Текст книги "Уроки кулинарии"

Автор книги: Андреас Стайкос

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)

Глава седьмая
Рецепт несчастья

Из-за звонка Димитриса несчастный Дамоклес был как в аду. Суть не в том, что он разочаровался в «добродетелях» Наны. Ему было отлично известно, что она завладела вражеской территорией, однако он никак не ожидал, что подтверждение ее грехов придет к нему в виде откровенных признаний самодовольного соперника. До чего же унизительно. До чего отвратительно. «Голая Нана на диване…» Это же coup de grace [11]11
  Последний удар, которым добивают жертву, чтобы прекратить ее страдания (фр.).


[Закрыть]. Каждое слово молотком билось у него в висках, ножом для льда пронзало его сердце.

И тут вся ненависть, которую Дамоклес испытывал по отношению к мужу Наны, черным облаком переместилась на Димитриса и остановилась на нем. Дамоклес даже почувствовал родственную симпатию к мужу Наны. Оба принадлежали к клубу мучеников, страдающих слуг Эроса. Дамоклесу даже пришла в голову мысль заключить с беднягой тайный союз. Что, если послать ему анонимное письмо и открыть глаза на связь его жены с Димитрисом? К счастью, Дамоклесу хватило здравого смысла не разоблачать неверную жену, ласками которой он сам наслаждался до недавнего времени, ни с кем их не деля, – во всяком случае, ему хотелось в это верить. Опомнившись, он подумал, что нелепо и унизительно учить Нану моральным ценностям, если он сам накануне с восторгом наслаждался ее безнравственностью.

Всю мучительную ночь в нем сражались ревность и вожделение, пока ревность, как всегда, не победила и не овладела бесконтрольно душой Дамоклеса.

Отказавшись от свидания с мужем Наны, Дамоклес направил свои мысли в другую, более опасную сторону, придумывая один способ ужаснее другого, как разделаться с соперником, – не исключая даже ручные гранаты. Одну он мог бы достать у генерала, своего школьного друга. Однако генерал не подавал о себе вестей уже лет десять, так что отыскать его было бы потруднее, чем добыть гранату. Кстати, ею еще надо уметь пользоваться. Дамоклесу пришлось бы сначала поучиться, как бросать ее, чтобы не причинить вреда себе, как правильно вытаскивать чеку и рассчитывать время. Это он должен знать – иначе, убив или ранив соперника, он и сам мог бы остаться без руки или ноги.

Пожар? Почему бы не поджечь квартиру Димитриса? Нет! Любая случайность – и его собственная квартира сгорит тоже.

Нож? Правильно. Но вряд ли Дамоклеса можно было бы назвать бесстрашным убийцей, так что смерть Димитриса ничем не гарантирована. Зато если соперник покажет «рану любви», то будет наслаждаться божественными ласками Наны на больничной койке. Ужаснее этого ничего не придумаешь. Ведь Нана может полностью и окончательно влюбиться в Димитриса и сосредоточить на нем все свое внимание благодаря его мученичеству. И тогда Дамоклес останется ни с чем.

Может быть, яд? Что ж, это довольно просто, не требует особой подготовки и особых условий. Кстати, сам Димитрис предоставил ему отличную возможность, пригласив доесть тушеного кролика. Отличная мысль.

С соперником будет покончено в его собственной квартире. Такой шанс нельзя упустить. Жертва участвует в убийстве. Проще ничего не придумаешь. Скажем, Дамоклес предлагает ему помощь на кухне и добавляет в соль несколько капель синильной кислоты. Когда же Димитрис внезапно умирает, Дамоклесу всего-то и надо, что исчезнуть из его квартиры, не оставив, естественно, следов. Никому из других обитателей их дома неизвестно о недавно зародившейся тесной дружбе. Пожалуй, яд и впрямь подходит лучше всего остального. Димитрис будет жертвой, палачом и творцом одновременно. Он убьет себя собственными руками, сам приготовит смертельный соус. Один из тех соусов, которыми он обычно искушает Нану. Негодяй из негодяев!

Размышления Дамоклеса о смерти Димитриса прервал телефонный звонок. Это была Нана.

– Муж только что ушел. Наконец-то! Я притворилась, что сплю, и мне не пришлось ни разговаривать с ним, ни целовать его. Как только путь был свободен, я побежала к телефону. Ты не представляешь, как мне не терпится. У меня все горит внутри. Я еще даже не причесалась! Дамоклес, ты должен гордиться своей маленькой Наной. В первый раз я звоню тебе не причесавшись. Но волосы у меня в порядке. Правда. И выгляжу я чудесно, Возможно, даже лучше, чем обычно. Думаю, тебе понравилось бы. Как-нибудь я заявлюсь к тебе в таком виде. Ах, Дамоклес, мне было ужасно плохо этой ночью без тебя. У меня слов нет, до того мучительно не быть в твоих объятиях. Я спала как дитя. Поговори со мной, Дамоклес. Скажи что-нибудь.

