Текст книги "Ксиор"

Автор книги: Анатолий Томилин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

НА ЭКРАНЕ – «МЕЧТА»

Не успели путешественники даже рассмотреть кабину скоростного лифта, как вспыхнула табличка с надписью: «Девятнадцатый этаж. Центральный пост связи».

– Приехали! – широким жестом дежурный распахнул дверцу и пригласил пассажиров выйти.

Они ступили на площадку и остановились. Перед ними тянулся длинный, длинный коридор с множеством обитых клеенкой дверей. Окон не было, а откуда же яркий дневной свет? Володя растерянно осматривался. Он достал платок и вытер вспотевший лоб.

– Жарко? – участливо спросил дежурный.

– Очень! – ответил Дмитрий Анатольевич.

– Это у нас пробуют новое отопление, – дежурный словно извинялся.

– А потолок? Это стеклянная крыша? Как в универмаге? – полюбопытствовал Виктор.

Дежурный покачал головой:

– Нет, не крыша, а светящийся потолок.

– Ой! – вскрикнул Вова. – Тут кругом горячо! – И он отдернул руку, которой нечаянно прикоснулся к стене.

– Не обожжешься, – успокоил дежурный, – совсем не так уж горячо. – И рассказал, что стены нагреваются электричеством. Прямо на бумаге, которая подклеивается под обои, напечатана электрическая схема, вроде спирали электроплитки; только она здесь не проволочная, а из проводящей краски. Когда в помещении холодно, «обои» сами включаются в электрическую сеть и равномерно нагревают комнаты. Ни пыли, ни копоти.

– Здорово! – в один голос сказали мальчики и осторожно прикоснулись к обоям еще раз.

А дежурный продолжал рассказывать. Оказалось, что электрические лампы тоже почти отжили свой век. Потолок покрывают теперь особыми светящимися плитками. К ним, как к лампочке, подводится напряжение, и они светятся. Но свет лампочки режет глаза, а плитки неяркие, и поверхность их большая..

В этот миг над дверью с цифрой «7» вспыхнул зеленый огонек. Дежурный заторопился: «Нас ждут. Это кабина дальневосточной связи…»

Следом за взрослыми ребята вошли в небольшую комнату со множеством приборов. Наклонный стол был загроможден всякими рычажками и переключателями, на стене перед ним – экран. Ребята переглянулись. Виктор подтолкнул локтем Вову: «Видишь?» Но приятель уставился на часы – их было двое: одни справа показывали пять, другие слева – одиннадцать часов.

– Ничего удивительного в этом нет, – объяснил инженер – правые показывают московское время, левые – иркутское, т. е. время того города, с которым установлена связь. – Пока инженер с дежурным включали установку, Вова размышлял.

– Понял! Понял! – закричал он вдруг. – Мы летели столько времени, сколько часов разницы между городами! Самолет-то скоростной!

Взрослые орудовали у своих рычажков, а Володя в упоении продолжал:

– Я знаю, почему мы вылетели из Красноярска и прилетели в Москву в одно и то же время… Сам догадался! Правильно. Дмитрий Анатольевич?

И тут Виктор, который гордился своим прозвищем реактивщика, позавидовал: «Здорово Вовка соображает!» И, поняв, наконец, что занимало друга, спросил:

– А какая скорость была у самолета?

Дмитрий Анатольевич успел ответить, что скорость их полета достигала скорости вращения земли. Но тут беседу перебил голос из репродуктора:

– Внимание! Передаем изображение неизвестной машины, записанное автоматической станцией наблюдения в районе озера Байкал.

Все повернулись к экрану. Виктор крепко ухватил друга за руку и потянул к пульту. Стекло экрана посветлело. По нему, как в окне самолета, побежали облака. Володе казалось, что вот-вот, сейчас, прямо с экрана телевизора, ему улыбнется Пузырек.

Но за облаком обозначился лишь темный силуэт. Его тень росла и росла. И вот в разрыве облаков появилась знакомая остроносая машина.

– «Мечта»! – воскликнул Вова.

Но что это? Маленькая, чуть заметная точка оторвалась от корпуса машины. А за ней тотчас же взметнулся длинный язык вымпела.

– Смотрите! Что-то упало! – закричал Виктор. Ему никто не ответил. Все следили за сброшенным пакетом. Изображение «Мечты» тем временем тускнело, становилось все менее отчетливым, словно таяло в воздухе. И, наконец, обогнав время, машина скрылась.

Володя так ждал увидеть на экране своего младшего брата. Но «Мечта» уже улетела, и картина на экране сменилась. Теперь в какой-то комнате за столом сидел человек с листком бумаги в руках. Размеры листа все увеличивались, и, наконец, зрители смогли прочесть текст письма, сброшенного с «Мечты».

«Сообщите. – писали неизвестные пилоты машины, – в каком времени мы должны произвести посадку. Пакеты мы сбрасываем через каждые пять минут полета но трассе: Ангарстрой – Братская ГЭС – Красноярская ГЭС».

Дальше следовали подписи.

ПЕРВАЯ ССОРА

Вот и все. Экран потух. А что же Пузырек? Володя уже не сдерживался. Он уткнулся в рукав комбинезона Дмитрия Анатольевича и заплакал.

Инженер и Виктор принялись утешать мальчика: «Пузырек», конечно, жив и здоров. Подожди, он еще станет раньше всех членом клуба»

Дмитрия Анатольевича беспокоило иное: как сообщить машине времени о себе? Ведь радиоволны не могли догнать ее в полете по времени.

Инженер прошел к начальнику, и мальчики остались одни. Некоторое время они сидели, глядя на темный экран. Каждый думал про свое.

– Вот это да! – хмыкнул Виктор. – Колька-то летает себе один. И реактивщику захотелось во что бы то ни стало удрать куда-нибудь тоже. Он уже представил себе, как на клубном костре старейшины прикрепляют заветную голубую ленточку – значок члена Клуба – к важной пузырьковой груди, как бьет барабан и трубит в честь нового члена горн, а он…

Нет, дальше так не могло продолжаться. Витя повернулся к товарищу.

– Володька?

– Ну?

– Давай удерем!

– А у тебя тут все в порядке? – Володя показал на лоб.

Но Виктор приводил множество неопровержимых доводов:

– Подумай сам. Мы сидим и ждем. Потом Дмитрий Анатольевич придумает, как вызвать «Мечту». Посадит нас в кабину и айда домой. Так мы ничего и не увидим в будущем. Все только в машине, да в машине.

Но Володя и слушать не хотел. Удрать, оставить инженера одного – это не честно. Однако Виктор стоял на своем.

– Очень ты нужен инженеру!

– Нужен»

– Ну и оставайся! Сиди, как привязанный, а я ухожу!

Виктор с достоинством поднялся со стула. Володя встал перед ним:

– Не имеешь права!

– Вот еще! – многозначительный кулак приблизился к носу Володи. Мальчики стояли, как на ринге. Вот-вот прозвучит удар гонга, и схватка начнется. Володю не испугала воинственная поза друга. Он обошел кругом и остановился у самой двери.

– А ну попробуй.

Виктор толкнул его плечом. Володя ответил тем же. Реактивщик схватил противника за куртку и потянул в сторону. Володя – он был меньше ростом – крепко уперся ногами в пол. Оба пыхтели, но не трогались с места. «Т-р-р-р». – раздался вдруг негромкий треск, и старая, повидавшая виды куртка изобретателя – разорвалась. Это решило дело.

– Ах. ты так? – завопил Володя и. размахнувшись, первым атаковал приятеля. Это было вне правил – удар пришелся по уху. В ту же секунду твердый кулак реактивщика угодил нападающему о подбородок. Апперкот! Послышался грохот опрокинутого стула. Из глаз Володи посыпались искры. Он рухнул, увлекая за собой приятеля. Теперь оба катались по полу. Виктор был сильнее, Володя упрямее. Прижав подбородок к груди, он, не отворачиваясь, усердно добирался до физиономии приятеля. Миг! И короткий улар упрямого изобретателя решил исход битвы.

Виктор вскочил и. хлопнув дверью, помчался по коридору. Побежденный мог спастись бегством! Вова ринулся за ним.

ГОЛОСА В САРАЕ

Под предводительством следопыта Сережи Шатрова ребята в хорошем темпе приближались к деревне. Ни на одном кроссе не бегали так дружно – отставших не было. Но вот Сережа остановился и поднял руку. Прямо перед ним утопал в зелени небольшой домик. Длинный глухой забор защищал его от любопытных взглядов. А широченные ворота сарая, которые открывались в поле, делали усадьбу не похожей на остальные.

Ребята обступили следопыта.

– Сюда! – шепотом приказал он, – только тихо. – С этими словами Сережа отвел в сторону доску забора, и пионеры один за другим пролезли в дыру.

Следопыт направился к сараю и пригласил остальных следовать за собой. Вот он отворил тяжелую дверь, и все услышали из темноты незнакомый голос: «Ребята!..»

Пионеры отпрянули в сторону.

– Не бойтесь! – шепотом успокоил их Сережа, – я уже четыре раза слушал… Как дверь откроешь, так и говорит.

И они пошире распахнули дверь. Все прислушались.

– Ребята, – повторил голос. – Вова, Витя и Коля, через несколько минут я улетаю в пробный полет. Остановка в 1950 году. Если вы придете раньше, чем я вернусь, подождите меня в сарае до половины пятого. Я обязательно, как и договорились, отвезу вас «во вчера» на нашей «машине времени».

– Во вчера? – вырвался общий вздох. – Машина времени… – с завистью произнести некоторые. Да и как не завидовать – разве каждому мальчишке приходятся на долю такие приключения?

Гоша поднял руку. У него одного были настоящие часы, и при каждом удобном случае он любил щегольнуть ими. Но не успел он произнести и слова, как опять послышались сначала неясные, а потом все более отчетливые голоса… Кого бы вы думали? Да самих улетевших! Да, да! Коли. Володи. Виктора. Из темноты даже щенок Фотошка лаем приветствовал пионеров.

– Они прячутся здесь! – возмутился Гоша. На него зашикали. По сараю, как и несколько часов назад, прошелестел дружный вздох восторга – это Володя и Виктор впервые увидели «Мечту». А потом…

– Как у Циолковского. – произнес голос реактивщика, – специально для сверхзвуковых скоростей. И даже стабилизатор поднят… И тут приглушенный голос Володи прошипел: «Идут! Лезем!»

Пионеры стояли, как в оцепенении. Что мог означать весь этот разговор? Даже бесстрашный председатель Клуба, забыв первую заповедь «не дрейфить», нерешительно топтался у порога.

– Не бойтесь, – успокоил ребят Сережа, – это магнитофон. Запись. Тут пусто, никого нет.

Первым овладел собой Гоша. Он посмотрел на часы и пренебрежительно заявил:

– Все ясно! Они улетели! Уже без двадцати минут семь. Я получаю звание члена Клуба. Я первый высказал эту гипотезу!

– Да замолчи ты! Не до тебя! – Рассердилась Галя.

– Может, им грозит смертельная опасность, ведь они не вернулись! – напомнил Сережа. – А ты о себе!

Но Гоша не сдавался.

– Опасность! Улетели на машине Циолковского. Всех подвели, а сами удрали!

Но его никто не слушал. Все разбрелись по сараю. Обшаривали темные углы, забирались во все июли и закоулки, как будто пропавшие играли здесь в прятки.

– Ребята! – громко позвал Сережа. – Тут следы машины. Смотрите.

И все кинулись туда, где у широких ворот обозначились две глубокие колен на земляном полу сарая.

– Э, да у нас ангар полон гостей, – раздался громкий, знакомый ребятам голос.

Его ребята когда-то уже слышали. Все обернулись. В это время щелкнул выключатель, и яркий сноп света заставил пионеров зажмуриться. А когда открыли глаза, то от удивления не могли произнести ни слова. Даже Гоша растерялся и забыл о своих часах.

КАК ОСТАНОВИТЬ «МЕЧТУ»

По пути в гостиницу Дмитрий Анатольевич снова и снова обдумывал то, что решили на заседании, – как остановить «Мечту». Авария могла произойти лишь в крайнем случае. Пилоты всегда спасутся на парашютах. Но мальчик… Это усложняло задачу.

Дмитрий Анатольевич чуть было не прошел мимо подъезда гостиницы. Как вдруг – трах! – распахнулась тяжелая дверь. И в объятиях инженера очутился всклокоченный мальчик – Виктор!

– Что с тобой?

Мальчик не успел ответить. Снова оглушительно хлопнула дверь, и оттуда стремительно выскочил Володя.

– Куда вы торопитесь? – машинально спросил Дмитрий Анатольевич, не отрываясь от своих мыслей. Он даже не заметил, как выглядели его юные спутники.

Приятели промычали в ответ что-то невразумительное. А Володя поспешил спросить:

– Дядя Дима, вы что-нибудь придумали?

– Идемте-ка обратно в номер. Я расскажу…

Виктор понуро побрел к лифту. Ему совсем было не интересно, что говорил инженер. А у Володи воображение разыгралось. Он представлял себе– из огромного зенитного орудия вылетает снаряд, догоняет «Мечту». Взрыв. Объятая пламенем машина падает на землю. В ней люди, Пузырек… Вова поежился…

– Дядя Дима, неужели вы решили сбить «Мечту»?

– Решили поступить иначе, – покачал головой инженер

На летящую «Мечту» попытаются направить поток ультракоротких радиоволн. Когда пучок попадет на электрическую систему зажигания мотора, то он выведет ее из строя. Самолет пойдет на снижение.

– А если «Мечта» разобьется? – прошептал Володя. Но ответа не последовало. Дверцы кабины раскрылись, на табличке вспыхнула цифра «7». Приехали!

Все трое прошли в номер. Дмитрий Анатольевич тяжело опустился в кресло.

Виктор был рад, что никому не приходит в голову включить свет в комнате. Не очень-то приятно показывать такой синяк. Да и все эти хлопоты и розыски

«Мечты» порядочно поднадоели. Пусть Володька ими занимается. На улицах вон что делается… Виктор еще раньше успел насчитать четыре автомобиля незнакомых марок. Как ему хотелось побродить по улицам, хорошенько все разглядеть, потом рассказать ребятам в лагере.

Вова, стоя у раскрытого окна, смотрел на вечернее небо: «Где Пузырек? Где искать «Мечту»?»

В этот миг высоко над крышами вспыхнули яркие светящиеся буквы рекламы. «Первый кругосветный перелет состоится…» О чем говорила реклама. Володя так и не дочитал. Он зажмурил глаза. И не потому, что его ослепил блеск рекламных огней. Простая чудесная мысль мелькнула в его голове: «Буквы! Электричество! Придумал!»

– Дмитрий Анатольевич! – Вова бросился тормошить инженера:

– Придумал! Не надо лучами! Просто сообщить буквами…

– О чем ты?

– Витька! Зажги свет! – приказал Вова

Спустя минуту инженер и пионер-изобретатель склонились над листом бумаги. Вовка, стоя коленками на стуле, ожесточенно доказывал..

– Смотрите, смотрите, – твердил юн, тыча карандашом в какие-то каракули, – на всех стройках, прямо на земле, из электрических букв надо сделать одинаковые надписи, где мы и когда им надо садиться. Расставить электрические часы, такие большие, чтобы время показывали наше, ну, в котором мы с вами находимся… Понимаете?

Вовка чуть не плакал от усердия. Почему это Дмитрий Анатольевич никак не хочет понять такой простой штуки?

Но вот инженер поднялся и улыбнулся.

– Молодец, Володька! – хлопнул он по плечу юного изобретателя. – Этот вариант, пожалуй, подойдет! Они поймут, остановят «Мечту»!

А Виктор? Что же он? Он так ничего и не понял. Сначала он был рад, что ему не попало за драку, синяк и несостоявшийся побег. А потом он сам ругал себя: Москвы не увидел и тут никому нет дела до него.

САМОЕ СТРАШНОЕ

11 декабря 1981 года всю страну облетело сообщение Центрального радио:

«Сегодня, – говорилось в сообщении, – в районе озера Байкал опустилась машина неизвестной конструкции. В кабине обнаружен окоченевший мальчик и щенок Мальчик одет в летний костюм устаревшего покроя. Оба. мальчик и щенок, не подают признаков жизни. Они доставлены в медицинский институт имени Бахметьева».

Со всех концов советского государства в Иркутск понеслись тысячи телеграмм. Кто он. этот мальчик? Как очутился он в машине с единственным четвероногим спутником – щенком? Откуда, из каких миров прилетела эта таинственная машина? Эти вопросы занимали людей всех стран. Видеотелефон института не освобождался ни на минуту. Люди предлагали свою помощь, свои знания, все, чтобы спасти мальчика. В адрес института поступали радиограммы из всех стран мира. Специальными атомолетами в Иркутск вылетели на консилиум знаменитые ученые Китая и Чехословакии.

В день, когда било назначено размораживание, миллионы люден собрались у своих телевизоров. На экране они увидели операционную. Посредине светлого зала с блестящими, рассеченными на квадраты стенами, на высоком столе возвышался купол какого-то прибора, похожего на аквариум. Под этим стеклянным куполом неподвижно лежал мальчик. Это был Пузырек. Но сейчас задорный курносый нос его похудел и заострился, лицо побледнело. Толстый резиновый шлем, сплошь утыканный иглами металлических контактов, был надвинут на самый лоб. Пузырек не дышал. Мохнатый иней покрывал многочисленные трубки и приборы, находившиеся за стеклом. Там царил холод. Тишина и покой окружали маленького путешественника.

Но вот бесшумно раскрылись высокие двери. и пропустили в зал врачей.

В тот же миг засветились квадраты стен – экраны множества телевизоров – по ним побежали смутные тени. Они становились все ярче. ярче, и вот в каждом квадрате проступили четкие изображения людей – зарубежных врачей. Оставаясь дома, за тысячи и тысячи километров от Иркутска, они могли одновременно присутствовать здесь на операции и давать советы.

Самые опытные, самые знающие специалисты всего мира «собрались» и операционной. Ведь сегодня первый опыт, когда размораживанию должен подвергнуться человек. Это была единственная возможность спасения мальчика.

Всемирная телевизионная сеть связывала между собой самые отдаленные уголки земли. Вот и сейчас, слева на экране расположился известный американский доктор с пустой трубкой в зубах. Он недавно написал книжку о вреде курения и сам бросил курить, но расстаться с трубкой не мог никак. А справа, закрывая собой полстены. высилась добродушная фигура профессора из Южной Африки Его черное лицо и курчавые волосы резко оттенялись белоснежным костюмом. Дальше виднелись лица и фигуры французских и марроканских, египетских и английских врачей. Всех тех, кто не успел прилететь в Иркутск.

Вошедшие в зал молча поклонились. Также молча, кивком головы поздоровались люди на экранах. Не делая лишних движений, врачи встали вокруг стола. Русский профессор с ассистентами и двое его коллег из Китая и Чехословакии.

– Кислород! – скомандовал советский ученый, и стрелка одного из приборов пришла в движение.

– Уонь-ту, – произнес доктор из Китая. Это слово обозначало: «Температуру!»

Управление сложными приборами велось из другого помещения. В зале были сосредоточены только приборы для контроля и микрофоны, по которым передавались команды ученых.

Размораживание началось!

Медленно, медленно поднималась температура, и также медленно оттаивали замерзшие клетки. Десятки сложнейших приборов внимательно следили за всеми изменениями в организме мальчика. Но главный… главный прибор – энцефалограф, регистрирующий работу мозга, молчал. К экранам этого сложного, и громоздкого, совсем нового прибора чаще всего обращались взгляды ученых. Но…

Шло время – час, другой, третий. Вот стрелка больших часов обошла полный круг и снова остановилась не десяти. Уже двенадцать часов длилась удивительная операция. Двенадцать часов подряд врачи, не отрываясь, следили за приборами.

Все это время в большом зале было так тихо, что могло показаться, будто он пуст. Чуть слышно булькая, равномерно постукивал прибор – «искусственное сердце». Но энцефалограф молчал.

В двенадцать часов ночи пришла первая победа: на экране вспыхнула слабая искорка…

Пузырек сделал самостоятельный вдох. Вдох, выдох. вдох, выдох. В последних известиях передали: «Мальчик начал дышать!» Далекие, совсем незнакомые люди пожимали друг другу руки и спрашивали: «Вы слышали? Он начал дышать самостоятельно…» В зале совещались: за многие тысячи километров радиоволны приносили в операционную советы и указания зарубежных врачей.

Борьба за жизнь мальчика продолжалась уже больше суток. Но отдохнуть врачам не удавалось. Смерть не отступала. Светлая звездочка на экране энцефалографа постепенно бледнела. Неужели наука не в силах остановить страшного угасания?

В шесть часов утра, вместе с утренним выпуском последних известий снова был передан бюллетень о состоянии здоровья мальчика. Борьба продолжалась. На специальной волне передачи из института имени Бахметьева следовали через каждые два часа. И трудно было найти человека в стране, который не следил бы за ними.

Экран большого прибора светился чуть мерцающей звездочкой. Прошел еще один день.

НА АЭРОДРОМЕ

Именно в этот день на ленинградском аэродроме приземлилась знакомая уже нам остроносая машина. Из нее вышел высокий молодой человек в летном комбинезоне и двое совсем, совсем сонных мальчиков. Это были Дмитрий Анатольевич и ребята.

Проект Володи был приведен в исполнение. «Мечта» приземлилась в точно назначенное время. И вот теперь путешественники в Ленинграде, в 1981 году.

Если бы мальчики так не устали, они, конечно, обязательно задержались бы на аэродроме. Сколько новых удивительных машин стояло на летном поле. Ионолеты, совершающие кругосветные рейсы, атомолеты, подготовленные к старту в космос, пузатые, многоступенчатые транспортные ракеты, курсирующие между Землей и конечной станцией «Землей-2» – новым искусственным спутником, а рядом чуть заметные среди гигантов, маленькие воздушные мотоциклы.

Увы! Ребята так утомились, что спали на ходу. И как же потом ругал себя реактивщик…

В помещении аэровокзала никого не оказалось. Однако совсем рядом слышались приглушенные голоса людей. Дмитрий Анатольевич усадил ребят на диван, а сам толкнул соседнюю дверь. Створка плавно отъехала в сторону. Группа людей замерла у большого экрана. Говорил Иркутск, институт имени Бахметьева.

«…расчетам, сегодня должен произойти решающий сдвиг в первом опыте размораживания человека». – Начала передачи Дмитрий Анатольевич не слышал, но сообщение заинтересовало его.

Диктор продолжал: «Мальчик из изолированной среды перенесен в атмосферу. Наша телевизионная камера установлена в операционном зале, который будет включен через одну минуту».

Зал включили без предупреждения. Прямо перед собой Дмитрий Анатольевич увидел ребенка лет восьми. Цветное, объемное изображение было таким отчетливым. что. казалось, протяни руку – и дотронешься до бледных с темной россыпью веснушек щек мальчика. Он слабо дышал. Дмитрий Анатольевич вгляделся внимательней, кого напоминала ему эта фигурка? Но вот изображение увеличилось. Теперь весь экран занимала голова мальчика.

– Это Пузырек! – инженер не верил глазам.

Не отрываясь, глядел он, как у подбородка на тонкой мальчишеской шее забилась жилка. Это здоровый организм Пузырька перешел в наступление. Теперь он уже не только сопротивлялся смерти, а сам гнал ее прочь…

Щелкнул переключатель. Зрители увидели один из экранов большого прибора. Уже не одна, – две, три… десять звездочек вспыхнуло на нем. И с каждой секундой их становилось все больше. Мозг оживал!

Телеобъектив скользнул к другому экрану. Что это?.. Серые расплывчатые облака клубились по стеклу. Они принимали самые бесформенные очертания. «Может быть, испортился телевизор?» – испугался Дмитрий Анатольевич. Но нет, медленно, медленно, как на фотопластинке, проступили смутные очертания озера, над которым стремительно летела белая модель самолета. Потом из воды вылез водолаз, и к нему подошли трое мальчишек со щенком…

Инженер недоумевал: что это? Неужели кинооператор сумел заснять всю историю его знакомства с ребятами? Где же прятался он? А на экране разворачивались и другие события того далекого дня. Вот лагерь, отлет «Мечты», и в ней пробравшиеся тайком мальчишки…

Теперь весь Советский Союз, весь мир познакомился с приключениями ребят. И только теперь Дмитрий Анатольевич понял, как и почему улетела «Мечта» со стройки Красноярской ГЭС.

Голос диктора продолжал:

«Мы передавали изображение, снятое с экрана большого энцефалографа. Этот новейший прибор позволяет превращать мысли человека в видимое изображение. Прибор зарегистрировал, что к размороженному мальчику вернулось сознание».

И снова на экране появился Пузырек. Но теперь щеки его порозовели, пухлые губы полуоткрылись. Задорный курносый нос Коли снова пополнел, и на нем пропали веснушки. Мальчуган мирно спал.

– Ко-оля!!! – раздался вдруг отчаянный крик. Люди и инженер повернулись. С порога, широко открыв глаза. Володя с ужасом смотрел на экран. Не слыхав всей передачи. Володя только что проснулся и заглянул в комнату. И вдруг на экране телевизора узнал в нет подвижно лежавшем мальчике своего брата…