355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Андреас Грубер » Смертельный хоровод » Текст книги (страница 6)
Смертельный хоровод
  • Текст добавлен: 26 апреля 2020, 21:00

Текст книги "Смертельный хоровод"


Автор книги: Андреас Грубер



сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 7 страниц)

43 года назад – день боли

– Хочешь почитать вот этот детектив? – спросил мужчина в киоске.

Харди кивнул.

– А ты не слишком мал для него?

– Мне восемь, – солгал Харди. «А теперь давай его уже сюда!»

– Ну смотри.

Харди положил на прилавок одну марку – остаток скопленных за это лето денег – и с серьезным видом посмотрел на толстого продавца в киоске, стараясь выглядеть старше своих семи лет.

Мужчина забрал марку и положил на стойку тонкую книжку в мягкой обложке.

Джерри Коттон. «Покушение в Амстердаме».

– Сдачу оставьте себе, – великодушно сказал Харди, свернул книжку трубочкой, сунул в задний карман брюк и пошел.

За летние каникулы он прочитал уже три книжки из этой серии. Каждую неделю выходил новый выпуск. Харди понимал лишь половину написанного, но он обожал диалоги между Джерри Коттоном и его партнером Филом Декером, а также описания погонь на машинах. Но больше всего ему нравились обложки. Когда вырастет, он тоже станет агентом, как Джерри Коттон.

Харди вошел в дом, где жил со своими родителями. Так как оба работали, он мог проводить каникулы как хотел. Его мать была официанткой в кондитерской, а отец работал в металлургической фирме. Но не в бюро, а у станков – хотя отец рассказывал всегда что-то другое, но Харди чувствовал запах его волос и видел грязь под ногтями. Его так легко не провести – в этом отношении он уже был как Джерри Коттон.

Харди прошел через арку и оказался во внутреннем дворе. На горке сидели две куклы в голубых костюмчиках, а в песочнице играла девочка. У нее были пластиковые формочки и ведерко с водой, и она собиралась строить песочную крепость.

Харди встал перед девочкой и подождал, пока та посмотрит на него.

– Привет, Нора.

Она заулыбалась.

– Привет, Харди.

Девочка шепелявила, словно под языком у нее была вата, но его это не смущало. Мать Харди объяснила ему, что год назад, когда Норе было четыре года, она заболела скарлатиной, и у нее начался отит. Так как лечить ее начали слишком поздно, Нора оглохла на оба уха. Она не слышала ничего, даже взрыва петарды. Харди уже проверял.

Но со своими белокурыми косичками, ярко-голубыми глазами и веснушками Нора не только выглядела невероятно милой, но была умной, как утверждала его мать, потому что за полгода научилась читать по губам. А так как Харди это восхищало, он регулярно помогал ей тренироваться. Для того чтобы у них было на это больше времени, в зимние месяцы он сопровождал Нору с ее родителями в бассейн «Аквамарин». За вход он, конечно, не платил – просто подлезал под турникетом.

В бассейне они плескались и тренировали сложные слова и длинные предложения. Иногда Харди обманывал ее и формировал губами слова, которых не существует. Когда она понимала это, то сталкивала его в воду или била кулаками в живот. От ее маленьких кулачков ему было не больно, даже не щекотно, зато он сразу научил ее правильному удару; что большой палец лучше не убирать в кулак, а, наоборот, класть сверху на кулак. Харди в этом разбирался – все-таки он достаточно часто видел, как это делает его отец.

Солнце отражалось от цепочки Норы с подвеской в виде маленького серебряного крестика.

– Поможешь мне с крепостью?

– Времени нет, мне нужно прочитать новый детектив. Он только сегодня вышел.

Она вздохнула.

– Ты ведь даже не понимаешь, что там написано.

– Ну и что? Я…

Харди замолчал, услышав галдящие голоса нескольких ребят. Они жили в том же доме, были на пару лет старше Харди и на голову выше его. Неторопливой небрежной походкой они втроем подошли к песочнице и встали у Норы за спиной. Идиоты!

– Что случилось? – спросила она.

– Придурки снова пришли, – беззвучно, одними губами, произнес он.

Лицо Норы напряглось.

