Текст книги "Говорила мама…"

Автор книги: Анатолий Санжаровский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

Яйца для Москвы

Мы с Григорием завтракаем варёными яйцами.

– Ма, – тронул я маму за локоть, – съели б и Вы хоть половинушку яйца…

– Не, сынок. Я утром не ем. Туда надальше… Часам к двенадцати… А зараз и рота не раззявишь! Ты лучше скажи, почему свои яйца укуснее? В магайзине як-то брала… Никакого укусу! Белок от желтка не отличается… Толька! А тёща хотько изредка вам посылочки подае? Ай не?

– С чего ей подавать? Своего у неё ничего нет. Зимой приезжал её сын Саша. Привозил полмешка картошки своей.

– И то гарна подмога… А наши яйца, в апреле посылали, хороше дошли?

– Хорошо. Только не все проложили…

– В те года пересыпали яйца подсолнухом. А в прошлом годе нэ було нигде ни зернинки. Когда подсолнух поспевает, они чем-то его попрыскають и за неделю весь доспевает. А тут то ли потравили… Люди с Гусёвки кинули курам семян – попадали. И подсолнух во всём районе весь пожгли на корню. Район не сдал государству ни одного зёрнушка. Никто не отвечал. Значит, так надо. А може, зерно само не выздрело… Вот нам и нечем было пересыпать яйца… Что ж это у нас за житуха?.. Как это они там, – мама посмотрела в печали на потолок в аварийных трещинах – так сумели всё дожать до такого краю?.. В Москве без драки не укупить яець! Выкинут же раз в сто лет… О-ёй и житуха…

5 мая 1979

Буквы

Строчу послание своей половинке Галине.

Мама напряжённо всматривается в мои каракули:

– Ин пишет, словно рожает, другой пишет, тилько перо скрипит… Як ты пишешь? Ну и почеркушки… Одни ковылюшки-финтиклюшки! А не буквы! Ну… Вот слово. Ни одной буквушки нэма!.. Ни одной не пойму… Э-э-э… Ничё не понимаю. Напропал одни крючочки. Ну, хлопче, у тебя и подчерк!

– Да не хуже Вашего! А помните, как я, первоклашик, учил Вас писать?

– Помню! – гордовато просияла мама. – Хвамилию свою напишу. Настановлю цилу бригаду буквив. Ще и лишние с мешочек понакидаю.

– Да что фамилию? Вы целые послания строчите! Вот одно я в Москву увезу. Память будет… Сейчас найду…

Я порылся в своих талмудах и показываю маме клок газетного полюшка с её строчкой.

– Ма! Как я ни бился, ничего не смог понять…

– Та ты шо?! Неграмотный у нас? Ясно ж я тут написала:

«Гриша, это каша курам».

– А к чему Вы написали?

– Наварила я каши себе и курам. И край бежать в астроном. А Гриши нэма. Придэ со смены, щэ курячью кашу ухлопае. Курей без ужина и без завтрика ну оставит! Я и наверти ему письмище. Положила под ложку на чугун с курьей кашей. Шоб не перепутал, где наша каша, а где господская, курам… А лучше всего я люблю писать слово часнок.

И она обстоятельно засадила столбик чесноком.

– А ну-ка, мам… На засыпочку… – Гриша подал маме крохотный газетный клок. – Прочтёте ли Вы сами это своё боевое донесение?

Крайком глаза мама стрельнула недовольно на свою записку и в лёгкой обиде поморщилась:

– Нашёл с чего возжигать раздоры… Та шо тут читать? Ясно ж писано! Я ушла в церкву! И с зажмуром тут ничего другого не вычитаешь. Ну шо не понятно?.. Эха, сыноче… Не учитать такое! Выходит, полных три года ты не учился заочно в сельском анституте. А тольке крепенько прохлаждался, за шо и попросили? По барину говядина… Вон твой Валерка… Отбегал в один анститут. Чуе, не выучили его толком. Малувато скопилось в лукошке. Он и дёрнул во второй анститут добирать ума. Целых два анститутища впихнул в одну башню! А ты?.. Или, можа, за шо-нэбудь другое попросили? Только мне про то не стукнул?

– Ну, – кисло усмехнулся Гриша, – в ногах не валялись… Чтоб так уж просить… Я сам ушёл безо всяких высоких прошений, когда меня убедили, что аховый агроном из меня будет. Характеристику навели на все буквы от А до Я… Сам ушёл! Чего чужой хлеб жевать?

