355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Анатолий Гончаров » Над пропастью во лжи » Текст книги (страница 7)
Над пропастью во лжи
  • Текст добавлен: 26 сентября 2016, 16:10

Текст книги "Над пропастью во лжи"


Автор книги: Анатолий Гончаров



сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 8 страниц)

28 июня 1914 года таким безумцем был явлен миру некто Таврило Принцип, и тогдашняя Европа, так похожая на сегодняшнюю – нервозную, агрессивную и вместе с тем беспечную, погрузилась в пучину кровавой бойни, из которой никто не вышел победителем.

Гавриле и двум его сообщникам с оружием и взрывчаткой позволили беспрепятственно, добраться до центра Сараево, сербские полицейские, стоявшие на каждом углу, деликатно отворачивались при виде трех парней с котомками за плечами, спешивших занять позицию на пути кортежа эрцгерцога Франца Фердинанда.

Сараевские выстрелы послужили не причиной, а поводом к началу войны. Знало ли белградское правительство о готовящемся покушении на австрийского престолонаследника? Вопрос обсуждался монархами весь июль и почти весь август. Решено было считать, что не знало. Движение к мировой катастрофе взяло разбег от темы невиновности Сербии. А причина покушения рассматривалась как месть фанатичного одиночки за аннексию Боснии и Герцеговины – силовую акцию империи Габсбургов, вызвавшую взрыв возмущения в славянском мире и вялое сожаление в остальных европейских столицах.

Знал ли Путин, поводом и сигналом к чему прозвучал бы «чеченский взрыв» на Дубровке в октябре 2002 года, где навсегда смолк недопетый мюзикл «Норд– Ост»? Скорее всего, знал. Именно поэтому государственный переворот в России, намеченный на 25 октября, не состоялся.

Но факт остается фактом: четыре десятка обвешанных оружием и взрывчаткой боевиков во главе со звероватым Мовсаром Бараевым беспрепятственно добрались из Чечни до центра Москвы.

Это было первое чтение заокеанского проекта. К бандитскому лику Мовсара Бараева московские либералы старательно подшивали идею жертвенности сербского гимназиста Таврило Принципа.

Дело Принципа

Его опередил подельник Габринович, бросивший букет цветов с запрятанной в него бомбой прямо на колени эрцгерцогу. Но тот проворно выкинул букет из машины. 51-летний Франц Фердинанд очень надеялся уйти от навязчивой смерти и ушел бы, однако головная машина кортежа неожиданно свернула в переулок, запруженный людьми. Пробка. Конец пути. Принцип подошел почти вплотную и стал стрелять. Он верил, что умрет героем, но не допускал мысли, что – забытым. И героем ли?

На суде скажет, что в их дерзком пути в Сараево «было что-то таинственное». Сомнамбулический взгляд лунатика от рождения не оставлял сомнений: было. На самом деле ничего таинственного. Просто на каждом отрезке пути их встречали и провожали члены террористической организации «Черная рука», названной впоследствии «Молодая Босния»

Мистики не было. Была реальность, заключавшаяся в том, что события, мнящиеся историческими, почти всегда ходят парами. Еще до «сараевского выстрела» член организации, студент Жереич совершил покушение на военного губернатора Боснии и застрелился, преследуемый полицией. Белградская пресса объявила его национальным героем, а к моменту появления на сцене Принципа забыла даже как звали Жереича.

В реплике отравленного светом луны Таврило Принципа, видимо, таился ответ на вопрос, знала или не знала Сербия о готовящемся покушении. Но это уже никого не интересовало. Европа, влекомая дурным пафосом возмездия, стремительно погружалась в предлагаемые обстоятельства Первой мировой войны, которая тогда еще не имела «исходящего» номера, так как никто не помышлял о второй.

