Текст книги "Могила на Введенском кладбище"

Автор книги: Анатолий Азольский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

Анатолий Азольский.
Могила на Введенском кладбище

Наброски биографии

Будущий узник Лефортова Геррит ван дер Ваалс родился 24 апреля 1920 года (город Сурабая, Нидерландская Индия) в многодетной семье (четверо детей). Офицеры колониальной армии – уважаемые люди в городе, на островах – и юный Геррит размечтался: буду служить в армии! 17-летним юношей подался он в метрополию и поступил в Королевскую военную академию (г. Бреда). Окончил ее в мае 1940-го. Этим месяцем и можно датировать последнюю “голландскую” фотографию его (на “лефортовскую” глянуть не позволят). Обычная среднеевропейская внешность, стрижка армейская, пробор справа, улыбка деревенского парня, смущенного поцелуем городской красавицы. Рубашка мягкая, шелковая, не строгая, галстук завязан неумело. В штатском – ибо в стране уже немцы и 2-му пехотному (от инфантерии) лейтенанту не суждено служить: армия капитулировала, а гарнизон Сурабаи – за морями-океанами. Полное крушение жизненных планов! И стал Геррит в Делфте переучиваться на инженера, но вскоре немцы сочли небезопасной вольную, без присмотра жизнь профессионалов военного дела. В мае 1942 года лейтенанта арестовали и препроводили в лагерь для военнопленных (шталаг 371). Август 1943 года отмечен в жизни Геррита ван дер Ваалса крупным событием : он и еще три офицера совершают побег, переваливают через Карпаты и оказываются в Венгрии. Население к беглецам настроено дружелюбно, судьба, кажется, благоволит 23-летнему Герриту. Однако в марте следующего года немцы оккупируют Венгрию, с востока все слышнее артиллерия русских, на связь с наступающей Красной Армией и отправился ван дер Ваалс, не один – с проводником, офицером венгерской армии. И сгинул. Пропал бесследно. Был голландец – и не стало голландца, да и венгр будто сквозь родную землю провалился. Месяцем спустя арестовали в Будапеште шведского дипломата Рауля Валленберга, о чем доложено начальнику Генштаба (шифровка №937, подписанная начальником штаба 2-го Украинского фронта), – так за него горой встали сильные мира сего, до самого Сталина добрались ходоки и ходатаи, а о том, что сцапали голландца и венгра, – ни гу-гу…

Одно, правда, сближает миллионера Валленберга с нищим сыном колониального чиновника – впоследствии на все запросы о судьбе того и другого следует один и тот же ответ: на территории СССР не находится!

Но жив голландец, жив! В 1946 году – еще жив! Не ранее середины 50-х на Запад попадает интересный документ: просьба начальнику внутренней тюрьмы НКГБ полковнику Миронову (копия начальнику Лефортовской тюрьмы НКГБ подполковнику Ионову) “перевести военнопленного ВАН–ДЕР–ВААЛЬС в Лефортовскую тюрьму и поместить его в камеру №166. Содержащихся в этой камере ШТЕЛЬЦЕР и МАТТЕРН поместить – первого в 56 камеру к БЕРЧ, а второго в 106 камеру к ЦИТЦЕВИЦ. При этом содержащегося в Лефортовской тюрьме ШМИДТ Дюмон Франца перевести во Внутреннюю тюрьму и поместить в камеру на место ВАН–ДЕР–ВААЛЬСА к ГИЛЬДЕБРАНДТ А.К…”. Правописание особое, для внутреннего употребления, с учетом, надо полагать, таких важных для “Смерша” факторов, что становится очевидным: нормальный русский язык развалит всю Лубянку. Голландцы дотошнейше изучают каждую фамилию в этом документе от 13 марта 1946 года, наводят справки о том, кто есть кто, и пером выводят на просьбе заключение: Гильдебрандт А.К. – провокатор.

Подписал же просьбу заместитель начальника 2-го отдела ГУКР “Смерш” подполковник БУРАШНИКОВ. Фамилия знакомая: в “Независимой газете” от 25.04.91 опубликована давняя-предавняя просьба того же Бурашникова тем же Миронову и Ионову – о переводе двух заключенных из одной тюрьмы в другую, то есть обычная лубянковская карусель с внутрикамерной разработкой. Но Шлиттера в этой просьбе отныне приказано именовать Шауэром, причем из дальнейшего текста следует, что Бурашников причастен к допросам Валленберга.

Итак, уже более года, как Геррит ван дер Ваалс – на тюремном коште, мотается между двумя оплотами следствия.

Уйма врагов внутренних – и держать какого-то военнопленного в “привилегированной” Лефортовской тюрьме? (Для сведения: к сентябрю 1945 года в плену, среди прочих, находилось 4729 голландцев и 513'767 венгров.)

Действие переносится в Лондон на Нортумберленд авеню. Отель “Виктория”, комната 327, 24 мая 1946 года. Отсюда под грифом “конфиденциально” выходит документ, адресованный главе британской военной миссии в Гааге полковнику Тинклеру. Написал его подполковник Дерри, еще во второй половине 1945 года прикомандированный к британской военной миссии в Будапеште. Подполковнику тогда стало известно о сопряженной с риском деятельности (в оккупированном немцами Будапеште) группы сбежавших из шталага 371 офицеров. Как видно из документа, офицеры занимались тем же, что и Валленберг, но если тот переадресовывал эшелоны с евреями или их счета в банках, то беглецы куда приземленнее были, добывая кое-кому фальшивые паспорта и справки, спасая одежонкой и деньгами дезертиров. Ничего героического, сплошная, как говорится, бытовуха – весь год, вплоть до взятия Будапешта. Подполковник Дерри просит полковника Тинклера довести до сведения правительства Нидерландов итоги храброй работы беглых офицеров, фамилии которых приводит: лейтенант Г. ван дер Ваалс, лейтенант ван Хоотегем (Гаага), лейтенант Краненбург (Лондон) и лейтенант В. Пукель (на службе в датской армии). Указано и местонахождение лейтенанта Г. ван дер Ваалса – missing, то есть пропал без вести. Судя по документу, ван дер Ваалса уже ищут. Кое-какие сведения о нем все-таки просочились на Запад, его сотоварищи по побегу живы, и никто не в состоянии замкнуть их уста.

Уж лучше бы, пожалуй, не размыкали их. Потому что из благороднейших побуждений министр колоний Нидерландов 23 марта 1948 года представляет Геррита ван дер Ваалса к ордену “Бронзовый крест”, и Вильгельмина, Божьей милостью Королева Нидерландов, принцесса Оранская – Нассауская, и проч., и проч., и проч., награждает 2-го лейтенанта Королевской Нидерландско-Индонезийской армии этим знаком воинского отличия. Перечислив заслуги его, Королева упомянула и о том, что лейтенант двинулся навстречу русским, после чего пропал. 3 апреля 1948 года подписан указ о награждении.

Жить Герриту оставалось совсем немного, четыре месяца. Неизвестно, узнал подполковник Бурашников о “Бронзовом кресте” или нет, но – “больничка” при Бутырской тюрьме и смерть ван дер Ваалса 11 августа. В 1955 году чуть приоткрылись закрома Лубянки – и в Голландию пошла “похоронка”, а канцелярия Королевского дома присылает матери Геррита “Бронзовый крест”…

…Петроград, октябрь 1918 года. Время тревожное, в квартиру университетского профессора ломятся “братишки”: очередной обыск с проверкой документов. Дочь профессора выталкивает жениха своего, морского офицера в очень недалеком прошлом, за дверь, на черную лестницу (новые хозяева жизни предпочитали парадные подъезды), тот успевает сказать невесте, что вернется, как только матросы уйдут. “Братишки” помахали маузерами, потрясли мандатами, постращали буржуев и удалились, – происшествие истинное, из устных воспоминаний профессора. Проходит час, другой, а жениха нет. Невеста бежит к нему домой, на Каменноостровский, но – выясняется – мичман туда не приходил. Нет его и у знакомых, нигде его нет – ни на утро, ни через неделю. Был человек – и пропал человек. Кое-какие следы остались, однако, и невеста бросилась в погоню за женихом. Почти настигла его через шесть лет, в Бизерте, на базе российского императорского флота, ушедшего из Севастополя в 1920 году, – почти, потому что разминулась с ним, какие-то полчаса отделяли ее от любимого. За эти тридцать минут произошли события эпохальные: Франция признала РСФСР, корабли царского флота спустили андреевские флаги, несколько сот морских офицеров лишились крова, последней надежды, и горевавший на пирсе жених бросился в воду, поплыл к американскому транспорту, которому срочно требовался кочегар. Вечерний туман поглотил судно с женихом…Только через два года любящие сердца соединились, в Бордо, профессорская дочка повезла жениха в Советскую Россию, в ленинградский загс, несколько лет спустя полюбила чекиста и, отмываясь от старых грехов, донесла на кочегара американского транспорта. Наконец-то он был расстрелян, судьба все-таки настигла его, как ни убегал он от нее, от профессорской дочки, в которой еще до первого поцелуя опознал гибель свою…

В таких историях о людских бедах и счастьях – прелесть мгновенного обретения человеком новой жизни, той, куда он проваливается, как в канализационный люк, на крышке которого ненароком остановился, чтоб подумать, оглядеться, утвердиться. В люке чаще всего пованивает, но, однако же, кто знает, каково младенцу в роддоме, как дышится ему после первого крика ужаса и восторга…Природа, сдается, хочет каждого человека наделить биографией всего человечества, навязать ему испытания, о которых он и не слыхивал. Мало того что люди постоянно меняют социальные роли и маски, они еще подвержены уходам из привычного мира в незнакомый, необыкновенный, потому что надо спасаться от беды, которая учуяна, которая где-то рядом, и люди внезапно срываются с места, бегут под другие звезды, притягательные и пугающие, цепляются за чудовищно смещенные координатные оси, – люди исчезают, чтобы вновь появиться или появляться…Может быть, оттуда, из Будапешта ван дер Ваалс бежал к русским, потому что в затылок дышала опасность?

Так это или не так?.. Но и такой необыкновенный поворот судьбы угадывался среди многих, когда я стал знакомиться с нелепой и героической жизнью голландца, о котором услышал случайно год назад, мимоходом, в разговоре с училищным одноклассником, капитаном 1 ранга Е. Чубшевым, бывшим военно-морским атташе в Индонезии. По разным поводам ему приходилось бывать в посольстве Королевства Нидерландов, там-то и узнал он о захороненном в Москве офицере голландской армии. В 1948 году скончался тот, будто бы арестованный в Будапеште вместе с офицером венгерской армии, этапированный потом в Москву, где и скончался. Где и предан земле.

А могила – именная! То есть не безвестный труп и не в общем захоронении, как это было принято в те годы.

С венгром все ясно: армия, где он служил, воевала с СССР. Но человек из оккупированной немцами Голландии – откуда взялся? Какой ветер надул паруса лейтенанта нидерландской армии, не существовавшей в 1944 году?

Узнаю: родственники голландца живы еще! Прямые, которым по российским законам разрешено знакомиться с уголовными делами репрессированных сыновей или братьев. Адрес получен в посольстве – и письмо отправлено в Голландию. В ответ – документы, Геррит ван дер Ваалс становится ближе. И все же – не биография, а контуры ее. Все в тумане, все в разрывах, зияющие пробелы, островки фактов обтекаются водами неизвестности.

С Герритом ван дер Ваалсом Лубянка, пожалуй, намучилась, потому что тот никак не желал признавать порядки в том колодце, куда провалился. Три года допросов, но следователи так и не склонили его ко лжи. Голландцы предрасположены убито молчать на допросах. Нация эта – необычайной затаенности, упрятанной в миф об открытости души, о ее распахнутости. Каждый народ мудрит по-своему. Домовитая французская женщина обликом и повадками потворствует общераспространенному мнению о себе как об изысканно-похотливой особе, русское неуважение, мягко выражаясь, к иноземцам маскируется широчайшими жестами гостеприимства, американцы…Голландия же упорно и не без удовольствия демонстрирует отсутствие штор на окнах самых нижних этажей: вот мы какие открытые, нет у нас тайн от мира! Придумана даже сказочка о давнем приказе испанского короля, пуще всего боявшегося заговоров в покоренной им стране и повелевшего посему: шторы – долой! Интересно бы услышать французскую басенку, желательно бы знать и толкование той неприязни, если не выразиться покрепче, что питают голландцы к немцам: как только в Германии на книжной ярмарке во Франкфурте-на-Майне прославили недавно очень, очень недурной роман голландца Сейса Нотебоома “Следующая история”, родина отшатнулась от писателя, вдруг ставшего чуть ли не коллаборационистом.

Так все же: что нам этот голландец Геррит ван дер Ваалс и что мы ему? Почему думается о нем с печалью и недоумением?

Потому что так и хочется, насытясь опытом истории, кощунственно спросить его: да какого же черта полез ты в это пекло? С мая 1940 года Нидерланды – в оккупации, режим которой можно назвать щадящим. Из страны выкачиваются продовольствие и товары по клирингу, явно для населения неблагоприятному, однако голода нет. Оккупантов не любят, но самый распространенный вид сопротивления – обыкновеннейшее выживание с минимальными потерями достоинства. Германские власти вдруг проявляют заботу о голландских девушках, им разрешают выходить замуж за немецких солдат! Более того, невесты попадали под опеку вермахта, если родители девушек не желали породняться с чистыми арийцами (приказ рейхскомиссара Зейсс-Инкварта в феврале 1941 года). Геррит ван дер Ваалс мог избежать ареста, достаточно было устно или письменно заявить о лояльности новым властям, а уж потом, если станет невтерпеж, подрывай рельсы, пускай немецкие эшелоны под откос! Шталаг 371, куда попал, райское место по сравнению с концлагерем типа Майданек. Офицеры под защитой Красного креста, ежемесячные посылки, переписка с родными налажена, Геррит был, кстати, помолвлен; поляки, в чьей неверности немцы не сомневались, получали тем не менее в лагере по 30 имперских марок жалованья, датчане и голландцы, надо полагать, не меньше. Сиди и жди, когда американские или русские танки разнесут ворота, открывая путь к свободе, к службе в Индонезии или к лекциям в Делфте. Нет, рванул – в полунейтральную страну, спасать евреев, венгров, русских. Натворить таких безумств мог только советско-российский безземельный человек, готовый немедленно отправиться в какую-нибудь Гренаду, чтоб тамошнюю пашню отдать тому, кто плюнет ему вослед.

Но – голландец! Но – европеец! Ему-то к чему эти лихости? Он что – потомок одного из тех, кто три века назад в команде “герра Питера” шалил в амстердамских тавернах? Почему он в Нидерландах не захотел быть “как все”? А ведь “все” – это основная масса населения, мужики и бабы деревни и города, пуще всего боящиеся перемен к худшему.

И закрадывается подозрение, не менее кощунственное…Много лет тому назад был я свидетелем того, как пожилой электромонтер в жгуте проводов – под напряжением! – отыскивал токонесущие жилы. Ни тестера, ни пробника, ни контрольной лампочки, – ничего из сигнальных устройств, что безопасно вклиниваются между человеком и электричеством. И монтер прибег к дедов-скому, начала века не иначе, способу. Тонюсенькой проволочкой соединял один провод с другим, верно рассчитав: если встретятся разные фазы, то проволочка мгновенно вспыхнет, прервав контакт, и короткого замыкания не произойдет. Что и случилось. Была проволочка – и не стало ее, зато сразу обозначились фазы, ясно стало, кто есть кто.

Так вот и сгорел Геррит ван дер Ваалс, дав датчанам и венграм знак – осторожнее, русские! Но даже растрезвонь те историю Геррита на всю Европу, проку было бы мало. Потому что так уж мы устроены: горели и будем сгорать. По уши завязнувшие в топи буден, обустроившие наконец-то скромненькое жилище свое, детей народившие, мы способны восстать вдруг из тлена благополучия. Очумелый взор наш задержится на колюще-режущем предмете, нас не остановит что-то недораздетое или недопитое, мы готовы попрать приевшиеся вдруг святыни ради новых идолов. Бабочкой на огонь полетим, помахивая крылышками, самозабвенно и не корысти земной ради. Будут гореть единицы. Десятки, сотни, тысячи, но не миллионы: они, эти сгорельцы, предотвращают революции, те периоды, когда у обывателей вырастают крылья и они летят на пламя борьбы за свое освобождение, за счастье или еще за что-то. Ничего не получат и урока никакого не оставят, потому что не мы летим на огонь, а нас туда гонит ветер эпохи. В чем и смак истории. Как и в том, что от революций спасения нет.

Горели, горим и будем гореть!..

В этих набросках была уже поставлена точка, когда пришли – по запросу – официальные ответы из тех организаций, которые арестовывали голландца и венгра в далеком 1944 году. Вот они:

ФЕДЕРАЛЬНАЯ СЛУЖБА БЕЗОПАСНОСТИ

FEDERAL SECURITY SERVICE

РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

OF THE RUSSIAN FEDERATION

Центр общественных связей

Public Relations Centre

101000,Москва, Лубянская пл., 2

101000,2,Loubyanskaya sq.,Moscow

тел: (095)-2245097, факс: (095)-9752470

tel:(095)-2245097, fax: (095)-9752470

№-381ф ………. 30.06.99

Уважаемый Анатолий Алексеевич!

На Ваше обращение в центр общественных связей ФСБ России с просьбой сообщить о судьбе гражданина Королевства Нидерландов Геррита Ван дер Ваалса, арестованного в 1944 году органами “Смерш”, сообщаем следующее. В Центральном архиве ФСБ России имеются материалы на отдельных военнопленных, из которых видно, что Геррит Ван дер Ваалс, 1920 года рождения, уроженец г.Сурабая (Голландская Индия), голландец, лейтенант нидерландской армии, был задержан 8 декабря 1944 года при переходе линии фронта в селе Чириб (Венгрия) органами контрразведки “Смерш” 4-й гвардейской армии 2-го Украинского фронта, 14 января 1945 года доставлен в Москву, где содержался в Лефортовской тюрьме в качестве военнопленного. Фактов какой-либо враждебной деятельности против СССР со стороны Ван дер Ваалса установлено не было, и органами государственной безопасности СССР уголовное дело в отношении Ван дер Ваалса не возбуждалось. В 1948 году в связи с заболеванием печени Ван дер Ваалс был помещен в больницу Бутырской тюрьмы, где 11 августа 1948 года умер от туберкулеза легких и кишечника. Вместе с Ван дер Ваалсом был задержан и доставлен в Москву обер-лейтенант венгерской армии Шандель Карл (1912 года рождения, уроженец г. Будапешт), где содержался во внутренней и лефортовской тюрьмах в качестве военнопленного, и в феврале 1950 года был оформлен его арест по обвинению в шпионаже, и по постановлению Особого совещания при МГБ СССР от 01.07.50 он был заключен в тюрьму сроком на 25 лет. В августе 1950 года этапирован во Владимирскую тюрьму. Определением Военной коллегии Верховного суда СССР от 8 сентября 1956 года постановление Особого совещания при МГБ СССР от 01.07.50 в отношении Шанделя Карла отменено и дело о нем производством прекращено за отсутствием в его действиях состава преступления. 18 сентября 1956 года Шандель К. передан венгерской стороне.

И.О. начальника Центра

Общественных связей ФСБ России Б.М. Неучев

Служба внешней разведки, факс от 02.07.99:

“Нам удалось выяснить, что в декабре 1944 года в с.Чириб (Венгрия) на сторону Красной Армии перешли лейтенант голландской армии Ван-дер-Ваальс Геррит (1920 года рождения, уроженец г.Сурабая, Голландская Индия) и старший лейтенант венгерской армии Шандель Карл (1912 года рождения. Уроженец Будапешта). Оба были арестованы органами СМЕРШ по обвинению в работе на английскую разведку и переданы в распоряжение 2 Главного управления МГБ СССР. Сведениями об их дальнейшей судьбе не располагаем.

В архиве СВР нет следственных дел, поскольку по принадлежности такие дела относятся к ФСБ – МВД. Поэтому ответить Вам на вопросы по следственному делу, если таковое и существовало, мы не можем.

Возможно, эта информация как-то поможет в Вашей работе.

Руководитель Пресс-бюро СВР Б.Н. Лабусов”.

Так вот: сдайся оба в плен – и вернулись бы на родину в скором времени. Но – перешли на сторону Красной Армии! Это уже подозрительно, это подводит к мысли о шпионаже.

И еще: нет уголовных дел! Оперативно-следственные разработки же – ревниво стерегутся, и как был человек в тумане, так и остался в нем. Но кто из нас может похвалиться (или оскорбиться) тем, что о нем все известно?

Прах Геррита ван дер Ваалса – в Москве, на Введенском кладбище…