Текст книги "Из истории Тишанки (СИ)"
Автор книги: Анатолий Силин
Жанр:
История
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)
В великий четверг, по окончании чтения 12 Евангелий, идут по домам с зажженными свечами, где на дверных притолоках, на потолках и на избяных матицах выжигают кресты и высматривают во всех углах домового, которого, по их мнению, только с этим огнем можно увидеть, и если он покажется мохнатый, то к добру, а если голый, то к худу.
В Ильин день (20 июля) не косят и не убирают сено, полагая, что грозный Илья пророк, который будто бы ездит по небу в колеснице, убьет за то громом или сожжет накошенное сено.
По пятницам бабы не прядут ни льна, ни прядева, чтобы не запылить Богородицы, которая в тот день будто бы ходит по избам: для чего накануне того дня на ночь подметают полы. Шерсть же, от которой нет пыли, позволяется прясть, равно и всю домашнюю работу исполнять можно. Сверх того, в великую пятницу мужики не пашут, а другие работы исправляют.
Во время поминок умерших родителей по прошествии шести недель берут три блина, намазывают их медом и кладут на деревянную чашку, в которой с одной стороны прилепляют восковую свечу, и все это становят к образам, полагая, что покойник будет присутствовать с ними на поминках и лакомиться этими блинами.
На святой неделе, когда приходское духовенство войдет в дом крестьянина для молебствия с образами, хозяйка постилает на лавку скатерть или полотенце, на которое и ставит образа: по снятии их, по окончанию молебствия просят причетника бросить это полотенце или скатерть на крышу избы, для того, чтобы день родился долгий.
На Рождество Христово, завидя приближающегося священника со святым крестом для молебствия, стелют на лавку шубу или полушубок и просят, чтобы он сел на него, полагая, что наседки будут садиться на яйца.
Или перед тем, как ожидают священника на святой неделе славить Христа, сажают в столовый ящик курицу и держат ее там до тех пор, пока прославят Христа, полагая, что эта курица непременно сядет на яйца и высидит столько цыплят, сколько под нее положено яиц. Или вот что еще: первого вошедшего в дом христославителя, кто бы он ни был, сажают на избяной порог, и после того уже позволяют ему славить Христа.
В день какого бы то ни было Святого мученика не начинают строить никакого строения, ни городить заборы, ни даже заплетать плетня.
Во время женских родов просят священника растворить в церкви Царские врата, полагая, что роды от того будут легкие, а повивальная бабка в то же время должна читать "Сон Пресвятой Богородицы" и роды эти до тех пор, пока не разрешится роженица, скрывать от всех, а особенно от девок, у которых дурной глаз.
День Святого мученика Флора и Лавра (8 августа) считается лошадиным праздником, в который некоторые старики на лошадях не работают.
IV . Суеверная медицина
Болезнь людей, падеж скота и птицы здешние крестьяне приписывают дурному глазу, для чего в первом случае призывают ворожею (то есть лекарку), которая и умывает больного с разными наговорами и нашептываниями над холодною водою, а во-вторых, обращаются к знахарям, которые тоже заговаривают и умывают больную скотину. Крестьяне верят, что если кто подумает о какой-нибудь болезни, видя ее на другом человеке, то она непременно перейдет к нему самому.
Ходят к родниковым колодцам, окачиваются холодной водой и носят туда же больных детей. Придя к колодцу, снимают с себя или с ребенка рубашку, вешают ее тут же на дереве, окачиваются водою и надевают чистую рубашку, другие только умываются водою и утираются принесенной с собой тряпкой, которую вешают тут же у колодца на дереве.
В день Происхождения Честных Древ Креста (1 августа), когда бывает крестный ход, для водоосвящения после погружения святого креста в Иордан, одержимые легкими болезнями бросаются в воду в рубашках и несколько раз в ней окунаются и тут же купают больных детей.
С крестиков, принесенных из Иерусалима, сливают воду и продают ее вместо лекарства от разных болезней. Этой операцией занимаются исключительно просвирни. Берут из церкви херувимский ладан (которым кадят во время пения Херувимской песни), разводят его в воде и пьют от разных болезней.
Чтобы вылечить больного жениха или невесту заставляют пономаря (разумеется, за деньги) во время их венчания ударить три раза в большой колокол и выводят молодых из церкви в боковые двери.
