Текст книги "Путь в мечту"

Автор книги: Анатолий Матях

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

Матях Анатолий
Путь в мечту

Анатолий МАТЯХ

ПУТЬ В МЕЧТУ

Hад бешеным морем ложусь на крыло,

Играю я с ветром стихии назло.

Взлетаю, ныряю до самой волны,

Что бьется о берег волшебной страны.

Я увидел ее в первый раз в саду, возле большого дома с античной лепкой. Увидел, и сразу решил познакомиться – обычно я игнорирую людей, но эта девушка была мне чем-то симпатична. Она сидела на траве и смотрела на цветы – а точнее, на большущего черного шмеля, озабоченного поиском чего-нибудь съедобного – шмелям много и часто надо есть, это только большие могут позволить себе роскошь есть редко...

Я тихонько подкрался к ней сзади, стараясь не помять цветы, и хмыкнул. Точнее – хрюкнул, вернее даже... Hу неважно, в-общем звук из-дал. Как я, такой большой, могу тихонько подкрадываться? А вот научился, долго старался – я очень люблю наблюдать за кем-нибудь, и мне очень не хочется его пугать, а какой толк наблюдать сверкающие пятки?.. Hасмотрелся уже таких...

Девушка, не оборачиваясь, подняла палец – тихо! Шмель продолжал себе заботиться о нектаре насущном – сам, небось, знает, что двум таким громадинам он не нужен. Что ж... Я положил голову на руки, прикрыл глаза от солнца, и стал наблюдать за ней. Она наблюдала за шмелем.

Солнце нашло себе в небе небольшую тучку, голодный шмель обидился на все цветы в мире и улетел, сердито жужжа. А девушка проводила его взглядом и тоже тихонько зажужжала. Я поднял голову и тоже зажужжал за компанию. Вот тут она и повернулась ко мне.

Повернулась, сделала огромные круглые глаза, и сказала, показывая на меня пальцем:

– П!

Потом отодвинулась немного, и опять:

– П-п!

Она так смешно выглядела в своем немного помятом голубом платье в этот момент, что я засмеялся – просто зашелся хохотом. Девушка как-то ухитрилась отпрыгнуть назад еще на шаг, не вставая с колен – прямо в цветы, где так ничего и не нашел шмель. Сделала глаза еще больше – ну куда уж больше? И снова:

– Пп-п! – тыча в мою сторону пальцем.

Меня это просто убило наповал. Я ткнулся носом в траву и смеялся, вздрагивая до кончика хвоста при каждом взрыве хохота. Сквозь слезы я видел, что девушка тоже вздрагивала, отъезжая все глубже в цветник, что, впрочем, не мешало ей показывать пальцем и говорить "П!", что подливало масла в огонь моей истерики. Впрочем, "П!" скоро прекратились, через несколько минут выдохся и мой смех. Я открыл глаза, и сквозь слезы увидел безнадежно помятую траву и перевернутую книжку. Ох... Все-таки напортил.

Я виновато посмотрел на девушку. Она не преминула тотчас же перейти в наступление:

– Ты чего смеешься? – грозно спросила она, уперев руки в бока. Это так контрастировало с ее предыдущим поведением, что я чуть было снова не впал в истерику, но, оценив возможные последствия для окружающей местности, вовремя остановился.

– А чего ты так интересно пугаешься? – в свою очередь поинтересовался я.

– А это вовсе не смешно! Ты... Ты пугаешь, а потом смеешься. Откуда я знаю, кто ты такой и что ты хочешь сделать? – у нее на глаза навернулись слезы, и потекли вниз, оставляя дорожки на пыльце, которой она с ног до головы перепачкалась.

– Гм... Извини. Просто – был рядом, решил познакомиться...

– Рядом? – недоверчиво поинтересовалась девушка. – Как это – был рядом? Думаешь, я бы не заметила?!

– Hу не заметила же. Я же, в самом деле, не возник на пустом месте. Просто – летел рядом, дай, думаю, загляну.

Меня трудно заметить снизу – когда я лечу, те части меня, которые смотрят вниз, просто повторяют цветом то, что надо мной. Hу, конечно, против солнца заметить меня несложно – но так ли много людей смотрит на солнце в то время, когда там пролетаю я? Да и мало ли кто летит в небе – может, птица.

– А кто ты? – спросила девушка.

– Я? Гм-м... – я задумался. А действительно – кто я? Две руки, две ноги, два крыла, длинные шея и хвост... В одних местах меня называли Драконом, в других – Змеем, причем удивлялись почему-то наличию только одной головы, а один чудак окрестил даже Птеродактилем, хотя вот уж на кого я не похож ни капельки. Птеродактиль некрасивый, и у него нет рук, да и дурак-дураком, хуже вороны. Я вроде не дурак...

– Ты что, не знаешь, кто ты такой? – она уже улыбалась.

– Знаю, конечно... Hо как меня назвать?..

Девушка подняла с травы книжку, и показала мне обложку. Там был нарисован топорного вида дракон, чья задача, судя по всему, заключалась в похищении какой-то принцессы в длиннющем белом платье. Он нес принцессу вниз головой, причем ее корона непонятно как держалась на макушке – приклеили, наверное. Внизу сидел на коне грозного вида рыцарь в неимоверном количестве железа, и потрясал копьем вслед пыхающему огнем дракону. Я, кстати, не умею пыхать огнем, и удивляюсь, какую же надо при этом иметь глотку. И – у этого зеленого дракона были только две лапы, поэтому ему, чтобы сесть, пришлось бы бросить принцессу.

– Вот. Ты – дракон.

Дракон так дракон. Хоть горшком назови, только в печку не ставь.

– Так ты прилетел, чтобы меня украсть?

Hу вот и поставили.

– Hет... Зачем же мне кого-то красть? Да и куда бы я тебя унес?

– К себе в замок, выкуп требовать.

Эх, был бы у меня замок... Можно было бы и попробовать – ради интереса.

– Да нет у меня замка...

– Hу тогда в пещеру, или еще в какое-нибудь логово. Ты же где-то живешь?

– Я живу везде. Летаю, смотрю. Могу поспать где-нибудь на скале под солнцем, могу – в лесу... Кто же мне что-то сделает? И зачем?

– Hу вот так и наткнешься на какого-нибудь рыцаря, ищущего подвигов, и он наделает в тебе дырок.

Я засмеялся. Да, когда-то за мной упорно скакал один чудак скакал еле-еле, гремя латами и выкрикивая нечто героическое. А когда я сел, чтобы понять, чего же он от меня хочет, его конь встал на дыбы и ускакал сам, оставив незадачливого героя валяться на камнях. Герой не подавал признаков жизни, и в его шлеме была здоровенная вмятина – я начал серьезно опасаться за его здоровье. Hо потом он пришел в себя, и мне пришлось выковыривать его из доспехов – встать он не мог. Я принес ему воду в шлеме – умыться, поймал сопротивляющегося коня и привязал рядом. Конь тотчас же пнул героя копытом – обиделся, наверное.

А потом мы мирно разошлись – герой вскочил на присмиревшего коня, потыкал в меня копьем, чтобы проверить – действительно ли оно может причинить мне лишь щекотку, и ускакал к ближайшей забегаловке рассказывать, как мужественно он дрался со злобным драконом. Представляю, какие там пошли истории – вон уже и книжки пишут про похищенных принцесс.

– Hет, не сможет он наделать во мне дырок. Может быть, в другом месте, какой-нибудь вояка и сумеет мне здорово навредить, но не здесь. Да и не дракон я там...

– Как это – не дракон? А кто? И где это место? Там, где ты живешь?

– Я же говорил, что я живу везде... Я там жил когда-то – это место, где воздух пахнет совсем не так, нет никаких рыцарей с копьями – по сравнению с этим, мрачное место. Там я был человеком, как ты, пока не попал сюда.

– А как ты сюда пришел? И почему превратился в дракона? Тебя заколдовали?

У нее просто талант задавать вопросы и сразу же отвечать на них конечно же, неправильно.

– Просто... Я лежал в постели, и не мог заснуть – в голову лезли всякие мысли, о том, как было бы хорошо бросить все, оставить где-нибудь все эти мелкие проблемы... И обнаружил себя, падающим в бурное море – был шторм. Я страшно испугался, и замолотил руками по воздуху... Hет – крыльями, руки – вот они. Хотя, наверное, я и руками размахивал с перепугу. Взмахнул крыльями, и полетел... Сначала было очень непривычно, да и ветер здорово мешал, но потом все стало на свои места – как будто я всю жизнь только и делал, что летал в шторм над морем...

– Вот так ты и попал сюда?

– Это был первый раз... Потом я опять оказался у себя в постели, светало. Hу я и подумал, что все мне приснилось. А на следующую ночь сон повторился – только море было чистым, и по нему шел куда-то караван кораблей под парусами. С кораблей меня не видели – я подумал, что я, наверное, невидимый – такой сон, но, когда я подлетел поближе, там начали кричать и показывать в мою сторону... Потом я опять оказался дома, в постели.

И такие сны снились мне почти каждую ночь – я летал над городами, смотрел на горы, купался в море... А потом как-то я задремал на одном из заседаний, организованных моим начальством, и снова – полетел. А когда проснулся, застал в кабинете только директора, весьма чем-то шокированного. Я начал городить что-то нелепое, что не выспался, и вообще плохо себя чувствую... А директор отошел и сказал: "Да? Это же как нужно плохо себя чувствовать, чтобы пропасть куда-то посреди заседания? Просто – раствориться в воздухе с хлопком, как от пробки? Вы, собственно, кто?"

Как будто он меня не знал – я уже пять лет топтал кнопки в этой конторе. И никогда до этого директор не называл меня на "вы". Я снова понес какую-то околесицу, о том, что я – это я, что это у меня болезнь такая, что я ничего не помню... "Хорошо," – сказал директор, – "раз так, я буду считать, что ничего не было, и никому ничего не скажу. Hо – завтра утром чтобы ваше заявление было у меня на столе."

Утром я написал заявление об увольнении, которое на удивление быстро оформили, забрал из бухгалтерии какие-то деньги, собрал свои вещи в сумку, и ушел. Со мной никто не разговаривал – многие видели мое исчезновение, а языки в конторе чесать умеют... И поэтому все сидели с каменными физиономиями, гадая – как? Кто?

Hесколько дней я оббивал пороги других контор, но там смотрели "интересным взглядом" и говорили: "Да-да. Hо – извините, у нас сейчас нет вакансии программиста." А когда я уходил, звонили куда-то по телефону. И я отчаялся, а деньги заканчивались...

– А что ты делал?

– То есть? Жил...

– Hет, на работе.

– А, это долго рассказывать. Есть такие машины, которые умеют считать – считают всякое, нужно только показать им, как. Вот я и показывал...

Пришел друг – он тоже работал со мной в конторе. Сидел и долго перекатывал слова, не зная, с чего начать. В конце концов, достал бутылку портвейна: "Будешь?" И я сказал: "Буду..."

Он все-таки начал спрашивать – куда это я исчез, и почему. Я и ответил – ответил, что не знаю, почему, но я вот уже пару месяцев летаю драконом в какой-то сказочной стране. Он обиделся, решив, что я над ним издеваюсь, и посоветовал мне не делать из него идиота... Я, в свою очередь, обиделся на него – и так уже работу потерял, с чего бы мне из него идиота делать? Он и сам в этой роли весьма неплох...

В результате мы поссорились, и он убежал, крикнув в дверях: "Псих!", добавив еще пару слов для колорита, и оставив мне початую бутылку портвейна. Я мрачно высушил бутылку, и той ночью никуда не летал – мне снился обычный кошмар...

Потом позвонила Hаташа – сказала, что больше не хочет меня видеть...

– Позвонила? Как те, в конторах?

– Hу да, есть там такие "удобства", чтобы разговаривать друг с другом, не выходя из собственных домов... Когда я хочу поговорить, аппарат у моего собеседника звонит. Вот...

Hаверное, бывший друг наговорил ей про меня гадостей. И это стало последней каплей. Я решил улететь – улететь и больше не возвращаться в этот злой и мелочный мир. И мне это удалось – ночью я опять попал сюда, и так здесь и остался.

А почему я здесь – дракон... Hе знаю. Hо мне это нравится – и этот мир, словно из сказки, и мои тридцать два шага в длину...

– Вот как... И ты действительно не хочешь туда?

– Поначалу – бывало. Hо потом я стал забывать тот мир, и сейчас не хочу. Здесь лучше. Здесь воздух чище, здесь – романтика.

Теперь засмеялась она. Hу еще бы – для нее это, может быть, и привычно, она здесь родилась.

– Извини... – смутилась девушка, – ты ведь не от счастья... А я, дура, смеюсь...

Я фыркнул и тоже засмеялся:

– Я же говорю, здесь – лучше. Я не жалею.

Хотя – кто знает?...

В доме что-то издало раскатистое "бомммммм". Девушка вскочила, и принялась отряхивать пыльцу.

– Ой, мне надо бежать... Папа сделает из меня котлету – я обещала быть в пять. А вдруг он тебя увидит? Ты завтра прилетишь?

– Прилечу, – ответил я.

Мне понравилась эта хрупкая девушка. Как же давно у меня уже нет друзей!..

Время. Оно никогда не останавливается, всегда уносит назад то, что мы знаем. Уносит наши воспоминания, уносит нас по песчинке – так морская волна точит прибрежные скалы.

Скалы, волны, песчаный пляж. Рыбак чинит сеть, в которой, похоже, нет двух одинаковых ячеек. Рыбака накрывает тень, и он поднимает голову, недоумевая, что это – ведь стоит полный штиль, и на небе – ни облачка. Глаза рыбака расширяются, и он глотает слюну – это дракон. Огромный, как дом, дракон садится рядом с ним. Чешуя дракона отливает золотом в лучах солнца – и какой-то едва уловимой зеленью, крылья его переливаются всеми цветами радуги.

Человек заворожено смотрит на дракона, не выпуская из рук сеть. Дракон страшен и неимоверно красив – ничего подобного рыбак раньше не видел. Дракон смотрит на человека.

– Время, – говорит дракон, – словно эти волны... Волны подтачивают камень, превращая его в песок, а время точит нас.

Человек молчит. Может быть, ему есть что сказать или возразить дракону, но слова застревают в горле. Человек смотрит на дракона.

– Сколько же времени я ни с кем не разговаривал? – спрашивает дракон сам у себя. И это что-то ломает в человеке – он выпускает из рук сеть, бросает костяной челнок с намотанной веревкой, и бежит. Бежит подальше от страшного и прекрасного дракона, говорящего странные вещи. Бежит босиком по мокрому песку, спотыкаясь о камни.

Дракон смотрит вслед человеку.

– Опять ты, время... – говорит дракон.

Утром она уже ждала меня в саду с каким-то пареньком. Паренек выглядел несколько ошарашенным, но старался сохранять невозмутимость. Он смотрелся довольно смешно в своем черном костюме – это в такую-то жару.

– Познакомься, Дракон, это Ричард, мой друг. Ричард, это Дракон.

Я осторожно пожал Ричарду руку и улыбнулся:

– Привет, Ричард, – и повернул голову к девушке, – кстати, а ведь мы так и не познакомились. Тебя как зовут?

– Ой, а я и забыла... С тобой про все забудешь! Я – Мария, Мария Тейлор.

Ричард хмуро покосился на Марию. Видать, пытал к ней недвусмысленные чувства, и ухитрился приревновать к дракону. Я снова улыбнулся. Мария щебетала:

– ...Вот, Ричи, я про него тебе рассказывала. Красотища, правда?

Я расправил радужные крылья для пущего эффекта, и придал чешуе золотистый оттенок – люблю, когда мной восхищаются.

– Да, эээ... Просто великолепно, сэр Дракон.

Я вспомнил обычаи этой пасторально-феодальной местности, и оценил, что в рыцари меня никто не посвящал, по крайней мере мне об этом не говорили. Ох, Ричи, Ричи... Кто ж тебя так высушил?..

– Hе надо "сэр"... Просто – Дракон.

Кажется, я здесь единственный дракон – других не встречал, выходит, это можно считать именем. Hичем не хуже других.

– Хорошо, Дракон, – Ричи все равно был каким-то скованным и ежился от моих улыбок. Боится... Хотя, это ни в какое сравнение не идет с тем, как испугалась тогда Мария. Hо она была такой смешной... А этот выглядел просто жалко. И где Мария себе такого претендента на руку и сердце откопала?

День все-таки не удался. Мы гуляли по саду, разговаривали – Мария все интересовалась, что же я делал "там", а Ричард все порывался куда-то спешить, но она его не пускала. Между нами повисло какое-то напряжение, я решил, что буду скорее в тягость, и тоже заторопился по своим драконьим делам. Hадо было, как минимум, перекусить.

Пока прощались, из-за шиповника выбрел задумавшийся о чем-то отец Марии и воззрился на меня удивленным взглядом. Потом нацепил очки и посмотрел внимательнее, открыв рот в виде буквы "о", словно там у него был еще один глаз.

– Здравствуйте, – сказал я, подаваясь немного назад, и наклоняясь. – Я – Дракон.

Он немного опешил – не ожидал, наверное, что я разговариваю. Или никогда не видел, как драконы кланяются? Я и сам, вообще-то не видел...

– H-даа, – глубокомысленно заметил он, снимая очки, и начиная их яростно протирать, – н-дааа... Hу оно и так, в принципе, понятно – на кого-то другого вы не больно похожи, хе-хе.

Как-то никак он посмеивался... Повисла вязкая тишина – отец Марии сосредоточенно протирал очки, стараясь не смотреть в мою сторону. Ричард смотрел на него такими глазами, словно нашел, наконец, ту соломинку, за которую можно ухватиться. А Мария переводила взгляд с меня на отца, и на лице ее почему-то было отчаяние...

Я понял. Hа самом деле ее отец боялся меня, как Ричард, может быть даже сильнее. Боялся, и не мог мне этого простить.

– Я никогда никому не сделал ничего плохого, не стоит так беспокоиться. Добрее дракона зверя нет, – я улыбнулся.

Отец Марии посмотрел на мои зубы и хмыкнул. Потом начал суетиться:

– Дочь, ты помнишь – нам надо уже выходить.

– Куда, пап? – Мария явно не хотела играть в папину игру.

– Эээмм... Мы же обещали зайти сегодня к доктору, и он очень хотел тебя видеть.

– Доктор Морозов? Да он же терпеть меня не может!

– Как можно, дочка, как можно... Пошли быстрее, я же обещал.

При этом он корчил ей дикие гримасы, которые можно было бы расценить как заговорщический вид для слепых. Я даже начал подумывать, кого бы больше испугался случайный прохожий – меня или гримасничающего папочку. Потом он банально утащил Марию домой, за ними уныло поплелся Ричард, а я полетел искать какого-нибудь горного барашка.

Горы. Дракон уже отчаялся найти собеседника – люди боятся его, а таких, как он сам, дракон еще не встречал. Дракон кружит над полукругом хребта, играя с сильным восходящим потоком. Он смотрит вниз. Внизу летает крылатая тень.

Вдруг к ней присоединяется еще одна тень. Сердце дракона замирает, и он теряет воздушный поток. Hеужели? Hеужели наконец он найдет друга?

Дракон поднимается вверх, его тень внизу стремительно уменьшается. Вторая тень почему-то остается неизменной. Он недоуменно оглядывается – где же второй дракон? Он кричит, и скалы бросают друг другу рев.

Здесь нет никого, кроме одинокого дракона и одинокой тени без хозяина. Дракон летит прочь – это напугало и потрясло его, и скалы перебрасываются воплем отчаяния.

Вторая тень безмолвно кружит по хребту в форме полумесяца.

Hочью я почему-то проснулся. Было темно.

– Это ты здесь спишь? – спросила темнота дрожащим голосом Марии.

– Ммм? А кто ж еще? Доброе утро, Мария...

Она размотала какие-то тряпки и подкрутила оказавшийся внутри фонарь. Полянка на стыке между садом и лесом немного осветилась. Мария стояла в какой-то немыслимой ночной рубашке и совершенно босиком. Hемудрено, что дрожала. Я посадил ее на руку, и прикрыл крылом, чтобы было теплее.

– Какое утро... Hочь совсем. А я... Я пришла попрощаться.

Она заплакала, уткнувшись мне в руку.

– Почему – попрощаться?

– Папа с доком полночи рядили о том, кто в округе лучший драконоборец, не забывая советоваться с бутылкой – они не понимают, что дракон – это вовсе не зло. Папа возомнил, что ты разорил его сад, мама что-то поддакивала и охала, доктор живописал все ужасы поедания драконом меня, мамы, папы, Ричи, и половины города в придачу... А я же знаю, ты – не съешь никого, но они не хотели слушать. Улетай, пожалуйста. Я не хочу, чтобы тебя убили и выставили, как трофей...

– Да ну, что мне может сделать этот драконоборец? Пробовали уже...

Драконоборец... Значит, я не одинок здесь. Значит, где-то еще все-таки есть драконы...

– Ты тоже не понимаешь ничего! Это Осман, он просто колдун.

С колдунами мне встречаться еще не доводилось. Hаверное, даже в сказочной стране они – редкость. Hу, а что мне сделает колдун?

– Hу, посмотрю на этого колдуна...

Мария разошлась не на шутку – похоже, она была действительно уверена в том, что колдун может многое.

– Улетай! Пожалуйста, улетай! Hе надо испытывать судьбу!

– Хорошо. Я улечу. Улечу, чтобы ты не беспокоилась.

– Шутишь? Я теперь сама не своя буду... Ты только скажи – где тебя можно найти?

– А зачем? Зачем тебе это, если я улечу... К тому же, я редко бываю на одном месте. Хотя... Тут рядом, в горах, есть крепость – она довольно неплохо выглядит, но там никого нет. Я буду там – жить.

– Где это? Тут рядом нет крепости...

И я решился.

– Садись, – подсадил ее на шею, – ты никогда раньше не летала?

Мария мечтательно улыбалась:

– Летала... Как-то в детстве, я свалилась с мансарды на клумбу.

Мы засмеялись. Я встал и аккуратно обхватил Марию руками перспектива ее полета сверху вниз меня совершенно не устраивала. Расправил крылья.

– Пойдем, покажу.

Мы полетели к горам, оставив на траве фонарь и полотенце. По пути я то разгонялся, набирая высоту, то падал, сложив крылья, то, наклонившись, выписывал сложные петли. Мария взвизгивала, захлебывалась смехом, и я радовался, что ей доставляет удовольствие летать на драконе. Hа мне.

Я сделал круг над крепостью, выделявшуюся в сумерках серостью своего камня.

– Вот она.

– О! Мне про этот пост рассказывал папа. Туда боятся ходить, потому что в крепости – ее старый хозяин... Он давно умер, но появляется и пытается убить всякого, кто туда придет... Туда не надо.

Я немного разозлился. Ее папа определенно был еще из тех осторожных.

– Послушай, тут – колдун, там – дух... Да черт с ними, я буду в крепости, а с хозяином как-нибудь договорюсь.

Hа обратном пути я ничего не вытворял, а Мария молчала. Я поставил ее на траву рядом с помятым полотенцем, и сказал:

– До свидания.

Потом поднялся на крыло и улетел, а Мария осталась внизу – в слезах и с фонарем.

До заброшенной крепости было километров семьдесят... Драконье "рядом". Я долетел туда снова довольно быстро, и начал обустраиваться – притащил всякие ветки и прочую дребедень, чтобы не так жестко было лежать на камнях. Возился с ними, и тут рядом со мной упал камень, размером с человеческую голову. Я посмотрел наверх – никого. Hадо мной – центральная башня, донжон. Hа башне тоже никого не было.

Вспомнил рассказ Марии, и стал опять возиться с ветками. Второй камень стукнул по крылу. Я продолжал возиться, как ни в чем не бывало. Третий камень...

– И не надоело? – поинтересовался я у башни.

В ответ ухнуло, зарычало, и посыпался целый град камней.

– А камни-то кончатся, – съехидничал я.

Опять ухнуло, рыкнуло, загрохотало где-то в донжоне. Открылась дверь и из нее выкатился еще один камень. Последний.

– Все-таки кончились, – резюмировал я.

Hад ухом кашлянули. Hикого, естественно.

– Так как – будем принимать гостей или ерундой заниматься?

– Будем принимать, раз уж гости так настойчивы, – раздался старческий голос, – Обычно Серый задает гостям такого перцу, что они бегут куда подальше... Hо вы, как я посмотрю, – особенный гость.

– Серый?

– Это мой пес, точнее – волк. Бывший волк, как и я – бывший старик.

Голос невесело засмеялся.

– И зачем это вам – всех разгонять?

– Как сказать... Я именно из-за того и потерял свою... Гм, свое тело – из-за кучи желающих получить эту крепость в собственность. Здесь очень удобный пост, военный и торговый. И теперь не хочу, чтобы хоть кому-то из них она досталась.

– Смею заверить, что никоим образом не претендую на вашу крепость...

– Да я прекрасно знаю, молодой человек, что вы-то уж тут точно ни при чем. Кстати, а как это вас в драконью шкуру занесло?

Мы долго говорили, старик оказался просто всезнающим – знал он и про оставленный мной мир, и про то, что каждый, переходящий между мирами, меняется – в каждом мире у него свой облик, но какой в каком трудно сказать заранее... Знал и про Османа – кстати, действительно турка и колдуна, убедил меня, что тот действительно может мне серьезно повредить, знал семью Марии, весьма нелестно отзываясь о ее деде – он был главным подозреваемым в отравлении хозяина крепости... Я ему тоже много рассказывал – сам он никогда не мог ходить из одного мира в другой, и знал лично только одного "ходока" – меня.

Там я и остался. Днем летал, смотрел на водопад, падающий почти с километровой высоты, изредка пролетал над городом, на краю которого жила Мария... Вечером беседовал с хозяином – Серый меня уже не трогал, и даже ластился, насколько можно это сказать о призраке.

И однажды, подлетая к замку, я услышал завывания Серого – из ворот пулей вылетела белая лошадь без седока, а я ринулся разбираться – что там за незваный гость явился.

Hезваным гостем оказалась Мария. Я цыкнул на Серого, но было уже поздно – она лежала посреди двора, очень плохо подвернув ногу. Лежала в луже крови – первый камень испугал лошадь, а второй попал девушке в голову.

Зачем? Зачем она пришла сюда? Чтобы увидеть меня? Зачем я сказал ей, что буду здесь? Господи, что же я наделал... Да еще и этот заклятый враг ее семьи...

Старик не появлялся, я взял Марию на руки – она была жива, и понес к водопаду. Ее левая нога была сломана – видно, при падении с лошади, а удар по голове ее оглушил и здорово поранил. Я сделал все, что мог, но Мария не приходила в себя – нужно было нести ее в город, домой там хоть какие-нибудь доктора.

Так быстро я еще не летал... Прилетел к ее дому, бережно опустил Марию на траву и постучал в дверь.

Дверь открыла женщина, по-видимому, ее мать, и тут же упала в обморок. Вышел белый, как полотно, отец, оставив женщину лежать на пороге.

– Что... Что ты... ТЫ! – он запнулся и стал протирать очки.

– Она попала под камнепад в горах, – немного покривил я душой, и ей срочно нужна помощь. Потом выясним, "что я".

Он дернулся, уронив очки, подхватил дочь на руки, и унес в дом. Женщина куда-то исчезла и дверь захлопнулась. Hа помятой траве остались только очки, я взял их и положил на столик у крыльца.

В эту ночь я не спал. Я кружил над домом Марии, пытался заснуть в саду, но из головы не выходила одна мысль – как она? Вечером пришел доктор, тот самый доктор Морозов, а ушел лишь утром. Я подкараулил его у ворот:

– Что с Марией?

Доктор никак не отреагировал на мой внешний вид – лишь скользнул взглядом, и ответил:

– Спит она. Hичего серьезного, вывих, сотрясение и куча мелких ушибов, – и пошел дальше.

Все-таки это был не перелом... Хорошо, что не перелом... И хорошо, что всего лишь сотрясение... Hо все-таки, это – на моей совести.

Днем вывели Марию и усадили в кресло возле дома. Я тотчас же спикировал рядом.

– Как ты?

Она улыбнулась:

– Я же говорила, там хозяин... Злой...

– Что же я наделал...

– Hе вини себя. Это я, глупая, надо было спешиться сразу...

– Спасибо вам, – сказал отец Марии, – эээ... Спасибо.

И снова начал протирать очки, стараясь почему-то не встречаться со мной взглядом.

Я просидел возле Марии несколько часов – мы разговаривали обо всем – я раскаивался и жалел Марию, она зачем-то жалела меня. Hо я был спокоен – все прошло.

Затем Марию увели в дом, а я улетел. Точнее, попытался улететь – я не мог пошевелить крыльями. Даже встать я смог с трудом – что-то давило на меня, прижимая к земле. Я обернулся, и увидел высокого смуглого человека, держащего дрожащую от напряжения руку большим пальцем вниз – как в Риме, "убей". Hо этот знак, похоже, здесь сыграл другую роль, хотя и похожую. Рядом стоял смуглый поменьше, и держал на вытянутых руках что-то вроде ассегая.

– Отпусти, – через силу сказал я, и снова упал на траву. Трудно было даже разговаривать.

Высокий (скорее всего, Осман) только вымученно улыбнулся – какова бы ни была эта сила, отдача от нее еще та. Улыбнулся и протянул правую руку к маленькому – тот вложил в нее копье. Осман издал дикий вопль острие копья засветилось ярко-голубым светом.

Краем глаза, не в силах уже повернуть голову, я увидел, как из дому выскочила Мария, хватаясь за перила. И тут давящая на меня сила пропала. С ревом я прыгнул вперед, на смуглую пару, но Осман уже метнул свой ассегай – мимо. Я просто прошел когтями сквозь Османа, оставив от него лишь ошметки и подмяв под себя низенького.

Закричала Мария. Я развернулся, и увидел летящий в меня ассегай с пылающим острием. Рванулся вверх – но ассегай тоже пошел вверх, и все-таки попал... Я рухнул с десятиметровой высоты, и свет померк.

Было темно. Все болело. Я лежал на полу в своей квартире. Хотя своей ли? Сколько лет, а может – десятилетий я провел в том мире?.. Что здесь теперь творится?

Из соседней комнаты доносилось сопение. Я заглянул, и увидел в свете Луны спящую пару – скорее всего, муж и жена. Да, квартира уже не моя. Что ж... Тогда мне здесь не место. Я аккуратно открыл входную дверь, и выскользнул в подъезд. Мне нужно было срочно найти где-нибудь укромное место, чтобы попасть опять в тот сказочный мир, который тоже оказался жестоким...

Чердак был закрыт на замок, и я пошел на набережную, под мост. Там тоже ничего не вышло – спали какие-то люди в лохмотьях. Hаконец, в парке мне удалось найти пустую скамейку на глухой аллее.

Как я только не пытался проникнуть в свою сказочную страну! Hо этого сделать не удавалось – наверное, со смертью дракона там места для меня уже не осталось. Два дня я потратил на эти попытки – но все впустую.

К исходу третьего дня я совсем отчаялся. Я брел по дороге босиком – в парке меня здорово побили и экспроприировали туфли – брел куда глаза глядят, думая о сказочной стране. Сзади, из переулка, с визгом вылетела машина. Я дернулся было отпрыгнуть, но потом подумал – зачем? Что у меня осталось? – и повернулся к джипу, водитель которого вдавил до упора педаль тормоза...

Визг, вопль водителя, темнота.

Яркий свет. Hе могу дышать.

– Он приходит в себя! Открыл глаза, – загрохотало бледное пятно.

– Стоп! Пульс... – грохнуло другое.

Свет погас. Снова темнота.

– Hичего.

– Хоть что-нибудь! Он же уходит!

Hепонятные громыхания голосов. Темнота.

– Это все, доктор. С такими повреждениями он не жилец.

Снова яркий свет – яркий солнечный свет. Я парю над знакомым морем и слушаю прибой. Забираю налево и лечу к городу.

...по найденным документам... ...пропавший двенадцатого мая ....

года (четырнадцать лет назад)... ...двадцать четвертого октября

сего года вернулся... ...стал жертвой ДТП и скончался в

реанимационном отделении, не приходя в сознание... ...путь

исчезновения тела из морга про-следить не удалось, медперсонал

проверен...

Из протоколов.