Текст книги "Гидра-2. Криминальные истории 60-х"

Автор книги: Анатолий Васильев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 4 страниц)

От последнего теперь зависело многое, если не сказать – все. День за днем обдумывал он создавшееся положение и по вечерам, оставшись один, до рези в глазах всматривался в прогорающий закат. На небе полыхали багровые отсветы, и фэа менестреля, его сердце тревожно переворачивались, а внутри все сжималось и болело, порой совершенно непереносимо.

Он судорожно вздыхал и, обхватив себя самого за плечи, поднимался на одну из смотровых башен.

«Я не могу, – билась в его сознании тревожная, полная боли мысль. – Я просто не могу. Не сейчас, когда надо мной Клятва…»

С пожелтевших деревьев облетала листва, и ветер доносил первые запахи грядущей зимы: тяжелой влаги, готовой вот-вот пролиться дождем, морозной свежести, а еще огня, уютно потрескивающего в камине.

Где-то далеко внизу тренировались воины, и звон мечей преследовал Макалаурэ теперь денно и нощно, даже тогда, когда отведенная для подобных целей площадка была совершенно пуста. Его путь – война, по крайней мере, пока. Но рождение дитя несовместимо с таким положением дел. Если его сын или дочь появятся, то им будет нужен мир, любовь, забота и полное, безоговорочное внимание со стороны отца.

Заметив, что жена прошла в донжон, явно покончив на сегодня с делами, он глубоко вздохнул, собираясь с мыслями, и спустился вниз.

Силмерин не обнаружилось ни в покоях, ни в гостиной. Толкнув дверь библиотеки, Кано увидел, что она стоит около одного из стеллажей и выбирает книгу.

– Мельдо, – воскликнула она, просияв, однако тут же, заметив тревожное выражение на его лице, уже совсем другим тоном спросила: – Что-то случилось?

Оставив свое занятие, она быстро пересекла комнату и, взяв супруга за руки, заглянула в глаза.

– Я хочу с тобой поговорить, – наконец сказал Макалаурэ.

Несколько секунд она безмолвно смотрела, должно быть все еще пытаясь угадать, о чем пойдет беседа, и наконец кивнула:

– Хорошо, я тебя внимательно слушаю.

Они уселись на один из диванчиков, и он обнял ее за плечи, ласково прижав к себе.

– Понимаешь, – заговорил он тихо, избегая смотреть любимой в глаза, – наверное, я должен был сказать обо всем сразу, еще до свадьбы. Но я надеялся, что еще смогу себя пересилить…

Силмерин вздрогнула и с силой сжала его ладонь. Менестрель уверенно покачал головой.

– Я очень хочу детей, – признался он. – Ты даже не представляешь, насколько сильно. Но я не могу привести их в этот мир, пока надо мной довлеет Клятва. Я сам себе и собственной жизни теперь не хозяин.

– Но Кано!..

– Это правда, – нахмурился тот. – Пока я тут, во Вратах, с тобой рядом. Но однажды непременно наступит час, и я сделаю то, что велит мне она. Не знаю, когда это произойдет. Может быть, через сто лет, или же спустя два часа. Я знаю одно – случись непредвиденное, у тебя найдутся защитники помимо меня. Например, твой отец, или же его брат. Но кто позаботится о моем дитя? Ему нужны будут мир, забота, внимание родителей и ласка. Могу ли я быть уверенным, что в состоянии все это дать?

Он снова резко, почти отчаянно покачал головой, а после с силой сжал челюсти и вскочил.

– Мельдо! – воскликнула любимая, и Макалаурэ замер, надеясь услышать то, что разрешит сейчас его сомнения и метания.

А Силмерин подошла и, ласково обняв супруга, посмотрела ему в лицо:

– Все будет хорошо, любимый, – проговорила она. – Пусть не сейчас, но когда-нибудь обязательно. Время детей должно быть радостью для обоих родителей. Да и куда нам спешить? У нас впереди вечность. Настанет день, я уверена в этом, когда Клятва твоя не будет иметь над тобой никакой власти. Тогда мы и приведем в мир наше дитя…

Несколько мгновений он вглядывался в отблески пламени в зрачках Силмерин, а после с силой обнял ее, прижав к груди, и поцеловал.