– Сам или попросили за шо? Разница… С анститутом материну руку не разбэрэ… Плохи твои дела, хлопче…

Русяточка

– Сынок! Ты Халина не знаешь? С одной ногой?

– Ни с одной, ни с двумя не знаю.

– По-страшному чёртяка стаканил. И бил жинку. Зиночку. У нас её ще Русяточкой зовуть… На Паску получила Зиночка пензию. Он попросил у неё денег. Хотел щёлкнуть у неё капитальцу… А она не дай! Тогда он с любовницей – у них жила на кватыре – изволохали[12]12
  Изволохать – избить.


[Закрыть] Зиночку. Зиночка заявила в милицию и ушла в Кабанский лес. Залезла в трясовину. В самый мул. Присосало… В сырой тине по грудь була неделю. Побачив тракторист. Сказал, шоб приихалы. На красной легковухе прискакали. Еле вытащили. А войлочные сапоги так и остались в трясовине. Привезли в больницу. В лесу була семь дней. Не ела, не пила. И в больнице ще неделю жила. Ани крошки не ела. В сознательность так и не вернулась. Сёдни померла…

5 мая 1979

Помехи

Мы с Гришей смотрим футбол.

Подсела к нам и мама.

И через минуту, покорно положив голову на плечико, уснула.

Её разбудил Гришин вскрик:

– Проклятухи помехи!

Мама чуть приоткрыла глаза и тихо, вполупотай проговорила:

– Можь, вертун[13]13
  Вертун – вертолёт.


[Закрыть] пролетел…

Стало вроде лучше показывать.

Мама снова спокойно задремала.

– Ну опять! – горячится Григорий.

Мама приоткрыла глаза:

– Може, пьяна баба проходэ мимо нашей халабуды… Гриша! А с чего это у тебя пан тельвизор бастуе? Ты ж сёгодни перед ним увесь день приплясывал. Всё настраивал…

– Да-а… Похоже, ма, я настроил его лишь против себя.

Постепенно помехи поубавились.

Да ненадолго.

– Ну а сейчас от чего помехи, ма? – допытывается Григорий.

– Играють погано. Можь, таракан вместе с нами с печки смотрел эту кислу игру. С досады плюнул и пошли помехи…

5 мая 1979

И в аду картошку сажают

Проснувшись, Гриша потягивается на диване:

– Как там Татьяна Ивановна? Копает?

– Это та, что позавчера похоронили? – уточняю я.

– Та. Не дали ногам человека остыть[14]14
  Не дали ногам человека остыть – скоро после смерти.


[Закрыть] – скоренько оттартали под Три Тополя. Накопала горемычка себе беды… Что интересно… Покопалась в огородчике… Почувствовала себя неважнецко… Пошла в хату, вповтор села завтракать. Будто боялась, что там не дадут поесть… Про запас поела и кукнулась… «Отдала Богу душу. В хорошие, как говорится, руки». Теперь спокойнушко отдыхает на складе готовой продукции…[15]15
  Склад готовой продукции – кладбище.


[Закрыть] Под интерес, хоть после смерти насморк у неё прошёл?

– Не кощунствуй.

– И не думал. Она как чуяла… На днях в беспокойстве всё спрашивала себя на людях: «Неужели так и помру с невылеченным насморком?» Слышит Бог и ты тоже, не вру…

– А там лопаты дают? – ляпнул я.

Мама печально покачала головой:

– А кто зна… Скилько померло, нихто не прийшов, не доложил… И ничегошки там не продашь. Ни лишний лучок. Ни чесночок… Там в смоле кипять. Я во сне бачила. Место, як комната. Не огорожено. Котла нету. А стоит смола в метр высотою, булькае и собирае с боков в середину. В той смоле сидела морочка.[16]16
  Морочка – старая больная женщина.


[Закрыть] Качается она. Ленивой волной её носит. Колыхается то на ту сторону, то на ту.

«Ты что там делаешь?» – кричу я ей.

Отвечает:

«Картошку сажаю».

Я удивился:

– Видите! Сажает!

Мама постно поджала губы:

– Значит, там тоже сажають. Надо Богу молиться… А мы не молимся… Я як кансомолка… Будем исправляться… Я зараз сбегаю на низ. А вы отдыхайте. А завтре будем и мы сажать.

