И почему так болит голова?

– Лукас! – раздался голос матери, за которым последовал стук в дверь. – Ты проснулся?

– Д… да, – ответил он, запинаясь, и поднялся.

В следующее мгновение дверь распахнулась и в комнату ворвалась мама. Лукас был убеждён, что в её тело каждое утро вселяется какой-то пришелец. Тогда как папа, сестрёнка-монстр, да и он сам всегда просыпались с дурным настроением, мама называла утро лучшим временем дня. К сожалению, она постоянно пыталась направить свою позитивную энергию на других. Она раздавала всем задания, побуждала каждого к разговору и строила планы. Когда Лукас просыпался настолько, чтобы сообразить, о чём он с ней договаривался, было уже слишком поздно. Так бывало с экскурсиями, покупками, занятиями йогой, уборкой и работой в саду. Обычно в таких случаях он отделывался молчанием или невнятным бормотанием.

– Мы идём на рынок, – объявила она так энергично, что ему захотелось убежать.

– Ма-а-а-муль, но сегодня же су-у-у-ббота.

– Не говори «мамуль». Немного свежего воздуха тебе не помешает.

Она уже стояла рядом с ним и ерошила его волосы. Лукас терпеть этого не мог.

– Ты же знаешь, что у нас пустой холодильник. Если ты хочешь какао и мюсли на завтрак, то пойдёшь со мной. Я не могу всё нести сама.

Лукас представил, как он с согнутой спиной тащит домой огромные коробки, в то время как мать топает рядом, разглядывая пейзажи, с пакетом фруктов в одной руке и дамской сумочкой в другой.

– Я правильно понимаю, что твоё молчание означает согласие?

– Хм-м-м.

– Замечательно. Я знала, что могу положиться на моего сильного, отзывчивого сына.

Лукас давно догадывался, что большое количество хвалебных прилагательных – чистая манипуляция. Об этом однажды за ужином заявил взбешённый отец, когда директор его старой школы назначил его председателем комитета по организации воскресного мероприятия.

– У тебя есть десять минут, чтобы умыться. Поторопись, твоя сестра уже проснулась. Ты же знаешь, если она зайдёт в ванную и заметит, что тебе тоже туда нужно, то в ближайший час тебе туда не попасть.

Это как раз был повод задержаться.

– Класс, теперь мне нужно не только без завтрака заниматься рабским трудом, но ещё и за ванную воевать – опять! Я думал, в этом доме их две.

– Ах, хватит дуться. – Это были её любимые слова. Она уже одной ногой переступила порог. – Как только подумаю о половом созревании, сразу голова болит. Ладно.

Она всё не уходила.

– У нас действительно две ванные. Но на первом этаже течёт только холодная вода. Можешь принять душ там, если хочешь.

– Ненавижу этот дом!

– Знаю, дорогой. Поторопись. И надень чистые джинсы.

Странный незнакомец

В одном Лукас отдавал матери должное: в большинстве случаев у неё было ангельское терпение. Субботним утром Винтерштайн словно превратился в мегаполис. По крайней мере, если принять во внимание количество машин на улицах. Так как центр города был перекрыт, на подъездах к нему было как на гонках. Каждый хотел занять ближайшее свободное место для парковки. Все сигналили, подрезали друг друга и время от времени слишком глубоко вжимали в пол педаль газа.

Тогда как папа Лукаса в таких случаях изрядно ругался, мама сохраняла спокойствие.

– Понимаешь, – объясняла она, – все эти несчастные даже не представляют, что агрессия их старит. Но мы не дадим нас в это вовлечь. Какой наш семейный девиз?

– Субботним утром лучше оставаться в постели, – сухо ответил Лукас.

Мать закатила глаза и вздохнула.

– Не понимаю, почему ты такой упрямый. Солнышко светит, столько милых людей снуёт по городу, воздух свеж и чист…

Лукас молчал.

Спорить было бессмысленно. Когда мама хотела быть весёлой, ей ничто не могло помешать. Наверное, в таком состоянии она бы даже выгребную яму описала как «совершенно сказочную».

Пропустив трёх других водителей, они наконец нашли парковочное место. Оттуда они пошли через мост в центр города.

Здесь были узкие улочки и старинные домики, прижавшиеся друг к другу. Нижняя рыночная площадь имела какое-то важное историческое значение и была заполнена торговыми палатками, которые имели мало общего с едой. Какая-то краснощёкая женщина предлагала самодельные свечи из пчелиного воска. Дедушка с пышной бородой сидел в окружении деревянных игрушек, которые он сам смастерил. За широким прилавком упитанная женщина продавала сделанные по историческому образцу писчие перья и маленькие чернильницы.

Широкая пешеходная улица вела к верхней рыночной площади, где стояли палатки со свежими фруктами, овощами и цветами. Здесь же свою палатку развернул и местный мясник. Лукас жалел, что они сюда пришли.

– Боже, как красиво! – тут же воскликнула мать. – Ты видел? Как оригинально! Просто великолепно!

Она останавливалась возле каждой палатки и читала каждую вывеску.

От пешеходной улицы в глубь города уходили маленькие улочки и переулки. В центре площади находился фонтан. В землю были вбиты латунные блоки, которые образовали полосу, тянувшуюся к верхней площади. Табличка сообщала, что это какая-то художественная инсталляция.

– Символ связи старого и нового, исторической части города и будущего. Просто сказочно.

У Лукаса заурчало в животе.

– Мамуль!

– Ладно.

Они проталкивались сквозь толпу. Лукас чувствовал себя всё более усталым. День не мог полноценно начаться без мюсли, чашечки какао и пары спокойных минут.

К счастью, без остановки болтая с торговцами, мать всё же то и дело совала ему сумки. Лукас молча ступал за ней. Из разговоров он узнал, что рядом с нижней рыночной площадью находится библиотека – он хотел непременно туда заглянуть, – что его ждёт школа на южной окраине города – значит, ему придётся каждое утро ехать на велосипеде через весь центр города – и что на севере города есть небольшой вокзал.

Лукас думал о побеге.

Он должен был сейчас сидеть на балконе со своим лучшим другом Майклом и пить какао с пончиками. Друг был наполовину американцем, поэтому настаивал, чтобы его имя произносили по-английски. Одному богу известно, когда они снова увидятся. Лукас вдруг почувствовал себя ужасно одиноким. Его настроение окончательно упало.

Что может быть хуже?

Вдруг раздался крик. Всё перевернулось, сумки полетели на землю, и Лукас грохнулся на брусчатку. Покатились яблоки. Между осколков стекла по мостовой потекло молоко.

– Смотри, куда идёшь!

На него сердито смотрел мужчина с измождённым лицом. Его волосы торчали во все стороны, а от плаща исходил прогорклый запах.

Лукас быстро поднялся.

– Извините.

Незнакомец стал беспокойно копаться в разбросанных продуктах и наконец с ликующей ухмылкой достал оттуда разноцветный камень.

– Мой талисман.

Между тем на них уставились многочисленные торговцы. Какая-то девочка, прислонившись к стене рядом с палаткой с восковыми свечами, сверлила незнакомца глазами. Затем она повернулась к Лукасу и окинула его взглядом.

– С тобой всё хорошо? – спросила его мама.

– Всё в порядке.

Она повернулась к незнакомцу:

– Мой сын не хотел отобрать ваш талисман. Возможно, заглянете как-нибудь ко мне на приём?

Она достала из сумочки визитку и спешно сунула её в один из карманов своей несчастной жертвы.

Пока мужчина озадаченно смотрел на визитку, Лукас собрал разбросанные продукты. Мама купила новую бутылку молока, и они пошли к машине. Когда они погрузили все покупки, мать захотела пойти купить ещё парочку восковых свечей.

Лукас решил воспользоваться возможностью, чтобы посмотреть библиотеку.

Здание, отделённое от рыночной площади двумя улочками, внешне было невзрачным. Стеклянная дверь, подогнанная к каменной арке, вела в светлое помещение. Книги располагались на трёх этажах, которые соединяла металлическая лестница. Напротив двери за столиком сидела старая дама. Её седые волосы были завязаны в пучок, вокруг глаз были складочки. Она читала книгу и постоянно тихо хихикала.

Лукас решил пока ей не мешать. Он поднялся по лестнице. Пахло старой бумагой и клеем. Потрёпанные томики чередовались с новыми изданиями, карманные справочники – с книгами в твёрдом переплёте. Его же особенно притягивали художественно оформленные обложки.

Дома они с Мишей – которого он на самом деле не должен так называть – часто посещали библиотеку. Там они делали домашние задания. Там было тихо, и такое большое количество книг вокруг возбуждало воображение. И, надо признать, это Лукаса также часто отвлекало. Эта же библиотека была другая. Более старая.

На самом верху Лукас обнаружил мостик, ведущий к каменной арке в стене. Совершенно бессмысленная конструкция, поскольку арка была полностью замурована. Если только не умеешь превращаться в привидение, то никуда не попадёшь.

– Могу чем-то помочь?

– А-а-а! – С воплем Лукас резко развернулся.

Перед ним стояла старая дама, которая успела отложить свою книгу. На ней было платье до колен, а сверху – накрахмаленная блузка. На груди была бирка с надписью «А. Штайн». Переведя дыхание от испуга, Лукас признался:

– Простите. Я новенький здесь в городе.

– И как тебя зовут?

– О да. Лукас Лампрехт. Я живу с родителями на Лесной дороге, дом тринадцать.

– Понятно, – сказала госпожа Штайн. – Вы переехали в дом профессора. – Она окинула его взглядом. – Рада знакомству.

– Взаимно. Вы знали профессора?

– Странная история. В один прекрасный день он просто исчез. – Она переменила тему: – Ты хочешь записаться в библиотеку?

Лукас кивнул.

– Меня вот это удивило. – Он указал на арку.

Госпожа Штайн засмеялась.

– Да, неудачная конструкция.

Она повела Лукаса вниз, где он заполнил формуляр и получил временный читательский билет. Так как его ждала мать, он не стал пока выбирать себе книги, а быстро побежал к парковке.

Лукас всё не мог выбросить из головы слова госпожи Штайн. Прежний владелец дома просто исчез.

Странно.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю