Текст книги "Князь Мещерский (СИ)"

Автор книги: Анатолий Дроздов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

„Яще Польска не сгинела, кеды мы жиемы“ – так звучат первые слова гимна Польши. Остаться в живых и не сгинуть от рук жестокого захватчика полякам помогла русская армия. Слава ей!

В. Гиляровский».

Глава 7

Мэгги вышла на улицу и торопливо застегнула воротник пальто. Бр-р! Сентябрь в этом году выдался ненастным: холодный ветер, мелкий, противный дождь, который сеется из нависших над Лондоном туч. Хотя, когда это осень в Британии была солнечной? Тучи над ней постоянно. Вот и сейчас они опустились над городом так низко, что цепляют Биг Бен. Впечатление такое, что они затянули небо навсегда.

Мэгги вздохнула и осторожно двинулась по мокрым камням мостовой. Не хватало поскользнуться и угодить в лошадиный помет, кучки которого разбросаны здесь и там. Или того хуже – сломать руку или ногу. Ее непременно уволят, и кто тогда позаботится о малышке? Без того каждый пенни на счету. Все, что скопили при жизни мужа, потрачено на врачей, а Полли необходимо хорошее питание…

– Миссис Галлахер?

Мэгги встала и обернулась. В трех шагах от нее на пустынной в этот час улице стоял мужчина в макинтоше, котелке и со сложенным зонтом, на который он опирался, как на трость. Обычный прохожий, каких в Лондоне тысячи. Лицо невыразительное, неприметное – увидишь и забудешь.

– Мистер? – удивленно сказала Мэгги. – Мы знакомы?

– Нет, – ответил прохожий и слегка приподнял котелок левой рукой. – Но я не против с познакомиться ближе.

– Я не разговариваю с незнакомыми мужчинами! – отрезала Мэгги. – Тем более, на улице.

Она повернулась, но не успела сделать шага, как позади тихо сказали:

– Речь о вашей дочери Полли.

– Что с ней? – Мэгги стремительно обернулась. – Что случилось?

– Ничего, – успокоил прохожий. – Если не считать того, что она тяжело больна.

– Вам, что за дело? – окрысилась Мэгги.

– Есть возможность ее излечить.

Безумная надежда на миг овладела Мэгги, но она задавила ее в зародыше. Чудес не бывает, и добрые феи помогают беднякам только в сказках. Тем более что прохожий на фею не походил. Мегги внимательно посмотрела на незнакомца. Одет на первый взгляд скромно, но одежда дорогая. Макинтош модного покроя с пелериной куплен явно в Burberry – Мэгги разбиралась в таких вещах. Ботинки сшиты на заказ, как и котелок. Зонт с ручкой из слоновой кости…

– Если вы из тех мошенников, которые тянут деньги из родственников больных, предлагая им чудодейственные средства для исцеления, то ошиблись адресом, – сказала Мэгги. – Денег у меня нет и взять их негде.

– Денег не потребуется, – успокоил господин. – Мы могли бы поговорить? Желательно не на улице – здесь сыро и холодно. Неподалеку есть неплохой паб. Я угощаю.

– Хорошо, – кивнула Мэгги. А чего ей терять? Этот тип решил ее соблазнить? Смешно. Мэгги за тридцать. Она и в молодости не славилась красотой, а теперь, когда горе и заботы иссушили тело и проложили морщины на лице… Интересно, что нужно от нее этому пройдохе? Откуда он знает о Полли?..

Паб и вправду оказался неплохим. Тяжелая мебель из потемневшего дуба, запах яичницы с беконом и крепкого пива, мягкий свет газовых рожков. Посетителей немного. А чему удивляться: будний день, разгар дня. К вечеру здесь будет не протолкнуться. Когда-то Мэгги посещала такие места, но это было, кажется, в другой жизни. Странный тип провел ее в дальний уголок, помог снять пальто, разделся сам, повесив макинтош и котелок на вбитые в стену фигурные гвозди. Мэгги осталась в шляпке – женщине без нее неприлично. Воспользовавшись ситуацией, она более тщательно рассмотрела незнакомца. Первое впечатление не обмануло: не из бедных. Костюм из тончайшей шерсти, пошит на заказ. И что нужно от Мэгги этому богачу?

– Пиво? – спросил тип, после того, как они сели. – Или эль?

– Эль, – сказала Мэгги, – темный. И пусть его подогреют. На улице сыро, я продрогла.

Незнакомец кивнул и подозвал официанта. Себе он заказал виски, выдержанный ирландский Бушмилс, что опять-таки подтвердило догадку Мэгги – точно не из бедных. Официант обернулся скоро. Некоторое время Мэгги, прикрыв глаза от удовольствия, потягивала теплый, горьковатый напиток. Замечательный эль! От него в желудке становилось тепло, а в голове будто поселялся туман. От этого на душе становилось спокойно и легко. Допив эль, она с сожалением поставила пустую кружку на дубовую столешницу.

– Еще? – предложил незнакомец. Мэгги заметила, что свой виски он только пригубил.

– Нет, – покачала она головой. – Давайте поговорим, раз вы этого желали. Кстати, как мне к вам обращаться?

– Зовите меня Майклом.

– И все? Просто Майкл?

– Этого достаточно. Итак, миссис Галлахер, есть возможность исцелить вашу дочь. Как уже сказал, совершенно бесплатно.

– Это невозможно, – покачала головой Мэгги. – Полли показывали лучшим лондонским врачам, – она сморщилась. Именно на «лучших» ушли семейные сбережения. – Они в один голос заявили, что туберкулез в настоящее время неизлечим. Можно отвезти девочку в санаторий в Швейцарию, но гарантий нет. К тому же санаторий мне не по карману. Или хотите сказать, что врачи ошибаются?

– Нет, – ответил Майкл. – Они правы, но частично. Никто в Британии, а также во Франции, в Швейцарии и других странах не лечит детский туберкулез. За исключением одного государства. Вот! – он достал из внутреннего кармана сложенную газету и положил ее перед Мэгги. Статья на рыхлом бумажном листе была обведена красным карандашом.

– Я не знаю этого языка, – сказала Мэгги, бросив взгляд на текст. – Буквы незнакомые.

– Это кириллица, газета русская. Вот перевод.

Майкл положил на стол листок с рукописным текстом. Мэгги взяла его и поднесла к свету рожка.

«…Вчера в клинике Бергера для чахоточных детей состоялось радостное событие: выписка полностью исцеленных маленьких пациентов. По такому случаю руководство клиники устроило небольшое торжество, на котором присутствовали родители и другие родственники детей. Они от всего сердца благодарили врачей и сестер милосердия, которые вернули им дорогих чад здоровыми. В ответной речи г-н Бергер заявил, что благодарить нужно не их, а лейб-хирурга Ея Императорского Величества князя Мещерского, который, применив необычные методы лечения, добился столь блестящего результата. Подробности этой методики оратор не раскрыл, сказав, что они уникальны и повторить их другим, к сожалению, невозможно. В то же время он обнадежил присутствующих, сообщив, что русским ученым удалось создать лекарство, которое, как показали испытания, благотворно воздействует на больных чахоткой и, вполне возможно, что этот бич, уносящий в могилу тысячи людей, будет окончательно побежден в скором времени.

Сам князь, к сожалению, на торжестве не присутствовал. Г-н Бергер объяснил это занятостью врача, который с утра до вечера оперирует раненых русских солдат и офицеров, которых везут с фронта. В то же время он успокоил присутствовавших заверением, что лечить детей в его клинике князь продолжит, добавив, что занимается тот этим бескорыстно, не требуя за исцеление даже малой платы. Единственным условием лейб-хирурга было помещение в клинику всех больных детей – как состоятельных, так и недостаточных родителей…»

Далее текст перевода обрывался, хотя статья, как заметила Мэгги, была больше. Она вопросительно посмотрела на Майкла.

– Дальше не интересно, – пояснил тот. – Автор славит князя, царствующий дом, лично императрицу. Что действительно важно, я перевел.

– Это князь сможет вылечить Полли?

– Как и других детей.

– Мне придется везти дочь в Россию?

– Нет, миссис Галлахер, этого не нужно. Более того, не желательно.

– Почему?

Вместо ответа Майкл пристально посмотрел на нее.

– Понимаю, – догадалась Мэгги. – За исцеление дочери мне придется заплатить. Только чем? От денег вы отказались, к тому же у меня их нет. Сомневаюсь, что я интересую вас, как женщина. Чего вы хотите?

– Услуги.

– Какой?

– Для начала я задам вам вопрос. На что вы готовы ради исцеления дочери?

– На все! – твердо сказала Мэгги.

– Даже на убийство?

– От меня потребуют кого-то убить?

– Возможно.

– Тогда нет.

– А говорили, что готовы на все, – укорил ее Майкл.

– Если я кого-то убью, меня повесят, – сказала Мэгги. – Кто тогда позаботится о Полли? Родственников, которые могли бы взять ее к себе, у нас нет. Малышку сдадут в приют, где все будут издеваться над ней, как над дочерью убийцы. Лучше смерть.

– Вас беспокоит только это? – спросил Майкл.

– Да! – сказала Мэгги.

– Тогда не о чем беспокоиться. Суд над вами не входит в наши планы. Ведь вы скажете, кто вас нанял, а это нежелательно. Не волнуйтесь, вам не придется стрелять, резать или подливать кому-то яд в суп. Все проще. После акции вас вывезут из Британии в другую страну. Там подарят дом и выделят ежегодную ренту в тысячу фунтов.

«Тысячу! – изумилась Мэгги. – Это почти в двадцать раз больше, чем я получаю на службе».

– Щедрое предложение, – сказала, покачав головой. – Слишком щедрое для бедной горничной. Дешевле убить.

– Понимаю ваши сомнения, – кивнул Майкл. – Поэтому постараюсь их развеять. Вы сможете взять недельный отпуск на службе?

– Да, – сказала Мэгги, подумав.

– Займитесь этим. На службе скажете, что повезете дочку к французским врачам, тем более что это правда. Вы отправитесь в Париж, где поселитесь в отеле «Шаванель» на Елисейских полях…

– Извините, сэр! – перебила его Мэгги. – Я слыхала об этом отеле. Вы знаете, сколько там стоит номер?

– Пусть это вас не беспокоит. Я дам вам пятьсот фунтов прямо сейчас, Майкл достал из кармана пухлый конверт и положил его на стол, – это на начальные расходы. Приоденьтесь сами, купите нарядную одежду дочери. Вы не должны вызвать недоумения в «Шаванель» своим видом. В отеле вас будут ждать. Полли обследуют в лучшей клинике Парижа, после чего ею займется князь. Результат лечения опять же подтвердит французский врач, причем, вы можете выбрать его сами. При желанию можно показать Полли и британскому врачу, но я бы не рекомендовал – привлечет излишнее внимание. Врач обязательно захочет узнать, как вам удалось исцелить дочь.

Мэгги задумалась. Предложение было невероятно щедрым. Да что там – просто сказочным. И хотя весь ее жизненный опыт прямо вопил, что соглашаться нельзя, все та же безумная надежда, которая полыхнула в ней на улице, заставила осторожность замолчать. Но она все же не удержалась.

– Кого мне придется убить?

– Узнаете в Париже.

– И все же?

– Это очень плохой человек, миссис Галлахер. По его вине погибли десятки невинных людей, в том числе женщины и дети, – лицо Майкла на миг исказила гримаса, и это дало Мэгги понять, что собеседник не врет. – Самому младшему из погибших детей было пять лет.

– Боже! – воскликнула Мэгги. – Но почему нельзя наказать его по суду?

– В Британии это невозможно. Ну, что миссис Галлахер? Возьмете деньги?

– Давайте! – сказала Мэгги…

Домой она шла, не обращая внимания на дождь и ветер. В голове царил хаос. На что она сегодня согласилась? И чем это кончится? Вряд ли чем-то хорошим. Но с другой стороны… «Ладно, – успокоила себя Мэгги. – Я пока ничего не обещала. Пусть сначала они вылечат Полли. А там посмотрим…» И хотя рассудок твердил, что это глупая отговорка, и она угодила в смертельно опасные тенета, Мэгги заставила его умолкнуть. Жизненные невзгоды научили ее справляться с такими вещами.

* * *

К государыне мы отправились с Смирновым. Полковник доложил о деталях предстоящей операции, Мария выслушала, и некоторое время задумчиво ходила по кабинету, заложив руки за спину. Двигалась она легко. Сломанная нога успешно зажила, даже шрамов почти не осталось. Я сам снимал с нее апарат Илизарова, так что знал. Мы с полковником терпеливо ждали. Наконец, Мария остановилась и повернулась к нам.

– Хорошо, – сказала твердо, – я согласна. Вы, князь, отправитесь в Париж по врачебным делам. Французы завалили меня просьбами прислать вас для рассказа о новейших методах лечения и проведения показательных операций. Отказывать не удобно, да и не нужно. Порядок пребывания в Париже согласуете в министерстве иностранных дел, я дам им распоряжение. Вас будут сопровождать: жених наследницы престола не последнее лицо в государстве. Кого из медиков взять с собой, решайте сами. Кроме них в свиту войдет чиновник МИДа и охрана – подберем кого-нибудь из жандармов. Визит определим, как частный. Это означает, что вас не станут принимать на официальном уровне. Ни к чему это. Ваших людей, – она посмотрела на полковника, – в свите князя быть не должно.

– Разумеется, – сказал Смирнов. – Они свяжутся с Валерианом Витольдовичем в Париже.

– Постарайтесь сделать так, чтобы истинная цель миссии осталась неизвестной для всех, в том числе и для сопровождающих князя лиц.

– Понял, ваше императорское величество!

– А теперь оставьте нас, Платон Андреевич! Мне нужно сказать князю пару слов.

Смирнов поклонился и вышел.

– В Париже посетите нашего военного агента, – сказала Мария. – У графа Игнатьева затруднения. Французы завалили его предложениями о поставках оружия. Несут всякого рода образцы, а граф, хоть и офицер, но оценить целесообратность закупок самостоятельно не может. Шлет письма военному министру[37]37
  Военное министерство в Российской империи занималось обеспечением ее армии всем необходимым и не имело отношения к прямому руководству войсками в отличие от министерства обороны нашего времени. В АИ этот принцип сохранен.


[Закрыть], запрашивает его мнение. В министерстве разобраться не состоянии, отправляют запросы в Ставку, та спускает их командующим фронтами, а те, в свою очередь, – в армии и дивизии. Пока все ответят, уходит время. Разберитесь и дайте указания графу. Соответствующими полномочиями я вас наделю.

– Я врач, а не генерал, государыня! – удивился я.

– Не скромничайте! – усмехнулась Мария. – А кто подсказал Брусилову новейшие приемы прорыва обороны? Он их применил, в результате чего Белорусский фронт в ходе весеннего наступления отбросил немцев на линию границы. Этого никто не ожидал: по самым оптимистическим оценкам рассчитывали продвинуться на двадцать-тридцать километров. И потери оказались гораздо меньше запланированных. У меня хранится представление Брусилова на вас к Георгию третьей степени за это дело. Но вы получили орден за другое, – императрица бросила взгляд на мой мундир с наградами. – А кто упредил нас о предстоящем применении немцами газов и организовал защиту от них? Благодаря чему удалось легко прорвать фронт германцев и через пять дней выйти к Висле, на что опять-таки не рассчитывали. Потери не велики, благодаря чему армии сохранили ударную силу. Сегодня они стоят на берегу Одера, Брусилов готовится форсировать реку. Пишет мне, чтобы я приказала вам подсказать ему, как это лучше сделать, – она снова улыбнулась. – Если есть мысли по этому поводу, напишите генералу, он ждет. К Игнатьеву я отправляю вас не за тем, чтобы указывать, сколько пушек и винтовок, а также снарядов и патронов к ним приобрести. Он это и без вас знает. В военном министерстве собирают заявки фронтов, сводят в их вместе и дают указания военному агенту. От вас требуется другое. Французы предлагают новейшие разработки в области вооружений, однако ни мы здесь в Москве, ни они там в Париже не имеют представления о том, насколько это нужно и переспективно. Вы же человек из будущего, обладаете знаниями, коих здесь ни у кого нет. Так что смотрите и делайте выводы.

– Понял, государыня! – поклонился я.