– Родная моя, – прошептал он.

И в этих словах, в самом жесте и вкусе губ его ощущалось отчаяние. А кроме него еще любовь и нежность, что переполняли его сердце, и вера в то, что с помощью возлюбленной он сможет пройти свой путь до конца. Теперь он в этом практически не сомневался.

***

Но не только мир и любовь занимали думы Макалаурэ. Тренировать жену он так же не прекращал ни на день. И самым сложным оказались для них отнюдь не техника нападения или защиты – эти приемы Силмерин, оказавшаяся достаточно способной, освоила весьма быстро. Нет, самой сложной задачей стало ранить Кано.

Она с успехом демонстрировала искусство битвы на муляжах, однако, едва дело доходило до реального боя, и лезвие ножа останавливалось на расстоянии волоса от роа мужа. Тот сердился, однако продолжал раз за разом объяснять и без того очевидные вещи:

– Ты должна, мелиссе, понимаешь? Просто должна! Реального противника ты одним взглядом не убьешь.

– Но я не могу!

– Постарайся!

Силмерин хмурилась, кусала в досаде губу и вновь принималась за тренировку. И вот настал день, когда на руке Макалаурэ проступила кровь. Он встал посреди площадки, тяжело дыша, и, посмотрев внимательно на жену, закатал рукав. На предплечье красовалась первая, достаточно глубокая рана.

– Поздравляю! – улыбнулся он, довольный столь ощутимым успехом любимой.

Та подошла и принялась внимательно осматривать дело рук своих.

– Подожди, я сейчас обработаю, – серьезно сказала она.

Макалаурэ кивнул:

– Хорошо. А после перейдем к бою на мечах.

– Что? – заметно удивилась Силмерин.

Она явно считала, что владения ножом ей вполне достаточно.

– Нет, – ответил ей муж в ответ на прозвучавший вопрос. – Нож всего лишь вспомогательное оружие, а не средство защиты. Чтобы постоять при случае за свою жизнь, тебе потребуется именно меч, а не что-либо иное.

Нолдиэ выпрямилась и долго, не отрываясь, смотрела супругу в глаза. Что видела в них она? Серьезную решимость? Желание защитить? Макалаурэ не знал, однако через несколько минут любимая кивнула и проговорила:

– Хорошо, мельдо, как скажешь. Тебе лучше знать.

Затем она обработала его руку и наложила повязку. Вздохнув, провела ласково по бинтам и поглядела виновато.

– Все хорошо, мелиссе, – успокоил ее муж. – Ты правильно сделала. А рана моя заживет. Теперь смотри сюда…

Он подобрал ей меч и, убедившись, что тот не слишком тяжел для нее, но и отнюдь не легок, принялся объяснять:

– Для нас с тобой сейчас главное – выработать реакцию на неожиданные удары противника. Следи за ногами – в них важно не путаться и вовремя уметь занять более выгодную позицию относительно противника. Для того чтобы нанести мечом действительно сильный удар, нужно занять исходное положение с упором на одну ногу – тогда вес тела и перемещение всего корпуса помогут совершить более сильный замах. Ты понимаешь меня?

– Да, мельдо, – серьезно подтвердила она.

