Текст книги "На готовенькое, или Бунт марионеток"

Автор книги: Анатолий Шалин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 7 страниц)

Эпилог

… их взгляды на мгновенье встретились, и Юрий вдруг отчетливо осознал, что преступление в отеле «Галактика» и все последние события на Адрии вполне могут иметь другую историю и другую разгадку. И он отвел глаза.

Расстались они с Андреем Кузьмичом почти друзьями.

Возвращение на Землю через систему комнат и коридоров, по нуль-переходам через десятки планет и бесконечность пространства Юрий уже воспринял как должное, как давно привычное и известное техническое достижение. Вот, правда, немного смущало, что неизвестно, чье же это достижение, какой цивилизации? Земной? Или цивилизации «Икс»? А может, еще каких-то иных цивилизаций? Ответа на эти вопросы пока не было.

Примерно через час после начала путешествия длиннолапый ввел Юрия в комнату, из окна которой была видна панорама вполне земного города. И Юрий только теперь немного растерялся, узнав знакомую громаду отеля «Галактика» и сообразив, что он уже дома, на Земле, в своем родном городе – и все опасности позади. Чудеса Адрии кончились, и когда Юрий оглянулся, чтобы хоть кивком поблагодарить своего молчаливого проводника по вселенной, длиннолапого уже в комнате не было. А за дверью комнаты находился вполне обычный, земной коридор. Шумели центральные многолюдные улицы большого города Земли…

И все путешествие Юрия на Адрию, и предшествующие этому путешествию события, и заговорщики-экстремисты, и стрельба в кабинете профессора Фокина, и беседы с самим Фокиным – все уже стало казаться Юрию нереальным, немыслимым, какой-то дичью несусветной. И Юрий, шагая в задумчивости по улицам и бульварам города, своего родного, будничного, земного города, шагая домой, с удовлетворением представлял, как вытянется физиономия у его дружка Степкина, и тихо бормотал:

– Да, друг Евгений, это тебе не контрабандистов ловить… Да, в такое трудно поверить… Трудно… Орден посмертно… Нет, положительно в этой версии что-то есть…

И этим же вечером друзья встретились на квартире у Юрия.

Сказать, что Степкин был ошарашен неожиданным появлением своего друга на Земле, – это значит ничего не сказать. Бедняга Степкин в течение десяти минут, как минимум, пребывал в состоянии глубокого столбняка. Дикими, вытаращенными глазами он созерцал фигуру друга и безмолвно открывал и закрывал рот, словно пережевывал и пережевывал это последнее удивительное явление и не в силах был проглотить столь неожиданно преподнесенную ему судьбой пилюлю.

Выслушав же подробнейший отчет о путешествии Юрия на Адрию и о происходящих на этой планете чудесах и безобразиях, Степкин, как и ожидал Юрий, совсем загрустил и стал мрачнее ночи.

– Озадачил ты меня, старина, ох, озадачил, – сказал он Юрию. – Конечно, все, что было в твоих силах, ты сделал. Прояснил нам эту дикую историю с покушением в отеле «Галактика». Молодец! И вероятных убийц, этих заговорщиков-экстремистов, вычислил. И о личности самого Фокина, его возможных действиях, теперь можно судить определеннее. Что говорить, молодец! Но ты, старик, сам подумай, в каком я теперь положении! Тебе что, ты эксперт. Свои соображения, наблюдения выложил – и живи-веселись, можешь и дальше разных блошек и жучков в своем институте препарировать, а мне-то что теперь делать? Мне ведь весь этот кошмар надо теперь оформлять документально. Надо все по полочкам раскладывать, отчет о проделанной работе писать надо. Закрывать это дурацкое дело с убийством и воскресением твоего Фокина. Надо что-то решать с этими нашими террористами-экстремистами. Если, по твоим словам, Фокин своей волей сослал их на какую-то неизвестную планету, то это уже нарушение закона. Наконец, надо определиться и с фигурой самого Фокина… М-да… Заварили мы кашу… – тяжело вздохнул Степкин.

– Во-первых, кашу заварили без нас, – возразил Юрий. – Во-вторых, ты, по-моему, придаешь слишком большое значение своей персоне. А от нас, мон шер, ведь в этой истории, практически, ничего не зависит. Мы прикоснулись к краешку чужой тайны, заглянули в очень сложный и достаточно непонятный нам мир. Мы ничего еще толком во всем происходящем не поняли, а уже собираемся принимать меры, судить этих идиотов террористов, судить самого злоупотребившего властью Фокина. Мне твои рассуждения, ты только, Евгений, не сердись, напоминают призывы, которые выкрикивал на сборище заговорщиков некий экстремист Эдуард. Да, он тоже призывал к принятию мер, крайних мер, за что впоследствии и сам пострадал.

– Что же – предлагаешь сидеть сложа руки и наблюдать, как этот твой Фокин будет хозяйничать во всей галактике?

– Ничего я такого не предлагаю. Просто во всей этой истории с Фокиным и я, и ты, и все наши службы бессильны. Да, да, бывают в природе и такие ситуации. Вот трезво подумай, что вы можете этому Фокину инкриминировать? Если он действительно имеет доступ к техническим средствам более развитой, чем наша земная, цивилизации «Икс», то с ним можно говорить только с большим почтением, снявши шляпы и обнажив головы. Кстати, подумай и над проблемой таможенного контроля – ведь через свои нуль-переходные коридорчики тот же Фокин, пожелай он доставить вам неприятности, может перебросить из любого уголка вселенной все, что ему заблагорассудится. Вся таможенная служба ныне теряет всякий смысл.

При упоминании о таможне Степкин покраснел, и Юрий понял, что задел больное место своего друга.

– Хорошо, ты прав, – вздохнул Степкин. – Но где же выход? Что ты предлагаешь? Твои рекомендации?

– Забудь эту историю.

– Как?!

– А так, – улыбнулся Юрий. – Если хочешь сохранить душевное равновесие и свое внутреннее достоинство, забудь. Нам с тобой все эти события приснились. Не было никакого убийства в отеле «Галактика», не было никакого воскресения убитого. Не было на Адрии ничего из того, о чем я только что рассказал тебе.

– Ты, Юрка, в своем уме? У меня отчеты! Меня начальство сожрет!

– Не сожрет! Не надо преувеличивать. Спокойно, дружище, никто из твоих начальников и пальцем до тебя не дотронется. Еще и повышение получишь!

– Это за какие заслуги!

– Начальство, старик, между прочим как и каждый из нас, обладает определенным самомнением, преувеличенным ощущением собственной значимости. Если же ты, не дай бог, своим глупейшим отчетом покажешь ему, этому начальству, что в мире, нашем ясном, вполне рациональном мире, существуют некие процессы, явления и силы, контролировать которые ни само могучее начальство, ни другие люди пока еще не могут, оно, твое начальство, никогда не простит тебе, что ты развеял его бюрократические иллюзии и поставил своих руководителей на одну доску с муравьями и прочими насекомыми… Подумай над этим, друг мой.

Минуты три Степкин тяжело сопел и, очевидно, думал над высказываниями своего друга, затем поднял глаза на Юрия и кивнул:

– Похоже, ты прав. В конце концов трупов в этой жуткой истории, к счастью, еще нет. Преступники, если они были, и без нас наказаны. Правда, твое загадочное появление на Земле придется как-то обосновать, ну да что-нибудь придумаем.

– Спасибо за заботу. Прямо не знаю, что бы я без вас делал, – улыбнулся Юрий. – Так-то оно лучше, спокойнее. А теперь, если ты не возражаешь, давай посидим еще часок за чашечкой кофе и я изложу тебе не внешние детали происшедших событий, а, грубо говоря, некоторые свои соображения по существу вопроса.

– Как? – вскричал Степкин. – Это еще не все? У тебя еще и соображения есть?

– Не кричи так громко, конечно, есть. Не ты ли говорил, что мне бы частным сыщиком работать, преступления раскрывать, а не космобиологией заниматься? Вот я и, сопоставив кое-какие детали событий, о которых имел честь вам поведать, пришел к вполне однозначным и логически обоснованным выводам по сути рассматриваемого вопроса.

– Ладно. Хватит издеваться надо мной и над русским языком. Говори короче, яснее и без этих изысков. Выкладывайте, господин Шерлок Холмс, цепочку ваших умозаключений.

– Все до гениального просто, мой дорогой Ватсон. Никакого покушения на убийство в отеле «Галактика» не было. Да, да! Не вытаращивай на меня свои большие, глупые глаза. Ты и сам мог прийти к этому же выводу, если бы внимательнее слушал мой рассказ, а не думал о неприятностях по службе. Да, не было там никаких террористов и быть не могло! Поэтому-то и следов их ваши специалисты там не смогли обнаружить!

Степкин на минуту онемел, затем замахал руками, как бы спрашивая: а что же тогда было-то?

– Что было? Сейчас объясню. Терпение, мой друг. Слушайте и вникайте. Уже на Адрии после первой встречи с Андреем Кузьмичом Фокиным, а возможно и до этой встречи, у меня возникло ощущение, что я участвую в некоем спектакле, причем участвую как одно из важных действующих лиц и одновременно как зритель. И весь спектакль задуман и показывается для этого одного зрителя, для меня.

– Начало многообещающее, – пробормотал Степкин.

– Реплики потом. Прошу не перебивать. Так вот. Первое, что насторожило меня, – слишком гладко и просто все складывалось. Искал Фокина – пожалуйста, вот он тебе, Фокин. Заговорщиков-террористов даже и не искал, сами нашли меня. Второе. Побег мой из подвала, куда меня засадил Василий, согласись, очень подозрительно выглядит.

– Погоди, ты же сам говорил, что побег был нужен заговорщикам. Они же использовали тебя как приманку для Фокина.

– Это так, если бы не одна пустяковая деталь. Фокин, когда я приходил к нему первый раз, угостил меня кефиром. И во второй мой приход у него уже на столе стояла бутылка с кефиром. Бутылка, а не пакет с кефиром, как это было в первый раз.

– И что из этого?

– Из этого следует, друг Евгений, что маразм – страшно неприятная штука, и тебе надо обратить серьезное внимание на свое драгоценное здоровье. Ясно же, что Фокин ожидал моего прихода и во второй раз. Он знал заранее, что я приду к нему вместе с этим длиннолапым проводником. Скажу больше, думаю, этой бутылкой кефира он давал мне, тугодуму, понять, что и мой побег, и мое появление в его рабочем кабинете, и последующее нападение этих дурней экстремистов им рассчитаны заранее. Это и в самом деле был бунт марионеток, причем за ниточки-то дергал всех сам Фокин. И если бы я не был ослом, я бы сразу мог об этом догадаться. Ведь он еще в первую нашу встречу сообщил мне, что сам мысли людей не читает, но все важные мысли живущих на Адрии ему становятся известными через некие технические устройства цивилизации «Икс».

– И в самом деле, – удивился Степкин, – если Фокин знал мысли заговорщиков, значит, ему были известны в деталях все их планы?

– Именно. Фокин играл с этими темпераментными парнями с Адрии, как большой заевшийся кот играет с маленькими, беспомощными мышками.

– Поэтому-то он и не наказал заговорщиков строго, а фактически отпустил их с миром. Но зачем ему это было нужно?

– Мотивы могли быть разными. Во-первых, чтобы убедить меня в существовании террористов-заговорщиков. А во-вторых, как я заметил, Фокин по характеру достаточно добродушен, мягок, всякие жестокости и убийства это, вообще говоря, наверное, все же не его метод. Да и не нужно ему это. Все жестокости, как правило, от бессилья и низкого умственного развития, Фокину надо было разрешить конфликт на Адрии бескровно, но при этом не уронить себя в глазах жителей планеты. И тут подвернулся удачный случай.

– Допустим. Но зачем Фокину было убеждать тебя в существовании террористов? Ты же в их существовании убедился еще на Земле, после случая в отеле «Галактика».

– Вот именно. Тут он переусердствовал, хотя как сказать… Возможно, и это входило в его расчеты. Я же тебе объяснял, никаких террористов в отеле «Галактика» не было.

– А что же было?

– Была попытка самоубийства…

– Чушь! Ты прости меня, Юрочка, но это чушь! Восемь пуль! Ты же видел снимки? Такие дыры в груди! Две пули в голову! Самоубийство! Чушь!

– Я потом выслушаю твои возражения, друг мой. Дай договорить. Это было не совсем обычное самоубийство. Собственно, этому явлению, наверное, еще и названия криминалистами не придумано… Помнишь, я рассказывал, как Фокин в нашу первую встречу заявил, что не мог доверить неземную технику людям, мол, это все равно, что посадить мартышку за пульт звездолета?

– Помню, ты спросил его, как же он в таком случае доверяет эту технику себе.

– Да. И он сказал, что принял меры, обезопасил человечество от возможных катастроф при неаккуратном обращении с техникой высшей цивилизации. Правда, Андрей Кузьмич не пояснил, что же это за меры он принял…

– Ха! – усмехнулся Степкин. – Конечно, от вас, мистер Холмс, утаить что-либо было невозможно. С вашей обычной проницательностью вы вникли в суть проблемы и определили, какие такие меры были приняты негодяем Фокиным.

– Напрасно, напрасно иронизируете, Женечка. Задачка оказалась не такой уж сложной. Подумай сам, что должно произойти, чтобы мартышка за пультом звездолета не натворила бед?

Степкин пожал плечами:

– Не мудрствуя лукаво. Первое, что приходит в голову, надо побыстрее убрать мартышку из-за пульта.

– Гениально! Вы делаете успехи. Есть, правда, и другое решение задачки. Техника, рассчитанная на дурака. Но для нас актуальнее ваш первый вариант. Да, Андрей Кузьмич Фокин быстро сообразил, что если технику цивилизации «Икс» нельзя сделать безопасной для человечества и если он не желает гибели этому самому человечеству, то надо быть очень, просто очень осторожным в освоении упомянутой техники. И главное затруднение, думаю, заключалось для Фокина в том, что он, осваивая чуждую человеческому организму технику, при всем при том желал оставаться человеком, то есть существом нервным, импульсивным, подверженным всем страстям и соблазнам земным. И он попытался, как это ни глупо звучит, совершенствовать свою человеческую природу.

– И ему, по-твоему, удалось достичь этой цели?

– Сие мне не ведомо, но попытка была! Это точно. Возможно, в ход был пущен тот удивительный аппарат из клиники доктора Агерьяна, может, еще какие-то средства. Ясно одно, на каком-то этапе всей этой истории с техникой цивилизации «Икс» Фокин разделил свою грешную личность на две… Да, это дико, непривычно для нас, но он почти по Стивенсону – помнишь «Странную историю доктора Джекила и мистера Хайда» – создал двух Фокиных. Или, скажем так, возник профессор Фокин Андрей Кузьмич в двух, а возможно, и большем количестве экземпляров.

– Однако… Это все твои домыслы?

– Не только домыслы. В беседе со мной Фокин как-то обмолвился, что он усовершенствовал свою личность. Это первое. И второе, на мой вопрос, в кого же стреляли в отеле «Галактика», он прямо ответил, что там находилась часть его личности. Да, он так и сказал – часть моей личности.

– Голова кругом. Не понимаю, для чего ему понадобилось делить или размножать свою личность?

– Одному человеку просто не справиться с теми чудесами, которые на Фокина свалились. Наверное, в начале экспериментов Фокин просто дублировал себя, создавал верных помощников. А потом… А потом выдумал идеального Фокина – идеального руководителя, исследователя, не подверженного земным страстям, во всем положительного, безгрешного… Словом, ангела во плоти, Фокина со знаком плюс, не способного на подлости, на преступления, на вероломство. Ему, этому Фокину Второму, он, Фокин Первый, и доверил неземную технику. Его он и оставил управлять Адрией, а возможно, и всей галактикой.

– А сам на заслуженный отдых?

– А сам он, возможно, решил улизнуть на Землю к любимой женщине. Взял, скажем, очередной отпуск. Фокин ведь даже по той информации, что ты мне предоставил, никогда не был монахом. Обычный мужчина… Не учел бедняга одного, он забыл, что идеально положительных героев в жизни не бывает. В мире все связано в один клубок, и добро, и зло неразрывны между собой. В этом, как ты знаешь, и заключается диалектическое единство противоположностей. И Фокину Первому не удалось создать полностью безгрешного и идеального Фокина Второго.

– Так, так, начинаю понимать, – оживился Степкин, – ты, кажется, упоминал о том, что Фокин интересовался, была ли в номере отеля «Галактика» некая женщина. И при этом он очень взволновался?

– Да. Этот Фокин Второй, а именно с ним я имел честь познакомиться на Адрии, из каких-то соображений, наверное, просто приревновав к той неизвестной нам женщине, которую любил Фокин, и попытался устранить своего соперника и, фактически, уничтожить часть своей личности. Теперь понимаешь, почему я сказал, что в отеле «Галактика» в некотором смысле случилась попытка частичного самоубийства личности?

– Теперь, кажется, понимаю. Рассказывай дальше.

– Конечно, мотивы у этого Фокина Второго могли быть и другими. Я даже подозреваю, что ревность была скорее подсознательным мотивом, а обосновал он себе необходимость убийства Фокина Первого какими-нибудь интересами человечества. Дескать, нельзя выпускать такую несовершенную личность на Землю, может натворить немыслимых бед. Сам знаешь, интересами человечества очень удобно оправдывать любое самое мерзкое преступление.

– М-да! Это уж точно, – согласился Степкин.

– Я только боюсь, как бы этот Фокин Второй в своих обоснованиях не оказался частично прав, – сказал Юрий. – Меня все мучил один странный вопрос, который он зачем-то задал мне а конце нашей первой беседы. Он спросил меня, не задумывался ли я, почему в мировых религиях добрые боги обычно действуют в паре со злыми демонами.

– Чепуха! – поморщился Степкин. – В мифологии действует принцип взаимной компенсации добрых и злых сил.

– Это ясно. Меня беспокоит другое, уж не считает ли Фокин Второй себя чем-то вроде бога? Самомнение, мой друг, как известно, до добра не доводит.

– Гм! Исполнение желаний. Принцип доброты. Постой! Постой! – сказал Степкин. – Тогда получается, что Фокина Первого, который прибыл ныне на Землю и, видимо, обитает сейчас где-то здесь поблизости, получается, что его он считает чем-то вроде дьявола?

– Не знаю, старина, не знаю, но сильно опасаюсь, что о Фокине Первом или о Фокине Втором мы с тобой еще услышим. Впрочем, я могу и ошибаться в своих предположениях.

– Я думаю, ты был прав, когда предложил забыть мне всю эту историю и считать ее приснившейся нам. Пожалуй, это лучший выход… – вздохнул Степкин и засобирался домой.

Юрий проводил его до порога квартиры, закрыл за ним дверь, а когда вернулся к себе в комнату, волосы у него на голове зашевелились. В кресле за столом сидел улыбающийся Фокин. Заметив испуг Юрия, Андрей Кузьмич беззвучно захохотал, а когда кончил смеяться, указал Юрию пальцем на соседнее кресло и сказал:

– В способностях вам, голубчик, не откажешь. Вы неплохо для своего уровня раскрутили всю эту историю, правда, упустили некоторые частности и выводы сделали неверные, ну да ладно. Обвинить вторую половину моей личности в попытке моего убийства… Гм… Смело, но абсолютно неверно… А ведь вы, милейший Юрий Алексеевич, были в двух шагах от правильной догадки, от верного решения, но вас понесло в сторону… Вы так перепугались там, на Адрии, что стали задумываться о боге и дьяволе… – Фокин усмехнулся: – Я, конечно, польщен, но не более…

– Ничего не понимаю, – прошептал Юрий. – Кто же пытался вас убить там, в отеле «Галактика», не террористы же эти?

Фокин поморщился:

– Что уж о них вспоминать. Вы были правы, там, на Адрии, это был бунт марионеток.

– Так кто же на вас покушался?

– Подумайте, разрешаю угадывать до трех раз, – улыбнулся Фокин. – Террористов и мою вторую ангельскую натуру мы уже исключили.

– Тогда не знаю, – нахмурился Юрий. – Не сами же вы в себя всадили восемь пуль?

– Нет, конечно.

– Какие-нибудь грабители? Хотя, нет, куда им до вас.

Фомин насмешливо смотрел на Юрия.

Юрий вдруг вспомнил первую встречу с Фокиным, там, на Адрии, тяжелый, свинцовый взгляд профессора, его вопрос о какой-то женщине, которая должна была находиться рядом с Фокиным Первым на Земле, и его озарило:

– Ищите женщину, – прошептал он. – В вас стреляла ваша любимая?

Улыбка погасла на лице Фокина и взгляд погас:

– Угадали с третьего раза. Да, эта история только подтверждает, что не каждая земная женщина способна сохранить нежные чувства к любимому, у которого вдруг прорезались нечеловеческие способности. Ну да ладно… Да не дрожите вы!

Юрий кисло усмехнулся:

– Я вовсе и не дрожу. Я спокоен, скажем, почти спокоен.

– Вот и отлично, Юрий Алексеевич, вот и ладненько, – тихо произнес Фокин. – Я знал, что вы человек достаточно мужественный, поэтому и пришел к вам.

– Весьма польщен. И какие же побудительные мотивы привели вас, Андрей Кузьмич, в мою скромную обитель?

Фокин снисходительно улыбнулся и подмигнул Юрию:

– У меня для вас есть одно весьма заманчивое предложение. Раз уж вы занялись межпланетным сыском и проявили определенную тягу, скажем так, к здоровому авантюризму, думаю, мои условия вас, Юрий Алексеевич, заинтересуют… – Фокин немного помолчал, многозначительно посматривая на Юрия, и добродушно добавил: – Да, определенно, голубчик, заинтересуют. А своей гипотезой о боге и дьяволе вы, простите, сильно меня позабавили. Нет! Нет! Успокойтесь, я не собираюсь покупать вашу душу. Я, к сожалению, материалист и подобной чепухой не занимаюсь. У меня другие планы, о них, если не возражаете, и поговорим…