355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Анатолий Самсонов » Фокус гиперболы » Текст книги (страница 3)
Фокус гиперболы
  • Текст добавлен: 6 октября 2020, 16:30

Текст книги "Фокус гиперболы"


Автор книги: Анатолий Самсонов



сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)

Петр залетел в апартаменты, принял душ, проглотил заказанный в номер завтрак и поспешил в кабинет. «Как же отец получил разрешение на въезд в СССР? Ведь и мне предстоит пройти эту процедуру. Так, вот закладка». Петр раскрыл Ветхий Завет. Так, опять конверт. Достал из конверта несколько листов с текстом отцовой руки и стал читать: « Итак, Петр, ты заочно познакомился с невестами и теперь думаешь как бы увидеть их ( или ее) воочию. Верно? И, разумеется, задался вопросом: а как же отец получил разрешение на въезд в СССР? Так вот! Уже больше шести лет я являюсь (извини, являлся) научным консультантом кипрского музея Левентис что в Никосии. Я кое-что предусмотрел, и потому ровно столько же времени и ты, Петр, пребываешь в этой почетной должности. Господин Ксандопуло из попечительского совета музея Левентис – он же и его дирктор – милейший и добрейшей души человек – не возражал против твоей заочной научной карьеры. Сфера наших научных интересов – раннехристианская эпоха. По преданию Первая (!) христианская обитель была построена на территории современной Ларнаки Святым Лазарем. Теперь на том месте возведена Церковь Святого Лазаря. Да, да, того самого Лазаря, которого воскресил Иисус Христос. А помогала Лазарю в строительстве обители кипрская армянская община. Первая армянская христианская община. По крайней мере, так считает доктор “SS”. Община была не только религиозным и культурным центром, но и надежным местом и потому сюда на хранение доставляли и из Армении, раздираемой постоянными войнами, и из других мест и клинописные тексты, и древние рукописи. В начале восемнадцатого века, стремясь избавиться от давления османов и сохранить древности, армянская община построила на острове Святого Лазаря в Венецианском заливе христианскую обитель и вывезла туда древние рукописи, манускрипты и раритеты. Часть их, конечно небольшая, с моей финансовой помощью возвращена сначала на Кипр, а потом передана Армении по договору между музеем Левентис и Государственным музеем Армении и теперь хранится в Матенадаране – хранилище древних рукописей. Одну из таких рукописей я должен был по условиям договора доставить в Армению лично. Вот так я получил разрешение на въезд в СССР.

Рукописный раритет хранится в офисе адвоката Димитриу, он же занимался и оформлением разрешительных документов.

А теперь о главном. О талисмане. О талисмане Пятнадцатого Победоносного легиона. Как считает доктор «SS», он обретается в запасниках Государственного исторического музея Армении. Именно туда привели доктора его длительные поиски и полученное им загадочное письмо. Талисман! Помнишь Клодия Криспа? «…Талисман укажет». Как укажет? Вот это и была истинная цель моей поездки. Но она, увы, не состоялась. Но, я полагаю, мне удалось все же заинтересовать тебя и потому я приведу древнюю формулу: «Ora, lege, lege, lege, relege, labora et ivenis – молись, читай, читай, читай, перечитывай, трудись и ты познаешь». Надеюсь, ты – познаешь.

И последнее. Ты должен понимать, что, пересекая границу СССР, ты автоматически попадаешь в сферу интересов КГБ. Не исключено, что это может произойти и раньше, то есть до въезда в СССР. Вовсе не исключено. Но не бойся. Бояться тебе нечего – ты не везешь камень за пазухой. Просто будь внимателен. Удачи».

Петр вложил закладку и закрыл книгу: «Вот оно что! Отец хотел раскрыть тайну талисмана Пятнадцатого Победоносного легиона! У него не вышло, но он умер с надеждой, что я займусь этим и у меня получится. И кто знает, может быть и невесты в России, и это странное завещание, и музей Левентис – все это звенья единого замысла? Да. Скорее всего, – это так! Так, так, талисман. Один вывод, пожалуй, можно сделать уже сейчас: отец был уверен, что узнать и понять, как и что «талисман укажет» можно подвергнув его пристальному визуальному изучению. Вот почему он стремился в Армению. И ради достижения цели даже поставил на кон свое гепеушное прошлое и «бегство» в двадцатых годах из страны! И это упоминание КГБ! КГБ мне только и не хватает. Ну, что ж, пришла пора сделать первый шаг, а для этого нужно пообщаться с господином Христофором Димитриу». – Петр протянул руку, поднял трубку телефона и набрал запомнившийся номер. Адвокат ответил сам и сразу сообщил, что весь рабочий день будет в офисе и рад видеть уважаемого клиента.

Христофор Димитриу приятно удивил Петра. Как только он уяснил, что его клиент намерен заняться оформлением документов для визита в СССР, адвокат отъехал в кресле от письменного стола, с усилием перевел свой монументальный организм в вертикальное положение и двинулся к сейфу. Петр как завороженный уставился на эту фигуру. Ему даже показалось, что каждый шаг этого исполина вместе с сотрясанием могучего чрева сотрясает и все здание Афемия Хауз. А господин Димитриу открыл сейф и пророкотал: – Ваш отец предусмотрел и это. Все документы ходатайства о въезде в СССР подготовлены, надо только подписать их и дать им ход. Кстати, – адвокат достал из сейфа продолговатый пакет и покрутил его в руке, – напоминаю вам о его существовании. – Петр помнил слова адвоката, сказанные им при первой встрече: «Я могу передать вам пакет лишь после того, как вы ознакомитесь с дневниками отца, но и это условие необходимое, но недостаточное», – и сказал: – Спасибо. Я помню. И подумал: «Отец предусмотрел, весьма вероятно, какую-нибудь проверочную уловку, я попадусь на нее, и тогда будет неприятно мне и неловко толстяку». Петр внимательно посмотрел в глаза адвоката и повторил: – Я помню, но я еще не готов. Пусть пакет пока полежит у вас.

– Хорошо, – согласился господин Димитриу и подумал: «Этому парню присущи и терпение, и такт, и предусмотрительность». – Димитриу оставил пакет в сейфе, направился к письменному столу и положил перед Петром стопку документов: – Прошу вас, подпишите. – Забрал подписанные документы и сказал: – Сегодня же я отвезу эти документы в консульский отдел нашего МИДа и думаю, что касается нашей стороны, то за пару дней вопрос будет решен. Думаю, и та сторона не будет затягивать решение, ведь, в конце концов, вы везете им артефакт, представляющий несомненную историческую ценность. Официальный ответ на ходатайство о выезде-въезде поступит в администрацию музея Левентис. Вы уже знакомы с господином Ксандопуло?

– Нет, я планирую сегодня нанести ему визит.

– Да уж будьте добры. Ему, я думаю, нелишне будет узнать, что его сотрудник намерен выехать в далекую и, возможно, длительную командировку.

Петр согласно кивнул, попрощался и вышел из кабинета.

Господин Ксандопуло, действительно, оказался милейшим человеком, страстно влюбленным в свое дело. И, как иногда бывает в таких случаях с учеными мужами, был не лишен странностей. Он усадил гостя и начал разговор так, как будто перед ним был не Крюков – сын, а Крюков – отец, затем спохватился, смущаясь скомкано выразил соболезнование, помолчал и продолжил: – Да, так о чем я? Ах, да, Каринэ Восканян из Государственного музея Армении. Она вела переписку с вашим отцом, и она же, как предполагалось, должна была его встретить и работать с ним. Ах, какое несчастье! Да. Так вот! С госпожой Восканян была достигнута предварительная договоренность…., – господин Ксандопуло уловил растерянность в глазах Петра, остановился и взволнованно спросил: – Но, ведь вы, но ведь вы поедете туда? – Получив утвердительный ответ, ученый муж удовлетворенно отбил подушечками пальцев на столешнице письменного стола какой-то марш и, смущаясь и отводя глаза произнес: – Простите, но мне кажется, …э.., если я не ошибаюсь ….э.. – Петр решил помочь почтенному ученому и вклинился в его последнее «э»: – Да, да, вы не ошиблись. Я еще не совсем в теме, и именно поэтому заранее прошу вас уделить мне некоторое время для консультаций после того, как будет получено разрешение на посещение СССР. – Конечно, конечно, – заверил господин Ксандопуло – в любое удобное для вас время. – Молодой человек встал: – Номер моего телефона, с вашего позволения, я оставлю у секретаря. Всего доброго, господин Ксандопуло. – Выходя из здания музея, Петр сконфуженно соображал: «Кто такая Каринэ Восканян? Как неловко вышло. Да, отец вновь оказался прав. Как там он писал: «…lege, lege, relege, labora et ivenis….. читай, читай, перечитывай, работай и ты познаешь». Как это верно».

