Текст книги "Обезьяна с гранатой"

Автор книги: Анатолий Дроздов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

8

Ощутив вибрацию браслета на запястье, де Трегье встал из-за стола, за которым ужинал. Сделав упреждающий знак слуге, он поднялся в спальню и там, нажав потайной рычаг, сдвинул в сторону тяжелый шкаф. За шкафом обнаружилась узкая дверка. Граф открыл ее ключом, шагнул в комнату и захлопнул за собой дверь. Шкаф встал на прежнее место, а в потайной комнате загорелся свет. Де Трегье сдвинул на браслете камень. На белой стене вспыхнул экран, и на нем возникло лицо Ника.

– Геннадий Андреевич!

– Здравствуйте, Ник! – сказал граф.

Американец хмуро кивнул.

– Вы не дали мне поесть. Что произошло?

– Модуль в Проклятом лесу запросил данные со спутника. Карту местности.

Граф присвистнул.

– Вы по-прежнему уверены, что это не наблюдатели?

– Поручиться не могу, – пожал плечами граф, – но проверить легко. Достаточно вызвать всех на связь. По очереди. Комп покажет координаты каждого.

– Наблюдателей сто восемьдесят пять!

– Тех, что на другой стороне планеты, можно исключить. Если они не вызывали флаер…

– Им не пользовались, – сказал Ник. – Я проверил.

– Тогда тех, кто в империи.

– Я сделал это. Все на местах.

– Вот и ответ на ваш вопрос.

– Я не могу поверить, что это абориген.

– Вы недооцениваете их, я говорил это. Де Бюи учил Номайер, а Карл Фридрихович был умницей. Прирожденный педагог. Из тех, что не впихивают в студентов знания, а учат думать. Как видим, с Рейнольдсом у него вышло. Барон отнюдь не обезьяна, как изволил заметить молодой человек, сидящий сбоку от вас.

Сергей смутился.

– Если барон освоил оружие будущего, что стоит запросить маршрут? Куда он собрался?

– Похоже, что в Киенну. Запрошены снимки к востоку от модуля.

– Воевать за Бар, следовательно, он не собирается. Это меняет ситуацию.

– Каким образом?

– Барон пойдет в Киенну через Проклятый лес. Учитывая агрессивность фауны, обитающей там, ему придется прогрызать себе дорогу. В буквальном смысле. Спрашивается, зачем? Он мог вернуться на тракт и разнести в клочья любую погоню. Остальные побоялись бы преследовать. Из этого вытекают два соображения. Первое: барон не хочет убивать своих. Из стражей, которых он застрелил, один был его приятелем, – я проверил. Второе: барон не желает, чтобы об оружии знали посторонние. Он или очень хитер, или необычно честен. Я склоняюсь ко второму.

– Почему? – спросил Ник.

– На его месте я разнес бы столицу. Просто и эффективно. Вынести из гранатомета ворота, забросить за стены термобарические заряды… Стража разбежится, остальные станут ползать на животах. И вот ты – герцог, могущественный правитель, которому начхать на соседей, в том числе Киенну. Дикарь так бы и поступил. Рейнольдс замыслил нечто иное. Почему из всех сценариев он выбрал самый опасный? Знаете, Ник, этот парень все больше мне нравится.

– А мне – нет! – сказал американец. – Что, если он захватит Киенну?

– Вдвоем этого не осуществить. Нужны сторонники. В Баре они есть: репутация у барона отменная. А вот в Киенне… Там он никто. Нет, Ник, у Рейнольдса Бюи на уме другое. Знать бы, что? Вы пробовали связаться с модулем?

– Хотите поговорить с бароном?

– Почему бы и нет?

– Раскрыть статус наблюдателя?

– Не думаю, что де Бюи удивится. Не знаю, как он объясняет себе наличие модуля, но ясно, что знает он многое.

– Модуль не отвечает! – встрял Сергей. – Я пробовал. Запрашивает код, а его у нас нет.

– Почему?

– Кто хранит коды списанных кораблей?

– Логично, – согласился граф. – Ладно, друзья! Вы оторвали меня от ужина. Могу я продолжить?

– Приятного аппетита! – буркнул Ник и отключился.

Однако граф в столовую не вернулся. Запустив виртуальную клавиатуру, набрал код, сел в кресло и стал ждать. Прошло не менее пяти минут, прежде чем экран снова вспыхнул. На нем возникло мясистое лицо с крючковатым носом под кустистыми бровями цвета соли с перцем и с пронзительными черными глазами. Лицо принадлежало Хорхе де Эстремадору, маркизу де Бель, графу Д’Анжу, виконту де Бранси, лорду-канцлеру Киеннской империи. В первой своей жизни – Георгию Степановичу Разину, лейтенанту космических войск.

– Какого черта, Гена? – спросил Хорхе, что-то жуя. – Не видишь, я кушаю?

– Мне тоже не дали поесть, – сказал граф. – Будешь слушать или вернешься к жратве?

– Говори уж! – вздохнул канцлер.

Все время, пока граф сообщал новость, на лице Хорхе даже тени не промелькнуло. «Выучка! – подумал де Трегье. – Даже я так не умею».

– Что ж, – сказал Хорхе, после того как граф умолк. – Это к лучшему.

– Почему? – удивился де Трегье.

– Если де Бюи доберется в Киенну, это значит, что лес проходим. Мы вышлем людей и заберем оружие. Там его на роту.

– Вооружишь отряд?

– Давно пора! – кивнул Хорхе. – А барон укажет путь.

– Вдруг не захочет?

– Я сделаю ему предложение, от которого он не сможет отказаться. Сомневаешься?

Граф покачал головой.

– Тогда, с твоего позволения, я закончу ужин.

– Что у тебя сегодня? – полюбопытствовал де Трегье.

– Фазан под тосканским соусом, мезийский сыр с белой корочкой и десятилетний токай из Шарни.

– Старый чревоугодник! – с завистью пробормотал граф.

– От такого и слышу! – хмыкнул Хорхе и отключился.

* * *

– Зачем ты вызывал модуль? – спросил Ник, после того как де Трегье исчез с экрана.

– Хотел поговорить с бароном.

– Ты в своем уме?

– Послушай, Ник, – сказал Сергей. – Ты прекрасно понимаешь: случилось чрезвычайное происшествие. Нам надо разруливать ситуацию. Годятся любые средства. Этот барон производит впечатление вменяемого. Ведет себя честно. Видно человека благородного происхождения.

– Ах да! – сказал Ник. – Последнее – самое важное. Я забыл, что ты у нас граф. Послушай меня, ваше сиятельство! В следующий раз, когда вам взбредет в голову нечто подобное, уведомите меня. Если не хотите неприятностей!

Ник встал и вышел.

«Вот ведь сволочь! – подумал Сергей. – И чего прицепился? Нормальный ход…» Он чувствовал себя уязвленным. Ник ударил по больному месту. Графом Сергей действительно был, причем не каким-нибудь занюханным, а настоящим британским. Когда-то о нем писали часто и много. Его лицо украшало страницы самых известных изданий, а «фрэндов» на странице в Сети насчитывалось миллионы. Никто и никогда не предполагал такой судьбы для мальчика, осиротевшего в четырнадцать лет. Родители Сергея Левашова погибли в катастрофе флаера, других близких родственников у него не было.

Еще при жизни родители устроили сына в закрытую школу в Лондоне. Они слыли записными англоманами. Сметливого паренька в школе заметили и стали заниматься особо: Британия ценила мозги. Школу Сергей закончил первым в выпуске и поступил в Кембриджский университет. Учился блестяще, к выпуску защитил докторскую диссертацию. Его книга «Закат и рассвет империй. От Средних веков – к постглобалистскому обществу» стала бестселлером – и не только в научном мире. Русско-английского ученого (британцы заявили, что это их система образования взращивает такие таланты) завалили премиями. Доктора Левашова цитировали, его без конца приглашали на конференции и приемы, руководители государств удостаивали дарование аудиенциями. Журналисты доктора обожали. Сергей говорил остроумно, его суждения были меткими и парадоксальными, интервью с ним пользовались огромным успехом. В немалой степени этому способствовал и облик знаменитости. Высокий, подтянутый, с красивой фигурой и одухотворенным лицом, молодой доктор стал мечтою женщин. Левашову предлагали сниматься в кино, суля фантастический гонорар. Продюсер заявил: доктору необязательно играть, достаточно появиться в кадре – и кассовый успех гарантирован. Левашов отказался. «Искусство должно строиться на таланте, а не внешности, – объяснил он свое решение журналистам. – Дешевый успех для него так же гибелен, как и для науки». Эти слова породили дискуссию в Сети и стоили продюсеру места: его методы акционеры киностудии сочли неприемлемыми.

Несмотря на славу, в личной жизни доктор был скромен. Никто из папарацци не смог застичь его с женщиной в недвусмысленной ситуации. Эту тему обсуждали. Одни говорили, что доктор чрезмерно занят, другие намекали, что он сторонится женщин. Поэтому известие о помолвке Левашова с Элизабет, герцогиней Йоркской, второй в списке наследников английской короны, взорвало Сеть. Как наперебой сообщали порталы, доктор познакомился с принцессой на одном из приемов. Между молодыми людьми мгновенно пробежала искра. Знакомство переросло в романтические отношения, Левашов сделал Элизабет предложение, которое было принято. Сеть заполнили фотографии помолвленных. Все находили их на редкость красивой парой. Был назначен день свадьбы. Порталы публиковали списки приглашенных, обсуждали детали церемонии. Король удостоил доктора титула графа Шрусбери – якобы за заслуги перед наукой. На самом деле, и это все понимали, выдавать принцессу за простолюдина монарху было не комильфо. Виндзоры сделали вид, что не подозревают об иностранном гражданстве графа – Сергей, несмотря на все уговоры, сохранял российский паспорт. Специальным указом ему даровали британское подданство, тем все и успокоились. Близкие к королевскому дому порталы писали: Левашовы – боярский род, известный своими выдающимися деятелями. О том, что после реформы 1861 года освобожденные крестьяне в России массово принимали фамилии бывших господ, порталы умалчивали. Да и кому это интересно? Красивые истории продаются лучше.

Планета замерла в ожидании свадьбы. Та стала новостью номер один. Виндзоры умели превращать семейные праздники в события планетарного масштаба. Так планировалось и этот раз. Миллионы землян завидовали влюбленным. Что до Сергея, то он просто радовался. Его жизнь, надломленная смертью родителей, выпрямилась и выходила на широкую дорогу. Слава, почет, красавица жена – что еще нужно для счастья в неполные двадцать семь?

…Кто и зачем снял тот ролик, осталось неизвестным. Англичане обвинили в этом российские спецслужбы. Дескать, не захотели отдавать Великобритании блестящего ученого. Русские предъявили аналогичные претензии британцам – они помешали русскому парню стать принцем и, возможно, королем Великобритании. Путь даже не правящим. Откуда, скажите, у русских доступ в королевский дворец? На что британцы немедленно возразили: у русских доступ везде, у них вообще длинные руки. Стоит вспомнить расправу над сбежавшими из России олигархами в начале двадцать первого века. Сколько тех умерло при загадочных обстоятельствах? В чем обе стороны сходились, так во мнении, что неизвестный доброхот не желал скандала. Его целью было не расстроить свадьбу, а отравить жениху торжество. Зависть – чувство сильное. Посылая ролик, завистник не ожидал, что история выйдет наружу. Доброхот не был русским…

Получив ролик обычной почтой, Сергей хотел его выбросить: ему слали много чего. Просматривать чепуху не было времени и желания. Завистник это предусмотрел. На конверте красовалось лицо Элизабет, внутри нашлись две ее фотографии. Причем Элизабет на них была в таких позах, что Сергей немедленно вставил кристалл с записью в комп. К концу просмотра сердце его колотилось. Во рту было сухо. Неизвестный запечатлел пикантную сцену. Двое мужчин и одна женщина предавались разнузданной оргии. Мужчины Сергею знакомы не были, а вот женщину он узнал. Трудно не опознать свою невесту…

Несмотря на шок, Сергей нашел в себе силы собраться. Запись могла быть фальшивкой. Побродив по просторам Сети, Сергей выяснил, как фабрикуется видео. Как ученый, дотошно изучил способы и методы. После чего купил, заплатив немалые деньги, программы, способные уловить след монтажа. Те дали отрицательный результат. Тем не менее Сергей не верил. Включив коммуникатор, он попросил Элизабет о срочной встрече.

Та примчалась недовольная: оторвали от примерки подвенечного платья. Сергей усадил невесту за комп и включил запись. Сам пристроился сбоку – наблюдать за реакцией.

Если бы Элизабет возмутилась, затопала ногами и обозвала его кретином, Сергей попросил бы прощения и уничтожил кристалл. Но невеста только пожала плечами.

– Ну и что? – спросила, отвернувшись от экрана. – Девушке до свадьбы и развлечься нельзя?

– Ты говорила, я твой первый возлюбленный, – напомнил Сергей. – Других не было.

– Это не любовь! – фыркнула Элизабет, ткнув пальцем в экран. – Всего лишь досуг. Зачем ты устраиваешь сцены? Нашел повод!

– С ними, значит, можно? – не согласился Сергей. – А я рожей не вышел? Меня даже не подпустили к постели.

– Успеешь! – хмыкнула Элизабет. – Брачная ночь через три дня.

– Свадьбы не будет, – сказал Сергей.

– Отменишь? – сощурилась Элизабет.

– Непременно.

– Только попробуй! – зашипела она. – Все королевские дома подтвердили присутствие. Будут премьер-министры, нынешний и предыдущий, пэры… Да тебя в порошок сотрут! Разжуют и выплюнут! Кто ты такой? Граф Шрусбери, – протянула она насмешливо. – Русский медведь! Благодарить должен за честь! Запомни! Свадьбу принцессы можно отменить только по причине ее смерти. Или смерти жениха, – добавила Элизабет многозначительно. – Таковы традиции дома Виндзоров. Уяснил?

– Вполне! – ответил Сергей.

После того как рассерженная Элизабет умчалась, он заказал частный флаер в Москву. Это стоило дорого, но лететь в общем салоне Сергей не мог. Кто-то вылез бы с поздравлениями, пассажиры устроили бы овацию, достали бы мобильные камеры… Не стоило пренебрегать и угрозой. С Элизабет сталось бы привести ее в исполнение. Уж больно разъяренной она выглядела.

Неподалеку от Москвы у Сергея имелся особняк, купленный за одну из премий. Несмотря на пребывание в Лондоне, связь с родиной он не терял. Он вырос в России и успел ее полюбить. Флаер высадил несостоявшегося принца на лужайке. Сергей скользнул в дом и включил комп. Какое-то время он колебался. Он не любил скандалов. Если бы Элизабет согласилась спокойно расстаться… Но она не просто растоптала его чувства, она его унизила и угрожала. А он-то думал, что нашел любовь… Сергей вздохнул и пробежался пальцами по клавиатуре.

Объявление, возникшее на странице Левашова в Сети, было обведено траурной рамкой. «В соответствии с традициями дома Виндзоров граф Шрусбери с прискорбием сообщает: его свадьба с принцессой Йоркской не состоится. Для него она умерла». Ниже разместился тот самый, снятый неизвестно кем ролик.

Объявление появилось в Сети в 19.15 по Гринвичу, а в 19.30 портал рухнул. Рассчитанный на миллионы одновременных посещений, он не выдержал миллиарда запросов. Позже родилась версия о вмешательстве британских спецслужб, что не соответствовало истине: те и доложить-то кому следует не успели. Впрочем, ни их вмешательство, ни падение портала не в состоянии оказались потушить скандал. Объявление немедленно скопировали и разместили на других сайтах. В том числе тех, к которым руки спецслужб не могли дотянуться при всем желании.

Мир отреагировал на новость по-разному. Пока остальные соображали, русские принялись хохотать. В России поняли тонкий британский юмор. Когда другие удивились, русские разъяснили: граф нашел уважительную причину отменить свадьбу. Невеста подсказала. Хохотать стали и остальные. Кроме, естественно, британцев. Кто любит, когда над ним смеются?

Скандал едва не похоронил монархию. Отсмеявшись, пользователи Сети принялись вспоминать, кто из правящей династии отметился в сексуальных скандалах. Список получился очень длинным. Горючего в огонь плеснули актеры порноролика. Если Сергей их не знал, то в Британии вычислили сразу. Охранники Букингемского дворца, получив гонорары от желтых порталов, развязали языки. Оказалось, что принцесса пользуется их услугами едва ли не с шестнадцати лет. Общественность Британии взвыла. Одно дело осознавать себя наследником великих традиций, гордиться страной и династией, и совсем другое, когда тебя тычут носом в дерьмо, сообщая, что наследница престола – шлюха, к тому же беспардонная. К выложенному в Сети порно ролику как-то сама собой приклеилась запись разговора Элизабет с женихом, в котором она грозила растереть жениха в порошок и даже убить. Даже для английской публики это был перебор. Элизабет считалась девушкой строгих нравов и демократичной в общении. Журналисты называли ее «народной принцессой». Тщательно скрываемый скелет выпал из шкафа.

Люди не прощают кумирам разочарования в них. В Британии развернулся сбор подписей за отмену монархии. Число подписантов росло в геометрической прогрессии. Король в отчаянии вспомнил средневековые прецеденты. Элизабет постригли в монахини и отправили в Африку ухаживать за больными неграми. После чего занялись женихом: Британия не привыкла спускать обиды. За Сергеем приехали.

– Наломал ты дров! – сказал ему российский премьер, простоватый на вид дядька с лысиной в обрамлении щетки из коротко остриженных волос. Весь мир, однако, знал, что внешность дядьки обманчива: на таких постах простецов не держат. – Обратился бы к нам. Мы бы за эту запись столько бы выторговали! – Премьер аж закатил глаза. – Свадьбу, ясен пень, похерили бы, но тихо. А пусть «лаймы» разбирались бы со своей блядью. Теперь они требуют твоей выдачи – по обвинению в распространении порнографии. Есть международный ордер.

– Отдадите? – спросил Сергей.

– Хрен им! – Премьер показал кукиш. – Еще чего! Но есть нюансы. Будь ты нашим гражданином, вопросов не возникло бы. Конституция не позволяет – и точка! Но ты еще и британский подданный. Тут они в своем праве. Другие страны подключились. Пока держимся, но собачиться не с руки. Нам намекнули о замораживании проектов. Тысячи людей потеряют работу. Тебе надо исчезнуть, сынок! Лет эдак на пару.

– Во глубине сибирских руд?

– Сибирь рядом, – не согласился премьер, – дотянутся. Подальше. Мы тут подумали и решили. Есть местечко, где «лаймами» не пахнет. В свое время отказались финансировать: прибыли нету, а для них это – нонсенс. Свалили проект на нас с американцами. Пусть теперь отсосут! – Премьер жестом показал, что должны сосать «лаймы». – Тебе там понравится. Ты ж у нас до сих пор граф, – премьер хохотнул, – там это в цене.

Премьер не соврал. Король не посмел лишить Левашова титула. Вот если бы приговор суда… Так Сергей оказался на орбитальной станции. Граф Шрусбери болтался над Геей, где под началом мормона из штата Юта следил за похождениями местной знати.

Сергей вздохнул и пробежался по клавиатуре. Дежурство по орбитальной станции – дело скучное. Каждый из кураторов по-своему коротает часы. Ник крутит ролики о домашних праздниках: он привез их вагон. Мормон обожает свою семью. Сергей переводит на общеимперский стихи земных поэтов. А что? Общеимперский, по сути, тот же французский, его Сергей хорошо знает. Почему бы не заняться?

Сергей пробежал глазами по списку. Пушкина он уже переводил, Есенина тоже. Последний на имперском не звучит – слишком современно для Геи. Нужен кто-то из более древних.

«А не взяться ли нам за Вильяма нашего, за Шекспира? – подумал Сергей. – Трагедию не потяну, но у него вроде сонеты имеются. Решено!»

И он забегал пальцами по клавиатуре.

9

Выступить завтра не получилось. Корабль сообщил Рею, что источники питания к лучемету сильно истощены, ими давно не пользовались, для проверки и пополнения заряда требуется время. Рей почесал в затылке и решил использовать ситуацию для обучения спутниц. Но для начала их переодеть.

– Вот! – сказал Рей, выложив перед девушками куртки и штаны странного болотно-зеленого цвета с разводами. – Это одежда. А это белье к ней. – Поверх курток легла еще стопка. – Ваши рубахи под такую одежду не годятся.

– Зачем нам переодеваться? – удивилась Алэйне.

– Мы будем пробираться сквозь лес, ночевать под открытым небом. Через неделю ваши костюмы превратятся в лохмотья. Портных здесь нет, да и ждать, пока сошьют новые, некогда. Путешествовать оборванцами леди не к лицу. Это прочная и удобная одежда, миледи!

В доказательство Рей повернулся перед Алэйне, демонстрируя такой же болотный наряд. Оттопырил многочисленные карманы, показал работу застежек.

– Там и ботинки есть, я поищу нужный размер. Ваши сапоги сделаны из тонкой кожи, в лесу они мигом развалятся.

Облачаться в болотный наряд Алэйне не хотелось, но барон был прав. Бежали они впопыхах, сменной одежды, кроме как по платью и рубашке на каждую, не захватили. Рассчитывали приобрести в пути. Путь в Киенну лежал через оживленные города, купить там одежду – проще простого. Не получилось…

После того как Рей ушел, девушки заперли дверь и занялись примеркой. Отсек, в котором их разместили, имел зеркало, причем в рост человека. Начали с белья. Их собственное представляло собой длинные камизы [1]1
  Камиза – нижняя рубашка.


[Закрыть]. Под платьем носить удобно, а вот заправлять в штаны… Подол сбивается, натирает тело. Белье, принесенное Реем, было необычным. Очень короткие рубашки – их нижний край не достигает лона, и короткие брэ [2]2
  Брэ – разновидность кальсон в Средние века. Как правило, длиною на уровне или чуть ниже колена.


[Закрыть]. Алэйне с Флор, натянув белье, долго хихикали, разглядывая себя в зеркале. Узри их кто в таком виде, обвинений в колдовстве не миновать. В то же время белье было удобным. Почти невесомое, оно приятно облегало тело. Разглядев на брэ гульфик, Алэйне сообразила, что оно мужское. Не приведи господь, увидит кто…

Верхняя одежда понравилась больше. И куртка, и штаны не жали и не давили, хотя шили их не по заказу. Одежда держалась на чудных застежках, которые смыкались движением пальцев и так же легко расстегивались. Девушки забавлялись с ними, пока в дверь не постучали.

Это вернулся Рей. Бросив на пол короб с ботинками, он усадил Алэйне на койку и стал примерять обувь. Для начала натянув на босые ступни наследницы короткие – до щиколоток – чулки. Алэйне окатила волна удовольствия. Ее спутник, загадочный барон, стоит перед ней на коленях и, подбирая ей ботинки, бережно касается ее ножек. «Словно паж!» – подумала она. Алэйне хотелось, чтоб это продлилось, но ботинки по ноге нашлись быстро. Застегнув их на щиколотках наследницы, Рей занялся Флор. Та протянула барону босые ножки и заулыбалась, когда Рей укрыл их чулками. «Бесстыжая! – подумала Алэйне. – Могла б и сама!»

Ботинки на толстой подошве выглядели громоздкими. Алэйне прошлась по отсеку и убедилась в обманчивости впечатления. Нога в ботинках словно спала, а сами они оказались легкими. Потрогав верх, Алэйне сообразила, что это не кожа, а неизвестный ей материал. Тем временем Рей обул Флор. В завершение обряда предложил женщинам укрыть волосы какими-то дурацкими шапочками, надевавшимися на голову, подобно чулкам. Алэйне с Флор единодушно воспротивились. Хватит с них одежды, в которой смотрятся как чучела! Пусть хоть шляпки будут человеческие! Рей пожал плечами и возражать не стал. Они вышли наружу, и обучение началось.

– Этот называется «пистолет». – Барон показывал женщинам извлеченный из кобуры предмет. – Стреляет пулями, подобно арбалету. Только пуль у него много, и он может выпустить их одна за другой. Смотрите!

Барон повернулся к дереву, возле которого они стояли, и вскинул пистолет. Сухо затрещали выстрелы. Алэйне заметила, что сбоку оружия вылетают маленькие предметы. Она нагнулась и подняла один. Предмет представлял собой коротенькую желтую трубочку, наглухо закрытую с одной стороны. Трубочка была теплой и скверно пахла. Алэйне нахмурилась.

– Здесь нет колдовства, – сказал Рей, это заметив. – Внутри находится вещество, которое, сгорая, выталкивает пулю. Она летит так сильно, что с близкого расстояния пробивает доспех.