В1918 году ровесник террориста Бараева террорист Принцип умер в одиночной камере крепости Терезиенштадт от голода и ранений, полученных при аресте, не ведая, что уходит, оставляя за собой гигантское европейское кладбище. Впрочем, не только европейское. Сербия знала, что эрцгерцог будет убит в результате покушения, но к тому, что теракт правых сил против австрийской аннексии Боснии и Герцеговины вовлечет в мировую бойню армии 38 государств, готова она не была. Назвав изнуренного бессонницей террориста национальным героем, Сербия предпочла поскорее забыть о нем. «Черная рука», протянувшаяся в Сараево из недр легальной организации «Народна Одбрана», ушла в глубокую тень, где и растворилась бесследно. Одноразовым «делом принципа» для нее было – нажать на спусковой крючок австро-сербского конфликта, за которым последовал новый передел мира. Новый, но не последний. Одноразовым был и сам Таврило Принцип.

Кто знал, что помимо лунатизма он еще страдал от запущенного туберкулеза? Должны были знать. В судьбах мира легочники всегда играли настолько серьезную роль, что науке давно следовало бы заняться проблемой туберкулезной психиатрии. Чахотка проходит красной нитью через главные революционные потрясения двадцатого века, и все главные провокации осуществлялись при ее воздействии на психику обреченных. Самостоятельной роли в истории они играть не могут, но из каждого туберкулезника получается прекрасный исполнитель, воодушевленный грядущей славой борца за освобождение всего земного шара от угнетателей, гнобящих этот самый шар. Сделав свое черное дело, одноразовый борец уходит из жизни своевременно и без каких-либо траурных церемоний. Кто был никем, тот стал ничем.

Комментарий к несущественному

Владимир Путин легко разгадал и развязал главный сценарный узел «Норд-Оста» – не поехал на саммит АТЭС в Мексику, откуда, по замыслу закулисного вождя правых сил Чубайса, должен был вернуться бывшим президентом России, обвиняемым в «геноциде чеченского народа». И, соответственно, в аннексии свободолюбивой Ичкерии. В Мексику Путин отправил премьера Касьянова, уже готового воцариться в Кремле. Такой вот простой рокировкой была разрушена политическая интрига тщательно готовившегося теракта против российской государственности.

Чубайс, отождествлявший себя с подлинной демократической властью России, ничего не выиграл, скрупулезно дописывая финальный акт мюзикла «Норд– Ост», но и не проиграл. Если не считать позорно провалившегося Немцова, которого с брезгливой иронией обрывали все: «Ну что, вы уже продали американцам Чечню?» Немцов был убежден и убеждал однопартийцев Союза правых сил, что Путин ни за что не отдаст приказ штурмовать театральный центр на Дубровке в условиях, когда все скрытые подходы к зданию стали известны боевикам Бараева.

Премьер Касьянов был солидарен с нижегородским плейбоем. Штурм немыслим с точки зрения гуманистических норм. Здание буквально нашпиговано взрывчаткой, и всякие варианты силового разрешения ситуации – безумие. Нужен политический процесс урегулирования конфликта, нужны компромиссные решения. Для начала вывести федеральные войска хотя бы из одного района Чечни и восстановить ее статус-кво в рамках хасавюртовского соглашения. А что потом?

Потом – не разглашаемое, но уже известное политическое решение Чубайса, отдающее нефтеносную Чечню под протекторат Грузии. Вот она, разгадка Панкисского ущелья, где боевиков собралось больше, чем в самой Чечне. Соединенные Штаты политкорректно попросят Россию удалиться с театра военных действий. Дело принципа, господа!..

Однако по причине переедания демократических ценностей у российской истории случился заворот сюжета. Чтобы проникнуть в суть творческого замысла модного мюзикла, необходимо оттолкнуться от беллетризованной документалистики.