6 мая 1979

Приготовины

Тихо-натихо мне мама прошептала:

– В кассе взаимной помощи моих уже сотенка гуляет рубликов. Как перекинусь, е на шо ховать… Плохо, проценты не дають. В банке напенивается три процента. А тут дурные копейки не пенятся. Как зарастут мои стёжки… Приедешь… Найдэшь ли прислон? То ли дома переночуешь… То ль со слезой в гостиницу шатнёшься…

– Вы что так мрачно настроены?

– А на веселуху не сносит… Это время такое придавило. У нас в прошлом годе сын матери голову отрубил. Як кавун привезли. Кой-кому мать не нужна… Мать хуже слуганки…

– Но к Вам-то это не относится. Лучше б рассказали что про своё детство.

– А шо россказувать? Хорошества мало… У нашего деда Кузьмы була красна скрынька с сахарём. А ключики на пряжке. Хотелось нам в ту скрыньку глянуть хоть чутушки глазком… Мы, детвора, – я, Ягор, Олена – и бороду ему погладим, и расчешем… Он и даст по маленькому кусочку сахарю. А не понравимся мы, ухмурится: «Я б вам и дал, что просите, да давалка высоко! Я вас быстро свожжаю!» – и смотрит на лозинку на печке… Не помню, где вчора була… Откатилось шестьдесят годов, и я помню, как дед Потап в церковной караулке читал: «Будут птицы с железными носами, мать дитя будет пожирать…». Одна бабка и заохай: «Да откуда ж его начинать есть? С головы? С рук?»

«Да сбудется Слово реченное, пройдёт небо и земля, но Слово не пройдёт» – написано в Евангелии.

Дед Потап прочтёт кусочек и оскажет своими словами, про что читал. Пояснит… Всё сбылось…

6 мая 1979

Обыденкой

Лет пять назад покатила я обыденкой на антобусе в Воронеж. Яйца продавать.

Ведро продала. Ведро осталось.

Ну, ведро с яйцами впихнула в пустое ведро и поскреблась ночевать на вокзал. Туда всех пускають.

В вокзале села в тихом уголочке на скамейку. Вёдра поджала под лавку. Сторожý ногами с обох сторон.

Рядом калачеевский хохол-мазница, давай дражниться, умял палку колбасы и этако посмехается мне:

«Теперько можно з голодным боротысь!»

А я за целый день и крошки в рот не вкинула.

И не хочется.

Утром чем свет знову бежмя на базарь.

Расторгувалась…

Взяла я под перёд[17]17
  Под перёд – заранее.


[Закрыть] билет. Тилько выдралась из толкушки у кассы – пылит из-за угла мой антобус из Нижнедевицка. Назад он побежит часа через два. Ждать на лавочке? Ещё просплю отход. А вбегу загодя в антобус, там не страшно и заснуть. Спи не спи, а в Нижнедевицк всё одно привезуть!

И у дверей сошлёпнулись мы с Гришей.

Он весь такой дельной. Насуровленный. Строгий ревизёр![18]18
  Ревизёр – ревизор.


[Закрыть]

Сначалки так угрозно покосился сам Топтыгин на меня и тут же раздумал лютовать.

В ухмелке поклонился мне генерал:

– Здравствуйте, пропащая бабунюшка Пелагия Михална!

И я ему в полной культурности кланяюсь низэсэнько:

– Драстуйте, сыночок Никифорович!

Тут Гриша совсем задобрел. Отошли от антобуса, и Гриша подаёт мне из пазухи банку жареных картох. Ещё теплом грели-дышали.

Голодуха ахти как подпекала меня.

Да как ото его на людях йисты?

Поставила я банку с картохами к себе в ведро и спрашую:

– Гриша! Ну не сувстренься мы у антобусных ступенюшек, шо б ты делал? Как на пужарь,[19]19
  Пужарь – пожар.


[Закрыть] побежал ба по городу и кричал, как те цыганча, он тоже утерял матерь: «Не видали мою маму?!.. Никто не видал мою маму?!..» – «А какая она?» – «Ойё! Да ну лучшéе всех!»

– Я не цыганёнок и не скакал бы по улицам. Я б чесанул сразу в козлятник.[20]20
  Козлятник – отделение милиции.


[Закрыть]

И обогрели сыночка Гришу в той горький день две большие радости.

И матерь нашлась, и штаны купил.

А уже дома, вечером, мы разогрели ту картошку, что жарил он в четыре часа ночи и в пазухе привозил мне в Воронеж.

За кого можно ручаться?

– Тольчик! Ты у нас женатый…

– И что?

– Да ничего хорошего из того. «Называть женатого женатым неполиткорректно. Следует говорить: мужчина с ограниченными возможностями».

– И в чём мои ограничения?

– Шаг влево – расстрел на месте!

– Не переживай за меня. Левизна меня не колышет…

– Ты-то у нас образцово-показательный одномандатник.[21]21
  Одномандатник – верный муж.


[Закрыть] А жёнушка, твоя ненаглядная дама-хозяюшка, тебе верна?

– Ясный перец! Что за вопрос?!

– Конкретный. И по существу. У тебя лоб не чешется?

– А с чего ему чесаться?

– Рожки когда режутся, должен чесаться. Переживаю я за тебя. И за оленей. Гляди, какие развесистые у них рога! Столетние дубы таскают на головах! Это дар божий? Или подношение весёлых шалунишек олених?

– Отвянь, редиска! Кончай…

– Чего кончай? В Британии вон даже отмечают 18 октября День Рогатого Бога. Во-о в какой чести оленьи рожки. В этот праздник мужики важно разгуливают по улицам с укреплёнными на головах оленьими рогами. А многие жёнки посмеиваются себе на уме. Они-то точно знают, что наставили рога своим благоверикам…

– Всё ты знаешь…

– Пока ты здесь, чужой закоптелый племенной жеребец не гарцует ли по твоим радостным прериям?

– Да хватит тебе!

– А тебе не хватит слишком доверять этим коварным паранджам? Один умный дядько через газету предупредил: «Женщины – как дети: их нельзя оставлять и без внимания, и без присмотра». А ты легкомысленно оставляешь часто и густо. Ну зачем, милый брате? Ждёшь, когда голова зашатается от тяжести рогов? Я б на твоём месте хорошенько подумал и на досуге всерьёзку поднял бы вопрос о…

– Ну и подымай на своём месте. Только не надорвись!

– Не перебивай… Я бы на принципиальную высоту поднял вопроселли о размандачивании твоей Галюни.

– Чего? Чего?

– Что, заклинило? Не можешь разгрызть простюшкино словцо размандачивание? Оно всего-то и значит лишение твоей Галюни мандата жены. Усёк? Суровая песнь этого проницательного акына, – тукнул он себя кулаком в грудь, – о разводе. Вот мы и выбежали на финишную прямую.

– Да заглохни ты! Пожалуйста, живей покинь арену, отзывчивый. Счастливого пути, болтушок!

И я покивал ему двумя пальцами.

Тут входит мама. Гриша сразу к ней:

– Ма! Как Вы думаете, пока наш доблестный Толяныч мечется в своих вечных журналистских командировках, его Галюня не параллелит ли с кем на стороне? Пока пан Анатолёнок гостит у нас, не жарит ли Галюша в чаду кильку с каким-нибудь запасным диким абреком? По-чёрному не шалит-с?

– Да по виду не должна б. Мягка поведенкой. Меня мамой называ. А там… Сынок! Никогда не ручайся за три вещи: за часы, за лошадь да за жену. Ручатысь можно тилько за печку и за конька на дому.

Копка по-научному

Гриша вскочил в семь. Я за ним.

Он копает в огороде.

И я отважисто пристраиваюсь рядышком.

Гриша присмеивается:

– Что, Толяка? Усердно отрабатываешь за харчи? Отрабатывай, отрабатывай… Копай по науке. Ты слишком глубоко и ровно копаешь. А надо держать лопату под углом! Так легче копать. Учись… Не спеши. Не загоняй себя. Это только старт.

– Не проспим и финиш! Мы, московские, не разучились возюкаться в земле.

– Ты не московский. А ковдский. Только уже двадцать лет с городским стажем… Иногда стану у окна. Взгрущу. Как же они живут по городам? Там же одни коробки! Пушкина ссылали в Михайловское. Какая ж это ссылка!? Деревня – благо! Ты б не хотел с годок покняжить в деревне?

– Я б хотел посидеть со своими бумагами.

Из соседнего баракко, потягиваясь, вышел и сел на приступках плотный, быковатый чудик Алёша Баркалов с пронзительно синими глазами и кричит раздетой до красных плавок нашей молодой соседке, копала по ту сторону от нас у забора:

– Шурок! Божечко мой! Живот на живот – вот где барыня живёт! Что ж это ты, улыбашечка, подрываешь у мужиков дисциплинство? – и рукой на нас. – Бог в помочь тебе, раздорогуня Шуруня!

Молодайка заливается.

– Шурок! А ведь будто про меня правильно сказал дорогой товарищ Дидро: «Мои идеи – мои распутницы»!

– Оха ж ты и иде-ейный! Может, озороватушко, дать тебе новенькую острую лопату?

– Да возрадушки тебя я готов шилом вскопать тебе весь огород! Только не сегодня… Я перед тобой святую душу настежь расчехлю! Не мой ноне день… Какой из меня сегодня помогайчик?! В этом деле я классический Нуль Нулич! Потому в надёжные помощники я смело засылаю тебе самого Божечку!

– Бог-то Бог… Сам бы помог!

– Не-е… Я, всеконечно, люблю поработать. А особенно посидеть… Шурок! Дело не в грамматических словах. Мне просто нонь не работается. Не могу из-за тебя. Сижу на ступеньках и смертно воззираю на тебя. Исхожу. Вот ига мне сегодня попалась! Досмотрюсь – кой-где что порепается!

– Я погляжу, ты, Лёшик, дюже многозаботный. Ты уж не убивайся тако. Это не твоего огня дело. Хватя языком-то хлестать! И ты, дурноед, дай своему волнению власть! – хохочет наша соседушка, весело качаясь на лопате. – А то у тебя с жары все мозги поплавились и вытекли в пятку!

– Шурок! Твоя словесная интервенция попала в бидон![22]22
  Попасть в бидон – потерпеть неудачу.


[Закрыть] – отбивается Алёшик. – Мне она, как дверца к уху… А не забыла, что из-под смеха дети бывают? Кто смеётся, тому не минётся! Ты помнишь, жадность – плохая статья в человеке. А у нас всё крупное, ядрёное. Комары с орла! Людей забивают!.. Знаешь, над чем я сейчас строго думаю? В среду 25 июля 1821 года – это был год белой змеи – проездом из Воронежа в Курск царь Александр I пристыл на ночлег в нашем в Нижнедевицке. Будь мы тогда, у кого б он приночевал? Конечно, не у меня. Так и не у тебя, вседорогая Шурок! Он же мужеского построения! С глазами! И глядючи на тебя, мучился б побольшь моего. Ну на что ему такая кипяток ига? Сбёг бы император на сеновал на погребе у пана Григореску!

Шурочка закатывается ещё сильней.

– От чего она такая толстея? – шепнул я Грише.

– От недоедания. В деревне так… Встают до солнца и за лопату. Развиваться! Утомлённое солнце уже село. А они всё катаются на лопатах. Нравится!.. Говорят, кто посадил дерево, тот не зря прожил жизнь. Я не зря. Вот эту яблоньку у забора садил я. За шестьдесят копеек брал ростком на маслозаводе. Яблоки будут. Богатые. Что интересно, цветёт гроздьями. Пупырки кучами. Я посадил на огороде три яблони, шесть вишен. Вон видишь? Моя китайская вишенка расцвела… Во дворе три киевских каштана. Я сажал.

– Двенадцать раз прожил не зря!

Вывернулась из-за сарая мама:

– Хлопцы! Я тилько шо прибежала снизу. Из командировки. Докладую. Площадь вся застановлена народом у магайзина. Хлеба ни крошки. С пустом прибежала шкабердюга. Шо нам пойисты сконбинировать?

– Сами! – отмахивается Григорий. – Что Бог на душу кинет, ту комбинацию молча и берите.

Я прямо на огороде записываю за Гришей в блокнот:

– Ни одна твоя великая мысль не должна проскочить мимо человечества!

– Какие мысли? Дурацкие… День прошёл… Протолкнули его… Ну и… Кончай. Айда в наш вигвам.

Я до того накатался за день на лопате, что еле донёс родные ноженьки до койки.

Упал и пропал. И нога спит, и рука спит, и ухо спит, и мозоли на бедных московских ладонюшках спят…

6 мая 1979

Гришины хлопоты

 
Она сидела с кислой миной,
Ей было наплевать на всё.
Но он был опытным мужчиной
И – разминировал её.
 

В. Забабашкин

Ради женщины мужчина готов на всё, лишь бы на ней не жениться.

К. Мелихан

Гриша посадил цветы на грядке с луком. Поливает цветы из литровой банки. Вода тут же, в железной ржавой бочке. Воды он только что натаскал из колонки.

– В апреле, – ласково вспоминает он, – ездил в Лиски. На областные курсы компрессорщиков.

Утрецо. Солнышко играет. Весна на дворе. Весна в душе. Шпацирую на занятия и мурлычу всяко-разно:

 
«Цыпа-цыпа, кукареку,
Пошла курочка в аптеку…»
Пришла и обмерла.
 

В дверях я с крашонушкой[23]23
  Крашонка – крашеное пасхальное яичко.


[Закрыть] Верушей стакнулся… Ух ты, тухты! Это что-то с чем-то! Радостная, как майская берёзка! Сразу легла ладуня на глаз. Увидал и сердчишко моё опаньки… Ёшки-переёшки-поварёшки! Повело коника на щавель! Влюбёхался по самую макушечку! Быстренько начесал чёлку и вперёд! Давай, давай, Гришуня! – подстёгиваю себя. – Вперёд! На тебя ж смотрит Родина и счастливые папка с мамкой!.. Любовь в сердце не утаишь. Сидим на занятиях… Переглядываемся… Нету лучше игры, как в переглядушки… На переменке пешком по рельсам к ней… Ей вроде совестно от людей вокруг. Гонит девка молодца, да сама прочь нейдёт… Как вспомню сейчас её царские формы… Порохом вспыхивает во мне огонь срочно подправить горькую демографическую картинку в России! На пятнадцать же лет моложе! Декольте по самое не горюй, Гришунечка! Ножки стройняшечки! Бёдра разбежливые, широченные. Евростандарт! Это хорошшо-с! Чем раздольней бёдра у мамки, тем умнее её детки!.. А одевалась как! Ноги уже кончились, а юбка ещё не начиналась! А королевский балкончик[24]24
  Балкон – большая грудь.


[Закрыть] какой озорной… Грудёнки стоят, как боевые огненные стрелы! Родные рубежи дорогой Отчизны надёжно защищены!.. Озарушка побегчивая… Быстра… Как молния! Не могла шагом ходить. Всё бегом и бегом. Да навыкладку. Того и жди, невинность обронит… До чего ж Верашенька красива, умна… Надо подбить колья к этой пейзаночке. Ух и работнём на досуге с витаминкой Ц! Стали видаться. Такой закрутился бешеный букетный роман с царской лилией… Расчехлился я на фунфырик… Разлил по рюмашкам и докладываю: «Дорогой товарисч Овидий нам сказал: «Быть влюблённым – значит быть в бешенстве при здравом уме». Так выпьем же за то, чтобы никакие прививки от бешенства не лишали нас способности любить и быть любимыми!»

Котёл кипящих страстей! С тигриным энтузиазмом я штурмом взял этот дерзко-восхитительный, божественно пылающий бастион, будто персонально брал горящий Берлин в мае сорок пятого. И понеслось!

– И долго неслось?

– И долго неслось, и сладко, брате, неслось… Поди, чёрный пояс по любовным скачкам спокойно можно мне вручать… Саукались так вплотняж… Ну прям два сапога на одну ногу! Звала вкусняшка меня Нежиком. Нежик… Нежный значит… Звала ещё солнценосцем… Песни пела какие духоподъёмные. Оптимистические. «Скорей же целуй меня везде! Уже двадцать звонит мне!» Она расстроила меня своими погибельными метаморфозами. Гриша, говорит, надо драпать нам из компрессорщиков. Мы ж, дурачоныши, на аммиаке пашем! А аммиак – травилка для нас! Как для несчастных мышек… Эта смертная зараза заедает, срезает наш век! Я хоть и дурочка из переулочка, а зря греметь крышкой не стану… Знаешь, до какой решалки я допрыгала? Не тебе говорить, в курсе… Наш женский ум меньше мужского. Эко вселенское горе! Ну и!.. Мы за большим не гонимся. Зачем нам лишний вес?.. Сбегу, говорит, в поварихи. И моя святая мечта – симпозиум по галушкам где-нибудь на волшебных Канарах! И чтоб цветочком ты сиял на том симпозиуме… Я в моменталий сориентировался на лискинской пересечённой местности и тут же эти волшебные Канары шоком перенёс в Лиски. Досрочно такой закатил симпозиумище А!.. Прощальные праздничные сексторжества отфестивалили на евроуровне… Ну бешеный скелетон…[25]25
  Скелетон (Skeleton, буквально – скелет, каркас) – зимний олимпийский вид спорта, представляющий собой спуск по ледяному жёлобу на двухполозьевых санях со скоростью до 130 километров в час.


[Закрыть] И столько накидал ей на том дорогом симпозиуме галушек, что расставались – рыдали… Навпрочь залили слезами жилетки друг дружке. Так разве слезами горе замоешь? Знаешь, я полюбил… Вот такие тирольские пирожки…

– Фантастиш! Это снежком не присыплешь… Дела в нашем колхозе не так уж и плохи! Флаг тебе в руки! Думаю, это ускорит твой гордый бег к финишу в загсе… Я тебя, братушка, понимаю. Ситуацию надо зарулить! Вперё-ё-од!.. Милёшечка! Тихонечко перекрестись и не дыши лет пять. Пять не пять… А хоть немножко надо потерпеть ради важного дела. Отдохни малко от вечного дыхания, чтоб не спугнуть божью удачу, которая, как погляжу, желает вам, сударик, улыбнуться… Всё ж в ёлочку! Да здравствует блицс![26]26
  Блицс (аббревиатура) – береги любовь и цени свободу.


[Закрыть] Жизнь зла, полюбили вот и тебя. Григореску! Это судьба! Ты встретил девушку своей мечты. С прочими мечтами можешь теперь спокойно расстаться. Молодая! Не страхозябра какая… Красивушка! Лучше синицу в небе, чем утку под кроватью… Бери! Пока ветры не обдули да собаки не облаяли. Зерно в колоске, не валяйся в холодке! Кончай кормить завтрашними днями! Ну сколько можно толочь слова в ступе!? Срочно женись и большой привет кенгуру! Неужели ты не знаешь? Жена – величина постоянная. А любовница – величина временная. Ну так чё?

– Чирей на плечо!

– И всё? Ну так бу или не бу?

– Чего бу?

– Будешь или не будешь жениться? Отвечай конкретно!

– Конкретна только смерть…

– А ты?

– Что ты! Что ты, мил братунюшка! Не учи ковыряться в носу… Ну не надо, глупыш, гнать мороз![27]27
  Гнать мороз – говорить вздор.


[Закрыть] Ты толкаешь меня войти в чужую дверь? С какими глазами входить?.. Жениться старчику на молодиночке – тяжкое преступление! И в это преступление уже впаян фугас-наказание… Горька калина, хоть мёду половина… Ведь дельфин и русалочка вообще не пара! Не пара, Толик… Мне до неё – как пешком до Луны! Я морально расплющен…

– Ну да не поленитесь, застрелите кто-нибудь меня! Не могу я такое слышать… Ну не смеши ж ты мои родные тапочки! Эх, тыря-фыря-мыря! Разбежался жениться и – напопятушки! Пал смертью храбрых?! Но это ещё не повод заказывать похоронные венки! Кончай тарахтеть попой,[28]28
  Тарахтеть попой – бояться, дрожать от страха.


[Закрыть] несчастный трусляй! Как забить горячую золотую пулю такой красавейке – это мы! С царским удовольствием! А как жениться… Ой-ой-оеньки! Что вы! Что вы!! Что вы-с!!! Да дорогие ж граждане товарисчи! Да она ж ну даже не из нашего профсоюза! Глыбоко извините уж, пожалуйста!.. Ну и прыгунец… Эхма-а… Наскочил милашка зайчик на охотника… Такое ура-счастье само плывёт к тебе в штопаные сети! Другой скорострел схватил бы на лету! А есть товарищи, – стукнул я его по плечу, – готовы весь свой век безответственно активно колебаться. Брать не брать?! Брать не брать!?.. По-моему, давно пора взять на супружеский баланс такую красуню! Вижу, и хочется, и колется, а тут ещё и мамка пальчиком грозит? Ну чисто вселенское горе… А ты поступи простенько и со вкусом. Что колется – решительно откинь в сторонку и рыцарски сосредоточься на том, чего хочется. Любовь такой хризантемы! Это несметное богатство! Наследство!.. От какого наследства отказываетесь, сударь? Прямо по-вождистски вынудил квакать! Аж самому противно!.. С затонувшего корабля плыл, плыл один вплавь в штормовом море и на берегу героически отважился утонуть? Выпрыгивать из какой игры… Привет от Эйфелевой башни! Ты не догадываешься, что у тебя не все дома? Учти… Пока всё вертит твою мельницу. Не спи, картонная дурилка! Иначе твои непозволительные колебания раскачают и разобьют лодчонку твоей жизни. Кончай финтитьвинтить. Аполитичные колебания надо прекратить и крепко охомутать набежавший момент. Всё! Леди не шевелятся! Действуй!

– Не-е… Ну куда спешить? Надо подумать…

– Что тут ещё думать, важно засунув палец в нос? В твои старчиковы годы нет времени на медленный танец!

– Почему же нет? Ну куда спешить?.. Как сказано не мной, «брак – благоухающая тюрьма». Что я забыл в тюрьме?.. Набежало раз. Набежит ещё… Да и… Побыли неделю счастливыми и хватит… Да… Вспомнил… Учёные турки доказали, что самой красивой попой считается та, которая наклонена к спине под углом 45 градусов.

– И какие успехи у твоей Веруньки?

– Сорок пять! И у меня тоже сорок пять.

– Стахановцы! И тут вы выскочили на идеал! И ты ещё думаешь?

– Думаю… Хорошего понемножку… Расстались… Птичка улетела, гнёздышко сгорело… Чего остывший пепел ворошить?

– Ну трусляйка! Залез на дерево и теперь не знаешь, как слезть? Ты чего так дрейфишь перед женской оппозицией? Как подумаешь о венце, так со страху, поди, аж яйца обмирают? Да не боись, дуранюшка… Страх – ненадёжный страж… Страх никогда не огородит твой покой… Ну? Женишься? Молчишь… Тогда хоть скажи… За износ фонда амортизации её пупка ты ничего ей в подарок не купил?

– У-у, чего захотел… Тут только начни дарить… Да «что у женщины на уме, не выдержит ни один кошелёк»! Двустволкам я ничего не покупаю. В поту топчешь, топчешь эту солдатскую пилотку… Не щадишь своего родного орденоносного пупка… Мешок собственных сил отважно кинешь! Ещё и покупай!

– Ну на что тебе, ушлёнок, эта временная топтушка? Тебе сорок три… Я не Державин. В гроб ещё не собираюсь сходить и никого не собираюсь благословлять. И всё же скажу… Слушай мой подсказ. Женись и жги дальше!

– Щас! Дай только шнурки разглажу… Каравай выбирай по зубам!.. Ради Бога, не путай Эйнштейна с кронштейном! Лискинские лихие скачки – это одно. А жениться – совсем другое!.. Нет, нашим судьбам не слиться… Да и к чему спешить? У меня не горит… Намотай ус на кулак: дважды два не четыре, а сколько надо. На мой век хватит крашонушек. На всякий горшок всегда найдётся своя крышка! Что да, то да… А если… А если что, бегает запасная Матрёнка – скорая помощь. Есть куда слить бешеную кровушку. Тут через три дома эта кувалда… Ветропузова… По последнему мужу в отставке Котолупова… Правда, страховитая старушка-веселушка… Да ещё эта бактерия с большой дороги с киселём в коробке. Не может число двадцать два написать цифрами. Не знает, какую двойку ставить первой… Свяжет же чёрт… Я этой лапчатке прямостоячей шутя кинул как-то: «Давай дружить?» А она всерьёз: «А чего? Давай, Грягорий! Прибегай нонь в полночь к сеновалу! Я тебе загорать на солнышке не дам!» Эта сердитка чуток постарше меня… На один нолик справа. Ну… Сбегаешь к этой Матрёнке… Там любовня… Как шершавую крокодилиху потискал. Меня от неё штормит. И хочется – ну гормоны сносит! – и жутковато… Однажды обточила крокозябра меня матом и грозится: «Не возьмéшь меня – обесточу в момент! Искрошу из автомата! Я ж девушка-пираньюшка… Кончай балду валять. Не то Аляска отвалится… Я обожаю котов лупить. Хрясь-хрясь – и нету дядяйки Гришони!» Ну накачай какой! Вроде шутит так эта титька в каске. А ты думай! Расслабушечку не давай. Шевели пузырями!

– А чего тут особо-то шевелить? Верочка в твоём ассортименте… В твоём послужном списке счастливое исключение. А ты всё ударяешь по лубью.[29]29
  Лубьё (здесь) – старьё.


[Закрыть] Или ты сдвинутый по голове? Ну на что тебе этот вымирающий эректорат?.. Не к лицу бабке девичьи пляски… А не хотел бы… Чтоб по твоему желанию вечерами на десерт подавали витаминчик Х, этот шоколадный перепихнин с повторином? У меня жёнушка молодёнушка. Хорошо-с! Ты б не желал, чтоб и у тебя перед глазами всегда жужжала молодая пчёлка?

– Да что ж я буду делать с детсадом?

– А что ты будешь делать с домом престарелых?

7 мая 1979