Было около двенадцати, и Петр решил побродить по Никосии. Старый город с его узкими улочками спасал от лучей солнца, но не спасал от жары, от нее на улице спасения не было. Прогулка вдоль Венецианской стены, визит к Вратам Фамагусты и затем дефиле к дворцу архиепископа Макариоса вполне удовлетворили туристский пыл молодого человека. Мечтая о холодном душе, Петр заглянул в ближайший ресторанчик, позвонил по телефону и попросил подъехать за ним знакомого таксиста, того самого, выпил залпом две бутылки пива «Кео», съел кусок вкусно запеченной телятины, и через пол часа уже катил в машине усатого и остроглазого таксиста в направлении Ларнаки. Чтобы не молчать и чем-то занять себя в дороге Петр заметил: – Во время прогулки по городу я как-то не увидел…мм… увеселительных заведений… мм…определенного толка. Может быть, их нет?

– Борделей? – уточнил догадливый таксист. – Ну, как же нет? Есть, конечно, но они, как бы сказать, работают сезонно, что ли. – Петр засмеялся: – Сезонно? Кто-то, как медведи, впадает в спячку? Интересно кто? Жрицы любви или клиенты?

– Жрицы. За пляжный сезон остров посещают, это я слышал по радио, сорок – пятьдесят тысяч шведских и немецких девушек. Конкуренции с ними не выдерживает никто. – Петр снова рассмеялся: – Ах, вот как! Сезонная оккупация острова подругами викингов и нибелунгов. Оккупантов, разумеется, встречают с распростертыми объятиями. Мило, мило.

Около отеля «Астра-Шератон» в Ларнаке Петр остановил машину, рассчитался и решил добраться до пансионата «Китион» пешком. Это километра два по старой прибрежной дороге.

В холле пансионата Петр появился около шести часов вечера. Стоящий за стойкой менеджер с удивлением и выжидательно воззрился на него. Петр на ходу жестом показал ему, мол, все в порядке и мне ничего не надо, и стал подниматься по лестнице на второй этаж. Сверху навстречу ему спускалась пара: представительный, высокий, худощавый, седовласый мужчина в светлом летнем костюме, слегка одеревеневший от возраста и потому цепляющийся рукой за лестничные перила, и за ним эффектная брюнетка. Та, что была утром на пляже. Петр вежливо кивнул головой и подумал: «А вот и папик. Какие странные выцветшие глаза», – и вдруг увидел, как из рук девушки выскользнул небольшой предмет и упал к его ногам. Это была карточка электронного ключа от входной двери апартаментов. Петр нагнулся, поднял карточку и протянул красавице. Та на ходу протянула руку и, забирая карточку, чуть задержала в своей руке пальцы молодого человека. Прикосновение было мимолетным, но многозначительным. Петр посмотрел в глаза девицы. Из них выпрыгнула и мгновенно ускакала куда-то парочка лукавых бесенят. Молодой человек почувствовал взгляд со стороны, обернулся и увидел, как менеджер пансионата быстро отвел глаза. Как – то уж очень поспешно он это сделал. Петр секунду постоял на ступеньках, глядя вслед удаляющейся паре, чуть пожал плечами, и поднялся к себе.

Душ и прохлада кабинета настроили на рабочий лад. «Так. Надо продолжать» – сам себе скомандовал Петр, устроился за письменным столом, включил настольную лампу и придвинул к себе книгу Ветхого Завета. Закладка. Так, так. Опять конверт. Вытащил из него стопку листов и положил перед собой. Первый лист был заполнен рукописным текстом и сверху был помечен рукой отца: «от товарища «Д». Петр углубился в чтение. Товарищ «Д» начал с описания биографических данных Каринэ Восканян. Родилась в Ереване, возраст, семейное положение, адрес, номера рабочего и домашнего телефонов. Место работы – научный сотрудник Исторического Музея. Специализация – армянская государственность раннехристианской эпохи. Темы кандидатской и докторской диссертаций, список респондентов международной научной переписки.

Следующий лист был копией служебной характеристики ученой дамы, а далее следовал длинный список ее научных публикаций. «Да, непрост товарищ «Д», непрост, если смог получить эти сведения. Интересно кто он такой, этот товарищ «Д»? – подумал Петр, вновь просматривая список, – и может быть и загадочный доктор «SS” тоже в этом списке. Кто знает?»

Далее в стопке было десятка два скопированных листов переписки отца с госпожой Восканян.

За окном уже сгустилась ночь, когда Петр с облегчением вздохнул, сложил прочитанные листы в конверт, вложил закладку и закрыл книгу Завета. Теперь стало ясно: для достижения своей цели отец должен был выстроить и выстроил – таки отношения между кипрским и армянским музеями так, чтобы это отвечало интересам того и другого, и при этом оказаться в центре, сделать себя связующим звеном. И все ради того, чтобы взглянуть на древний талисман! Эх, отец! А какой дипломат! Понятно теперь о какой договоренности говорил и в чем заинтересован господин Ксандопуло. Взамен рукописи, исполненной предположительно Нерсесом Шноргали, католикосом Армении двенадцатого века – ее то и должен был доставить в Армению отец, – получить фотокопию сохранившейся в веках, как надеется Ксандопуло, подлинной четвертого века рукописи Григора Просветителя – диакона кипрской христианской общины, первого христианского епископа Армении – первой христианской страны мира.

Ну, что ж, продолжим линию отца и посмотрим, что из этого получится. Петр отодвинул книгу Ветхого Завета, потянулся за Красной папкой, намереваясь вернуться к Тиберию, римлянин как будто звал его, но вдруг услышал мягкий щелчок замка и легкие шаги. Входную дверь он оставил открытой, и вот кто-то зашел и закрыл ее изнутри. Молодой человек развернулся вместе с креслом на звук. В дверном проеме кабинета возникла белая фигурка. Слабый свет настольной лампы отражался и искрился в карих глазах гостьи, складках ее белоснежного шелкового халата и темных, спадающих волнами на плечи волосах. Она медленно подошла к замершему в кресле мужчине, положила руку ему на голову и стала медленно наклоняться к лицу. Отворот халата отошел, и Петр увидел перед собой великолепную женскую грудь. Набухший розовый сосок нацелился на него, медленно приближаясь. Его голова подалась вперед, он обнял губами сосок, втянул его и нежно и осторожно прикоснулся зубами. Женщина издала низкий протяжный стон, обхватила руками голову мужчины и прижала к груди. Петр почувствовал, как жаркая волна прокатилась от сердца вниз и ударила в пах. Он подхватил девушку на руки и понес в спальную комнату.

Краешек луны заглянул в окно и отразился желтым огоньком в женских глазах. Хрипловатым голосом женщина спросила: – Который час? – Петр потянулся и посмотрел на часы:

– Три часа.

–  О, мне пора. – Женщина чуть приподнялась, ее рука скользнула по бедру мужчины и замерла. Женские плечи медленно вернулись на место. Мужчина легким рывком приподнял свое тело и завис над женщиной. Ее руки обхватили мужские бедра и прижали к себе. Раздался протяжный стон. Время для двоих остановилось вновь.

Луна уже уплыла куда-то из окна, уступив место робким и бледным предвестникам рассвета. Женщина торопливо встала с постели, накинула на себя халат, обошла кровать и села рядом с лежащим мужчиной. Он хотел, было встать, но она остановила его, нагнулась, поцеловала в губы и сказала: – Спасибо тебе, Петр, за эту ночь. Я ее буду помнить всегда. Прощай! – Встала и быстро пошла. Молодой человек подхватился, но было поздно, дверной замок мягко щелкнул.

Ошеломленный и опустошенный Петр, приходя в себя, долго плескался под душем, затем направился в спальную, постоял, тупо глядя на постель, над которой словно пробушевал торнадо, передумал ложиться, поплелся в гостиную и прилег там на диван. Туман в голове постепенно рассеивался, уступая место рассудку:

– «Ее зовут Беата, Бетти. И это все, что я узнал о ней. Познакомиться поближе, увы, как-то не случилось. Да, не случилось! И кто этот ее папик, с которым она куда-то улетает сегодня? Похоже, он вовсе не занимается девочкой. Впрочем, какое это имеет значение, если прозвучало слово «прощай»! Какое грустное, безысходное слово». – Голова молодого человека упала на плечо, он закрыл глаза.

Петр проснулся через пару часов от чувства острого голода и с мыслью о Тиберии. Это показалось ему настолько странным, что он подумал: «Надо же? Как меня торкнуло! Вместо сладких воспоминаний о чудесной ночи меня с утра держит своей железной рукой за горло этот римлянин. Эх, отец! Да. Теперь я, кажется, начинаю понимать: почему отец так долго, мягко, но настойчиво склонял меня к решению получить историческое образование. Неужели он все предвидел? Так, на чем же мы остановились»? – Петр переместился в кабинет, придвинул к себе и открыл Красную папку. Да, да. Воспоминания и сон Тиберия. Петр заказал по телефону завтрак в номер и начал читать.

Глава VII. Доктор «SS». Визит Тиберия.

Солнце еще не вышло из-за горной гряды, от реки тянуло прохладой и сыростью и заносило сладковатый дымок походных пекарен.

Снаружи раздалось знакомое натужное искусственное покашливание. Тиберий окончательно проснулся, сел и позвал: – Марк, войдите. – Полог шатра отодвинулся и впустил Марка, в его руках тускло поблескивал медный котелок с водой. Тиберий кивнул головой, указывая на место рядом с собой, Марк осторожно поставил котелок на походное ложе и сказал: – Легат легиона ждет вас к завтраку.

– Хорошо, Марк, благодарю, вы свободны, – Тиберий сполоснул руки и лицо, вышел из шатра и направился к палатке легата. Тот, склонившись над раскладным столиком, колдовал, разбавляя вино чуть подкисленной уксусом водой. Нехитрый армейский завтрак в виде дымящейся с пылу – жару лепешки красовался на блюде. Голодный Тиберий немедленно уселся рядом с легатом, обжигаясь, разорвал руками лепешку и уставился на две совершенно неравные части, соображая, как же с ними поступить. Корнелий увидел это, усмехнулся и поставил перед Тиберием чашу с каплей вина на дне, состроил на лице такую же, как у Тиберия, мину, демонстративно заглянул в его почти пустую чашу, а потом в полную свою. Мужчины посмотрели друг на друга и рассмеялись. Уравняли положение и заработали крепкими челюстями. Утолив первый голод, легат перешел к делу: – Первая дозорная группа вернулась. Впереди дорога свободна. По меньшей мере, на расстоянии половины дневного перехода. Второй дозор, отправленный к Эребуни и крепости Воланд, пополудни, я надеюсь, мы встретим в пути. К концу дня, да помогут нам боги Ларов, мы выйдем к Арташату.

– Хорошо. Как только мы встретим вторую дозорную группу, я отправлю к царю Тиграну посла мира. Им будет префект конницы Туллий, мне этот человек понравился. Он известит царя о нашем приближении и вручит ему грамоту о наших мирных и торжественных намерениях. – Тиберий чуть помолчал и спросил: – Кстати, Корнелий, я видел на руке Туллия золотую армиллу. (Армилла – золотой браслет – высшая военная награда Римской Империи за храбрость. Прим.авт.) За что он получил её? – Легат отставил чашу с вином: – О, я был участником тех событий. Это случилось в начале этого года в Испании Тарраконской под Саламанкой в Урочище Змей. Воинственные астуры и кантабры крепко прижали нас со всех сторон к реке и огромному примыкающему к ней болоту. Конная турма, – а ею командовал Туллий – оказалась за нашей спиной у самой воды и потому была бесполезна. И тогда Туллий бросил своего коня в воду и увлек за собой остальных. Они поплыли вниз по течению, за болотом выбрались на берег, не все, конечно, вышли, течение там коварное, и, к нашему изумлению, словно пропали. Увидев это, астуры и кантабры взревели от радости, полагая, что те спасаются бегством и усилили натиск. Туллий и уцелевшие конники обогнули болото и нанесли противнику внезапный удар с тыла. Они были в ярости и появились как исчадия ада. Их было немного, но их удар был страшным. Это решило исход боя. Вот тогда-то наместник императора – консульский легат Марк Випсаний Агриппа – он был с нами – вручил Туллию золотую армиллу и подарил ему свой меч с вензелем императора. Вот как это было. – Да, это достойно, – заметил Тиберий и встал. Легат поднялся тоже, оба вышли из палатки и направились к коневодам, держащим под уздцы коней. Как только они вскочили на коней, к ним присоединились еще два всадника: знаменосец с императорским орлом и трубач легиона. Пропела труба, и Головная центурия змеей стала вытягиваться к дороге. За ней двинулась центурия охраны во главе с Марком Пипинном, затем колонна Первой сводной когорты, крытые фуры эскулапов, повозки с водой, припасами и имуществом, и Вторая когорта с замыкающей колонну конной турмой.

Поднявшееся над горами солнце моментально высушило росу на броне легиона и рассеяло протянувшееся от воды и зависшее над лугом и дорогой облако утреннего речного тумана. Солнечный свет бил в глаза, заставляя щуриться и опускать голову. Тиберий еще раз окинул взглядом место лагерной стоянки, оглянулся на гору с лачугами и разрушенной крепостью и, понукая коня, догнал и обошел слева конный арьергард, затем пешую колонну и занял свое место за центурией Марка Пипинна.

Солнце достигло зенита, когда далеко впереди показалось небольшое облачко пыли, из которого по мере приближения образовалась небольшая конная группа. Перед головной центурией всадники остановились, пропустили колонну и присоединились к Тиберию и его свите. Тиберий кивнул легату легиона, тот чуть приотстал, чтобы выслушать доклад старшего дозорной группы. Через небольшое время легат догнал Тиберия, но уже не один, а вместе с префектом конницы Туллием. Увидев его, Тиберий отстегнул от своего пояса небольшой тубус и передал его Туллию со словами: – Это грамота императора Августа армянскому царю Тиграну. Вам выпала честь вручить ее. Отберите для сопровождения сотню лучших людей. И не медлите. Bonum factum – в добрый путь!

Скоро группа конников обошла колонну, вылетела на дорогу, стремительно удаляясь, а затем и вовсе пропала из виду. Дорога опять приблизилась к берегу Аракса, повторяя изгибы русла. Влево от дороги уходили многочисленные ответвления. Стали часто попадаться встречные повозки и фуры местных жителей. Завидев колонну вооруженных людей, они съезжали на обочину, останавливались и с любопытством и страхом заглядывали в покрытые пылью и прикрытые повязками лица воинов.

В долине Эребуни жизнь кипела. В виноградниках и на обработанных полях копошились люди, там и сям паслись стада коров и овец. Но в небольших, часто расположенных вдоль дороги селениях, жителей видно не было. Увидев колонну и не зная, чего ждать от вооруженных людей, они наивно полагали, что лучше будет спрятаться. Не прятались только вездесущие мальчишки. Их не отпугивала даже поднятая тысячами ног пыль – это проклятие дорог. Они без всякого страха стайками бегали рядом и даже пытались говорить с легионерами на своем непонятном языке. Увидев такое оживление на дороге, Марк Пипинн занял свое место в свите Тиберия. Теперь они передвигались в окружении двойной цепи легионеров охраны.