– Хорошо. Старайся не отрывать ступни от земли, чтобы не потерять равновесие. Делай обманные движения. Следи за глазами врага, а не за его руками – именно взгляд выдает настоящие намерения, роа же может обманывать. Теперь смотри, как правильно держать меч…

Дни шли за днями, сливаясь в месяцы, в годы, в столетия… Силмерин овладела, в конце концов, той наукой, что стремился преподать ей муж, но это отнюдь не значило, что сердце его оставалось спокойно, когда он вынужден бывал покидать ее, чтобы отбить очередное нападение. А подобное случалось теперь все чаще. С севера то и дело нападали твари Моринготто, и тогда лорд Врат покидал цитадель, чтобы дать ирчам решительный отпор. Мелиссе неизменно ждала его. И сколь же радостно билось сердце, когда он возвращался после тяжелого, изматывающего боя к родному очагу. Жена выбегала навстречу, едва завидев приближающийся отряд, и, едва муж спешивался, бросалась ему на шею.

– Все хорошо, – говорил ей Кано и, с удовольствием поцеловав, обнимал и вел в дом.

Но однажды все с самого начала пошло не так, как бывало прежде. Из недр далекого Тангородрима выплеснулись широкие реки огня и потекли, сжигая дотла цветущий некогда Ард Гален. Майтимо рассказывал по палантиру о падении Дортониона, о тяжелом положении Курво и Турко, и Макалаурэ с воинами, дежуривший у северных границ, спешно строил укрепления, надеясь таким образом удержать собственные земли. Или хотя бы попытаться.

Воины трудились, сменяя друг друга, день и ночь. Многие падали от усталости прямо там, где стояли, но время неизменно обгоняло их, не давая и секунды передышки. Командиры работали вместе с простыми воинами, а сам лорд тревожно вглядывался в пылающую багровыми отсветами даль, стараясь понять, какую еще напасть готовит им Моринготто.

Но все оказалось куда страшнее, чем можно было предположить. Возглавляемые вошедшим в полную силу Глаурунгом, через Врата хлынули орды орков. Земля задрожала под их ногами, и день обратился в ночь.

Фигура дракона, возвышающегося на фоне предрассветного неба, напоминала один из гигантских горных пиков. Пламя вырывалось из его уродливой, смердящей пасти, и там, где мгновением раньше сражались эльдар, оставались лишь обугленные головешки и кучи жирного пепла.

А позади Глаурунга шли несметные армии ирчей.

Нолдор доблестно бились, не щадя себя, и слишком многие пали, однако вскоре лорду стало очевидно, что удержать земли между Малым и Большим Гелионом они не смогут.

– Отходим к крепости! – крикнул Макалаурэ Куилону, сражавшемуся в первых рядах. – Спасем тех, кого еще возможно спасти!

И верный товарищ услышал его. Собрав вместе с Сарнионом остатки воинства, они вместе с лордом спешно поскакали на юг, к крепости. Там им предстояло забрать тех, кто оставался охранять их родной дом, а так же леди Силмерин, и отправиться во владения Маэдроса, в Химринг.

Именно туда принял решение отходить Макалаурэ. Надежда, что еще не все подступы к холму перекрыты, давала ощутимый шанс на спасение, а там они вместе с братом смогут продержаться и выстоять.

То и дело попадались им на пути отряды тварей, пока небольшие, однако тревога в груди Кано с каждым мгновением все росла. Что происходит в крепости? Как там жена и его воины? Отряд, оставшийся охранять цитадель, был не слишком многочисленным – большинство нолдор ушло защищать северный рубеж, и там же погибло.

От последней мысли сердце лорда болезненно сжалось, но он поспешил отбросить неуместную в данный момент скорбь. Еще будет время оплакать павших, пока же нужно спешить.

Когда впереди показались белые башни, стало ясно, что беда добралась и туда. По-видимому, один из отрядов обошел их во время боя и ударил в тыл. Главные ворота крепости были начисто сметены, и в открывшемся проеме завязалась жестокая битва.

А с севера уже подступали реки огня.

– Скорее, – шепнул Макалаурэ на ухо коню. – Поспешим, друг. Времени мало!

И тот понял. Ускорив бег, он перешел в галоп, и тут его наездник увидел, что на стене кипит еще один жестокий бой.

– Не-е-ет! – крикнул он, понимая, что может не успеть на подмогу жене.

Не дожидаясь команды, воины развернулись и начали обходить крепость справа. Там располагались еще одни ворота, пройдя через которые, они могли бы выиграть время и успеть.

Но с той стороны тоже шел бой. Защитники стояли, защищая проход собственными телами, но несколько тварей все же сумели прорваться внутрь крепости, и теперь Силмерин, стоя на наружной винтовой лестнице, ведущей на одну из башен, отчаянно отбивалась. Проход был узок, и ее усилий пока хватало, но Макалаурэ ясно видел, как тяжело вздымается рука жены.

«Сколько идет уже этот бой?» – встревожился он.

На перилах лежали в неловких позах тела защитников, и Макалаурэ понял, что еще немного – и он потеряет любимую. Ту, что была ему дороже всех на этом свете. Тогда и самому ему останется только шагнуть следом за ней во тьму. Ибо зачем ему продолжать жить без нее?

Силмерин явно не видела подъехавшего отряда, да у нее и не было возможности оглядываться по сторонам. Прибывшие вместе с ним воины присоединились к бою, мгновенно оттеснив противника, а Кано вместе с Куилоном рванулись вперед.

«Мелиссе!» – хотел крикнуть он, но в последний момент удержал возглас, чтобы не отвлекать любимую.

Он пересек широкий двор и, спешившись, побежал вверх по лестнице. Один взмах, за ним второй. Пинком отшвырнуть тело ирча и ударить следующего.

– Родная! – воскликнул он, с силой прижимая супругу к себе. – Цела, невредима…

– Ты успел, – шептала она сквозь слезы и все целовала и целовала его лицо.

– Нам надо спешить, – решительно сказал он, по-прежнему крепко сжимая Силмерин в объятиях. – Бежим на север, в Химринг.

– А твои земли? – с тревогой спросила она, глядя прямо в лицо.

Макалаурэ горестно вздохнул и покачал головой:

– Врата удержать не удастся. С севера прорвался ужас. Но я потом расскажу, когда мы будем в безопасности.

Только тут он заметил на площадке чуть выше пару седельных сумок. Оказалось, что жена, видя отблески пожара на севере, предположила, что они, возможно, будут уходить, и собрала некоторые вещи.

– Только самые необходимые, – пояснила она. – И еще твои подарки.

– Ты умница, – ответил муж и крепко поцеловал ее.

Подхватив вещи, он вместе с женой спустился вниз. Там верные уже выводили коней, что еще смогли уцелеть. Подсадив Силмерин на самого быстрого скакуна, он приторочил сумки и протрубил в рог, командуя отход.

Защитники крепости повскакали на коней, и уцелевший отряд нолдор спешно двинулся на север. Туда, где у них еще была надежда спастись и однажды отомстить врагу за все. Потоки огня приблизились уже на расстояние полета стрелы, и стало ясно, что цитадель скорее всего не устоит. Ирчи спешно покидали ее, и их пронзительные, мерзкие крики долетали до ушей эльдар, заставляя брезгливо морщиться.

Бока коней тяжело вздымались от усталости, однако на отдых ни у кого из них не было времени. Впереди блестели воды Малого Гелиона, дарившие надежду на спасение.

– Сейчас перейдем, – сказал воинам Кано, – и на той стороне немного переведем дух.

– Хорошо, мой лорд, – откликнулся Сарнион.

Доехав до переправы, Макалаурэ спешился и подхватил жену на руки. Вместе с ней он перешел на другой берег, а воины перевели коней. Нолдор сели прямо в траву, где стояли, а их лорд начал с болью в сердце считать. Сколь же мало выжило!

«И был ли у нас шанс уцелеть? – горестно размышлял он. – Кто теперь скажет?»

Уже потом, добравшись до владений Майтимо, они сядут над картами и тогда, возможно поймут, в чем закачалась их ошибка. А пока…

– Вперед, – вновь скомандовал он. – Поспешим.

И отряд продолжил путь. Обходя засады, вступая время от времени в бой с противником, неизменно и уверенно приближались они. Когда перед глазами вырос Химринг, воины Майтимо приветствовали прибывших пением рогов и поспешили выехать навстречу.

– Вы живы! – воскликнул он, едва отряд оказался в крепости.

Макалаурэ спешился и мгновенно оказался в крепких объятиях старшего брата.

Измотанных лошадей увели конюхи, Силмерин супруг проводил в покои, чтобы та могла отдохнуть, а сам он, утерев пот с лица и поцеловав любимую, направился в библиотеку, где и засиделся с братом до глубокой ночи.

Самые тяжелые испытания их ждали впереди.

========== Эпилог ==========

– Мы скоро прибудем, – сказал Макалаурэ малышам, которые ехали в середине отряда вместе с верными и испуганно глазели на Фэанариони.

Элронд и Элрос, услышав голос одного из предводителей нолдор, ощутимо вздрогнули, и менестрель незаметно вздохнул. Понимают они его или нет, он никак не мог угадать. За все время пути от Гаваней до Амон Эреб те ни разу не отреагировали на обращенные к ним слова иначе, чем страхом. Впрочем, говорил он на квенья, так как речь прибрежных «рыб» слышать сейчас был просто не в состоянии.

Кано оглянулся и посмотрел на старшего брата. Тот ехал рядом, сжав челюсти и мрачно сдвинув брови, и смотрел прямо перед собой. С тех самых пор, когда были обнаружены тела Амбаруссар, не проронил он ни единого слова. И ни разу не улыбнулся.

А впереди постепенно рос холм с возвышавшейся на нем крепостью. Что ж, сегодня впервые эти стены не дождутся своих лордов.

Анар уже опустился за горизонт, и на потемневшее небо высыпали звезды. Такие же, как всегда – холодные и равнодушные. Лошади мерно перебирали копытами, а на лицах всадников, членов их сильно поредевшего отряда, читался вопрос. Что ждет теперь их всех?

Сердце менестреля болезненно сжалось, а к горлу подступил тугой горький ком. Внутри, там, где раньше билось живое сердце, теперь царила пустота, и только мысль, что о нем самом еще кто-то волнуется, придавала сил хоть как-то двигаться вперед.

Силмерин. Звук ее имени прозвенел для него подобно голосу множества маленьких колокольчиков, и Тьма поспешила втянуть свои невидимые щупальца обратно. Мелиссе ждет его!

– Скорее, – шепнул Макалаурэ на ухо коню, наклонившись к самой его шее, и тот услышал, сразу прибавив шаг.

В крепости заметили приближающийся отряд, и Майтимо, достав рог, протрубил. Ворота распахнулись, и отряд въехал во двор. Все так же молча спешившись, оба Фэанариони взяли за руки не сопротивляющихся близнецов и пошли вместе с ними внутрь.

Пламя свечей с непривычки больно резануло по глазам. Все та же гостиная, почти невозможно мирная и уютная. Те же гобелены на стенах. Потухший камин. На столике у окна лежал оставленный Питьо перед самым отъездом свиток с балладой.

«Потом дочитаю!» – сказал тогда брат, и Кано заметил, что старший при виде него, переменившись в лице, поспешил отвернуться.

Кано слегка поморщился, затем решительно пересек комнату и, скатав пергамент, сунул его за пазуху. После отнесет в библиотеку. Установившаяся неловкая тишина давила на уши. Хотелось сказать хоть что-нибудь, но он никак не мог сообразить, что именно. Эарендлинги все так же испуганно жались друг к другу, косясь на своих пленителей, и вдруг в этот самый момент в коридоре раздался знакомый легкий топот ног.

Мелиссе! Сердце мужа рванулось ей навстречу, пропустив удар, а после часто заколотилось. Дверь распахнулась, и взволнованная Силмерин вбежала в зал.

– Мельдо! – воскликнула она, порывисто кинувшись к нему, и вдруг резко остановилась, словно натолкнулась на невидимую преграду. – Любимый, что произошло?

Макалаурэ опустил глаза, не зная, как сказать о том, что случилось в Гаванях. Майтимо с шумом выдохнул и, заложив руки за спину, отошел к окну и уставился в ночь. Силмерин растерянно оглянулась по сторонам, и на лице ее появилась тень понимания, поначалу робкая, однако постепенно перераставшая в уверенность.

– Кто это? – спросила она, взглядом указав на Элронда и Элроса.

– Сыновья Эарендила, – лаконично ответил Макалаурэ.

– А где другие близнецы? – чуть помолчав, спросила она.

Целое мгновение он не мог произнести ни слова. В окошко ударил резкий порыв ветра, и сразу гулко забарабанили первые капли дождя, быстро переросшего в ливень. Ответить было надо, и менестрель, собравшись с духом, глухо проговорил:

– Их больше нет.

Силмерин тихонько вскрикнула, в зрачках ее отразился ужас.

– О нет, мельдо, – прошептала она и сделала несколько шагов по направлению к нему.

И тогда Кано не выдержал. Подойдя к жене, он крепко обнял ее и ткнулся лицом ей в плечо, словно искал защиты.

– Прости меня, мелиссе, – прошептал он.

– За что? – все так же тихо спросила Силмерин.

Она обняла его и, поцеловав в висок, принялась ласково гладить по голове, перебирая волосы.

– Не знаю, – признался муж. – За все.

Мысли путались, и он при всем желании не смог бы сформулировать собственную идею внятно.

– Но я счастлива с тобой, – ответила жена. – А значит, ни к чему извиняться.

И вдруг она запела. Макалаурэ на долю секунды замер от неожиданности, а после расслабился и, в конце концов, ощутил, как распускается, подобно цветку под действием лучей Анара, фэа. Голос Силмерин тек, подобно ручью, и в нем он отчетливо ощущал любовь и ласку.

Смятенный разум приходил в порядок, и, хотя боль никуда не ушла, теперь он чувствовал, что может жить и действовать.

– Я люблю тебя, – прошептал он, глядя прямо в глаза жене.

Она улыбнулась, и на лице ее отразился свет, который шел, должно быть, из глубин фэа. Она привстала на цыпочки и быстро поцеловала Кано в лоб, положив ладони ему на плечи.

Песнь смолкла. Она улыбнулась тепло одними глазами и посмотрела на близнецов.

– Как вас зовут? – спросила она. – Меня Силмерин.

Малыши переглянулись, перевели взгляд с нее на Макалаурэ и обратно и ответили по очереди:

– Элронд.

– Элрос.

А после первый, задержав на менестреле взгляд чуть дольше, уточнил:

– А он ваш супруг, да?

Нолдиэ улыбнулась и, кивнув, ответила:

– Верно.

***

Раны на руках кровоточили. Уже давно растаяли круги на воде в том самом месте, куда упал Сильмарилл, а Макалаурэ все стоял и стоял, бездумно глядя в синеющую даль. Куда теперь идти? Кто примет его?

Истерзанная фэа болела еще сильнее ладоней. Ушло все, что он знал и любил. Нет больше братьев, как нет отца. Нет цели в жизни. Что осталось ему?

Анар отражался от гладкой поверхности, слепя глаза, а менестрель все никак не мог решить, броситься ли ему в море прямо сейчас или подождать иного случая.

«Но ведь это будет трусость», – подумал он.

Он тяжело вздохнул, опустив плечи, и медленно побрел вдоль кромки прибоя. Вернуться к жене на Амон Эреб он тоже решался. Он так и не смог ей дать ничего – ни спокойствия, ни уверенности в будущем, ни детей.

Чайки кричали, и только эти звуки находили отклик в его душе. Скоро набежали облака, закрыв небо, и начался дождь. Сперва слабый, он с каждой минутой все усиливался, и тут Макалаурэ вдруг услышал за спиной тихий голос:

– Кано!

