Текст книги "Назад в С.С.С.Р (СИ)"

Автор книги: Анатасия Масимова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

  Назад, в С.С.С.Р.

  Подняв голову на серое небо, я ощутила, как на лицо упали первые капли. Осенний воздух был свеж и прозрачен. Верхушки деревьев уже окрасились в багряно-золотистые тона. Внезапно налетел сильный ветер, и мне пришлось накинуть капюшон спортивной куртки на волосы. В бессильной ярости я сжала руки в кулаке. Вдруг впереди, на перроне, я увидела сухонького старичка с палочкой. Его толкнул кто-то из прохожих, и мандарины рассыпались по платформе. Дедуля лишь укоризненно покачал головой и опустился на колени перед своей поклажей, бормоча что-то о современной молодежи.

  – Давайте помогу, – произнесла я, присаживаясь на корточки и помогая пожилому мужчине собрать рассыпавшиеся по перрону фрукты.

  – Спасибо, дочка, – благодарно ответил старичок, внимательно всматриваясь в меня голубыми глазами.

  – Не за что, -пожала я плечами, стараясь пресечь поток благодарностей себе любимой. – Просто не люблю равнодушных.

  – Историей увлекаешься? – кивнул старец на книгу в моей руке.

  – Да не сказала бы, – усмехнулась я, взглянув на 'Подлинную историю СССР', зажатую в подмышке. – Учитель требует написать реферат о жизни советских людей в восьмидесятых годах прошлого века.

  Старичок вновь заинтересованно посмотрел на меня.

  – И как?

  – Не очень, – честно призналась ему я. – Тема: 'Моя жизнь в советском союзе'. А мне трудно представить свою молодость в то время.

   Я сама не понимала, почему все рассказала этому странному деду.

  – Не волнуйся, девонька, я уверен – напишешь ты свой реферат.

  – Откуда такая уверенность? Вы же меня совсем не знаете.

  – Считай это мудростью, приобретенной с годами, – произнес пожилой мужчина загадочную фразу.

   Тут к станции подошел поезд. Уже зайдя в вагон и прислонившись спиной к закрывшимся дверям, я увидела, что странный знакомый так и остался, одиноко стоять на платформе. На лице мужчины играла лукавая улыбка.

   Достав из черного рюкзака зеркальце, я стала приводить себя в порядок. Из зеркальца на меня смотрела девушка с правильными чертами лица. В карих глазах чувствовалась усталость. Кудрявые русые волосы едва доходили до плеч. Благо в электричке народу было немного, что давало мне определенную свободу в маневрах. Не обнаружив под рукой расчески, я пальцами попыталась расчесать спутанные пряди и заплести их на подобии французской косы. Услышав, как электронный кондуктор объявляет следующую остановку, я захлопнула зеркальце, убрала его в сумку и стала ждать. Когда вагон остановился, на несколько секунд в кабине погас свет. Когда же освещение восстановилось, двери распахнулись, и я шагнула, вставив наушники и включив музыку, шагнула на станцию.

   Уже несколько минут я ловила на себе косые взгляды людей на платформе. Мне была не понятна причина этих взглядов, что заставляло меня испытывать нервозность и недоумение. Бросив взгляд вокруг, я застыла. Вместо двух вестибюлей, наземного и подземного, которые должны быть соединены со станцией эскалаторами, неподалеку находился лишь один выход, ведущий на поверхность. Платформа была украшена подвесными люстрами с затейливыми рисунками и хрустальными светильниками. Перегородки между станциями внизу были мраморные, разукрашенные с белыми и серыми прожилками. А грани пилонов были покрашены в зеленый цвет. На каждой перегородке имелась своя металлическая округлая вставка. Вдоль всех пилонов, в ряд, стояли мраморные скамейки, на которых отдыхали люди. Стены зала сплошь покрыты мрамором. Стены подъездных путей наверху были облицованы кафелем в желтом цвете, а снизу, – черным. Пол станции Калужско -Рижской линии был покрыт красным и серым гранитом. Шагая к северному входу зала, я рассматривала арку, обложенную лепным орнаментом из дубовых листьев. Выйдя из метро, первое, что попалось мне на глаза, была большая вывеска со стрелкой: 'Выставка достижений народного хозяйства'. Случайно зацепившись взглядом за схему, я буквально впилась в нее глазами. 'Московский метрополитен имени В.И. Ленина', – гласила надпись. Ниже была приведена сама схема метро. Как же она отличалась от знакомого мне плана столичного метро. Отличия были видны невооруженным глазом. Во – первых, на карте было всего лишь семь линий, которые были окрашены в знакомые мне цветовую гамму. Наверху красовалась надпись: 'Москва-80'. Станция ВДНХ, куда меня черт дернул приехать в субботнее утро, именовалась как 'Кировско – Фрунзенская' ветка и продолжалась от Медведково до Беляево. Но это же невозможно! И практически никто на протяжении вот уже пятидесяти лет не называет так ВДНХ. По спине пробежал табун мурашек. На одной из скамеек, стоящих на некотором отдалении, я обнаружила позабытую кем-то газету. Подойдя к скамейке, я взяла ее в руки. 'Комсомольская правда' имела несколько рубрик. На самом верху красовалось громкое название: 'Москва – столица ХХII Олимпийских игр' и рядом дата 3 августа 1980 года. Я мысленно фыркнула. Где откопали подобный раритет? Этому знаменательному событию были посвящены две первые полосы газеты. Там вскользь упоминалось, что самая теплая и ясная погода в Москве бывает во второй половине июля– начала августа. Именно поэтому было решено провести ХХII Олимпийские игры именно в этот период времени. Далее кратко давалась информация о месте открытия олимпийских игр и дате открытия – 19 июля 1980 года. Потом кратко давалась информация про факел с олимпийским огнем, мелькали фамилии Санеева и Белова. После этого были космонавты. Говорилось, как они из космоса обратились с приветствием к олимпийцам и пожелали им удачных игр. Далее было официальное обращение генерального секретаря ЦК КПСС, председателя Президиума Верховного Совета СССР, Леонида Ильича Брежнева, который объявил ХХIIлетние Олимпийские игры открытыми. Ниже шел перечень фамилий советских спортсменов, которые заняли первые места в течение четырнадцатидневной спортивной программы. Мелькали такие имена, как стрелок Александр Мельентьев, установивший мировой рекорд по стрельбе из пистолета; пловец Владимир Сальников, который завоевал сразу три золотых медали, гимнаст Александр Дитятин, выигравший восемь медалей, три из которых были золотые. И так далее по списку.

   Вдруг моего плеча неожиданно коснулась теплая рука. От неожиданности я вздрогнула и резко обернулась. Передо мной стоял высокий парень в джинсах и клетчатой рубашке, поверх которой была накинута кожаная куртка с огромными плечами. На лице парня были одеты темные солнечные очки с полукруглой формой линз. Волосы были приподняты и уложены на пробор. Прическа в стиле ретро необычно и очень привлекательно.

   – Прощу прощения, – произнес парень, снимая очки и улыбаясь мне. – Я зову Вас уже минут пятнадцать, а Вы не отзываетесь.

   Я в полном смущении смотрела в зеленые глаза незнакомца, медленно заливаясь краской.

  – Извините, – покаялась я, стараясь взять себя в руки. – Это Ваша газета?

  – Да, – кивнул незнакомец, присаживаясь рядом и не спуская с меня своих изумрудных глаз. – Забыл и вернулся.

  – Держите, – протянула ему 'Комсомольскую правду'.

  К моему удивлению, собеседник не обратил на газету ни малейшего внимания.

  – Интересуетесь Олимпиадой?

  – Да не сказала бы, – усмехнулась я. – Просто интересно, как это было.

  -Захватывающее зрелище, – произнес парень. И протянул мне руку: – Меня, кстати, Андреем зовут.

   – Маша, – протянула я молодому человеку свою ладонь.

  Но, к моему большому удивлению, вместо ожидаемого мною рукопожатия, он мягко перехватил мою руку и поднес к своим губам, продолжая все также проникновенно заглядывать мне в глаза. По спине пробежал табун приятных мурашек. С одной стороны мне было приятно, но с другой – я едва знала этого человека. Стараясь не делать резких движений, освободила свою конечность из его захвата. Андрей не настаивал.

   – Так Вы не были на открытии Олимпиады?

  Я удивленно воззрилась на собеседника. Создавалось ощущение, что меня разыгрывают.

   – Нет, – постаралась я говорить спокойно. – Но я ее видела. По торренту скачала.

   – А что такое торрент?

   Нет, я, конечно, все понимаю, но не знать, что такое торрент в наше время...

   – Молодцы наши ребята, да? – снова произнес странный парень, – Подумать только, советские спортсмены взяли сто девяносто пять медалей, из которых восемьдесят золотых, шестьдесят девять серебряных и сорок шесть бронзовых, – в голосе собеседника слышалась гордость за спортсменов далекого 1980 года.

   – Да, – не разделяла восторга нового знакомого я.

   – А Вы видели открытие Олимпиады?

   – Конечно! – произнес с энтузиазмом парень, – друг помог, так что не пришлось занимать место в очереди.

   Я растеряно посмотрела на собеседника.

   – И...когда, говорите, было открытие?

   – Более двух недель назад, – удивленно произнес новый знакомый таким голосом, как будто я спрашивала всем давным – давно известную новость.

  Я где -то слышала, что с психами лучше не спорить и во всем соглашаться. Полностью согласна. Вот угораздило же меня нарваться на такого! А внешне очень даже симпотный молодой человек и я была совсем не против продолжить знакомство, если бы не его ненормальная уверенность в том, что мы находимся в восьмидесятых годах прошлого века.

   – Андрюх, ты идешь? – рядом нарисовалась симпатичная блондинка, с интересом меня разглядывая.

   – Здравствуйте, я Настя.

   – Мария.

  Я ошарашенно ее рассматривала. Одета девушка была весьма необычно. На ней была белая футболка, явно на несколько размеров больше, с изображением Микки-Мауса. Лосины насыщенного леопардового цвета сидели на Насте, как влитые. На ногах имелись пластмассовые сандалии перламутрового оттенка. На голове девушки отслеживалась химическая завивка на сильно начесанной шевелюре и явно зафиксированная лаком. Завершал образ идеальное состояние кожи девицы, на которую был нанесен 'боевой' макияж. На шее, в области декольте, были надеты яркие и крупные украшения из пластмассы, подчеркивая область бикини. Плечо барышни оттягивала большая сумка геометрической формы ядовито – оранжевого цвета.

   Было видно, что новая знакомая, также как и парень старше меня на несколько лет.

   – Я сейчас приду, – бросил зеленоглазый шатен блондинке. И дождавшись, когда она покинет зону слышимости, добавил: – Не хотите пойти с нами? На ВДНХ сегодня что-то интересное обещают.

  Его глаза умоляюще смотрели на меня. Несмотря на свой юный возраст, о противоположном поле я была не самого лучшего мнения. Нет, я конечно знала, что мужики – кобели, но чтоб до такой степени...Не успела его пассия отойти от нас, как он уже за мной увивается. Дон Жуан, блин, доморщенный! Подумав, я решила согласиться. 'И вовсе не из-за него, – мысленно сказала себе я. – Гулять в одиночестве, как изначально было мной запланировано, сейчас не казалось мне такой уж заманчивой идеей'.

   – А Ваши друзья не будут против? – На всякий случай уточнила я.

  – Нет, – усмехнулся красавчик. – Они любят погулять в большой компании.

  Сначала я опасалась компании, помня еще со старшей школы, чем заканчиваются гуляния. Однако мои опасения оказались глупыми и напрасными. Андрей представил меня своим друзьям. Их оказалось шесть человек. Три парня и девушки, которые были одеты также экстравагантно, на мой взгляд, как и Настя. Парни были более консервативны. Рубашки белых или полосатых цветов с джинсовыми куртками и сами джинсы с кедами. Единственное, что их объединяло, были тщательно уложенные на пробор волосы. Ребята разглядывали меня также заинтересованно, как и я их. На фоне этой компашки я выглядела белой вороной. На мне была джинсовая юбка – стрейч, в весьма потертом стиле с белым топом с короткими рукавами. На ногах были колготки и туфли-лодочки на невысоком каблуке.

   У меня было ощущение, что весь мир сошел с ума. Перед входом в павильон 'Центральный', возвышалась башня высотой более пятидесяти метров, которая была окрашена орнаментом с позолотой, изображающая злаки. На вершине башни стояла скульптурная группа 'Тракторист и Колхозница'. Вдоль здания пестрели лозунги под общим названием 'Моральный КОДЕКС строителя коммунизма':

  'Забота каждого о сохранении и умножении общественного достояния',

  'Взаимное умножение в семье, забота о воспитании детей',

  'Непримиримость к врагам коммунизма, дела мира и свободы народов',

   'Гуманные отношения и взаимное уважение между людьми: человек человеку – друг, товарищ и брат',

  'Высокое сознание общественного долга, нетерпимость к нарушениям общественным интересов',

  'Добросовестный труд на благо общества: кто не работает, тот не ест'.

   Извинившись перед ребятами, я шла вдоль 'аллеи', читая 'кодекс'.

   – Решили освежить в памяти? – раздался за спиной голос Андрея.

   Повернув голову, я встретилась с изумрудными глазами. Он стоял, скрестив руки на груди и прислонившись к одному из плакатов.

   – А остальные где? – спросила я, чтобы что-то сказать.

   Его интерес к моей персоне был виден невооруженным глазом, а дурой я никогда не была. Этот интерес нервировал меня. Хотя в современном мире пропагандируются свободные отношения, мне с детства привили устои, по которым жили наши бабушки и дедушки. Если я видела, что мужчина занят, для меня – это табу. А в том, что Андрей занят, сомнений не было. На память пришел настороженный и неприязненный взгляд карих глаз. Нет, я не испытывала к Наташе никаких неприязненных чувств и в какой-то степени понимала ее. Но бегать за мужчиной и отгонять от этого Дон Жуана всех жаждущих его общества женщин – не по мне это.

   – Пошли в 'Центральный'.

  – Может быть, пройдемся? – показал он жестом на дорожку.

  – Давайте, – согласилась я.

  – Машенька, сколько Вам лет?

  Резко повернувшись, я посмотрела прямо в его глаза.

  – Мне кажется, мы с Вами состоим не в таких отношениях, чтобы Вы могли задавать мне подобные вопросы?

   Андрей смутился.

  – Не поймите превратно. Просто Вы выглядите взрослой, но иногда так строите речевые обороты, что понять Вас бывает весьма затруднительно.

   Отведя от гипнотических зеленых омутов взгляд, прошептала:

  – Семнадцать. В этом году заканчиваю школу.

  – Простите мою неучтивость, – он склонил свою темноволосую голову. – Просто мне казалось, что Вы старше.

  – Это комплимент или повод для драки? – улыбнулась я уголками губ.

   – Советские школьницы обычно одеваются иначе, – пробежав по мне взглядом, пробормотал он.

  – И как же нынче одеваются школьницы? – вскинулась я, запоздало прокрутив в голове слово 'советские'.

   Андрей снисходительно улыбнулся.

  – Платье с белым фартуком, белые гольфы и такие же банты. Или же коричневые платья с темными передниками.

   Я звонко рассмеялась, чуть склонив голову.

  – Вы описываете школьную форму начала восьмидесятых. К счастью, эти времена канули в лету и у современных девушек большая свобода выбора, чем у их предшественниц.

  – Не понимаю Вас, -честно признался собеседник. – Вы иностранка?

   – Всю жизнь прожила в России, – растерялась я неожиданному вопросу.

   – Булочку хотите?

   – Не откажусь, – улыбнулась я.

   – Эй, уважаемый! – Крикнул Андрей, подзывая продавца, торговавшего неподалеку с переносным подносом.

   – Чего желаете? – подойдя к нам, произнес мужчина.

  Незнакомец был одет в красно-белый спортивный костюм с кедами. Веревка, привязанная за обе ручки подноса, была перекинута через шею продавца. На меня смотрели добрые серые глаза.

   – Девушка желает булочку.

   – Есть с яблоком, вишней, сдобная...– начал перечислять товар мужчина.

   – Сдобную булочку, пожалуйста, – ответила я, доставая кошелек. – Сколько?

   – Девять копеек, – протягивая мне лакомство, улыбнулся продавец.

   На автомате открыв кошелек, я вдруг резко затормозила.

   -Повторите, пожалуйста, сумму, я не расслышала, – растерянно посмотрела на незнакомца.

   – Держите, – протянул деньги мой кавалер.

  Пожелав приятного аппетита, торговец не спеша побрел обратно.

  – Ну, зачем же, я сама.

  – Считайте, что мне захотелось побаловать Вас, – усмехнулся Андрей.

  Пожав плечами, я убрала деньги в рюкзак и впилась зубами в ароматный хлеб. Ничего себе! Я даже зажмурилась от удовольствия. Ничего более вкусного мне не приходилось пробовать: пышная, ароматная и очень – очень вкусная. Проглотив, я повернула голову. Андрей с интересом рассматривал, как я жевала сдобу. Смутившись, запоздало поинтересовалась у него:

   – Хотите?

  Медленно наклонившись в мою сторону, кавалер, гипнотизируя меня своими изумрудными глазами, откусил кусок.

   – Нравится? – прошептала я, наблюдая, как он тщательно пережевывает, напоследок обведя языком контур губ, слизывая крошки.

   – Очень, – хрипловатым голосом ответил он, медленно переводя взгляд с моего лица на губы.

  Я не была уверена, что мы говорим о булочке.

   – Мне показалось, что продавец назвал цену в девять копеек, – поделилась я мыслями, когда мы не торопясь шли обратно.

   – Я сам удивился, – признался парень. – Слыхал, что хотели поднять цену до двенадцати копеек. Из-за олимпиады, наверное. В советском союзе сейчас очень много иностранцев, а слава выставке достижений народного хозяйства гремит по всему СССР.

  – Нет, Вы представляете? – рядом с нами нарисовался один из друзей Андрея.

  Олег, кажется.

  – Что случилось? – мы с собеседником одновременно посмотрели на взволнованного русоволосого парня, возмущенно размахивающего паспортом.

  – У меня продавщица паспорт потребовала, представляете!? Не поверила, что я – совершеннолетний.

   Мой взгляд зацепился за документ в руках нового знакомого. Красная обложка и надпись на самом верху 'Союз советских социалистических республик'. Документ, который действовал на территории пятнадцати советских республик. Непонятный страх, посетивший меня утром, усилился раз в десять. Волоски на затылке встали дыбом. До меня начал доходить ужас происходившего. Но такого же просто не может быть! Это невозможно! Как можно переместиться из 2015 в 1980 год?! Такое только в фантастических фильмах бывает. Я вспомнила странные взгляды в метро, когда поезд остановился на станции. Разговоры Андрея об Олимпиаде, его восторг по этому поводу. Радует меня сейчас только одно: он все-таки не сумасшедший. Хоть в чем-то мне повезло. Но как я оказалась в прошлом? И что теперь делать? У меня же нет с собой ничего: ни 'современных' денег, ни паспорта. Тут в памяти вспыли лукавые глаза старичка на платформе и его мягкий голос '...я уверен – напишешь ты свой реферат'. Мне поплохело.

   – Мамочки...

  Я чувствовала, что падаю, но меня подхватили сильные мужские руки, крепко прижимая к мускулистой груди. Подождав для верности, несколько минут, когда земля перестала вертеться и исчезли черные мушки перед глазами, открыв глаза, я обнаружила себя крепко прижатой к груди Андрея. Зеленые глаза с беспокойством осматривали меня. Олег что-то быстро говорил. Но мы не обратили на это никакого внимания. Мне безумно захотелось зарыться пальцами в его непослушные каштановые волосы. Не знаю, о чем думал он, я же понимала, что начинаю тонуть в зеленых омутах его глаз. 'Очнись Маша, – мысленно приказала я себе. – Не до того сейчас'! Если...нет, когда вернусь обратно, Андрей будет дряхлым девяностолетним старичком, если вообще доживет до тех пор.

   – Машенька, как Вы себя чувствуете?

   На меня смотрели перепуганные зеленые глаза.

   – Нормально. – Прохрипела я, когда язык, наконец, начал меня слушаться.

   Более – менее придя в себя, оказалась, что меня все еще держит на руках молодой человек. А моя голова уютно лежит на его плече. Щеки моментально вспыхнули.

   – Прошу прощения. – Ответила я, избегая встречаться с ним взглядом. – Вы уже можете меня отпустить.

   На мою реплику Андрей не обратил ни малейшего внимания. Переведя взгляд на мнущегося рядом Олега, я обнаружила, что он улыбается и странно поглядывает на нашу парочку. Спустя несколько мгновений, друг моего спасителя замахал руками, привлекая чье-то внимание. Посмотрев в направлении взгляда Олега, я увидела, как компания из двух девушек и парня выходит из павильона. Опасливо посмотрев на ребят, мною были обнаружены признаки неудовольствия, исходящие от темноволосой девушки, которые она даже не пыталась скрыть. Брюнетка кинула на меня испепеляющий взгляд. Сестра Андрея, стоящая между ребятами что-то им сказала, и компания двинулась в нашу сторону. Я почувствовала себя неуютно. Даже не беря во внимание неудовольствие подружки Андрея (при одной только мысли об этом хотелось что-то разбить), сам факт такого поведения в советскую эпоху считался аморальным. На нас и так уже косо поглядывают прохожие. 'Плюнь и разотри, – вновь прозвучал голос в моей голове. – Ты больше никогда не увидишь этих людей'. Неужели их мнение является для тебя таким важным? Нет. Так почему бы мне, хоть раз в жизни, не поплыть по течению? Придя к такому заключению, я прикрыла глаза и опять положила голову на плечо парня. Объятия, сжимающие меня, стали крепче.

   – Что случилось? Ей плохо? – Прозвучал девичий голос.

   – Не знаю. Она резко побледнела и стала оседать. Андрюха еле успел ее подхватить.

   – Ей нужно в больницу.

   Я скрипнула зубами. Надеюсь, не очень громко. Нет, мне, конечно, Настена понравилась. Но... эта ее забота...Не хватало еще оказаться на койке советской больницы! Приподняв голову и открыв глаза, попыталась вмешаться.

   – Просто голова закружилась. Не нужно в больницу.

   – Будет лучше, если это скажет врач.

   Сложив руки на груди, я фыркнула:

   – В больницу не поеду!

   Изумрудные глаза сверкнули. Хмыкнув, Андрей перевел взгляд с меня на компанию.

   – Вы извините меня...

   – Иди, – ответил за всех Олег. – Доедем обратно на метро. Ездили же как-то до этого?

   Кивнув, парень развернулся и направился со мной к выходу. Поняв, что самой вырваться из его объятий нереально, смирилась и сидела тихо. Больше не обращая внимания на сторонние взгляды, наслаждалась теплом мужского тела.

   – Я и сама могу идти. – Попробовала намекнуть молодому человеку.

   Меня снова проигнорировали.

   – Так и будешь носить меня на руках?

   – Да. Буду.

   Такому ответу я растерялась. Мы помолчали. Что сказать Андрею я не знала, была слишком смущена, а о чем думал он – не знаю.

   – Куда мы идем? – Поинтересовалась я, поняв, что не узнаю местность.

   – К Хованскому входу. – Последовал ответ.

   Мое внимание привлекла небольшая группка рабочих, красящих и переносивших какие-то доски. Дальше, за высоким деревянным забором, в котором были щели размером с пятирублевую монету. Присмотревшись, я увидела разбитую 'Волгу', несколько 'Москвичей'.

   – Что это?

  – Отстойник для легковых автомобилей, которые попали в ДПС и не подлежащие восстановлению. Сейчас на этом месте правительство хочет построить коттеджный поселок 'Космос'.

   – А поче.... – озвучить вопрос полностью мне не удалось, потому что парень остановился напротив одного из нескольких стоящих в ряд автомобилей.

   Машина темно-зеленого цвета сразу привлекла мое внимание. Было в ней что-то необычное и приковывающее взгляд. Прищурившись, я присмотрелась внимательнее. Обычное БМВ отечественного происхождения с капотником, смахивающим на акулью морду.

   – Нравится? – Раздался хрипловатый голос Андрея у меня над ухом.

   Вздрогнув, я посмотрела прямо в омуты его зеленых глаз, которые тотчас же стали меня затягивать. Чтобы не податься его животному магнетизму, я ущипнула себя за руку. Появившаяся боль моментально отрезвила.

   – Необычная.

   Парень хмыкнул.

   -БМВ М5 UK-spec, – произнес мой носильщик странные слова.

   Не удержавшись, я закатила глаза.

   – Я же не механик.

   Андрей усмехнулся.

   – Поступит в продажу в следующем году, – стараясь выглядеть безразличным, кивнул он на машину.

   – Она твоя?

   – Да. – Он по – прежнему не сводил с меня своих потрясающих глаз. – Мы уже на ты?

   Я вздохнула.

   – Сажай.

  -Что?

   Несмотря на небольшое раздражение, мне было приятно, что не я одна попала в сеть этих эмоций. Значит, он тоже охвачен странным безумием, тягой. Мой пульс участился. Помня о его влиянии на меня, я старалась не поднимать глаза выше его подбородка.

   – В машину сажай.

   Через несколько минут сложных манипуляций, ему, наконец, удалось открыть автомобиля. Сложных , потому что с рук меня парень так и не спустил. Аккуратно усадив меня на переднее сидение, 'человек из прошлого' стал возиться с моим ремнем безопасности.

   Я смутилась.

   – Давай я сама, – и полезла помогать ему.

   Тут наши руки пересеклись, и рефлекторно подняв взгляд, я увидела в его изумрудных глазах свое отражение. Он был так близко, что на щеках чувствовалось его горячее дыхание.

   'Если я подвинусь еще ближе, то он поцелует меня', – мелькнула в сознании шальная мысль.

   Наверное, Андрею в голову пришла та же мысль, потому как в следующее мгновение его губы накрыли мой рот.

  'Так нельзя...нельзя...'

   Губы парня не перли напролом. Его рот прижимался ко мне жестко и...очень нежно. Потершись губами о мои, ставшие чувствительными губы, он как бы просил ответить на ласку. А потом меня накрыло волной наслаждения. Руки мужчины скользили по телу, оставляя горячие следы в тех местах, где он касался меня. Я услышала стон и не сразу поняла, что сама издала его. Руки уже не слушались меня. Зарывшись пальцами в волосы парня, второй рукой я обвила шею руками, стараясь прижать его еще ближе. День...Люди...все перестало иметь значение, кроме нас...только мужчина, вжимающий меня в сидение и его язык, переплетающийся с моим...

   Сознание возвращалось медленно. Моргнув, я увидела, что Андрей уже сидит на водительском кресле. Он тяжел дышал. Глаза лихорадочно блестели.

  – Чт...

  – Надо отвести тебя к матери, – не глядя на меня, бросил он и зовел мотор.

   Я кивнула, стараясь не встречаться со мной взглядом. Сердце отозвалось болью.

   Ехали мы молча. Несмотря на плохое настроение, я с любопытством смотрела по сторонам, стараясь запомнить каждую мелочь. Мимо нас не спеша проехали несколько машин. Куда-то спешили пешеходы. На светофоре побежала хихикающая стайка школьниц, в руках которых были сажаты большие картонные коробки с изображением кукол. То тут, то там проглядывали аллеи, густо заселенные зеленью. Чуть позади, проглядывал высокий с сетчатый забор, рядом с которым на примерно одинаковом отдалении друг от друга стояли три будки с таксофонами внутри. В отдалении стоял высокое строение, внешне отдаленно напоминающее холодильник. На самом верху которого красовалась надпись: 'вода газированная'. Пацаненок в серых брюках и пиджаке, поверх которого был надет красный галстук, пил воду. За ним тянулась стайка таких же подростков с такими же галстуками. Я не сразу поняла, что они ждут пустой стакан. Чуть дальше стояла большая телега, наполненная квасом. Дородная бабуля в белом халате и шапочке сидела и разливала по банкам.

   Когда Андрей свернул во двор, я увидела, что мужики на скамейках режутся в карты. Тут же играли детишки с большими надувными шарами и ведерками. На детишках кроме трусиков ничего не было. На голове одной из девочек красовался большой синий бант. Припарковавшись рядом с одной из двух пятиэтажек, он заглушил мотор. Из машины меня просто вынесло. Он кинул на меня взгляд, но промолчал, хотя по складке между бровей было ясно, что сложившаяся ситуация ему не нравится. Я мысленно фыркнула. Как будто я в восторге! Но если Андрей думает, что я буду кусать локти или устраивать ему истерики с просьбой остаться со мной, то его ждет глубокое разочарование. Не собираюсь опускаться до того, чтобы бегать за мужчиной. Капли самоуважения у меня еще остались.

   На лавочке перед его домом сидели пять старушек и о чем-то беседовали. Я мысленно застонала. С детства помню этих 'милых' старушек. Пока все кости не перемоют, вряд ли успокоятся. По мере приближения к ним, они со все возрастающим интересом смотрели на меня. Я их не винила. Если бы в моем времени увидела странно одетого человека, тоже бы подумала, что...

   – Андрюша, – прокаркала одна из пятерки. – Давненько тебя не было видно. Не заболел часом?

   По мужским губам пробежала улыбка.

   – Добрый день, баба Клава. Работа, дом, комсомол. Прихожу домой под вечером.

   Баба Клава кивала, одним глазом кося в мою сторону.

   – Мария, – представил меня парень.

   – Здравствуйте, – кивнула я, смело встретив оценивающий взгляд старческих глаз.

   – И кто ж ты такая будешь? – Бабуля вновь посмотрела на Андрея.

   – Сестренка, – не дав парню и рта раскрыть, ответила я. – Сводная.

   Брови бабы Клавы изумленно поползли вверх. Краем уха я услышала, что разговоры смолкли, а мой сопровождающий изумленно взирает на меня. Я же не сводила взгляда со старушки, выпятив подбородок.

   – Братик, – после обмена взглядами повернулась я парню. – Пойдем домой.

   После чего, решительно подхватив под локоток парня, потащила его к подъезду.

   – Ты с ума сошла! – Прошипел он, как только за нами закрылась дверь подъезда.

   Я пожала плечами.

   – Ты представляешь, что они скажут матери?!

  – Я не уточняла, чьей именно являюсь дочерью. Каждый понимает в меру своей испорченности...

   Андрей хмуро смотрел на меня.

   – Когда эта история закончится, и я исчезну, скажешь, что ты думал, что я дочь брата твоего папы.

   – У отца нет братьев, – фыркнул он.

   Ох уж эта молодежь восьмидесятых! Я вздохнула.

   – Ну, так придумаешь что-нибудь! Вряд ли мы с ними еще раз увидимся.

   Отодвинув 'брата' с прохода, я стала подниматься вверх по лестнице. Не успела я подняться на последнюю ступеньку, как меня дернул кто-то стоящий внизу. Вскрикнув, очутилась в сильных объятиях.

   – Пусти.

   Упрямо поджав губы, Андрей замотал головой. Губы сжаты. Плохой знак.

   – Что тебе от меня нужно? – На меня вновь накатила обида.

   Сначала целует, а потом делает вид, что ничего существенного не произошло.

   – Ты, правда, не понимаешь? – В зеленых омутах читалась искренность.

   Я замотала головой, стараясь отогнать видение. Знаю. Видела. Все мужики одинаковые. Сначала одна, потом другая. Судя по загоревшимся праведным гневом глазам, последнюю мысль я озвучила вслух. Взлетев по лестнице, он поставил меня на лестничную клетку, напротив одной из квартир.

   – Идем, – холодно произнес мужской голос.

  Лежа на софе, застеленной желтым покрывалом, я с любопытством озиралась вокруг. Пол был выстлан деревянным паркетом. Напротив софы, стояло широкое кресло, на спинке которого сушилось коричневое полотенце, и была небрежно брошена подушка. Рядом находился прикроватный столик, на котором в вазе стояли гвоздики. Обои комнаты имели темно-бордовый цвет на которых изображались ромбики. У дальней стены, напротив двери, стоял сервант, состоящий из трех полок: на верхней – находилась посуда, на двух нижних – книги и фигурки с изображением зверей. На 'крыше' шкафа находилась ваза и две большие раковины.