– И будьте осторожны, Валериан Витольдович! Я до сих пор не уверена, что поступила верно, одобрив подготовленный вами план. Никто, понимаете, никто не должен связать дом Романовых с тем, что намечено в Лондоне. Оцените ситуацию на месте. Я даю вам право в любой момент отказаться от акции, если вы сочтете ее рискованной для репутации государства. Наказать британцев, конечно, необходимо, но не любой ценой. В конце концов можно найти другой способ.

Я пообещал и откланялся. Надо отдать должное чиновникам МИДа – поездку они организовали в считанные дни, хотя хлопот хватало. Следовало выправить заграничные паспорта всем членам делегации, включая меня. Паспорт у меня имелся, но, во-первых, на другую фамилию, во-вторых, жениху наследницы престола полагался дипломатический. Далее следовало получить визы во французском посольстве, что тоже не просто. Туристических фирм, которые в моем мире брали на себя эту задачу, здесь нет, каждый хлопочет самостоятельно. Меня и моих сопровождающих от этих забот избавили. Кстати, о спутниках. Не мудрствуя долго, я пригласил в поездку врача и медсестру, с которыми мотался по фронтам, пропагандируя переливание крови. Как мне сообщили, именно к нему проявляют главный интерес во Франции. Семен Акимович Бухвостов и Клавдия Николаевна Никитина с большим удовольствием согласились меня сопровождать, что не удивительно: съездить за казенный счет в Париж – это мечта! Они охотно взяли на себя хлопоты по подбору необходимого оборудования и материалов. Что до показательных операций, то, надеюсь, французские хирурги достаточно квалифицированные, чтобы ассистировать. Это предположение подтвердил Шарль.

– Не сомневайтесь, мсье Мещерский! – заверил меня. – Многие сочтут за честь встать рядом с вами к операционному столу. Вы не представляете, насколько популярны в медицинских кругах моей страны. Ваши статьи в русском «Хирургическом вестнике» у нас мгновенно переводят и издают, так же, как и публикации о применении разработанных вами методов. Их у нас опробовали и получили обнадеживающий результат. Однако пообщаться напрямую с автором методики, ассистировать ему при операции – это не в пример полезнее, чем читать о его достижениях. Позвольте узнать: как вы собираетесь добираться в Париж?

– Поездом – в Одессу, а там – пароходом до Марселя. Такой маршрут рекомендовали в министерстве иностранных дел.

– Долго, – скривился Шарль. – Лучше поездом в Котлин, далее пароходом до Гавра и по железной дороге в Париж. Выиграете три дня.

Тут нужно пояснить. С началом войны прямое железнодорожное сообщение между Россией и Францией перестало существовать. Маршрут через Румынию, Венгрию, Австрию и Швейцарию имелся, но требовал многочисленных пересадок, был утомителен и занимал много времени. К тому же он опасен: Австрия и Швейцария кишели германскими агентами.

– Балтийское море контролируется немцами.

– Они не посмеют остановить пароход под французским флагом, – хмыкнул Шарль. – Боши в нашу сторону даже дышать боятся. С тех пор, как вы начали их бить, они не рискуют даже приближаться к французским судам. Ведь мы можем обидеться и вступить в войну, – он засмеялся. – Знаете, князь, о чем я подумал? Не присоединиться ли мне к вам? Моя миссия, считайте, завершена. Я бы с удовольствием ассистировал вам далее, но вы уезжаете в Париж. Что мне делать в Москве? Поедем вместе! Дорога займет трое суток. Мы могли бы провести это время с пользой, обсуждая медицинские вопросы. И вам не скучно, и мне интересно.

Хитер галл! Его коллеги во Франции услышат лекцию, а он получит возможность выспросить подробности. К тому же Шарль как бы привезет меня в Париж, его акции в медицинской среде возрастут. Ну, и ладно. Во-первых, мужик он не вредный, да и врач хороший. Для моей истинной миссии прикрытие хорошее.

– Не возражаю, Шарль.

– Договорились! – он потер руки. – Я закажу себе каюту на пароходе по телеграфу. Кстати, мсье Мещерский, какие операции вы собираетесь проводить в Париже?

– Это зависит от принимающей стороны. Какие попросят.

– Вы сами можете предложить. Слышал, что удаляете простату каким-то новым и малотравматичным способом. Покажите это в Париже, и вам будут рукоплескать. У нас в стране это заболевание – проблема.

Как будто только у вас…

– Хочу напроситься к вам в ассисенты. Возьмете?

Все ясно. В Москве галл освоил апарат Илизарова, теперь переймет методику удаления простаты через промежность и получит массу пациентов. Разбогатеет. Французы умеют считать деньги – лучше, чем кто-либо в Европе. Гобсек, ставший символом жадного ростовщика, француз по происхождению[38]38
  Вообще-то из Бельгии, но там тоже живут французы.


[Закрыть], если кто не знает. Ладно, мне-то что?..

– Охотно, Шарль!

– Благодарю, князь! Поговорим об этом в пути. До свидания! Побежал заказывать билет!..

С новым маршрутом в МИДе согласились не сразу, но все же утвердили. В середине сентября делегация села в поезд и покатила в Котлин. Меня сопровождали пятеро человек (Шарль не в счет). Бухвостов и Никитина, чиновник МИДа со смешной фамилией Трусов (между прочим, столбовой дворянин) и два жандармских офицера: Водкин и Пьяных. Как будто специально подбирали! Хотя жандармы мне понравились: крепкие парни с острыми взглядами, немногословные и вежливые. Чиновник, наоборот, оличался словохотливостью и буквально грузил всех своими сентенциями. Похоже, его распирало от ощущения собственной значимости – назначен сопровождать будущего мужа наследницы! Все члены делегации, за исключением меня, свободно говорили по французски. Вот и славно! Будет кому переводить. Хотя Шарль заверил, что для общения с медиками лучше его не найти, поскольку обычные люди терминов не знают. Он будет рад предложить свои услуги, причем, бескорыстно, поскольку для него это честь. Так я поверил! Тереться возле знаменитости – дело прибыльное.

Наш багаж составил несколько кофров: Бухвостов с Никитиной постарались. Как всю клинику не вывезли!

– Понимаете, Валериан Витольдович, – убеждал меня Бухвостов, – в Париже нужных материалов и реактивов может не оказаться, инструментов – тоже. Вы вот операции на простате собираетесь проводить, а там упоры под ноги нужны. Где их в Париже найдешь?..

Бог с ними! Мне эти кофры не таскать. Грузчики их багажный вагон занесли, они же и вынесут. И не важно, что французские – профессия интернациональная. Денег у меня много – в Министерстве двора выдали. Есть наличные франки и чеки. Еще золотые рубли: во Франции их берут с охотой. Саквояж с деньгами получился тяжелый, но куда денешься? Зато остальное не носить. Все деньги в моем распоряжении, поскольку проездные и командировочные сопровождающим лицам выдал МИД – поездка по его линии. Причем, не поскупились: брать с собой колбасу и сало, чтобы втихую жрать в номере, не придется. Отчет о расходовании средств не требуют – нет здесь такой практики. Сколько в свое время этих отчетов написал! Каждый проверяли так, будто я решил разорить родное государство, заныкав рубль, отсутствие которого подорвет экономику страны. Чего-чего, а контролеров в России моего мира хватало. Наверное так боремся с безработицей?

Расставание с Ольгой вышло горячим. Меня расцеловали (и не только), наказав строго блюсти себя в развратном Париже. Дескать, знаем мы этих француженок! Глазом не успеешь моргнуть, как в постель затащат! «Ты их – в дверь, они – в окно!» – как пел незабвенный Владимир Семенович. «Нашла к кому ревновать, – хотел сказать я. – Да они тощие, как вобла!» Хорошо, что спохватился и промолчал. Не тощие француженки в этом мире. Откуда знаю? Так в Москве их полно! Гувернантки, модистки, актрисульки… Стандарт красоты здесь другой. Женщины должно быть широко с кормы и много с форштевня, если использовать морские термины, а вот между ними – как можно тоньше. Потому дамы затягиваются в корсеты – порою так, что оторопь берет: как они дышат? Сполошной бодипозитив вокруг. По здешним представлениям моя невеста красавицей не считается: маленькая, худенькая, с небольшой грудью. Да еще эти конопушки… Чтоб они понимали!

– Некогда мне там будет по женщинам бегать, – успокоил я любимую. – Программа насыщенная: лекции, операции, демонстрации новых методов лечения.

– Смотри! – погрозила мне пальцем Ольга. – Узнаю…

Я не дал ей договорить, закрыв рот поцелуем. Прощаться так прощаться…

Стук в дверь купе. У меня оно на одного – с роскошным диваном, умывальником и персональным сортиром – первым классом еду. Князья мы или где? Кого это принесло? Только мундир расстегнул…

– Войдите!

Дверь ползет в сторону, и на пороге возникает Шарль. В руках – пузатая бутылка. Через прозрачное стекло виден благородный, золостисто-коричневый цвет напитка.

– Вот! – Шарль водружает бутылку на столик. – Я подумал, мсье Мещерский, что это поможет нам сократить дорогу.

Принесло же этого лягушатника! Не люблю пьянок. Одно дело выпить в приятной компании, другое – надраться в купе. Но здесь пьют все: мужчины, женщины, подростки… Разумеется, из обеспеченных – бедным это не по карману. Считается, что алкоголь в умеренных дозах полезен для здоровья. Если бы… Ладно, не гнать же Шарля. Бросаю взгляд на этикетку: «Martell», элитный французский коньяк. Не поскупился галл! Инвестирует в будущее.

– Присаживайтесь, Шарль! – указываю на место, напротив. – Сейчас кликну проводника, и он сервирует закуску.

– Хороший коньяк не нужно закусывать, – возражает галл. – Он великолепен сам по себе.

– Не скажите, Шарль. Мы, русские пьем его по-другому.

Через пять минут проводник приносит нам бокалы, лимон, блюдечко спелых маслин и розетку с сахарной пудрой. Достаю перочинный ножик и тонко-тонко нарезаю лимон. Посыпаю ломтики сахарной пудрой. Один, не к ночи будь помянут самодержец, добавлял еще молотый кофе, но это для недорезанных большевиками аристократов. Мы – люди трудовые, работники скальпеля и клизмы, можно сказать, пролетарии. Шутка. Шарль смотрит на мои действия с любопытством. Открываю бутылку и разливаю коньяк по бокалам.

– За удачную поездку!

Чокаемся. Глоток мягкого ароматного напитка с явственным ореховым привкусом. Ломтик источающего сок лимона, следом – крупную, черную маслину. Шарль послушно повторяет за мной.

– Ну, как?

– Необычно, – трясет он головой. – У лимона резкий вкус, хотя сахар его смягчает. Маслина своей терпкостью смывает кислоту, оставляя легкий оттенок. Это накладывается на аромат напитка, создавая причудливый букет.

Француз! У них еда – религия. Повар – самый уважаемый человек в обществе. Так было в моем мире, есть и здесь.

– Повторим?

– Не откажусь, мсье Мещерский!

– Обращайтесь ко мне по имени, Шарль! Я простой фронтовой врач, волей судьбы ставший лейб-хирургом.

– Эту судьбу случайно не цесаревна зовут? – лукаво щурится галл.

Француз… Они своих аристократов еще в первую революцию душили, как могли, затем топтались по ним во времена второй и третьей республик. Демократические традиции в крови. Потому Шарль избегает называть меня князем, выбирая нейтральное «мсье». Но кое-что у них неизменно.

– Ошибаетесь, Шарль! В России не принято делать карьеру через постель, – это тебе не Франция! – Они, – указываю на ордена на мундире, – получены не в дамском будуаре. Вот это, – касаюсь шрама на лбу, – след не от дамского каблука. Карьеру я начал простым солдатом в окопах. Перенес клиническую смерть из-за перитонита, через несколько месяцев – нейрохирургическую операцию вследствие ранения осколком в голову. В последнем случае меня спасло мастерство нашего гениального хирурга Николая Ниловича Бурденко.

– Хм! Не знал, – глаза Шарля загораются любопытством. – Расскажешь? Валериан…

Почему бы и нет? Мне нужна приличная легенда. Одно дело, когда в Париж приедет царский фаворит, другое – фронтовой врач, оточивший хирургическое мастерство на полях сражений. Это оценят.

– Расскажу. Но сначала выпьем!..