– Вот, очередной, – обратился Марк к Тиберию и показал рукой вперед. Видно было, как из расположенного впереди поселка на дорогу выехал всадник, пустил коня в галоп и пропал вдали. Тиберий спокойно заметил: – За нами присматривают. Это естественно. – Легат Корнелий на это заметил: – Хорошо, если для того, чтобы вовремя успеть с обедом. – Мужчины рассмеялись.

Солнце переместилось на запад, теперь не надо было щуриться, гримасничать и прикрывать глаза рукой, чтобы рассмотреть что-то впереди. Там, впереди, уже показалась зубчатая каменная крепостная стена, перекрывающая дорогу высокими двустворчатыми дубовыми воротами. Сейчас они были распахнуты настежь. Рядом с воротами никого видно не было. Тыловые ворота крепости были тоже открыты. Прямая как лезвие ножа дорога пронзала территорию крепости насквозь. Далее, примерно в полустадии от тыловых ворот крепости, уже у ворот города было видно скопление людей.

– Мы приближаемся к крепости Воланд, – объявил Корнелий, – за ней Арташат – армянский Карфаген.

На крепостной стене в бойницах расположилась редкая цепочка вооруженных копьями и луками людей. Левая часть крепостной стены упиралась в холм, правая часть сбегала по полю к реке Аракс. Приблизившись к воротам, Тиберий и свита увидели вверху и справа от них просунутое в бойницу бревно. На конце бревна, слегка раскачиваясь от дуновений ветерка, висел труп повешенного. Подъехав еще ближе, Тиберий узнал его – это был Ашот – пленник из развалин крепости. Марк Пипинн тоже узнал его и теперь вопросительно смотрел на Тиберия. Тиберий недовольно скривился, чуть повернулся в седле к Марку и тихо сказал: – Пусть сын увидит. Но без шума. – Понял, – коротко ответил Марк, отстал, развернулся и поскакал назад к фурам эскулапов. Поравнявшись с одной из них, он спешился, привязал поводья к фуре и ловко заскочил внутрь. Единственный обитатель фуры, тот самый молодец, что чуть не прибил камнем Тиберия, сидел в углу со скрученными за спиной руками и связанными ногами. Его туловище тоже было связано и крепко прикручено канатом к бортовому брусу. Осмотревшись, Марк метнулся к одному из огромных привязанных к борту мешков с имуществом эскулапов, извлек из него свернутую в круг ленту перевязочной материи, переместился к арестанту и крепко, ловко и быстро перевязал ему этой лентой нижнюю челюсть вокруг темени и рот через затылок. Связанный юноша только мычал и дико вращал глазами. Марк отвязал канат, крепко удерживая его в левой руке. Чуть отодвинул свободной рукой полог фуры и выглянул наружу. Они как раз приближались к тому месту, где состоялся их короткий разговор с Тиберием, и откуда хорошо был виден висельник. Придерживая рукой полог, Марк кивком головы и взглядом приказал арестанту: смотри. Тот пригнулся, замер, всматриваясь, узнал и вдруг рванулся вперед, дико зарычал и стал биться головой о борт фуры. Марк резко дернул канат, перекинул конец через брус, прихватил им грудь бьющегося в конвульсиях пленника, крепко притянул его к борту и привязал канат к брусу. Убедился, что узел крепок, выскользнул из фуры, вскочил на коня и бросился догонять Тиберия. Марк пристал к свите за тыловыми воротами крепости, когда Головная центурия уже достигла ворот Арташата. Слева от ворот стройно и красиво выстроилась конная сотня Туллия. В створе ворот и перед ними собралась пестрая группа встречающих. Упершись в них, Головная центурия стала расходиться сдвоенными цепями влево и вправо. Центурия охраны Марка Пипинна раздвоилась и остановилась, образуя коридор, по которому торжественно и медленно двигался Тиберий со свитой. От стоящей у ворот толпы отделились, чуть вышли вперед и остановились трое. В центре занимал место среднего роста человек лет сорока. На его покатые плечи был наброшен длинный почти до земли черный плащ. Полы плаща и каштановые тонкие, чуть вьющиеся волосы на голове трепетали от легких порывов ветерка. Большие карие глаза смотрели приветливо и добро. «Царь Тигран» – понял Тиберий и подумал: «Он, пожалуй, располагает к себе. Но…, но… как будто чего-то в нем не хватает». По правую от царя руку стоял невысокий, изрядно облысевший светловолосый мужчина возрастом постарше царя. Близковато посаженные глаза неопределенного серо-голубоватого цвета подчеркивали высокую и узкую переносицу и расширяющийся книзу нос. Его взгляд не выражал ничего и потому мог означать все что угодно. Он был одет в светлое подобие тоги. Пояс с золотой пряжкой на талии подчеркивал гибкую и крепкую фигуру. «Правая рука царя, – сообразил Тиберий, – хм, не думаю, что царю просто управляться с этой рукой. Как бы это не был тот самый случай, когда не собака вертит хвостом, а хвост вертит собакой». Слева от этих двух, и возвышаясь над ними, стоял префект Туллий. Его багряный военный плащ полыхал в лучах заходящего солнца. На лице воина застыло несвойственное ему выражение мыслительного напряжения и озабоченности. «О, боги, – мысленно воскликнул Тиберий, – что вы творите с этой простой душой?»

Тиберий остановился, спешился, обнажил голову и передал шлем и поводья мгновенно оказавшемуся рядом Марку Пипинну. Уверенными шагами неторопливо направился к царю, не доходя шагов пяти остановился, замер, выбросил в приветствии правую руку вперед и вверх и, прямо глядя в царские глаза, громко и четко провозгласил: – Император Октавиан Август, Сенат и Народ Рима приветствуют тебя, государь! – Тиберий опустил руку, приложил ее к сердцу и церемонно поклонился. Тиберий увидел, как стоящий за Туллием римский переводчик начал говорить, но лысоватый человек в тоге жестом остановил его и начал переводить сам. Стоящий за ним глашатай, повторяя его, громко выкрикивал слова. Тиберий чуть выждал и продолжил: – Император Октавиан Август, Сенат и Народ Рима желают тебе долгих лет жизни, процветания и вечного мира. – На этом первая протокольная часть визита закончилась. Тиберий еще раз поклонился царю, про себя рассуждая: «Какой глупый церемониал, какие никчемные слова. Всем известно, что не бывает вечного мира, да и вообще – что на этой земле вечно?». Как только глашатай замолчал, царь Тигран подошел к Тиберию, развернулся, встал с ним рядом, и, приглашая, рукой указал на ворота. Люди расступились, освобождая им дорогу. За царем Армении выстроилась его свита во главе с лысоватым человеком, за Тиберием двинулись переводчик, Туллий, Пипинн и двое людей из его команды. Легион замер и остался на месте. Лишь только процессия миновала створ ворот и вышла на городскую площадь, к царю и Тиберию подвели двух оседланных великолепных белых жеребцов. Царь и его гость последовали далее верхом, чуть отставшая свита передвигалась за ними пешим порядком. Тиберий ехал рядом с царем, с интересом осматривая дома и дворцы знаменитого города. А в голову лезли странные мысли: «Сюда – к Армянскому Карфагену – устремлялись с легионами и Домиций Кальвин, и Марк Аврелий Котта, и Луций Лукулл, и Гней Помпей, и Марк Красс, и Юлий Цезарь, и Марк Антоний. И все для того, чтобы стяжать здесь славу и богатство, установить свое господство и во имя этого пролить реки крови и разрушить этакую красоту. Но каков Август? Он решил идти другим путем. Salve Caesar imperator!»

В царском дворце Тиберию отвели отдельные покои, рядом разместили его немногочисленную свиту и предоставили время, чтобы все могли привести себя в порядок с дороги и отдохнуть. Тиберий отправил Марка Пипинна и одного из легионеров охраны к легату Корнелию за ларцем императора Августа и как только они ушли пригласил к себе Туллия. Когда он вошел, на его лице уже не было того выражения мучительного мыслительного напряжения как при встрече Тиберия у городских ворот, теперь оно несло явный отпечаток сомнений. – Туллий, – обратился к нему Тиберий, – еще там, у ворот, мне показалось, что вы чем-то смущены, огорчены или удивлены. Это так?


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю