355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Анатолий Удинцев » Розыск » Текст книги (страница 4)
Розыск
  • Текст добавлен: 10 сентября 2016, 20:05

Текст книги "Розыск"


Автор книги: Анатолий Удинцев



сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц)

Глава 7

К селу Петрово Катя и Олег подъехали в первом часу дня.

Темно-зеленый кедрач, среди которого змеилась дорога, неожиданно расступился, и они выехали на вершину сопки.

С ее высоты село открывалось все разом, будто с низколетящего вертолета. Белели шиферные скаты крыш; издали казался совсем игрушечным, словно собранным из спичек, новый мост через глубокий овраг; неторопливо несла свои буро-зеленые воды река Конда, по левому берегу которой, на пойменном лугу, пестрыми пятнышками разбрелось стадо,

– Вон там, где флаг – сельсовет, – указала рукой Катя, – а дом напротив – это контора химлесхоза. Антенна возле него большущая, видите?

Дорога почти отвесно спускалась с сопки. Катя привстала на стременах – на спуске так было удобнее. Волков последовал ее примеру.

Когда подковы лошадей гулко застучали по плахам моста, взгляду открылась небольшая площадь между сельсоветом и конторой химлесхоза. Площадь эта упиралась в здоровенную, по-видимому еще дореволюционной постройки избу, над которой виднелась вывеска «Магазин».

Возле магазина пестрела толпа, в основном женщины и дети.

Человек шесть мужчин сидели особняком на штабеле бревен и покуривали.

– Эх, завезли товар, наверное, а я денег с собой не взяла! – чисто по-женски расстроилась Катя. – Вот дуреха!

Но, подъехав ближе, она поняла, что не в завозе товаров тут дело…

– Нет, тут что-то не то! Глядите, глядите, как участковый наш, Кандычев, суетится? Поди случилось что? Ну верно, случилось! Смотрите – он фотоаппаратом щелкает! Олег Николаевич, давайте побыстрее! – заторопила она своего спутника.

Волков тоже успел заметить человека в милицейской форме.

Тот был без фуражки и то пятился вдоль стены, то набегал, приближаясь к крыльцу вплотную, и замирал, держа камеру перед глазами.

Когда Катя и Олег спешились, он аккуратно положил аппарат на крыльцо и пошел им навстречу.

– А-а, Катерина-батьковна! Приветствую, приветствую! По каким делам пожаловали? Аль расписываться приехали?

– Да нет, Петро Матвеевич, с этим пока не тороплюсь. Все жду, когда твой брательник Федор мне предложение сделает! – улыбнулась Катя. – Знакомьтесь, человек к вам по делу.

– Если по делу, тогда ладно. А то украдут нашу первую красавицу, ответ-то мне держать… Лейтенант милиции Кандычев, участковый инспектор, – представился он, внимательно разглядывая Олега. – Зовут Петром Матвеевичем.

Светловолосый, с дерзкими, немного раскосыми глазами, выдававшими долю хантыйской или мансийской крови, поджарый и жилистый, он улыбался, но взгляд был цепок и внимателен, как у хищной птицы.

Форма на нем сидела ладно. Это впечатление не пор. тили даже неуклюжие резиновые бродни, перепачканные глиной раструбы которых висели, как уши африканского слона.

– Прапорщик Волков, начальник розыскной группы, – представился Олег и, достав служебное удостоверение, протянул его участковому.

– Порядок! – внимательно изучив документ, заключил лейтенант. – По Рыбакову, значит, работаешь? У меня тоже ориентировка из райотдела имеется.

– По нему, будь он неладен. Как сквозь землю провалился!

– Помощь какая нужна?

– Связь нужна. В штаб части обстановку надо доложить.

– Радиорелейка в конторе химлесхоза есть. Сеанс в три часа, передашь что надо.

– А пораньше никак нельзя? Срочно нужно, сам понимаешь…

– Нет, пораньше не получится, – помотал головой лейтенант. – После трех связь хоть круглосуточно будет, а раньше – никак… Мне самому связь позарез нужна – кражу со взломом кто-то завернул, – показал он рукой в сторону магазина. – В отдел сообщить надо. Еще какие трудности у тебя, говори, не стесняйся. Чем можем – поможем.

– Ремень генератора нужен. От «ГАЗ-53». На моем транспортере полетел…

– С ремнем поможем. Это дело поправимое… – лейтенант вытащил из кармана потрепанную записную книжку и, поведя взглядом по стайке мальчишек, замерших на почтительном расстоянии, крикнул: – Федьша! Кандычев! А ну ко мне!

Веснушчатый белобрысый Федька словно из-под земли вырос.

– На, братан, записку, жми к Никодимовичу на рембазу. Передай, чтобы ремень был. Срочно нужно.

Кандычев-младший взял записку, почему-то строго посмотрел на Волкова и вразвалочку отошел к пацанам. Сам он сделал какое-то важное сообщение, и вся ребячья ватага разом снялась с места и припустила по дороге.

– Ишь ты, как воробьи! – рассмеялся Волков.

– Верно, воробьи и есть! – согласился участковый, пряча в карман записную книжку. – Ну, твой вопрос решили. Теперь кражу надо распутывать.

– А не мог эту кражу наш беглец сделать? – предположил Волков.

– Вообще-то почерк чисто зэковский – полы после кражи помыты. И знаешь, чем? Водкой! В магазине вонища – не продохнешь… Но вот в чем загвоздка, сдается мне, что двое их было!

– А следы, отпечатки есть?

– Следов, брат, можно сказать, навалом, Три моторки угнали, на берегу отпечатки сапог. Резиновый – сорок пятый и кирза, поношенные – сорок второй примерно.

– Ах, ты черт! Значит, это они и были!

– Кто? – не понял Кандычев.

– Вчера ночью, километрах в пяти от Глухарной, мы точно такие же следы видели! – возбужденно пояснял Олег. – У бежавшего, кстати, сапоги тоже кирзовые. И тоже сорок второй размер!

– Ну-ка, ну-ка, это уже интересно! – воскликнул лейтенант.

– Эх, догнать бы! Далеко ведь не могли уйти! – загорелся идеей Волков.

– Догонять, брат, не на чем, – перебил его Кандычев. – – Все догонялки теперь у них. У старика Артюхова есть, верно, дощаник с «Ветерком» первых выпусков… Но против «Вихря» это не мотор, а так – фукалка. Да и ушли эти гады уже давненько, еще под утро. Считай, часов восемь как они в ходу. Правда, горючки у них маловато – неполная канистра… Но и на этом бензине они могли уже порядком отмотать. Но ничего! Никуда не денутся! – убежденно заключил участковый. – Достанем! – Немного помолчав, он предложил Волкову: – Ну что, брат, пойдем, поможешь осмотр места происшествия сделать? Как говорят – ум хорошо…

Олег пошел следом за Кандычевым, удивляясь тому, как незаметно они с ним сблизились и перешли на «ты»…

И это кандычевское «брат» не было ни фамильярным, ни навязчивым, а в самую точку.

Ведь дело они делают в общем-то одно. Справедливое мужское дело, в котором и должны быть братья по духу и по оружию.

В толпе женщин он заметил Катю и помахал ей рукой. Она зарделась смущенно и, как показалось Олегу, посмотрела на него с пониманием и одобрением.

– …Вот, полюбуйся, Николаевич, как корова языком слизнула! – указал лейтенант на вырванные вместе е пробоем амбарный и контрольный замки. – Видать, здоровые бугаи тут орудовали…

На чисто выскобленных досках крыльца рядом с замками валялась пожарная кирка. Олег наклонился к ней и почувствовал, что от нее исходит слабый запах спиртного.

– Ни пятнышка ты там не найдешь, водкой протирали… Чисто хирурги! – усмехнулся лейтенант. – Ну да ладно, над этим пусть криминалисты голову ломают, а мне кражу раскрывать надо. Скидавай, брат, сапоги.

И ловко освободившись от своих бродней, он нырнул в сумрак подсобки.

Пока Олег разувался, в магазине послышалась возня, скрип передвигаемых ящиков, затем Кандычев весело выкрикнул:

– Эй, на барже!.. Ставни отворите кто-нибудь!

Из группы женщин отделились было две молодайки, но, взглянув в сторону мужской компании на бревнах, отступили, обиженно поджав губы. Со штабеля встал коренастый мужичок в замасленной кепке-шестиклинке. Он степенно подошел к магазину и с хозяйской неторопливостью раскрыл ставни.

– Спасибо, Кузьмич, а то тут прямо тьма египетская была! – поблагодарил его участковый. – Ты уж проследи, Кузьмич, чтобы к магазину никто не подходил, следы не затаптывал!

– Ясно дело! – коротко отозвался Кузьмич и е достоинством вернулся к мужской компании.

Олег улыбнулся этой сценке и, ступая босыми ногами по прохладному полу, прошел в магазин.

Сильно пахло водкой. Пол действительно был тщательно помыт. Подле порога валялся кусок мешковины, который скорее всего использовали в этих целях.

Магазин охотничье-промыслового кооператива оказался смешанным и, кроме продуктов, тут продавались Рыболовные снасти, и охотничьи припасы, завезенные еще по зимнику, так как из-за перекатов и мелей на Конде грузовые баржи доходили до Петрово только в период разливов. По «большой воде» – как принято говорить на Севере.

Волков осмотрелся. Перед окном дощатый, покрашенный голубой масляной краской прилавок. На нем весы, счеты и начатая упаковка сливочного масла. Подле прилавка стайкой рассыпаны полуобгорелые спички, валяются бутылки из-под водки.

Олег достал носовой платок, осторожно захватил одну из бутылок и, придерживая ее за горлышко и донышко, стал рассматривать.

– Да нет там отпечатков! – остановил его Кандычев. – Я смотрел уже. Видать, ворюги тоже специалисты – платком или тряпкой какой придерживали… А вот на печи, однако, кое-что имеется. Точно! Имеется! – обрадовался он и, вытащив из кармана кусочек мела, кругом очертил следы пальцев на крашеном железе печи.

Волков подошел к Кандычеву поближе и увидел за печкой небольшую деревянную пирамиду, в гнездах которой поблескивали воронением две одноствольные «ижевки» и двустволка-бескурковка.

– Смотри-ка, оружие не взяли! – удивился он. – Наверное, в темноте за печкой не углядели…

– Да нет, брат! Наоборот, мужики глазастые попались! Забрали самые стоящие стволы: карабин «Лось» и охотничью пятизарядку-автомат «ТОЗ-21». На «Лося»-то я и сам давно глаз положил, да с купилками туговато было… Сам знаешь, сколько наш брат милиционер получает. Но я шибко-то не расстраивался – к нему патронов, кроме меня, вряд ли кто достал бы!.. А на пятизарядку мужики не больно-то зарились – дорогущая, а капризная. В тайге двустволка куда надежнее.

– А патроны к пятизарядке были?

– Были, – кивнул головой лейтенант. – Двенадцатый калибр. Гильзы какие-то чудные – не папковые, а пластмассовые. Аня-то, продавец, на глазок прикидывала – похоже, пачек десять-пятнадцать недостает…

Кандычев достал из помятой пачки сигарету и закурил.

– Ну, уважаемый, Олег Николаевич, какой твой вывод будет? – после некоторой паузы спросил он.

– Думаю, что кражу совершили люди нездешние и опытные. Скорее всего ранее судимые. Одного из лих лог силой не обидел – видал, как запросто с запорами расправился?! Так… Еще думаю, что перед кражей они приглядывали за магазином с какого-нибудь заброшенного двора…

– Почему ты так решил? – заинтересовался участковый.