Он вздрогнул, поняв, кто зовет его, и медленно обернулся. Силмерин стояла, глядя на него с надеждой и болью.

– Ты же не собираешься теперь бросить меня? – спросила она.

К горлу его подступил тугой ком, он судорожно сглотнул и покачал головой:

– Нет. Конечно, нет. Мелиссе…

Она рванулась к нему навстречу, увязая в прибрежном песке, и Кано крепко обнял ее, забыв о боли в руках и о крови, что капала до сих пор. Они стояли, прижавшись друг к другу, и вместо уст теперь переговаривались их фэар.

Ладья Ариэн медленно плыла по небу, уверенно опускаясь к западному горизонту. Наконец, Силмерин и Макалаурэ разомкнули объятия, и жена взяла руки мужа в свои:

– Что же случилось?

Тот вздохнул и, решившись, поведал ей обо всем, не таясь. И тогда она запела. Одну из тех песен, что дарят надежду на спасение. И Кано казалось, будто от пальцев ее исходит свет.

– Мелиссе, – прошептал он.

Боль немного стихла, и, хотя раны еще не затянулись, однако поток крови постепенно начал иссякать. И тогда Макалаурэ, наклонившись, ласково обнял и поцеловал любимую. Они взялись за руки и пошли вдоль берега уже вместе. Когда стемнело, Силмерин подстрелила в ближайшей рощице птицу и разожгла костер. Они с аппетитом поели, а огонь все продолжал гореть, согревая двух усталых путников, и отблески его виднелись далеко, за несколько лиг.

***

Они не заметили, как пришла волна. Ни звери, ни птицы не донесли вестей до двух одиноких путников. Только в какой-то момент вдруг послышался непривычный шум, и огромная тень накрыла небо. Макалаурэ поднял взгляд и увидел гигантский вал, почти до самого неба, который двигался прямо на них.

Силмерин вскрикнула и бросилась к мужу. А тот, обняв ее, прижал изо всех сил к груди и прошептал:

– Я с тобой, родная.

«Должно быть, это конец», – понял Кано. Ни скрыться, ни улететь, ни убежать они уже не сумеют. Что ж, не самый худший финал из возможных. Он выдержал и прошел свой путь до самой последней точки. Не сошел с него, не сдался. И больше он ничего не должен. Если только…

На лицо упали первые соленые брызги. Волна подхватила двух нолдор, закружила в гигантском водовороте, и больше всего Макалаурэ теперь боялся, что потеряет жену. А она смотрела, и на лице ее, в расширенных от ужаса зрачках он по-прежнему читал любовь.

Воздуху не хватало. Казалось, легкие вот-вот разорвет. Перед глазами его вспыхивали светящиеся круги, и в самый последний момент, уже на пороге смерти, пришло видение.

Он шел вместе с Силмерин, держа ее за руку, и над их головами сиял Анар. Но поля были те же самые, знакомые и родные, много раз исхоженные им в детстве. Они с любимой смеялись, и на лицах обоих было написано настоящее, идущее из сердец, из глубин фэар счастье.

Макалаурэ понял, что это предвидение. Apacenye. Но это был еще не конец. Те двое остановились, и навстречу им выбежала девочка. Еще совсем маленькая, лет примерно пятнадцати. На лице ее легко читались черты их обоих – его и мелиссе. И тот, другой Кано подхватил малышку и закружил.

А волна все прибывала. Земля дрожала, стонала, будто от невыносимого горя. Они тонули, все так же крепко держа друг друга в объятиях, и Макалурэ твердо решил, что выйдет из Мандоса разу же, как только это станет для него возможным. Слишком много осталось планов, которые требовалось воплотить. И для этого больше не надо было никуда спешить. Ведь счастье было здесь, с ним, рядом.

«Я выбираю жизнь», – подумал он, постаравшись передать свою мысль мелиссе, и мог бы поклясться, что она его услышала.

«Я выбираю жизнь… – повторил он. – И любовь».