Текст книги "Разборки в тестовом режиме "

Автор книги: Анатолий Сигов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Глава 5

В комнате царило напряжение. Шкаф Миша ее невзлюбил еще с первой встречи, а Сева обиделся, так как посчитал, что она отняла у него часть работы, которую тот считал своей. Шеф ее представил и вкратце описал проект «Тоталь». Как оказалось, так они назвали свою безумную затею с общим и полным анализом, отслеживанием и выслеживанием. Опять ей пришло на ум про «окончательный итог», который также в переводе означало это слово, но итог того, что выйдет из их начинания, мало ее волновал, так как она твердо решила, что окончания проекта дожидаться не собирается.

– Тяжело мне придется с ними, – заметила Вероника, когда осталась один на один с шефом после представления коллегам.

– Ничего! Сработаетесь.

С утра она сдала документы в консульство, и Володя пребывал в хорошем настроении.

– Каждый будет заниматься своим делом. Мишка людьми, Сева техникой. А ты должна анализировать то, что выдает машина, и корректировать программу вместе с Севой. Основное внимание – на сбои в документации и в поведении человека. Как только они совпадают – внимание. И результаты ежедневно докладывать мне для принятия решений.

– Решений?

– Да. Решений. Пока машина выдает массу ошибок из-за недоработки программы. Я знаком с бухгалтерией и пойму, где сбой, а где нет.

– А если нет?

– Подозреваемого передаем Мишке, и он разбирается.

– Бьет морду?

– Зачем? Начинает пристально приглядываться к человеку, чтобы исключить ошибку. Если подозрение подтвердится, то на увольнение. А с мордами мы покончили.

Он подумал и продолжил:

– Не удивляйся, что он так на тебя смотрит. Он на всех смотрит с подозрением после того случая.

Поняв, что она не понимает, рассказал:

– Он начал у меня с охранника. В 98-м сел вместо меня на заднее сиденье, потому что мне самому захотелось порулить. Новенький «Мерседес». Только с завода. Когда бабахнуло, меня только выбросило из машины. Пару костей сломал и лишился нескольких зубов. А ему досталось. Заложили-то сзади, под меня. Ему еще повезло, что тоже вылетел из машины и не сгорел. Ну, а парень он здоровый, и организм у него крепкий.

«Господи! Куда я попала!» – В очередной раз пришло ей на ум.

– Я организовал специальный самолет, и его полгода собирали по частям в Германии. Полмиллиона стоило, но привели в божеский вид. Хромает, конечно, но вроде бы в остальном – нормальный мужик. Года два назад женился.

У него совершенно изменился голос, когда он рассказывал о случившемся.

– Я ему обязан. Не знаю, где бы я был сейчас, если бы в тот день сел на заднее сиденье.

Помолчал и затем опять вошел в роль руководителя.

– Михаил свое дело знает, и я ему полностью доверяю. А вот за Севой приглядывай!

«Это как же?»

– Парень молодой, – продолжал он. – Деньги получает хорошие, вот и гуляет вовсю. Взял себе «Порше Кайен» и возит девочек из клубов по ночам. А купил, между прочим, в кредит. По три с лишним тысячи в месяц отдает в банк. И травкой балуется. А может быть, и кое-чем покруче.

«Хорошо у них поставлена служба сбора информации о сотрудниках. А что им известно обо мне?»

Как будто прочитав ее мысли, спросил:

– Ты так и не сдала свою квартиру?

«А ведь он знает. Уже проверили».

– Не было времени. В субботу поеду в агентство.

Но планы-то у нее были другие.

– Тогда за дело! – скомандовал начальник, и она приступила.

В тот день она поднялась к себе домой только в 8 вечера, усталая и голодная. Машина была из последних разработок и верх совершенства. Но это чудо техники выдавало нечто чудовищное, так как программа была индивидуальной и написанной наспех. Разобраться в таком объеме поступающей информации было просто невозможно. Машина учитывала десятки или даже сотни факторов, но не была способна логически их оценить, поэтому вся работа по отсеиванию чепухи легла на нее. И еще вместе с Севой требовалось корректировать программу так, чтобы подобная чушь не появилась вновь.

Затем следовал доклад шефу, который пребывал не в самом лучшем расположении духа после напряженного рабочего дня. Судя по скорости, с которой он разбирался во всех возникших вопросах, она догадалась, что раньше именно он сам занимался ее нынешней работой, но, по-видимому, подобная деятельность отнимала столько сил и времени, что он предпочел нанять кого-то, и выбор по определенным причинам пал на нее.

– Для первого дня неплохо, – констатировал он. – Продолжайте! До конца недели машина должна работать как часы.

И добавил:

– И свяжись с генералом. У него может быть информация для меня. Я должен знать все, что они затевают. Кто предупрежден, тот вооружен.

А вот этого ей делать никак не хотелось, но ее время еще не наступило, и Веронике так же, как она это проделывала раньше, пришлось набрать известный ей номер и, выслушав голос автоответчика, оставить запрос от имени американской телекомании АВС по поводу какого-то происшествия с просьбой перезвонить.

Остаток недели прошел в нескончаемой борьбе с машиной, и, наконец, наступила суббота. Она приготовила целый список дел на этот день, но ее опять с утра вытащили на второй этаж, где пришлось подводить итоги недели. И она, и Сева были как на иголках, и оба были раздражены, но, по-видимому, по разным причинам. Скорее всего, он торопился, потому что договорился подхватить в свое шикарное авто какую-нибудь девушку и забыть о машине и о программе, а ей требовалось решить целый ряд вопросов, связанных с ее собственной дальнейшей судьбой.

Когда в конце концов она освободилась от своих коллег, то спустилась на первый этаж, случайно «забыв» свой мобильный телефон, выданный на работе, и отказалась воспользоваться автомашиной с шофером.

– Сегодня такие пробки в городе! – заявила она охраннику в вестибюле здания. – Я лучше доберусь до риелторской конторы на метро. Так будет быстрее.

Подходя к двери, она заметила, как охранник открывал журнал, чтобы записать, когда и куда она отправилась. Он был аккуратным работником.

Вероника побрела в сторону метро, но, не доходя до него, поймала машину и указала адрес, который ей удалось найти, обзванивая телефоны из рекламного приложения.

Дверь открыла молодая женщина в домашней одежде и со следами усталости на лице, характерной для матерей маленьких детей. Судя по голосам за закрытыми дверями комнаты, детей должно было быть как минимум двое. Оттуда слышался мужской голос, который, как мог, развлекал их.

Как водится, сняв обувь и получив затоптанные тапочки, Вероника прошла на кухню. Там она еле втиснулась в предложенный ей табурет между столом и холодильником. Во времена Хрущева кухоньки строили малюсенькие. Судя по окружающей обстановке, было очевидно, что эта семья отчаянно нуждалась в деньгах, поэтому Люда, хозяйка квартиры, зарабатывала на жизнь, обходя различные конторы, где, отстояв в очереди, получала подписи и печати на документах для людей, которые не хотели терять на это свое драгоценное время. Ее голос и то, как она вполне профессионально отвечала по телефону на ее вопросы, убедили Веронику обратиться именно к ней.

Когда она изложила свою просьбу, Люда, естественно, удивилась:

– А зачем вам это надо. Ну, арендуют и пусть себе арендуют. Кто же вас поймает?

Но потом спохватилась:

– Ну, конечно, сделаю, если вам так нужно.

Деньги-то в семью требовались. Поэтому не пришлось пускаться в объяснения, зачем она хочет зарегистрироваться в качестве налогоплательщика, да еще и заплатить налоги с договоров на аренду ее квартир. А причина была одна: от Володи можно было ожидать чего угодно, и она должна быть готовой ко всему. Поэтому она решила не дать ему шанс поймать ее с этой стороны.

Загвоздка была с ее паспортом. Требовалась нотариально заверенная доверенность с переводом. И не одна. Ожидая в конторе, пока ей сделают доверенности, Вероника обдумывала свои дальнейшие планы, и ей в голову пришла идея.

Вернувшись к Люде, она спросила, а не имела ли та дела с риелторами, и оказалось, что она даже успела поработать в конторе по продаже недвижимости, но без особого успеха. Дети отнимали все ее время. Услышав от Вероники о трех квартирах, которые она намерена продать, глаза у Люды разгорелись. Они быстро договорились о том, что Люда берет на себя все контакты с риелторами и будет показывать квартиры, когда это потребуется.

Услышав следующую просьбу, Люда напряглась:

– Ну, я не знаю. Как бы чего не вышло. Вы же не российская гражданка.

– Люда! Если бы я была шпионом, то не обращалась бы к вам. ЦРУ снабдило бы меня всеми нужными телефонами!

А требовалось лишь купить на Людино имя мобильный номер, чтобы Вероника могла пользоваться телефоном без опасения, что ее разговоры будут прослушиваться неизвестным количеством лиц. Деньги помогли преодолеть Людины сомнения, и вскоре она обзавелась средством связи, которое не контролировал ни Володя, ни его враги.

Она тут же связалась с арендаторами ее квартир и сообщила, что те должны через месяц выехать, мысленно похвалив себя за предусмотрительность, когда вписала этот пункт в условия договоров. Ответом были возмущенные вопли, но она вежливо, но твердо потребовала, чтобы через 30 дней помещения были свободны. Она не собиралась 6 месяцев заниматься идиотской работой, да еще и встревать в разборки из-за чьих-то миллионов. Это без нее! Она уже имела достаточно приключений в этом городе.

Суббота вымотала ее даже больше, чем работа, но расслабиться, когда она вернулась в свою квартиру, не удалось. Сначала был звонок сверху, но она, сославшись на усталость и головную боль, отказалась подняться к Алене. На сидение за чаем уже не было сил.

Затем последовал еще один звонок. Голос был незнакомый. Женщина безапеляционным голосом потребовала, чтобы Вероника ровно в 10 утра в воскресенье явилась к главному входу на Черемушкинский рынок, если хочет получить ответ на свой вопрос.

Надо отдать должное генералу. Он появился ровно в десять и гордо прошествовал внутрь, издалека кивнув ей головой, чтобы она следовала за ним. Возвышаясь над всеми и одетый в неприметную куртку, он как корабль двигался прямо сквозь толпу, которая обтекала его со всех сторон. Дойдя до рядов с картошкой, он, наконец, закончил движение и, остановившись перед одной из торговок, еще раз кивнул, разрешив подойти к себе.

– Запоминай! – без преамбул начал он. – Первое. На него наезжают твои американцы. «Шеврон». Есть у вас такие? Тьфу! Надо же, какое дурное название придумали!

Торговка непонимающе смотрела на возвышающуюся над ней фигуру мужчины, который смотрел в ее сторону, а говорил с другой женщиной.

– Насыпь три кило! – скомандовал он ей.

– Второе. Они сошлись с Земелей. Тот, который из Думы. – Это уже предназначалось Веронике. – Володька должен его знать. Тот подключил Обухова. Это из нашего территориального управления. Его переведут на мое место. Он, небось, отдал уйму денег, чтобы купить себе кресло в центральном аппарате и генеральские погоны. Ему сейчас бабки вот как нужны, чтобы отбить расходы.

Веронику передернуло от циничности этого человека.

– И еще там крутится твой дружок Важа, как его, еб там, по отчеству. Пока не знаю, что он делает в их компании.

Это было не просто плохой новостью. Это было отвратительной новостью. Важа Шалвович был врагом. И опасным врагом еще со времен, когда она работала в фонде у Сергея.

– Пока я на службе, он тебя не тронет. Но через два месяца я уйду, – предостерег он.

– Ты чего мне насыпала? – Это уже предназначалось торговке.

Та даже присела от его рявкающего баса.

– Посмотри, что у тебя на прилавке и что в ведре.

Женщина начала что-то доказывать, размахивая руками, но генерал прервал ее, прорычав:

– Оставь эту гниль себе.

И двинулся дальше вдоль рядов, скомандовав ей:

– Пошли!

Вероника послушно поплелась за ним, ожидая услышать еще какую-нибудь гадость, и не ошиблась. Остановившись напротив другой женщины, тот продолжил:

– А теперь о тебе. На тебя запросили объективку. И, скорее всего, у наших друзей с Лубянки тоже. Так что готовься! Подключи своих посольских друзей или еще кого, я не знаю. Подстрахуйся!

Это было легче сказать, чем сделать.

Уже другая торговка смотрела на них, не понимая, что происходит.

– Разрежь одну картофелину! – скомандовал ей генерал.

Продавец не двигалась.

– У тебя нож есть? – спросил он удивленную женщину.

Вероника в это время с тоской смотрела по сторонам. Как бы ей хотелось исчезнуть куда-нибудь подальше от всех их разборок!

Генерал понюхал половинку разрезанной картофелины.

– Три кило!

– Люблю зажарить картошечку на сале и с лучком. – Это опять предназначалось Веронике.

На его лице, на которое природа не затратила много времени и лишь слегка поработала топором, отразилось некое подобие улыбки.

– Сам всегда выбираю, а то сейчас насыпают в землю хрен знает чего, и после этого картошка – уже не картошка. Никакого вкуса. А тебя-то как к Володьке занесло? – без перехода продолжил он. – В каком качестве?

Зачем нужно было от него что-то скрывать?

– В качестве жены.

Он хмыкнул и покрутил головой.

– Ну, ты даешь!

Подумав секунду, добавил:

– На ПМЖ Володька собрался?

Он быстро разобрался в ситуации.

– Это правильно! Сваливайте! И побыстрее. Против него такой сходняк мрази собирается! – И он еще раз покрутил головой.

Аудиенция была закончена.

– Можешь идти, – разрешил он. – Если что накопаю, позвоню. Встретимся на том же месте.

– А ну-ка, покажи, что ты там мне набросала! – Это уже предназначалось бедной женщине-продавцу.

Шефу ее доклад не понравился. Он храбрился, сказав: «Ну, это мы еще посмотрим!» Но по тому, как он ссутулился в кресле, было понятно, что он сам не был так уверен в своих словах.

– Ну, а приятель из Думы? – Вероника кивнула на постер на стене. – Поможет?

– Не тот случай. Не потянет. Земеля – это Землянский. Юрист, который прикрывается депутатским значком и занимается тем, что отыскивает и наезжает на «жмуров». Слияния и поглощения. У него в этом большой опыт. Это, конечно, худший вариант, но будем бороться. А вот новый «добрый дядька» – это новость.

Видя, что она не понимает, разъяснил:

– «Жмур» у них – это я, а «добрый дядька» – покупатель. «Шеврон». Так это на их языке.

Он замолк, думая о чем-то своем. Вероника посчитала, что пора оставить его одного, но он ее остановил:

– А вот откуда они знают о тебе?

Это был вопрос, над которым она не задумывалась.

– О том, что ты у нас работаешь, знают только Мишка, Сева и я. Даже если кто-то и видел тебя в здании, то никто не знает ни твоей фамилии, ни чем ты занимаешься.

Ей стало не по себе.

– А женщина-кадровик?

– Она здесь не живет, и ты в ее списках не числишься.

– Охранники и шофера?

– Они не знают имен. Только лишь «жилец из квартиры такой-то».

– Кто делал идентификационную карточку?

– У нас собственная машина. Твою я сделал сам.

– Кто же тогда?

Шеф задумчиво постукивал карандашом по столу, глядя куда-то в сторону, и Вероника не была уверена, услышал ли он ее вопрос.

Глава 6

На следующей неделе схватка с машиной продолжалась. Приходилось только поражаться, чем только не занимались люди на работе. Нужно было отсеивать как несущественную выдаваемую машиной информацию о слишком частых встречах Васи с оператором ПК Светой в коридорах и в курилке, о задержках по вечерам секретарши в кабинете одного из руководителей, о неадекватном поведении сотрудника после того, как он вернулся с переговоров с рекламной фирмой, и многое другое. К этому приходилось добавить длинный список порно, торговых и прочих непрофильных веб-сайтов, куда заглядывали практически все сотрудники. Затем электронная переписка по неслужебным вопросам. Миша притаскивал данные о том, кто и куда звонил и о чем при этом говорилось. Программа была настроена так, чтобы выуживать из разговоров отдельные ключевые слова, которые ее настораживали, и совмещать их с другими факторами в поведении. Машина фиксировала все подряд, что-то с чем-то сопоставляла и в результате выплевывала десятки единиц подобных фактов в день, а их работой была фильтрация и корректировка. К концу второй недели Вероника уже была в курсе, кто с кем встречается после работы, и где каких девушек предпочитают мужчины, и что из одежды нравится женщинам.

Раздражало все. И тюрьма, в которую ее фактически заперли, и бессмысленная работа, и Сева, с которым ежеминутно приходилось разговаривать через компьютер, так как его величество Протокол не позволял им заходить в кабинет друг к другу. Лишь однажды они вместе проехали в лифте каждый на свой этаж. Ее показалось, что Сева как-то неловко чувствовал себя в одной кабине с ней, и они лишь молча кивнули друг другу на прощание.

И еще она окончательно поняла, что, как бы ей ни хотелось отомстить, не было ни малейшего шанса запустить в систему Костину программу и облегчить банковский счет Володиного предприятия на энную сумму, ради чего она с такой легкостью согласилась у него поработать. У нее не было доступа в систему, у нее отсекли любые контакты с теми, кто имел подобный доступ. Поэтому интерес к работе упал почти до нуля, и она лишь автоматически выполняла свои обязанности, дожидаясь того момента, когда решит все свои проблемы, развернется и уйдет.

Пару раз она встречалась во дворе с Аленой, которая сидела с девочкой на крохотной детской площадке. Они были единственными, кто ею пользовался, потому что других маленьких детей в доме не было.

Алена больше не приглашала ее к себе наверх, чему Вероника была только рада. Они ограничивались обменом несколькими вежливыми фразами. Разговаривать было не о чем. Девочка в это время развлекала сама себя, кормя хлебными крошками муравьев, иногда вскрикивая:

– Мама! Посмотри, как они вместе тащат крошку в норку.

Мама отвечала односложными:

– Да. Да. Вижу.

Лишь когда Вероника уходила, девочка вдруг пристально взглянула ей прямо в глаза, и от этого взгляда ей стало не по себе. Как будто девочка что-то знала. То, о чем даже не могла сказать вслух.

Она в который раз подумала о том, что эта пара намеренно заперла себя в своеобразной тюрьме, чтобы потом вырваться и попасть в еще более комфортное заключение. Конечно, они найдут себе квартиру в неплохом районе Нью-Йорка, но будут там чужие. Без языка, без работы, без привычного круга общения. Соседи демонстративно не будут замечать непонятно откуда взявшееся семейство. С обитателями Брайтон-Бич они вряд ли найдут общий язык. И что тогда? Сидеть на лавочке в ближайшем парке и с наступлением темноты прятаться в свою норку в человеческом муравейнике, потому что на улицы выползают стаи хищников? Выходить раз в месяц в театр, где не будут понимать и половины из того, что говорят актеры? Или в ресторан, где будут чувствовать себя пришельцами с другой планеты?

«Это их проблема. Не забивай себе голову!» – уговаривала Вероника сама себя.

Но так как думать по большому счету было не о чем, то в голову лезла всякая чепуха.

От тоски она даже позвонила своей приятельнице Юле, чтобы поговорить с живым человеком и, может быть, даже встретиться с ней в воскресенье. Не вдаваясь в подробности, Вероника повествовала о том, как глючит машину и что она до восьми вечера пребывает в постоянной борьбе. Юля в ответ что-то говорила о проблемах со школой и с детьми и в конце выдала, что дел так много, что она даже не выходит из дома. К тому же в городе ходит грипп, и она не хочет занести его домой, чтобы не заразить детей, что на нормальном человеческом языке означало, что встречи нежелательны, о чем ее, скорее всего, проинструктировал муж.

«Судя по всему, муж держит нос по ветру, и уже пошли слухи. А в Москве ведь слухи – главный источник информации».

Чтобы как-то развлечь себя, она попыталась найти место, чтобы с утра побегать, как всегда делала дома, но это оказалось глупой затеей. За ней тут же с громким лаем увязалась стая бездомных псов, а затем еще стали улюлюкать и свистеть какие-то подростки.

Тогда она стала выходить по вечерам, чтобы просто пройтись скорым спортивным шагом, но улицы были плохо освещены, бродили какие-то мрачные фигуры во всем черном и с собаками на поводках, она не чувствовала себя в безопасности. Но подобные прогулки позволяли ей связываться с Людой, чтобы ее никто не прослушивал в здании. Та уже везде зарегистрировала Веронику, и оставалось лишь внести через банк причитающиеся платежи.

Пришелец из другого мира появился на ее пути неожиданно. Молодой человек спросил, как пройти к метро, и его облик был вызывающе дорогим для этого района. Безупречно одетый красавчик с отличной фигурой. Он пошел рядом, говоря о каких-то пустяках, как будто они были давно знакомы. Вероника поймала себя на мысли о том, что ей было приятно и волнительно идти рядом с подобной мужской особью, по коже прошел озноб, как будто идешь рядом с грациозным, но опасным хищником.

Молодой человек что-то заговорил о номере ее телефона и о встрече. Она уж было подумала: «А почему бы и нет?» Однако где-то в глубине сознания сверлил червь сомнения. Она реально оценивала свои женские качества, и красавчики наподобие этого обычно не клевали на таких, как она. Но человек живет надеждой.

Немного не доходя до освещенной калитки ее дома, молодой человек вдруг резко остановился, и тут она все поняла:

«А он знает. И где я живу, и о видеокамерах перед входом».

Он знал и не хотел светиться, что означало… Веронике даже не хотелось думать, что это могло означать.

Она молча продолжила путь по направлению к дому и, не поворачивая головы, лишь подняла вверх руку, чтобы прощально помахать ею. Сказок в жизни не бывает!

«Итак, они сделали первый ход», – сказала она сама себе.

Вероника не стала делиться своими подозрениями с Володей, чтобы тот не подумал, что у нее началась паранойя, но для себя решила, что настало время держаться настороже. Поэтому, когда она в субботу поехала к Люде, чтобы забрать бумаги, то все время, как ей казалось, незаметно оглядывалась назад, однако не заметила ничего подозрительного.

Но оказалось, что плохо смотрела. Как только машина остановилась у дома, где жила Люда, сзади подрулила «Волга», из которой выскочил молодой парень и сунул ей в лицо какое-то красное удостоверение.

– Одну минуточку.

– А ты сядь и не высовывайся!

Это предназначалось выскочившему из машины шоферу-телохранителю, которого ей дал Володя, и он опять показал свое удостоверение. Тому пришлось подчиниться.

– Вам делают деловое предложение. 30 тысяч баксов за то, чтобы вы на три месяца уехали к себе, в Штаты. Хорошие деньги, а?

Парень ухмылялся. Он был мерзким. От него просто разило милицейской или уже полицейской наглостью.

– Ну, и еще билет бизнес-классом, – добавил он, довольный собой.

Ей было просто до тошноты противно стоять перед этим самодовольным подонком, которого прислал какой-то неведомый ей Обухов, чтобы ее купить.

– Пошел вон!

Она подумала и добавила, обходя его:

– Козел.

– Пожалеешь! – услышала она себе в спину.

Люда выполнила все ее указания, и хотя бы со стороны налоговых органов к ней не должно быть никаких претензий. Оставалось лишь избавиться от квартир, и она была бы свободна, но приходилось ждать, пока две из них не покинут арендаторы. Но, по словам Люды, ситуация на рынке недвижимости была непростой, и она предупредила, что даже по сниженной цене нет никаких гарантий, что они уйдут быстро.

Генерал еще более убавил ее оптимизм.

– Чего? Какие налоговые органы? – протянул он, когда на очередной встрече она напрямую спросила, с какой стороны к ней могут прицепиться, если понадобится. – Да тебя просто возьмут за переход дороги в неположенном месте и найдут в сумочке наркоту. Заведут уголовное дело и запрут на сутки в обезьянник, пока тебя не вытащит оттуда американский консул. После этого сама уедешь. И очень быстро.

Ее передернуло от подобной перспективы.

– А что нужно сделать, чтобы не цеплялись?

– Нужно, чтобы за тобой стоял кто-то, кого они боятся.

– Вы можете быть этим кем-то, которого боятся?

– Я? Да на кой хрен мне это нужно? Я завязал. И хочу уйти тихо. Все забыть, как кошмарный сон. Ловить рыбку, ходить с ружьишком. Я взялся помогать только Володьке. Все-таки служили по соседству. А ты ищи среди своих друзей. Они покруче меня.

Если бы он знал о ее отношениях с «друзьями»!

– Теперь о Важе, – он переключился на Володины дела, собственно из-за которых они и встретились на рынке. – Эта падла решил встрять в качестве миноритария и урвать свою долю американских денег. Земеля его взял на случай, если понадобится использовать силовые методы решения проблем. Он знает, что Володька – крепкий орешек.

– Но он же – депутат. Как он может общаться с такой мразью?

Генерал с изумлением глянул в ее сторону и даже не стал отвечать на подобную чепуху.

– Слушай дальше. Они обо всем сговорились, определили доли и скоро начнут.

– Уже начали. Подослали ко мне красавчика, чтобы познакомиться.

Генерал разулыбался.

– Ну и как мужик? Нормальный? – И, не дожидаясь ответа, продолжил: – Ну, это – Земеля. Узнаю его методы. Он идет первым. Будет давить со всех сторон. Через суды, через налоговиков, через поставщиков. Будет покупать людей. Скажи Володьке, чтобы торговался, тянул время и готовился. Потому что потом в бой пойдет Важа, и это уже серьезно.

Она вздохнула. Наступали тяжелые времена. Она уже однажды столкнулась с Важей Шалвовичем. Нужно было поскорее убираться, и подальше.

– И еще. Пусть копает под Обухова, моего сменщика. У того рыльце в пуху. Слишком много под себя гребет, и народу это не нравится. Есть за что зацепиться, тем более уже знают, что он уходит. Не будут бояться. Если накопает, то облегчит себе жизнь. Без Обуха им будет трудно. Володька-то числится за Московской областью, и там будут недовольны тем, что на него наезжает Москва. У нас разделение сфер влияний. И Обухов должен договориться с областью и решить эту проблему, отчислив им что-то с барского стола, чтобы те не возникали. Для этого его и взяли в свою компанию.

Веронике и так было трудно следить за мыслью генерала и запоминать все хитросплетения московских связей, а тут еще и Подмосковье.

– Ну, на сегодня все. – И он двинулся вдоль рядов.

Шеф был раздражен.

– За что он деньги получает? – имелся в виду генерал. – Я все и без него знаю. Они уже начали. На следующей неделе подадут документы в суды по просроченным векселям какого-то лохматого года с требованием наложить арест на имущество.

– Просроченные векселя?

– Да. Векселя. Нарисовали бумажек и радуются. Пока проведут экспертизу и докажут, что векселя липовые, пройдет несколько месяцев. Но, даже если и наложат арест на какую-нибудь заправку, не умру. У меня все они записаны на разные акционерные общества. А 100 процентов капитала обществ – у меня в холдинге. Им понадобится 40 исков, чтобы уложить меня на лопатки. А это даже Земеле не под силу.

«А он совсем не прост!»

– Даже если понапишут бумажек о продаже акций каких-нибудь заправок, зарегистрируют их у налоговиков, то что они получат? Недвижимость? Да. Но обремененную долгами. Все эти ЗАО столько должны холдингу, что им мало не покажется. Проблемы они приобретут, а не недвижимость. И суды, которые будут разбирать иски к ним.

Подумал и добавил:

– Даже если они меня угрохают, то что будет? А ничего. Холдинг находится в трастовом управлении. Я лично там не хозяин. Это люди умирают, а трасты нет. Так у вас говорят в Америке? Траст будет управлять имуществом, а до него им не добраться. Он очень далеко и хорошо защищен. Береженого бог бережет, а небереженого конвой стережет. Вот так тут у нас!

Он отхлебнул что-то из стакана.

– Еще выплыли с жалобами два пацана, которым набили морды. Напишут об этом какую-нибудь херню в газетах. И пойдут круги по воде. Мол, у Володьки проблемы. Наши-то понимают, что наехали, а иностранцы не врубаются. Они же еще верят, что все, что пишется в газетах, – чистая правда.

Володя внимательно посмотрел на нее:

– Знаешь, почему я все это тебе рассказываю?

Поняв по ее лицу, что она не понимает, сказал с усмешечкой:

– А к тому, что если ты тоже решаешь, продаться или нет, то должна осознать, что этим, которые наезжают, не светит ничего. А соответственно и тебе тоже.

Вероника решила пропустить это замечание без внимания.

– Генерал еще сказал, что будут действовать через поставщиков, налоговиков и…

– Правильно. Но все это – мелкие уколы, чтобы отвлечь внимание. Ударят они по деньгам. У них нет другого способа меня свалить. И ваша задача вычислить, кто продался.

Он порылся в ящике стола и вынул две коробочки.

– Знаешь, что это такое?

Она знала. Сама пользовалась подобной продукцией, когда работала в фонде у Сергея.

– Помоги мне установить их в компьютеры Мишки и Севы. Я должен знать все, что они делают.

Она сидела и не двигалась с места.

– Чего ты сидишь? Как ты думаешь, от кого они узнали о тебе? От одного из них двоих.

У нее было предположение от кого, но она предпочла не высказывать его вслух.

– Пошли! Моя карточка открывает все двери, и меня машина не фиксирует. – Он скривил рот в подобие улыбки. – Я здесь – человек-невидимка.

Через полчаса работа была закончена, и теперь сами контролеры находились под контролем.

– А в моем РС уже установили? – спросила она, когда они произвели проверку.

Володя ухмыльнулся.

– Он там с самого первого дня. Тебе я доверял меньше всего.

Ну, об этом она догадалась тоже с первого дня.

Пошла следующая неделя ее работы, и она получила еще одно задание.

– Ко мне приходит «Шеврон», и нужно помочь с переводом, – заявил шеф. – Я не хочу привлекать никого постороннего.

«Шевроном» оказался довольно обаятельный дядечка в ранге исполнительного директора фирмы.

– Откуда вы? – доброжелательно спросил он, когда они знакомились в кабинете у Володи.

– Из Чикаго.

Ей совсем не хотелось делиться с ним подробностями своей биографии.

Кем был второй из пришедших мужчин, она сразу же догадалась по депутатскому значку в лацкане пиджака.

«Вот и познакомились, – подумала она. – Много о вас слышала. Спасибо за красавчика».

Землянский неплохо знал английский и переводил словесный мусор, которым обычно американцы начинают деловые переговоры. Он с чувством собственного достоинства восседал в кресле и выглядел даже посолиднее американского директора, иногда поглядывая на нее через золотистые очки, когда она переводила то, что отвечал Володя.

Наконец, они перешли к вопросу, с которым явились. Американец заявил, что в бизнес-кругах циркулирует информация, что ведутся переговоры о продаже фирмы одной из международных нефтяных компаний. «Шеврон» намерен расширять свою сбытовую сеть в России, поэтому хотел бы сделать конкурентное предложение. Они тщательно изучили вопрос с помощью господина Землянского (кивок в сторону соседа) и вышли на некоторые цифры, которые он хотел бы вручить уважаемому владельцу фирмы. Конечно, это – предварительное предложение, и оно будет уточняться по результатам аудиторской проверки. Финансирование сделки будет производиться банком «Чейз», который входит в пятерку крупнейших банков Америки.