При выходе из церкви крестного хода кладут к церковному порогу больных младенцев, чтобы через них перешли образа.
Прививать младенцам оспу считается за грех, и это, по мнению здешних старух, значит наложить печать антихриста: кто же умрет от этой болезни, тот будет на том свете ходить в золотых ризах.
Младенцев больных грыжею лечат двумя различными средствами: из них 1-е – призывают ребенка на хлебную лопату и держат его в печи над посаженными хлебами несколько секунд, 2-е – раскалывают надвое молодой дубок и держат в этом отверстии младенца, потом дубок связывают ниткою. На святой неделе молодые парни и девки ходят на колокольню звонить в колокола для того, как им передано старухами, чтоб не болела голова.
Каждый раз при виде молодого месяца читают три раза "Отче наш", отчего зубы никогда не будут болеть.
Бородавки сводят суровою ниткою: прежде обводят ею около большой бородавки и завязывают один узел, после обводят около другой и опять завязывают узел, и т.д. На нитке должно быть завязано столько узлов, сколько бородавок. Нитку эту бросают в мокрое место, где она сгнивает, и с тем вместе сходят бородавки.
Чтобы вылечить чесотку, берут кусочек холстины или ситцу, трут им по месту и бросают на большую дорогу: кто первым поднимет его, к тому и болезнь перейдет.
Один здешний крестьянин вот как лечил больного, который, по мнению своих родных, был болен порчей: пришедши в дом пациента, знахарь прежде всего выпросил у хозяев переменить у себя рубаху и порты. Потом выслал всех из избы, приказал принести 27 осиновых прутьев, делал над ними заклинания, клал их на больного, учил его говорить какие-то ужасные слова, от которых, однако же, больной отказался, после чего выпросил у хозяина хлеба, да кое-что еще так взял и ушел. Больной же после всего этого не получил ни малейшего облегчения.
Лихорадку, по здешнему лихоманку, лечат следующими средствами: 1-е, когда хожалые приводят в селение медведя, больного кладут на землю лицом вниз и заставляют косматого мишку перейти через него так, чтобы он стал своею лапою на спину больного.
Второе средство, рассказанное самой пациенткой здешнего крестьянина. Вот как это было: меня била лихорадка, говорила она, с самой осени и до самого Рождества Христова: в это время поставили к нам на квартиру солдата, который, узнав, что я больна, вызвался за штоф вина меня вылечить и, когда я на то согласилась, он принес в избу ведро холодной воды, поставил его на стол, прилепил к нему восковую свечу и стал то-то шептать на воду. Окончив свой наговор, велел мне взять чистую рубаху и идти за ним на двор: там, посадив меня на дровосеку (на котором рубят дрова) раздел донага, опять что-то пошептал на воду и вылил на меня все ведро, отчего меня бросило в жар, хотя на дворе был такой мороз, что снег хрустел под ногами.
Как ты себя чувствуешь? – спросил он меня. Словно из бани вышла, касатик, отвечала я ему. Ну, молись Богу, голубушка! Теперь ты будешь здорова. И в самом деле, с тех пор лихоманку как рукой сняло.
Во время эпидемических болезней и падежа скота то место, где свирепствует зараза, опахивают сохою, для чего девки в ночное время в одних рубахах с распущенными косами впрягаются в соху и обходят ею вокруг того места, где показалась болезнь. Одна старуха в таком же одеянии и в одной руке с образом, а в другой с зажженной восковой свечой, им предшествует: когда хворает скот, то служат молебны святому мученику Власию.
V . Праздники и увеселения крестьян села
Верхотишанки
Из праздников, установленных нашей православной церковью, одни празднуются в селе Верхотишанка, другие же вовсе не празднуются, а в некоторые из них не работают только до обеда. Подробная роспись всем праздничным дням приложена в конце этой статьи.
Улица
В праздничные дни, после обеда, девки и молодицы выходят на улицу и, составив из себя кружок или хоровод, поют песни и пляшут. Этот хоровод по-здешнему называется улицей.
Игры
К девичьим играм и увеселениям принадлежат: горелки, лапта, жмурки, катание с гор, хороводы, песни и пляски. Первые две игры, то есть горелки и лапта, начинаются с наступлением весны, и со святой недели молодые парни днем здесь никакого участия в девичьих играх не принимают и в их круг или улицу не допускаются, а всегда собираются особливыми партиями по гумнам, где играют в бабки или шашки, клеп, насыпи, котел и ручалки, и только вечером, когда начинает уже смеркаться, они подходят к девичьим хороводам и присоединяют свои громкие голоса, к не менее их звонким и стройным девичьим голосам. Замечательно, что на рождественские святки здешние жители не наряжаются и не гадают, тогда как это на Руси в обыкновении.
Святая неделя
Как только на Святой неделе местное духовенство обойдет своих прихожан со святым крестом и образами, девки и молодицы выходят на улицу петь песни, играть в горелки и лапту, а в промежутках игры, вместо отдыха, всей улицей идут на колокольню звонить в колокола. Молодые же парни между тем катают яйца и тоже порой ходят на колокольню тешиться колокольным звоном, что продолжается во всю неделю.
Вознесенье
В Вознесенье после обеда девки и молодицы собираются большими партиями и, одевшись в лучшие праздничные наряды, идут в господские рощи завивать из кленовых листьев венки. Окончив невинное свое занятия, надев венки себе на голову и взявшись за руки, идут оттуда длинными шеренгами и с песнями на собирающуюся уже к тому времени Троицкую ярмарку, где, сидя в пустых лавках, поют песни и пляшут до самого вечера.
Масленица
Масленичное катание начинается с пятницы. Накануне этого дня все молодые (в первый год своего брака) идут в дома к своим родителям, где их угощают блинами. На другой день утром, взяв с собой своих подруг, едут с песнями по родным, где их в каждом доме сажают за стол, потчуют блинами и брагой, а они, вышедши из-за стола, в знак своей благодарности поют песни и пляшут, что продолжается во все три дня масленицы. Старики же и старухи в это время ездят к своим близким родным прощаться, а также вместе попить бражки.
Других игр и увеселений, кроме этих и свадебных, здесь не бывает.
Праздничные дни, которые из них празднуются и которые не празднуются в селе.
Январь
1-го Новый год. Не празднуют.
6-го Богоявление Господне. Бывает крестный ход на
Иордан. Народу собирается очень много и многие
приезжают на санях.
7-го Собор Иоанна Предтечи – празднуют. Последние
три дня Масленицы – празднуют.
Февраль
2-го Сретение Господне. Не празднуют.
11-го Мученика Власия. Во время болезни рогатого скота
служат этому святому молебны.
Март
1-го Мученицы Евдокии. Первый весенний праздник.
Празднуют.
9-го Сорок мучеников. Второй весенний праздник.
Празднуют до обеда.
Пятница на страстной неделе. Не пашут.
25-го Благовещение Пресвятой Богородицы. Празднуют.
Святая неделя. Празднуют. Преполовение. По окончании
обедни все бывшие в церкви идут на кладбище, а оттуда
на хлебные поля, где служат молебны.
Апрель
23-го Великомученика Георгия. Не пашут. Вознесение
Господне. Празднуют, девки завивают венки.
Май
8-го Апост. Иоанна Богослова. Не пашут, а другую работу
делают.
Св. Троица. Празднуют два дня. Десятая пятница по
пасхе. Не пашут.
Июнь
24-го Рождество Предтечи. До обеда не работают.
29-го Святых Апостолов – Петра и Павла. До обеда не
работают.
Июль
8-го Казанской Божьей Матери. До обеда не работают.
15-го Великого князя Владимира. Праздник в Талицкой
части Тишанки.
20-го Пророка Ильи. Не работают.
24-го Благовещение князей Бориса и Глеба. Не работают
до обеда.
Август
1-го Происхождение честных древ Креста. Крестный ход
на воду.
6-го Преображение Господне. 15-го Успение Пресвятой
Богородицы. До обеда не работают.
16-го День Нерукотворного образа. До обеда не работают.
18-го Мучеников Флора и Лавра. Лошадиный праздник.
29-го Усекновение Главы Предтечи. До обеда не работают.
30-го Великого князя Александра Невского. Не празднуют.
Сентябрь
8-го Рождество Пресвятой Богородицы. В этот день и
следующий за ним, 9-го числа, весь народ бывает на
здешней ярмарке.
14-го Воздвижение Честного Креста Господня. До обеда не
работают.
26-го Апостола и Евангелиста
Иоанна Богослова. До обеда не работают.
Октябрь
1-го Покров Пресвятой Богородицы
22-го Казанской иконы Богоматери
Ноябрь
1-го Козьмы и Дамиана. До обеда не работают.
8-го Архистратига Михаила. Не работают.
В Икорецкой слободе служат молебны, в
воспоминание престольного праздника в селе
Верхнем Икорце, откуда переведены предки
крестьян.
21-го Введение в храм Пресвятой Богородицы.
Не празднуют.
Декабрь
5-го Преподобный Савва. Не работают.
6-го Святого Николая Чудотворца. До обеда не
работают.
25-го Рождество Христово. Этот и следующий затем день
празднуют. В церковь собирается очень много народу,
большая часть приезжает на санях. В прочие затем дни
работают.
Одежда и обувь крестьян села Верхотишанки
– Одежда
Крестьяне носят зимой белые, нагольные овчинные тулупы и полушубки, а летом халаты из темно-бурого крестового сукна и серой балахонины. Полушубки и халаты подпоясывают шерстяными полосатыми кушаками, а тулупы надевают сверх полушубков. Бабы, как зимой, так и летом, носят синие суконные клетчатые довольно редко сотканные поневы, вшивая с левого бока во всю длину поневы, шириною в пол-аршина, из синей холстины или китайки прошву, а подол обшивают красною или синею тесьмою: на голову, по кичке, повязывают бумажный или набойчатый платок, старухи – темный, а молодицы ярких цветов. В праздники молодицы надевают золотой кокошник, обвязывая его спереди шелковым, гладким или вышитым золотою или серебряною мишурою платком. Девки ходят в синих сарафанах, по будням в суконных, а по праздникам в китайчатых с нашитыми на них спереди в один ряд медными пуговицами, на голову повязывают в будни – бумажные, а в праздники – по калбоске, шелковые платки. Эта повязка очень похожа на остроконечные шапочки монастырских крилощапок или беличек. В косу, девичью красоту, вплетают широкую ленту. Бабы с поневами, а девки с сарафанами, носят одинакового покроя, с широкими рукавами рубахи. Праздничные рубахи, называемые польскими, шьются со стоячими воротничками, наподобие обыкновенных мужских рубах, будничные же не имеют воротничков и так же, как и другие, состоят из двух отделений – из стана и подстана или подставки; стан обыкновенно шьется из тонкого холста, с вытканным красною бумагою рукавами, а также из александрики, ситца, миткаля и кисеи, а подстан из толстого холста. Мужики носят белые холстинные с косыми воротниками и довольно длинные рубахи, в праздники они надевают красные александрийские или ситцевые.
Бабы и девки подвязывают: в будни – синие набойчатые передники, а в праздники ситцевые нагрудники или передники (передник подвязывают под пояс, а нагрудник – выше груди) украшая подол их лентами и галуном. Верхнее платье всех вообще женщин состоит из белого овчинного тулупа, такого же полушубка и суконного или балахонинного халата. Женские полушубки шьются со сборами в перехвате и довольно красиво охватывают собою женскую талию. Тулупы же их и халаты не отличаются покроем от мужских. Духоборки (секта раскольников) имеют особенный свой наряд, состоящий как у баб, так и девок, из шерстяной полосатой, довольно красивой юбки, рубах с широкими рукавами, передника и особого рода повязки, головного платка, косу они прячут под головной платок, серег не носят и подрезают спереди волосы.
– Обувь
Мужики носят сапоги и башмаки или коты с онучами, в рабочее же время поршни и лапти, а женщины башмаки с шерстяными чулками, летом, во время рабочей поры, надевают поршни или лапти.
Надо заметить, что здешний народ, а особенно женщины, перед окрестными жителями, которых они называют "тапазаями", одеваются очень опрятно и даже щегольски.
Песни крестьян села Верхотишанки
В народных песнях заключался только элемент народного духа и поэзии, но в них нет художественности... Многие русские песни имеют значение только в пении, а в чтении почти или вовсе лишены смысла, другие, при богатстве наивных поэтических образов, не чужды прозаических выражений подобных мест и только очень немногие, и то не вполне, удовлетворяют более или менее богатством содержания при силе выражения.