– Что сказать, Нана? Что мне сказать? Я очень горжусь тобой!

– Не могу поверить, что разговариваю с тобой, – продолжала Нана. – Наконец-то я слышу твой голос и могу заказать тебе самый трудный, даже невозможный обед на сегодня. Так вот, сегодня ты будешь резать, рубить, тереть – и все это для меня. Ты будешь делать это целый день до вечера, пока луна не заглянет в твое окно.

– Ах, Нана!

– Я хочу заказать тебе самые сложные, самые невероятные блюда, которые я нафантазировала сегодня ночью. Я знаю: кроме тебя, никто не сможет их приготовить. Так ты отплатишь мне за мою любовь. Уверена, ты согласишься.

– Так что же ты там нафантазировала?

– Фаршированные… фаршированные кабачки, половину из которых ты запечешь в духовке, а другую половину приготовишь с яично-лимонным соусом. Помидоры. Фаршированные. И капустные листья с начинкой. И долма.

– Как? Всё сразу?

– Да, Дамоклес. Я так хочу. Можешь добавить что-нибудь по своему вкусу. Ты накормишь меня обедом из моих снов. Послушай, я отпускаю тебя. Ведь времени осталось не так уж много, а работы у тебя невпроворот. Наверно, тебе еще и в магазин надо сбегать. А мне нельзя опаздывать к парикмахеру.

Фаршированные овощи

(Кабачки. Перец. Помидоры)

Аккуратно вынуть чайной ложкой внутреннюю часть помидоров. Аккуратно вынуть лопаткой внутреннюю часть кабачков. Вынуть белые мясистые мембраны и семена из перцев (всегда использовать пустые овощи). Отложить в сторону верхнюю срезанную часть овоща, чтобы использовать ее как крышечку, а для перцев можно, по желанию, воспользоваться картофельным кружком.

Для 3 помидоров, 3 перцев и 3 средних размеров кабачков потребуется 1 ¹/ ₂чашки промытого длиннозерного риса. Обжаривать рис на малом огне в ¹/ ₂чашки оливкового масла в течение 2 минут, постоянно помешивая его деревянной ложкой. Добавить сок и размятую внутреннюю часть помидоров и 2 большие натертые луковицы, 5 натертых зубчиков чеснока и по ¹/ ₂пучка мелко нарезанных петрушки и укропа. Растереть ¹/ ₂горсти высушенной мяты и всыпать ее в кастрюлю вместе с солью и перцем. Долить ¹/ ₂чашки воды и ¹/ ₃чашки оливкового масла. Постоянно помешивать 5–6 минут. Снять с огня. Овощи на ⁴/ ₅части заполнить рисовой начинкой, чтобы разбухающий рис не сбросил крышечку, и уложить в глубокую сковороду. Налить ¹/ ₃чашки оливкового масла и 1 ¹/ ₂чашки воды между овощами.

Поставить в средне или сильно нагретую духовку на 40–45 минут. Подавать можно горячими или холодными.

Капустные листья с мясной начинкой

Срезать неповрежденные внешние листья с большого белого кочана капусты. Бланшировать их в кипящей воде в течение 3 минут. Хорошенько высушить. Острым ножом с тонким лезвием срезать утолщения и вырезать прямоугольники примерно 10 на 18 см.

Для начинки взять 350 г мясного фарша, ¹/ ₂чашки риса, ¹/ ₃чашки оливкового масла, большую натертую луковицу, 2 мелко нарезанных зубчика чеснока, 3 пучка мелко нарезанной петрушки, 3 пучка мелко нарезанного укропа, соль и перец. Все тщательно перемешать. Положить по столовой ложке начинки на край каждого капустного прямоугольника, завернуть края, чтобы начинка не выпала, а потом скатать прямоугольник в трубочку длиной примерно 5 см. На дно кастрюли положить несколько капустных листьев, а на них рядами трубочки. Залить их ¹/ ₂чашки оливкового масла и 3 чашками воды или, желательнее, 3 чашками мясного бульона. Закрыть кастрюлю крышкой и тушить 40 минут.

Образовавшуюся жидкость использовать для приготовления яично-лимонного соуса (как для пасхального супа – см. рецепт в главе 4), полить им капустные трубочки.

Фаршированные кабачки

Вынуть из кабачков часть мякоти с семенами (как в фаршированных овощах). Наполнить такой же начинкой, как капустные листья, добавив ¹/ ₂чашки томатного сока. Готовить в духовке в течение 40–45 минут. Можно подать с яично-лимонным соусом.

Глава восьмая
Горькое рагу

В тот день Дамоклес явился во вражеский лагерь с твердым намерением воплотить в жизнь дьявольский план: открыть глаза Димитрису на его заблуждение и безосновательность его безмятежного блаженства. Дело было верное. Потихоньку-полегоньку потчевать врага тщательно отмеренными дозами горькой правды, чтобы до основания потрясти его иллюзии, чтобы небеса обрушились на его голову.

Как любезный хозяин Димитрис показал гостю свою квартиру. Во время экскурсии эго Дамоклеса получило ощутимый удар, когда осмотр дошел до спальни и глазам Дамоклеса предстал беспорядок, свидетельствовавший о недавнем пребывании там Наны.

В воздухе еще витал аромат ее духов, но что хуже всего – черные туфельки с кисточками – его подарок любовнице – были небрежно брошены на кровать.

– Да нет, просто свет такой.

Фотография Наны в рамке стояла на почетном месте в гостиной, та самая фотография, только увеличенная, которую Дамоклес получил от Наны две недели назад. Пока он всматривался в нее, Нана как будто ожила, ее лицо приняло кокетливое выражение, а чувственные губы приоткрылись в презрительной усмешке: «Дурак! Дурак!» Забыв обо всем на свете, Дамоклес закрыл ладонями уши, чтобы не слышать ее слов.

– Что это ты делаешь?

– Ох. Я… Да ухо разболелось. В прошлую зиму воспалилось и теперь время от времени дает о себе знать.

Чуть погодя мужчины уселись друг против друга за столом и принялись за кроличье рагу, которым Нана угощалась накануне вечером. Дамоклес ничем не выказывал своего отношения к рагу, весьма недовольный тем, что оно пришлось ему по вкусу. Ведь он принял приглашение Димитриса в уверенности, что в кулинарном искусстве сопернику за ним не угнаться. А оказалось, злорадствовать-то не над чем, и пришлось ему вкушать горькое рагу разочарования.

Поразительно. Дамоклес собирался камня на камне не оставить от самонадеянности Димитриса. Его изначальным желанием было заронить в душу соперника сомнения насчет его дамы сердца, но от него не осталось и следа. После ударов, нанесенных его гордости и самолюбию, у Дамоклеса не было сил на борьбу. Более того, усадив Дамоклеса за стол, Димитрис показал ему фотографии Наны в соблазнительных позах, так что Дамоклесу пришлось сделать вид, будто он восхищается фотографиями, которые сам же сделал. А потом Димитрис заговорил о своих отношениях с Наной, отвратительно смакуя интимные подробности своих сексуальных побед над их общей возлюбленной, как это свойственно мужчинам, рассуждающим о сексе.

– А что твоя? У тебя есть фотографии? – спросил Димитрис.

– Да нет, я никогда не беру у любимой женщины фотографии. Любовь – скоротечное чувство, она никогда не бывает долгой. А воспоминания могут стать болезненными. Не хочу никаких напоминаний об угасшей страсти. Извини, фотографий нет.

– Это ты извини меня. Я ведь совершенно ничего о тебе не знаю. Когда теряешь голову от любви, просто невозможно представить, что кто-то живет как в аду, страдает от горького разочарования.

– Того, что со мной происходит, я не пожелаю и заклятому врагу, – заявил Дамоклес, как бы объявляя начало кампании. – Мне приходится делить свою любовницу с другим – и это невыносимо, нестерпимо.

– Бедняга. Она водит тебя за нос?

– Да – со своим мужем.

– Ах вот что тебя печалит! – воскликнул Димитрис, громко смеясь. – У тебя связь с замужней женщиной! Моя тоже замужем. Однако это еще не причина расстраиваться. Дураки на самом деле мужья, а не мы. Благодари Бога, что она замужем и ты можешь наслаждаться ею, имея все права любовника и не имея никаких обязанностей мужа. У нас нет их проблем, не надо постоянно слушать их нытье и, что самое главное, не надо беспокоиться, обманывает тебя твоя жена или не обманывает. Ты неуязвим со всех сторон, потому что тебе не надо все время быть начеку, как бы ей не вздумалось потащить тебя к алтарю. Поставь себя на его место – не себя, а его надо жалеть, вот так!

– Нет, Димитрис. Ее муж вполне счастлив. У него нет сомнений на ее счет.

– Прекрасно. Пусть и дальше пребывает в своем заблуждении. А ты радуйся тому, что тебе дарит его наивность, – потому что случись ему узнать…

– И что тогда?

– Ты больше не увидишься с ней, потому что она побежит поджав хвост в норку святого замужества. Или, если ты не избавишься от нее, вскоре не сможешь взглянуть на нее без отвращения.

– Ты почти убедил меня, – отозвался Дамоклес, ловко уступая инициативу Димитрису.

– Замужняя женщина любит не мужа, а любовника. Это всем известно. Потому что, если она на самом деле любит мужа, зачем ей любовник? И любовь, которую она приберегает для любовника, ни с чем не сравнима, ведь ему она отдает все лучшее в себе, он единственный наслаждается ее страстью, а с мужем она исполняет супружеский долг, с ним ей скучно, с ним она играет спектакль страсти.

– Тут ты прав. Давай выпьем за замужних женщин.

Мужчины радостно подняли бокалы.

– Наша единственная обязанность состоит в том, чтобы вкусно кормить наших дам, но это даже не обязанность, а удовольствие, – продолжал Дамоклес. – Что любит твоя Нана? Есть у нее самое любимое блюдо?

– Да. Она обожает морских ёжей.

– Где же ты достаешь их?

– Когда она сказала, как любит их, я не знал, что делать. Но она сама посоветовала мне обратиться к рыбаку из Рафины. Он снабжает меня ими по первому требованию.

Едва Дамоклес узнал, что Нана открыла его секрет Димитрису, как почувствовал острую боль в низу живота. Из-за своей жадности она лишила его монополии на услуги рыбака из Рафины. Однако, несмотря на новую рану, или, возможно, как раз из-за нее, он продолжал наступление на соперника:

– Уверен, все женщины питают особую слабость к морским ежам, потому что у них очень красивый цвет. Они похожи на кораллы, утопленные в ложке воды из Эгейского моря.

Димитрис опешил. Он как будто не слышал Дамоклеса.

– Димитрис, что с тобой? Ты стал белым как бумага.

– Нет, ничего. Наверно, это из-за света, – ответил он, с трудом переводя дух.

А Дамоклес продолжал как ни в чем не бывало:

– Держу пари, Нана не любит требуху, да и пасхальный суп тоже. Я никогда не готовлю требуху. Женщины ее не переносят.

– Да, не переносят, – прошептал Димитрис.

– И еще я думаю, что они предпочитают живопись. Мозаику в супе они не в силах оценить.

Coup de grace! [12]12
  Последний удар (фр.).


[Закрыть]

– Однако мне пора. Надо кое-что приготовить. Для моей Наны. Спасибо, Димитрис. Рагу было великолепное. И поговорили мы хорошо. Большое тебе спасибо. Знаешь, тебе удалось развеселить меня. Ты излечил меня от любовного разочарования. Надеюсь, тебе оно не грозит.

Глава девятая
Что было после рагу из кролика

В первый раз с тех пор, как Дамоклес сделал ужасное открытие насчет неверности Наны, он был счастлив. Очень счастлив. И это отражалось на том, как искусно, почти нежно он вынимал мякоть и семена из помидоров и кабачков, а потом наполнял их опустевшее нутро начинкой. К начинке он отнесся с особым вниманием:

1 чашка риса, 350 г мясного фарша, 3 мелко нарезанные луковицы, 4 мелко нарезанных зубчика чеснока, 3 столовые ложки зеленой петрушки, 2 столовые ложки укропа, 2 столовые ложки мяты (мелко нарезанной) и в равной доле энтузиазм Дамоклеса.

Будущее творение требовало не только двух кастрюль, не только двух отдельных начинок, не только чутких пальцев для завертывания свежих темно-зеленых виноградных листьев, но также включенного на полную мощность аккомпанемента в виде знаменитой своей светлой чувственностью арии Берлиоза, которую Димитрис не мог не слышать, а слушая, не мог не расстраиваться.

Однако триумф Дамоклеса был недолгим. Он сам положил ему конец, не видя для него достаточных причин:

– Я счастлив разве что потому, что дурак.

Неожиданно его обуяли новые страхи. Теперь, когда и Димитрис подозревает Нану в неверности, он будет искать доказательства. Каким образом? Вот это вопрос! Что он надумает? Если он поведет себя как настоящий мужчина, дорожащий своей честью, то прогонит неверную Нану, и тогда Дамоклес станет победителем в смертельной дуэли, хозяином и господином души и тела Наны – естественно, вместе с ее мужем, который, как любимый пес, получит свою кость с пиршественного стола. Кто же в конце концов станет победителем? Дамоклес не мог не думать об этом. Наверняка им станет не тот, кто будет вести себя не по-мужски и будет недостоин называться мужчиной; но тогда почему проигрывает как раз он? Неужели Нана достанется трусу?

Чтобы не очень переживать из-за своего обидного малодушия, Дамоклес решил, что должен сохранять терпение, спокойствие и любезность перед лицом несправедливости. Он должен оставаться благородным, несмотря на удары судьбы, и стойким – несмотря на ее стрелы. В сущности, это и есть мужская добродетель. А вот желание сбежать в предвидении враждебных обстоятельств не должно возникать у настоящего мужчины.

Размышляя об этом, Дамоклес едва не довел себя до отчаяния. К счастью, это не сказалось на подготовке к ужину, ведь большую часть дел он переделал заранее, чтобы волнение не повредило кулинарному искусству. А если Димитрис выберет такой же, не мужской, способ борьбы, как и Дамоклес? Что тогда? Неужели повторится известная печальная история: два несчастных соперника дерутся из-за женщины, которая обманывает и унижает обоих? Но ведь Димитрис может и не сдаться, может не захотеть быть пассивным и терпимым по примеру Дамоклеса. Вдруг он решит, что молчание вовсе не доблесть, более того, захочет помериться с соперником силой? Или потребует, чтобы Нана сама выбрала, кто ей нужен! В этом случае он может победить, потому что уговорит ее, да просто потому что будет рядом с ней, так как Дамоклес, изображая джентльмена, предоставит им возможность быть вместе. Обычно в таких случаях выигрывает тот, кто лучше умеет убеждать. И тогда что? Что тогда?

Размышления Дамоклеса, к этому времени совсем запутавшегося, были прерваны звонком в дверь, прозвучавшим с особой чувственностью. Нана. От Дамоклеса потребовалось сверхчеловеческое усилие, чтобы встретить ее с веселой улыбкой и ничем не выдать своего отчаяния.

– Почему ты улыбаешься? – спросила Нана, и улыбка немедленно исчезла с лица Дамоклеса.

– Многие глупеют, когда счастливы.

– Ну, не знаю, с чего бы тебе быть счастливым, разве что я пришла. – Нана была, как всегда, бесстыдна и бесцеремонна. – Однако, помнится, совсем недавно ты показался мне жутко несчастным.

– Ты права. Не могу отделаться от мысли, что каждый твой приход может стать последним, ведь все хорошее рано или поздно кончается.

– О, об этом не беспокойся. Пока мной владеет бесстыдная страсть к вкусной еде, тебе от меня не избавиться. Ни за что! Только твори для меня свои сказочные, умопомрачительные ужины!

И она рассмеялась, чуть сильнее сжав в руке нож.

«Ах, Нана! – подумал Дамоклес. – «Бесстыдная» тебе не подходит. Вот «презренная» – другое дело! Господи, да как она может сравнивать требования желудка с благородной любовью?»

– Хочешь сказать: когда тебе попадется кто-нибудь, умеющий готовить, то ты сравнишь его кулинарные способности с моими и бросишь меня, если он окажется искусней?

– Это невозможно!

Категоричный ответ, вероятно, был комплиментом, однако Дамоклес, пребывая в расстроенных чувствах, и похвалу сумел воспринять как обиду.

– Еще как возможно! – возразил он, осмелев от отчаяния. – Вопрос удачи. Если завтра тебе подадут рагу, которое затмит все остальные рагу, я стану историей. Мне приходится жить в страхе, что где-то у кого-то тушится на огне исключительно вкусное рагу, которое в один прекрасный день будет подано тебе на ужин! Неужели ты не понимаешь? Рано или поздно какой-нибудь повар добавит немножко больше пряностей, чтобы пощекотать твой язык, а что еще делать, если он не в состоянии быть лучше меня, – что тогда станется со мной?

– Ты совсемне веришь мне? Что ж, смею напомнить, что у меня очень чувствительный язык! А теперь, пожалуйста, перестань говорить о рагу. Вчера мне пришлось запихивать в себя самое обыкновенное рагу. Или ты берешь на себя полную ответственность за мои рагу, или это блюдо для меня не существует до самой смерти. Больше никаких рагу, больше ничего фаршированного, разве что с любовью приготовленное тобой! Дамоклес, я хочу есть.

Глубоко огорченный откровенным враньем, которое не к месту и не ко времени напомнило о рагу Димитриса (которое тот готовил для нее много раз, судя по тому, как он вспоминал о ее похвалах и облизанных лилейно-белых пальчиках), Дамоклес подал Нане фаршированные овощи.