– Пахнет серой! – возразила Алэйне.

– Серу используют люди. Например, окуривают помещения, где лежат больные. Ведь так?

Алэйне не нашлась, что возразить.

– А теперь, миледи, смотрите и запоминайте!

К полудню Алэйне пистолет освоила. При стрельбе он толкался в руку и подскакивал вверх, но в ладони лежал удобно. Алэйне даже сумела попасть в дерево, правда, с десятого раза. А вот у Флор не получалось. Как ни уговаривал ее Рей, как ни наставлял, но фрейлина стреляла, закрыв глаза.

– Ладно, – вздохнул Рей, забирая у нее пистолет. – Не убьет, так хоть напугает.

За этим занятием и застал их Люк. Он вышел из леса с арбалетом и, встретившись взглядом с бароном, покачал головой. Рей нахмурился.

– Что случилось? – спросила Алэйне.

– Дичи нет, – вздохнул барон. – Охота не удалась.

– На корабле есть еда.

– Дело не в том. Если дичи нет, значит, ее съели. Хищники голодны и станут нас преследовать. Плохо.

– У нас есть оружие!

– Но мало стрелков. Ладно, миледи! После обеда продолжим.

Обед не затянулся. Еда пришельцев, пресная и невкусная, насыщала, но не доставляла удовольствия. Покончив с ней, Рей принес оружие, которое назвал «автоматом», и стал обучать. В этот раз только Алэйне. На Флор он даже не глянул. Алэйне поняла, что барон счел фрейлину непригодной, и почему-то обрадовалась.

Автомат оказался не сложнее пистолета. Вставить рожок с трубочками, дернуть за ручку сбоку, вскинуть к плечу, прицелиться… Очень похоже на арбалет, а с ним обращаться Алэйне умела. Через короткое время она всаживала пули в ствол дерева – от того только кора летела.

– Замечательно! – сказал барон, забирая автомат. – Вы быстро учитесь, миледи!

Алэйне зарделась от похвалы.

– Теперь лучемет? – спросила, скрывая смущение.

– За полдня не освоите, – возразил барон. – Там много настроек. Дальность выстрела, сила и ширина луча, импульсный и постоянный режим… Я учился владеть им неделю, но сам до конца не освоил. Достаточно, что вы стреляете из пистолета и автомата. Поддержите меня в бою.

– А Люк? – удивилась Алэйне.

– Он не признает оружия пришельцев. Считает, что в нем, – Рей потряс автоматом, – скрыты духи, с которыми грешно иметь дело. Испортят ману.

– Что?

– Посмертную судьбу. По вере меррийцев, та зависит от соблюдения правил. Следовал им – попадешь на небо, нарушал – бросят на дно пропасти, где грешников терзают чудовища. Общение с духами – это против правил. Тяжкий грех.

– Как у христиан.

– В этом наши религии схожи, поэтому Люк и крестился. Но убеждений не изменил. Он даже одежду в отличие от нас не меняет. Считает, та от «духов».

– Люк осуждает вас?

– Мерриец не вправе порицать сеньора. К тому же, по мнению Люка, я призвал «духов» для мести. А она – дело благое.

– Вы использовали «духов» против норгов?

– Иначе бы не справился. У меня было сорок шесть воинов, а кочевников – тысяча.

– Расскажите! – попросила Алэйне.

– В другой раз, – отговорился барон. – Забот много.

Он закинул на плечо автомат и скрылся внутри корабля. Алэйне, поколебавшись, присоединилась к Флор, которую Люк учил обращению с ножом. Увидев наследницу, шевалье поклонился и протянул ей нож. Сделав из веток чучело, мерриец показывал, как в него бить. Причем, как заметила Алэйне, нож был из арсенала пришельцев. Видимо, на него предубеждения Люка не распространялись. Нож и в самом деле оказался хорош: с удобной рукоятью, с не слишком длинным, но остро отточенным лезвием, к тому же зачерненным. Женщины прыгали и пыхтели, нанося удары, мерриец останавливал их, показывая, как нужно делать правильно; так они и провозились до вечера. Время от времени Алэйне замечала Рея. Тот вытаскивал из корабля какие-то трубы, сумки, а затем явился с предметом, отдаленно похожим на автомат. Только этот был длиннее и тяжелее. Барон установил его на откидные ножки, прилег и прицелился в покалеченное выстрелами дерево. В следующий миг «автомат» заревел, выбрасывая из кончика трубы пламя. Дерево вздрогнуло, зашаталось и переломилось, рухнув вершиной на близлежащие кусты. Мерриец и девушки застыли, раскрыв рты. Рей встал, удовлетворенно гмыкнул и утащил «автомат» к общей куче.

Алэйне сбегала за шпагой и жестом пригласила меррийца пофехтовать. Тот осклабился и принес меч. Спустя мгновение Алэйне поняла, что ее если и учили, то не тому и не так. Люк раз за разом выбивал шпагу из ее рук, причем, как видела Алэйне, не особо напрягаясь. Нахмурившись, она вложила шпагу в ножны и обернулась. Рей стоял у корабля, сложив на груди руки. Без сомнения, он все видел.

– Идем ужинать! – сказал он и скрылся внутри.

После еды женщины легли отдохнуть. Флор сразу затихла, а Алэйне не спалось. Она ворочалась, вспоминая вчерашний разговор с Реем, события сегодняшнего дня и, наконец, решительно встала. Барон нашелся снаружи. Он сидел у костерка с меррийцем и о чем-то с ним беседовал. Причем говорил один Рей, Люк отвечал жестами.

– Не помешаю? – спросила Алэйне, приблизившись. – Не могу спать в этой бочке! В ней даже окон нет!

– И мне неуютно, – сказал Рей. – Люк вовсе ночует на воздухе – меррийцы любят простор. Присаживайтесь, миледи!

Алэйне последовала совету.

– Пришельцы живут в кораблях, не выходя, – продолжил барон. – До их планеты месяц пути.

– Откуда знаете? – удивилась Алэйне.

– Корабль рассказал. Он показал мне их мир. Я не хотел бы там жить.

– Отчего?

– У них высокие дома – выше этих деревьев, тесные комнаты в жилищах, запруженные улицы, суета на земле и в небе. Здесь лучше.

Рей замолчал, и некоторое время возле костра было тихо.

– Я могу с вами поговорить? – спросила Алэйне.

Барон кивнул. Люк встал и скрылся в темноте.

– Хороший у вас вассал! – сказала наследница.

– Он не вассал! – возразил Рей.

– А кто?

– Брат, – ответил барон. – Названый, но близкий.

– А родные у вас есть?

– Только сестры.

– Где они?

– Живут с мужьями.

– Вы давно их видели?

– Лет пять тому.

– Почему так давно?

– Им не нравилась Тея. Взять в жены меррийку, к тому же бесприданницу, они сочли мезальянсом. Не явились на свадьбу, не отвечали на письма. Это они еще не знали о ее прошлом… – Барон помолчал. – Сами понимаете, пока Тея жила, я не рассказывал.

«Сожалеет, что проговорился», – поняла Алэйне.

– А ваши родители?

– Отец умер, когда мне было двадцать, мать – годом раньше. Это она захотела, чтоб я учился.

– Для чего?

– Мать была дочкой столяра, замуж вышла за мечника и не ожидала, что муж станет бароном. Ей казалось, что земли, титул, которые пожаловали отцу, недолговечны. Всегда могут отобрать. Что станет с сыном? Мужчина должен кормить семью. Она хотела, чтоб я выбился в стряпчие. – Рей усмехнулся. – В ее представлении это было почтенным и выгодным ремеслом. Отец не возражал, меня отправили в Киенну. Сами понимаете, учиться я не хотел. Когда отец умер, я бросил учебу и вернулся в Бюи. Вовремя.

– Почему?

– Зятья положили глаз на баронство. Решили, что я останусь в Киенне, согласившись с судьбой стряпчего. В замке распоряжался их человек. Я вышвырнул наглеца, попросив передать зятьям, чтобы захлопнули рты. Бюи – мое наследство. Укреплению родственных отношений это не способствовало. Женитьба на Тее стала последним камнем в стену меж нами. Сестры кривились: взял безродную! Смешно, когда о чистоте крови пекутся потомки простолюдина.

– Мой отец был сыном сапожника, – сказала Алэйне. – Начинал простым солдатом.