Текст книги "Звездный охотник"

Автор книги: Андрэ Нортон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 52 страниц) [доступный отрывок для чтения: 19 страниц]

Снова над головой появились пятна фиолетового света; проход сузился и пошел под уклон. Дальгард пытался вспомнить общий рисунок местности, расположенной теперь над ними. Они шли так долго, что он понял: либо они уже прошли под рекой, либо он потерял всякое представление о направлении.

Глаза их приспособились к полумраку подземелья, и фиолетовое освещение стало сильнее. И поэтому Дальгард увидел, как Сссури повернулся и посмотрел назад, в ту сторону, откуда они пришли; он пригнулся, держа нож в руке.

Лук в этом влажном воздухе бесполезен. Дальгард извлек свой нож. Но хотя он искал мыслью и прислушивался, не чувствовал, кто идет по их следу.

Глава 8
В ВОЗДУХЕ

Они снова в воздухе, но Раф был недоволен. На сиденье рядом с ним, на том месте, которое должен занимать капитан Хобарт, сидит чужак; ему явно неудобно в углублении, которое так отличается от низких стульев, к которым он привык. На втором сиденье Сорики, но рядом с ним еще один житель города; на костлявых коленях у него странное оружие, похожее на земное ружье.

Нет, космонавты не пленники. В соответствии с официальным заявлением, они союзники. Но вопреки своей воле следуя на северо-восток за шаром, Раф гадал, долго ли продержится такое положение, если они вдруг откажутся поддерживать действия чужаков. Он не сомневался, что на борту шара есть сюрпризы, способные сжечь флиттер в воздухе, если пилот вдруг изменит курс и попытается улететь на запад, к горам и безопасности космического корабля. Любой из чужаков рядом с ним может заставить его подчиниться, используя свое оружие; а оружие это может быть способно на что угодно: вскипятить человека неизвестными лучами, превратить его в газ. Он не видел, как действует это оружие, и не хотел видеть.

Однако, насколько он может судить, Хобарт и Лабле не разделяют его подозрения. Лабле не терпится увидеть загадочный склад, а капитан либо разделяет его желание, либо понял, что отказывать им сейчас неразумно. И вот они летят к морю, капитан и Лабле вместе с руководителями экспедиции на борту шара, а Раф и связист со своими спутниками – или стражниками – за ними. Чужаки даже настояли на том, чтобы снять с флиттера большую часть земного оборудования; они заявили, что освобожденное место займут добычей со склада.

Шар летел вдоль береговой линии; но вот он повернул и пошел над узким полуостровом, скалистым, выветренным, который почти под прямым углом уходил в море. Полуостров, как палец ногтем, оканчивался рифом. А море впереди не было непрерывной протяженностью воды. Виднелось множество островов, по большей части просто верхушки рифов, торчащие над волнами, но было несколько островов крупнее, высоко поднимающихся над водой, а на одном или двух даже виднелась растительность.

Острова так далеко уходили в море, что когда флиттер пролетел над последним, сам континент уже исчез из вида. И теперь внизу только вода. Шар полетел быстрее, и Раф в свою очередь прибавил скорости, не желая отставать. Но им не пришлось пересечь океан одним прыжком.

В полдень Раф снова увидел остров; возможно, это южная оконечность северного континента, потому что суша уходила в том направлении, сколько он мог видеть. Шар по спирали опустился и мягко сел на плоское плато, Раф приготовился присоединиться к нему. Когда шасси мягко коснулось поверхности, пилот увидел укрепления: когда-то, в далеком прошлом, когда ею новые спутники правили этим миром, это место использовалось ими.

Камень когда-то выровняли, превратили в плоскую площадку, по периметру которой располагалось несколько небольших куполов. Но, как и в полях и в городе, кроме самого его центра, тут чувствовалось опустошение, здания казались покинутыми.

Оба чужака выпрыгнули на плоскую поверхность; казалось, они с радостью освобождаются от земного флаера. Впервые Раф подумал, что, возможно, они так же относятся к землянам, как он к ним. Лабле может интересоваться научными проблемами; пилот же знает только, что чувствует, и ему тревожно.

Сорики тоже вышел и, потягиваясь, прошелся по камню. Однако Раф еще долго оставался на месте, за приборами флиттера. Он не меньше связиста устал, может, даже больше, потому что на нем ответственность за машину. Тело свело. И если бы они сели в открытой местности, он с удовольствием бросился бы на землю, снял шлем, расстегнул воротник, чтобы свежий ветер развевал волосы и гладил кожу. Может, так удалось бы смести сухую пыль столетий, которая, как ему казалась, покрыла его за часы, проведенные в городе. Но он не в открытой местности; эта посадочная площадка слишком напоминает крышу здания в метрополисе.

Из шара показалось с полдесятка солдат в доспехах, они прошли к ближайшему куполу и вернулись с тяжелыми ящиками. Горючее, припасы… Раф не стал гадать. Втайне пилот почувствовал облегчение, когда из шара вышел капитан Хобарт и направился к флиттеру.

– Все в порядке? – спросил он, взглянув на двух чужаков, пассажиров Рафа.

– Да, сэр. А сколько еще… – спросил Раф. Хобарт пожал плечами.

– Кто может ответить, пока мы не научимся понимать их? Нас ждет по меньшей мере еще одна остановка. У них не атомная энергия, какое-то горючее, и им часто нужно пополнять его запасы. Их начальник не может понять, почему мы не делаем то же самое.

– Он предложил, чтобы их техники осмотрели наш двигатель, сэр?

Хобарт чуть распрямился. Вопрос как будто понравился ему.

– Да, но мы сумели не понять его. А если кто-нибудь попытается сделать это, немедленно отошлите ко мне – понятно?

– Да, сэр! – В голосе Рафа звучало облегчение, и он увидел, что капитан пристально смотрит на него.

– Вам они не нравятся, Курби? Пилот ответил откровенно:

– Мне тревожно с ними, сэр. Они не проявляют недружелюбие. Может, просто слишком чужие…

Он сказал не то, что следует, и сразу это понял.

– Похоже на предубеждение, Курби! – Голос Хобарта звучал резко.

– Да, сэр, – деревянным голосом ответил Раф. Глубокие расовые и экономические предубеждения, составлявшие основу структуры Мира, оставили свой глубокий след в сознании землян. Сегодня человек предпочтет быть обвиненным в убийстве, чем в предубеждении по отношению к иному. Это непростительное преступление. Своим необдуманным ответом Раф показал себя ненадежным в глазах капитана, и теперь к его отчетам о чужаках, если он будет их делать, отнесутся недоверчиво.

Молча проклиная свою неразумность, Раф тщательно проверил флаер; это необязательно, но знакомые действия принесли некоторое успокоение. Ему пришло в голову, что можно заявить о какой-то неисправности. Тогда нужно будет вернуться к кораблю и делать ремонт. Но Хобарт сам очень хороший механик, и его трудно обмануть.

Вторую часть пути они покрыли к вечеру и на этот раз сели на остров; здесь титаническим трудом в древности была срезана вершина горы и превращена в базу. Остров защищало от волн кольцо рифов. Отряд чужаков немедленно выступил в путь, они спустились с горы и принялись искать что-то на берегу. Раф увидел, как они окружили какой-то предмет и вытащили его из песка. Что это такое, какое имеет для них значение, они землянам не объяснили.

Ночь провели здесь, четверо космонавтов спали в мешках у флиттера, чужаки

– в шаре. Земляне не пропустили того факта, что чужаки незаметно поставили стражу в двух местах, где можно подняться на гору. И у каждого стражника в руках было оружие.

Вскоре после рассвета их подняли. Насколько мог судить Раф, остров лишен жизни; а может, живые существа скрываются, пока здесь стоят машины. Поднялись в воздух. Шар взлетел как воздушный, флиттер выждал, пока тот не поднимется, потом тоже поднялся.

Гористый остров, на котором они ночевали, оказался морским часовым архипелага: внизу словно кто-то бросил горсть камешков в мелкий пруд. Острова в основном скалистые вершины. Но на двух видны небольшие зеленые поля, и Рафу показалось, что он уловил очертания купола.

Они летели над районом островов. Первая группа сменилась второй, затем третьей. Раф не ожидал поворотов чужака и потому удивился, когда шар неожиданно устремился вниз. Одновременно сидевший рядом с Рафом солдат потянул его за рукав и показал вниз, явно приказывая следовать за шаром. Раф сбросил скорость и начал осторожно снижаться; он решил не торопиться принимать участие в действиях, причины которых не понимал.

Шар повис над небольшим островом немного в стороне от остальных. Чуть погодя возбужденный голос Сорики оторвал Рафа от приборов. Пилот взглянул вниз.

– Там жители! Смотрите, они разбегаются!

Они находились слишком далеко, чтобы рассмотреть коричнево-серые существа; они почти сливались с омытыми морем камнями и потому заметны, только когда движутся. Но они явно живые; подведя флиттер ближе, Раф убедился, что они бегут на двух ногах, а не на четырех, как животные.

Из нижней части шара вырвался огненный язык. Как хлыст, ударил поверхность внизу, и в его объятиях существа корчились и превращались в уголь. У них не было ни одного шанса спастись от этого методичного уничтожения. Чужак рядом с Рафом снова сделал сигнал снижаться. Он похлопал по своему оружию и знаком показал, что нужно убрать ветровой щит. Пилот решительно покачал головой.

Возможно, это война. У чужаков могут быть очень веские причины для смертоносного нападения на захваченных врасплох внизу. Но он не хочет принимать в этом участие, не хочет приближаться к сцене бойни. Ответным жестом он показал что щит нельзя снять, пока флиттер в воздухе.

Однако флиттер снижался, и Раф теперь хорошо разглядел, что там происходит. И эта картина долгие годы будет преследовать его в кошмарах. Он теперь ясно видел существа, тщетно стремящиеся спастись. Некоторые добегали до утесов и бросались в море. Но большинство не добежало и умирало в пламенной агонии. И существа не были одного размера!

Дети! Невозможно ошибиться. Мать держит на руках ребенка, двое малышей бегут, взявшись за руки, но тут их догоняет огненный хлыст. Рафа затошнило. Он резко поднял флиттер и повел его в сторону, борясь со своим желудком, резко отбросив руку чужака, который по-прежнему хотел присоединиться к забаве.

– Видели? – спросил он у Сорики. Связист казался подавленным.

– Да, – коротко ответил он.

– Там были дети, – заявил Раф.

– Детеныши, – согласился связист. – Может, они не разумные. У них все тело в шерсти…

Раф невесело улыбнулся. Может, обвинить Сорики в предубеждении? Какая разница, одето ли разумное существо в космический скафандр, в шелковые повязки или природную шерсть? Все равно это разумное существо. А он был уверен, что видел, как уничтожаются разумные существа, у которых нет ни единого шанса ответить. Если это именно тот враг, которого опасаются чужаки, Раф понимает ярость нападения, приведшего к смерти чужака, которого ему показали в городе. Огонь против примитивных копий – схватка неравная, и там, где можно эти копья использовать, ими стараются восстановить справедливость.

Раф не спрашивал себя, почему целиком оказался на стороне мохнатых существ. Не пытался анализировать свои чувства. Знал только, что еще больше хочет избавиться от чужаков, быть подальше от всех их дел.

Солдат рядом с ним был недоволен; он все время оглядывался на остров, а Раф все расширяющимися кругами уходил от него, в то же время не теряя из виду шар. Когда тот закончит свое грязное дело, флаер опять полетит за ним. Но корабль чужаков не торопился улетать.

– Хотят быть уверенными, – сообщил Сорики. – Весь остров погружают в огненную ванну. Интересно, что у них за вещество.

– А я бы не хотел знать, – сквозь зубы ответил Раф. – Если это часть их драгоценного знания, мы вполне без него обойдемся… – он замолчал. Возможно, и так сказал слишком много. Но Земля так пострадала от атомной войны, что человечество теперь испытывает врожденное отвращение к такому оружию и не собирается снова браться за него. А война с использованием огня оживляет прежние ужасы. Конечно, Сорики должен испытывать то же самое. И когда связист ничего не ответил, Раф понял, что прав. Он надеялся, что бойня произведет такое же впечатление на капитана и Лабле.

Но когда, словно пресытившись убийством, шар снова поднялся и лениво полетел в чистом небе, Рафу пришлось следовать за ним. Внизу еще много островов, и каждый раз он боялся, что вид жизни вызовет искушение у убийц и начнется вторая охота.

К счастью, этого не произошло. Цепь островов кончилась, и они оказались над западным континентом. Шар повернул на юг и полетел вдоль берега. От береговых утесов в глубь местности уходили леса, полосами синеватых оттенков они покрывали землю. Пока никаких признаков цивилизации. Эта земля так же нетронута, как та, на которой сел космический корабль.

Показался залив, своими длинными руками он охватывал море. В нем мог бы разместиться целый флот. И от моря к вершинам утесов уходила гигантская лестница; широкие карнизы, застроенные зданиями.

– Удар пришелся сюда!..

Раф видел, что имеет в виду Сорики. Здесь когда-то разразилась катастрофа. Ему приходилось видеть атомные руины на своей планете, те из них, которые позволяла осматривать радиация. Но ничего похожего на эти страшные шрамы он не видел. Камень, составляющий основание этого города, кипел и плавился длинными полосами, сбегал реками лавы в море, окружал языками отдельные нетронутые сооружения. Огненный хлыст, который использовал шар, но бесконечно более мощный?.. Может быть.

Чужак рядом с ним прижался к щиту, разглядывая руины. Он заговорил, и второй чужак, рядом с Сорики, подхватил его речь. Их возбуждение свидетельствовало, что они близки к цели. Раф уменьшил скорость, ожидая, что шар покажет место посадки.

Но, к его удивлению, корабль чужаков устремился в глубь суши. Долгий день подходил к концу, когда они увидели второй город, через него лентой протекала река. Здесь не видно было следов той ярости, которая обрушилась на порт. Здания казались нетронутыми и совершенными.

Странно, но в городе не оказалось посадочной площадки. Шар обогнул грубый овал города и сел на открытом поле к западу. Раф повторил этот маневр, хотя в качестве предосторожности осветил местность внизу вспышкой, и флаер садился в красном свете. Солдат-чужак выразил свое неодобрение.

– Мне кажется, им не нравится фейерверк, – заметил Сорики.

Раф фыркнул.

– Ну и что? А мне не нравятся катастрофы при посадке, и пилот здесь я! – Впрочем, он не считал, что связист возражает серьезно. С той самой бойни на острове Сорики был необычайно молчалив.

– Мрачное место, – заметил он, когда машина села. Раф в глубине души считал такими все поселения чужаков, какие видел, и потому согласился. Как только он снял щит, два пассажира-чужака выбрались из флиттера. Стоя у машины, они держали оружие наготове и смотрели во тьму, словно ожидали нападения. После сегодняшнего зрелища Раф не удивился их готовности. Ужас рождает ужас, а безжалостность требует отмщения.

– Курби! Сорики! – Из темноты послышался голос Хобарта. – Оставайтесь в машине.

Сорики глубже подвинулся на сиденье.

– Не нужно просить меня включать двигатели, – пробормотал он. – Мне тоже здесь нравится так…

Рафу, не нужно было повторять. У него сложилось впечатление, что если он попытается отойти от флиттера, чужаки ему помешают. Если это их город-сокровищница, вряд ли им понравятся самостоятельные действия незнакомцев.

Когда к ним присоединился капитан, его сопровождал офицер, который показал Рафу шар. И этот военный был обеспокоен или рассержен, потому что непрерывно говорил и усиленно жестикулировал.

– Им не понравилась вспышка, – заметил Хобарт. Но в словах его не слышался упрек. Как пилот космического корабля он знал, что Раф сделал то, что требовали его обязанности. – Мы останемся здесь – на ночь.

– А где Лабле? – спросил Сорики.

– Он остается с Юссозом, командиром чужаков. Ему кажется, что скоро он решит проблему общения.

– Хорошо. – Сорики вытащил свой спальный мешок. – У нас нет связи с кораблем…

Наступило молчание, показавшееся Рафу бесконечным. Наконец Хобарт заговорил:

– Мы и не думали, что связь будет постоянной. Лучшие коммуникаторы имеют свои ограничения. Когда утратился контакт?

– Как раз перед тем, как эти закутанные герои начали играть с огнем. До этого я сообщал ребятам все, что вижу. Они знают, что мы направлялись на запад, и держали нас в луче, сколько могли.

Значит, не так плохо, подумал Раф. Но все равно потеря связи ему не нравилась, даже если учесть этот смягчающий фактор. Теперь четверо землян окружены чужаками, которых в двадцать раз больше, они в незнакомой местности и не имеют связи с товарищами. И это может привести к катастрофе.

Глава 9
МОРСКИЕ ВОРОТА

– Что это? – спросил Дальгард у Сссури. Он непрерывно оглядывался.

Неожиданно водяной прижался к стене, его напряженная еле заметая в тени фигура послужила предупреждением, и Дальгард застыл на месте. И в тот же момент получил мысленный ответ.

– Нас преследуют…

– Ящеры-дьяволы? Иные? – Разведчик колонии дал два возможных объяснения и послал собственную ищущую мысль. Но, как обычно, не мог сравниться в чувствительности с водяным, чей народ всегда пользовался этим видом общения.

– Те, что всегда охотятся в темноте, – получил он в ответ. Действия Сссури свидетельствовали об опасности. Водяной повернулся и крепко схватил колониста, заставив отступить на шаг-два.

– Возвращаться тем же путем мы не можем. И нужно уходить быстро.

Для Сссури, который с единственным копьем смело выходил навстречу ящеру, это что-то повое. Дальгард достаточно умен, чтобы согласиться с необходимостью бегства. Вместе они побежали по подземному коридору, и скоро между ними и тем местом, где водяной поднял тревогу, легла миля.

– От кого мы бежим? – Дальгард послал этот вопрос, когда водяной немного замедлил ход.

– Есть те, кто живет в темноте. Одного или двух мы легко убили бы. Но они охотятся стаями и стремятся к убийству, как дьяволы, почуявшие запах мяса. К тому же они умны. Когда-то давно, в дни до огня, они служили Иным как охотники за дичью. Иные старались сделать их еще разумнее и коварнее, чтобы посылать на охоту самостоятельно. И постепенно они стали слишком умны для своих хозяев. Тогда Иные, поняв угрозу, попытались перебить их, заманить в ловушки. Но удалось избавиться только от самых неповоротливых и глупых. Остальные ушли под землю, в такие ходы, как этот, и выходят из них только по ночам.

– Но если они разумны, – возразил разведчик, – почему нельзя установить с ними мысленный контакт?

– За долгие годы они выработали собственный образ мыслей. И они не простые существа, как ночные бегуны. Когда-то их учили отвечать только Иным. Но, – он развел руки быстрым нервным жестом, – но для тех, кто окружен такой стаей, они неизбежная смерть.

По уверению Сссурн, повернуть нельзя, поэтому оставалось только идти вперед по проходу, в котором они оказались. Водяной был уверен, что они пересекли реку и со временем доберутся до моря, если только случайный выход не позволит им выбраться на поверхность раньше.

Дальгард видел, что этим путем пользовались редко. Постоянно встречались груды земли, результат обвалов; через них приходилось перебираться, и разведчик подумал, что, возможно, они окажутся в тупике. Но он верил в Сссури, и так как водяной уверенно двигался дальше, Дальгард без возражений шел за ним.

Они изредка отдыхали, карауля по очереди. Но стены оставались неизменными, и трудно было измерять время и расстояние. Дальгард пожевал свой неприкосновенный запас, сухое мясо и фрукты, превратившиеся в почти каменный брусок; он пытался удовлетворить этими крохами растущий голод.

Проход становился все более влажным; со стен стекала вода, собиралась в зловонные лужи на полу. Дальгарду все меньше нравилось это место. Идя вперед, он невольно сгибал плечи; воображение рисовало картину обвала, на них рушится камень, и тонны грязной маслянистой речной воды поглощают их. Но хотя Сссури, когда мог, избегал вступать в лужи, влага его не тревожила.

Наконец человек не выдержал.

– Далеко ли море? – спросил он, не надеясь получить ответ.

Как и ожидал Дальгард, Сссури пожал плечами.

– Мы должны быть близко. Но я никогда здесь не проходил. Откуда мне знать?

Они снова отдохнули, выбрав относительно сухое место, пожевали сухой пищи, немного попили из заткнутых рогов двурога, которые свисали у них с поясов. Человек должен умирать от жажды, чтобы решиться зачерпнуть этой застоявшейся воды из луж.

Дальгард погрузился в беспокойный сон, в котором бежал под небом, а небо превратилось в гигантскую руку врага, и эта рука неумолимо опускалась, чтобы раздавить его. Проснулся он, вздрогнув, и увидел, что чешуйчатые пальцы Сссури трясут его за плечо.

– По этим дорогам ходят демоны снов. – Его еще не вполне проснувшийся мозг уловил эти слова.

– Действительно, – ответил Дальгард.

– Так всегда в тех местах, где жили Иные. Они оставляют за собой мысли, порождающие сны, и эти сны беспокоят тех, кто не их рода. Пошли. Мне хочется поскорее выбраться из этого места под чистое небо, где древнее зло не отравляет воздух и мысли.

Либо водяной неверно определил направление пути, либо устье реки гораздо дальше от города, чем они считали: они шли долгие утомительные часы, но проход не поднимался и никаких выходов в знакомый им мир не было.

Дальгард начал понимать, что они опускаются. Наконец он не выдержал и высказал свои опасения, надеясь, что Сссури их развеет.

– Мы опускаемся!

К его разочарованию, водяной согласился.

– Да. Уже тысячу наших шагов. Я считаю, что проход ведет не к солнцу, а под море.

Дальгард пропустил шаг. Для Сссури море – это дом; возможно, перспектива оказаться под морским дном его не тревожит. Но рожденный на суше человек к такому не готов. Если ему тревожно под рекой, то что же под океаном? Дальгард вспомнил свой страшный сон, руку, грозящую прихлопнуть его. Но спутник продолжал:

– Должен быть выход, может быть, прямо в море.

– Для тебя, – заметил Дальгард, – но я не житель глубин.

– Иные тоже, однако они пользовались этими путями. И говорю тебе, – водяной снова коснулся руки Дальгарда, – повернуть назад невозможно. Смерть, живущая во тьме, по-прежнему принюхивается к нашему следу.

Дальгард невольно оглянулся через плечо. В тусклом ограниченном свете фиолетовых дисков он почти ничего не видел. Сзади может незаметно подобраться целая армия.

– Но… – Он возражал против внешней беззаботности водяного.

Сссури вначале, когда упомянул о преследователях, встревожился. Теперь, казалось, он совсем не беспокоится.

– Они сыты, – ответил он. – Разведчики идут за нами, потому что мы что-то новое и подозрительное. Но когда они снопа проголодаются, а разведчики доложат, что мы мясо, тогда наступит время обнажить ножи и приготовиться к битве. Но до этого мы еще можем освободиться. Нужно найти ворота.

Водяной казался уверенным, но Дальгард этой уверенности не разделял. На открытом воздухе он встречал ящера-дьявола, вчетверо больше его самого, лишь с обычной охотничьей осторожностью. Но здесь, в темноте, не в силах отделаться от мысли, что тысячи тонн морской воды висят над головой, он обнаружил, что вздрагивает при малейшем звуке; в потной руке Дальгард зажал обнаженный нож.

Он заметил, что Сссури пошел быстрее и увереннее. Дальгард привык идти такой же походкой. Перед ними коридор уходил вдаль без всяких перерывов. Обещанный водяным выход, если он и существует, по-прежнему не был виден.

Трудно определять время в этом темном проходе, но Дальгарду показалось, что прошло еще не меньше часа, когда Сссури снова резко остановился, наклонил голову, словно прислушиваясь.

Как будто уловил звук, недоступный для его спутника-человека.

– Они проголодались… – мысль его шипела, словно слова, произнесенные вслух. – Начинается охота.

Он пошел вперед еще быстрее, Дальгард не отставал; они почти бежали: накопившаяся за столетия пыль поднималась под босыми, покрытыми чешуйками ногами водяного и под кожаны-, ми ботинками Дальгарда. По-прежнему стены без всяких ответа-, пенни, по-прежнему фиолетовые лампы на потолке. И никакого выхода. По что даст им этот выход, подумал Дальгард, если он ведет в море?

– У берега острова…, много островов, – ответил на его мысль Сссури. – Я думаю, выход приведет на один из них. Но – беги, брат по ножу, потому что те, что идут за нами, жаждут плоти и крови. Они решили, что нас можно не опасаться, и теперь охотятся в свое удовольствие.

Дальгард взвесил в руке нож.

– Они обнаружат, что у нас есть клыки, – мрачно пообещал он.

– Лучше, чтобы они вообще нас не обнаружили, – возразил Сссури.

Жгучая боль вспыхнула в груди Дальгарда, дыхание стало порывистым, он торопливо глотал воздух, продолжая бежать по бесконечному коридору. Сссури тоже проявлял признаки утомления, он опустил круглую голову, только железная воля заставляла его передвигать ноги. И эта решимость передавалась разведчику, действовала сильнее, чем любое предупреждение об опасности.

Они проходили под одним из редких фиолетовых фонарей, когда Дальгард уловил что-то еще, быстрый и резкий мысленный удар, как удар меча, прорубивший туман усталости, который окутал его мозг. Но это не мысль Сссури, она совершенно чуждая, на самом краю восприятия, прикоснулась, кольнула, как игла, и снова отступила.

Не страх и не предупреждение – невероятное упрямство и гложущий голод. Дальгард мгновенно понял, что мысль исходит от тех, кто принюхивается к их следу, и не удивлялся больше, что охотники не способны на мысленный контакт. С этим контактировать невозможно!

Он побежал вперед, ответив на ускорение водяного. Но, к своему ужасу, Дальгард увидел, что товарищ его на бегу держится за стену, как будто нуждается в опоре.

– Сссури!

Мысль его встретила сосредоточенную волю, стену, которую не смогла пробить. На мгновение он успокоился, но тут же уловил новый укол мысли преследователей. Ему хотелось оглянуться, увидеть охотников. Но он не решался нарушить ритм бега.

– Аххх! – Крик Сссури вновь заставил его посмотреть на товарища. Водяной побежал изо всех сил.

Дальгард призвал последние остатки энергии и последовал за ним. Сссури остановился у темного выступа в стене.

– Морские ворота! – Водяной вцепился когтями в люк, пытался отыскать способ открыть его.

Тяжело дыша, Дальгард прислонился к противоположной стене. И услышал новый звук – топот лап, множества лап в коридоре. И смог посмотреть в ту сторону.

Круглые огоньки, тусклые, зеленоватые, у самой земли, как будто кто-то бросил горсть фосфоресцирующих бусинок в темноту. Но это не фосфоресценция! Глаза! Глаза – он попытался сосчитать и понял, что невозможно представить себе размер стаи, которая бежала молча, но целеустремленно. И смог разглядеть только смутные фигуры, гибкие, сильные, прижимающиеся к земле.

– Ахххх! – Снова торжествующий крик Сссури.

Со скрипом металл неохотно двинулся, пахнуло морским воздухом, показался фиолетовый свет, гораздо ярче, чем в коридоре.

Дальгард одновременно ожидал поток воды, но его не было; водяной протиснулся в люк, и Дальгард приготовился следовать за ним, чувствуя, что светящиеся глаза и шлепающие лапы совсем рядом.

В коридоре послышалось рычание, и на разведчика прыгнуло черное существо. Не глядя, Дальгард ударил ножом и почувствовал, как лезвие вошло в плоть. Рычание превратилось в гневный крик, существо извивалось в воздухе, пытаясь дотянуться. В это мгновение Сссури, высунувшись из люка, тоже ударил, погрузив свой костяной нож в ожившие тени внизу.

Дальгард подпрыгнул, схватившись за люк. Пнул ногой одну из теней, отбросив ее назад, в толпу других. Сссури подхватил его, втащил наверх, вдвоем они захлопнули люк и почувствовали, как он задрожал от удара множества тел: стая внизу обезумела от гнева и досады.

Водяной задвигал засовы люка, заставив снова протестующе заскрипеть металл, а Дальгард получил возможность осмотреться. Они оказались в помещении восьми-девяти футов длиной; в фиолетовом свете видно было висящее на стенах многочисленное оборудование, на полу груда небольших цилиндров. В дальнем конце помещения еще один люк, закрытый таким же образом, как и тот, что закрывает Сссури. Водяной кивком указал на него.

– Море…

Дальгард сунул нож в ножны. Ему не хотелось проходить через эту дверь. Подобно своим соплеменникам, он умеет плавать. Возможно, его умение поразило бы людей с его родной планеты. Но, в отличие от водяного, он не родился в море, природа не снабдила его вторым дыхательным аппаратом, который позволяет водяным так же легко жить под водой, как и на суше. Сссури может без страха пройти в этот люк. Но для Дальгарда это такое же испытание, как схватка со стаей там, в коридоре.

– Надежды на то, что они уйдут, нет, – ответил на его невысказанный вопрос Сссури. – Они упрямы. Часы, даже дни для них ничего не значат. К тому же они могут оставить охрану, охотиться в другом месте, но вернуться по сигналу. Так они поступают.

Остается только выход в море. Сссури прошел по комнате и снял один из странных предметов, свисающих со стены. Подобно всем другим предметам, сделанным из загадочных материалов Иных, этот казался новеньким, словно его повесили только что, хотя с того времени прошло не меньше столетия Астры. Водяной развернул длинный гибкий шланг, соединяющийся с двухфутовой канистрой.

– Иные не могли дышать под водой, как и ты, – объяснил он, работая быстро и умело. – На моей памяти были случаи, когда мы обнаруживали их разведчиков с такими приспособлениями; разведчики должны были шпионить за нами из безопасных укрытий. Но последний такой случай был много лет назад, и тогда мы преподали им такой урок, что больше они не возвращались. Тело у них по форме похоже на твое, дышат они тем же воздухом; я думаю, ты можешь этим воспользоваться.

Дальгард взял аппарат. Гибкие металлические ленты удерживают плоскую канистру на груди. Металлическая ткань плотно закрывает маской лицо.

Сссури подошел к груде цилиндров. Выбрав один, он повозился с его заостренным концом и был вознагражден слабым шипением.

– Аххх! – Снова возглас, выражающий удовлетворение. – В них все еще есть воздух. – Он испытал еще два цилиндра и принес все три туда, где стоял Дальгард. Канистра на месте, маска наготове в руке. С бесконечной осторожностью водяной поместил цилиндр в канистру и с сожалением отложил два других.

– Менять их под водой мы не сможем, – пояснил он. – Так что лишние запасы нам не помогут.

Стараясь не думать о том, сколько воздуха помещается в цилиндре. Дальгард надел маску, прикрепил шланг и вдохнул. Из шланга идет воздух, дышать можно! Но – как долго?

Сссури, видя, что товарищ готов, занялся затворами второго люка. Но потребовались совместные усилия, чтобы преодолеть этот барьер и пробраться в небольшое помещение – непосредственно в шлюз, ведущий в море.