В 1912 году лейтенант российского флота Георгий Брусилов снарядил экспедицию в Арктику. Он так страстно мечтал осуществить сквозное плавание по Северному морскому пути за одну навигацию, что забыл прихватить на борт «Святой Анны» санное снаряжение и солнцезащитные очки, и эта оплошность оказалась такой же катастрофической, как если бы шхуна получила серьезную пробоину. В 1940 году писатель Вениамин Каверин вбил в эту воображаемую пробоину изрядный сюжетный клин, разложив образ реального лейтенанта на двух воображаемых капитанов и одного вредителя Татаринова, просверлившего кошмарные дыры в фортрюме корабля своего соперника. В конце 2001 года в одну из этих дыр вылез шоумен Саша Цекало с мюзиклом, поставленным по мотивам романа «Два капитана». Спустя еще год сюда протиснулись запакованные тротилом крысы Мовсара Бараева, заявившего, что они пришли, чтобы победить или умереть. Между прочим, протиснулись они в зал Театрального центра через соседствующий с ним гей-клуб культурных педерастов «Центральная станция», принадлежавший Илье Абатурову и бывшему мужу Кристины Орбакайте – Руслану Байсарову.

«Пятая колонна» Москвы захлебывалась в гуманитарной истерике: «Путин должен вывести войска из Чечни и сесть за стол переговоров!» Марк Розовский в студии Савика Шустера закатил в прямом эфире 15-минутную программную речь с театральной слезой и трагическим заламыванием рук: «Кто сегодня спасает невинных людей? Наши! Кто ходит на переговоры с боевиками? Наши! И где эти русские «патриотисты», я вас спрашиваю?!.»

«Наши», которые со Львом Новоженовым, восторженно внимали. Они с нескрываемым нетерпением ждали повторения Буденновска, потопления продырявленного Чубайсом кремлевского ковчега и закономерного поражения президента Путина.

Театральный разъезд

Герои романа «Два капитана» в своих непостижимых передвижениях во льдах преодолевают в разных направлениях почти четыре десятка градусов северной широты, но почему-то все время натыкаются друг на друга. В результате географического произвола Каверина капитан Татаринов, дрейфующий вокруг Земли Франца-Иосифа, названной в честь императора Австрии, короля Венгрии и родного дяди убиенного Гаврилой Принципом Франца Фердинанда, необъяснимым образом открывает Северную Землю, которая расположена совсем в другой точке Арктики.

Алла Борисовна Пугачева прекрасно знала географию, психологию и физиологию бывшего чеченского зятя и потому кинулась на Дубровку спасать семейную репутацию: банное мужеложство – это одно, а политический террор – совсем другое. С видимой целью разделить эти понятия нанесла неофициальный визит в упомянутый гей-клуб, однако без всякого успеха и без подробностей для телевидения. Промелькнула кометой – вся распахнутая, кипящая коммунальным негодованием тещи – и скрылась курсом норд-ост. Чеченский зять, как выяснилось, предусмотрительно исчез вместе с подельником Абатуровым еще до того, как прибыли сюда отморозки Бараева.

Накануне «дня Д» из Москвы посыпались многие, хотя земля еще не вздрогнула от запланированного взрыва. Ускакали, как всадники Апокалипсиса, самые осведомленные о предстоящем теракте, кроме тех его соучастников, коим, согласно сценарию Чубайса, следовало накалять общественную атмосферу вокруг Театрального центра, где съемочные бригады НТВ развернули аппаратуру прямой трансляции практически одновременно с захватом здания боевиками.

Упорхнули в Минск обеспечивать себе алиби Немцов с Хакамадой. В Томск отправился творчески одинокий Явлинский. Растворился в околозвездном пространстве хитрый «яблочник» Лукин. Словом, кто куда. На гулкой чеченской трубе осталась сидеть туго соображавшая заслуженная плакальщица Ичкерии Анна Политковская. И бродили над встревоженной Москвой тучи, запакованные дождем.

Брутальный Лукашенко в Минске поломал эффектный поворот сюжета, в соответствии с которым лидеров СПС через пару дней должны были торжественно и гласно призвать ко спасению отечества от ужасной трагедии в центре столицы и неминуемых массовых волнений по всей стране. Дескать, только с ними будет говорить полевой командир Бараев, только их слову он верит. Вышло по-другому. Дежурных спасителей отечества Лукашенко выдворил из Минска со скандалом, и они вынуждены были дожидаться условленного вызова на Дубровку в Москве. Явлинский, у которого, должно, быть, сдали нервы, позволил Бараеву сам: почему Немцов, Хакамада и Кобзон, а не он, обожаемый всеми Гриша – главное действующее лицо российской демократии?..

Он окончательно потерял лицо, когда брел в одиночестве к машине, формально отметившись у Бараева. А тот решил, что такое лицо не жалко и потерять. Отсутствует в мюзикле «Норд-Ост» спасительный каверинский эпизод, когда полярник Саня Григорьев, безнадежно застрявший на 80-м градусе северной широты, обнаруживает вдруг укромный схрон с необходимыми для спасения вещами: латунный багор со «Святой Марии», лодку, поставленную на сани, а в ней два ружья, секстант, полевой бинокль, спальный мешок из оленьего меха, топор, примус в кожухе и... Хорошо бы сюда политическую программу Союза правых сил, проект реформирования РАО «ЕЭС России», мадам Брошкину с дочерью Кристиной и бывшим зятем Русланом – тут бы и немой заговорил, требуя отставки президента Путина, а слепой увидел бы истинных спасителей отечества, о которых Марк Розовский вещал из кармана Савика Шустера...

Розовский не упомянул продюсера мюзикла Сашу Цекало. Тот сам себя обозначил. Вышел из постели в эфир Первого канала и со знанием дела пресек всякую возможность для бойцов «Альфы», «Вымпела» и спецназа МВД «Русь» скрытно проникнуть в захваченное здание до того, как в нем успели освоиться боевики. Цекало хорошо знал функциональные особенности реконструированного ДК подшипникового завода и выдавал их в прямой эфир.

Боевики внимательно смотрели передачу и мотали себе на ус откровения шоумена: «В этом зале должно находиться около тысячи человек. Там есть запасные выходы и подходы, о которых мало кто знает. Можно незаметно проникнуть с крыши, можно с севера и с востока. А со стороны Дубровского проезда есть пожарная лестница, по ней легко попасть на второй этаж – никто не увидит, там все прикрыто рекламным щитом...»

Знали альфовцы про эти скрытые подходы. Но теперь знали и террористы. Тут и немой заговорит матом, а слепой увидит, как проворно боевики минируют места, указанные Цекало, отрезая пути к спасению людей. Ожидаемая катастрофа обретала очертания желаемого либералами Апокалипсиса. Взрыв на Дубровке угрожал накрыть всю Россию. Осатаневшая массовка истошно вопила рекомендованные «речевки»: «Долой войну в Чечне! Долой Путина!..»

Джорджия-2

О тайных стратегических замыслах любого государства можно догадаться по масштабам дорожного строительства. Нищая Грузия, жившая кредитами и контрабандой, с небывалым для советских времен размахом строила на американские доллары дороги в сторону российских границ – железные, бетонные, асфальтовые. По ним, как предполагалось, пойдут эшелоны цистерн с легкой чеченской нефтью.

В 1942 году немцы рвались не в Сибирь. Нефть им нужна была, а не кедровые орешки – нефть Моздока, Грозного и Баку. Обеспечивала фланг этого мощного рывка за нефтью 6-я армия фельдмаршала Паулюса, разбитая и плененная под Сталинградом. Когда там все стало ясно, немцы даже не пытались закрепиться на достигнутых рубежах и сразу оставили Северный Кавказ. Без нефти он был им неинтересен.

Обеспечить «Джорджию» нефтью и газом можно только за счет России, вычленив из ее состава «свободную и независимую Ичкерию». Над воплощением этого бизнес-плана работали две самые влиятельные диаспоры в Москве – грузинская и чеченская. Идеологическую поддержку осуществляла «пятая колонна», ведомая чубайсовским Союзом правых сил. Отсюда и кажущийся невразумительным алгоритм чеченского сепаратизма: вначале полный суверенитет и вывод войск, и только потом – переговоры о суверенитете. Телегу волокли поперед лошади.

