Текст книги "Рискованный рейд"

Автор книги: Анатолий Гончар

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 11 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

– Кирилла к командиру! – сообщил он сидящим наверху, после чего снова начал спускаться вниз.

Минут через пять радиостанция была развернута.

– Знаток – Центру, Знаток – Центру, прием, – затарабанил радист, вызывая далекого связиста, что сейчас дежурил в ПВД отряда.

– Центр – Знатоку, перейдите на запасную частоту и сообщите обстановку.

– Знаток – Центру. Обнаружил базу, веду бой, – переключившись на «тайную» отрядную волну и стараясь придать, как приказал командир, голосу нотки волнения, начал докладывать Фролов. – Как понял, прием.

– Какой, на фиг, бой? – Кирилл, до того сидевший на корточках, шлепнулся на задницу, услышав в микрофонах голос комбата, буквально вырвавшего гарнитуру у дежурного связиста. – Старшего мне, живо!

– Тарщ старший лейтенант, – волнуясь, Фролов протянул группнику тангенту, начисто забыв про наушники. – Вас комбат, злой…

«Эх, – подумалось Алексею, – не поверили! И как я не додумался, надо было пострелять, что ли…»

– Знаток для Аметиста на приеме, – отозвался он, внутренне приготовившись к головомойке, но еще не совсем представляя причину столь неожиданного появления комбата.

– Ты какого… не выходишь на связь? – Короткая пауза, не отпуская кнопку тангенты. – У тебя когда крайний выход на связь был? – И не давая возможности на ответ: – Ты вообще на часы смотришь?

Алексей взглянул. Со времени последнего сеанса связи прошло три с половиной часа.

– Бой он ведет… боевик хренов… Живо докладывай, что у тебя случилось. Все целы?

– Так точно! – резво отрапортовал Юдин.

– И то хорошо, а то Шум полтора часа назад доложил, что слышит «двустороннюю перестрелку». – Алексей тотчас сообразил, откуда дует ветер. «Ну, я этому…» Тут он «добрым» словом помянул лейтенанта Валеру Шухова, группе которого и принадлежал позывной Шум. – А от вас ни слуху ни духу. Мы тут икру всем отрядом мечем. Я к тебе на помощь группу Шума зарядил, связист вон охрип запросы орать, а он спокойно появляется в эфире и лепит о все еще ведущемся бое. Какой бой, когда у меня Шум на постоянной связи и сорок минут назад доложил, что выстрелы стихли? В общем, так, Леша, докладывай по порядку: что, как, где? И если, не дай бог, твой доклад мне не понравится… Ты меня понял? Прием.

– Так точно. – Юдин повернулся к радисту, заглянул в его записную книжку и начал докладывать: – В 15.30 обнаружил базу, принял решение на налет, скрытно выдвинулся, атаковал. В результате боя уничтожено… – он снова заглянул в книжечку, где значилось шесть убитых, и решил, что стоит добавить, – восемь боевиков, захвачено четыре автомата, один пулемет, миноискатель и прочее имущество. Один боец в группе ранен. – И тут же, побоявшись комбатского гнева, поправился: – Легко. Как понял меня, прием?

– Ага, – отозвался комбат. – Оружие есть, уже неплохо; а трупы хоть захватил?

– Так точно, – и слегка замявшись: – Три.

– Три… – задумчиво повторил комбат. – Что ж, на первый раз ты прощен. Итак, убавь цифру уничтоженных до шести, переходи на основную и докладывай. Все усек?

– Так точно! – ответил значительно повеселевший старший лейтенант.

– И трупы не забудь сфотографировать, – напомнил комбат.

– Уже! – отозвался Юдин, и подполковник Викулов, вспомнив себя чуть моложе, всепрощающе улыбнулся. Но Лешка этого не видел и во всех своих дальнейших действиях руководствовался в первую очередь желанием не вызвать неудовольствия командира отряда.

Доклад о «ведущемся» бое, о результатах его проведения прошел без сучка и задоринки. А вот по его окончании Юдина ждал сюрприз. Ханкала в категоричной форме приказала вынести трупы противника для опознания.

Получивший эти указания комбат был в бешенстве, обозвал сидящих в верхних штабах му…ками, но подставлять отряд, отказываясь от выполнения приказа, и тем самым доводить конфликт до безумия не стал. Лешка тоже, слегка поершившись, передал дело выноса трупов подошедшей столь провинившейся перед ним группе Шухова и, волевым решением взяв на себя функцию охранения и наблюдения, победным маршем двинулся к месту эвакуации. Бойцы Шухова и он сам если и протестовали, то вяло – спорить с «героями» дня было бы неэтично; к тому же разведчикам…четырнадцатой группы было позволено дособирать оставшиеся на базе ништяки. Они, конечно, потеряли на этом какоето время, но в итоге все три «чеха», упакованные в «чеховские» же окровавленные спальники и крепко привязанные к ореховым палкам, были водружены на плечи и совершенно не торжественно начали свой путь к процедуре опознания.

Темнело. Совершенно справедливо рассудив, что до темноты к означенному месту эвакуации им все едино не выйти, Юдин, как старший в их маленьком отряде по званию, вышел на Центр и запросил разрешение на организацию ночной засады. К чему было спешить, если по планам до окончания этого боевого задания было еще два дня и рюкзаки практически ломились от несъеденного хавчика?

К пущей радости бойцов, разрешение на организацию засады было дано.

Ночь случилась теплой. Очень теплой. Да что там очень теплой, ночь оказалась жаркой…

Первым пожалели о принятом решении разведчики из группы Шухова. От упакованных в спальники трупов шла непередаваемая вонь, столь густая и «приятная», что бойца шуховской группы, успевшего сперва плотно перекусить, а потом зачемто приблизиться и наклониться к одному из жмуриков, вывернуло наизнанку. А в целом «приятность» ситуации вскоре осознали все – стоило лишь повеять слабенькому ветерку. Неизвестно, что ели перед смертью убитые, но животы их вспучились, и из отверстий в телах время от времени прорывались газы, наполняя атмосферу непередаваемым «ароматом».

Поняв, что дальше дело будет только усугубляться, Юдин, отложив дело уничтожения консервных припасов до лучших времен, отдал команду на выдвижение. Протестовать никто и не пытался, и через четыре часа группы благополучно прибыли по заданным координатам.

В «Урал» с «чехами» грузиться не захотел никто. А на опознание трупов «заинтересованные лица» так и не прибыли…

Глава 6

«Ревизор»

Следующий месяц промелькнул незаметно. Несколько найденных тайников с продуктами если кого и заинтересовали, то скорее с гастрономической точки зрения – от кофе, сгущенки и «Сникерсов» никто не отказывался. Случавшиеся небольшие стычки с противником приносили столь же мелкие результаты: одиндва трупа, ствол, максимум три. А хотелось большего. Тем более что Ханкала требовала и требовала. И в чемто вышестоящее руководство было право: действия боевиков в последнее время значительно активизировались. Больше всего Ханкалу беспокоили постоянные подрывы военной техники. Поговаривали даже, что у «чехов» появились импортные дистанционные передатчики, какимто образом преодолевающие помехи, создаваемые всеми противоминными глушилками. Разведчики продолжали работать, но основное требование Ханкалы найти и уничтожить столь «продвинутую» банду, а заодно захватить имеющийся у них уникальный прибор оставалось невыполненным. Так что комбат, собравший на совещание командиров разведывательных групп, был настроен весьма решительно.

– В нашей зоне ответственности последние два месяца весьма успешно – в отличие от вас, оболтусов, – работает банда подрывников. Точная численность банды не известна, но приблизительно пятнадцатьдвадцать рыл. Только за последние две недели: подрыв бэтээра под…той, подрыв «Урала» с вэвэшниками и последующий обстрел их колонны под…том, подрыв автобуса с кадырбой… мать их в тарандыку, диверсия на…кой электроподстанции, нападение на инженерную разведку морпехов и еще куча гадостей в том же духе. И эта сволота живет и радуется солнышку не гденибудь, а у вас под носом. – Тяжелая пауза, и недобрый командирский взгляд, скользящий по наглым, ничуть себя не чувствующим виноватыми лицам. И ехидный вопрос: – Ну что, соколики, я за вас, что ли, буду их излавливать, а? Молчите? Понятно. И не надейтесь. Меня хрен кто в лес пустит, разве если решатся задействовать весь отряд сразу. А вы думали как? Крайняя задница всегда должна быть под рукой. Впрочем, отставить лирику. В связи с… вот, блин, даже выразиться не знаю как… – комбат задумался, – одним словом, раз мы не справляемся, к нам едет ревизор, то бишь инспектирующий – проверяющий – инструктирующий, некий полковник Супиков из штаба группировки.

– Нормальная фамилия… – пробормотал Юдин, чем тут же вызвал наигранное неудовольствие подполковника Викулова.

– Леха, ты, кажется, имел сказать нечто нехорошее про нашего инспектирующего?

– Никак нет, товарищ подполковник, подходящая фамилия, говорю, в хорошем смысле!

– Поясни, – вкрадчивым голосом потребовал комбат.

– Ну… я, – Юдин стремительно соображал, что бы такое придумать, чтобы не попасть впросак, – рассуждал так: Супиков от слова «суп», а где суп – там, значит, сытность, довольство.

– Понятно, – отмахнулся комбат, на которого рассуждения Юдина должного эффекта не произвели. – А если бы к нам ехал Попиков, то была бы полная…

Все сидевшие за столом совещания одновременно прыснули.

– Команды ржать не было, – Викулов усмехнулся. – И советую всем повторить устав, особенно свои должностные обязанности. Жо… тьфу ты, господи, Супиков ужасно любит задавать коварные вопросы…

«Великий и ужасный» полковник Супиков прилетел на следующий день в сопровождении отрядного направленца подполковника Ткачика и не известного никому майора. Он выбрался из вертолета и, небрежно кивнув встречающему его Викулову, переваливаясь с боку на бок, с важным видом прошествовал на территорию лагеря. Добравшись до отрядного плаца, Супиков, давая всем понять, как дорого его драгоценное время, приказал срочно собрать всех находившихся на тот момент в отряде командиров групп в палатке ЦБУ – Центра боевого управления.

Нельзя сказать, что ктолибо торопился, но некоторое время спустя указанная категория была собрана.

Оставшись стоять и, возможно, именно поэтому не предложив присесть собравшимся, Супиков прочел офицерам короткую, пламенную и запоминающуюся речь, в которой благодарно упомянул не покладающих рук, недосыпающих офицеров штаба группировки и не забыл пожурить вечно спящих на засадах офицеров подразделений разведки. Затем политически грамотно разъяснил всю важность скорейшего уничтожения столь сильно активизировавшихся последнее время боевиков. После чего, не обращая внимания на недовольные, если не сказать злобные, взгляды собравшихся, перешел к практическим вопросам. Первым ему попался стоявший в первой шеренге старший лейтенант (почти капитан, звание уже пришло, осталось обмыть новые звездочки) Юдин.

– Ваши должностные обязанности? – задал каверзный вопрос Супиков, при этом его взгляд так и светился неприкрытым торжеством, как бы говоря: вот ты и попался. Увы, этому предполагаемому торжеству сбыться было не суждено. Обладавший великолепной памятью Алексей отчеканил оные обязанности не хуже священника, читающего «Отче наш».

Полковник слегка скуксился, но не надолго. Его лицо тут же просветлело. Подобных вопросов он знал множество, вот только иногда, забыв повторить, путал деривацию с турбулентностью, но сейчас он таких мудреных вопросов задавать не собирался.

– Вот вы, – полковник поманил стоявшего в задних рядах лейтенанта (тоже уже практически старшего, но с такой же, как и у Юдина, проблемой) Шухова.

– Я? – искренне удивился лейтенант, никак не ожидавший, что его скромная персона вызовет интерес такого баальшого начальника.

– Да, вы. Ответьте мне на вопрос: каким образом вы будете приводить к нормальному бою оружие группы в условиях боевого выхода?

Услышавший такой вопрос Валера Шухов буквально остолбенел.

– На БЗ? – В первые мгновения он решил, что это шутка.

– Естественно. – В глазах Супикова стояла непоколебимая серьезность.

– Никак не буду, – буркнул задетый за живое Шухов.

– Не понял? – полковник нахмурился.

– Я что, похож на идиота?

– Что, не в состоянии ответить? – Полковник не стал разубеждать лейтенанта в сделанном им предположении.

– Да не буду я ничего на БЗ пристреливать! – упрямо повторил Шухов, понимавший, как, впрочем, и все остальные, абсурдность подобной ситуации.

– Товарищ подполковник, – проверяющий обратился к стоявшему рядом комбату, – у тебя все офицеры такие?

Супиков не уточнил, какие именно у него офицеры, и потому комбат только пожал плечами, а полковник, решив, что подловил спецов на незнании матчасти, начал учить стоявших перед ним младших офицеров «военному делу».

– Оружие на задании, – голос у полковника в этот момент был вполне лекторский, – к нормальному бою следует приводить следующим образом. Берешь кусок рубероида…

Стоявшие рядом офицеры скуксились, а старшего лейтенанта Юдина начал разбирать ржач. Особенно его умилило слово «берешь».

– Вам чтото кажется смешным? – грозно вопросил полковник давящегося смехом группника.

– Никак нет, товарищ полковник! Вы все очень верно излагаете, особенно про кусок рубероида; в следующий раз я обязательно так и сделаю!

Тут уж не выдержали и начали подхохатывать и все остальные находившиеся на ЦБУ разведчики. Дежурный по части старший прапорщик Косыгин, вынужденно находившийся там же, веселясь в открытую, и вовсе грыз телефонную трубку, чтобы не скатиться в ржачную истерику. Стоявший за спиной у полковника направленец совершенно недипломатично крутил пальцем у виска; комбат лыбился, понуро опустив голову. Даже майор, прибывший сопровождать начальника, невольно кусал губу, опасаясь не выдержать и расхохотаться, присоединившись к общему веселью.

Наконец до полковника дошло, что он сказал чтото не то, но никак не мог сообразить, как выйти из столь щекотливого положения с приличествующей его должности честью. Ситуацию спас звонок телефона ЗАС.

– Это меня! – уверенно заявил Супиков. И тут же, шагнув к столу дежурного, милостиво махнул рукой: – Все свободны!

Полковник улетел, даже не пожелав откушать, и специально накрытый для него стол достался офицерам управления отряда. Он вообще в дальнейшей беседе был немногословен, а его пожелания относительно того, что и как уложить в рюкзачок, в виде отложенного в памяти списка высказал в приватной беседе с комбатом все тот же малоизвестный майор. Собственно, и рюкзачок, в который следовало положить презенты, тоже входил в состав этого списка. Одним словом, Супиков улетал гордый, а майор – сгорбленный под тяжестью рюкзака, ибо в силу своей «спецназовской подлости» Викулов вкупе к приданным ништякам приказал положить в рюкзак и приличных размеров камень… Неизвестно, сам ли полковник извлек внеплановый «подарок», или обидевшийся майор доложил о выходке разведчиков своему шефу, вот только с того времени недоброжелателей у отряда слегка прибавилось.

Короче, каждый веселился, как мог.

Глава 7

В ряду удостоенных

Обиженный невниманием к своим просьбам, Сушкин не выдержал и накатал рапорт, обвинявший некоторых разведчиков в неприкрытом мародерстве. Далее шел список этих некоторых; в их число по странному стечению обстоятельств попали все группники и замкомандиры рот, к которым Сушкин обращался со своими просьбами. К ротным капитан Сушкин не обращался, и не оттого, что те несколько реже ходили на БЗ, а потому, что прекрасно понимал – ротные пошлют его сразу. Написав рапорт, Сушкин долго разглядывал ровные каллиграфические буквы своего почерка, читал и перечитывал. Перечитав в пятый раз, он поставил, как ему казалось, две недостающие запятые и на какоето время успокоился. Раньше, до спецназа, подобное сходило ему с рук – не всегда, но часто. Посидев в задумчивости, поставил еще одну запятую. Передумал, переписал рапорт снова. Вычеркнул одну фамилию, задумался. Переписал вновь. Опять вчитался, представив мощную фигуру капитана Галушкина, вычеркнул и его. Переписал. Вчитался, зачеркнул запятую, вспомнил, что Юдин камээс по рукопашному бою, вычеркнул, переписал. Задумался. Про остальных и что у них с рукопашкой, Сушкин ничего не знал. «А что, если и они камээсы?» От подобных мыслей стало жарко.

«Надо выяснить», – решил Сушкин, сгреб и измял написанное. Стало немного легче. «Да не может такого быть, чтобы все…» – подумал и написал рапорт снова. Вышел подышать свежим воздухом и увидел, как самый мелкий из группников, Шухов, в полной экипировке, с огромным рюкзаком за плечами вползает в ворота КПП во главе своей банды. Именно банды, язык Сушкина не поворачивался сказать иначе. Одетые кто во что горазд, с перепачканными лицами, с мерзкими ухмылками взирающие на притихших у смотровой вышки бойцов комендантского взвода, они небрежно свалили с кузова убитого ими пять часов назад «чеха» и, оставив его валяться на месте, с безразличным видом зашагали дальше.

«Да ну их к черту!» – попятившись в палатку, помощник начальника ОРО схватил последний исписанный листок бумаги и быстробыстро, непрестанно оглядываясь на входную дверь, изорвал его на мелкие кусочки. После чего, вытерев выступивший на лбу пот, сел на кровать и предался пространным рассуждениям о вселенской несправедливости. Мало того, что начальник ОРО после его работы по склейке карты местности обозвал его нехорошими словами и приказал до конца командировки ни под каким видом не попадаться ему на глаза; мало того, что комбат вместо положенных Сушкину тридцати боевых дней закрыл всего двадцать четыре, так еще и этот молокосос НИС – начальник инженерной службы лейтенант Криухишкин – обещал выставить его кровать за дверь, если тот сегодня же не сходит в баню и не постирает свое белье и прочую одежду. Правда, сразу после этого Криухишкин уехал на две недели в Ростов в командировку, и, следовательно, две недели в запасе у Сушкина были, но мысли о предстоящем возвращении здоровенного НИСа все же грызли. Хотя было за последнее время и нечто, тайно гревшее душу Сушкина и заставлявшее хоть изредка, но гордо выпячивать грудь, – за этот месяц он все выяснил и твердо знал, что корочка участника боевых действий ему обеспечена. Теперь ему бы исхитриться заполучить медальку, хоть какую, и жизнь вообще начала бы наполняться светом.

Лежа на кровати и рассуждая подобным образом, Сушкин не знал, что в этот самый момент судьба повернулась к нему лицом и обворожительно улыбнулась.

– Товарищ подполковник, докладывает дежурный старший прапорщик Косыгин. Позвонили из Ханкалы и приказали срочно подготовить лучшего группника. Вертолет прибудет через два с половиной часа, ориентировочно в пятнадцать тридцать.

– И где я им его сейчас возьму? – задумчиво процедил в трубку комбат. – А за каким хеком, не сказали?

– Подарок от президента вручать будут.

– А, подарок, – пробормотал комбат, – опять какиенибудь часы командирские дадут… Давай, Василич, дойди до Шухова, предложи ему, и если откажется – доложи мне. – У командира…четырнадцатой группы было тяжелое, длительное и бессонное БЗ, и напрягать его лишний раз Викулову не хотелось. – Если откажется – будем искать другую кандидатуру. – Впрочем, других группников в данный момент в отряде не было.

– Ну что, господа офицера, кто полетит? – после решительного отнекивания лейтенанта Шухова подполковнику Викулову ничего иного не оставалось, как принятие волевого решения: отобрать кандидатуру группника из имеющихся в наличии офицеров штаба. Но вначале он попытался сделать это в добровольном порядке, потом, конечно, тоже добровольном, но принудительном.

– У меня много дел, зашиваюсь, – сразу замахал руками начальник штаба майор Федосов. – Нет, мне никак сейчас нельзя!

– Что ж, если начальник штаба зашивается, то полетишь ты! – комбат прицелился двумя пальцами в начальника ОРО майора Жирова. Кандидатуры излишне полного начмеда капитана Усикова и едущего завтра за вещевым имуществом начвеща лейтенанта Гладкова подполковник отмел сразу.

– Я? – Удивление Жирова было искренне. – Да у меня семь групп на выходе, у меня оперативных дел накопилось…

– Решено, едешь ты, и баста, а семь групп у нас у всех.

– Да не могу я, товарищ подполковник, не могу! – с жаром начал отнекиваться Жиров.

– А что мы спорим? – внезапно влез в разговор начальник медицинской службы. – Вон Сушкин все равно ничего не делает, пусть и летит!

Следующие несколько минут прошли в скорбном молчании, совещавшиеся переваривали подкинутую информацию. От резкого неприятия: «Как же так, такое чмо будет представлять отряд?» – мнение потихоньку начало формироваться в сторону: «А почему бы нет?» Опять же каждый подумал: «Пусть лучше летит он, чем я».

– А что, – первым отозвался на такое предложение начальник ОРО, – группники, они же всякие бывают…

– Убогие, кривые… – съязвил комбат, которому это предложение с Сушкиным нравилось меньше всех.

– Да ничего, сойдет, если его переодеть… – продолжил развитие своей мысли Усиков.

– Да, да, а заодно помыть, побрить, почистить уши и зубы, – съехидничал комбат.

– И женщину хорошую, – непроизвольно вырвалось у ковырявшегося ножом в столешнице начштаба.

– Да можно подумать, там комунибудь будет дело до того, как лучший группник выглядит, – осторожно ковырнул с другого боку начальник ОРО. – Мы ж прислали лучшего – значит, лучший! А если что и подумают, так и то скорее: «Кто их там, в спецназе, разберет, где у них лучший, где худший». Вот только с одеждой… – Жиров с надеждой посмотрел на начальника вещевой службы.

– Одежду мы ему подберем! – как бы невзначай продолжил мысль главного орошника лейтенант Гладков.

– И женщину, – решил не отказываться от своей позиции начштаба.

– Я ему разгрузку «чеховскую» дам. Крутую… – пообещал начмед.

– Не понял… – делано возмутился комбат. – Вы что это, уже без меня решили?

– Никак нет! – за всех и чисто поуставному отчитался Усиков. – Вот, так сказать, перешли к прениям.

– К прениям, значит? Нуну. В общем, у вас час. Потом смотрю я. И если мне не понравится – ткну пальцем в первого же попавшегося.

– Ну, ято полюбому не подойду! – глянув вниз на свое брюхо, уверенно заключил капитан Усиков. – Кто же поверит, что командир группы может быть с таким пузом?!

– Да? – комбат ехидно прищурился. – Я бы не был так самоуверен. Кто вас, спецов, разберет, кто у вас лучший, а кто худший? – Повторив слова начальника ОРО, Викулов обвел сидящих офицеров взглядом, и им слегка взгрустнулось. Они вдруг поняли, что вот именно сейчас комбат и не шутит. Офицеры были молоды, и новоявленным группником мог стать каждый.

Столь необычное совещание закончилось, и в отряде развернулась кипучая деятельность. Столь недавно чуть не убивший Сушкина начальник ОРО сам вызвался найти его и объяснить всю важность и ответственность предстоящей миссии. Вот только во избежание эксцессов Жиров не стал говорить Сушкину о том, что у того есть выбор.

– Шура! – начал он так ласково, что Сушкин подскочил, и пока тот не сбежал, начал быстро излагать диспозицию: – Приказ комбата – откомандировать тебя в Ханкалу.

– За что? – обиженно воскликнул Сушкин.

– Не за что, а зачем.

– Зачем? – быстро отреагировал капитан.

– А вот это другой вопрос, правильный, – начальник ОРО ткнул рукой в грудь Сушкина. – Мы тут посовещались и решили…

– Что? – Манера перебивать, наверное, стоила Шурику многих неприятностей.

– …что достоин, – словно бы и не заметив нетактичности подчиненного, продолжил Жиров. – Достоин поощрения.

– Я? За что? Я вроде как ничего… – Всетаки при всех своих странностях Сушкин полным дураком не был и прекрасно понимал, что, пробыв в Чечне без году неделя, ничем таким отличиться не мог, поэтому, идя к нему, Жиров все тщательно продумал, и ответ у него на этот щекотливый вопрос был.

– Есть, еще как есть! – и начальник ОРО с радостным пылом начал излагать свою версию представления к поощрению. – Ты у нас в бригаде всего ничего, так?

– Так… – не понимая, к чему клонит начальник, согласился Сушкин.

– Тем не менее тебе сказали ехать, и ты ведь согласился, не побежал плакаться и отказываться. Не побежал! А иныедругие наверняка отказались. Они отказались, а ты, несмотря на риск для жизни, поехал. Ведь поехал же?

– Поехал, – согласился Сушкин, все больше и больше наполняясь осознанием собственной значимости.

– Вот! – воскликнул Жиров. Пока все шло как по писаному. – Мы так все и хотели представить тебя, поощрить. Но в Ханкале уперлись, все поощрения только группникам! – Тут майор перешел к самому трудному. – Вот и пришлось тебя на поощрение как лучшего группника подавать.

– Это как? – не понял Шурик. – Мне что… потом на БЗ… ходить? – Глаза капитана расширились до безумия.

– Да нет, нет! – поспешил успокоить его Жиров. – Это как роль… на момент награждения.

– Точно?

– Куда уж точнее! – абсолютно искренне подтвердил майор.

– А что вручать будут? Грамоту? – спросил Сушкин, и тут Жиров сообразил, что забыл сказать помощнику самое главное.

– Какую грамоту, изза грамоты мы бы и суетиться не стали! А тут ценный подарок… – Пауза, как на сцене, и на выдохе со сверкающей в глазах завистью: – От самого президента!

– Правда? – Сушкин начал краснеть от охватившего его волнения.

– А что мне врать? Вон у начмеда спроси, он подтвердит, или у начштаба, – мелькнувшая вначале идея заслать капитана сразу к комбату показалась рискованной.

– А что там делать надо? Выступать или еще что? – проявил свой интерес Сушкин.

– Ну, не знаю… Вызовут – представишься командиром разведывательной группы. Вручат – и как обычно: «Служу Отечеству».

– А ехать когда?

– Да вот, – Жиров взглянул на свои командирские, – через два с половиной часа. – Пауза и короткое уточнение: – Лететь.

При слове «лететь» Сушкин слегка взгрустнул, но идея получить подарок от президента захватила его целиком и полностью. Так что не в его силах было отказаться изза внезапно возникшей сложности – летать Сушкину приходилось всего один раз в жизни, на «Ан12», и больше уже не хотелось, но теперь положение обязывало. Тем более что лететь надо было на вертолете, а ведь ему в будущем, как он подозревал, предстояло с них еще и прыгать.

– Так что же это я стою? – Сушкин бросил взгляд по сторонам, словно обдумывая, куда ему бежать.

– Дуй к начвещу! – мысленно потиравший руки начальник ОРО подсказал капитану вектор его дальнейших действий.

– А зачем? – не понял удостоившийся поощрения.

– Ты что, дурак? Форму тебе новую выдаст! – И чтобы развеять сомнения по этому поводу: – Он в курсе.

– Так у меня и эта не старая…

– Шурик, не пори ерунды! – Форма на Сушкине действительно была не старая, но, глядя на грязный воротник, на многочисленные жировые пятна, представив идущий от нее запах пота, майор поморщился, но развивать тему «чмырьства» не стал, а сказал мягко, до доверительного шепота понизив голос: – Там представитель президента, командующий группировкой будут. В новом, только в новом!

– И сколько времени до вылета осталось?

– Два двадцать, – сообщил майор Жиров.

– Вот емое! Тогда я побежал! – И, всплеснув руками, Сушкин помчался в сторону вещевого склада.

– Ты мне форму новую должен выдать, – без всякого предисловия типа «здрасте, добрый день» набросился он на кружившего вокруг склада начвеща.

– Я должен? Тебе? – презрительным взглядом окидывая фигуру стоявшего перед ним капитана, притворно удивился Гладков.

– А что это ты мне на «ты», капитану? – Сушкин двинул вперед левое плечо, на котором гордо поблескивали четыре капитанские звездочки.

– Вы, капитан, помощник начальника ОРО, малость рамсы не попутали? Отойдите на пару шагов назад, а потом подойдите и обратитесь, как положено, к начальнику вещевой службы отряда.

– Да, Лех, – заискивающе заулыбался Сушкин, поняв, что малость перестарался. – Да я ж пошутил, Лех… Понимаешь, тут такая ситуация…

– Шура, я в курсе, – отмахнулся от объяснений Гладков. – Значит, делаем так… Ты какой размер носишь?

– Сорок восемьдва, – без запинки ответил Сушкин.

– Мы тут тебе с Олеговной, – он кивнул в сторону как раз выглянувшей из дверей палатки Натальи Олеговны, начальницы вещевого склада, – форму пока подыщем, а ты в баню сбегаешь, искупаешься.

– Да я мылся, – попытался отбрехаться Сушкин, на всякий случай не уточняя когда.

– В баню! – непреклонно потребовал начвещ. – И нательное поменяй… – И уже вслед уходящему безнадежно махнул рукой.

Сушкин вернулся обратно минут через десять.

– Искупался? – вкрадчиво поинтересовался Гладков.

– Так она нетопленая, – простодушно сообщил Сушкин.

– А душ там зачем? – лейтенант улыбнулся.

– Так в нем вода еле теплая, – махнул рукой капитан, всем своим видом показывая: мол, что ж поделаешь, я бы рад помыться, но раз уж так получилось…

– И что с того? – сердито насупился начвещ.

– Холодно, – теперь Сушкин, обезоруживающе улыбаясь, попытался вызвать у лейтенанта сострадание.

– Иди! – Лейтенант Гладков был сколь велик ростом, столь и суров.

– А может… – Сушкин огляделся по сторонам, и его взгляд уперся в стоявший возле инженерного склада небольшой бассейн, где вода, прогретая полуденным солнышком, должна быть горячей, – я в бассейне искупаюсь?

– В бассейне? – Если лейтенант и сомневался, то только одну секунду. Глядя на замызганный камуфляж Сушкина, он понял, что стоит тому опуститься в бассейн, воду сразу придется менять. – Нет! – прозвучало категорично. – В душ!

– Холодно… – сказанное Сушкиным при вовсю светящем солнышке и жаркой погоде прозвучало неубедительно.

– В душ! А если самому сложно мочалкой потереться, то я Наталью Олеговну попрошу. Наталья Олеговна, потрете спинку капитану Сушкину?

– Легко! – отозвалась начальник склада.

Сушкин дернулся, пару раз сморгнул и заковылял в направлении бани. Когда он скрылся из вида, Гладков развернулся и, пригнувшись на входе, вошел в помещение склада.

– Юрок, – позвал он бойца из хозяйственного взвода, – возьми полотенце, тельник, трусы, «горку» сорок восемьдва – и в баню второй роты. Капитана Сушкина знаешь? – Боец кивнул. – Ему.

Отправив бойца, Гладков подумал, что Сушкина следовало бы подстричь, но решил этого не делать. И без того им уже почти удалось сотворить практически невозможное.

А меж тем Сушкин мылся. С ненавистью и остервенением, намыливаясь и сдирая с себя пену и грязь нашедшейся тут же мочалкой. Сжав зубы, он время от времени становился под душ и включал воду. Все же показаться пред светлы очи представителя президента хотелось во всей красе.

Увы, «горок» размера сорок восемьдва на складе не оказалось; к тому же, похоже, Сушкин весьма приукрасил свои габариты… Одним словом, найденная и надетая на новоявленного командира группы «горка» размера пятьдесяттри могла бы вместить в себе по крайней мере еще одного такого же Сушкина.

– Сойдет! – решительно махнул рукой начальник штаба. – Усиков, ты там про разгрузку заикался…

– Сейчас принесу, – ответил начмед и решительно зашагал к своей палатке.

Пока народ думал, чем бы еще экипировать будущего… нет, уже практически настоящего лучшего разведчика, сам Сушкин развил кипучую деятельность. Он сбегал на продовольственный склад и без всяких выписок выбил у начальника склада два сухих пайка и три бутылки минеральной воды. Выкупил у одного из водителей, работавших в парке, непонятно зачем (а может, даже очень понятно) находившийся у того небольшой зеленый «чеховский» рюкзак и снова слетал на вещевой склад.