Текст книги "Последняя обойма"

Автор книги: Анатолий Гончар

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 13 страниц)

– Говори Димарик, говори…

– Да я шел, – вновь начал рассказывать Маркитанов, – и когда входили в мелколесье, вижу пятно, нагнулся, посмотрел, решил, что это труха от дерева. А потом засомневался, уж больно оно белое… – Димарик замолчал и вперил свой взор в стоявшего рядом с ним Кузнецова.

– Мука! – хором прошептали офицеры и, переглянувшись, поняли, что подумали об одном и том же: СХРОН! Где-то поблизости должен быть схрон с продуктами, а мука наверняка просыпалась из мешка, когда его тащили от ближайшей дороги.

– Чёрт! – выругался Атясов. – Сказал бы ты это раньше, там, на месте, мы бы организовали засаду, а теперь поздно. По тому чащебнику скрытно не подойдёшь, только людей положишь, а к утру, поди, уже ничего не будет. Ладно, фиг с ним, утащат так утащат!

– Жалко! – конечно, Кузнецов понимал, что это далеко не тайник с оружием, но и лишить боевиков продовольствия было бы совсем не плохо!

– Не жалей, таких продскладов, на твою командировку ещё хватит!

– Ага, хватит, – покачал головой совсем расстроившийся Олег, – только попробуй их найди!

– Не переживай, найдёшь! – Заверил его замкомроты, и ободряюще похлопав по плечу, предложил: – Пошли спать.

– Пошли, – понуро согласился старший лейтенант и, опустив голову, побрёл вслед за уходившим в темноту Атясовым.

Олег проснулся, когда туманная дымка над деревьями ещё едва-едва окрашивалась розовым цветом поднимающегося над горизонтом солнца. Встав, он совершил утренний моцион, съел несколько галет, запил всё это минералкой и, подтянув на груди ослабленную на ночь разгрузку, подсел к притулившимся подле сто пятьдесят девятой радистам.

– Кошкин, связь! Лисицын, быстренько сюда Димарика с его тройкой! Хотя, пожалуй, давай вызывай обе тройки ядра. Пятнадцать минут им на всё про всё, и скажи Киселёву, (Олег пришёл к выводу, что Баринов как командир тройки никуда не годится), и Гудину: Маркитановский и Сабуровский сектора до нашего возвращения теперь тоже на них! – шипящий шёпот Кузнецова в утренней тишине, казалось, разносится на десятки метров.

– Командир, что передавать? – Всё-таки манера общения Димарика постепенно охватывала всех подчинённых старшего лейтенанта Кузнецова, и это, несмотря на все прежние рассуждения о целесообразности данного обращения его слегка злило, но он уже понял, бороться с этим явлением бесполезно.

– Остаюсь по прежним координатам. Высылаю разведдозор для осмотра прилегающей местности, – начал диктовать Кузнецов и, наблюдая, как карандаш Кошкина запорхал по белому листу блокнота радиста, невольно улыбнулся. – Как передашь, сворачивай радиостанцию, пойдёшь со мной. Лисицын останется здесь. Скажешь ему, если что, связь через соседнюю группу, – старший лейтенант закончил отдавать приказания и начал вставать.

– Командир, т… Вы куда? – всё же назвать группника на «ты» Кошкин не рискнул. Кузнецов, уловив это первоначальное желание, сверкнул глазами, но, несмотря на зачесавшуюся ладонь, давать подзатыльник радисту пока не стал. Вот напортачит или не сможет наладить связь, тогда другое дело! Тогда и огребёт! А сейчас, что ж, малость переспал, с кем не бывает! Подумав так, Олег умерил свой гнев и, постаравшись придать своему голосу полную инфантильность, ответил:

– Замкомроты пойду доложу и сразу вернусь…

Но вернуться сразу не получилось, пришлось ждать вознамерившегося идти вместе с ним Атясова. Пока тот кушал, пока отдавал указания Крикунову, тоже, между прочим, порывавшемуся топать на поиски продовольственного тайника, но капитан так взглянул на этого добровольного помощника, что старлей невольно спрятал свои желания гораздо надёжнее предмета их поисков.

– Радиостанция включена, работаешь на приём, – уходя, напомнил Атясов и, кивнув всё еще ожидавшему его Кузнецову, потопал в том направлении, откуда несколько ранее пришел Олег.

Выпавшая за ночь роса быстро пропитала горки идущих спецназовцев холодной утренней влагой. Стекая по материалу брюк, она постепенно просачивалась в плотно стянутые шнуровкой берцы, наполняя собой их «внутреннее содержание». Димарик почувствовал, как быстро намокшие носки стали сбиваться в комок, обнажая пятку. Надо было их снять, чтобы либо отжать, либо заменить на сухие, но как назло, отцы-командиры ни в какую не давали команды на остановку. От образовавшихся на подошве комков Димарик начал прихрамывать, но так и не пожелал попросить Кузнецова остановиться. Хорошо, что идти было не слишком далеко, и вскоре на пути показалась заветная рытвина.

– Здесь, – уверенно определил Димарик и огляделся в поисках замеченного вчера белого пятна. Увы, его нигде не было.

– Ну и? – недовольно вопросил Кузнецов, и в свою очередь оглядел окружающую местность.

– Да здесь оно было! – уже не столь уверенно произнёс Маркитанов.

– Так где? – Кузнецов начинал злиться. Заветный тайник с каждой секундой становился всё дальше и дальше. Стоило переться в обратную сторону, да ещё по напитавшемуся ночной влагой лесу, что бы услышать Димариковское «оно было»? Олег не ругал никого, кроме себя. Зря он послушался Атясова и принял бредни сержанта за откровение. Из размышлений его вывел голос всё того же замкомандира роты.

– Так, если он говорит, что мука была здесь, – капитан на секунду задумался, – значит, несли ее, скорее всего, туда… – взгляд Атясова уперся в заросли колючей ежевики. – А ну-ка, Краснов, бери Есина и дуйте на досмотр вот тех ягодок, только зайдите с противоположной стороны и близко не подходите, понял?

Тот кивнул.

– Вперед, остальным занять оборону, без моей команды не вставать и позиции не покидать, – скомандовал капитан. Повинуясь его приказу и без того стоявшие на удалении друг от друга разведчики прыснув в стороны, заняли круговую оборону…

– Там что-то есть! – доложил прибывший с досмотра Краснов.

– Точнее! – очередные предположения ни старшему лейтенанту Кузнецову, ни капитану Атясову были не нужны.

– Мы, как Вы и приказали, близко не подходили, со стороны рассматривали, вроде бы ничего подозрительного не видно, но посреди зарослей небольшая полянка и трава на ней какая-то странная, не такая, как везде.

– Уверен? – пытаясь найти истину, уточнил старший лейтенант.

Краснов неопределённо пожал плечами.

– Мне так показалось.

– Ладно, посмотрим, – вмешался в диалог капитан Атясов. – Кошкин, связь с Крикуновым! Передай: пусть берёт за шкирок Гудина и высылает всех оставшихся бойцов четвёртой группы в нашем направлении. Со всей экипировкой. Понял? Всё, давай пошустрее!

– «Крик» – «Мавру», приём!

– «Крик» для «Мавра» на приёме.

– Приказ старшего…

На этот раз сержант Гудин шёл первым. Увидевший его Маркитанов встал и, широко улыбаясь, шагнул навстречу.

– Вы еще обнимитесь, а то сто лет не виделись! – вслух высказал свои мысли Кузнецов. А когда Маркитанов и впрямь заключил в объятия опешившего Гудина, то обхватил голову руками и выругался…

– Разрешите мне! – когда Димарик появился перед всё еще возмущающимся командиром группы, в руках у него был миноискатель.

– Что именно? – уточнил Атясов, придерживая рукой готового высказаться Олега.

– Ну… – протянул Маркитанов, – ну-у-у эта… с миноискателем, подход к складу проверить… Ведь я его обнаружил…

– Проверяй, – капитан безразлично махнул рукой, – коли обнаружил. – Дав разрешение, он повернулся направо и зашагал в направлении периметра охранения. Видимо, уже и ему стало казаться, что он зря попался на Димариковы россказни. А Олег присел к стволу дерева и закрыл глаза, притворяясь спящим. К чему было суетиться? Найдут – доложат, не найдут – тоже доложат.

Кузнецов услышал сперва шаги, затем почувствовал на своём плече чью-то руку и открыл глаза.

– Командир! – бас Гудина было невозможно спутать ни с чьим другим. Даже шёпотом он звучал как отдаленный набатный колокол. – Остановите его.

Старший лейтенант поднял взгляд и уставился туда, куда показывал рукой забеспокоившийся сержант. Димарик, не снимая рюкзака, забросил за спину пулемёт и, включив миноискатель, двигался в направлении предполагаемого тайника. Только вот держал он рамку прибора на высоте едва ли не полутора метров, и размахивал им из стороны в сторону, словно и не мину искал вовсе, а траву на сенокосе косил. Кузнецов хотел возмутиться, гаркнуть нечто непотребное, но тотчас передумав, досадливо бросил:

– Да пусть делает что хочет. – И закрыл глаза.

– Товарищ старший лейтенант, а если мина?!

– Да нет здесь ни хрена! Глюкануло у Димарика, а мы как лохи и повелись! – он хотел сказать что-то ещё, но его остановил возглас Маркитанова:

– Звенит!

Кузнецов распрямился подобно пружине.

– Стой, ничего не трогай, стой на месте!

– Ага, – согласно кивнул Димарик и только тут Олег заметил, что тот по-прежнему держит миноискатель на уровне пояса.

«И чего у него может на такой высоте звенеть?» – с досадой подумал группник, но ничего говорить не стал, а торопливо скинув рюкзак, зашагал в направлении застывшего с миноискателем в руках пулемётчика.

Зелёный, почти невидимый провод, натянутый среди переплетения стеблей ежевики, тянулся вниз и, огибая тонкий ствол молодого граба, подходил к металлической пластине замыкателя, провода от которого уходили к тщательно замаскированному снаряду. Стоило только неосторожно начать ломиться сквозь ветви и… Представив перспективу, Кузнецов почувствовал, как его спина покрывается холодными мурашками. Он понял, что им чудовищно, невообразимо повезло. Подрыв наверняка произошёл бы, если вместо Димарика с миноискателем отправился любой другой разведчик: он – то уж опустил бы рамку до нужного уровня! На это, видимо, и рассчитывал неизвестный изготовитель фугаса. Он был грамотным сапером и прекрасно знал, как следует держать миноискатель, чтобы обнаружить установленную на земле мину или фугас, иначе бы вместо зеленого провода натянул такого же цвета капроновую нить, с тем же успехом годную выполнить роль натяжителя. Помня о недавней самодеятельности Киселева, он – командир группы, на этот раз решил всё делать сам.

– Все назад, в глубину леса! – начав отдавать приказания, Олег почувствовал, как постепенно отступает сковавший его холод. – Киселев, ко мне! Маркитанов, не стой, тоже в лес!

– Командир, я тут с тобой…

– В лес, кому сказал! – повысив голос, группник забрал у Димарика миноискатель и, надев наушники, еще раз проверил почву вокруг: больше «сюрпризов не было». Меж тем Маркитанов, гордо подняв голову и сдвинув едва ли не на затылок свою панаму, с обиженным и одновременно неприступным видом удалялся прочь. По пути он сшибся плечами с Киселёвым и как ни в чём ни бывало пошёл дальше.

– Что там у тебя? – окликнул появившийся «на горизонте» Атясов снимающего наушники Кузнецова.

– Снаряд. Кажется, сто двадцати двух миллиметровый, я не приглядывался.

– Сам справишься? – подходить капитан не спешил.

– Без проблем! – бодро ответил Олег и вдруг вновь ощутил нарастающее дуновение холода. – Антон, просьба: скажи моим, пусть выйдут на связь с Крикуновым, чтобы он там не дёргался.

– Добро! – Атясов поправил на плече рюкзак и не спеша двинулся за уходившей группой.

Кузнецов не стал смотреть ему вслед, а переведя взгляд на ожидающего приказаний внештатного сапёра, потребовал:

– Киселёв, скотч, тротиловую шашку и ЗТП!

– Есть! – ответил тот и по хрипоте в голосе старший лейтенант понял, что пробрало и его. – А какую ЗТПешку?

Кузнецов задумался, прикидывая, за сколько секунд он сможет убежать на безопасное расстояние. Пятьдесят – это довольно прилично, решил он и скомандовал:

– Давай ЗТП – 50.

Боец, кивнув, спешно стащил с себя изрядно загруженную РРку и начал суетливо копаться в её внутренностях.

– Да не торопись ты! – Олег старался говорить как можно беззаботнее. – Успеем! – и уже принимая требуемое (правда, вместо промышленной зажигательной трубки Киселёв подал ему средство взрывания собственного изготовления, но это было неважно), заметил: – Кстати, ты мне здесь не нужен, так что топай отсюда в свою тройку!

– Есть! – снова ответил боец, и, по-видимому, чувствуя себя неловко от того, что оставляет командира одного наедине со смертоносной хреновиной, долго собирал и привязывал миноискатель, затем ещё какое-то время возился с рюкзаком, наконец, набросив лямки на плечи и виновато взглянув в сторону Кузнецова, нарочито ленивой походкой двинулся к залёгшей вдалеке группе. Но по мере того, как он отходил от таившего смерть места, его шаг убыстрялся и убыстрялся, в конце концов Киселёв побежал и остановился, лишь увидев распластавшихся, спрятавшихся за бугорками и в неровностях почвы разведчиками своей тройки.

Дождавшись, когда фигура бойца исчезнет из поля зрения, Олег отрезал кусок скотча, прилепил его к четырёхсотграммовой тротиловой шашке так, чтобы скотч торчал с обеих сторон сантиметров на десять и, встав на четвереньки, осторожно приблизился к спрятанному в переплетении стеблей и листьев фугасу. Аккуратно, стараясь не коснуться подходивших к снаряду проводов, он раздвинул в стороны ветви и с помощью скотча плотно прилепил тротил к корпусу снаряда. Затем вставил капсюль-детонатор в гнездо и, распрямившись, сел на собственные пятки. Смахнув выступивший на лбу пот, достал зажигалку, посмотрел над собой и по сторонам, прикидывая возможность быстро подняться и дать деру, и только тут подумал, что, пожалуй, пятидесяти секунд будет мало, чтобы убежать достаточно далеко по неровному, устеленному переплетающимися ветвями ежевики лесу. Но отступать было поздно. Не звать же на самом деле уже давно заныкавшегося Киселёва! Глубоко вздохнув и выдохнув, Олег щелкнул зажигалкой и запалил огнепроводный шнур. Искры, легкое потрескивание и веселый огонек, скрывшись под защитной оболочкой, зашуршал дальше. Вскакивающему на ноги старшему лейтенанту показалось, что шнур горит слишком быстро. В спешке Кузнецов уронил зажигалку, и ему пришлось нагибаться, что бы её поднять. Зачем он это сделал, Олег не смог бы объяснить и потом. А сейчас на это потребовались драгоценные мгновения. Чертыхнувшись, старший лейтенант сунул этот, собственно, ничего не стоивший предмет в карман и, набирая скорость, помчался в глубину леса.

За собственный рюкзак Олег зацепился только краешком глаза, пришлось возвращаться. Подхватив РР правой рукой, а левой сжимая автомат, старший лейтенант побежал дальше. Он бежал, чувствуя, как секунды за его спиной медленно перетекают в многочисленные осколки.

…тридцать три, тридцать четыре, тридцать пять, – считал он, будучи совсем не уверен в том, что его счёт соответствует действительному течению времени. На счёте сорок один он заметил небольшую рытвину, лежавшую на его пути и, не раздумывая, рухнул на её дно. Почти тот час за спиной ухнуло. Грохот взрыва и свистящее гудение осколков слились воедино. Старлей слышал, как были срублены и посыпались вниз ветки, как прошелестев листвой, прямо ему под ноги упал большой, витиеватый сук. Кузнецов встал и, отряхнув с себя мелкую, припорошившую одежду земляную крошку, поднял руку вверх и показал знак сбора. Он был уверен, что его должны видеть…

Схрон оказался местом, хорошо подготовленным и вполне пригодным для длительного хранения продуктов. Сделан он был давно и умело. Два подземных помещения вмещали в себя, по меньшей мере, тонн пять различных продуктов. В основном это были мука и сахар, и потому сразу становилось понятно, что они предназначались для долговременных баз, а не залётных воинов – перекати поле. Сами помещения были отрыты в земле, а вынутый грунт в соответствии со всеми требованиями по организации баз был куда-то вынесен и замаскирован. Поверх толстого перекрытия, составлявшего собственно потолок схрона, лежала толстая полиэтиленовая пленка в два слоя. А уже на неё тщательно был уложен предварительно вынутый дёрн, по прошествии времени уже практически сливавшийся с окружающей растительностью.

– Что ни говори, все-таки он нас спас. Группу туда-сюда, а нас бы с тобой точно смело! – кивнув на посечённые осколками деревья, заключил Атясов.

– Кто бы спорил! – вынужденно согласился Кузнецов. И добавил: – И тайник нашёл!

– Угу! – капитан задумчиво посмотрел на растаскивающих по лесу и рассыпающих муку и сахар разведчиков. – Здесь бы засаду организовать! НО! – Он многозначительно поднял палец вверх. – С Ханкалы сказали уничтожить, значит уничтожить. Им, – Атясов улыбнулся и ткнул пальцем в небо, – виднее.

– Ага! – снова согласился старлей и его взгляд невольно остановился на сидевшем около мешка с сахаром Димарике.

– Что это он? – замкомроты кивнул в сторону рассевшегося на земле Маркитанова.

– Да кто его знает, устал, наверное.

– Командир! – тихую беседу двух офицеров прервал внезапно появившийся рядовой Кошкин.

– Что опять случилось? – не ожидая ничего хорошего, Кузнецов недовольно покосился на своего радиста.

– «Центр» просил в отряд мешков пять муки принести.

– Они там что, офигели? – невольно покрутив пальцем у виска, Олег озадаченно посмотрел на Атясова. Тот улыбнулся, но продолжал молчать. – Они хоть представляют, как я их попру?

– Представляют, – улыбка капитана стала шире.

– У нас, что, муки в ПВД не хватает? – Кузнецов стрельнул взглядом в спину уходящего радиста.

– Хватает, только халява всегда слаще.

– Странно, что еще про сахар не вспомнили.

– Вспомнят, – заверил его более опытный Атясов и тут же, как бы в подтверждение его слов, из-за деревьев снова показалась растерянная морда рядового Кошкина.

– Товарищ старший лейтенант… – начал было он, но был остановлен суровым взглядом своего группника.

– Что они, еще сахар просят?

– Да… – растерянно подтвердил боец, – а Вы откуда знаете?

– Дедукция, – зло отрубил Кузнецов. И, ткнув пальцем в грудь старшего радиста, приказал: – Связываешься с «Центром», передаешь, что всё продукты уничтожены и отрубаешь связь. Понял?

– Так точно! – Кошкин, два раза подряд моргнул и скрылся за деревом, где у него стояла развёрнутая радиостанция.

– Ход трезвый, – Атясов продолжал улыбаться, – но влетит тебе… – он не закончил, давая возможность Кузнецову домыслить всё остальное.

– Ну и хрен с ними, а группу из-за какой-то жрачки я подставлять не буду. Интересно, кто это команду давал?

– Команду не знаю, а вот подсуетился, наверняка, Феофан.

– Я этому Феофанову…

– Да успокойся ты, всегда с Б/З что-нибудь тащили. Это нормально. Единственное, отсюда далеко идти, а так я бы и сам пару мешков прихватить велел. Блинчиков бы на сгущёнке напекли. Нда… да бог с ними, блинчиками.

Пока офицеры вели беседу, бойцы продолжали вытаскивать и рассыпать по окрестностям всё никак не кончающееся содержимое схрона. Казалось, в лес внезапно вернулась зима. Дующий в юго-западном направлении ветер разносил мелкую сахарную пудру, распылял по веткам и стволам деревьев белую, как снег, муку, превращая лес в гигантскую киносъемочную площадку, на которой весну стремительно превращали в зиму. О какой-либо скрытности речь уже больше не шла. Теперь уже скоро всему лесу станет известно, что здесь побывали доблестные спецы… Ну и черт с ними со всеми, пусть боятся… – подумал, глядя на всё это непотребство, Кузнецов, и продолжил рассуждать дальше, только теперь уже вслух:

– На сколько же людей они здесь продукты оставили? Это какая же банда должна быть, чтобы сожрать всё это?

– Да не такая уж и большая, если считать, что здесь рассчитано на год вперёд. На самом деле только кажется, что в лесу можно жить на подножном корму. Существовать, да и то осенью. Весной одна черемша, летом тоже особо много съестного в этом лесу не отыщешь. Охотиться? Так надо стрелять. Да и кабаны здесь в основном. Ты вот за два БЗ хоть одного оленя и косулю видел?

Старлей отрицательно покачал головой.

– Вот и оно. Так что без подпитки со стороны в лесу никак! – замкомроты замолчал, и в очередной раз взглянув на сидевшего, уже на сахаре, Маркитанова, всплеснул руками: – Бог ты мой, он же его в ПВД переть собрался!

– Что??? – возмутился Кузнецов. – Он, что, действительно его с собой понесёт? Маркитанов… – рявкнул старлей, намереваясь подозвать сержанта и как следует отчитать за самоуправство.

– Олег, оставь ты его в покое, пусть тащит, надоест – сам бросит.

– Хорошо, – не стал спорить группник. – Раз ты так говоришь, пусть тащит. – Кузнецов почувствовал, что начинает злиться по-настоящему. – Только группа из-за этого медленнее не пойдёт!

– А кто сказал об обратном?

Свою ношу Димарик всё же дотащил. Что только не делал Кузнецов, чтобы Маркитанов выбросил этот проклятый мешок: и слегка поторапливал бойцов, надеясь, что сержант выдохнется и оставит свою затею; и начинал подъём там, где можно было вполне обойти стороной или выбрать подъём поположе. Но тот лишь обливался потом, тяжело дышал и упорно шел вперёд. Олег уже был и не рад, что с самого начала послушался Атясова и разрешил Маркитанову взять облюбованный им мешочек. В конце концов, Кузнецов начал опасаться, что Димарик надхрястнет и двинет кони. Он уже плюнул на свою принципиальность и что только не делал, чтобы Димарик не то что бы бросил, а хотя бы передал кому-нибудь свой груз, но всё без толку. Кузнецов и чаще останавливал группу на отдых, и подсылал бойцов к Маркитанову с предложениями помочь нести этот злополучный мешок, но сержант упрямо отказывался и, закусив удила, тащил сахар всю дорогу сам. Но, слава богу, опасения группника оказались напрасными: Маркитанов вылез из-под горы к ожидавшей их колонне одним из первых.

– Димарик! – окликнул тащившего на плечах мешок Маркитанова сидевший на броне заместитель командира батальона майор Борисов. – Ты куда это продукты прёшь?

Сержант, тяжело плюхнул мешок на землю, огляделся по сторонам в поисках звавшего, увидел Борисова, тяжело дыша, попытался улыбнуться, стянув с головы панаму, вытер льющийся по лицу пот и хриплым от усталости голосом ответил:

– Пацанам с роты вечерком попить чайку будет…

– А сам, что, чай не пьёшь? – замкомбата был в хорошем расположении духа.

– Ну… – неопределённо протянул Димарик, и, сумев улыбнуться, согласно кивнул головой. – Пью, чего ж не попить-то. Только я сладкое не очень, мне и пайкового сахара за глаза. – И, отстранив пожелавшего помочь Краснова, он вскинул мешок на горбушку и поволок дальше, к ожидающей группу машине…