Масхадов с Басаевым и Удугов с Закаевым знали, чего добивались. На следующий же день после того, как Чубайс или кто-нибудь вместо него объявит о суверенитете Ичкерии, будет синхронно обнародовано решение о создании нового государственного образования – Грузино-Чеченской федерации, фактически 53-го штата Джорджия-2. Соединенные Штаты планировали это вторым шагом после расчленения Ирака на три зависимых от Вашингтона эмирата. Там разъять, здесь соединить – нефтяной бизнес лапотных янки не ведает государственных границ, как не ведал его исламистский террор. Аллах акбар – и все дела.

Путин прервал действие не на том акте, которого ждали. И отыграл преимущество. Самодеятельная сходка чеченцев в Копенгагене открылась с опозданием на два дня. И без слезных причитаний о погибших в Москве «национальных героях Ичкерии». Уровень их отмороженности был столь высок, а тупая жестокость столь очевидна, что про кошмар на Дубровке решили умолчать. Мовсар Бараев – не Гаврило, понимаете, Принцип. Тихо в кукольном президиуме конгресса сидели Ландсбергис с Хасбулатовым, представлявшие, вероятно, интересы Туманности Андромеды. А полномочный делегат «Джорджии» сидел с наушниками и ловил под столом сообщения информационных агентств об арестах в Москве пособников Бараева, страшась, видимо, услышать грузинские фамилии. Шеварднадзе в Тбилиси струхнул отчаянно.

Во-первых, российский спецназ исключил всякую возможность адского взрыва в Москве, казавшегося к исходу третьих суток неотвратимым. Во-вторых, «Белому Лису» донесли скверную новость: Бараев не был убит сразу, прежде его обездвижили автоматной очередью по ногам, а затем выжали из него все, что он знал о сообщниках по ту сторону оцепления: от кого получал приказы, кто разрабатывал операцию и прикрывал маршрут, а главное где планировался «парный» теракт. «На Курском вокзале...» – ответил Бараев на последний в своей жизни вопрос.

Шеварднадзе велел срочно связаться с Путиным, чтобы первым выразить восхищение действиями спецслужб. Он и впрямь оказался первым, кто позвонил в Кремль сразу после штурма, словно знал, что через три дня президент России даст указание Генштабу определить цели для нанесения ударов по базам террористов, где бы они ни находились. Знать, конечно, не мог, и «Гамлета» не листал перед сном, однако чутью своему доверял: «Ты, старый крот! Как скор ты под землей! Уж подкопалея?..»

А Путин все эти три дня вел свою игру. На улице Мельникова фактически действовали два штаба. Один – подчеркнуто либеральный, доступный даже для тайных сообщников Бараева. Его возглавлял Сергей Ястржембский. С утра до вечера там активно переливали из пустого в порожнее, позволяя отслеживать кому это положено направленность действий «пятой колонны», не ведавшей чувства меры ни в чем. В настоящий штаб либеральным тусовщикам ходу не было. Всю работу вели там два генерал-полковника: Проничев от ФСБ и Васильев от МВД.

Что такое искусство, как не чуткое чувство меры, Марку Розовскому понять не дано. Вспомнил о своей брошенной семье и дочери, угодившей в заложницы, когда понадобилось заклеймить в эфире русских «патриотистов», ничего не предпринимающих для спасения пленников «Норд-Оста». Наговорил на полную статью УК РФ, карающую за разжигание межнациональной розни, и сел вспоминать Шекспира: «Так блекнет цвет решимости природной при тусклом свете бледного ума, и замыслы с размахом не по чину меняют путь и терпят неуспех...»

Тусклый свет бледного ума с трудом отделял бурьян от фиалок, которых не было, и овнов от козлищ, которые были. Ни одна сколько-нибудь значимая фигура чеченской диаспоры, кроме Асланбека Аслаханова, не появилась на Дубровке. Ждали исхода у домашних телефонов. Еще до налета знали, что в отсутствие Путина на переговоры с Бараевым выйдет Касьянов, и все покатится по наезженной колее Буденновска – с триумфом московского джихада, венцом которого станет провозглашение в Копенгагене независимой Республики Ичкерия. Однако датские власти, опомнившись, занялись «гнилью в державе» и арестовали центральную фигуру чеченского сходняка – Ахмеда Закаева.

Не стоило пенять Путину, что он принял в Кремле Явлинского и поблагодарил за сыгранную роль ненужного статиста, коего Абу-Бакар напутствовал, как и прочих ходоков: «Еще раз придешь – расстреляем!» Аудиенция в Кремле – не более чем тактический ход, демонстративно отделявший условных овнов «Яблока» от безусловных козлищ Союза правых сил.

Комментарий к несущественному

Спустя 12 лет не нашлось среди овнов и козлищ лунного адепта «Черной руки», способного дать сигнал к отмщению России за «аннексию» Крыма. Лишь заброшенные могилы миллионов одиночек, одержимых бессонницей, ненадолго оживают по случаю национальных торжеств с трансляцией стандартных речей от кабинета политических теней и массовыми гуляньями, за которыми грядет очередная авантюра, создающая оптимальные условия для нового прочтения великой американской мечты президента Обамы. И кажется, что готовый взорваться мир он унаследовал от несчастного эрцгерцога Франца Фердинанда.

Если так, то все дело по-прежнему в Принципе.

12-14 декабря 2014 года

Глава сто десятая

Не прошло и недели после саммита «двадцатки» в Брисбене, как австралийская пресса открыла миру секрет королевской семьи Виндзоров: Елизавета II намерена покинуть трон и передать британскую корону... Кому?

В этом вопросе заключалась давно ожидаемая сенсация, полученная «из достоверных источников» в окружении премьера Кэмерона. Корона достанется не Чарльзу, принцу Уэльскому, состарившемуся в статусе «наследника первой очереди», а его сыну и внуку Елизаветы, 32-летнему принцу Уильяму Уэльскому, посвященному бабушкой в рыцари Ордена Подвязки.

Корона ладно, а за какие заслуги титул? Видимо, за любовные романы с Бритни Спирс, Ванессой Мэй, Клаудией Шиффер и 43-летней моделью Палмер-Томкинсон. За то, что эти транзитные интрижки вспыхивали и гасли без какого-либо ущерба для репутации Виндзоров. В отличие от бисексуальных связей Чарльза, не вылезавшего из скандалов даже после шокирующей женитьбы на мужеподобной Камилле Паркер-Боулз, которую принц Уильям удостоил дворцовой клички Ротвейлер.

Ничего удивительного в том, что, согласно опросам, большинство подданных Ее Величества хотели бы видеть следующим своим сюзереном именно принца Уильяма, и только пятая часть из опрошенных высказалась за «первоочередного» престолонаследника.

Принц Чарльз, по мнению двора, пользуется репутацией вдумчивого человека лишь потому что с особой тщательностью и завидной рассудительностью выбирает себе нижнее белье от Гальяно, после чего долго еще обсуждает его достоинства, уединившись с камердинером. Во всем остальном, кроме, пожалуй, охоты на благородных оленей, кронпринц безнадежен. Что, кстати, уже осознала и случайная герцогиня Корнуольская по кличке Ротвейлер.

В общем, предстоящий уход Елизаветы II с монархической сцены – никакая не сенсация. 88 лет от роду, из них 62 на троне – это ли не весомая причина удалиться на покой? Все решения на сей счет уже приняты, процесс запущен. Только никому не надо знать, что королева давно замыслила расстаться с тяжкой короной, ибо не смогла и не пожелала примириться с торгашеским духом нового времени. Солнце над Британской империей закатилось. И, Боже правый, как невыносимо несносны для нее эти коленопреклоненные недотепы, коих она благословляла возглавить правительство!

Лопоухому Тони Блэру, прозванному «пуделем Буша», она сказала: «Вы мой десятый премьер-министр, господин Блэр. Первым был Уинстон Черчилль. Вы тогда еще не родились». Хотела, видимо, уточнить, что и родившись, не сумел дорасти до уровня сэра Уинстона, но не стала. Все было ясно и так.

После Блэра был никакой Гордон Браун. За ним пришел суетливый, тщеславный и не в меру говорливый Дэвид Кэмерон, неспособный сделать и шага без дозволения Вашингтона. Единственный раз, когда он взбрыкнул, имел место в январе 2013 года. Заявил, что в обозримой перспективе Британия выйдет из состава Евросоюза. Не успел Кэмерон насладиться собственной смелостью, как в Лондон примчался вице-президент США Джозеф Байден с поручением Барака Обамы устроить порку британскому премьеру. США отнюдь не желали потерять «троянского коня» из-за пиар-глупостей тщеславного премьера: «Нам нужна сильная Британия внутри слабого Евросоюза! Больше никаких эпатажных жестов».

Вызвавшая Кэмерона на ковер Елизавета услышала привычные ссылки на то, что во всех неудачах кабинета виноваты русские шпионы, что вызвало у нее столь же привычное чувство раздражения и брезгливости.

Британская королева уважала русских шпионов ничуть не меньше, чем презирала своих премьеров.

Охота за королевским порно

В 1960 году в Лондоне появился новый помощник военно-морского атташе – кадровый офицер ГРУ, 34-летний ровесник королевы Елизаветы Евгений Иванов. Довольно скоро блестящий капитан-лейтенант обзавелся связями, стал желанным завсегдатаем светских приемов. Среди его новых знакомых особо выделялся Стивен Уард, профессиональный остеопат, пользовавший представителей высшего света, художник-портретист, получавший заказы даже от Черчилля и членов королевской семьи. Увлекаясь еще и фотографией, Уард тесно общался с официальным королевским фотографом Бэроном Нэй-хумом.

Но подлинной страстью художника-костоправа было банальное сводничество. Как опытная бандерша, Уард завлекал в свои тенета красивых девушек, окружал заботой и вниманием начинающих и уже известных актрис. От них требовалось только одно – за щедрую плату развлекать высоких гостей закрытого «Четверг-клуба», среди которых часто появлялся принц-консорт Филипп, беспечно полагавший, что царствующая супруга никогда об этом не узнает. Девицы умели будить в клиентах дремлющую похоть и всячески ублажать участием в секс-играх под названием «Поймай сучку» или «Найди ле-ди». Наибольшей популярностью у лондонской знати пользовались «Вечера с мужчиной в маске» – безбашенные оргии, в которых среди обнаженных «вакханок» резвились члены британского парламента, министры, банкиры и потомственные аристократы голубых кровей, наивно надеявшиеся скрыть свое лицо.

Одной из самых востребованных девушек «Четверг– клуба» была некая Кристин Килер. К ярой зависти многих посетителей, на нее запал заместитель военного министра Джон Профьюмо, которому прочили пост премьера от Консервативной партии. Потерявший голову Профьюмо напрочь забыл о существовании супруги Валери, а та, в свою очередь, запала на русскую водку от капитан-лейтенанта Иванова, который недурно освоился не только в супружеской постели, но и на рабочем столе Профьюмо, черпая там для своего ведомства разумное, доброе, вечное – в объемах, какие непросто было переварить Управлению стратегического анализа ГРУ.

Вскоре Иванов познакомился и с пассией Джона – Кристин Килер. Та откровенно восхищалась военным дипломатом: «Ах, мой русский медвежонок!» Хотя едва ли не догадывалась, чем занимается в Лондоне этот «медвежонок». А он находил весьма остроумными уловки, посредством которых Кристин выведывала у млеющего Профьюмо строго засекреченные даты поставок западногерманских ракет в Англию: «Джон, милый, ты сегодня не в форме. Наверное, думаешь про эти дурацкие ракеты, да? Когда же они, наконец, прибудут?..»

Не в ракетах дело было. Хрущев еще в 1956 году поставил перед внешней разведкой задачу – найти компромат на воинственного противника СССР, британского премьера Гарольда Макмиллана, чтобы гарантированно свалить его кабинет и освободить место для лояльного к Советам лейбориста Гарольда Вильсона. Их обоих терпеть не могла Елиза-вета II, но это лыко в строку не шло.

Задача сама по себе невероятно трудная, а дело усугублялось еще и тем, что Лейбористскую партию возглавляли совсем не жаловавшие русских «атлантисты» Хью Гейтскелл и Джордж Браун. Но так уж случилось, что сэр Хью внезапно скончался от какого-то загадочного вируса, а мистер Браун, испугавшись заражения, подал в отставку.

Решающую роль в разведывательной операции сыграли скандальные фотографии, сделанные Бэроном Нэйхумом во время оргий с деятельным участием Профьюмо, а также в процессе его интимных встреч с Кристин Килер. Скандал разразился страшный. Пресса буйствовала. Парламент взрывался праведным негодованием (что было вполне объяснимо, ведь большинство депутатов видело себя на месте несчастного замминистра, вляпавшегося по самое некуда). А милая Килер, которой контрразведка «наступила на хвост», сдавала клиентов одного за другим. Кроме «русского медвежонка». Хотя в конце концов дознались и про него.

Далее сработал бильярдный прием «два шара в лузу»: вслед за Джоном Профьюмо вынужден был подать в отставку и премьер Гарольд Макмиллан. Одно было непонятно – каким образом фривольные свидетельства тайной жизни британских верхов попали в руки капитан-лейтенанта Иванова? Очень просто, как выяснилось. От того самого остеопата и сводника Стивена Уарда, коему после кончины Нэйхума достался скабрезный фотоальбом. Предчувствуя беду, Уард пытался таким образом выкрутиться из опасной заварушки. Да, многие высокопоставленные персоны жестоко пострадали, некоторые их «вакханки» вроде Кристин Килер угодили за решетку, еще пятерых девушек из «Четверг-клуба» и вовсе нашли мертвыми, но ведь он, Стивен Уард, как ни крути, помог Гарольду Вильсону стать премьером, показав видных консерваторов из кабинета Макмиллана в одних бакенбардах, не так ли?

Наверно, все же не так. 8 июня 1963 года лондонская полиция арестовала Уарда, а 30 июля он покончил с собой. Передоз героина – фирменный почерк МИ-6. Про замечательный радиоактивный изотоп «полоний-210» в те годы еще не знали. Офицера военной разведки Иванова, ставшего капитаном второго ранга, отозвали в Москву. До своей отставки в 1981 году он служил начальником Управления стратегического анализа ГРУ. Умер в 1994 году в возрасте 68 лет. Когда принц-консорт Филипп за семейным завтраком сообщил об этом венценосной супруге, она отрешенно молчала с минуту, а потом молвила задумчиво: «Он прожил жизнь, достойную Джеймса Бонда».

Филипп, конечно, знал, что «агент 007» – любимый литературный герой Елизаветы, но откуда Ее Величеству известно про «достойную жизнь» русского шпиона? Хотел спросить, но почему-то не решился. Видимо, догадался, что ответа не будет.

Комментарий к несущественному

27 июня 2007 года в Британии произошла смена кабинета министров Ее Величества. Однако вертлявый Тони Блэр считал, что у него еще остается шанс продлить пребывание в премьерах. Надо только намекнуть королеве, что ему известна тайна ее официального советника и сердечного друга Энтони Бланта, много лет работавшего на советскую разведку. Не шантажировать, боже упаси, а только осторожно намекнуть, что Блант являлся пятым членом знаменитой «кембриджской пятерки», из которой были известны только четверо – Ким Филби, Дональд Маклин, Гай Берджес и Джон Кернкросс. Да и это, в сущности, ни для кого не новость. Тут дело тонкое.

В 1951 году в Москву бежали Берджес и Маклин. Ким Филби спустя 12 лет тайно покинул Бейрут и тоже оказался в Москве. Кернкросса успел выдать перебежчик Игорь Гузенко, служивший шифровальщиком в советском посольстве в Канаде. Вокруг имени пятого клубились легенды. Едва различимые нити протянулись к Энтони Бланту от другого предателя – офицера КГБ Олега Лялина, работавшего в Лондоне под крышей торгпредства. Он попросил политического убежища вместе со своей секретаршей Ириной Тепляковой, пожелавшей поменять мужа заодно с отечеством.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю