Текст книги "Смерть или престол (Книга Дуба)"

Автор книги: Андрэ Нортон

Соавторы: Саша Миллер
сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 23 страниц)

14

Оберн долго не мог решить, следует ли докладывать об этих непонятных происшествиях Снолли. Мужчина, который сначала был облачен в туман, а потом – в доспехи? Очень странно. И что он делал в Трясине такое, что взбесило ее обитателей? И куда уехал он сам и его телохранители?

Оберн испытывал сильный соблазн последовать за ними. У мужчины в кольчуге было всего три спутника – и столько же человек было с Оберном. Конечно, те были в доспехах, а его люди – нет, но ведь Морской Бродяга даже без брони способен противостоять любому обитателю этой новой земли, будь тот хоть во что закован! И если изнеженный южанин может углубиться в Трясину и вернуться невредимым – пусть ему вслед и бросили несколько копий, – тогда и четверо Морских Бродяг способны сделать то же самое, и даже больше.

– Поехали следом, – предложил Яобим. – Мы ведь на разведке, так?

Остальные двое воинов с ухмылками закивали головами.

– Вот именно! – заявил Халдин.

– Раз уж тот странный чужак показал нам брод, давайте пойдем туда! Трясинные люди рано или поздно уйдут, и тогда мы сможем пройти по следам нашего невольного проводника! Кто знает, что мы обнаружим, когда пересечем реку? – С этими словами Рауш положил руку за рукоять кинжала.

– Приключение может оказаться интересным, – согласился Яобим.

– Нам нужно знать свои земли, – добавил Халдин.

– И людей, которые на них живут, – поддержал его Рауш. – Как вы думаете, женщины в Трясине такие же уродливые, как их мужчины?

– Узнать это можно только одним способом, – сказал Оберн. – Но сначала нам надо оповестить моего отца.

Остальные начали было возражать, но он жестом заставил их умолкнуть. Да, этот вопрос должен был решить Снолли – и, возможно, подчинявшиеся ему командиры. Однако Оберн решил, что попросит отца, чтобы тот разрешил ему вернуться сюда с отрядом разведчиков.

Его спутники неохотно отказались от намерения немедленно броситься в Трясину. Они дождались, чтобы и всадники, и те, кто их преследовали, скрылись из виду, – и только потом спустились со скал и отправились к броду через широкий поток, отделявший владения Ясеня (которые они теперь назвали Новым Волдом, землями Морских Бродяг) от таинственной Трясины.

Вернувшись, Оберн обнаружил, что его супруга, Ниэв, заболела – вероятно, из-за лишении, перенесенных во время нелегкого плаванья. А вот мальчик, похоже, был совершенно здоров. Оберн не смог остаться с женой и препоручил Ниэв заботам ее служанки: его потребовали к отцу. Судя по тому, как звучал вызов, дело было более важным, чем какой-то мужчина, облаченный в туман.

В соответствии с обычаями, при обсуждении вопросов, касающихся всего клана, главный предводитель Снолли вызвал на совет всех глав семейств. Во время военных действий его приказы считались непререкаемыми, но когда речь заходила о вещах опасных или значительных – что, похоже, сейчас и происходило, – ему необходимо было учесть общее мнение своего народа.

Крепость, которую они присвоили, оказалась просторной и красивой, с симметричными башнями и прочными воротами. В крепостном рву по-прежнему плавали лебеди. Однако в зданиях не было никакой мебели: похоже, все давно украли. Так что собравшимся на совет пришлось сесть полукругом на полу, лицом к своему предводителю. Только Снолли восседал в кресле – его он захватил на корабль из дома. Он поднял жезл оратора так, чтобы его все видели.

– Вот какое дело, – заговорил он, медленно подбирая нужные слова. – Мы – не единственные из нашего народа, кому удалось остаться в живых после сражения. Хотя мы считали, что все погибли, в Новый Волд только что прибыл «Оркорел». Он плыл следом за нами – и сейчас стоит на якоре у ворот: он достаточно маленький, чтобы зайти в ров. По дороге им встретился торговец, чей корабль недавно вышел из Рошпорта. У него были известия о том, что сейчас происходит между лордами Рендела. Ни для кого не секрет что король Борф болен и близок к смерти. Его королева удерживает власть, но как долго у нее это будет поучаться, можно только гадать. Принц – настоящее ничтожество, и говорят, что между ним и матерью особой приязни нет. В стране есть несколько сильных лордов, и в течение последних лет они собирали силы и увеличивали число солдат. – Снолли встал и начал расхаживать по залу совета. – Совершенно ясно, что эти властители начнут свару, как только король испустит последний вздох. А еще говорят, что королева обладает странными способностями, и только они поддерживают жизнь в Борфе. Пока никто из лордов Рендела не заметил того, что мы захватили брошенное владение и поселились в нем. Тем не менее в наших интересах получить эту землю на законном основании. Наши разведчики объехали прежние границы этого владения, и только один раз встретились с людьми из королевства – но, как оказалось, они направлялись не к нам, а в Трясину.

Он кивнул Оберну – и тот кивнул, встал, принял у отца жезл и рассказал собравшимся о том, что видели он и его спутники.

Закончив рассказ, он вернул отцу жезл оратора и снова сел на пол. Собравшиеся начали возбужденно переговариваться, однако замолчали, как только Снолли обвел их взглядом.

– Совершенно ясно, что мы не можем надеяться на то, что нас никогда и никто не заметит. В наших интересах отправиться в Рендел и заключить союз. Мы не можем позволить себе дожидаться, пока они сами поймут, что мы поселились здесь надолго и не собираемся уезжать. И еще одно надо учесть – королева может использовать наше присутствие в своих интересах, да так, что нам от этого не поздоровится. Она может попытаться объединить вокруг себя этих лордов – хотя бы ненадолго, – направив их против нас, назвав нас мерзкими захватчиками. Морские Бродяги не пользуются особой любовью в других государствах.

Тут по залу пробежал смешок. Снолли тоже улыбнулся, а потом продолжил:

– Насколько нам известно, никто не пытался заключать мир с жителями Трясины или искать там союзников. Возможно, нам стоило бы попытаться это сделать. Тот лорд, который вторгся на их территорию, похоже, вышел оттуда невредимым. Что он там делал и зачем туда ходил, мы, конечно, не знаем. Однако Оберн ясно видел, что тот человек обладал некоей необычной защитой от опасностей Трясинной земли.

Но самая острая необходимость лежит еще ближе. Нам пора подумать о будущем и заняться нашей новой землей. Вы сами видели, вокруг бродит множество одичавшего скота – судя по всему, он оказался на свободе, когда пала эта крепость. Стоит выйти за стены крепости – и перед вами окажутся заброшенные поля, ожидающие сева. И это нужно сделать срочно. Мы теперь находимся гораздо южнее, чем жили раньше, так что период полевых работ здесь куда длиннее, у нас есть запас времени. И все равно нам пора подумать о вспашке полей и поимке одичавшего скота.

Снолли замолчал, и тут же заговорил Касаи, Барабанщик Духов.

– Почему эта земля так долго не возделывалась? – произнес он. – Здесь хорошая гавань: морские торговцы используют ее уже много лет. Из живших тут раньше никого не осталось – однако соседи по-прежнему соблюдают границы. Это нам следует бы разузнать.

Снолли кивнул.

– У тебя есть Зрение, Касаи. Что тебе было сказано?

Казалось, и без того щуплый Барабанщик съежился еще сильнее. Ему не нужен был жезл оратора для того, чтобы находить нужные слова. Его пальцы заскользили по туго натянутой коже барабана, с которым он никогда не расставался, однако никаких звуков из него Касаи не извлек.

– Это – земля теней, – сказал он. – Темных теней, густых теней. Как ощущалось зло от ящеровсадников, так и здесь есть похожая порча…

Снолли подался вперед, его пальцы легли на рукоять меча.

– Эта мерзость была здесь?

Сидевшие на полу беспокойно заерзали, а кое-кто даже оглянулся, словно ожидая увидеть угрожающие тени.

Касаи покачал головой.

– Нет, ящеровсадннков здесь не было. Нам слишком хорошо знакома их вонь, и все ощутили бы ее сразу, как только мы высадились на берег. Но одно можно сказать точно: здесь совершилось зло, такое зло, которое заставило всех обитателей этой земли уйти отсюда.

Хотя Оберн был всего лишь телохранителем отца и уже выполнил свой долг перед собравшимися, он не удержался, чтобы не задать вопроса.

– А ты можешь призвать это зло из прошлого и показать его нам, чтобы мы поняли, с чем столкнулись? А, может быть, при этом ты смог бы его изгнать? Зрение это позволяет?

Его отец не бросил на него осуждающего взгляда. Оберн решил, что Снолли, видимо, и сам подумал о том же.

– Никто не может постигнуть глубину и ширину Зрения, – ответил Барабанщик. – Пока то, что я ощутил, – это тень. Я даже не могу сказать, упадет ли она на нас или угрожает только тем, кто принадлежит этой земле и роду. Однако есть и еще одно… – Он выпрямился. – В Трясине есть некая сила. Это я тоже ощущаю. Она не направлена против нас. Пока. Однако нам следует помнить о том лорде, который ходил в Трясину в странном доспехе. И прежде всего мы должны спросить, каким образом оружие тех, кто охотился на него, не смогло причинить ему вреда.

Снолли кивнул.

– Этот невод запутан почти безнадежно. – Он начал загибать пальцы. – Наши заботы здесь, в новом доме, – это безопасность, пища и жилье. Границы надо охранять на случай появления воинов Рендела – кто знает, когда они заметят наше присутствие… Трясина. Если в ней скрывается особая сила, то, возможно, неизвестный, которого видел Оберн, ходил на переговоры с ней, чтобы попытаться заключить с ней союз. Мы этого знать не можем. Пока мы можем только вести разведку и следить за тем, чтобы ничто не надвинулось на нас ни с востока, ни с севера.

Седовласый мужчина, Баланд, который уже много лет ведал хранением припасов, встал с места, взял ораторский жезл и заговорил:

– Предводитель, один из наших отрядов поймал шесть волов. Их можно поставить под ярмо, хотя они и старые. Мы можем начать вспашку – и нам следует сделать это сейчас же. Пусть пастухи и пахари носят при себе оружие. И нам также следует отряжать сторожевые отряды. Мы много голодали во время плаванья, и наши женщины и дети немало настрадались. Я считаю, что нам не следует откладывать эти дела, чтобы не страдать от голода, когда придет зима. Эта земля богата, в прошлом о ней хорошо заботились, и мы можем снова начать ее обрабатывать.

Снолли принял у Баланда жезл и обвел взглядом всех присутствовавших.

– Такова ли воля всех, кто сейчас здесь собрался?

Каждый поднял руку ладонью наружу, выражая свое согласие.

– Да будет так!

Этими словами Снолли возвестил, что таково принятое ими решение, а детали будут уточнены с каждым из собравшихся здесь представителей.

Большинство участвовавших в совете ушли. Но Оберн задержался, что было его правом как сына Снолли, и выслушал тех, кто пожелал высказать свои предложения относительно того, что именно следует сделать и когда. Он слушал их, но его мысли то и дело улетали далеко отсюда. Он вспоминал о том, как иноземец переходил по броду Пограничную реку, – иноземец, облаченный в доспех, состоявший из одного только тумана.

Как он призвал эту странную броню? Подобной защиты Оберн никогда прежде не видел – а ведь предводители его страны постоянно искали новое оружие и более надежные доспехи. Не ошибся ли Снолли в своем предположении? Действительно ли этот лорд заходил в Трясину для того, чтобы встретиться с кем-то – или чем-то – в этой запретной местности?

Любая попытка проникнуть в глубины этой пропитанной влагой земли была бы чистой глупостью с стороны Морских Бродяг – пока им не удастся узнать хоть что-то о Трясине, пока они даже не догадываются о том, что их может там ожидать. Для этого нужны разведчики. И Оберн твердо решил, что будет в их числе.

Он мысленно нарисовал картину знакомого ему восточного края их новой земли. И тем не менее его мысли упорно возвращались на запад, так что в конце концов он уступил своему любопытству. Скалы, отгораживавшие Трясину от моря, не мешая при этом ее мутным водам пачкать полосу прибоя, не оставляли надежды на то, что в один из гротов можно будет заплыть хотя бы на самом легком баркасе.

Нет, с моря в Трясину попасть было невозможно. Следовательно, если не зайти туда снизу, то как узнать, что лежит выше? Морские Бродяги когда-то считали, что их прежнюю родину надежно защищают вершины. Оберн сам был на разведке возле тех двух перевалов, которые всего через несколько дней после этого были захвачены ящеровсадниками, хотя и после отчаянного боя. Он по чистой случайности не стал участником того сражения, но внимательно слушал рассказы немногих выживших. Чудовищные животные ящеровсадников хлынули через перевал яростной волной, остановить которую было просто невозможно. Они неудержимо карабкались на крепостные стены, и преград для них не существовало…

За Пограничной рекой начинались скалы Трясины. Так что вполне можно было перебраться с нижних склонов, защищающих крепость, на гряду, с которой видна земля соседей.

Оберн так глубоко погрузился в свои размышления, что не заметил ухода последних советников отца, пока Снолли не повернулся к нему.

– …не так ли?

Голос отца резко повысился, заставив Оберна вернуться к действительности. Снолли наблюдал за ним с некоторым недовольством.

– Да, сударь?

Оберн понимал, что отец заметил его рассеянность.

– Неужели ты настолько переутомился, что готов заснуть в моем присутствии?

– Я думал, сударь, – ответил Оберн.

– И что это были за глубокие размышления?

В вопросе Снолли отчетливо слышалось раздражение.

– Я думал о скалах, сударь, – сказал Оберн. Не исключено, что захватившая его мысль окажется безрассудной и пустой. Однако он должен ее высказать, поскольку в этом состоит долг каждого, кого вызывают на совет. – Фритджи указал нечто такое, что заставило меня подумать – куда именно можно отправить людей, чтобы хоть немного узнать о Трясине.

Он быстро изложил свою идею о разведке со скал.

– Может быть, с подзорной трубой. Она наверняка позволит увидеть кое-какие подробности.

Теперь, когда он высказывал свою мысль вслух, ему казалось, что он сможет заручиться согласием Снолли. Однако отец не дал ему ответа сразу, и его энтузиазм несколько угас.

Оберну очень хотелось бы подкрепить свое предложение новыми доводами, однако он понимал, что Снолли, как настоящий боевой вождь с огромным опытом, вполне может счесть, что опасности такой экспедиции намного превышают ее возможные выгоды.

Наконец Снолли заговорил:

– Мы об этом подумаем.

Оберна снова охватило волнение. Если Снолли готов всерьез обдумать это предприятие, тогда, конечно же… Он поспешно прикусил язык. Ему ужасно хотелось попросить у отца разрешения участвовать в этой разведывательной вылазке, но из-за поспешности он мог добиться прямо противоположного результата и услышать категорический отказ. Военачальник вполне мог счесть, что дело следует поручить кому-нибудь из его ближайших помощников.

Снолли встал и подошел к окну, выходившему на запад. Он вынул из-за пояса подзорную трубу и направил ее в ту сторону, где скалы Трясины сменялись более низкими уступами, на которых стояла их крепость. После секундного колебания Оберн подошел к отцу и встал за его спиной. Возможно, отец разрешит ему самому воспользоваться этим приспособлением для наблюдения. Возможно, с помощью трубы удастся найти место, где можно перебраться через высокую преграду…

– Об этом надо подумать, – сказал Снолли, не оборачиваясь. – Пойди и позови сюда Касаи.

Оберн с досадой отправился на поиски Барабанщика Духов, а Снолли снова стал смотреть вдаль с помощью своего драгоценного приспособления.

Стоя у конца туннеля, Ясенка смотрела туда, где царила непроглядная тьма. Впереди не было никакого света, даже самого слабого, который говорил бы о том, что где-то дальше тоже установлены светящиеся стержни. Проходя сквозь дверной проем, она успела заметить, как Вейзе уверенно нырнула в темноту. Казалось, ее спутница знает, что находится впереди. Ясенка поправила дорожный мешок и сделала решительный шаг.

Здесь воздух казался безжизненным и стоял запах, напомнивший девушке о затхлой воде, которой следует избегать. Она вытянула руку, чтобы прикоснуться к стене справа, – и поспешно отдернула ее. Это было все равно, что дотронуться до лепешки трясинной слизи.

Где-то впереди раздался призывный свист. Ясенка ускорила шаги, чтобы догнать свою проводницу. При этом она старалась ступать осторожно, опасаясь, что пелена слизи со стен могла растечься и по полу.

Но какое бы отвращение она ни испытывала к осклизлой стене, она все-таки снова подняла руку и повела ею по камню, надеясь на то, что осязание заменит ей зрение и она сможет вовремя заметить перемены в туннеле.

Костяшки ее пальцев внезапно больно ударились о сплошную стену впереди. Конечно, сказала себе Ясенка, здесь должен быть поворот. Переливчатый свист Вейзе раздался впереди и слева. Ясенка повернула налево.

Наконец девушка увидела свет. Она поспешно пошла в направлении этого слабого проблеска – и вскоре очутилась в огромном помещении, даже больше того, из которого недавно ушла.

Тут ее дожидалась Вейзе; она сразу подбежала к Ясенке и, поднявшись на задние лапки, похлопала ее по колену. Крошечное создание устремило на девушку умные круглые глазки, и Ясенка почувствовала, что малышке здесь неспокойно и она нуждается в поддержке.

Источником света здесь служили ряды уже ставших привычными Ясенке стержней, хотя некоторые из них уже потемнели. Похоже было, что они выгорели до конца. Каждый стержень был закреплен на верхушке тяжелого прямоугольного сундука. Даже самый маленький из этих сундуков был выше Ясенки. Они стояли в два ряда, а между ними оставался проход. Вейзе потянула Ясенку туда.

Камни были сплошь изукрашены резьбой. На их боковинах и крышках изображались многочисленные символы. Заподозрив, что оказалась в месте упокоения мертвых, Ясенка содрогнулась, хотя прежде никогда не слышала о существовании подобных хранилищ.

Она с готовностью последовала за Вейзе по проходу. Ее снедало любопытство. Если в этих сундуках действительно хранятся останки тех, кто построил этот древний город, то нельзя ли посмотреть, что это были за люди? Ни на одной из пластинок, которые хранились у Зазар, не было рисунков – только тексты. Трясинный народ отдавал своих мертвецов тварям, живущим в глубинах, не проявляя к закончившим земной путь особого почтения.

Ясенка насчитала пятьдесят сундуков, по двадцать пять с каждой стороны. Каждый из тех, что она рассмотрела, отличался от соседнего какими-то деталями украшений. А потом они с Вейзе оказались на противоположной стороне зала, у второго темного отверстия. На этот раз Вейзе не побежала вперед: зверюшка осталась рядом с Ясенкой. Время от времени она дотрагивалась до девушки, словно удостоверяясь, что та по-прежнему здесь.

Туннель за залом оказался таким же темным, как и предыдущий. Как только тусклый свет зала остался позади, девушке пришлось идти наугад. Она плохо понимала, с какой стороны они с Вейзе пришли, но подозревала, что теперь уже они находятся под озером.

Впереди снова забрезжил слабый свет, а потом появилась и лестница, очень похожая на ту, по которой Ясенка спустилась под землю. Теперь Вейзе опять оставила ее и бросилась вперед с энтузиазмом, говорившим о том, что их путь по подземному лабиринту подошел к концу.

И они действительно вскоре вышли наружу, но на этот раз им пришлось не поднимать каменные плиты, а осторожно протискиваться через россыпь камней. Ясенке дважды пришлось оттаскивать здоровенные камни, чтобы проложить дорогу к свету, который она сочла светом дня.

И она не ошиблась. Судя по растительности, они с Вейзе вышли на край Трясины – на другой остров паи на полосу суши, где стояли разрушенные временем строения, такие же, как на оставшемся позади острове, только меньшего размера.

Ясенка остановилась. Кто знает, вдруг ей придется еще вернуться сюда… Она решила пустить в ход свой указатель дома. Вытащив его из кошеля, висевшего у нее на поясе, девушка положила деревяшку на полуразрушенную стену – так, чтобы один конец указывал в ту сторону, откуда она пришла. Потом прикоснулась к указателю, чтобы настроить его на это место. Набрав полную грудь воздуха, Ясенка закрыла глаза и плотно прижала ладонь к деревяшке. При этом она постаралась дать ему мысленную настройку, которая, как ей хотелось надеяться, приведет указатель в действие.

Пусть он запомнит камень со сточенными углами… на нем видно еще изображение ступней, хотя выше уже нет ни ног, ни туловища. Так. Так. И так.

Ясенка не открывала глаз, чтобы управлять своей силой без помех. Шепотом она произнесла формулу – ту, что запомнила одной из первых. И с радостью ощутила, что кусок дерева, накрытый ее ладонью, нагревается.

Произнеся последние странные слова на давно забытом языке, Ясенка секунду-другую молчала. Успешно произнесенное заклинание наполнило ее радостным возбуждением и гордостью. Зазар обучила ее очень немногим приемам и никогда не объясняла, зачем нужны те или иные действия. Теперь Ясенка могла только радоваться тому, что овладела этим умением.

Спрятав указатель в кошель и чувствуя себя немного увереннее, Ясенка осмотрелась в поисках Вейзе. Однако малышка исчезла – возможно, снова убежала вперед. Девушка попыталась воспроизвести знакомую трель, мысленно представляя себе существо, которое звала. Ответа не было.

Сделав шаг вперед, Ясенка чуть не вскрикнула от испуга. Мертвец! Вернее, то, что осталось от мертвеца. Она осторожно обошла кости, когда-то бывшие человеком. Но потом любопытство превозмогло осторожность. Остатки одежды еще сохранились на скелете – богатая ткань, подобной которой девушка никогда не видела, цвета спелых слив. А вот обувь, ремень – все, что было изготовлено из кожи, – исчезли вместе с плотью. Ясенка решительно запретила себе думать, какие падальщики приходили сюда, чтобы расправиться с останками. Ясенка обратила внимание на то, что одна нога человека была сломана, и почему-то решила, что это произошло до его смерти. А на руке скелета по-прежнему болтался браслет. Девушка осторожно дотронулась до него – и он лег ей в руку с такой готовностью, что могло показаться, будто сам мертвец передал ей свое украшение.

Браслет был вырезан из цельного молочно-белого полупрозрачного кристалла, в котором мерцали все цвета радуги, сменяя друг друга, когда она поворачивала браслет.

– Я буду носить его в память о тебе, кем бы ты ни был, – произнесла она вслух.

А потом, чувствуя себя немного глупо из-за того, что обратилась к мертвецу, Ясенка надела браслет на руку и снова принялась искать Вейзе.

Но поиски оказались безрезультатными. Когда Ясенка осознала, что действительно осталась одна, ее снова охватила тревога. Хотя, пытаясь выследить Зазар, она не раз пускалась в рискованные путешествия, на этот раз все было по-другому, Ясенка испытала совершенно новое для себя чувство потери. Перед Зазар она трепетала, сердечных уз между нею и знахаркой не было. Кази же, конечно, всегда держалась враждебно, как и остальные жители Трясины. Вейзе, которую она поначалу приняла за обычного зверька, постепенно стала превращаться в дорогую сердцу спутницу.

Два раза девушка пыталась повторить сигнал, которым Зазар призывала маленькую хранительницу развалин на острове. Ответа не было, так что в конце концов Ясенка смирилась. Пока она настраивала указатель дома, Вейзе, должно быть, вернулась в туннель и теперь спешила назад, в свое островное убежище.

Теперь Ясенка знала, что она должна сделать, – знала так же точно, как и то, что Вейзе указала ей путь. Ей надо попытаться помочь Кази и узнать у нее, что случилось с Зазар.

В небе висело обычное для этого времени года бледное солнце. Казалось, ему приходится прилагать немалые усилия к тому, чтобы его лучи дотянулись до поверхности земли. Ясенка снова оглянулась на каменные развалины – и увидела остров. Теперь стало понятно, что, повернув налево, она выйдет на след Кази.

Хорошо хоть барабаны замолкли. Однако это могло оказаться не благом, а новой опасностью. Столь недолгая тревога могла означать, что угрозу нападения удалось предотвратить и что вскоре Джол со своими спутниками вернутся. Ей не следует медлить. Хотя Кази из-за искалеченной ноги ходит не слишком быстро, она все-таки может уйти настолько далеко, что Ясенка собьется со следа.

Выйдя из развалин, она обнаружила, что земля здесь сухая и можно идти достаточно быстро. Время от времени девушка посматривала в сторону острова, пока не нашла то место, где Зазар прятала лодку. Здесь кусты недавно были срублены – и именно в этом месте на берег вышел Джол.

Призвав на помощь все свое умении, е Ясенка отыскала следы Кази. Было видно, что старуха двигалась с большим трудом. Дважды она падала. И к тому же те, кто привел ее сюда, шли не по привычной для Трясины тропе, а почти напрямую. А здесь вся земля была усыпана каменными обломками, как на острове и в том месте, где Ясенка вышла из туннеля. Так что необходимо было соблюдать осторожность.

Потом Ясенка потеряла из вида озеро. Однако в этом месте дорога была отмечена поломанными кустами, причем на некоторых шипах остались лоскутки от одежды Кази. Впереди растительность становилась такой высокой, какой Ясенка ни разу не видела в Трясине. Местами кустарник был выше нее. Протянутые вверх ветки переплетались между собой. Солнечные лучи почти не проникали под этот покров.

Далекий возглас – не крик какого-нибудь хищника, а человеческий голос – разорвал тишину. Ясенка остановилась. Сердце у нее сильно забилось при мысли о том, что женщина, которую она ищет, столкнулась с одним из трясинных чудовищ.

У Ясенки не было копья – только нож на поясе. Если она бросится на крик, то может и сама нарваться на неприятности… да такие, что уже и Кази не поможет, и сама пропадет. Но тут вслед за первым криком раздался второй – и Ясенка обнаружила, что не в силах устоять перед звучащей в нем мольбой. Она начала пробираться сквозь густые заросли – и вдруг оказалась на самом их краю, перед большим открытым пространством.

Оно напоминало ту выложенную плитами прогалину, на которой сидело каменное чудовище. Однако здесь никаких фигур не было. Вместо этого в самом центре поляны боролись два человека. Кто-то повалил Кази на землю. Старуха извернулась и ухватилась за щиколотку того, кто навис над ней.

Поймавший Кази человек был совершенно не похож на мужчин трясинного народа, к которым привыкла Ясенка. Густой туман окутывал его с головы до ног. Потрясенная девушка поняла, что это похоже на ту защиту, которую создавал вокруг нее самой талисман силы. Было очевидно, что у него тоже есть подобный амулет. Ясенка инстинктивно сжала в кулаке камень, висевший на тесемке у нее на шее. И как только ее пальцы сомкнулись вокруг камня, она стала видеть отчетливее, словно туман, окутывавший нападавшего, рассеялся.

Иноземец! Он оказался высоким, а его голову прикрывала дополнительная защита, затенявшая его черты так, что их Ясенка разглядеть не смогла. На нем была странная блестящая одежда, отражавшая неяркие лучи солнца, свисавшая почти до колен. Поверх этого необычного одеяния был накинут плащ, так сильно изорванный ветками и шипами, что если на нем и был какой-то символ, теперь его было не разобрать.

Ясенка едва успела заметить все это, как иноземец снова наклонился над Кази и ударил ее в лицо кулаком, затянутым в такой же блестящий материал.

Кази даже не вскрикнула. Она опрокинулась на спину и затихла. Нападавший ткнул ее носком сапога; старуха не шевельнулась, и иноземец рванул на ней одежду так, что обнажил Кази до пояса. Рука в перчатке опустилась снова. У Кази дернулась голова: незнакомец с силой сорвал с ее шеи шнурок, на котором висело нечто блестящее.

Ясенка догадалась, что это было: то круглое металлическое украшение, которое ей так ни разу и не удалось хорошенько рассмотреть. Более того – она замечала, что Кази всегда старалась прятать вещицу от чужих глаз.

Довольно долго мужчина стоял на месте, разглядывая свою добычу. А потом резко повернулся и направился на юг. Обмякшее, неподвижное тело Кази осталось лежать там, куда его отбросило последним ударом.

Когда Ясенка уверилась в том, что иноземец действительно ушел, она подбежала к Кази, которая бездыханно лежала на земле, продолжая сжимать в руке камень. Старуха пыталась защищаться… Но одного взгляда на ее израненное лицо оказалось достаточно, чтобы пригвоздить Ясенку к месту. Даже сквозь грязь и кровь было видно, что у Кази проломлен лоб. Она смотрела в небо немигающими глазами. Ясенка пощупала то место на шее, где Зазар давно научила ее искать биение живой крови. Ничего. Ясенке понадобилось несколько секунд, чтобы окончательно осознать: старую калеку Кази безжалостно убил какой-то иноземец… невесть как узнавший о предмете, который старуха прятала на себе. И почему-то пожелавший завладеть этим предметом.

Девушка медленно уложила толстое тело так, чтобы казалось, будто Кази спит… ну, если не видеть разбитого лица. Однако Ясенка не имела ни малейшего желания следовать обычаю и волочить тело к ближайшему омуту, чтобы оно стало пищей для подводных прожор. Вместо этого она набрала на прогалине камней и завалила ими тело Кази. Да, вот и рассеялась надежда узнать, что случилось с Зазар. Теперь Ясенке придется смириться с мыслью о том, что, возможно, она больше никогда не увидит знахарку. Но зато она поняла, что именно ей следует делать дальше. Тот иноземец – откуда он пришел, чтобы ограбить Кази, как он узнал, что она носит?

А что, если этот иноземец поможет ей решить головоломку? Конечно, трясинные охотники вызваны в дозор, и если его обнаружат, начнется безжалостная погоня. Однако уже то, что ему удалось проникнуть настолько глубоко в Трясину и остаться живым, говорило о силе его защиты. Ясенка снова дотронулась до своего талисмана. Как какому-то иноземцу удалось воспользоваться тем, что она раньше считала тщательно оберегаемым секретом Зазар? Возможно, Ясенка шла навстречу опасности – однако ей необходимо было узнать как можно больше. И она принялась искать след иноземца, решив отправиться за ним.