Текст книги "Флористка (СИ)"

Автор книги: Анастасия Зарецкая

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)

А ещё Леха прекрасно знал, что сегодня к полседьмому Филипп пошел на свидание.

Правда, другу ещё было неизвестно, что свидание сорвалось.

– Ну что там? – отозвался Леха. – Лямур, о-ля-ля? Сильно отвлекаю, короче?

– Средне, – отозвался Филипп.

– А что хмурый такой? Баба твоя достала? – на заднем плане раздался хохот, и Леха поспешил поправиться: – То есть, конечно, девушка. Как там Леся? Ещё не разошлись со свиданки? Не хватило десяти минут пообщаться? А мы хотели тебя с собой позвать. У Андро тут сегодня весело…

Словесный поток Лехи казался нескончаемым.

– Нет у меня больше девушки, – просто заметил Филипп.

– Что-о-о? Ты кинул Лесю?

Переговоры на заднем плане прекратились.

– Можно сказать и так, – отозвался Филипп, переворачиваясь на другой бок.

– Не, ну нельзя нас пугать без предупреждения. Надо ж подготовить, а потом уже радовать нас такими известиями. Рили, что ли, кинул? – никак не мог поверить в происходящие Леха.

Филипп вздохнул и ответил просто:

– Мы расстались.

– Да, свадьбы не будет, – объявил Леха, обращаясь к компании друзей. – Сдавайте микроволновки и постельное белье обратно. Деньги можете подарить мне. Слышь, Фил? Может, к нам подкатишь все-таки? Мы у Андро.

– Побуду у себя, – отказался Филипп.

– Много не пей. И… это… – добавил он тише. – Из-за тебя что ли? Встретил кого-то другого, так? Гордую похитительницу сердец…

– Наоборот.

– Стерва, – правильно понял все Леха.

– Может.

Звонок прервался, полностью отгородив Филиппа от того веселья, что происходило в квартире у Андро, их давнего приятеля. Но и напиваться в одиночестве Фил не собирался – у него имелось множество куда более интересных дел, а теперь ещё и время.

Филипп долго сидел за гитарой, чувствуя привычную, хотя почти и забытую, боль в пальцах – он не брал гитару в руки уже несколько месяцев. Думал, что сыграет сейчас нечто донельзя драматическое…

Но звуки из-под струн вылетали легкие, как стрекозы, и тепло-оранжевые, как цветущая гербера.

Спустя некоторое время Филипп понял, что ему действительно хочется улыбаться.

***

С Лехой Филипп решил встретиться на следующее утро. Нужно было забрать оставленные несколько дней назад в его квартире бумаги: помнится, тогда-то он согласился подойти на один из своеобразных квартирников, не заходя домой.

В этом году Филипп закончил обучение в колледже, куда пошел после одиннадцатого класса, и сейчас поступал в высшее учебное заведение в том самом городе, где жила его маман. Та этому обстоятельству радовалась. Она ну очень хотела, чтобы у сына было высшее образование, да и тогда она снова сможет его контролировать.

Вступительные экзамены Филипп сдал успешно. Это они и отмечали тогда с друзьями. Но на экзаменах все не закончилось: требовалось предоставить ещё целый пакет очень нужных бумаг, которые никто даже не посмотрит.

Подумать только!.. Скоро он уедет, и прощайте, родные места, с которыми связано так много воспоминаний. Прощайте, друзья, с которыми Фил познакомился не только в колледже и школе, но и в детском саду. Прощай, Леся.

Пожалуй, правильно, что они простились прежде.

Нет, конечно, Филипп будет возвращаться в этот город. Но вернуться навсегда?.. Нет. Он чувствует: его место не здесь. Он и так задержался. Его место среди безликой толпы, в которой так легко затеряться. Его место там, где есть возможность показать себя… и где никто на тебя не посмотрит, потому что таких, как ты, вокруг и так предостаточно.

Филипп вышел из квартиры, в которой жил с семи лет, и оказался на прогретом солнцем воздухе.

Цветочные магазины пахнут не так, подумал вдруг он.

Ноги сами понесли его в противоположную от дома Лехи сторону, по вчерашнему пути. Здесь же он шел, когда узнал об измене Леси. Но эта дорога почему-то не вызывала в нем болевых откликов. Фил шел, ни о чем не думая, разглядывал привычную обстановку вокруг, вдыхал теплый воздух.

Он, может, долго бы мог так идти, и добрался бы до кафе, где частенько встречался с Лесей, и прошел бы дальше, во двор дома, где проживал до семи лет.

Но, повернув голову вправо, он заметил уже привычный цветочный магазин. И ту же девушку, что обслуживала его вчера. Помнится, ее зовут Валентиной. Несмотря на жару, на улице она стояла, одетая в свитер. Рядом с ней взгромоздилось несколько коробок, в которые было что-то упаковано. Цветы, понял Филипп. В магазин завезли цветы.

Валентина, будто почувствовав взгляд, повернулась в сторону Филиппа и чуть сощурилась. Но, похоже, не узнала – сегодня футболка на нем была белой. Или Валентина уже попросту забыла его лицо.

Она вновь посмотрела на коробки и вздохнула, из-за чего ее лицо вновь сделалось грустным-грустным. Откинув ту же длинную косу за спину, Валентина подхватила одну из коробок, прижала ее к себе, ладонями придерживая дно, и направилась в сторону цветочного магазина.

Филипп успел прежде, чем она стала мучиться с открыванием двери.

Обнимая коробку, открывать дверь, действительно, было неудобно. Поэтому Филипп сам открыл ее. Валентина с удивлением взглянула на него снизу-вверх.

– Это вы? – уточнила она тихо, но с места не сдвинулась. – Вернулись за букетом?

Филипп покачал головой и улыбнулся. Недоумение, появившееся на ее лице, просто не могло не вызвать улыбку.

– Мимо проходил, вижу – требуется помощь. Ставь коробку, остальные я сам перенесу. И обращайся ко мне на «ты», ок? – Валентина пару раз хлопнула глазами, все ещё сильно удивляясь его появлению, и Филипп привел весомый аргумент: – Тепло в магазин летит.

– Точно.

Она скользнула внутрь, сгрузила коробку на пол, где уже стояла ещё одна подобная ей, и также быстро вышла наружу.

Филипп стоял и во все глаза смотрел на нее.

Она тоже на него взглянула – глаза у Валентины были зелено-голубыми, совсем не похожими на карие глаза Леси – и заметила:

– Если вы… ты будешь опять говорить о том, что я грустная, то сегодня у меня есть, что противопоставить.

Похожее, к ней возвращалась привычная живость с намеком на язвительность.

– И что же? – полюбопытствовал Филипп. – Неужели помог подаренный мной букет?

Она фыркнула:

– Я не совсем это имела в виду. – Она оттянула ворот свитера синих оттенков. – На мне сегодня свитер в полоску. Веселый и все такое. Но букет… Тоже неплохой, конечно.

И она сбежала по лестнице к коробкам, норовя схватить ещё одну.

Филипп спустился следом, взял коробку из рук Валентины, на мгновение коснувшись ее ладоней, и напомнил:

– Я пообещал, что унесу сам. Можешь придержать дверь.

Справиться с коробками, имея такого помощника, получилось действительно гораздо быстрее. Оставшиеся три оказались в магазине минут за пять, хотя с первыми двумя, Филипп был в этом уверен, возиться пришлось намного дольше.

А потом, когда с коробками было закончено, а Филипп с Валентиной оказались внутри магазина, она пояснила:

– Привезли цветы в отсутствие хозяйки. Обычно мы их вдвоем носим… – И добавила несколько смущенно: – Спасибо. Теперь надо их сортировать.

– Буду мешать? – спросил Филипп.

В глазах Валентины плескалось сомнение, но она все же ответила:

– Не знаю. Филипп, – назвала девушка его имя. Он чуть улыбнулся: помнит, хоть и не решается произносить. – Знаешь, я…

– Да?

Он смотрел на нее как можно внимательнее.

– Я скоро уеду, но, если тебе понадобится букет, можешь прийти сюда. Тут будет работать подруга моей мамы, но сейчас у нее что-то вроде отпуска. Хотя она все равно часто появляется здесь. Но полноценно здесь пока работаю я. Она профессионал повыше моего… С букетом справится.

– Ты ничуть не хуже, – произнес Филипп так уверенно, будто сам проводил сравнительный анализ двух флористок одного маленького магазина. И признался: – Я тоже уеду.

– Понятно, – отозвалась Валентина.

– Но как вернусь, обязательно загляну сюда, – продолжил он. – Цветы мне пока что не понадобятся, правда. А хотя…

Кажется, он хотел сказать что-то ещё, что-то такое, что заставило бы Валентину ужасно смутиться, но им вновь помешал телефонный звонок. Звонили снова Филиппу. Он вышел из магазина, чтобы не отвлекать Валентину своими разговорами, и звонивший ему Леха сообщил, что срочно ждет Фила у него дома. Зачем именно, он не сообщал, но говорил взволнованно.

Филипп решил, что случилось нечто серьезное. Может, другу надо было сию же минуту покинуть квартиру, и он переживал, что Филипп не успеет забрать документы?

Валентина, прекрасно видимая через стеклянную витрину, принялась распаковывать и обрабатывать цветы. Филипп бросил на нее последний взгляд и направился к Лехе, так и не попрощавшись с девушкой.

Но ведь они уезжают. Оба. Только вот неизвестно, куда.

Когда Филипп дошел до Лехиной квартиры, то узнал, что что-то серьезное на самом деле – очередная пьянка, которую устраивают друзья в честь его расставания с Лесей. Или, если быть точнее, продолжают вчерашнюю. Только повод поменялся.

Всего лишь пьянка.

И почему, думал Филипп, сидя на диване в отдалении от всех, он не взял частичку цветочного магазина с собой?

Глава 3. Имена

Переезд в новый город, такой перспективный, но такой неродной, абсолютно чужой, если быть честнее, прошел вполне успешно. Или, точнее сказать, так, как происходят все переезды.

Я собрала в сумку самые необходимые вещи, надеясь недели через две наведаться домой, чтобы забрать вещи второй степени необходимости. Но и вещей первого типа оказалась так много, что я еле удерживала сумку в руках. Посмеивающийся надо мной папа сам носил ее до того момента, пока не пришел мой автобус. И ещё две минуты после того, как он пришел – мы прощались с мамой.

Мама… Она у меня вообще впечатлительная, и я ей под стать. Мы обнялись, и мама с влажными от слез глазами сказала, что будет очень-очень скучать и ждать моих приездов. Пообещала, что будет любить меня, даже если случится так, что у меня ничего не получится. Но тут же добавила, что у меня обязательно все будет хорошо, потому что она в меня верит.

Я, быстро хлопая глазами, чтобы не расплакаться, пробормотала, что они всегда могут приехать ко мне.

С отцом мы лишь поменялись рукопожатиями, и он заметил, чтобы я вела себя воспитанно и не забывала своих родных. Я заметила, что скорее забуду свое имя, чем их.

Потом автобус все же тронулся с места, и я поехала навстречу взрослой жизни.

Со своим вторым местом работы я попрощалась за день до этого момента. Первым местом работы был отряд, в котором я трудилась, когда мне было пятнадцать, но половину работы я провела дома, болея, поэтому она почти мне не запомнилась. Зато от работы в цветочном магазине воспоминаний оказалось куда больше: холод и полосатые кофты, цветы, за которыми требуется ухаживать, как за родными детьми, тяжелые коробки… А ещё людские лица, приветливо улыбающиеся или уверенно высказывающие свои недовольство. Парни, что покупают букеты своим девушкам. Дети, что покупают букеты своим матерям.

И Филипп.

Конечно, я не могла так просто забыть его. Его голос, чуть волнистые волосы, футболку с логотипом моей любимой группы, стрекозу в оранжевых цветах с первой встречи. И его улыбку, внимательный взгляд карих глаз, безвозмездную помощь и взаимные слова про переезд во второй.

Больше встреч у нас не было.

И я точно знала: больше встреч у нас не будет. Но, тем не менее, внимательно смотрела на улицу через прозрачное окно в свободное от букетов и ухаживаний за цветами время. Видела мало, с моим-то испорченным зрением, но точно знала: больше Филипп мимо не проходил.

И это хорошо. Если бы он вдруг прошел мимо, я бы, осмелев, бросилась на улицу, оставила за спиной не только цветочный магазин, но и все свои страхи с предрассудками. Сказала бы, что он ну очень сильно меня заинтересовал и что я готова встретится с ним ещё раз, даже без цветов. Меня не волновало бы, что сам Филипп встретиться со мной не хочет.

В это мгновение я была бы счастлива. А вот в минуты после этого… Но ведь даже видеть того, кто так сильно тебя взволновал, взволновал по вполне понятной причине – это уже радость.

Но я уезжала, в один из последних теплых дней августа. Уезжал он, и я не знала, когда. Может, он покинул город уже на следующий день после нашей последней встречи. Может, попрощается с ним лишь через год.

Нас разделяло расстояние. А также статус в обществе, личностные предпочтение и мировоззрение в целом. Пропасть между двумя обрывами. Чтобы построить мост, потребуется время, терпение и материал. У нас не было ничего. Да и не могло оно появиться.

Автобус увез меня на вокзал, откуда я, самостоятельно волоча сумку, добралась до недавно отстроенного общежития, предназначенного для таких, как я, приезжих студентов. Оно едва ли не излучало свежесть – его строили для проводимой в городе олимпиады в прошлом году, поэтому испортить общежитие ещё не успели.

Комнату мне определили на втором этаже, в самом конце коридора. Из нее вел балкон, с которого был отлично виден расположенный в студенческом городке парк. Он кольцом смыкался возле городка. С одной его стороны был вход, с другой начинался лес с расположенным в нем прудом, где частенько плавали уточки бело-коричневой расцветки. Позже я много раз ходила по этому парку – и в одиночестве, и когда занималась бегом, и с книгой.

Моей соседкой оказалась вполне приятная девушка. Ее звали Леной, и она училась на архитектора. Я мало что о ней знала: мы обе предпочитали молчать, не становились врагами, но и подругами зваться не могли. Отдельно друг от друга читали книги, в разное время уходили на автобусную остановку, чтобы доехать до университета. Иногда вместе пили чай, правда.

Однокурсники тоже вызвали доверие. От них, по крайней мере, не хотелось прятаться под столом… Я знала их по именам, с большинством из них здоровалась и сидела за одним столиком в столовой. Кто-то, как и я, жил в студенческом городке. Но большая часть все же с детства проживала здесь.

Как и в родной школе, королевой всея группы я, конечно, не стала. Держалась отдаленно. Если говорили со мной, говорила в ответ. Если молчали… Что ж, для меня начать разговор первой – это великий подвиг, на который я решалась только тогда, когда работала в цветочном магазине.

С первого дня учебы все закрутилось и завертелось, и стало уже не совсем до того, чтобы переживать о своей судьбинушке. Я привыкала к новым преподавателям и бесконечным лекциям, я училась писать по слову в секунду, чтобы законспектировать весь материал, но так и не овладела таким искусством. Или пока не овладела. Но я уже привыкала, что домой, вернее, в общежитие, всегда езжу с Катей, с которой вместе сижу на первой парте. Ну и даже не сильно удивлялась тому, что пара парней, несмотря на мою незавидную внешность и плохую коммуникабельность, все же решились со мной заговорить. Один из них, правда, оказался с коммуникабельностью ещё похуже моей, поэтому у нас все на том и закончилось. А другой был выше меня сантиметров на тридцать пять, и рядом с ним я смотрелась так, будто мне до сих пор десять. Это ужасно смутило меня, и разговор я избежала. Тот парень, похоже, обиделся, и больше ко мне не подходил.

Что и говорить? Я смирилась с тем, что автобусов здесь в двадцать раз больше, чем в моем родном городе, что вокруг дороги стоят стройным рядом ларьки, что дома здесь обычно выше девятиэтажных.

Я смирилась с тем, что моя прежняя комната пустует, что цветы на окне поливать не надо, что магазин маминой подруги во всех смыслах процветает без меня. Я видела это, когда через пару недель приехала в родной дом.

Сейчас я мирилась с тем, что заканчивается сентябрь, первый месяц моей новой жизни, и что на пальцах у меня образовались мозоли, и что за это время я прочитала только полторы книги, и те электронные. Зато мне не требовалось теперь сидеть в холоде и подрезать цветы, а после красоваться вечнозелеными пальцами, пахнущими травой. Но по-прежнему надо было много учиться и ходить с тяжелой сумкой – учебники нам выдали, и ещё как.

Была недофлористкой – а теперь, проучившись каких-то шесть лет, смогу звать себя юристом. Как же нескоро это будет…

Сегодня шел предпоследний день моего нового сентября, и я стояла на остановке, как обычно, вместе с Катей. Новый автобус появлялся каждую минуту… нет, каждые тридцать секунд, но каждый раз этот автобус оказывался не нашим. Или мы просто не знали, что на нем можно добраться до студенческого городка.

Погода стояла безмятежная, застывшая, будто янтарь, и весь мир казался мне застывшим. Я уж точно не надеялась ни на какое неожиданное событие.

Мы с Катей рассеянно вглядывались вдаль, а потом я услышала удивленное: «Валентина?», раздавшееся за несколько метров.

– Это тебя? – поинтересовалась Катя.

– Это меня? – догадалась я. И обернулась. Только тогда обернулась.

Тот, кто окликнул меня, почти приблизился.

В голове всплыл давний вопрос, который я задавала сама себе навечно утерянным летом.

Зачем он узнал свое имя? Зачем взамен назвал свое?

Чтобы после, когда мы встретимся в чужом городе, он смог меня окликнуть? Чтобы я удивленно распахнула глаза, взглянула на него, как на что-то нереальное, невозможное, но такое родное, хранящее в себе частичку лета и цветочного магазина, и прошептала, не веря своим глазам: «Филипп?».

Сейчас передо мной действительно стоял Филипп. С такими же чуть вьющимися волосами, карими глазами и ямочками на щеках. В черной футболке, скрытой под черной же кожаной курткой. Может быть, на этой футболке даже значился логотип моей любимой группы.

– Ты тут откуда? – спросил он, тоже оглядывая меня. А я… А что я? Я все так же носила косу и куталась в кофты. Но на этот раз моя кофта пряталась под легким пальто.

– Учусь, – отозвалась я. – А ты?

– И я, – отозвался Филипп. – Приходил, значит, неделю назад в твой магазин, но тебя там не было, как ты и говорила. Купил букет оранжевых гербер, и, знаешь…

Он замолчал, внимательно разглядывая меня.

– Не знаю, – призналась я.

– Я болван. Тебе больше идут тюльпаны.

Это был сон наяву. Или просто сон. Скептик, сидящий в моей голове, не верил в то, что все, происходящее здесь и сейчас, правда. Я привыкла встречать лишь незнакомые лица. И я сама не надеялась стать для кого-то в этом городе знакомым лицом. А тут… А тут он. Он. Парень, что спросил мое имя.

– Вы знакомы? – спросила Катя, касаясь моего запястья.

– Знакомы, – ответила я, поворачиваясь к ней. – Жили в одном городе. Встречались два раза. Это Филипп. Это Катя, – кивнула я на приятельницу.

– Я дарил ей цветы, – добавил Филипп, улыбнувшись Кате. Приятельница тут же смутилась и отвела взгляд в сторону.

– Один раз, – заметила я. – И то, прежде я сама составила букет. Я же рассказывала тебе, Кать, как работала в цветочном магазине…

Катя кивнула и подтвердила:

– Рассказывала. Но вот про него ты промолчала.

Я, почувствовав себя виноватой, чуть покраснела. А потом зачем-то взглянула на Филиппа, который вновь смотрел на меня.

Воздух вокруг меня пахнул не облетающими с деревьев листьями, мокнущими в лужах, не кофе из расположенной неподалеку кофейни, не выхлопными газами множества автомобилей; воздух вокруг меня пахнул летом, солнцем, ещё свежей зеленью, лилиями и розами, герберами и целлофаном, что в большом количестве находится в магазинчике моей бывшей работодательницы.

Небо над головой казалось как никогда голубым, и по нему величественно плыли облака-барашки.

Я ещё долго могла бы наслаждаться этим моментом, но меня вновь окликнула Катя:

– Наш автобус.

Я повернулась, чувствуя, как рассеивается волшебство. Нужный нам автобус действительно подъезжал к остановке, пусть и так не вовремя.

– Я останусь, – и добавила нерешительно: – Наверное. Если ты… – быстро взглянула на Филиппа. – Не занят.

Больше всего я сейчас боялась отказа. Но Филипп покачал головой и заметил:

– Не занят.

– Эх ты, Валька, – вздохнула Катя многозначительно. Может быть, она хотела сказать что-то ещё, но автобус уже остановился, и она поспешила к нему, напоследок махнув мне рукой.

Похоже, теперь весь курс будет знать, с кем я проведу этот вечер. Если я, конечно, действительно с кем-то его проведу.

– Идем? – предложил он. – Поведаешь о своей жизни здесь. Я тебе о своей расскажу.

– Зачем? – выдала я, сама от себя не ожидая подобного.

Филипп рассмеялся – я, наверное, в этот момент и правда выглядела странно, когда противоречила самой себе, но все же ответил:

– Чтобы узнать, как нам пересекаться чаще, – и добавил: – Валька.

С «Валькой», которую я, на самом деле, жутко не любила, сейчас не хотелось даже спорить.

И мы пошли. Все-таки, гораздо приятнее идти по городу, когда рядом шагает твой знакомый. Или не просто знакомый. Лично для меня – уж точно не просто.

Волшебство лета не возвращалось, и я понимала: это правильно. Развиваешься ты лишь тогда, когда движешься. Зачем кому-то нужны замершие на одном месте отношения, даже если замерли они в самое теплое время года?

Мы побывали в кофейне, где я впервые в жизни попробовала латте, добрели до парка с позолоченными листьями. И разговаривали, разговаривали, разговаривали…

И почему мы не встретились прежде? Или так: почему мы встретились именно сейчас?

Похоже, всего лишь потому, что всему свое время.

Наше время ещё впереди.

Сентябрь 2017 – сентябрь 2018, Анастасия Зарецкая.

От автора

Спасибо, что прочитали эту историю!

Информацию о других книгах можно найти в моей группе ВКонтакте: https://vk.com/ruby_l.

Отзыв на данную книгу можно оставить в обсуждении: https://vk.com/topic-100637302_35710732.

Все произведения Анастасии Зарецкой в жанре «любовный роман»:

Цикл «Никакой магии!»

1. Зелье для головной боли (2016)

2. Гадание на имя суженого (2016)

3. Клубки судьбы (2016)

4. Встреча на мосту (2016 – 2017)

5. Флористка (2017 – 2018)

Рассказы вне серий:

Белые звезды (2015)

Предновогодний сон и красное вино (2016)

Ключик от сердца (2016 – 2018)

Глаза отражают звезды (2017)

Белоснежность (2017)