В. Белинский
Я совершенно согласен с В. Белинским, что в наших народных песнях вовсе нет ни малейшей художественности, которая бы составляла целость или единство песни, потому что в то время, когда их слагали, ни на рифмы, ни на размер стиха не обращали внимания, да и о самих стихах тогда не имели никакого понятия. Кто что чувствовал, то же и передавал. У одного, например, была на душе грусть-тоска по любимой им девушке, у другого – похмельное разгулье, третий – бывши посажен в тюрьму, сожалел о своей буйной волюшке, о Волге-матушке и о широком ее раздолье; тот хвалил леса дремучие, а этот – степи привольные, и всякий передавал свою злую думушку (разумеется, кто имел на это талант) в звучных распевах, и если эти распевы нравились другим, то их перенимали и пели. Так составлялись народные песни.
Но если в некоторых песнях нет смысла, то это происходит, как я полагаю, от того, что они перемешаны с другими песнями. Например, какой-нибудь парень, положим хоть Владимирской губернии, пошатавшись по матушке святой Руси и наслушавшись песен на разных наречиях, по возвращении на Родину передает их в хороводах или на посиделках своим красным девушкам, перемешивая, разумеется, московское наречение с новгородским, белорусское с ярославским, одну песню с другою. Сельские красавицы прислушиваются к ним, некоторые перенимают и тоже в свою очередь переделывают в них непригожие слова на свой лад, или от одной песни убавляют, а к другой прибавляют, и так одну песню выкраивают из нескольких. Да и согласитесь сами, что весьма трудно сохранить в устах народа в продолжение многих столетий целость даже одной песни, переходившей уже несколько раз от одного поколения к другому. А ведь нашей матушке России через 11 лет исполнится, тысячелетие. Сколько же тут прошло столетий! Народные же наши песни, как известно, стали собирать с недавнего времени.
Некоторые господа и ныне называют их мужицкими и того не знают, что наша мудрая Великая княгиня Ольга, гордая Рогнеда, не хотевшая разути сына рабынича, или славная Мария Борецкая сами певали их или слушали их от своих сенных девушек. Да и очень справедливо! Ведь в ту пору на Святой Руси для прекрасного пола других увеселений кроме песен, гаданий и плясок никаких не было, да и сами гадания и пляски без песен не обходились. Заморские же песни, музыка и танцы, перешли к нам только с прошедшего столетия, и с тех пор наши народные песни стали называться мужицкими. А давно бы пора все эти песни собрать и издать. И для этого самыми лучшими сборниками могут быть Губернские Ведомости. Великий и любимый наш поэт В.А. Жуковский, в бытность свою в 1837 году в Воронеже, предлагал этим заняться нашему гениальному народному поэту А.В. Кольцову, так рано похищенному от нас могилою, у которого уже много их было собрано, но где они теперь находятся, неизвестно.
Андрей Кремер
I .Песни хороводные
1
На святой неделе девки и молодицы, собравшись на улице и составив круг, выбирают из среды себя двух подруг, из которых одна, представляющая чернеца, надевает себе на голову шляпу, а другая ходит за ней около круга.
Играющие поют
Как пошел наш чернец погуляти,
По проулкам, закоулкам походити,
Как навстречу чернечику – старые бабы,
Чернечище клобучище понадвинул.
(С этим словом чернец надвигает шляпу себе на глаза.)
Как пошел наш чернец погуляти,
По проулкам, закоулкам походити,
Как навстречу чернечику – млады бабы,
Чернечище клобучище набок сдвинул.
(Чернец надевает шляпу на правый бок.)
Как пошел наш чернец погуляти,
По проулкам, закоулкам походити,
Как навстречу чернечику – красны девки,
Чернечище клобучище долой сбросил.
(Чернец снимает с себя шляпу и бросает ее наземь.)
Ни покуда мне добру молодцу шататься,
Не пора ли мне молодцу жениться,
Как не взять ли мне за себя красну девку?
Возьми, возьми с которой ты ходишь.
(Чернец берет свою подругу за руку.)
Как поеду я в Китай город погуляти,
Молодой жене покупки покупати,
Как куплю я ей диковинку китайку1,
Привезу я жене поклонюся:
Ты приходи, жена не спесивая,
Ты прими, душа радость, да не чванься.
_______
1 Китайкой назывался китайский сарафан.
(С этим словом женившийся уже чернец подносит с поклонами своей жене в виде подарков платок, а та его отталкивает.)
Поглядите вы, добрые люди,
Как жена-то меня не любит,
Как душа– радость ненавидит.
(После того чернец с такими же припевами едет в Китай-город закупить своей жене диковинные кокошник, серьги, чулки, башмаки и другие наряды и все это предлагает ей с поклонами, но она от него ничего не принимает. Наконец раздосадованный такими отказами своей жены чернец едет в последний раз в Китай-город за новой покупкой и покупает ей диковинную плетку и с тем вместе начинает бить свою жену свернутым из платка жгутом. Это угощение не нравится жене, и она бросается на шею мужа и начинает его целовать, а играющие поют.)
Посмотрите вы, добры люди,
Как жена-то меня любит,
Как душа-радость целует!
2
Как бы я был голубчик,
А жена-то моя голубица,
Полетели бы мы во торжинку.
Там что в торгу дешевое?
Там дешевы молодежи.
По семи молодцов на полушку,
А восьмой молодец на придачу.
Как бы я был голубчик,
А жена-то моя голубица,
Полетели бы мы во торжинку.
Там что в торгу дорогое?
Там дороги старые бабы.
По семи рублей старая баба.
Как бы я был голубчик,
А жена-то моя голубица,
Полетели бы мы во торжинку.
Там что в торгу дорогое?
Там дороги млады бабы!
По сто рублей млада баба!
Как бы я был голубчик,
А жена-то моя голубица,
Полетели бы мы во торжинку.
Там что в торгу дорогое?
Там дороги красивые девки!
По тысяче рублей красная девка!
Перебор, перебор молодежи,
Как гнилая солома в омете,
Перебор, перебор старым бабам,
Как старый гриб на болоте.
Перебор, перебор младым бабам,
Как тонкое полотно на стлище,
Перебор, перебор красным девкам,
Как маков цвет на огороде,
Красная девушка в хороводе.
3
На горе мак,
С полугоры так,
Мои милые маковки,
Станьте вы в ряд,
Что зеленый сад.
Ой вы, девки мои,
Веселянки мои,
Не выпустят пана,
С хоровода вон.
4
Улица узкая, хоровод большой,
Разодвинься, когда я млада разыгралась.
Я потешила батюшку родного,
Прогневала свекора лютого.
Улица узкая, хоровод большой,
Разодвинься, когда я млада разыгралась.
Я потешила родную матушку,
Прогневала свекровь лютую.
Улица узкая, хоровод большой,
Разодвинься, когда я млада разыгралась.
Я потешила брата родного,
Прогневала деверя лютого.
Улица узкая, хоровод большой,
Разодвинься, когда я млада разыгралась.
Я потешила друга милого,
Прогневала мужа постылого.
Песни протяжные
5
Об ком сокрушаюсь, его здесь нет,
Кого ненавижу, завсегда при мне,
При моих при глазушках, при ясных очах.
Очи мои очушки, брови черные,
Черные, веселые, расприятные.
Провожала девушка дружка далеко,
Сколь далеко, далеко, меж гор высоко.
Горы мои горушки, горы крутые,
На этих на горушках зелен сад растет.
Во этом во садике горенка нова,
Во этой во горенке девушка жила.
Жила была девушка молоденькая,
Такая шельмовочка хорошенькая.
Ко этой ко девушке весточка идет,
Весточка не радостная, не веселая,
Что ее милый друг отдан во солдатушки.
6
Я пойду вдоль по улице,
Зайду во зеленый сад,
Во зеленом саду соловей поет.
Ты не пой, не пой, соловей, в саду,
Не высвистывай в моем зеленом.
Не буди моего батеньку,
Не пробуживай моего дружка.
Я сама пойду, разбужу дружка.
Ты встань, проснись, пробудись, душа,
Не могу я встать, головы поднять,
Со вчерашнего дня, со похмельицы.
Я вчерашний день на пиру была,
На пиру была, на беседушке.
На беседушке, у соседушки.
Я не мед ела, ни сыту пила,
Я пила млада зелено вино.
Зелено вино и сладку водочку,
Не стаканчиком и не чарочкой,
Я пила млада из полуведра,
Из полуведра, через край до дна.
7
С гор горы каталась,
Прикатилась ко торгу,
Рассыпалась при лугу.
Сколько в крапу зернышек,
Сколько девка плакала,
Сколько красная рыдала,
Не хотела за старого замуж идти.
Уж ты старый муж погубил мою голову,
Всю девичью красоту,
Мне хотелось за ровней пожить.
8
Сбирал мальчик на полшкальчик,
На косушку денег нет.
Пошел мальчик, выпил шкальчик,
Сам пьянешенек пошел,
В хоровод к девкам зашел.
Прощай, девки, прощай, бабы,
Нам теперя не до вас,
Во солдаты везут нас.
С горя ноженьки не ходят,
Со слез глазки не глядят.
– Что это за солнышко: летом греет, зимой нет?
Что это за месяц: ночью светит, а днем нет?
Что это за милый друг: летом любит, зимой нет?
Любит семь подруг и восьмую холостую
Да девятую жену, а десятая я,
Полюбовница твоя.
У моего любезного нет шубенки лоскута,
Нет ни серого кафтана,
Нет ни сафьянного сапога.
Не жалей, милый, целкового рубля,
Купи шубу и кафтан,
И сафьяны сапоги.
9
На горушке ковыль-трава,
Не стелется – вьется.
Она вьется, вьется, вьется,
У доброго молодца сердце бьется.
Ни на час сердце не уймется.
К сударушке рвется.
Послушай, моя хорошая,
Не про нас ли люди судят?
Пускай судят, рассуждают,
А мы наживемся
Да врозь разойдемся.
Ни ты ко мне,
Ни я к тебе
Не будем ходить.
– Не свивайся трава с повиликой,
Не свыкайся парень с девкой.
Пойду выйду млада за ворота,
Там луга, все болота,
Пойду выйду за новые,
Там луга все зеленые.
10
Сколько, братцы, ни стараться,
Знать, нам Машей не владать
И вовеки ее не видать.
Кабы были у Маши крылья,
Я могла по свету летать,
Я туда-сюда бы полетела,
Я б на вольные места,
Где травушка росла.
Там Бутырский полк солдат стоит,
Там мой миленький лежит убит,
Дорогой он парчой накрыт,
Дорогой, золотой,
Сверху белым тонким полотном.
Взяла бы я эти косточки,
Взяла бы собрала
И в гробок поклала.
11
Девка на торгу ходила,
Себе голубя купила,
Пятьдесят рублей дала,
Каретушку наняла.
С собой голубя взяла,
Привезла его домой,
Посадила на кровать,
Стал голубь ворковать,
Молодушки не подходят,
Красны девки не глядят,
Насыпала ему пшеницы,
Он пшеницы не клюет,
Каши в рот не берет.
На горушке, на горе,
На высокой, на крутой
Стоял терем высокий.
Он не низок, не высок,
Девяносто пять венцов,
Пол-третья – ста пять крыльцов,
Еще с красным, со окном,
Что под этим под окном,
Душа девушка сидит,
Не работу работала,
В руках пяльцы держала.
Все узоры вышивала,
Клубок ниток померяла,
Что за эти клубок-нити,
Хочет мати больно бити.
Ты не бей меня, мати,
Не позорь при людях,
Заведи меня, мати,
Во четыре во клети,
Ты не бей меня, мати,
Во четыре во плети
Плети шелковые,
Лишь пощелкивали.
Песни плясовые
12
Что за горницею,
За притворницею,
Говорит душа девица
С удалым молодцом.
С Микишей кузнецом.
Мой, душечка, молодчик,
Шутилочка моя!
Ты шути шутку со мной,
Ровню брат с сестрой,
Еще муж с женой.
Я потаючи от батюшки
Гулять с тобой пойду.
Я во задние ворота,
Во чужие огороды,
Под капусту, под кочан,
Постой, милый, не серчай,
Я под белую – милую,
Постой, милый, поцелую.
Я на горушке стояла,
Ключевой воды ждала,
Гарнитуровым платочком помахивала.
Свою родную матушку обманывала.
Скажу, гуси пролетели,
Скажу, серенькие
Возмутили, всколыхали
Воду свеженькую.
Постояла молода,
Устояла вода,
Размахнула широко,
Почерпнула глубоко,
Поднялась, пошла,
В огород зашла,
Супротив милого двора
Приукатана гора,
Водой улита,
Чеботами убита.
13
Воробышек, воробей,
Горюн бедный молодой,
Что ты лежать не можешь!
Что болит не скажешь?
Болит, болит голова
Со зеленого вина,
Болит, болит спинушка
С чернецкого с пивушка.
Вы пойдемте-ка, ребята,
Во ресцовы хоромы,
Во ресцовых хоромах,
Там пьют, сидят, гуляют,
Во скрипочки играют.
Да кто ж у нас игрунком?
Да кто ж у нас плясунком?
Иванушка игрунком,
Матренушка плясунком.
Матрена Ивановна
Вчера была пьяная,
Со вчерашнего вина
Отца шельмой назвала,
Брату кукиш поднесла.
А как брат-то говорит,
Надо Матриньку побить,
А старушка говорит,
За что Матриньку вам бить?
Сама была молода,
Сама гуливала,
Купцов любливала,
Полюбила торгаша,
Нету денег ни гроша,
Только слава хороша,
Походка павлиная,
А речь лебединая.
14
На улице кисель,
Саламату дерет,
Он за то ее дерет,
Много масла берет.
Лапша догадалась,
Под ворота ушла
Киселя догонять.
Ты постой, постой, кисель?
Я те сказку скажу
Про одинокую жену.
Одинокая жена
Много горя приняла.
Рано встаивала,
Коров доивала,
В стадо ганивала,
Постояла молода,
Проиграла лебедя.
Ой, лебеди, лебеди,
С повеликою блины,
С овсом пироги,
Паранюшка сердце,
Вари рыбу с перцем,
Роди себе сына,
Сына Максима,
В четыре аршина.
15
Пробирается мигач,
Ко широкому двору,
Увидали мигача
Красны девки из окна,
Кидалися, бросалися,
Отбивали ворота,
Отколачивали.
Ты поди, поди, мигач,
Поди, парень молодой,
Не женатый, холостой.
Спать, ночевать,
Где весело вставать,
На печи горячо,
На палатях широко,
Раскатишься далеко,
На приступке узко,
На прилавке ребята,
Под прилавком – телята,
На коннике молоко,
Под конником толокно,
На столе-то грешно,
Под столом-то смешно,
На полу пыльно,
А под полом – стыдно,
На избяном пороге,
Что при большой дороге.
Песни свадебные
16
Как вьюн над водой увивается,
Сергей у ворот убивается,
Выйди ко мне, тесть-батюшка!
Выйди ко мне, теща-матушка!
Вывели к нему ворона коня.
Это не мое, мне не суженое,
Мне не ряженое.
Как вьюн над водой увивается,
Сергей у ворот убивается,
Выйди ко мне, тесть-батюшка!
Выйди ко мне теща-матушка!
Вынесли теперь сундук золотой.
Это не мое, мне не суженое,
Мне не ряженое.
Как вьюн над водой увивается,
Сергей Иванович у ворот убивается,
Выйди ко мне, тесть-батюшка!
Выйди ко мне, теща-матушка!
Вывели к нему Авдотьюшку,
Авдотьюшку свет Петровну.
Это мое, мое суженое, мое ряженое!
17
Во поле, во поляне,
На высоком на кургане,
Цвели цветы лазоревые.
Ходил, гулял Максим сударь,
Ходил, гулял Иванович.
Сорвал цветок,
Завил венок,
Сам заплакал,
Кто ж венок носить будет?
Да кто ж меня веселить будет?
Матушка моя старехонька,
А сестра малехонька.
Знать, носить будет Авдотьюшка,
Веселить будет свет Васильевна.
18
Растопись банюшка,
Разгорись каменка,
Рассыпься бел жемчуг камень,
Не по плису, по бархату, по серебряному блюдцу,
Всплачься, Прасковьюша,
Перед своим перед батюшкой,
Перед своей перед матушкой.
Родимый мой батюшка,
Зачем ты пиво варишь?
Твоих поезжанных поить.
На что ты, матушка, холсты режешь?
Твоих поезжанных дарить.