Тони и его друзья окружили песочницу и начали насмехаться над Норой. Разумеется, она не могла слышать, что они говорили, тем более, как они это произносили. Но для Харди это звучало ужасно. Тони, этот говнюк, изменил голос и залепетал, как умственно отсталая девочка:

– Привееет, Хардии, йаа строою зааамооок.

Харди чувствовал, как под кожей у него вздулись жилы.

– Оу-уу, оу-уу, – залепетал другой.

– Заткнись! – наконец закричал Харди.

Все трое сразу умолкли. Медленно развернулись и подошли к Харди.

– Оставьте его в покое! – крикнула Нора, но они проигнорировали ее. Тогда Нора вскочила, в свои пять лет встала между Харди и Тони и сурово посмотрела на Тони: – Оставьте его…

Но не договорила. Тони с такой силой толкнул ее, что она споткнулась о деревянный край песочницы, упала на спину в песок и опрокинула ведерко с водой.

– Смотри! – заржал один из парней и указал на Нору, которая лежала в грязной жиже. Спинка ее голубого платья была насквозь мокрая.

Нора все еще грозно смотрела на Тони, но, когда все трое начали злорадно смеяться, на глазах у нее выступили слезы.

– Только посмотрите на эту маленькую грязную девчонку! – закричал Тони. – Оу-уу, оу… – Он неожиданно замолк.

Это Харди его ударил.

Вообще он просто хотел дать ему в грудь, но его кулак соскользнул с пуговицы рубашки Тони и попал тому прямо в челюсть. Тот закатил глаза, неловко упал и ударился головой о деревянный край песочницы. Послышался мерзкий хруст, и из раны тут же хлынула кровь.

А Тони наконец закричал. К счастью! Потому что Харди уже опасался, что Тони больше никогда не пошевелится. Но тот, с искаженным от боли лицом, схватился рукой за затылок, и за несколько секунд его волосы и пальцы покрылись кровью. Товарищи помогли ему встать, и втроем они убежали прочь.

Харди протянул руку Норе и помог ей подняться из грязи. Он сразу же начал отряхивать песок с ее платья.

– Не надо! – остановила она мальчика и убрала его руку. – Ты такой глупый, Харди.

Харди взглянул на нее.

– Почему? Эти придурки тебя больше не обидят. И меня тоже.

– Я не об этом. Если твой папа узнает.

– Ну и пусть. – Харди пожал плечами.

«Мой отец!» Об этом он совсем не подумал.

Нора с тревогой посмотрела на него.

– Тебе не стоило этого делать. Но все равно спасибо. – Она сунула руку в карман платья и достала коробочку с мятными леденцами. – Это тебе. Я стащила у папы, он привез их из Англии.

– У соседского парня рваная рана на голове! – накричал на Харди его отец в тот же вечер. – Ее пришлось зашивать. Проклятье, ты в своем уме? Я был у них и чего только не выслушал от его отца!

Харди, красный как рак, уставился в пол.

– Тебе обязательно нужно драться! Ты станешь…

– Оставь мальчика в покое, – прошептала мать Харди из глубины комнаты.

– А ты не вмешивайся! – прикрикнул на нее отец Харди и разошелся еще сильнее. Его пальцы сжались в кулак – так, как Харди учил Нору, с прямым запястьем и большим пальцем сверху.

Но в этот раз отец не ударил. Ни Харди, ни его мать. А вытащил жесткий ремень из шлевок брюк.

«Значит, сегодня опять очередь ремня. Сколько ударов на этот раз?»

Харди зажмурился, закусил губу и сжал кулаки. Первые удары были еще терпимы, но каждый следующий становился все невыносимее.

Однако он не стонал и не плакал. Лишь стиснул зубы и думал о своем будущем и о том, в чем клялся себе каждый раз в таких ситуациях: однажды он станет полицейским или агентом, как Джерри Коттон, и будет наказывать таких, как его отец.

«Однажды!»

Скоро его задница начала гореть; штаны не спасали, казалось, что удары сыпались на голую кожу.

Тут из заднего кармана вывалилась книжка о Джерри Коттоне и упала на пол. Харди совсем забыл о ней. Книжка была уже порвана, мятые страницы торчали во все стороны. Ему потребуется много скотча, чтобы привести ее в читабельный вид.

Отец поднял книжку.

– Вот это дерьмо ты читаешь? – заорал он. – И тратишь на него свои карманные деньги? Или ты это украл?

Харди не ответил. Но из глаз у него полились слезы, которые он больше не мог сдерживать.

Он заплакал.

И на этот раз он был не как Джерри Коттон.

Часть вторая. Группа-6. Четверг, 2 июня

13

Новость об ужасной смерти Дианы Хесс не давала Сабине покоя всю практически бессонную ночь. Выпив чашку крепкого кофе, она на рассвете приехала к зданию БКА и на лифте спустилась в укрепленный железобетонными конструкциями подвал, где располагался архив. Любой другой этаж обрушился бы под этими тоннами бумаги.

В такую рань, за полтора часа до начала работы, здесь еще никого не было. Сабина выбрала нишу, которая находилась в «мертвом» углу и не попадала ни на одну камеру видеонаблюдения, и устроилась перед монитором. Конечно, можно было подключиться к архиву и с собственного компьютера, но тогда она оставила бы очевидные цифровые следы, которые были бы очень быстро замечены.

Сабина ни на что особо не надеялась – если кто-то захочет узнать, что она искала в архиве, то сумеет выяснить это, несмотря на все ее меры предосторожности. Но так хотя бы сделать это было сложнее.

Она предполагала, что эсэмэс Рорбека относилось не к вчерашнему первому июня, а какому-то первому июня в прошлом. Поэтому сначала она просмотрела все документы с упоминанием имен Геральда Рорбека и Анны Хагены, которые относились к июню прошлого года. Затем прошерстила все публикации электронных газет за первое июня, но и там не обнаружила ничего необычного. Она даже не знала, можно ли вообще что-то найти и действительно ли смерти Рорбека и Хагены связаны между собой.

Затем ввела в поле запроса предыдущий год и начала новый поиск.

«Что за чертова работа!»

Спустя полтора часа ее глаза болели от мерцания монитора, а сама она была вконец измотана. И когда кто-то сзади положил ей руку на плечо, она вздрогнула от испуга.

– Тина, – выдохнула она и расслабила плечи.

– Уже что-нибудь нашла?

– Нет. Я прошерстила десять лет. И практически наизусть знаю, как складывались карьеры Рорбека и Хагены.

– И что?

– Ну, в обоих делах есть кое-какие нестыковки.

Тина подвинула к себе вращающийся стул и села рядом с Сабиной.

– Какие нестыковки? – прошептала она.

– Я нашла указание на то, что как Рорбека, так и Хагену допрашивала служба собственной безопасности. Но я не знаю, когда. К тому же нет никаких документов на этот счет и неизвестно, было ли что-то доказано.

– Ты врешь!

– Нет.

– О чем же могла идти речь?

– Понятия не имею. – Сабина пожала плечами. – Сокрытие улик, исчезновение оружия или наркотиков из камеры вещественных доказательств, взятки от владельцев игровых автоматов или крышевание борделя – возможностей много. Во всяком случае, один раз их имена упоминались в связи с СВН.

– Служба ведомственного надзора? Значит, оба были коррумпированы?

Сабина подняла руку.

– Заявления на них не было. В худшем случае их лишь подозревали.

В этот момент зазвонил служебный телефон Сабины. На экране высветился неизвестный номер. Сабина ответила.

– Алло?

– Я говорю с Сабиной Немез? – спросил взволнованный женский голос.

– Возможно. Откуда у вас этот номер?

– Я из «Висбаденского эха». Мы узнали, что вы расследуете смерть одной вашей коллеги. К тому же погибла жена президента БКА…

– Без комментариев. – Сабина оборвала разговор и повесила трубку. – Пресса, – простонала она.

– Мне они тоже сегодня звонили. Видимо, пробуют все без разбора служебные номера и добавочные. Чуют громкий заголовок, и ты увидишь, будет еще хуже. – Тина посерьезнела. – Кстати, в случае Дианы Хесс ничто не указывает на то, что ее насильно сбросили через ограждение железнодорожного моста, – кроме неопределенных следов на шее, которые еще будут изучены судмедэкспертами.

На шее? Это звучало странно.

– Самоубийство? – Сабина помотала головой. – Такая женщина, как Диана Хесс, не будет кончать жизнь самоубийством. – Она невольно вспомнила их последний разговор с Дианой. «Мы хотим переехать к Балтийскому морю». Это уже не получится.

– О чем ты думаешь? – спросила Тина.

– Я только вчера с ней разговаривала, и она поблагодарила меня за то, что я для Снейдера… – Сабина не закончила предложение. – Во всяком случае, она не казалась подавленной или склонной к суициду. Наоборот – она была внутренне готова к вечеру с министром внутренних дел и главным прокурором. – Сабина сглотнула.

– После ужина все и случилось. А что это должно быть, если не самоубийство? Три судмедэксперта проработали всю ночь напролет и не смогли найти никаких однозначных следов внешнего насилия на трупе. По крайней мере, на том, что осталось от трупа, когда поезд…

– Перестань! – закричала Сабина. Она даже не хотела себе этого представлять. Сама мысль, что Дианы больше нет в живых, была ужасна. – Может, это была совсем не она.

– Я видела фотографии ее трупа. – Тина подвинулась ближе. – Сабина, это она.

– Я сказала тебе, перестань! – На глаза у нее навернулись слезы. До этого момента ей как-то удавалось отгонять боль.

– Прости, я… – Тина на мгновение замолчала. – Смотри!

– Что? – Сабина вытерла глаза и повернула голову.

Тина указала на статью, которую Сабина как раз открыла на мониторе. Речь шла об операции БКА первого июня ровно десять лет назад.

– Увеличь-ка!

Сабина схватилась за мышку.

«Дитрих Хесс повышает в звании своих бывших коллег из департамента по борьбе с наркотиками Геральда Рорбека и Анну Хагену…»

Остальное было не важно.

– Бывших коллег, – прочитала вслух Тина. – Это значит, что не только Рорбек и Хагена служили раньше в одном департаменте, но и Хесс!

Сабина уставилась на статью, и в голове у нее вертелась одна-единственная мысль. «Теперь и жена Хесса покончила с собой».

Если следы и связи уходили так далеко в прошлое, а дело было еще сложнее, чем они думали вначале, существовала лишь одна возможность, как им быстро продвинуться в своем расследовании.

Она должна была срочно поговорить со Снейдером.

14

Около девяти утра Сабина вошла в Висбаденский университет экономики и права, узнала, на каком этаже Снейдер проводит свой семинар, пробралась в лекционный зал через дальний боковой вход и села в последнем ряду.

Атмосфера в этом университете была совсем другая, нежели в Академии БКА. Намного раскованнее. К тому же здесь сидело около сотни студентов, которые наблюдали, как Снейдер взошел на подиум и терпеливо поправлял запонки, окидывая зал орлиным взглядом.

Снейдер выглядел как всегда; хотя в аудитории отсутствовал кондиционер, на Снейдере была темная тройка, синий галстук и начищенные ботинки. Интересно, с этими студентами он тоже будет обращаться как с идиотами? Вероятно – с чего бы Снейдеру меняться?

Снейдер подождал минуту, пока не воцарилась тишина.

– Сначала вот что… – Он поднялся по ступеням центрального прохода. – Если вы случайно встретите меня в коридоре, столовой или на пути в университет, пожалуйста, избавьте меня от светской беседы типа «Что за погода!». Это меня не интересует, потому что мы сидим не снаружи, а в лекционном зале. Вы легко нашли дорогу сюда? Конечно, иначе меня бы здесь не было. К тому же у меня нет водительских прав и меня подвозят на машине. Кем вы работаете? Вообще-то, это вы должны знать, иначе что здесь делаете. Итак… – Он громко хлопнул в ладоши. – Мы начинаем семидневный семинар. Как работает человеческая психика?

О’кей, Снейдер и правда ни на йоту не изменился – и не делал разницы между обычными студентами и будущими коллегами БКА.

Но все равно он казался каким-то другим.

Сабина наблюдала за ним, когда он приблизился к ней по центральному проходу, но Снейдер ее не заметил. Он выглядел – хотя это казалось невозможным – бледнее и болезненнее, чем обычно. Очевидно, ему не хватало охоты на убийц, и Сабина с трудом представляла, что Снейдер был доволен своей актуальной работой.

– Случай, на примере которого я вам покажу, как работает человеческий мозг, произошел более года назад в Нюрнберге. Я случайно находился поблизости, и меня как специалиста по расследованию похищений людей пригласили для сбора свидетельских показаний. Высотный жилой дом на окраине города: гаражи, два внутренних двора, детская площадка, чуть дальше лес с пешеходными тропами. В понедельник, в восемь часов утра, молодая мать спускается в прачечную комнату в подвале, в то время как ее двухлетняя дочь играет во дворе. Неожиданно ребенок исчезает. Мать в отчаянии ищет ее и в конце концов обращается в полицию. Девочку не могут найти. Днем я приезжаю на место происшествия и беседую с матерью. Она на грани истерики и возбужденно рассказывает мне, что случилось.

Некоторые студенты записывают что-то в блокноты.

Голос Снейдера изменился.

– Я была в подвале всего десять минут. Как всегда по понедельникам. В это время Зузи играла во дворе. Она никогда не убегает. Я сунула белье в стиральную машину и включила ее. Когда я поднялась, Зузи уже не было. О господи, пожалуйста, найдите ее. Кто-то утащил ее. Возможно, она уже мертва.

Снейдер сделал паузу и подождал, пока все дописали до конца.

– Я поговорил с ней еще пару минут, посмотрел на ее руки, заметил следы масла и земли под ногтями и спросил, где она зарыла труп Зузи.

В аудитории внезапно наступила тишина. Некоторые студенты покашливали. Даже у Сабины перехватило дыхание. Эту историю она еще не знала.

– Это мать ее?.. – спросила одна студентка.

– Если у вас есть вопрос, поднимите руку! – Снейдер спустился по ступеням центрального прохода к кафедре. – Да, ее убила собственная мать. В этом я абсолютно уверен. У Зузи был жар, она хныкала всю субботу и воскресенье, пока родителям наконец не надоело. У матери сдали нервы, и она захотела заткнуть своего ребенка подушкой… что ей и удалось. – Снейдер сделал глубокий вдох. – Я допрашивал женщину еще пять минут, затем она привела меня к месту, где якобы тем же утром, в три или четыре часа, зарыла труп своей дочери. Но тут вмешался ее муж, запретил ей говорить дальше и связался с адвокатом семьи.

– Но откуда вы знаете, что все так и произошло? – спросил кто-то, подняв на этот раз руку и дождавшись кивка Снейдера. – Из-за одних лишь грязных ногтей?

Снейдер улыбнулся своей типичной презрительной улыбочкой, от которой у Сабины каждый раз по спине пробегал холодок.

– Не из-за земли под ногтями; это было абсолютно второстепенно, – сказал он. – А из-за одной фразы, которую она упорно повторяла. «О господи, кто-то утащил ее. Возможно, она уже мертва».

– Но именно так и могло случиться. Кто-то похитил девочку, надругался над ней и закопал ее труп.

– Конечно, так могло случиться, но подумайте хоть раз логически… всего один-единственный раз! – Снейдер принялся массировать точку на тыльной стороне ладони между большим и указательным пальцами, чтобы облегчить кластерную головную боль, которая, похоже, его снова мучила. – О подобной возможности молодая мать будет думать в последнюю очередь. Как там говорится? Надежда умирает последней. Сначала всегда думаешь, что твой ребенок просто убежал – к подруге или соседке, – потому что пытаешься отогнать от себя все другие, ужасные варианты. Это защитная функция психики. И даже когда сотрудники уголовной полиции рассматривают возможность похищения или даже убийства ребенка, мать все равно будет твердо верить, что ее ребенок просто убежал. Но эта мать предвосхитила реальность и с самого начала принимала в расчет смерть дочери. Это ее и выдало.

Несколько рук взвились вверх. Снейдер дал слово одной студентке.

– Труп нашли?

Снейдер помотал головой.

– До сих пор не нашли. Уголовная полиция огородила весь участок леса, криминалисты прочесали все пешеходные тропы и направления, собаки-ищейки несколько дней рыскали в поисках трупа, была даже перекопана часть леса. Безуспешно. – Он сунул руки в карманы. – Я хотел проверить родителей на детекторе лжи, но их адвокат заявил, что это унижает человеческое достоинство, и Федеральный суд отказал в использовании полиграфа.

– Я помню это дело, – забормотали некоторые студенты.

– Да кто не помнит? – спросил Снейдер. – Сообщения несколько месяцев мелькали в СМИ.

Теперь и Сабине история показалась знакомой, и она даже знала, что дело еще не закрыто, – но до сих пор не догадывалась, что Снейдер участвовал в расследовании.

– Родители собирали пожертвования для розысков своей дочери, – рассказывал Снейдер дальше. – И не упускали ни одной возможности появиться в ток-шоу. Затем даже вышла тонкая книга, которую мать написала вместе с каким-то «литературным негром». Конечно, каждый по-своему справляется с трауром, но чем чаще родители появлялись на публике, тем больше возникало слухов, что Зузи могла умереть в результате трагического несчастного случая, а мать скрыла это и лишь имитировала похищение, чтобы позже со своим мужем избавиться от трупа.

– Но родители по-прежнему ищут свою дочь – вряд ли они ее убили. Ведь все это не может быть просто отвлекающим маневром?

Снейдер внимательно посмотрел на молодую студентку.

– Вы уверены?

Когда по рядам пошел шепот, Сабина поднялась. Снейдер, как всегда, будоражил умы.

Сабина выскользнула через боковой вход в коридор и купила в столовой стаканчик кофе. Затем посмотрела в вывешенном расписании, сколько еще продлится занятие Снейдера. Времени было достаточно!

Она встала к окну в коридоре и, уставившись на деревья и лужайку во внутреннем дворе кампуса, позвонила Тине, которая сразу ответила.

– Я сейчас у Снейдера в университете, – проинформировала она Тину.

– Уже говорила с ним?

– Еще нет.

– Тогда удачи. – Это прозвучало иронично. – Ты получила данные по последним телефонным разговорам Хагены?

– Нет.

– Я порылась в архиве и нашла еще кое-что, – сказала Тина. – Угадай, кто еще работал вместе с Рорбеком, Хагеной и Хессом в этом отделе РПН департамента БКА по борьбе с наркотиками?

– Снейдер? – предположила Сабина.

Тина громко рассмеялась.

– Снейдер и наркотики – ему бы это подошло. Нет, другой коллега, которого мы знаем и который все еще работает в БКА.

– Черт, не мучай меня!

– Клаус Тимбольдт.

Тимбольдт! Ее новый босс. Сабина вспомнила их последнее совместное со Снейдером дело, когда она впервые познакомилась с Тимбольдтом на месте преступления в Баварском лесу. Как Рорбек, Снейдер, Хесс и некоторые другие, он представлял «старую гвардию» и был большой шишкой в БКА – немногословный, циничный и ставший со временем суровым и ожесточенным. Но кто не был таким после десятилетий работы в Федеральном ведомстве уголовной полиции?

– Ты хочешь за него взяться? – неуверенно спросила Сабина.

– Я? – повторила Тина. – Мы!

– И ты думаешь, что он вот так, ни с того ни с сего, именно нам все расскажет?

– Правильно: ни с того ни с сего, – пошутила Тина, но в следующий момент снова посерьезнела. – Все равно мы должны с ним поговорить.

– Согласна, я позвоню тебе, когда закончу со Снейдером.

– Разговори его и заставь расколоться, – сказала Тина и положила трубку.

«Разговорить Снейдера! Ага, как же!»

За десять минут до первого перерыва Сабина снова вернулась в аудиторию.

Снейдер вальяжно стоял перед кафедрой.

– Если будете допрашивать свидетеля не сегодня, а только завтра, он вспомнит лишь половину. – Снейдер сложил пополам белый лист бумаги.

– Еще через день он вспомнит только четверть. – Он перегнул листок еще раз.

Затем свернул его еще два раза, правда с большим трудом, потому что бумага становилась все меньше и толще.

– А через четыре дня мы узнаем лишь одну шестнадцатую. Вы хотите принять правильное решение с одной шестнадцатой информации? – Он сделал паузу. – Или со ста процентами? – Тут он снова развернул лист и поднял его в воздух.

Некоторые студенты заулыбались. Снейдер посмотрел на свои наручные часы в цветах голландского флага.

– Пауза пятнадцать минут.

Студенты, оставив на столах свои вещи, повскакивали с мест и заторопились наружу, а Сабина спустилась по ступеням к кафедре.

Снейдер наблюдал за ней краем глаза.

– Почему вы не остались на весь час?

– Было бы наверняка интересно, – признала она. – Я не все знала.

– Вы лжете! Вы ничего из этого не знали. – Он поднял на нее глаза, но руку не протянул.

– Да, верно. – «Снейдер как всегда поражает». – Вы действительно считаете, что маленькая Зузи была убита собственными родителями?

– Может, и не убита, но я убежден, что они имеют отношение к ее смерти. Несчастный случай, неправильная дозировка снотворного – есть много вариантов. Почитайте протоколы их допросов. Мать уже целый год слово в слово повторяет одну и ту же историю.

– Но это же указывает на то, что она говорит правду.

– Вы сами отлично знаете, что это не так, Белочка. – Снейдер посмотрел на нее многозначительным взглядом.

Сабина почувствовала, как покраснела, вспомнив их последнюю встречу в зале суда. Очевидно, он разгадал ее ход.

Казалось, Снейдер размышлял, стоит ли упоминать это, но, к счастью, продолжил:

– Если бы я несколько раз спросил вас о вчерашних делах, вы бы рассказали одно и то же, но каждый раз разными словами. Я с тех пор слежу за этим делом в прессе, и все это время, с самого начала, мать Зузи повторяет в точности одну и ту же историю. А это указывает на…

– То, что она заучила текст.

Несмотря на девять месяцев отстранения от службы в БКА, Снейдер ничуть не утратил своего умственного превосходства.

– Может, мне стоит записаться на ваш семинар? – пошутила Сабина.

– В любом случае вам это не повредит, – серьезно ответил он.

– Вы вообще довольны работой здесь, в университете? – спросила Сабина.

– После отстранения от службы я получил много интересных предложений, большинство от частных компаний, но отклонил их все. В этом прелесть моей ситуации: сегодня я могу – в отличие от вас – выбирать. А повышение квалификации всегда было одним из моих любимых занятий.

«Помимо охоты на убийц», – подумала она и засомневалась, действительно ли Снейдер чувствует себя настолько хорошо. По крайней мере, цвет его лица говорил о другом.

– Вам не хватает БКА? – спросила она в лоб.

– Существует немного людей, которые, как вы и я, заглянули за кулисы, закрытые для обычных смертных. Перед моими глазами все еще стоят картинки, которые никак не идут у меня из головы. – Его взгляд затуманился, а голос стал тише. – Иногда у меня бывают ночные кошмары. Я просыпаюсь весь в поту, а убийцы, которых я за все эти годы упрятал за решетку, стоят в моей спальне – в темноте вокруг кровати – и пялятся на меня.

Сабина сглотнула.

– А потом?

Снейдер взглянул на нее.

– Я говорю с ними. Они рассказывают, что творится у них в голове.

Несмотря на жару в аудитории, по спине у Сабины пробежал холодок.

Снейдер тряхнул головой, словно отгоняя от себя видение, убрал бумаги в один из ящиков, который запер на ключ, и проводил Сабину к двери.

– Я слышал, вы теперь сами преподаете в Академии БКА.

– Среди всего прочего и метод «визионерского видения». Снейдер грустно рассмеялся, но ничего не сказал. Сабина последовала за ним на улицу, где в тени дерева – в зоне для курения – они встали рядом с большой пепельницей цилиндрической формы. Снейдер вытащил самокрутку и уже собирался зажечь ее, как заметил, что к ним направляется пожилой высокий мужчина в костюме.

– Дьявол! – Снейдер убрал косячок. – Ректор.

Сабина нахмурилась.

– С каких пор вы боитесь начальников? – начала было она, но замолчала, увидев рядом с ректором девочку лет семи.

Снейдер кратко, в своем стиле, представил их друг другу.

– Ректор – его внучка – Сабина Немез. – Он прочистил горло. – Моя бывшая коллега по БКА, – добавил он, увидев вопросительный взгляд ректора. Это было уже на много больше, чем Сабина от него ожидала.

Девочка послушно подала Сабине руку и уставилась на ее пистолет в кобуре.

– Вы из полиции?

Сабина улыбнулась, потому что малышка напомнила ей собственных любопытных племянниц.

– Да, можно так сказать.

– Сколько убийц в день вы ловите? – спросила девочка.

– Ох. – Сабина подумала и сделала вид, что подсчитывает на пальцах.

– Сегодня я поймала лишь троих, но еще не вечер.

Девочка восхищенно посмотрела на нее.

– Вы и Джека-потрошителя поймали?

– Ну хватит, – остановил ректор внучку.

– Нет. – Сабина рассмеялась. – Я не поймала Джека-потрошителя, для этого слишком молода, но… – Она повернулась к Снейдеру и уважительно похлопала его по плечу. – Но его поймал Мартен Снейдер.

Снейдер нахмурился.

– Мартен С. Снейдер, – исправил он ее.

– О да! Извините, пожалуйста.

Пока Сабина разговаривала с девочкой и отвечала на ее вопросы, ректор обсуждал со Снейдером рабочие моменты, которые Сабина слышала лишь вполуха.

– Я рассказал руководителю судебно-медицинского института в Майнце, которого хорошо знаю, о вашем семинаре, и он спрашивает… – Ректор сделал всеобъемлющий жест рукой. – За сколько вы бы согласились там преподавать?

– То же самое предложение. Часовой доклад стоит тысячу евро, без НДС. Однодневный семинар пять тысяч евро, семинар на выходных десять тысяч евро, пять дней – пятнадцать тысяч, а семестровый курс с восемнадцатью дневными и вечерними лекциями тридцать тысяч евро.

– Да, спасибо, я так и думал. Я передам ему. – Ректор выглядел так, словно записывал суммы в уме. Затем он протянул руку внучке. – Пойдем, я покажу тебе свой кабинет, а потом угощу мороженым.

Ректор попрощался и ушел. Девочка обернулась еще раз и посмотрела на Сабину:

– Удачной охоты.

– Спасибо. – «Удача мне понадобится».

Когда оба были далеко и не могли их слышать, Сабина обратилась к Снейдеру:

– Вы берете тридцать тысяч евро за семестровый курс?

Снейдер вытащил сигарету из кармана пиджака и зажег ее.

– Нет, – ответил он, затянувшись. – Но когда я дополнительно предлагаю что-то супердорогое, то названная до этого цена в сравнении кажется совсем невысокой.

Она вопросительно посмотрела на него.

Он покрутил сигарету между пальцев.

– Тот, кто хочет продать что-то дорогое, должен предложить что-то еще дороже для сравнения – понимаете? Это психология продаж!

– А если кто-то и правда захочет купить семестровый курс?

– За эту цену? Я вас умоляю! В таком случае в моем расписании просто не окажется свободных окон. Нужно сделать себя востребованным.

– Жулик!

– Спасибо. – Вокруг его лица клубился сигаретный дым. – У нас есть еще пять минут, и вы наконец-то должны начать рассказывать мне, зачем вы здесь. – Он протянул ей косячок.

– Нет, спасибо. Диана Хесс рассказала мне, что Хесс попытается отменить приказ о вашем отстранении от службы, чтобы вам было разрешено снова работать на БКА.

– Разрешено? – Это прозвучало цинично.

– Обвинения против вас сняли. Если вас полностью реабилитируют…

– Немез! – перебил он ее, поднял руку и показал три пальца. – Сейчас у вас осталось лишь три минуты, затем я должен вернуться в аудиторию. Не крадите у меня время и скажите, почему вы здесь. Тремя короткими и точными предложениями!

Сабина продохнула. Ясное дело! Снейдер ненавидел светские беседы, а иначе чем коротко и точно общаться с ним было нельзя.

– Недавно произошли два убийства и два самоубийства…

– Знаю, – перебил он ее.

– Мне нужна ваша помощь, чтобы…

– Немез, послушайте меня, не ввязывайтесь в это. Не ройтесь в этом дерьме.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю