Текст книги "Клуб любителей фантастики, 2009"

Автор книги: Анатолий Радов

Соавторы: Владимир Марышев,Елена Красносельская,Павел Алин,Владислав Ксионжек,Альберт Шатров,Юрий Петранков,Андрей Самохин,Ярослав Астахов,Дарья Туманова,Алексей Казовский
сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 11 страниц)

Сергей Абаимов
РОБИН

Холодный осенний ветер шелестел листвой и пробирал до костей. Он почесал замёрзшую пятку в дырявом башмаке и поплотнее вжался спиной в ствол дерева. Сидеть на суку в гуще веток было неуютно, куда приятней было б завалиться сейчас в харчевню, но делать было нечего. Солнце уже перевалило за полдень, а он так и не заработал сегодня ещё ни шиллинга.

Путник появился откуда ни возьмись. Робин мог бы поклясться, что ещё мгновение назад на том месте никого не было, а сейчас там стоял какой-то остолоп в потёртой накидке лучника и рассматривал что-то, сверкающее в ладонях.

Эта сверкающая вещица словно приковала взгляд Робина. Он медленно наложил стрелу на лук, натянул и спустил тетиву. Тихо тренькнув, стрела вошла путнику точно между лопаток.

Кубарем скатившись с дерева, Робин подбежал к упавшему в траву телу. Первым делом нащупал в опавших листьях сверкающую безделушку и запрятал себе в карман. Потом быстро, но тщательно ощупал убитого. Ничего – ни денег, ни еды. Сам не зная, зачем это делает, он перевернул тело и взглянул на лицо незнакомца.

Рыжая, клокастая борода, иссечённое ветром красное лицо. Что-то знакомое показалось ему в этих чертах.

Свят, свят, свят! Он отпрянул и перекрестился. Подстреленный им путник был как две капли воды похож на него самого! Это его клокастая борода! Его одежда! Даже башмак был дырявым в том же месте!

Силы небесные! Никак призрак?! Он вскочил и готов был уже дать стрекача, когда на поляне появился ещё кто-то.

Этот был ухоженным, с лоснящимся сытостью лицом. Можно было подумать, что это какой-нибудь ломбардец или даже рыцарь, если бы не шутовской наряд, облегающий тело незнакомца.

Робин быстро огляделся. Ни стражи, ни сопровождающих видно не было. Путник также, по виду, был безоружен. Ни лат, ни меча. Робин решил рискнуть и, стиснув за пазухой рукоятку ножа, осторожно приблизился.

Незнакомец заметил его и растянул пухлое лицо в широкой улыбке.

– Рад приветствовать вас! – липкие слова полились, словно мёд из дырявой бочки. – Имею ли я честь видеть славного борца за справедливость Робин-Гуда?

Будто толстяк приветствовал короля, а не лесного бродягу. Робин опешил немного, опять огляделся, но вокруг было тихо.

– Ошибся ты, дядя, я не Гуд, а Худ [2]2
  Робин Гуд по-английски пишется Robin Hood. Hood по-английски – капюшон – Прим. ред.


[Закрыть], Капюшон. И прикрываюсь им, чтоб разные там слуги закона не опознали, – произнёс он, прищурившись. – Так что скорее я – Бэд! Говори, что надо, да быстро.

– Простите, если обидел вас! Меня неверно информировали! – незнакомец улыбался ему добрее родного брата. – Мне сказали, что вас зовут Добрый Робин и что вы боретесь за восстановление справедливости в Англии…

– Надо-то что? – многословие всегда раздражало Робина. К тому же он никак не мог взять в толк, отчего толстяк так учтив с ним. И откуда тот его знает?

Сильно смахивало на западню, но он никак не мог решиться, то ли драпануть прочь, то ли обчистить этого жирного борова.

– Я пришёл вам помочь! – незнакомец хотел обнять Робина, но тот отпрыгнул в сторону и выхватил нож.

– Помочь решил? Поможешь, ещё как поможешь. Ну-ка выкладывай всё из карманов, пока кровью не заляпал!

– А как же, я затем и пришёл! – при виде ножа толстяк и бровью не повёл. Говорил также учтиво, ни тени испуга в глазах. И это сильно смутило Робина. Похоже было, что встреченный им путник и сам не промах. Поэтому он решил немного обождать и выяснить, что тому надо.

– Я принёс вам подарок! – незнакомец полез в карман и выудил оттуда сверкающий предмет, точно такой же, как Робин подобрал пять минут назад у призрака. Призрак, он и думать о нём забыл! Робин обернулся, полагая, что призрак исчез, но тело первого встречного всё ещё лежало в двух шагах за его спиной. И к тому же, похоже, нимало не смущало второго незнакомца.

– Берите, берите, не бойтесь, – произнёс тот и протянул Робину сверкающую штуковину.

– А чё это? – он бы и не хотел брать, но рука сама собой потянулась за блестящей вещицей.

– Это – машина времени. С её помощью вы можете перемещаться как в будущее, так и в прошлое. Вся Англия будет лежать у ваших ног с таким подарком!

– Чего времени? – опешил Робин. – Эта штука что, стрелы пускать умеет?

– Про стрелы мы потом поговорим! – Толстяк игриво подмигнул ему. – Вы должны знать, что это не последний мой вам подарок! С моей помощью вы завоюете Англию!

– А ты кто, святой или Санта Клаус? – прищурился Робин. – Устраиваешь рождественскую раздачу хлеба?

– А вы парень не промах! – засмеялся незнакомец. – Сразу схватываете суть. Вы станете королём, и тогда заплатите мне. Золото, драгоценные камни – мне этого ничего не нужно. Я возьму у вас только сырьё.

– Чё сырь? – насупился Робин. Незнакомые слова всегда коробили его.

– Лес, руду, дичь. Я вырублю все эти леса! – Толстяк развёл руки в стороны и удовлетворённо вздохнул. – Вы этого не поймёте, но для меня это дороже драгоценностей.

– Чё ж я не пойму-то, – обиделся Робин. – И я дровосеком был, пока эти угодья не стали королевскими. А в дичи я уж как-нибудь побольше твоего разбираюсь, с детства охочусь.

– Ах, простите, – улыбнулся незнакомец. – Но вернёмся к делу. Это, – он указал толстым пальцем на блестящую штуку в руке у Робина, – такой колдовской талисман, который поможет перенести вас во вчерашний день. А захотите – в завтрашний.

– И на хрена мне во вчерашний день? Я не жрал вчера ничего до самого вечера. А завтра, завтра может меня повесят, – ухмыльнулся Робин, обнажая гнилые зубы.

– Вы не понимаете. Представьте себе, враги окружили вас. Вы переноситесь во вчера, устраиваете на том месте засаду и чик, чик их. Как этого, – незнакомец показал пальцем на труп за спиной Робина.

– Это и от конной королевской стражи так можно удрать? – воодушевлённо спросил Робин.

– А то как же. Вот смотрите, здесь цифры. Поставите стрелку на одну четвёртую – и переместитесь на четверть часа назад. На двадцать четыре – на целый день назад.

– Чего поставлю? – переспросил Робин, почесав голову. – На чё смотреть, ты сказал?

– Ага, – произнёс незнакомец, – понятно. Вот видишь эту чёрточку.

– Ну да.

– Вот крутани колёсико, чтобы стрелка была против чёрточки – и переместишься на четверть часа назад.

– Колёсико? – Робин ощупал металлическую штуковину. – Вот это что ли?

Воздух словно хлопнул. Он по-прежнему стоял посреди поляны, но толстяка рядом не было. А труп? Трупа тоже не было…

Шальная мысль мелькнула в голове у Робина. Не приседая, он прыгнул в ближайшие кусты. И вовремя. Тугая стрела взвизгнула у него над головой и впилась в землю.

– Эй, не стреляй! – крикнул Робин. – Это я!

– Чё это мне не стрелять, если это ты? – донеслось из кроны ближайшего дерева. – Вылезай, я не буду стрелять, – тут же пообещал голос.

– Это я. Робин-Бэд, – крикнул Робин и поглубже залез в кусты.

Короткий смешок сверху.

– А я тогда принцесса Элеонора, – хихикнул голос. – Вылезай, поцелую.

– Не вылезу! – огрызнулся Робин. – Дурак, это на самом деле я. Помнишь ту рыжую неделю назад?..

– Я-то помню, только не пойму, ты – то про неё откуда знаешь.

– Ещё б мне не знать, когда она меня в речку башкой вперёд направила. Ох, и здоровая же, стерва, была!

– Подглядывал что ль? – спросило дерево.

– Дурак. Вылезай скорей, сейчас этот толстый колдун появится.

– Ты вылезай.

– Я вылезу, только не стреляй сразу. Погляди на меня сперва.

Робин медленно выполз из кустов, ещё медленнее встал с колен и выпрямился.

– Свят, свят, свят! – донеслось со стороны дерева.

– Не призрак я, не бойся, – поторопился Робин. – Я – это ты сам. Заколдовали нас, понимаешь?

– Чё ж ты сразу-то не сказал! А то я сам себя заколдованного чуть не пристрелил. Меня б потом всю жизнь совесть мучила.

Послышался треск сучьев, и второй Робин ссыпался с дерева вниз.

Они подошли друг к другу, вгляделись в лицо один другому, потом несмело ощупали одежду.

– Ладно, не время сейчас, – произнёс первый Робин. – Сейчас колдун появится.

Словно в ответ на его слова на поляне возник толстяк. Он тяжёлым взглядом осмотрел двух Робинов, потом заметил сверкающий предмет у одного из них в руках.

– Вот негодяи! – рассвирепел толстяк. – И тут обошли! Вот гады!

– Кто обошёл? – спросил второй Робин, нервно оглядываясь.

– Да конкуренты… – толстяк показал пальцем на блестящую штуку в руках у первого Робина и растаял в воздухе.

– Чё он сказал? – спросил второй Робин.

– Да хрен его знает, мелет всё время чего-то. Королём меня сделать обещал… – произнёс первый Робин задумчиво.

– Только тебя? – быстро спросил второй Робин. – А я?

– Вместе станем. Я тут одну шутку придумал. Ты, вот что, обними меня главное покрепче, а как в ухе щёлкнет, сразу в кусты прыгай. А то стрелу в лоб схлопочешь.

– Лучше ты… – насупился второй Робин. – Стрелу.

– Ну давай, обхвати меня, – произнёс первый Робин.

– Темнишь чего-то, – прищурился второй. – Ну да ладно, мне интересно стало.

– Только сразу в кусты прыгай…

Воздух щёлкнул. Оба Робина метнулись в разные стороны и спрятались за деревья.

– Слышь, Робин-Бэд, не стреляй! – крикнул первый.

– Чё это не стрелять? – донеслось из ближайшей кроны. – Вы куда так быстро попрятались? Вылезайте, не бойтесь. Побеседуем.

Под вечер пятьдесят Робин-Бэдов ввалились в местный трактир, пинками выставили оттуда королевскую стражу и бушевали всю ночь. На следующий день под видом торговцев триста двадцать Робин-Бэдов проникли в ближайший замок и перестреляли всех внутри.

Через год Англия стояла на рубеже катастрофы. Более полутора миллионов Робин-Бэдов брали город за городом. Их было бы больше, но в двух чудесных машинках, позаимствованных странным образом у толстого колдуна, кончились батарейки.

Первый Робин уже почти стал королём, но тут основная масса других Робинов воспротивилась, так как каждый хотел быть королём сам. В итоге они перессорились и разбрелись по завоёванным городам. Чудом выживший королевский двор решил их не трогать и пожаловал каждому Робину дворянство.

И ещё долгие столетия после этого почти каждый ребёнок в Англии с детства был непревзойдённым лучником, имел рыжую шевелюру и гордый, независимый нрав.

№ 8

Алексей Казовский
ТЫ, РОБОТ

Денёк для отъезда выдался отличный. На заре пролетел дождь вслед за быстрой тучкой, солнце умылось и выкатилось на небо. Из открытого водительского окна в лицо мне тянуло свежестью и ароматами влажной хвои и прелых листьев. Пока я тащился на неторопливом междугородном автобусе и топал пешком от вокзала к Монументу Вечной Дружбы, день склонился к вечеру, и на набережной уже вовсю толпился народ.

Теплоход «Юрий Гагарин» пришвартовался чуть раньше назначенного времени. Роботы-матросы таскали по сходням продукты с подъехавшего грузовика. Туристы терпеливо маялись на пристани: раскрашенные девицы из стрип-клубов в откровенных нарядах, скучающие конторские служащие с томными глазами, уставшие от долгой совместной жизни супружеские пары, несколько средней руки дельцов с подругами и без, и трое-четверо ловеласов с крепкими торсами.

Я остановился у парапета и сверху ещё раз внимательно пробежал взглядом по лицам будущих попутчиков, заинтересованных в моей персоне не заметил и успокоился окончательно. Прошло уже больше недели со дня «мероприятия», и я всё дальше удалялся от места его проведения и от возможного преследования.

В шесть туристов пустили на борт. В числе первых я зарегистрировал путёвку, оформленную на паспорт случайной знакомой, и заперся в каюте. Всё прошло как по маслу, документы у меня не спросили, и моё имя, соответственно, не попало в список пассажиров, что и требовалось «доказать».

Дождавшись отплытия, в самом радужном расположении духа я вышел из каюты и провёл сам себе экскурсию по теплоходу. Прогулялся по всем палубам, нашёл ресторан, бар, сауну и другие общеприсутственные места. Закончив обход, закурил и остановился у поручней напротив окна-иллюминатора своей каюты, засмотревшись на убегающую воду.

За спиной продефилировала парочка, уже явно навеселе. Девушка, как бы невзначай качнувшись, прижалась на секунду ко мне бедром и локтем. Проводив её краем глаза, я докурил сигарету и собрался ретироваться в каюту. Знакомства, а тем более пьяные разборки мне сейчас были совсем ни к чему.

На полдороги к дверям, на откидном стульчике сидел неброско одетый пассажир, на вид немногим старше меня. Его лица я раньше не приметил.

– Весьма непосредственная дама, – сказал он, – вы не находите?

Он смотрел на меня хитроватым взглядом и улыбался. Я пожал плечами и прошёл мимо. В это время из громкоговорителя над входом посыпался треск, и тонкий голос робота-стюарда пригласил туристов на ужин. Не заходя в каюту, я отправился в ресторан, чтобы побыстрее разделаться с едой и лечь спать. Но едва уселся за стол, напротив возник давешний гражданин в потёртом костюме.

Попутчик снова улыбнулся мне, кивнул как старому знакомому и принялся уминать салат. Что-то мне в нём определённо не понравилось, и я сделал вид, что не заметил благосклонного внимания. Он, тем не менее, доев порцию, утёр губы салфеткой и обратился ко мне:

– Меня зовут… Порфирий Петрович, а вас?

Какой-то странный отзвук вызвали в моей памяти эти слова.

– Родион, – брякнул я ни с того ни с сего первое, пришедшее на язык имя.

В это время к нам присоединилась супружеская чета в скверном расположении духа, судя по кислым физиономиям, и необходимость поддерживать разговор отпала сама собой. Ужин за нашим столиком прошёл в молчании.

Я управился первым, отставил недопитый чай и тихо удалился. В каюте проверил сумку в багажном ящике, застелил постель и отключился под приглушённые звуки музыки, доносящиеся сквозь переборки из ресторана. Народ начинал гулять.

Наутро меня разбудил мерный шум в коридоре – робот-уборщик пылесосил ковровые дорожки.

Глянул на часы – восемь. Умылся, натянул короткие джинсовые шорты и цветастую рубашку. До завтрака ещё было два часа, отдыхающим давали вволю отоспаться после ночных развлечений, и я вышел в утреннюю свежесть на влажную от росы палубу, не ожидая никого увидеть. К немалому моему удивлению у дверей опять восседал вчерашний знакомец, с бумажной книжкой на коленях.

– С добрым утром, Родион! – обрадованно воскликнул он, отвлекаясь от чтения. – Вы тоже не любите долго спать?

– Здравствуйте, – скривился я в ответной улыбке. – Порфирий Петрович, кажется?

– Да и вы запомнили моё имя. Очень, очень приятно!

Его лицо лучилось неподдельной радостью. Пришлось смириться с неизбежным. В конце концов, в туристической поездке невозможно обойтись без общения с попутчиками, я надеялся только, что случайных знакомств не будет слишком много.

– Запомнил. Довольно редкое имя в наше время.

– Так и ваше не часто встретишь.

Я закурил и облокотился на перила вполоборота к собеседнику, вроде бы не отвлекаясь от разговора и, в то же время, сохраняя некоторую независимость.

Теплоход плавно резал гладь реки, подёрнутую лёгкой дымкой тумана. Солнце уже взошло, но пряталось пока за деревьями высокого обрывистого берега, расчерченного трассирующими чёрными точками ласточкиных гнёзд. Над водой беззвучно проносились красноклювые чайки, а в прибрежной заводи я увидел застывший силуэт цапли, охотящейся за лягушками. Мир дышал спокойствием и негой.

– Я тут читаю одну занятную книжицу, – нарушил паузу Порфирий Петрович, – «Колыбель для кошки». Не попадалась вам? Случайно увидел в ларьке на вокзале, рядом с самоучителем стриптиза.

– Что же в ней такого необычного? – без всякого интереса спросил я. – Кроме того, что сделана на бумаге.

– Ах, вы об этом, – он взглянул на книгу. – Конечно, можно было взять с собой карманный ридер, но мне нравится листать настоящие страницы. В этом есть своя прелесть… А насчёт содержания, тут в двух словах вряд ли объяснишь. Эта книга обо всём – о том, что человек должен быть самим собой и должен отвечать за свои поступки, и о том, что нас всех ждёт. Настоятельно рекомендую.

Он поднялся, придержав сиденье, чтоб оно не хлопнуло, и подошёл ко мне.

– Вот скажите, давно вы читали что-нибудь стоящее?

Вопрос застал меня врасплох. И хоть я совершенно не обязан был отчитываться перед первым встречным, мне почему-то стало неловко, словно на приёме у психотерапевта.

– Честно говоря, я вообще забыл, когда в последний раз брал в руки беллетристику, – промямлил я, прячась за клубами дыма очередной сигареты.

– Тут нечего стесняться, – сказал Порфирий Петрович, остановившись рядом. – Современный мир не оставляет времени для чтения настоящей литературы. Вечная спешка и мешанина дел на работе, лавина новостей по телевизору, в газетах и Интернете, заставляют искать отдых в развлечениях. И предложение бездумных забав, навязанных кичливым гламуром ток-шоу и сериалов, намного обгоняет спрос. Я сам такой же – кушаю, что дают… Вам не интересно? Мне показалось, что именно с вами можно обсудить эту тему.

Он внимательно смотрел на меня.

– В общем-то, не возражаю, хотя и не в восторге от проповедей, – я пытался понять, чего он хочет добиться.

– Хорошо, хорошо, я не настаиваю! – рассмеялся Порфирий Петрович, отвернулся, провожая взглядом уплывающий чёрный бакен, и вдруг спросил без всякого перехода: – Как вы думаете, можно ли нарушить закон и избежать наказания?

– К чему это вы? – спросил я, стараясь не выдать в голосе накатившего ознобом напряжения.

– К тому, что это можно сделать только в одном случае, – Порфирий Петрович обернулся.

– В каком же? – я с прищуром взглянул на него.

– Если преступнику позволит остаться безнаказанным тот, кто его преследует, – ответил он усмешкой. – Вот представьте себе: некто ограбил банк среди бела дня, а милиция, вместо того чтобы устроить погоню, даёт грабителю возможность убраться куда подальше. Затем, сыщик спокойно и методично вычисляет подозреваемого, «пасёт» его и, когда тот уже совсем решил, что сумел уйти, проводит задержание. Или не проводит…

Мне всё стало ясно. Надо отдать ему должное – ни разу не засветился до последнего момента. Что же он хочет взамен своего молчания?

– Сколько? – коротко спросил я, решив не тянуть волынку.

– Подождите, я не всё ещё вам рассказал. Пока мы играли в казаки-разбойники, дело приняло совершенно неожиданный оборот.

Порфирий Петрович сунул руку во внутренний карман пиджака, что вновь вызвало у меня тихую панику, и извлёк сложенную газету. Развернув её, отчеркнул ногтем статейку в середине листа. Я в замешательстве уставился на две фотографии, свою и его, над колонкой мелких строчек, и принялся читать.

«Вчера, в середине дня в операционную кассу банка «Сибирский кредит» ворвался грабитель, бывший работник Р. и, угрожая ручной гранатой, потребовал выдать наличные. Подчинившись насилию, кассир упаковал деньги из сейфа и отдал преступнику сумку, после чего включил сигнализацию.

Группа захвата под руководством инспектора П. через три минуты по тревоге прибыла на место. Однако Р. успел покинуть здание банка и выехал со стоянки на мотоцикле. В ходе преследования и завязавшейся перестрелки грабитель был убит взрывом собственной гранаты. Инспектор П. получил смертельное осколочное ранение в шею. Он скончался через несколько часов на операционном столе. От взрыва также пострадали двое случайных прохожих, их состояние уточняется. Сумка с похищенными деньгами (шесть миллионов рублей) уничтожена воспламенившимся бензином из пробитого бака мотоцикла».

«Смотри-ка, и сумму не соврали, я-то уж думал, кто-нибудь обязательно погреет руки на этом деле», – первое, что мелькнуло у меня в голове, потом дошло и остальное.

– Что это значит?! – я поднял изумлённый взгляд на детектива.

– Сам хотел бы знать. Для начала предлагаю перейти на «ты», раз уж нас записали товарищами по несчастью.

Я машинально кивнул, продолжая вертеть в руках газету. Она была настоящая, недельной давности, слегка потёртая на сгибах.

– Может, нас собираются использовать в какой-то федеральной программе и поэтому имитируют смерть? – высказал я предположение.

– Стандартный ход голливудского триллера, – кивнул Порфирий Петрович. – У меня эта мысль тоже всплывала, но всё гораздо проще. Нами никто не интересуется. Личные дела сданы в архив, жильё – в муниципальное распоряжение, долги списаны, пенсии аннулированы. Всё. Нас больше нет ни для кого.

Мне это сообщение, будь оно правдой, доставило бы неописуемую радость, но сомнения оставались, пока не ясна причина столь явного искажения фактов и скоропостижной забывчивости властей.

– Расскажи…те, пожалуйста, что происходило тогда… ну, когда я ограбил банк, и потом.

Мне, действительно, очень хотелось узнать всё из «первых» уст.

Собеседник сложил газету и облокотился на перила.

– Когда мы примчались на место, ты как раз выехал навстречу с парковки. И я уже было дал команду разворачиваться вдогонку, но одна мысль меня остановила. «Вот парень, – подумал я, – который провернул чистое дело. Сейчас мы, как водится, устроим гонки с препятствиями, стрельбу, угробим или оставим калеками этого бедолагу и пару-тройку совершенно непричастных людей. Возможно, потеряем кого-то из своих… Во имя чего? Ведь преступление уже совершено, зачем же усугублять, – для того чтобы вернуть банкирам деньги?! Полнейший идиотизм».

Порфирий Петрович усмехнулся и продолжил рассказ:

– В управлении меня тут же отстранили от работы, несмотря на все разумные объяснения и предложение взять тебя тёпленьким через несколько дней. Пришлось написать заявление на отпуск и самому заняться слежкой.

Прессу я купил на следующий день и, честно говоря, тоже немного ошалел, когда прочёл эту статейку. Позвонил в контору, представившись дальним родственником, и там официально подтвердили газетные факты. Пришлось немного откорректировать планы в отношении тебя, пока мы вместе не разберёмся в ситуации.

Я не зря начал нашу беседу с книг, сам двигался так же – от простого к сложному, маленькими шажками. В дороге было время на раздумья, и чтение очень помогло. Я стал задавать себе вопросы, которые раньше почему-то не приходили в голову, и понял вдруг, что наш мир очень странный. Мы привыкли и не замечаем очевидных вещей, вроде не имеющих отношения к проблеме, но таких же необъяснимых.

– Например?

Порфирий задумался на секунду.

– Например, ты когда-нибудь видел детей?

– Что за дурацкий вопрос?! Я и сам был когда-то ребёнком! – воскликнул я и тут же осёкся.

Нет, сомнений не было – я отлично помнил своих друзей, наши бесшабашные игры, школьные уроки, проказы и ещё много чего. Но всё это было именно в детстве. Во взрослой жизни дети мне, кажется, не встречались. Я попытался собраться с мыслями, глубоко вдохнул несколько раз и выдал услужливо подсказанную памятью информацию:

– Сейчас дети живут и воспитываются отдельно от взрослых, в специальных лагерях.

– Это официальная информация, для всех. Никто её не проверял, не так ли? Возьмём этот факт на заметку и пока отставим его. Второе, – ты обратил внимание, что мусора везде становится всё меньше и меньше?

– Конечно! Ведь кругом понастроили заводов по переработке отходов. Вон, и вода в реке на удивление чистая, живность по берегам появилась.

– Здорово, правда? – Порфирий кивнул с невесёлой усмешкой. – А кроме заводов что-нибудь строят? Может, жилые дома или там, библиотеки, кинотеатры?..

И я опять крепко задумался, стараясь припомнить. Действительно, лет восемь назад был настоящий бум новостроек. Дома и микрорайоны росли как грибы, цены на жильё взлетали с каждым днём. А затем строительство потихоньку сошло на нет, квартир хватило на всех, и народ всё воспринял как должное. О чём это говорит?

Я поднял глаза на своего собеседника.

– Численность населения стала уменьшаться, так, что ли?

– Она и до этого сокращалась в нашей стране, – ответил Порфирий, – а в Европе топчется на месте с конца прошлого века. Тогда как в других странах, особенно в развивающихся, народу прибавлялось до двух процентов ежегодно. Но строительство жилья прекращено везде. Значит…

– Значит, людей в мире осталось какое-то определённое количество – константа на все времена! – закончил я мысль. – Разве такое может быть?!

– Ты у меня спрашиваешь? – снова усмехнулся Порфирий. – Отложим пока в сторону и это предположение. И вот тебе ещё один вопрос на засыпку: когда появились роботы?

В это минуту проснулся динамик, и нас позвали на завтрак.

– Тут без бутылки не разберёшься! – сказал я, многозначительно подняв указательный палец. – Пошли, перекусим и возьмём чего-нибудь в баре на обратном пути, для прояснения мозгов.

Порфирий упрятал книжку с газетой в карман пиджака, и мы потопали в ресторан. Соседи уже сидели за столиком. На нас взглянули более благосклонно, чем вчера, улыбчиво поздоровались и даже спросили о нашем самочувствии. Я уж хотел сказать, что для мертвецов мы чувствуем себя довольно хорошо, да вовремя прикусил язык и отговорился простым «спасибо».

Задерживаться мы не стали, умяли быстро дежурный завтрак и переместились к стойке бара. Я спросил пива, но робот-бармен извинился и сообщил, что оно тёплое из-за плохого холодильника.

– Старая техника, с прошлой реконструкции стоит, двадцать лет уже, господин, – пояснил он и попытался изобразить сожаление на своей постной пластиковой физиономии.

– Холодильники столько не живут, – сказал я, не вникая в смысл его слов.

Пришлось широким жестом прикупить бутылку «Арарата», копчёной нарезки и хлеба, и мы отправились в каюту. Чокнувшись, выпили по первой рюмке, закусили и продолжили нашу странную беседу.

– Так что ты там спрашивал о роботах? – переспросил я, хотя соображения насчёт последней задачки Порфирия уже давно крутились в голове. – Одиннадцать лет назад японская «Микросистем роботикс» открыла филиалы по всему миру, и роботы начали заменять людей на простой физической работе. А через два года мы полностью доверили им сельское хозяйство, промышленность, транспорт и армию, за исключением управленческих функций, – отбарабанил я, как по писаному.

– Ты в этом уверен? – Порфирий скептически смотрел на меня. – Это значит – к двухтысячному году роботы стали полностью содержать человечество, так, по-твоему?

Память моя окончательно раздвоилась, словно зрение у алкаша. Только «изображения» почему-то были разные. Одной «половинкой» я точно помнил всё, только что сказанное. А вот другая нашёптывала, что и в начале века на тех же стройках работали нищие гастарбайтеры из бывших союзнерушимых, и на Кавказе воевали и гибли настоящие живые солдаты. И сам я, забросив подальше диплом инженера, заради куска хлеба крутил баранку такси, пока не устроился в банк.

Мне стало не по себе. Я быстро плеснул в рюмки и одним глотком осушил свою, не дожидаясь Порфирия. Он долго рассматривал на свет коричневую жидкость, потом выпил.

– Интересно, коньяк они тоже сейчас гонят липовый?

– А когда он был настоящим для простых смертных? – буркнул я, жуя колбасу. – Хочешь, сейчас на остановке возьму «Хеннеси», только не уверен, что он будет лучше.

– Нам не спиртным надо наливаться, а купить нетбук и покопаться в Сети, – покачал головой Порфирий. – Там можно что-нибудь найти.

– Что?

– Не знаю. Какое-то объяснение всем этим нестыковкам. К тому же, у меня был спецдопуск к закрытой информации. Думаю, его не отменили.

– Ладно, пошли, – согласился я. – В любом случае надо проветриться, а то у меня мозги совсем перегреются.

Немного поменжевавшись, я вытянул из-под полки сумку с деньгами, накинул лямку на плечо. Мы через холл прошли на открытую палубу и встали у борта. Народ бестолково слонялся по теплоходу в ожидании швартовки.

По берегу, над кронами деревьев тянулись серые корпуса мусорного завода и электростанции. Городские постройки виднелись далеко за поворотом реки, которая широкой дугой огибала зелёный полуостров.

Хмель, наконец, добрался до головы, и все заумные рассуждения отвалились в сторону. Жизнь, что особенно приятно после «смерти», налаживалась. Захотелось курить, но сигареты в пачке закончились. Порфирий тоже развёл руками. Не сговариваясь, мы направились к дверям. Вернулись в холл и уже собирались свернуть к ресторану, но тут напарник углядел в стенном проёме, между лестничными трапами на нижнюю палубу, неброскую золотистую табличку. Теплоход был построен в Венгрии в 1959 году, значилось на ней.

– Весьма почтенный возраст, полтинник в этом году стукнет, – присвистнул я. – А на пенсию, видно, отправлять кораблик никто не собирается.

Порфирий продолжал разглядывать жестянку, закрашенную понизу голубой эмалью, под цвет стенки. Потом зыркнул по сторонам, убедился, что никто не обращает на нас внимания, и принялся соскребать краску монетой. Я с любопытством проследил за его манипуляциями и отвернулся со скучающим видом. Туристы начали подтягиваться к правому борту, вдоль которого суетились роботы-матросы со швартовыми концами и сходнями. Порфирий закончил своё грязное дело и тронул меня за плечо. Я обернулся, поднял глаза.

«Первая полная реконструкция произведена в 2010 г.» – гласила короткая строчка, извлечённая на свет божий из-под краски.

– Варежку закрой, а то муха залетит, – посоветовал мне напарник через десяток секунд. – Идём на берег.

Я машинально потащился следом за ним, всё ещё не в силах осмыслить очередную, но теперь уже совершенно явную несуразицу. Мы спустились на причал по скрипучему трапу, догнали группу и вместе со всеми загрузились в экскурсионный автобус. Откинувшись на мягкую спинку, я уставился в окно невидящими глазами, в которых всё ещё стояла злосчастная надпись. А в памяти всплыли недавние слова бармена.

– Да ну, это какая-то ошибка! – сказал я негромко. – Поэтому и замазали.

– Может быть, может быть… – протянул Порфирий.

– Слушай, давай расслабимся немного, а то мне что-то нехорошо. У тебя есть замечательная способность – портить людям настроение.

– Такая профессия.

– Сменил бы ты её, что ли.

– Пока она неплохо помогает нам разобраться в ситуации.

– Оно нам надо? Лучше поделим бабки и разойдёмся в разные стороны, или махнём вместе на море…

Порфирий с сожалением взглянул на меня и промолчал.

Автобус остановился на площади у какого-то памятника. Девушка-экскурсовод пригласила всех на выход. Мы вышли последними, отделились от группы и двинулись к торговому центру на другую сторону улицы. В компьютерном салоне выбрали самый навороченный нетбук, со встроенными причиндалами для мобильной связи, и запасную батарею. Я не без удовольствия отслюнявил купюры из толстой пачки. Приятно чувствовать себя миллионером. На выходе купили сигарет, взяли тачку на стоянке и вернулись в речной порт.

В каюте распаковали технику, и Порфирий нырнул в Интернет. Я, от нечего делать, закурил и привалился спиной к стене напротив него. Мысли лениво бродили в голове, невольно возвращая меня к странным известиям сегодняшнего дня. Несомненно, между разрозненными фактами существовала связь. Не хватало только последнего звена, которое замкнуло бы всю информацию алогическую цепочку, и мой дотошный напарник всё-таки раскопал его.