Текст книги "Переписать свою судьбу"
Автор книги: Анастасия Юферева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)
Анастасия Юферева
Переписать свою судьбу
– Даже рожденные бурей люди могут быть слабыми! – Наташа возвышалась над всей комнатой, стоя на деревянном стуле. Она закрыла глаза и воображала, что читает стихи своим поклонникам. Огромный зал битком набит восторженными фанатами. Они, раскрыв рты, ловят каждое её слово, следят восторженно за каждым движением, затаили дыхание, чтобы ненароком не пропустить главных слов… Наконец Наташа кланяется и ждёт реакцию со стороны публики.
Раздаются аплодисменты. Но они хлипкие. Словно со всего зрительного зала только два человека по достоинству смогли оценить её творчество, Наташа резко открывает глаза и видит родителей, стоящих в дверях комнаты. Они громко хлопали, а папа даже один раз крикнул: «Браво!»
– Здорово так! Проникновенно! – с воодушевлением произнёс отец, поглаживая небольшую тёмно-русую бородку. – Ты бы вокруг себя хоть кукол рассадила, а то получается, что на твой концерт никто не пришёл.
– Мама! Он опять начинает! – Наташа надула губы и демонстративно сложила руки на груди.
– Да он же шутит. Что ты, милая! – мама скорее бросилась к дочери.
– Сколько можно жалеть! – насмешливо произнёс отец. – Если хочет популярности, то нужно перестать прятать талант за дверями этой комнаты. Пусть уже несёт свои творения в массы, иначе я считаю, что это всё детский сад. Никто не добьётся популярности, стоя на стуле у себя в комнате.
Мама обняла дочь и грозно посмотрела на отца:
– Всё правильно она делает. Нужно сначала набраться смелости, уверенности в себе. А чтобы «нести свои творения в массы», выражаясь твоими словами, нужно быть готовым ко всему. Для начала нужно хотя бы свои стихи знать хорошо и не сбиваться, если что-то вдруг пойдет не так…
– В смысле готовым ко всему? Что может пойти не так? – Наташа отстранилась от маминых объятий и спрыгнула на пол. – А что может произойти?
– О, совсем неискушенная жизнью, дочь наша! – философски произнёс отец. – Случится может всё: в тебя могут полететь помидоры, а могут – цветы. Но это всё зависит только от того, как ты подашь себя зрителю. Ну, и соответственно, какие стихи понесёшь на суд людской. Всё-таки зритель у нас пошёл требовательный. Им не нужны хухры-мухры, ты им смысл подавай. Философию какую-нибудь…
– Но этого не может быть! – Наташа негодовала. – Мои стихи не могут быть плохими!
– Откуда такое мнение? – осведомился отец, проходя в комнату и присаживаясь на диван. Он откинулся на спину и вытянул вперёд ноги.
– Я состою в литературном кружке. В городском, между прочим! – подчеркнула значимость сообщества Наташа и подняла вверх указательный палец. – Это вам не просто так. В него принимают не всех, а только самых талантливых. И вы это прекрасно знаете. В одиннадцатом классе я выступала от школы на Дне города и меня пригласили стать участницей поэтического кружка. На этой неделе моя очередь выступать. Я готовлюсь к этому важному для меня выступлению, поэтому, будьте добры, не мешайте мне!
– Нет, конечно, моя девочка. Готовься, не будем тебя отвлекать! – мама заулыбалась и схватила за руку отца. – Мы с папой уже уходим. Не будем мешать!
Когда дверь за родителями закрылась, Наташа обречённо села на стул и откинулась на спинку.
– Вот нигде покоя нет начинающему поэту. Все норовят высказать своё мнение! И при этом даже не стесняются того, что их никто не спрашивал! Ах, как это нелегко!
Девушка поднялась со стула и подошла к письменному столу. Как у любого творческого человека на нём лежало великое множество полезных и бесполезных вещей. Но Наташа называла это «местом вдохновения и рождения музы», поэтому просить прибраться на столе было делом бесполезным. Среди груды исписанных листов можно найти не только канцелярские принадлежности, но и почти весь чайный сервиз, перекочевавший с кухни, а также сушки, конфеты и слегка подсохший кусочек хлеба.
Но сейчас Наташу это совершенно не волновало, потому что нужны были рифмы, новые идеи, мысли. Но они не приходили. Поэтому она решила, что в свободном потоке мыслей сможет добиться вдохновения. Но пришли родители и, как всегда, все испортили.
Наташа села за стол и принялась старательно сочинять дальше. Но вместо этого в голове крутились совершенно другие мысли:
«Наташа. Меня зовут Наташа. Обычное имя. Наташка-черепашка… Совершенно никакой романтики в этом имени нет. Вот, если бы меня звали… Виолетта… Или Элеонора… Или Ангелина хотя бы…
Нужно обязательно придумать звучный псевдоним. А то Наташа Костина вообще не звучит! Это что-то должно быть красивое, легкое, воздушное! Волновать душу и сердце!»
Она старательно выводила на листочке имена, но в голову ничего не шло. Все варианты казались в любом случае заранее проигрышными.
– Так, значит, имя… А если взять не имя, а фамилию какого-нибудь известного поэта… Да! Точно! Отличная идея! Но какого? Фамилия должна будоражить душу, волновать сердце… Кого же можно взять? Пушкина? Нет, слишком избито… Лермонтова? Фи… Сразу эта его тема одиночества и его платанов… Тютчева? Вообще не звучит… Блок? Бунин? Хлебников?
Наташа перебирала в голове все известные фамилии поэтов Серебряного века, пока…
– Маяковский! Точно! Как я сразу про него не подумала? А его образ отлично впишется в концепцию моих стихов. Я буду говорить о современности, только в его стиле! Да, я буду Маяковская!
Наташа соскочила со стула, воодушевленная идеей, и выскочила из комнаты.
– Мама, папа, я буду Маяковская! – закричала она, врываясь в комнату. Но там родителей не оказалось. Тогда она побежала на кухню, но резко остановилась у закрытых дверей.
– Я считаю, что всё-таки ей нужно рассказать, – услышала она усталый голос отца.
– Да, но… – мама запнулась. – Давай чуть позже. Сейчас у неё такой сложный период в жизни…
– Ты собралась оберегать её до самой старости?
Но Наташе так не терпелось поделиться своей находкой с родителями, что не стала подслушивать их разговор и резко открыла дверь:
– Мама, папа, что вы там собрались мне рассказать?
– Дело в том… – начал отец, но мама его перебила:
– Ты что-то хотела, доченька?
– Да, я хотела сказать, что придумала себе псевдоним.
– Псевдоним? – родители переглянулись. – А чем тебе твоё имя-то не угодило? Наташа Костина. Вроде бы нормальное имя.
– Вы ничего не понимаете! – с жаром говорила она. – Просто Наташа Костина никому неинтересна! Никто не знает девушку с таким обычным именем. Я буду – Маяковская! Понимаете? Я хочу бросать вызов спящему обществу, этому миру! Я хочу разбудить всех ото сна! Как это делал он в своё время. Понимаете?
Наташа с горящими глазами смотрела на родителей, ожидая одобрения.
– Да, конечно, – поспешно согласился отец. – А тебя не обвинят в плагиате?
– Нет. Я же не беру полностью его имя, а только фамилию. Причем, она будет в женском роде, так что это совсем другое. Круто я придумала, да?
– Да, ты молодец, – задумчиво произнесла мама. – Ты что-то еще хотела?
– Нет, – Наташа вдруг поняла, что помешала важному разговору родителей. – Извините, что отвлекаю.
Мама отвернулась к раковине и принялась с удвоенной силой мыть посуду, а папа встал со стула и закурил в форточку.
– Сколько раз просила тебя курить на балконе! – сердито произнесла мама. – Или еще лучше – бросить это некрасивое дело!
– Да, конечно, я забылся, – папа поспешно вышел из кухни, оставив за собой противный запах сигарет.
– Что это с ним? – Наташа посмотрела вслед отцу.
– Стареть стал, – вдруг нервно засмеялась мама. – Вот и забыл, что надо идти на балкон. Чай будешь?
Наташа отрицательно покачала головой и, пожав плечами, выскочила из кухни. Заседание литературного клуба должно было состояться в это воскресенье, где она должна была презентовать себя как личность, как автора, как поэта. Ей нужно покорить строгое жюри экстравагантностью, эпатажем, произвести фурор! В общем, быть на высоте, но при этом не упасть лицом в грязь.
Она в задумчивости подошла к шкафу и принялась перебирать гардероб. Нужно выглядеть запоминающе. А еще лучше – вызывающе! А какой цвет является самым ярким? Конечно, красный! Она возьмет красный шарф и… И надо бы что-то на голову… Чем-то дополнить свой образ. Шляпа? Нет, шляпа – это слишком по-пляжному. Шапка? Это по-зимнему. Кепка? Хм, что она пацанчик что ли какой-то… Может… Берет! Точно! Для этого дела отлично подойдёт берет! Надо у мамы попросить. Она как-то давно носила его, а теперь он валяется без дела. Наташа закрыла глаза и представила, как она будет выглядеть на своём первом выступлении в городском кружке поэтов: «Красный берет набекрень и шарф, небрежно перекинутый через плечо. Она – свободный художник… Она выходит на небольшую сцену, где обычно выступают все желающие, поднимает руку вверх и начинает рассказывать стихи…»
Наташа открыла глаза и радостно захлопала в ладоши. Вот он, её звёздный час! Осталось только выбрать подходящие стихи! А дальше ждал её…
***
…Провал. К такому она не была готова совершенно…
К своему первому выступлению она готовилась очень тщательно. Еще бы! Никогда не знаешь, какое впечатление произведут на слушателей твои стихи. Нужно постараться остаться в памяти хотя бы зрительно, если не получилось воздействовать на слух должным образом.
На следующий вечер она усадила родителей на диван и решила продекламировать свои стихи. Увидев дочь в красном берете и с шарфом на плечах, они удивленно переглянулись, но ничего не сказали. Стихи, на удивление, оказались неплохими. Мама сказала, что она молодец, а папа пожал с уважением руку. В семье до Наташи никто не увлекался всерьёз поэзией. Мама работала врачом, а папа инженером – далеко не творческие профессии.
Воодушевленная поддержкой своих родителей, Наташа в воскресенье отправилась покорять строгих критиков литературного «Олимпа». Она не переживала, а наоборот, с нетерпением дожидалась своей очереди. Блестяще прочитав самое яркое и вызывающее стихотворение, она увидела у слушателей ту же самую снисходительную улыбку, которая промелькнула и у её родителей в тот вечер.
Иван Сергеевич – седой почтенный старичок, поблескивая лысиной, приподнялся со своего места. Он вытащил из кармана носовой платок и протёр им лоб, с которого катились крупные капли пота.
– Наталья, несомненно, Вы – талант и заслуживаете всяческого поощрения. Я уверен, что Вы можете далеко пойти. Слог безупречный, стиль написания тоже неплох. Только… – он оглянулся на своих коллег, которые продолжали сидеть со смущенной улыбкой на лицах. – Только мы так и не смогли взять в толк… Причем здесь… Мурзилка?
– Мурзилка? Какой еще Мурзилка? – Наташа растерянно смотрела по сторонам и ничего не понимала.
– Мы понимаем, что Вы, несомненно, человек нового поколения и, возможно, не сведущи в прошлом… но мне нужно пояснить один факт, чтобы Вам было понятно, – тут он снова заулыбался. – В советское время выпускался, да и сейчас он тоже есть, детский журнал под названием «Мурзилка». Так звали вымышленного персонажа желтого цвета. Он носил на голове красный берет, а на шее – красный шарф.
Тут Иван Сергеевич поправил очки и продолжил:
– И нам бы хотелось понять, причем тут поэзия в стиле Маяковского и этот милый детский персонаж?
И тут все члены литературного клуба уставились на девушку в надежде, что она откроет им этот секрет.
– Это… Мурзилка тут не при чем. Это я – свободный художник. Как художники, которые писали свои произведения… Мурзилка этот вовсе не причем… – еле сдерживая слезы, проговорила она.
– Ну, а раз он тут не причем, то мы настоятельно советуем отказаться от этого неоправданного маскарада, – уже серьёзным тоном произнес он. – Ни к чему это Вам. Поэзия не терпит клоунады.
– Хорошо! – холодно проговорила она, крепко сжимая кулаки в карманах брюк.
После выступления в поэтическом клубе, Наташа прибежала домой в слезах. Бросила ненавистный берет в угол, шарф полетел туда же следом. Она бросилась на кровать, зарывшись в подушку. Её душили слёзы. Вот ведь надо было так опозориться!
Наташа услышала негромкий стук, а потом звук открывающейся двери. Родители осторожно заглянули в комнату.
– Что случилось, доченька? Твои стихи оказались не столь хороши, как ты ожидала? Я думаю, что это еще не конец света… – тихонько произнесла мама.
– Нет, – глотая слезы, плакала Наташа. – Стихи были просто замечательные. Они сделали мне парочку замечаний, но в целом все было прекрасно.
– Но почему ты тогда плачешь? – нахмурил брови папа. – Или это у тебя слезы радости? Но как-то слишком мокро от такой радости.
– Шарф! Берет! Почему вы не сказали, что в этом маскараде я похожа на какого-то там Мурзилку? Вы же в курсе про этого персонажа? Вы наверняка читала его в своём детстве. Почему мне ничего не рассказали?
Родители переглянулись.
– Мы… Мы подумали, что это может тебя обидеть, поэтому ничего и не сказали…
Наташа села на кровати, сжимая в руках подушку:
– Обидеть? Ничего себе! Я там такой позор испытала! Уж лучше дома узнать всю правду, чем на глазах у всех присутствующих в литературном клубе! Какой позор!
И она снова залилась слезами.
– Я думаю, нам пора идти, – произнес папа и, схватив маму под локоть, вытащил её из комнаты. – Поэты очень ранимые существа.
– Но мы должны её утешить! – мама начала сопротивляться.
– Этого еще не хватало! Еще хуже сделаем! – папа силком вытащил маму из комнаты. – Я не знаю, что ей сейчас поможет, но мы точно сделаем хуже.
Когда за ними захлопнулась дверь, Наташа села на кровати и, глотая слёзы, уставилась в угол, где валялись злосчастные аксессуары её непонятого образа.
Вдруг за дверью послышался шепот. Девушка подошла к двери и прислушалась.
– Я же говорил, что надо было ей обо всём рассказать! Она в этом маскараде выглядела довольно глупо!
– Но она так хотела выступить в этом образе! – возражала мама. – Она бы обиделась на нас!
– А что сейчас лучше? Она все равно обиделась на нас. В любом случае мы оказались бы крайними! Тогда бы мы просто услышали бы возражения на тему «ой, да вы ничего не понимаете в искусстве!»
– Знаешь, пусть лучше это она узнает от тех людей, которые разбираются в поэзии, а не от нас. Много ли мы смыслим в этом деле? Ты даже рифму к слову «палка» не придумаешь!
– Селёдка! – хмыкнул папа. – Она прошла своё первое боевое крещение. Пусть оно было не совсем удачным, зато теперь будет готова ко всему.
– Жизнь всегда будет преподносить нам сюрпризы. Кто ж знал, что наша Наташа будет поэтом, – проговорила мама.
Затем голоса начали постепенно стихать – родители ушли на кухню.
– То же мне… родители, – хмыкнула Наташа, отходя от дверей. – Ждёшь от них поддержки, а они даже мнение высказать своё не могут. Слишком они банальные. Ну да ладно. Сейчас лучше стоит подумать о том, что же мне завтра надеть в первый учебный день?
Она посмотрела на календарь, висевший около двери. Август подошёл к концу. Завтра неизбежно наступало первое сентября.
Наташа распахнула шкаф, оглядывая содержимое полок. Тут её взгляд упал на полку с косметикой. Немного порывшись там, она нашла оттеночный шампунь розового цвета. Повертев его в руках, она задумалась. – А почему бы, собственно, и нет?
***
– Наташа, дочка, вставай! Сегодня у тебя важный день! Как-никак первое сентября и тебе… – мама заглянула в комнату к дочери и запнулась на полуслове.
Наташа уже, оказывается, проснулась и была готова совершать подвиги. Точнее, отправиться в институт и покорять новые вершины.
– А… Ты пойдешь в таком виде? – мама наконец-то смогла прийти в себя от увиденного.
Дочь стояла напротив зеркала и гордо рассматривала свой внешний вид. Короткая серая юбка в клетку, черный пиджак, майка с огромным вырезом, галстук на голую шею и туфли на высоком каблуке. Волосы из русого плавно переходили в розовый цвет.
– Да, а тебя что-то смущает? – Наташа посмотрела на маму. От макияжа, который дочь соорудила с утра пораньше, маму начало пробивать на икоту, а левый глаз начал предательски дёргаться. Тут вошел в комнату отец и тоже замер. Ярко-красные губы и черные стрелки на глазах добили его окончательно.
– Ты точно собралась в таком виде в институт? – папа недоверчиво осмотрел прикид дочери. – Ты ничего не перепутала?
– Я должна приковывать к себе взгляды! – парировала она. – Я не желаю быть серой мышью! Это не мой стиль! Это не подход к жизни. Как общество узнает меня, если я сольюсь с серой массой? Тем более, как я себя покажу в первый день, так меня и запомнят на всё оставшееся время в университете.
– Так, стоп! – мама пришла в себя. – Это уже перебор. Если тебе нравится твой внешний вид, это твоё дело. Но с лица, пожалуйста, убери косметику. Все-таки ты учиться идешь в педагогический, скромнее надо быть.
– Но я не собираюсь быть учителем!
– А зачем тогда поступила туда?
– Меня позвал к себе филологический! Любовь к языку! К слову! К литературе!
– Ладно, пусть так, – согласился папа. – Но выглядеть все равно ты должна прилично. Ты ж не на работу идешь поздно вечером вдоль дороги…
– Мама, он опять! – Наташа снова надула пухлые губки.
– Ну как тебе не стыдно говорить такие вещи про нашу дочь! – мама укоризненно покачала головой.
– Пусть тогда следит за своим внешним видом, – резко произнес папа. – Пока она не смоет с лица боевой раскрас и не наденет юбку подлиннее, я её не выпущу из дома.
Родители вышли из комнаты. Наташа принялась яростно стирать с лица макияж. Что ж, сегодня она им уступит. Но однажды настанет день, когда она будет делать все, что захочет, и никто не посмеет ей ничего сказать.
***
Наташа подбежала к зданию института почти вовремя. Из-за того, что пришлось в срочном порядке переделывать макияж, искать юбку и кеды, она чуть не опоздала на торжественную линейку. Правда, Наташа не смогла найти свой факультет, поэтому пришлось стоять рядом с другими такими же как она опоздавшими студентами в стороне ото всех. Она приподнималась на цыпочки, пытаясь разглядеть таблички с названиями факультетов, которые держали первокурсники. Но «филологический» она нигде не увидела.
Линейка началась. На крыльце третьего корпуса университета стояла администрация вуза и радостно всех приветствовала. Сначала выступал ректор и всех поздравил. Затем по очереди выступили с приветственным словом все деканы факультетов. Наташа толком ничего не слышала, потому стояла совсем далеко от импровизированной сцены. Наконец она смогла разглядеть заветную табличку с надписью «филологический». Её держал какой-то высокий рыжий парень в очках.
– О, на филфаке будет мальчик? – удивилась она. – Неожиданно. Эх, жаль, что он не похож на Есенина или Высоцкого. Хотя, кто знает, может, он даже лучше окажется.
Наташа начала пробираться к своим будущим одногруппникам. Взглянув на них, девушка поняла, что прихорашивалась она не зря. Все студентки были одеты довольно скромно – брюки или джинсы, белые блузки, пиджаки, кто-то в сарафане или платье. Волосы убраны в хвост или просто заплетена коса. Все так серо, тускло и обыденно. То ли она! Даже в юбке до колена и смытым макияжем, в кедах вместо каблука, Наташа выглядела гораздо ярче, чем они все вместе взятые. Девушка улыбнулась, чувствуя, что она с легкостью сможет стать звездой своей группы. А там… Может, слава придёт к ней и на всём факультете!
Наконец-то скучная часть линейки подошла к концу. Студенты старших курсов начали показывать творческие номера: те, что были с музфака – пели, это было совершенно точно, а с каких факультетов были другие, не особо понятно, но и суть была не в этом. Они читали стихи, танцевали, показывали юмористическую сценки.
«Вот здорово, – подумала Наташа. – Я тоже на будущий год смогу рассказывать стихи будущим первокурсникам. Главное, суметь проявить себя. А там уже до сцены как рукой подать!»
– Уважаемые первокурсники филологического факультета! – провозгласила заместитель ректора. – Пройдите, пожалуйста, за своим деканом и преподавателями!
Декан тем временем спустился с крыльца и помахал рукой. Это был пожилой мужчины с легкой сединой, коснувшейся его волос. Не смотря на жару, царившую в сентябре, он был в пиджаке, рубашке и галстуке. Преподаватели и студенты направились к нему. Наташа поспешила догонять всех остальных. Постепенно все деканы забрали студентов и ушли по факультетам.
Когда все вошли в огромную светлую аудиторию, Наташа немного замешкалась. Все первокурсники уже расселись кто по парам, кто втроём за столы, а она не знала к кому примкнуть и стояла в одиночестве около окна, наблюдая за всеми.
– Привет, ты городская или приезжая? – спросила её девушка, подошедшая сзади. Наташа обернулась и увидела высокую студентку с рыжими волнистыми волосами. Среди волос она заметила нитку со стразами. Сама девушка была одета в темно-бардовое платье с оборками по вороту. В руках она держала сумку одного из модных брендов. Наташа успела заметить ультрамодный маникюр и туфли на высоком каблуке. Девушка в свою очередь с любопытством рассматривала её.
– Я городская, – негромко произнесла Наташа. – А что?
– Просто выглядишь как из деревни, поэтому решила уточнить – хмыкнула та. – Но, с другой стороны, если бы ты жила в общежитии, то пришла бы вместе с ними.
Девушка кивнула в сторону студенток, которые все давно перезнакомились между собой.
– А, понятно, – поспешно добавила Наташа. – Нет, я местная, еще ни с кем не знакома.
– Тогда давай держаться вместе с нами. Я тебе покажу потом журнал с модными тенденциями этого года. Так сказать, освежишь свои знания. Меня зовут Ангелина, а это моя подруга Диана. А тебя как зовут?
– Наташа, – уверенно произнесла она. – Я слежу за модой, но она меня совершенно не волнует. Я выше всего этого. Я – поэт, я сочиняю стихи. Какое мне дело до одежды?
– А… – вдруг разочарованно произнесла Ангелина. – Ты из этих что ли?
– Из которых?
– Ну, из сумасшедших, которые одеваются как попало и иногда бегают голые по улице?
– Сама ты сумасшедшая! – резко оборвала её Наташа. Она уже стала жалеть, что решила познакомиться с Ангелиной. – Я просто…
– Уважаемые студенты, прошу всех занять свои места! – декан вышел в центр аудитории и захлопал в ладони, привлекая внимание.
Наташе пришлось поскорее занять места со своими новыми знакомыми.
На протяжении получаса сначала декан, затем замдекана, а потом и другие преподаватели приветствовали, а затем поздравляли студентов с Днем знаний. Но это всё проходило мимо сознания Наташи, потому что в голове всё крутились слова Ангелины: «Выглядишь как из деревни…» и «Ты из этих…» Она не из деревни и не «из этих»! Она – поэт! Она свободная личность! Она еще покажет этой Ангелине и её подружке, кто она такая на самом деле! Хотя, стоило признаться себе в том, что Ангелина выглядела очень даже хорошо. Модно, стильно, не вычурно, а очень даже эффектно. Такой образ сразу бросается в глаза. Возможно, она даже и возьмёт у неё журнальчик полистать с модными трендами этого сезона. Тут Наташа вспомнила, что она «свободная личность» и никому не позволит так с собой разговаривать. Она высокомерно вздёрнула нос и откинулась на спинку стула.
– А теперь предлагаю вам пройти с вашими кураторами в аудитории и поближе познакомиться, – пожилая женщина небольшого роста с малиновыми волосами и в овальных очках. Она мило улыбалась всем присутствующим и зорко наблюдала за происходящим. – Двести одиннадцатая группа идёт со мной. Меня зовут Вера Николаевна. Кто вдруг забыл, у кого какая группа, может подойти к столу и посмотреть список еще раз.
Наташа поскорее направилась к столу, чтобы посмотреть, в какой же она все-таки группе. В этой суматохе она совсем забыла, куда её зачислили. У стола уже толпились студенты, так же решившие освежить свою память.
– Двести двенадцатая группа остаётся здесь, – громко произнесла одна из преподавателей с темной короткой шевелюрой. Она усталым взглядом обвела студентов.
– Двести тринадцатая группа идёт за мной, – произнес мужчина-преподаватель с густой каштановой шевелюрой и очках в темной оправе.
Постепенно студенты разошлись со своими преподаватели по разным аудиториям для знакомства.
– Кстати, очень даже хорошо так вышло, что мы все-таки в одной группе, – произнесла Ангелина, когда увидела Наташу вновь рядом с собой. – Все студенты в основном приезжие и так мало нас, городских. Как обычно бывает в таких ситуациях: у тех, кто живут в общежитии, своя тусовка, а у нас – своя.
– Да, – вставила вдруг слово Диана. – Нас мало, поэтому нам нужно держаться вместе.
– Да, конечно, вместе, – проговорила Наташа, не смотря на своих новых подруг. Не очень-то они ей понравились, но выбора, действительно, пока не было.
Студенты прошли в соседнюю аудиторию и расселись по местам. Вера Николаевна села за преподавательский стол и открыла тетрадочку, которую принесла с собой.
– Я сейчас назову каждого по фамилии, чтобы проверить, все ли пришли сегодня. Заодно и познакомимся немного поближе.
Перечислив всех студентов, Вера Николаевна закрыла тетрадь и обвела присутствующих студентов хитрым взглядом.
– Итак, у нас в группе, на удивление филологического факультета, есть два молодых человека. Но на данный момент присутствует только один. Николай, вы не знаете, где Арсений?
– Нет, – Коля пожал плечами. Это оказался тот самый высокий рыжий парень в очках. – У нас в общежитии такого нет. Значит, он из городских.
– Все понятно. Жаль. Но мы продолжим знакомство дальше. У нас через месяц состоится День первокурсника. Каждая группа должна представить какой-то творческий номер, или может быть даже несколько. Подумайте, кто из вас, что умеет. Возможно, кто-то умеет петь, или танцевать, или играть на музыкальном инструменте. Вы можете выступать как индивидуально, так и коллективно. Подумайте над моим предложением. Возможно, кто-то уже сейчас готов представить свои идеи?
Вера Николаевна снова осмотрела студентов хитрым взглядом. Наташа решила, что это её «звёздный час» и подняла руку:
– Я сочиняю стихи. Могу рассказать что-нибудь из своего.
– О, это очень любопытно! – оживилась преподаватель. – Как раз филологам это очень и очень близко. Как Вас зовут, девушка?
– Наташа. Наташа Костина, – поспешно произнесла.
– Очень хорошо, Наталья. Я Вас запишу. А вы можете прямо сейчас что-нибудь рассказать?
– Да, конечно… – Наташа поднялась с места и подошла к преподавательскому столу.
– Рождённые бурей люди тоже могут быть слабыми… – начала Наташа декламировать свой последний стих.
В аудитории воцарилась тишина. Одногруппники, затаив дыхание, слушали её. После того, как Наташа закончила рассказывать стихотворение, все дружно зааплодировали. Почти как в её фантазии.
– Очень хорошо, – похвалила её преподаватель. – Возможно, кто-то еще хочет рассказать о своём таланте?
Тут темноволосая девушка в очках робко подняла руку и произнесла:
– А я пою народные песни. Такие можно?
– Конечно, можно! А ты одна поёшь? Может, вы с кем-то создадите небольшой ансамбль?
– Да, это было бы неплохо. Я спрошу у девчонок. Может, просто кто-то стесняется.
– Вот и отлично. Два номера у нас уже есть. А сейчас запишите, пожалуйста, расписание на завтра. Вообще расписание будет висеть на стенде около той аудитории, где мы только что с вами собирались. Завтра никому не опаздывать. Лично буду приходить на все пары и отмечать всех! Если есть какие-то вопросы, можете спрашивать. Остальные могут быть свободны.
Наташа выскользнула из аудитории, чтобы Ангелина и Диана не успели её догнать. Но этого не удалось сделать.
– Наташка, постой, – Ангелина быстрым шагом догнала её. – Я не хотела тебя обидеть, извини.
– За что? – Наташа остановилась и посмотрела ей в глаза.
– За стихи. За внешний вид, – Ангелина пожала плечами. – Я не знала, что ты обидишься. И вообще, про стихи… Я думала, ты прикалываешься. А они… действительно, забавные. Так что… Считай, что ничего не было. Договорились?
– Договорились, – Наташа улыбнулась в ответ. Что ж, а эта Ангелина и вовсе не противная. Просто так неудачно вышло их знакомство.
– Давай сходим в кафешку, – предложила Ангелина. – Тут есть недалеко одно. Называется оно «У трёх морей». Отпразднуем День знаний и познакомимся поближе. Ты как?
– Я думаю, что можно, – согласилась Наташа.
– А ты? – Ангелина повернулась к Диане.
– Да, я могу ненадолго, – ответила Диана. Она все это время шла молча, да и вообще не особо стремилась разговаривать.
– Да мы долго и не будем.
Девушки втроём вышли из университета. На улице еще по-летнему грело солнце, и совсем не верилось, что завтра придется снова вернуться за парты. Да, это не школа, но все равно, учиться было нужно.
– А куда мы пойдём? – Наташа смотрела на своих новых подруг и какое-то неприятное чувство поселилось в ней. Все-таки она их вообще не знала. Кто они такие и куда её ведут.
– Да не парься, – рассмеялась Ангелина. – Вон бар за углом. Там просто парень мой ждёт. Он хотел отметить сегодняшний день со мной. Но я подумала, что вдвоём это будет скучно, поэтому и решила позвать вас с собой.
«Что-то эта ситуация мне совсем не нравится», – подумала Наташа, но уже было поздно. Они уже пришли к небольшому заведению, оформленному снаружи в морском стиле. Из одной стены торчал нос корабля, а из противоположной – корма. Окна сделаны в виде иллюминаторов, около входной двери стоял огромный якорь. Наташа с удивлением рассматривала бар.
– Ты здесь что ли ни разу не была? – Ангелина внимательно осмотрела новую подругу. – Ты точно местная?
– Да-да, я местная, просто в этих краях бываю редко, – Наташа пожала плечами. – Я живу на Восточной. Это…
– Да, я знаю, где это, – отозвалась Ангелина. – Действительно, далековато отсюда будет. Я сама живу на Самолётной.
– Ого, – только и произнесла Наташа. – Это же…
– Да, элитный район города. Мы туда переехали год назад, как только дома сдали в эксплуатацию.
– Неплохо.
– Ага, но это неважно. Сашка, наверное, уже заждался нас.
Диана все это время молча шла рядом. Она вообще казалась тенью Ангелины и просто улыбалась. Только они зашли в бар, как сразу к ним направился молодой человек.
– О, Ангелина, душа моя! Ты пришла не одна? Вот и отлично. Познакомимся со всеми. Диана, привет!
Светловолосый высокий парень подмигнул Диане, и та залилась румянцем.
– Да брось ты! – он громко рассмеялся. – Хватит уже смущаться. Давайте, проходите на наше место. Я забронировал столик.
Наташа последовала за девушками. Внутри заведение оказалось тоже выдержанным в морской стилистике: канаты, сети, огромный парус под потолком, в центре зала штурвал.
– А здесь очень мило! – наконец-то смогла проговорить Наташа, присаживаясь за грубо сколоченный деревянный стол. Вместо стульев здесь были предложены такие же грубые в оформлении скамейки. А если кому не хватало места, то можно было воспользоваться бочонком вместо табурета.