– А сам посуди. Дикая конопля и репейники чаще всего растут в районе заброшенных построек. Так ведь?

– Согласен, – затягиваясь сигаретой, ответил Кандычев.

– И что мы видим? – продолжил Олег. – На полу вон там, возле мешков – колючки репейника и семена дикой конопли. Ту же картину мы наблюдаем и около печки. Видать, воры всю эту растительность на себя понацепляли, пока за магазином наблюдали…

– Молоток, Николаевич! Глаз у тебя верный! – похвалил Олега лейтенант. – Я тоже прикидывал – не со двора ли старухи Анкудиновой они к магазину примерялись? Хозяйка-то уж года три как померла. Двор-то, и точно, весь репьем порос!

– А из местных мог кто-нибудь магазин обворовать? Может, подозреваешь кого? – поинтересовался Волков у участкового.

– Да как тебе сказать? За своих, деревенских, ручаюсь – у нас тут воровство не обретается. На работу уходят – и то избы нараспашку… Охотники ведь, почитай, все… А в тайге у нас закон строгий – кто на чужое позарился или в беде не помог – за человека считать не будут! А то и подстрелят где-нибудь, да и в болото, под колодину. И между прочим, в душе я такой поступок не осудил бы. Испокон века тут так заведено было. Да… Но вот в химлесхозе, однако, всякий народишко есть. Одно слово – вербованные, добрая половина судимых…

– Значит, кто-то из них мог? – спросил Волков. Ему не хотелось бы услышать от Кандычева вполне утвердительного ответа. В этом случае терялась бы надежда, что кража из магазина дело рук бежавшего. И значит, надо все начинать сначала…

– Уж если на кого и подумать, то на Царегородцева Федора, – продолжал участковый. – Во-первых, Дважды за кражи судим; во-вторых, тоже бугаище здоровый. У него ножонки-то не то сорок пятый, не то сорок шестой размерчик! А в-третьих, стал я замечать, что по ночам он к Аннушке побегивать наладился.

– А кто эта Аннушка?

– Продавец. Правда, я про нее худого не скажу, да и не осуждаю – вдовье-то дело невеселое! Второй год как ее-то хозяина косолапый на охоте задрал. А бабенка молодая, в самой поре… Однако теперь-то подумываю: может, неспроста Федька вокруг нее увивался?

– Так ты что, и саму продавщицу подозреваешь?

– Ну-у… – развел руками в стороны лейтенант. – По долгу службы приходится. Я ведь, брат, тоже во внутренних войсках служил. Судебные процессы наша рота обеспечивала, так я за два года каких только чудес там не насмотрелся, чего только не наслушался!

Бывает, что продавщицы из-за любовников-то своих и на растрату и даже на поджог идут, вот че! Так что, пока я и Аннушку со счетов не сбрасываю…

– Мм-да… Оригинально. Как говорят французы – «шерше ля фам»! Любовная история с растратой, инсценировкой кражи и тэдэ и тэпэ!.. – попытался иронизировать Волков. – А о побеге твой Царегородцев мог знать?

– Думаю, мог. Я ведь по участкам специально ходил – народ о побеге оповещал.

– Выходит, он мог сработать под эту марку, под беглеца?

– В принципе мог. Ну ладно, Олег. Как бы там ни было, а Аннушку нам сейчас пригласить придется. Только она нам прояснит, что уворовано. Без этого и розыск начинать – все равно что вслепую… Идет?

– Идет! – кивнул Олег, отмечая, что хоть участковый и сам дело, что называется, «туго знает», но советуется с ним как с равным. А это было приятно.

– Анна Егоровна, разлюбезная, пожалте-ка к нам! Потолковать надо! – крикнул с крыльца Кандычев. – Ну что, Кузьмич, общественный порядок обеспечиваешь, а? – обратился он к мужичку в кепке-шестиклинке. – Назначаю тебя заместителем коменданта гарнизона! Правь службу по всей строгости!..

Через некоторое время лейтенант вернулся. За ним шла продавщица – молодая русоволосая женщина, бледная и явно перепуганная случившимся.

– Аннушка, нам нужен хотя бы примерный перечень украденного. Давай-ка проверь, чего у тебя в магазине недостает. А уж ревизию по всей форме попозже делать будем, когда следователь и товаровед из района подъедут. Добро?

Женщина молча кивнула и, вздохнув, пошла за прилавок.

Минут через двадцать Волков уже заканчивал заносить в записную книжку перечень похищенного. В нем значилось шесть бутылок водки «Экстра», пять бутылок коньяка «Самтрест», сорок пачек шоколада «Спортивный» фабрики «Рот-фронт», около шести килограммов сливочного масла, двадцать четыре банки свиной тушенки в металлических банках и восемь в поллитровых стеклянных банках, чай индийский – около тридцати пачек, килограммов шесть мятных пряников, несколько пачек «Беломора».

Олег не поленился выписать себе ГОСТы консервов и другие маркировки – все это могло пригодиться при ведении розыска, в случае, если кража из магазина все-таки работа Рыбакова.

Из промтоварного отдела исчезли две нейлоновые куртки – красно-белая японского производства – пятидесятый размер, пятый рост, и отечественная, коричневого цвета – пятьдесят шестой размер. Кроме того: сапоги резиновые литые, сорок второго размера, хлопчатобумажный рабочий костюм черного цвета, две кроликовые шапки темно-коричневого цвета, «олимпийка» – полушерстяной тренировочный костюм, свитер толстой вязки в черно-белую клетку, двое наручных часов «Полет» в позолоченных корпусах, компас, два туристических топорика и два объемистых рюкзака темно-зеленого цвета. Воры прихватили с собой около пятидесяти анодированных колечек и перстеньков с цветными стекляшками. Скорее всего, в темноте они приняли их за позолоченные.

Как и говорил участковый, преступники забрали нарезной карабин «Лось», охотничий пятизарядный автомат «ТОЗ-21» и сто шестьдесят патронов к нему. Из них сорок патронов – папковые, со свинцовыми пулями «турбинка», а остальные – пластиковые, заряженные картечью и крупной дробью.

– Ну вот, теперь картина ясная. Спасибо тебе, Аннушка! Что бы мы без тебя делали?.. – подытожил Кандычев, до этого диктовавший Олегу. – Ступай Домой. За магазин не беспокойся – опечатаю и караульщиков приставлю. А коли понадобишься – вызовем.

– Да уж как не беспокоиться! – сокрушенно вздохнула продавщица и, неслышно ступая босыми ногами, вышла.

– Ишь, переживает!.. – внимательным взглядом проводив женщину, заметил участковый.

– Интересный ты человек, Петро! А ты на ее месте что бы делал? Песни б пел? Нет, мне кажется, она к краже никакого отношения не имеет, – выразил свою точку зрения Волков.

– Может быть, может быть, может быть!.. – неожиданно весело пропел Кандычев, мотая головой и дирижируя себе руками.

– Что это ты? Что за веселье? – удивился Олег.

– Да так, мыслишка одна пришла, не обращай внимания, – загадочно улыбнулся Кандычев. – Просто пришел я к выводу, что ваш побегушник к этой краже не причастен.

– Откуда такая уверенность?

– Во-первых, ему одному никогда в жизни столько не унести. Во-вторых, откуда взялись следы второго человека? Что он, сначала одни сапоги надевал и до лодок бегал, потом другие – сорок пятого размера, а? Зачем ему две куртки, две шапки, причем разных размеров? Чересчур уж мы с тобой его хитрым и ловким делаем! Как ты думаешь, Рыбаков на самом деле такой хитрый?

– Скорее умный и рисковый. Несколько раз судим и все по-крупному – контрабанда, два раза сберкассы брал, в Ташкенте торгашей грабил, а последняя судимость – за нападение на инкассаторов. Был ранен, но с места преступления сумел уйти. Года полтора во всесоюзном розыске числился, пока под Ташкентом, совершенно случайно не задержали!

– Ты посмотри, весь кодекс собрал! – искренне удивился лейтенант. – Хищник! Но только сдается мне – не его это работа, тут другая «квалификация» чувствуется… Из вздымщиков[9]9
  Вздымщик (местн.) – рабочий химлесхоза.


[Закрыть]
кто-то сладко выпить-закусить захотел, чует мое сердце! Ну да ничего, я им аппетит испорчу. Ночей спать не буду, все их деляны обойду, а виновных достану.

– А я вот бежавшего со счетов не сбрасываю, – возразил Олег. – Мог и он тут побывать, только с кем-то в паре. Обрати внимание, сколько взяли шоколада и масла! Это деталь интересная – бежавшие преступники обычно стараются перед побегом раздобыть шоколадные конфеты и сливочное масло. Перемешивают их – получается отличная питательная смесь – легкая и калорийная…

– Тоже верно, – перебил лейтенант. – Ну, а если просто кому-то красиво пожить захотелось? Выпил коньячку, а шоколадочкой, как интеллигентный человек, и закусил, а? Маслице на хлебушек да с индийским чайком? От этого и мы с тобой не отказались бы!.. И еще… Допустим, что один из тех, кто ограбил магазин, – Рыбаков. Тогда на кой черт им брать «Лося», к которому патронов днем с огнем не сыскать?

– Не знаю… – откровенно признался Волков.

– А я знаю. У хантов-промысловиков в нашей округе такие стволы уже имеются. За водочку или за дрожжи-то могут и патронами поделиться, очень даже запросто! Им-то, промысловикам, патроны в большом количестве выдают!.. Вот тебе и ответ: спрячет Федьша Царегородцев карабинчик в тайге до поры, угостит хорошенько какого-нибудь знакомого ханта – вот и боезапас в кармане. Вали сохатых потихоньку – всю зимушку без мяса не будешь!

– А участковый зачем? – усмехнулся Олег. – Что-то не больно похоже, чтобы у тебя под самым носом браконьерствовали, а ты не знал!

– Э-э, мил-человек, – вздохнул Кандычев, – не так-то все просто! Некоторые ведь по две-три лицензии на отстрел лося покупают, а предъявляют их только тогда, когда попадаются. А сколько он до этого сохатых завалил – одному богу известно! Тайга-то у нас большая, везде разве углядишь…

Он умолк, заложив руки за спину, оглядывая магазин. Потом подошел к пирамиде за печкой и, осторожно наклонив двустволку, стал осматривать ее поверхность.

– Вот видишь, на «тулке» свежих отпечатков нет. Значит, выбор был сделан заранее – пятизарядка и «Лось»!.. Кстати, ты не знаешь случайно, как у гладкостволок калибр определяется? У нарезного-то оружия все понятно. Еще с армии помню, калибр – это расстояние между полями нарезов в миллиметрах. А вот у ружья как? Кого ни спрошу – не знают. Может, на американский лад? Это ведь у них там ковбои с «кольтярами» сорокового калибра бегают…

– Да нет, Петр Матвеевич, не американцы тут виноваты. Скорее всего англичане… Когда-то в старину они решили, что калибр ружья должен выражаться количеством шаровых пуль, отлитых из фунта свинца. Например, двенадцатый калибр означает, что из четырехсот пятидесяти трех с половиной граммов свинца, а это и есть английский фунт, когда-то отлили двенадцать пуль, диаметр которых равен диаметру канала ствола вот этой «тулки»… Не совсем удобный эталон, но Англия – страна традиций. А позже такое обозначение и в России установлено было.

– Ну, а с «кольтами» как? – заинтересовался Кандычев.

– Тут проще. Калибр стрелкового оружия США сейчас переведен, для удобства, на метрическую систему, на миллиметры. А раньше все измерялось в дюймах, но это крупная мера – более двух сантиметров… Поэтому калибр выражали в десятых долях «линии». А «линия» – это одна десятая дюйма. Помнишь знаменитую русскую винтовку системы Мосина, «трехлинейку»?

– Конечно, – кивнул головой лейтенант. – Винтовка системы капитана Мосина калибра семь целых шестьдесят две сотых миллиметра. Когда в армии служил, нам начальник службы арттехвооружения лекцию проводил по истории отечественного оружия. Очень, скажу я тебе, интересная лекция была!

– Вот видишь. Теперь-то тебе понятно, откуда произошло слово «трехлинейка»?

– Понял. Выходит, эта самая «линия» равна, равна… – зашевелил губами при подсчете участковый. – Одна «линия» – это две целых пятьдесят четыре сотых миллиметра. Так?

– Правильно, – подтвердил Волков. – Вот и получается, что двадцатый калибр в США соответствует нашей «мелкашке» – пять и шесть десятых миллиметра. А тридцать восьмой калибр, который фигурирует почти во всех западных детективах, равен девяти миллиметрам, то есть как у нашего пистолета Макарова. Правда, у американских полицейских есть револьверы и гораздо большего калибра – до пятидесятого, то есть двенадцать и семь десятых миллиметра…

Кандычев сделал просвет между большим и указательным пальцами, прикидывая калибр этого полицейского «кольта», и аж присвистнул от удивления:

– Ну ничего себе! Вот это «дурочка»! С такой и на медведя ходить не страшно!

– Да, машинка солидная, – согласился Волков, – – ее при стрельбе нужно двумя руками держать. Одной не удержишь.

– Слушай, Олег-батькович, а откуда ты это все…

– Что? – не понял Волков.

– Ну, про оружие, про калибры разные знаешь?

– Справочник такой криминалистический есть. В нем характеристики почти всех видов оружия. Я ведь на третьем курсе юридического учусь.

– То-то и оно… Институт есть институт! – вздохнул Кандычев. – Там тебе и библиотека, и консультации, лекции разные… А я вот, брат, как после армии курсы участковых закончил, и на этом все – шабаш. Сам чувствую – не хватает, не хватает у меня парой грамотешки… А в нашем-то милицейском деле ой как много знать нужно!

– А что же не поступаешь никуда?

– Поступал уже единова… В прошлом году в высшую школу МВД. Да только сразу на сочинении и срезался! – почесал затылок Петр. – Через месяц на второй заход поеду… Учительница тут одна меня помаленьку натаскивает, так что мой шанс повышается… Диктанты заставляет писать, представляешь? Смех ведь!..

– Ну, значит, наверняка поступишь! – подбодрил его Олег.

– Э-э, брат, однако заболтались мы тут с тобой! – спохватился вдруг участковый. – Пойдем-ка двор старухи Анкудиновой глянем.

– Идем, – согласился Волков. – Только давай сначала ГОСТы на консервных банках сфотографируем. Потом я размножу для розыскных нарядов. И еще, я хотел бы по одной этикетке с банок и шоколада с собой взять. Продавщица возражать не будет?

– Бери. С Аннушкой я договорюсь.

Дом Анкудиновой оказался построенным по-кержацки – с многочисленными надворными клетями, загонами для скота, сеновалом. Двор был под одной крышей с домом, чтобы в лютые морозы зверье не добралось до скотины и птицы. Доски настила во дворе истлели от времени, превратились в рыжую комковатую труху, на которой угрюмо торчали заросли дикой конопли и сухого прошлогоднего репейника.

Еще не входя на крыльцо, Волков заметил на слое пыли, покрывавшем его доски, отпечатки подошв резиновых сапог, а рядом другие – нечеткие, поменьше размером.

– Надо бы сфотографировать! – предложил Олег Кандычеву.

– Этим пусть эксперт занимается или следователь. У меня вспышки нет. Следов-то у нас, брат, целый альбом отснять можно, а толку что? Мне главное поймать этих бандюг, а уж фотографировать потом охотники найдутся…

Посередине избы могучим утесом возвышалась русская печь. На ее лежанке без всякого труда разместилось бы целое отделение.

Возле шестка, словно в ожидании хозяйки, рядком стояли ухваты, сковородник и длинная кованая кочерга.

Из угла комнаты на вошедших строго глянули лики святых. Перед иконами на полочке стояли граненая рюмка и тарелка с крупной комковой солью. Ниже, на цепочке, висела лампадка, позеленевшая от времени.

– Соль-то зачем? – опросил Волков лейтенанта, кивнув в сторону образов.

– А шут его знает. Тут у нас место глухое, вся вера поперепуталась – и христианская, и языческая. Думаю так: в старину с солью у хантов и манси туго было. За фунт соли пять соболиных шкурок купцам платили, а то и больше… Вот, наверное, и пошел обычай русских богов солью и водкой задабривать… Ээ-э! Глянь-ка, Олег, – тронул он Волкова за руку, – вот где они, голубчики-грабители, часа лихого дожидались!

У окна, подле широкой, выкрашенной почему-то в бледно-голубой цвет, лавки, валялось несколько окурков, горелые спички и пустая пачка из-под папирос «Байкал».

Волков присел на корточки, рассматривая окурки. Характер прикуса мундштуков показался ему знакомым, и он пожалел, что не взял с собой окурок, который они с Максимовым нашли на лесной дороге, – оставил Загидуллину.

– Да, вроде прикус тот же. Тот же… – задумчиво произнес он.

– Что, где-то такие уже видел? – заинтересовался Кандычев.

– Да. На дороге в Глухарную, вчера. И следы обуви там точно такие же были… Но двое? Почему все-таки двое?..

– Поймаем – разберемся, что и как! – заверил его лейтенант. – Но, однако, эти деятели сидели здесь довольно долго. Часа два раскуривали, не меньше… Слушай, а твой-то Рыбаков какие курит?

– Во-первых, он точно такой же твой, как и мой, – немного обиделся на Кандычева Олег. – А во-вторых, Рыбаков – некурящий. Во всяком случае по данным оперативной части числился в числе некурящих… Он же спортсмен, каратист, причем почти профессиональный. Так что такую дрянь, как эти «гвоздики», он курить не станет. Тут явно почерк заядлого куряки: видишь – все мундштуки одинаково заломлены, как из-под машинки! Значит, навык давно приобретенный, почти автоматический.

– Что-то я тебя, паря, не пойму! Ты ведь только недавно версию про шоколад и масло выдвигал! Похоже, мол, на работу бежавшего осужденного. А сейчас сам же ее и опровергаешь! Короче так… Кража есть? Есть. Искать надо? Надо. Вот и будем это вместе делать пока точно не убедимся, что не твоего подопечного работа. Другого-то выхода пока нет?

– Нет, – согласился Волков.

– Тогда план такой: ты жми в контору – сеанс связи уже подходит, а я к старику Артюхову за лодкой. Доложи своему начальству, что в магазине деревни Петрово Рыбаков с кем-то в паре похозяйничал. Во всяком случае, картина на это сильно похожая… Передай, что и участковый инспектор Кандычев такое же мнение имеет.

– Ага! Значит, ты все-таки согласился с моей первой версией?! – торжествовал Волков.

– Кто это тебе сказал? – хитро прищурился лейтенант. – Ты по-своему мозгуй, вольному воля. Но чем мне одному по тайге шастать – вдвоем-то сподручнее будет, а? Завтра, глядишь, твои бойцы на «гэтээске» подкатят, да еще с собачкой – вообще красота будет! За сутки-двое кражу размотаем. А слава, почет кому? Опять же мне, потому как я есть тут оперативный начальник! Понял?

– Ох и хитер же ты! – рассмеялся Олег. – Чужими руками, да…

– Почему чужими? Это организацией взаимодействия называется! – рассмеялся Кандычев и, приятельски хлопнув Волкова по спине, добавил: – Итак, доктор Ватсон, за работу! Вперед!


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю