Текст книги "Мы – арии. Истоки Руси (сборник)"

Автор книги: Анатолий Абрашкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 62 страниц) [доступный отрывок для чтения: 23 страниц]

А формально трон продолжал занимать великий каган из прежней тюркской династии. Но кагану придавались чисто символические функции. Его представляли земным воплощением Бога. Выезжал он из своего дворца лишь раз в год, в остальное же время, как сообщают арабские авторы, каган должен был «находиться в распоряжении царя», он не мог «ни выезжать, ни появляться перед ближними и народом, ни покидать свое местопребывание». Ни один человек из народа к нему не допускался, и даже царь должен был входить к великому кагану босиком. Но этот же царь «руководил армией и управлял делами в государстве, именно ему соседние цари выражали покорность». Каган же был игрушкой в руках настоящего правителя. Согласно тем же источникам, «он не издает ни приказов, ни каких-либо запрещений и не принимает решений по государственным делам». В тех же арабских источниках встречаются сообщения, что великий каган использовался в роли своеобразного «козла отпущения» – в случае голода, неудачных войн и других бедствий считалось, что он неугоден Богу, и царь мог выдать его на растерзание народа.

Изменился и принцип комплектования армии. В доиудаистский период войско хазар представляло собой народное ополчение, формирующееся вокруг дружин знатных воинов, они же и вознаграждали всех своих подчиненных за счет добычи и трофеев. Но с победой новой религии взаимоотношения между правителями и народом установились другие. Хотя и тюрки, и евреи были для хазар чужаками, тюркская знать выступала для них «своими» вождями. И когда эти вожди обогащались в набегах, то и их подданным что-то перепадало. Фактически верхушка была связана с населением Хазарии общей судьбой и общими интересами. Да и родственными связями, поскольку тюркские воины брали в жены хазарских девушек. А новая верхушка оказалась отделенной от народа и поставила на первое место выкачивание из него прибыли. Не происходило и этнического смешения – иудейские общины жили обособленно. Как показал Л.Н. Гумилев, настоящие хазары (киммерийцы-казаки!) в период иудейского господства стали отселяться на окраины государства и стали предками терских и нижнедонских казаков. В этих условиях иудаизм не смог стать фактором, объединяющим население страны. Он так и остался вероисповеданием правящего меньшинства, а рядовые подданные, связывая с этой верой ухудшение своего положения, предпочитали переходить в другие религии, даже несмотря на запреты властей. Так, аль-Бекри писал, что «большинство хазар – мусульмане и христиане. И есть между ними идолопоклонники. И самый немногочисленный класс у них – евреи». То есть религия стала играть уже не объединяющую, а разъединяющую роль, лишь углубляя образовавшийся разрыв. Нетрудно понять, что при этом опираться на народное ополчение было бы уже рискованно. Но денег у новых правителей хватало, и ополчение заменили отряды наемников. За счет этого был образован постоянный высокопрофессиональный корпус в 7 – 12 тысяч воинов, который при необходимости пополнялся.

Племена Восточной Европы в первой половине IX в.

Хазарский царь Иосиф, правивший в середине X века, в письме придворному кордовского халифа Абдаррахмана III Хасдаю Ибн-Шафруту писал, что хазары вели войну с народом в-н-н-т-р (в другом варианте письма в-н-н-тит), в ходе которой заняли его страну. При этом побежденные вынуждены были перейти большую реку и обосноваться на другом берегу. Исследователи традиционно полагают, что этим народом является тюркское племя оногуров, которое в 70-х гг. VII в. могло уйти, в числе других болгарских племен, из Приазовья в Подунавье, форсировав Дунай. Однако знаменитая арабо-персидская книга «Области мира от востока к западу» («Худуд ал-Алем»), созданная в своей основе в первой половине IX в., «помещает» этот народ венендеров вблизи Азовского моря на правом берегу Дона, а располагающийся севернее Донецкий кряж там же поименован Венендерскими горами. К тому времени кочевники-болгары большей частью уже мигрировали из Приазовья: часть из них, повторимся, ушла за Дунай, другая же направилась в Среднее Поволжье, где создала государство Волжская Болгария. Те же, кто решил остаться, уже в конце VII в. были завоеваны хазарами и вошли в число союзных племен каганата. Таким образом, говорить о болгарах как о самостоятельной силе, занимавшей в середине IX в. правобережье Дона, ошибочно. Более того, на этой территории археологами была открыта цепь оборонительных белокаменных крепостей, расположенных вдоль берега реки. Приведем результаты исследования этих крепостей: «Добыча камня, его доставка к месту строительства и обработка являлись весьма трудоемкими процессами… Особенно трудоемкой была добыча известняка, который широко использовался для возведения белокаменных крепостей. По нашим подсчетам, для возведения стен Верхнесалтовского городища понадобилось 7 тыс. м3, Маяцкого – 10 тыс. м3, Правобережного – 12 тыс. м и Мохначевского – 14 тыс. м камня. Каменные блоки различных размеров обрабатывались с помощью долот и зубил» ( Михеев В.К.Подонье в составе Хазарского каганата). Приписывать подобные инженерные сооружения гению болгар-кочевников было бы опрометчиво.

Совершенно очевидно, что народ, корень названия которого пишется как в-н-н-д(т), должен был обладать уникальными по тому времени строительными и военными навыками. И мы навряд ли ошибемся, если соотнесем его с венедами (венетами). Удвоенное «н» в тексте Иосифа характерно для использованного им древнееврейского языка при заимствовании чужих слов (например, Иван – Иаханан). Итак, венендеры – это не болгары, а венеды или русы (росы). Именно о них упоминал правитель Дербента Шахриар, и именно они отступили под давлением иудаизированных хазар за Дон, где создали систему укрепленных крепостей.

Остатки этих оборонительных укреплений относятся к так называемой салтово-маяцкой (салтовской) культуре. Они были обнаружены еще в середине века, но с тех пор не утихают споры о том, кому же следует приписать их возведение. Одна часть исследователей считает, что крепости были построены тюрками-хазарами (при помощи среднеазиатских зодчих – хорезмийцев). Эту точку зрения активно пропагандирует известный публицист и литературный критик В. Кожинов. Другая группа ученых настаивает на том, что каганат не имел к этому строительству никакого отношения. По мнению профессора А. Кузьмина, цепь крепостей создавалась не для нападения на славянские племена, а для защиты от хазар и иных, зависимых от них, кочевников. Спор двух сторон разрешает (в пользу А. Кузьмина и Кo) статья Б.Т. Березовца «Об имени носителей салтовской культуры» (Археология. XXIV. Киев, 1970). Приведем ее резюме:

«Археологическими исследованиями установлено, что в VIII–X вв. в районе Среднего Дона, Северского Донца, Приазовья жило многочисленное население, оставившее памятники салтовской культуры. Для этого же времени восточные авторы оставили сообщения о народах Восточной Европы.

Для всех перечисленных ими народов известны определенные археологические памятники, за исключением русов. Принято считать, что русы – это часть славян и, соответственно, их памятники должны быть славянскими. Среди известных арабам народов нет претендентов на памятники салтовской культуры. Создается впечатление, что на Востоке этого народа не знали. Но такое предположение противоречит логике, и поэтому возникает вопрос, под каким же именем это население было известно на Востоке.

Из сообщений арабских и персидских авторов становится ясным, что во всех случаях, за исключением одного (Ибн-Хардад-бех), – восточные авторы рассматривают славян и русов как два различных народа. При всех недостатках и неточностях, характеризующих их сообщения, все же можно выяснить, где именно живут эти народы.

Кто такие славяне, вопрос выяснен – это население Поднепровья. Русы живут восточнее их. Дошедшие до нас карты (Идриси и Махмуда ал-Кашгари) дают возможность уточнить места их обитания. Это район Северского Донца и его притоков, Нижний Дон, Приазовье. В этом районе расположены салтовские памятники, это дает право считать, что население салтовской культуры было известно в магометанском мире под именем русов.

Если сопоставить этнографические сведения о русах, имеющиеся в средневековых источниках, с археологическими памятниками салтовской культуры, то во многих случаях они будут полностью соответствовать друг другу. Например, такой важный признак, как погребальный обряд, описанный Ибн-Русте или у Гардизи, полностью соответствует катакомбным захоронениям салтовских могильников. Археологически подтверждаются и сообщения этих авторов о воинственности русов, о большой торговле, о наличии у них больших городов и т. д.

Если русы восточных авторов не славяне, то, естественно, возникает вопрос о взаимосвязях этих русов со славянской, Днепровской Русью. Вопрос этот очень сложный и несколько иного порядка. С нашей точки зрения, Днепровская Русь получила свое название от народа рус, рос, который имел самое непосредственное отношение к салтовской культуре».

Концепция Березовца в свое время не была поддержана лишь потому, что ее автор не смог объяснить, как возникло и попало имя Русь на Днепр. Наше исследование восполняет этот пробел: имя Русь принесли на берега Дона и Днепра ваны-венеты – выходцы из Малой Азии. Славяне, переселившись в Поднепровье, в значительной степени «разбавили» росов, но те продолжали преобладать на Дону. Страну донских росов, построивших систему белокаменных крепостей, восточные авторы именовали Росским каганатом ( Галкина Е.С., Кузьмин А.Г.Росский каганат и остров русов // Славяне и русь: проблемы и идеи). Сами русские называли ее страна Вантит. Уже в который раз мы сталкиваемся с тем, что имена «русы» и «ваны», «венеты» могли заменять друг друга! Древние источники упоминают о стране Вантит как об окраине славянских земель. Территориально ее границы совпадают с пределами салтово-маяцкой археологической культуры. В отличие от печенегов, половцев и тюрок, в салтовских поселениях представлены гончарное, железоделательное и другие ремесла. Иными словами, близкие к русам кочевые народы ни в коей мере не достигли технического уровня салтовцев. В десятках селений Подонья обнаружены следы металлургической деятельности и металлообработки. Находки археологов свидетельствуют, что салтовцы выплавляли первоклассный металл. О высоком уровне металлообработки говорит производство оружия: сабель, боевых топоров, наконечников копий и дротиков, наконечников стрел, боевых ножей и кинжалов, кистеней. Металлографический анализ образцов сабель и их обломков из трех важнейших военных поселений: Верхнего Салтова, Правобережного Цимлянского городища и Маяков – показал, что они были цельностальными, с высоким содержанием углерода.

Народ венетов, населявший страну Вантит, известен русским летописцам под именем вятичей (переход корня «вент» в «вят» обоснован филологами). Они составляли основное ядро жителей, проживавших в Росском каганате. Вместе с ними тут проживали аланы, а также эмигранты из Хазарии (как уже говорилось, это были предки казаков). Отступление венедов-вятичей на правобережье Дона следует относить к рубежу VIII–IX вв., когда вследствие принятия новой религии правителями каганата резко переменилась проводимая ими политика. Во внешнеполитической области это вылилось в организацию военных походов внутрь России с целью овладения важнейшими торговыми путями – «греко-варяжским» и «волго-балтийским». Традиционно хазароведы говорят о страшной гражданской войне, разгоревшейся внутри Хазарии в 30-х гг. IX в. Но к тому времени внутренняя оппозиция уже была разгромлена! Иудейским правителям не с кем было воевать внутри своей страны. Сопротивление коренного населения к тому времени уже было сломлено, и победа новых хозяев страны законодательно оформилась знаковым событием – принятием иудаизма в начале IX в. В 30-х гг. началась война между двумя каганатами, как раз о ней и писал хазарский царь Иосиф. Следует со всей определенностью сказать, что хазарским походам на племена полян, северян и радимичей предшествовала их война с азовскими (или донскими) русами – венетами-вятичами.

Многие хазароведы утверждают, что уже на первом этапе войны хазары овладели системой укрепленных городищ. Но считать так нет никаких оснований! Как раз наоборот: вятичи-русы отбили эту первую атаку. Следствием этого стало то, что по заказу хазар в 30-е гг. IX в. византийцы построили на Дону крепость Саркел. Она замысливалась как противовес салтовским белокаменным укреплениям, и, следовательно, ни о каком продвижении хазар за Дон в первой половине IX в. не может быть и речи! Другое дело – путь в Поднепровье, он был открыт. И именно в этом направлении, получив от вятичей «по зубам», двинулись хазары. Исследователи полагают, что где-то во второй четверти IX в. хазарам удалось завоевать Киев и принудить полян выплачивать им дань. Но вятичи по-прежнему оставались независимы. В 837–838 гг. салтовцы еще чеканили собственные монеты: это означает, что их торговая и хозяйственная деятельность отнюдь не была парализована военными действиями. Хотя угроза со стороны хазар, безусловно, ощущалась.

После полян хазары сумели подчинить себе племена северян и радимичей. Росский каганат оказался окруженным буквально со всех сторон. С востока ему угрожали тюрки-кочевники (подданные каганата), с юга и запада – хазары, проникшие на славянские территории. Единственными союзниками могли выступать только расположенные севернее угро-финские племена, но они, скорей, были озабочены своими собственными проблемами. Восточные авторы неоднократно упоминают об «острове русов», который располагался где-то поблизости от моря и был окружен со всех сторон водой. Его местоположение предполагали и в Тмутаракани, и в Причерноморье вблизи устья Дуная, и в Прибалтике, и на озере Ильмень. Но по нашему мнению, «остров русов» и Росский каганат – это одна и та же территория. Ограниченная реками Дон и Северский Донец, она вполне могла мыслиться как остров. Именно через русов Приазовья арабы поддерживали торговые связи с Русским Севером и Прибалтикой. Было бы странно, если бы они описывали удаленных от них русов на Дунае или на Балтике и ничего не говорили о значительно более близкой их группе, с которой они непосредственно торговали. Совершенно очевидно, что историки на пустом месте «городят огород», когда начинают рассуждать о строительном гении хазар или о детальном знании арабскими писателями местоположения небольшого острова русов. Ситуация намного проще: восточные географы писали о русах, построивших укрепленные городища в Подонье.

Уже упоминавшаяся статья Д.Т. Березовца критикуется, в частности, еще и потому, что считается, будто арабские авторы приводили сведения о расселении разных групп русов. Но если бы они знали, к примеру, о русах на Дунае или на Балтике, разве, упоминая их, они не рассказали бы вместе с тем и об азовских русах? Еще раз повторим: чрезвычайно нелогично приводить данные о части народа, живущего за тысячи километров, и ничего не сообщать об их же соплеменниках, с которыми непосредственно контактируешь. Поэтому логика Д.Т. Березовца представляется нам правильной и убедительной.

Но вернемся к истории русско-хазарского противостояния. В 30-е гг. IX в. Росский каганат оказался в сложнейшем положении, будучи окруженным практически со всех сторон хазарами и подвластными им кочевниками. Нужно было срочно искать союзников, которые смогли бы оказать военную или политическую помощь. С этой целью в 839 г. русы-салтовцы отправили посольство в европейские страны. Конечной его целью был Константинополь, но прямой путь туда был отрезан хазарами. Вследствие этого для своей поездки росы выбрали окольный путь через прибалтийские земли. Они смело воспользовались им, поскольку, во-первых, это был хорошо известный им торговый путь, а во-вторых, здесь они могли рассчитывать на содействие балтийских русов-венедов. Бертинские анналы епископа Пруденция свидетельствуют, что послы каганата были приняты и византийским императором Феофилом, и правителем франков Людовиком Благочестивым. Но, похоже, и тот и другой в помощи отказали, и пришлось вятичам обходиться собственными силами.

И обошлись! Страна Вантит оставалась независимой и сдерживала агрессию хазар еще около века. В «Повести временных лет» сказано, что в третьей четверти IX в. западные соседи вятичей – поляне, радимичи и северяне – платили дань хазарам. В 880-х гг. князь Олег, пришедший с мощной дружиной из Ладоги в Киев, вырвал северян и радимичей из-под хазарской власти. Вполне вероятно, что поляне сделали это раньше и независимо от Олега, а вятичи, хотя и находились ближе всех остальных русских племен к хазарам, и вовсе не платили им в то время дани. Во всяком случае, никаких свидетельств на этот счет нет. Более того, в 911 г. вятичи, сохраняя свою независимость, под началом Олега ходили на Царьград, а в начале X в. в составе азовских русов совершили ряд закавказских походов.

Впоследствии Русь с переменным успехом билась с каганатом. Где-то после 913 г. хазары с новой, еще более страшной силой наваливаются на Русь, так что данниками каганата становятся уже и вятичи. Именно к этому времени относится письмо царя Иосифа своему испанскому соплеменнику о множестве подвластных ему народов (в их числе и народ в-н-н-тит). В те времена хазары действительно овладевают системой укрепленных городищ на Дону. Но уже в середине 960-х гг. князь Святослав совершил поход на хазар, в результате которого их государство навсегда исчезло с политической карты…

«Повесть временных лет» содержит очень мало конкретной информации о противостоянии русских и славянских племен каганату. Но скудость этого официального источника в известной степени дополняют фольклорные произведения, складывавшиеся в народной среде. Одним из них служит былина «Илья Муромец на заставе богатырской». В ней идет речь о том, как:

Под славным городом под Киевом,

На тех на степях на Цицарских

Стояла застава богатырская…

Один из воинов этой заставы,

Добрыня Никитич езди ко синю морю…

В чистом поле увидел ископоть великую,

Ископоть велика – полпечи…

…Из этой земли из Жидовския

Проехал Жидовин могуч богатырь…

И Добрыне поручают настичь и победить Жидовина, который, понятно, воплощает в себе всю мощь Хазарского каганата. Но когда этот «могуч богатырь» начал битву с Добрыней,

Сыра мать-земля всколебалася,

Из озер вода выливалася,

Под Добрыней конь на коленцы пал.

Добрыня Никитич млад

Господу Богу возмолится

И Мати Пресвятой Богородице:

– Унеси, Господи, от нахвальщика, —

Под Добрыней конь посправился,

Уехал на заставу богатырскую…

И теперь уже

Говорит Илья Муромец:

– Больше некем заменитися,

Видно, ехать атаману самому.

Начинается тяжкое сражение; русский эпос нисколько не преуменьшает силу и опасность врага:

Бились, дрались день до вечера,

С вечера бьются до полуночи,

Со полуночи бьются до бела света.

Махнет Илейко ручкою правою, —

Поскользит у Илейка ножка левая,

Пал Илья на сыру землю;

Сел нахвальщина на белы груди,

Вынимал чинжалище булатное,

Хочет вспороть груди белыя,

Хочет закрыть очи ясныя,

По плеч отсечь буйну голову…

Лежит Илья под богатырем,

Говорит Илья таково слово:

– Да не ладно у святых отцёв,

Не ладно у апостолов удумано,

Написано было у святых отцёв,

Удумано было у апостолов:

«Не бывать Илье в чистом поле убитому»,

А теперь Илья под богатырем! —

Лежучи у Ильи втрое силы прибыло:

Махнет нахвальщину в белы груди,

Вышибал выше дерева жарового,

Пал нахвальщина на сыру землю,

В сыру землю ушел до пояс.

Вскочил Илья на резваы ноги

Сел нахвальщине на белы груди…

По плеч отсек буйну голову…

Здесь невольно вспоминается древнегреческий миф об Антее, который обретал неисчерпаемую силу, соприкасаясь со своей матерью Геей, то есть землей. Антей, анты, венеты – может быть, случайная параллель? Да нет, эти имена постоянно возвращают нас к теме русов. И еще одно важное замечание: слово «жид» лишь в XX в. приобрело оскорбительный оттенок. Во времена Киевской Руси оно ассоциировалось с хазарами, причем при этом имелось в виду только их иудаистское вероисповедание. Поэтому ничего обидного, ругательного или уничижительного в употреблении имени хазарского богатыря в данной былине нет.

В этом смысле интересно упомянуть неожиданный вывод, к которому пришел русский географ, этнограф и фольклорист Григорий Николаевич Потанин (1835–1920), изучая цикл былин о встрече и бое Ильи Муромца с богатырем-бахвальщиком, который в конечном счете оказывается его собственным сыном, носящим тотемное имя Сокольничек. По мнению исследователя, тот самый Жидовин-богатырь (то есть хазарин) по целому ряду косвенных признаков и есть неузнанный сын Ильи. На основании сопоставления различных текстов можно высказать предположение, что полюбовница Ильи Муромца и мать Сокольничка оказалась в хазарском плену либо будучи беременной, либо уже с грудным ребенком на руках. Сын вырос и был воспитан в хазарской среде как необузданный джигит с жестокой моралью степняка: он и отца пытался убить, даже когда узнал, кто одержал над ним победу, и родной матери голову срубил.

В связи с данным былинным сюжетом любопытно привести еще одно наблюдение. Добрыня – богатырь, почитаемый в Киеве, Илья же находится в постоянном конфликте с киевским князем. И главная причина этого, пожалуй, заключается в том, что по происхождению он не славянского, а русского племени. Родину Ильи одни исследователи связывают с Муромом, другие – с городом Моровийском, что на Черниговщине. В первом случае в нем следует видеть вятича, во втором – северянина. Эти племена были частью росов и в малой степени были затронуты славянской колонизацией. Илья Муромец побеждает нахвальщика в той ситуации, когда с ним не справился киевлянин Добрыня. Думается, что таким образом в былине был отражен тот факт, что именно вокруг вятичей-венетов консолидировалась военная оппозиция каганату и именно они составляли наиболее боеспособное «ядро», противостоявшее хазарам.

Но, помимо этой былины, есть еще один уникальный источник, рассказывающий о русско-хазарском противостоянии. Это… русские сказки.