355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Андрэ Нортон » Веер с глазами из опала » Текст книги (страница 2)
Веер с глазами из опала
  • Текст добавлен: 10 сентября 2016, 12:45

Текст книги "Веер с глазами из опала"


Автор книги: Андрэ Нортон



сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 13 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Глава вторая

– Значит, вы бывали в Нью-Йорке? – Персис несколько нетерпеливо взглянула на хозяйку, она была голодна, но невежливо начинать есть без приглашения.

Широкая юбка Лидии зашуршала при резком повороте.

– Я – в Нью-Йорке? – она сердито рассмеялась. – Я училась в школе в Чарлстауне, и в Ки-Уэсте, и это всё – с тех пор, как Крю решил поселиться здесь. Но родилась я в Нью-Йорке. Хотя и не помню этого.

Она вернулась к столу и нетерпеливо дёрнула за сетку. Этот жест соответствовал её резкому тону.

– Быть заключённой здесь – от этого одного можно увидеть любых призраков. Когда скучаешь, в голову приходят самые странные фантазии.

Она съела всего лишь кусок хлеба с джемом. Зато Персис с аппетитом проглотила печенье, незнакомые фрукты и ветчину, нарезанную очень тонко и очень вкусную. На десерт подали заварной крем с непривычным вкусом. Он Персис тоже очень понравился.

Лидия поставила руки на стол, опёрлась на них подбородком и устремила взгляд на Персис.

– Расскажите мне о Нью-Йорке, – приказала она.

Но едва Персис заговорила, как её прервал резкий лающий звук. Лидия мгновенно вскочила на ноги и направилась ко входу в дом.

– Заметили корабль… – она сообщила только это и исчезла.

Заразившись возбуждением хозяйки, Персис последовала за ней. Лидия уже поднималась по лестнице, придерживая юбку обеими руками, чтобы быстрее идти.

Они поднялись по трём пролётам – третий оказался очень узким и крутым – и вышли на плоскую крышу, ограждённую перилами. Из ящика, укреплённого у перил, Лидия достала подзорную трубу. И, прикрыв один глаз, посмотрела на море.

– Он всё-таки посмел! – голос её возбуждённо звенел. – Это «Удача бури»! – Лидия улыбалась. – О, Крю придёт в ярость! Не могу дождаться, чтобы взглянуть на его лицо, когда он увидит её здесь.

– Это корабль вашего брата? – удивилась Персис.

– Нет. Его корабль называется «Непревзойдённый». А это корабль Ральфа. Ральфа Гриллона. Он с Багамских островов.

– Но я считала, – Персис заслонила глаза, но без подзорной трубы видела только какую-то тень, – что рекеры с Багам не заходят в эти воды…

Лидия нетерпеливо фыркнула.

– Море не разгорожено, как поле. И багамцы тут плавали задолго до нас. У них есть свои права, хотя такие люди, как Крю, слишком властны, чтобы признавать это. Ральф водит «Удачу бури», куда захочет. А если какой-нибудь катер из Ки-Уэста и привяжется, он увидит только корму. К тому же, – улыбка её стала одновременно радостной и хитрой, – у Ральфа имеется особая причина появляться здесь, – и не предложив Персис подзорную трубу, она положила её назад в ящик.

– Но даже он не может сделать ветер сильнее, – чуть погодя продолжила Лидия. – Пройдёт несколько часов, прежде чем… – тут она замолчала, глядя уже не на море, а на то, что находилось непосредственно перед домом. Улыбка её исчезла, сменившись мрачным выражением.

Персис проследила за её взглядом. Насыпь, на которой был воздвигнут дом, соединялась полоской земли – дамбой – с причалом, но у её основания плескалась вода и узкий канал вёл прямо в море. Выход из канала находился у самой пристани, по-прежнему загромождённой ящиками и бочонками.

По каналу от пристани двигалась небольшая лодка с двумя гребцами, и Лидия смотрела именно на неё. Сжав кулак, она ударила им по перилам.

– Джонни Мэйсон! – она словно выплюнула это имя. – Услышал сигнал раковины и отправился к Крю. Вечно он вмешивается! – она пожала плечами. – Ну и пусть. Ему это не поможет. Крю тоже.

Лидия устремилась к лестнице. Персис спускалась осторожно, решив, что Лидия погружена в свои мысли и забыла о ней. Но в верхнем коридоре хозяйка остановилась и оглянулась.

Выражение недовольства, пусть и слабое, исчезло. Улыбка больше не казалась ни сердитой, ни хитрой.

– Вы спрашивали об Исчезнувшей Леди, – к замешательству Персис, она совершенно оставила тему «Удачи бури» и её капитана. – У меня есть время показать вам веер – веер призрака.

Она взяла Персис за руки, словно они близкие и лучшие подруги – Персис несколько встревожилась такой быстрой сменой настроения, – и отвела гостью в спальню на втором этаже у самой лестницы.

– Сьюки, – нетерпеливо обратилась Лидия к чернокожей девушке, которая складывала бельё в ящики прекрасного резного комода, – оставь это. Скажи Мам Роз, что у нас на ужине будет гость, особый гость. Нам понадобится наполеоновский фарфор и лучшее столовое серебро. Иди!

– Да, мэм, – и Сьюки исчезла, оставив комнату в беспорядке. Персис решила, что этот беспорядок – дело рук Лидии. Хозяйка рылась в старинном морском сундуке, говоря:

– Ни один островитянин не притронется к этой вещи. Они считают, что она приносит несчастье. Крю нашёл это, – она пнула сундук носком туфли, – в песке под скалой. Всё, что осталось от старого пиратского форта. Я упросила его отдать сундук мне. Сьюки и остальные знают, что он у меня. Они считают, что я могу напустить на них несчастья. Поэтому всегда делают, что я велю. Полезная штука. А, вот он!

Она подошла к окну, неся в руках деревянную шкатулку. Достала из неё веер, расправила и подставила под солнечный луч.

Персис приходилось видеть изящные веера из слоновой кости, которые иногда продают китайские купцы. И веера из сандалового дерева, которыми пользуются летом. Считается, что аромат дерева позволяет легче переносить жару. Этот же веер был похож и в то же время не похож на другие. Чёрные дощечки, стянутые лентой, прятались под более плотными дощечками-крышками, на которых были вырезаны изображения кошек с глазами из блестящих тёмно-синих камней. А внутри девушка увидела опять-таки кошек, охотящихся в траве, спящих, сидящих.

– Эти камни называются чёрными опалами, – Лидия указала на глаза-камни. – Так сказал Крю в Ки-Уэсте один ювелир. Он считает, что им двести-триста лет, но не знает, где именно сделан веер: в Китае или в Италии. Он волшебный. Говорят, с его помощью Исчезнувшая Леди убила Джека Сатиновую Рубашку, потом просто взмахнула веером, и её не стало, – Лидия рассмеялась. – Давайте, потрогайте его. Эти кошки не кусаются и не царапаются. Мне они ничего не сделали.

Персис неохотно протянула руку. Веер был довольно необычный, хотя и прекрасный. Девушка не верила в то, что он может принести несчастье, но всё равно её охватило какое-то странное ощущение. Персис принялась разглядывать кошек. Они – она поискала нужное слово – выглядели как-то неестественно. Но, раскрыв веер полностью, девушка почувствовала, словно кошки оценивающе смотрят на неё. Быстро закрыла веер и вернула Лидии.

– Очень необычная вещь, – сказала она. Персис видела, что Лидия внимательно наблюдает за ней. Может, желая убедиться, что она так же суеверна, как и островитяне.

– Да, – Лидия положила веер назад в шкатулку, а ту уложила в сундук, не делая попыток подобрать веши, которые разбросала во время поисков. – Но самое странное, что, хотя веер всегда здесь, призрак держит его в руках. Мне кажется забавной мысль о призрачном веере. А теперь я должна найти миссис Прайор. Если я уговорю её, она даст нам хорошего вина… Идёмте со мной, если хотите.

Персис покачала головой.

– Я должна заглянуть к дяде. Спасибо.

Когда она постучала в дверь, Шубал сразу открыл, словно с тревогой ждал её появления.

– Мисс Персис, пожалуйста… Хозяин не спит. Он спрашивал вас.

Надо было прийти раньше. Почему она позволила Лидии помешать исполнению её долга? Персис торопливо подошла к кровати. Странно было смотреть сверху вниз в эти широко расставленные глаза. Даже в старости дядя Огастин оставался очень высоким и держался очень прямо.

– Я здесь, сэр. Простите, что не пришла раньше…

Он с большим усилием поднял руку.

– Неважно… – голос его, хоть и хриплый, сохранил прежнюю вежливую отчуждённость.

– Я должен кое-что объяснить тебе, Персис, – он говорил с паузами и тяжело дыша. Персис с тревогой прислушивалась к его дыханию. – Мы всегда тщеславимся своей силой и не думаем о слабости. Я… Вероятно, я допустил ошибку, предприняв это путешествие. Серьёзную ошибку. Но, оглядываясь назад, не вижу возможности поступить иначе… Ты знаешь, что неудачи «Рук и Компани» сильно подорвали наше состояние. Я мог бы восстановить эти потери, но время стало моим врагом. Я слишком стар, а это признавать нелегко.

Его прямой взгляд требовал, чтобы она не проявляла никакого сочувствия.

– Три месяца назад… – он остановился и закашлялся; Шубал едва не оттолкнул Персис, но больной поднял руку и жестом отстранил слугу, – …я получил важное сообщение. Как и во всех семьях, у нас есть свои тайны. Ты, несомненно, никогда не слышала об Амосе Руке, – тут он не стал ждать ответа. – У моего отца был младший брат Амос. В дни нашей революции он дружил с молодыми английскими офицерами, которые служили в армии, оккупировавшей Нью-Йорк. Другими словам, он провозгласил себя «лоялистом <Лоялистами называли американцев, которые не поддерживали отделение Соединенных Штатов от Англии. – Прим. перев.>». Когда английская армия вынуждена была эвакуироваться, он собрал значительную сумму, в том числе и из денег, украденных у своих сограждан. И с этими деньгами отправился в Вест-Индию. Но часть этих денег не была получена нечестными путями. Их ему доверила его овдовевшая мать. Эти деньги она предназначала в качестве приданого сестре Амоса, а также для себя в старости. Убегая из Нью-Йорка, Амос не представил никакого отчёта по этим средствам. Мой отец, а позже я и мой брат Джулиан содержали нашу бабушку. Мы узнали, что Амос обосновался на Багамских островах и построил там два корабля для поисков потерпевших крушение. Со временем он женился на вдове, и у него родился сын. Но этот сын пропал в море. Поэтому у Амоса законных наследников не было. Умирая, он оставил своё состояние вдове, женщине благоразумной и бережливой. Она, а также несколько других женщин на островах, получили доли в его кораблях. Но его вдова оказалась также женщиной честной. Разбирая дела покойного мужа, она наткнулась на письма моей бабушки, в которых та просила Амоса вернуть деньги. Кстати, на эти письма он так и не ответил. Вдова немедленно написала в Нью-Йорк и предложила выплатить нужную сумму. В то время я был по делам в Лондоне, и со мной не связались. Мой брат Джулиан, бабушка и тётя Элеанор умерли в течение двух недель от жёлтой лихорадки, которая тяжело ударила тем летом по стране. Меня вызвали домой, но письмо шло долго, и только через несколько месяцев я узнал о письме вдовы Амоса. Однако в то время я был слишком занят делами своей компании и, поскольку долг относился к бабушке, я письменно поблагодарил миссис Рук и сообщил, что считаю долг погашенным, так как все, кого он касался, умерли. И больше много лет об этом не вспоминал. Но незадолго до пожара, который так существенно сказался на нашем состоянии, я получил письмо от поверенного миссис Рук на островах. В письме сообщалось, что миссис Рук, дожившая до преклонного возраста, недавно умерла. Она оставила большое состояние, которое в завещании разделила в равных долях между потомками моей бабушки и благотворительными фондами. Сумма наследства оказалась очень значительной. Тогда я собрал все письма и документы, относящиеся к этому случаю… – старик жестом указал на прикроватный столик. Там лежал небольшой, закрытый на замок, портфель. – Документы доказывают законность наших притязаний.

Лицо его посерело, хотя говорил он по-прежнему отчётливо, как всегда, делая паузы между словами. Но вот он замолчал, и Шубал протиснулся мимо девушки и поднёс к посиневшим губам хозяина стакан. Дядя Огастин отпил, потом медленно снова поднял голову. Он не отрывал взгляда от Персис. В глазах его горела яростная решимость, которая меняла выражение осунувшегося лица.

– Ты… – частые поверхностные вздохи прерывали его речь. – Ты должна всё это запомнить!

– Запомню, дядя Огастин.

Глаза его закрылись, и Шубал молча жестом попросил её отойти. Слуга проводил девушку до двери, как будто хотел убедиться, что она ушла. Но внимание его было устремлено к человеку в постели.

Персис вернулась в свою комнату по другую сторону коридора. Итак, у этого путешествия на острова имелась реальная причина, а не просто поиск здоровья, которое дяде Огастину не суждено больше найти. Девушка остановилась у окна, которое выходило на пристань.

Ящики и тюки по-прежнему горой лежали на помосте, но людей не было видно. Наверное, склады переполнились. Мимо пролетела птица с ярким оперением и хриплым криком; она затерялась в роскошной зелени, окружающей бассейн и канал. Зато пятно в море, которое Лидия назвала «Удачей бури», приобрело более чёткие очертания.

Но ближе по каналу двигалось другое судно. Не шлюпка с корабля, а узкое каноэ, выдолбленное из одного большого ствола. В каноэ сидел одинокий гребец. Несмотря на все его усилия, судёнышко слишком медленно приближалось к маленькой пристани, возле которой стоял дом. Ухватившись здесь за сваю, гребец – теперь стало ясно видно, что это женщина, – поднялся вверх, выпрямился и привязал верёвкой свою странную лодку.

Вокруг ног женщины болталась юбка из выделанной шкуры, голову покрывала широкополая шляпа из какого-то тростника или соломы, так что Персис сверху не могла заглянуть в лицо незнакомки. Женщина подняла завёрнутый в шкуру свёрток и, держа его у костлявого бедра, двинулась к дому. Она поднялась по еле заметным ступеням и исчезла за наружной стеной.

***

Каноэ лениво покачивалось у сваи. У рифа бросал якорь корабль, который привёл Лидию в такое возбуждение. На большой пристани собрались люди, наблюдая за ним. Что-то в их доведении говорило, что они не очень приветствуют появление этого корабля. Словно наоборот, обсуждают средства обороны от вторжения.

Персис вспомнила рассказы о том, что рекеры с Багам и местные не так давно были заклятыми врагами. И сейчас ещё намекают на тайные бои, которые ведутся далеко в нейтральных водах, без свидетелей.

Хотя теперь границы установлены законом, и многие багамцы, чтобы не потерять средства к существованию, переселились на острова Ки, старая вражда и ненависть всё ещё тлеют под поверхностью. Лидия, несомненно, намекала на то, что капитан Леверетт недолюбливает хозяина корабля, который сейчас бросал якорь в его владениях.

Персис отошла от окна. Лидия казалась очень уверенной в себе. Она явно собиралась принять этого капитана Ральфа Гриллона как почётного гостя. Но воспоминание о последних минутах на палубе «Стрелы», когда хозяин острова бросил её в шлюпку как тюк товара, заставило Персис удивиться вызывающему поведению девушки. У неё самой сложилось представление, что с капитаном Левереттом следует считаться.

Итак, впереди, вероятно, собираются грозовые тучи несколько другого вида. Но это не её дело. Гораздо важнее прибытия этого корабля – которое не имело к ней отношения – был рассказ дяди Огастина.

Старикан, должно быть, – дыхание у Персис перехватило – почувствовал себя очень плохо. Он, который всегда был так уверен в себе, всегда был хозяином своей судьбы, да и её тоже, он должен был испытывать крайнюю необходимость, чтобы пуститься в далёкий путь и потребовать деньги у незнакомых людей. А теперь он рассказал об этом и ей. Состояние, связанное с бесчестным поведением. Дядя Огастин всегда был истинно благородным человеком. Значит, он совсем разорен?

Неприятные мысли прервал стук в дверь. Персис отодвинула засов и увидела Молли, а за ней двух островитян с её чемоданом. Молли взмахом руки отослала их, её круглое лицо сердито хмурилось. После того, как пришедшие с ней опустили ношу и вышли, служанка фыркнула:

– Плату требуют! – она захлопнула дверь. – Смеют говорить о плате!

– Какую плату?

Уперев руки в бёдра, с раскрасневшимся лицом, Молли посмотрела на девушку.

– Кажется, те, кого спасают эти морские паразиты, должны платить за то, что им не дали утонуть! Никогда не слышала таких нехристианских слов! Мой отец был одним из тех, кто плавал в лодках на помощь, когда у мыса Доброй Надежды корабли садились на рифы. И не было никакого разговора о плате, клянусь в этом!

Персис тоже ощутила негодование. Эти рекеры! Они спасают корабль или хотя бы его груз, а потом берут с капитана деньгами или частью спасённых товаров. Естественно, что спасённые пассажиры тоже должны заплатить рекерам. Но она была совершенно согласна с гневными словами Молли.

– Они назвали сумму? – она всё-таки пыталась сдержать гнев. Дядю Огастина не следовало тревожить ещё и этим. Но Персис не знала, что ей делать. Разве что попросить капитана Леверетта подождать с оплатой. Чем больше она думала об этой системе, тем более сильный гнев испытывала.

– Я не спрашивала, – ответила Молли. – Просто велела им принести сюда ваш чемодан. Может, там внутри всё попорчено водой. Там ходит огромный ирландец, он боцман на пристани. Так он сказал, что чемодан нельзя брать, потому что это часть груза. Ну, я ему сказала всё, что думаю! Груз, как же! И об этой плате у меня есть что сказать. Они это не скоро забудут. Я им заявила, что хозяин болен и не сможет говорить об оплате. А вас нельзя беспокоить подобными глупостями. Не думаю, – с ноткой удовлетворения закончила Молли, – что мы ещё об этом услышим. Не от этого ирландца.

Итак, они на самом деле не гости, подумала Персис. Несмотря на всю свою роскошь, дом капитана Леверетта – нечто вроде гостиницы. Миссис Прайор сможет прояснить статус невольных постояльцев. Персис считала, что под этой крышей откровенно говорить лучше всего именно с миссис Прайор. И сделать это предстояло ей.

Она понятия не имела, сколько денег осталось у дяди Огастина. Смогут ли они заплатить «выкуп», который потребует этот пират-рекер. Но если бы она хотя бы представляла себе сумму… Наверное, нужно будет заплатить и врачу. А ещё предстоит плавание в Ки-Уэст, а оттуда на Багамские острова. Она, которая никогда в жизни не имела дела с деньгами, кроме домашних расходов, встревожилась и растерялась.

Молли занялась чемоданом. Может, Персис сумеет найти миссис Прайор и как можно быстрее решить вопрос об их статусе под этой крышей. Сказав, что у неё есть дело, Персис вышла в коридор и спустилась по передней лестнице. Её внимание привлекли голоса в задней части дома.

– Вы знаете, мисс Лидия, что бы сказал – и сделал – капитан, если бы он был дома.

– Да, но его же нет. И если он может раскрыть свой дом перед теми, кого вытащил со «Стрелы», то и я могу принять друга. Моего друга. Я не собираюсь спрашивать позволения Крю. Кстати, и не могу этого сделать, потому что его нет дома. Мам Роз и Сьюки сделают то, что я им велела: подадут лучший фарфор, и скатерти, и еду. Ральф Гриллон не морской разбойник. У него в Багамах такая же власть, как у Крю здесь. И я не хочу стыдиться этого дома, когда он придёт в гости. Я видела, как Мэйсон отправился предупредить Крю, но пройдёт много часов, прежде чем он снимет корабль с рифов и сможет вернуться. А тем временем я принимаю джентльмена и сделаю это с гостеприимством, которым мы известны… – голос её поднимался всё выше с каждым ядовитым словом.

Персис в смущении хотела бы оказаться подальше от этого невольного подслушивания. Она отступила на несколько шагов. И когда столкнулась с кем-то, кто неслышно вошёл, так вздрогнула, что едва не упала. Рука удержала её, крепкая рука; она повернулась и увидела обветренное и загорелое лицо незнакомца.

– Крепче держитесь, мэм! – смех в глазах и улыбка на губах. – Никогда не думал, что превращусь в риф, на который напорется такое хорошенькое судно.

Глаза у него были не только насмешливые, но и дерзкие. Персис напряглась. Ей не понравилось, как он подчёркнуто разглядывает её сверху донизу. Как будто она корабль, а он собирается её купить.

На нём был синий камзол с медными пуговицами, не помутневшими от морской воды, волосы кудрявые, голова обнажена, хотя в руке офицерская шляпа. Персис пришлось задрать голову, потому что ростом незнакомец не уступал дяде Огастину. Но он искрился жизнью, в нём не чувствовалось ни намёка на отчуждённость дяди.

Персис вспыхнула, поняв, что смотрит на него почти так же дерзко, как он на неё. А он, отпустив руку девушки, поклонился.

– Ральф Гриллон, к вашим услугам, мэм, – представился он. В речи его слышался лёгкий акцент. Она нашла его интересным. – К любым вашим услугам.

Персис показалось, что он подчеркнул слова «вашим», и покраснела ещё больше. В это время с криком «Ральф!» в коридор выбежала Лидия, раскрыв руки для открытого и весьма неформального приветствия.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю