Текст книги "Я Помню: Следы в прошлом"

Автор книги: Анастасия Лик

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 19 страниц)

– Вернулась на Ирэ. И Яр... – Зору замолчал, подбирая слова. Правитель сейчас находился на взводе, да и то, что он услышал от своего воина, было слишком смелым и опрометчивым. Чудо, что он избежал наказания. – Лира только начала осваиваться в Ирэ, не мучай её.

– Ты действительно считаешь, что я желаю ей мучений? – спросил Яр, глядя на своего воина. Он понимал его желание, но также понимал, что никому не позволит приблизиться к Лире. Не для того он отгородился от этой девушки, чтобы ею воспользовался другой. Чтобы она сама ему отдалась! – Нет... я дам ей то, что она хочет.

***

Я вернулась домой. Верней, в дом, являвшийся моим жилищем. Заказала обед, съела его в гордом одиночестве и принялась писать статью. Ну и пусть я не была на этих гонках, мне не впервой писать о том, чего не знаю. В конце концов, есть видео и моё мнение, остальное дело техники.

Быстро исполнила свой долг. Дважды. Сварганила статью и интервью с Зору. Отослала Зинаре, получила уведомление о поступлении двадцати единиц на счёт. Как я давно успела понять – это смехотворно мало, но требовать достойную оплату труда пока не стала. На жизнь мне хватает. Пока.

Ещё раз сходила в душ, потратив на воду только что заработанные деньги, достала из сумки так и не пригодившиеся печенье и сок, села в кресло и задумалась. Нужно было как-то разгребать ту кашу, что я заварила сгоряча. И что дёрнуло меня допрашивать Зору? Права была Зинара, мне эти знания ни к чему. Яр дал мне возможность стать частью их общества, дом, деньги и карту, без которой о работе можно было бы и не мечтать.

Нет, надо было мне перевернуть с ног на голову, наорать на хорошего человека, а потом ещё с дуру предложить... Ой, голова моя соломенная. От нервов успокоительное надо пить, а не вываливать всё дерьмо на окружающих.

Интересно, не обидится ли на меня Зору, если я скажу, что, мол, погорячилась. Забираю свои слова назад.

Он так говорил об этом, словно это их амброзия, доступ к которой не вовремя закрыли. А он даже не успел попробовать.

Последний мой выдох получился особенно нервным. Глотнула сока неизвестного мне фрукта.

– Цим, где Зору?

– Зачем он тебе? – от резкого голоса я подпрыгнула на месте. Повернула голову и обомлела. В дверях стоял Яр и, судя по его позе, достаточно давно. – Я задал тебе вопрос, Адалира. Зачем тебе мой воин?

– Незачем. Просто так, – прошептала я, чувствуя, что сердце моё совершило побег в пятки и замерло.

– Просто так? – холодно произнёс Яр и потёр своими красивыми длинными пальцами подбородок. От этого жеста почему-то мне стало страшно. А когда он поднял на меня синие, как лёд глаза, пожалела, что не умею летать. Выход только один, и к нему не пройти, и если бежать, то только через окно. А у меня ни много ни мало, а пятидесятый уровень!

– Подойди, – приказал мне Яр и, не дожидаясь, когда я соизволю выполнить, оторвался от стены, которую подпирал, и пошёл ко мне.

Промедление стоило мне руки, которую Яр сжал, словно тисками, и потянул к выходу.

– Куда ты меня тащишь? – сделала попытку воспротивиться я, но больно надо ветру отвечать песчинке. Вот и меня подхватило, посадило в катер, припаркованный на моем уровне, и унесло в сторону пирамиды.

Я же забилась в угол транспортного средства, стараясь не смотреть на гипсовый профиль моего похитителя, и думала, что делать и куда бежать. А то, что дело добром не кончится, – очевидно. Как очевидно и то, что Зору не стал раздумывать над моим смехотворным предложением, а сдал своему Правителю с потрохами.

Придумать ничего путного не успела. Катер резко влетел в один из коридоров Дома, окатив меня очередной волной страха, и также неожиданно остановился.

– Я никуда не пойду! – заявила я, когда стало понятно, что отсидеться мне не дадут. Меня сюда привезли с какой-то целью, и узнавать её меня совсем не тянуло!

Яр же не стал затруднять себя ответом, взял меня за руку и потянул вперёд.

– Отпусти меня, пожалуйста, – пискнула я, едва успевая перебирать ногами за этим спешащим мужчиной. – Я не хотела, правда. Свяжусь с Зору и извинюсь за свои слова.

Яр вдруг остановился, развернулся ко мне и неожиданно нежно обнял моё лицо, однако глаза его были по-прежнему холодны.

– Дело не в словах, – сказал он, наклонился и коснулся губами моих губ. Но ни о каком тепле, какое я раньше чувствовала от него, речь не шла. Он был как будто пустым, безжизненным.

Обнял меня за талию и завёл в помещение. Я увидела знакомый мне ринг и замерла в оцепенении.

Нет... нет, нет!

Сделала попытку ретироваться, но была схвачена и буквально брошена на один из каменных дисков. Комната пропала в тот же миг, но ничего другого не появилось. Просто чернота.

Я говорила, что у меня никтофобия? Нет? Наверно потому что я о ней не знала. А теперь знаю. Так вот, будучи в не совсем здравом уме, но твёрдой памяти заявляю: я боюсь темноты! Боюсь до жути!

Прижалась к прохладному полу и замерла, прислушиваясь к своему сиплому дыханию. Ни о каком привыкании глаз речь не шла, вокруг меня была лишь беспросветная мгла.

Это просто программа, это просто программа, повторяла я себе. Я на ринге, в светлой комнате.

– Яр... – пискнула я.

– Я здесь, – раздалось у самого уха. Я вздрогнула и... вдруг оказалась... где? Этого мне узнать не удалось, потому что глаза мои почему-то завязаны, а я зачем-то лежу на спине. Попыталась пошевелиться. Не смогла. Руки и ноги связаны.

Я распластана, как лягушка на разделочной доске, и неважно, что доска мягкая, а под головой удобная подушка. В моей груди начала зарождаться паника, а когда я почувствовала движение рядом, и вовсе забилась в путах, как рыба.

Кричать? Нет, кричат, когда просто боятся или пугаются чего-то, пауков, например. Я же была в исступлении. Освободиться – единственная мысль, которая была в моей голове. Освободиться любой ценой. Но как я смогу снять путы, если я их не чувствую? Не верёвки, не ремни, руки и ноги просто зафиксированы крепко-накрепко неведомой мне силой. Я могу переломать себе все кости в попытке высвободиться, но не смогу сдвинуться ни на миллиметр!

– Тихо, Лира, я рядом, – сказал голос Яра, наверно, желая меня успокоить. Но в тот момент я уже не могла думать, и даже уговоры о том, что это всё иллюзия, не работали. Я задыхалась от паники и бессилия. Даже сказать "не надо" я не могла, из богатого набора умений, дарованных человеку, у меня осталось лишь дыхание. А силы меня оставили в тот же миг.

Это конец...

Я окаменела, смотрела вперёд, но ничего не видела, не осознавала происходящее.

Почувствовала чьё-то касание на щеке. Лёгкое, как пёрышко. Неуместная, чудовищная ласка спустилась к шее, обжигая. Далее вниз к груди, а что-то другое, иное, ползёт вверх от лодыжки к колену, сгибает ногу, откидывает в бок и касается внутренней стороны бедра, распространяя мертвецкий холод.

Я боялась вздохнуть. Только чувствовала, как по онемевшим щекам текут слёзы. Слёзы ужаса.

– Цим, на первый ринг кош, – на грани чувств услышала я приказ.

– Яр, мы не знаем, как он подействует на Лиру, – ответил голос.

– Она землянка, значит, должен успокоить. Давай же!

Нет... нет...

Я сжалась и затаила дыхание, чувствуя, как меня начал окутывать дурман. И ему было всё равно, вдыхаю я его или нет. Он пробирался под кожу, он завладевал сердцем. Он убивал меня.

***

Яр не мог дождаться, когда же он сможет получить её! Уже предвкушал знакомую страсть. Лира такая подвластная, загорается от одного лишь касания, и Сила её оживает в тот же миг.

Но вместо того чтобы открыться, она испугалась.

Она не видела его, стоявшего рядом, в программе Лиры её глаза завязаны, а она лежит на кровати. Но Яр смотрел в изумрудные глаза и не понимал, что происходит. Девушка была в ужасе.

– Цим, на первый ринг кош, – отдал приказ. Использовать наркотик он не планировал. Зачем, если Лира сама охотно тянется к нему? Но сейчас ситуация казалась критической и вышедшей из-под контроля.

– Яр, мы не знаем, как он подействует на Лиру, – ответил голос.

– Она землянка, значит, должен успокоить. Давай же! – зарычал Яр в ответ, уже в сотый раз напомнив себе, что Цим следует лишить собственного мнения.

Быстрее... готов был кричать он, уже не в силах сдерживать свою Силу Мон. Но вдруг яркие глаза Лиры начали гаснуть. Она замерла, коротко вздохнула и упала. Её белая нежная кожа, как и розовые губы, вмиг посерела.

– Остановка дыхания, остановка сердца. Смерть, – бесстрастный голос Цим прогремел в полной тишине.

***

– Привет, – я прошла к нему и села рядом.

Он мне не ответил. Так и смотрел вперёд. Но слова мне были не нужны, я знала, что мне рады, что меня ждали. Прислонилась к широкой груди и закрыла глаза от наслаждения, когда почувствовала тяжёлую руку на своих плечах.

– Я пришла, чтобы остаться.

– Нет, тебе быстрее нужно возвращаться, – услышала я ответ в своей голове.

– Не хочу.

Он развернул меня к себе, коснулся губами лба.

– Если ты умрёшь, то мы расстанемся навсегда.

– Лучше умереть в твоих объятиях, чем продолжать жить без них, – прошептала я.

– Я рядом, Ади...

Он всегда меня называл этим странным именем.

– Я всегда был и буду рядом. И ты сейчас же встанешь и уйдёшь, чтобы потом вернуться.

– Нет, – упрямствовала я и отказывалась уходить от единственного человека, который меня любит.

– Посмотри на меня, – сказал он, и я почувствовала, как его тёплые руки обняли моё лицо.

– Я тебя не вижу.

– Я знаю, Ади. Знаю, любимая, – ответил он, целуя меня таким сладким и нежным поцелуем, знакомым, родным. – Ты должна... поспеши, пока огонь не отнял тебя у меня. Он уже рядом, Ади, он близко... Иди и запомни – кош для тебя яд.

– Я не могу уйти.

– Можешь! – ответил он, и это было первый раз, когда я услышала его резкий голос. – Иди! Сейчас!

Поднялась на ноги и заставила себя отвернуться.

Меня все гонят... – это была последняя мысль, посетившая меня. Потом я проснулась. Открыла глаза, но ничего особенного не изменилось. Меня по-прежнему окружала тьма, но я больше не чувствовала чьего-либо присутствия. Я тут была одна.

Опоздала, что ли? Я умерла, и меня похоронили? И я уже начала в уме перебирать возможные способы выкопаться... как меня осенило. Огонь! В Рошгар не хоронят, а кремируют!

И тогда я закричала. Громко и очень вовремя! Прямо перед моим носом возник огонёк, опалив своим убийственным жаром, но в тот же миг пропал. Видно, я была очень страшной в своём испуге. А вслед за огоньком пропала и тьма. По глазам резануло ярким белым светом.

Меня подняли и попытались отодрать руки от лица, за которыми я пряталась от ослепляющего света. Кто-то что-то говорил, но я это поняла не сразу.

– Лира, тихо, тихо... открой глаза.

Я честно попыталась выполнить просьбу, к тому же она сопровождалась нежными поглаживаниями по голове и лицу.

– Ты цела?

Я всё-таки открыла глаза и, проморгавшись, уставилась на изумлённое лицо Яра. Он недоверчиво улыбнулся.

Кивнула. Слезла с его рук. Осмотрелась. Рядом стояла ещё куча народу. Вернее, воинов Яра, с которыми мы вернулись из похода. Все в чёрных костюмах, и все ошарашенно смотрели на меня.

На мне такая же чёрная форма, а впереди стол с чёрным покрывалом. За столом большая конструкция, и что-то мне подсказывало, что это была печь.

– Вы чего это удумали? – спросила я, пятясь назад.

– Как ты? – осторожно спросил Зору.

– Я? Была отлично, пока вы не решили меня сжечь! – заорала я, не совсем понимая, что происходит.

– Что ты помнишь? – спросил Риш.

Помню? Я опустила взгляд вниз.

– Да всё помню. Зинара послала меня на какие-то гонки. Я не долетела, вернулась на Ирэ, – сказала я, взглянув на Зору. – Написала статью. Потом Яр пришёл. Потащил меня на ринг.

Вышеупомянутый напрягся, а я копалась в своей памяти и раскладывала сумбурные воспоминания по полочкам. И да, я очень хорошо помнила этот проклятый ринг! Как и свой жуткий страх!

– Мне продолжать? – спросила я, смотря в глаза Яру. Он покачал головой. Перевела взгляд на стол, на котором лежала недавно. – А мне объяснят, что произошло?

– Ты умерла, – коротко сказал кто-то из воинов. Его имени я не знала. – Почти кваду назад.

– Кваду? – переспросила я. Вот так история... я не просто потеряла сознание от бездумно использованного наркотика, а два земных дня провалялась в отключке. Да так, что все решили, что я умерла. А тут, надо думать, медицина достигла таких высот, что спутать глубокий обморок со смертью уж точно не могут. И я действительно была готова отойти в мир иной, если бы не он, мой спаситель. Сказал: иди сейчас же. Сказал, что кош для меня яд.

Посмотрела на собравшихся.

– А вы, значит, подсуетились и решили меня кремировать по-быстрому, пока не пришла в себя. Конечно, прах разговаривать не умеет и проблем не приносит. Удобненько.

– Не говори так, – сказал Яр и подошёл ко мне. Аккуратно, как будто опасаясь, что я наброшусь на него и растерзаю аки дикий зверь, взял меня за руку и заключил между своими ладонями. Я надеялась ощутить знакомое мне влечение, жар в груди... но упёрлась в стену. Человек передо мной, так легко разжигавший во мне страсть, стал обыкновенным. Хотя... по-прежнему жутко привлекательным и, как ни странно, дорогим мне. Да, глупость – моё второе имя.

– Не говори? Яр, ты едва не убил меня, – посмотрела я на него. – И из-за чего? Хотел наказать за глупость, что ляпнула, не подумавши?

– Не наказать, Лира. Дать то, что ты хотела.

– Хотела... – прошептала я, положила свободную руку поверх его. Погладила... какие же они у него красивые. Это преступление иметь такие руки. И изящные, и мужественные в то же время. Сильные и удивительно мягкие. Провела ладонью вверх к плечу, обтянутому чёрным материалом. Таким же, как у меня. Они прощались со мной по традициям воинов. Наверно, это было почётно...

– Знал бы ты, что я хотела, Яр. И это уж точно не игры на ринге.

– Скажи, – хрипло произнёс он. Я ощущала, как от него шло знакомое тепло, как оно тянулось ко мне, ища отклик, но нет... я не могла ответить. В моём сердце что-то надломилось. Я действительно умерла.

– Ты хочешь знать?

Яр кивнул и, проследив мой взгляд, быстро отослал своих воинов, которые до последнего присутствовали при нашей милой беседе. Но спорить со своим грозным Правителем побоялись, хотя очевидно, что им очень хотелось остаться и поглазеть на нас. Зря переживали, ничего такого я делать не собиралась. Обняла мужчину и прижалась к нему всем телом, чувствуя, как его жар начал разгораться с небывалой силой. Приподнялась на носочки, поцеловала его плечо, зарылась руками в его волосы, сжимая голову и прокладывая дорожку из поцелуев к уху.

Руки на моей спине окаменели. Но возбудить мужчину это одно, а вот ответить на его страсть – совсем другое. Любовь? Нет, он не любил меня, как и я его... ну, я так думаю, по крайней мере. Да, меня всё так же сильно тянуло к нему, я чувствовала какую-то связь между нами, мне было хорошо с ним, спокойно и... правильно, но это всё. Теперь всё.

– Мой орёл, – прошептала я ему на ухо. – Я мечтала отдать тебе себя, я каждую ночь засыпала с мыслью о тебе, грезила твоими руками.

Яр погладил мою спину и с силой прижал меня к своему стальному телу.

– Знала, что недостойна, знала, что мои мечты – глупость, но попроси ты что угодно, отдала бы не задумываясь, – говорила я тихо. – Но... сейчас во мне больше нет той Силы, что так радовала тебя. Кош убил. Я больше ничего не чувствую, только пустота.

Я сделала шаг назад, выпутываясь из крепких объятий.

– Мне... так жаль, – прошептала я. – Это только моя ошибка, мои глупые импульсивные слова Зору. Я не хотела играть с ним, он мне хороший друг... верней, не друг, разве может быть у воина друг – землянка, – пробубнила я. – Просто я тогда расстроилась. Вынудила Зору рассказать об этих проклятых играх, о том, что часто используют наркотики, чтобы землянки сильно не волновались... И я вспомнила, как мы... – закрыла лицо руками, – и решила, что и ты меня тогда одурманил. Сейчас-то я знаю, что ничего такого не было, а тогда... мне стало так обидно.

Подняла глаза на Яра. Его лицо, обычно представлявшее гипсовую маску, сейчас передавало массу чувств и эмоций, мне непонятных, но, очевидно, болезненных.

– Прости меня, – сказала я. – Моя несдержанность, мои капризы... я всё испортила. Погубила и себя, и то, что могло бы быть. Не выгоняй меня, пожалуйста, из Ирэ, мне так нравится мой дом, работа. Я хочу остаться, хотя и недостойна этого. Обещаю не волновать тебя и стать законопослушной гражданкой.

– Конечно, – глухо ответил мне Яр. Сжал руку в кулак, словно останавливая её от необдуманных движений. – Мой Дом всегда открыт для тебя, Лира.

Глава 8

Что может быть лучше? Прекрасный тёплый день, куча свободного времени и невозможно вкусное печенье, доставленное специально для меня из Лании.

Это Яр меня балует. Разузнал, что я впечатлилась ланийской выпечкой, и вот тайком присылает мне посылки. Я птица не гордая, взяла коробку, найденную на пороге дома, и направилась гулять по Ирэ.

Верней, не гулять, любви к праздному шатанию у меня никогда не наблюдалось, но со стороны казалось именно так. Я сидела на удобной лавке в самом центре городского парка, больше похожего на площадь с торчащими из белого мрамора кустами, и наблюдала за людьми. Нет, я не сошла с ума, я просто пыталась их понять.

Недавно я предложила Зинаре в "Гласе", например, в дневном, выделить мне немного места для рубрики "Вопросы о жизни". И пусть я не психолог, но имела неплохой успех на Земле, высказывая своё мнение на разные темы и помогая советом людям. Тогдашний редактор тоже была пессимистично настроена, говорила, что подобная ерунда давно изжила себя, что никто не будет писать в редакцию, а потом ждать ответа. Однако писали и ждали. Но это было там... здесь Зинара мне сказала другое: разумеется, у жителей Рошгар есть трудности, и конечно же каждый сталкивается с сомнениями, а кто-то и с обманом. Это очевидно, нас окружает масса проблем, но никто и никогда об этом не расскажет. Ни соседу, ни другу, ни тем более Служительнице Освещения Жизни Рошгар.

– Потому что жаловаться на Правительство нельзя? – предположила я, резонно рассудив, что если у гражданина есть проблема, то в этом виноват Правитель. По крайней мере, у нас всегда и во всём винят президента. И в том, что зарплата маленькая, и в том, что собака нагадила на тапки.

– Не совсем так. Я не знаю, как это объяснить, – говорила тогда Зинара, сводя свои идеальные чёрные брови у переносицы и думая, как бы мне, несмышлёной, объяснить простую и очевидную для всех истину. – У каждого в Рошгар есть выбор. Выбор всего, даже выбор должности и зарплаты. Надоело тебе сидеть в самом низу, иди учись, получай новую должность с новыми обязанностями и оплатой труда. Или, к примеру, желаешь переехать жить в Ирэ, но не можешь себе этого позволить. Всегда можно найти менее благодарную работу на "грязном" предприятии, но зато с предоставлением бесплатного жилья. А уже потом двигаться выше. Мы имеем все возможности решить возникающие проблемы, и если кто-то этого не захотел или не нашёл у себя достаточного желания, то говорить о своей немощности он не станет. И спрашивать совета тоже. Жители Рошгар, да и не только, очень закрыты для откровений с посторонними. Они и без того находятся всегда на виду, за ними следят и наблюдают, и да, они действительно опасаются просто выказать недовольство чем-либо.

Вот и сидела я на лавке, жевала печенье и разглядывала народ, который просто обязан был быть счастливым и беззаботным. Но только мне не верилось вот в такое идеальное общество. Подобного не бы-ва-ет!

Вот, к примеру, дамочка, приветливо разговаривающая с другой. Всё чудесно и прекрасно, но пока они смотрят друг на друга. А когда приятельница отворачивается, она вдруг грустнеет. Улыбка пропадает. Что за проблема у неё и почему не может её решить?

А ещё у меня не выходила из головы вчерашняя встреча с моей неизменной начальницей. Нет, не из-за новой рубрики, о том поговорили и забыли, но она мне сказала странную вещь. Якобы нашла меня в давних "Гласах" семидесятилетней давности. Бред, потому что земляне так долго не живут, верней, живут, но тогда я должна быть девяностолетней старухой. И бред вдвойне, потому что я в Рошгар раньше никогда не бывала. Но Зинара утверждала, что уверена. Якобы это её работа – узнавать человека по крупице, а нашла она именно её – самую что ни на есть крупицу. Не статью и не упоминание, а просто след. Словно кто-то всё стёр. Этот факт её удивил, потому что в те годы она уже работала в "Гласе" и не помнит того, чтобы проводили чистку информации.

Я высказала своё мнение – мол, это очевидная ошибка, а она – нет, я знаю свою работу и вижу истину.

Ну, видит – и чудесно, пусть копает дальше, а когда накопает – посмеёмся вместе. Потому что это действительно бред, я никоим образом не могла фигурировать в их "Гласах" почти столетней давности.

– Светлого дня, – услышала я голос рядом с собой и едва не застонала от досады. Как же они меня достали!!! Всегда, всегда, когда я просто сижу и никого не трогаю, ко мне приходят блюстители спокойствия граждан и требуют предъявить карту!

Я, не дожидаясь продолжения, подняла руку и предложила проверить мою личность.

– Всё? – грубо спросила я, когда мужчина в чёрном удостоверился в законности моего нахождения тут.

– Я могу чем-то помочь? – спросил тот.

– Да. Если уйдёшь и больше не вернёшься.

– Не стоит говорить со мной в подобном тоне.

– А то что? – обернулась я и посмотрела в его глаза. И неважно, что данный конкретный субъект ни в чём не виноват, он просто проверял подозрительную личность, сосредоточенно наблюдавшую за людьми, но мне они надоели!

– Я приглашу на глубокое сканирование карты.

– Пригласи, давай, – огрызнулась я, отвернулась и тихо добавила: – Пусть и в отставке, но я была на службе Империи. Сомневаешься во мне, значит, подвергаешь сомнению...

– Нет! Ни в коем случае! – испуганно воскликнул мужчина. Что-то пробубнил про извинения и усвистал быстрее, чем край. Я же решительно поднялась с насиженного места, аккуратно собрала остатки печенья и побежала в редакцию "Гласа". Почти три квартала пешком, но местное такси я на дух не переносила.

Прошла тщательную проверку, всё-таки сюда лишь бы кого не пускали, и стремглав побежала к начальнице. Та удивилась.

– Лира? Что случилось?

– Мне нужно место в дневном "Гласе". Для "Вопросов о жизни", – решительно произнесла я. – И мне нужно сделать такую систему... закрытую от Цим и прочих сканеров, чтобы любой житель Рошгар мог написать сообщение и остаться инкогнито.

– Лира...

Я покачала головой, не давая договорить Зинаре.

– У меня получится. Я знаю, что делаю.

– Хорошо. У тебя три "Гласа", – вдруг согласилась Зинара. – Но первое: я не могу оставлять твою рубрику пустой, нет вопросов – значит, пиши статью на их место, и второе: если за три квады у тебя не будет желающих спросить совета, я её закрываю, а ты напишешь открытое письмо, извиняясь перед жителями Рошгар за свою глупость.

– Глупость? – переспросила я, приподняв брови.

Зинара развела руки в стороны.

На том и расстались. Я написала вступительную статью о том, какую роль играет непредвзятое мнение, как важно делиться своими мыслями, а не держать их в себе, не бояться обсуждения. Что мы все люди (зачеркнула, написала – живые существа), что наличие эмоций отличает нас от машин. Только у них есть набор функций и отсутствуют иные потребности. Мы же имеем право желать, мы имеем право думать и даже сомневаться. В себе, в своих действиях, в правильности решений. Потому что мы – это мы.

Сходила в технический отдел, меня заверили, что если в Доме разрешат требуемую анонимность, то я сегодня же получу программу. Вернулась. Задумалась.

– Цим, а информация, хранящаяся на моей карте, она конфиденциальна? – спросила я.

– Если того пожелаешь сама, – ответила мне та незамедлительно.

– А Яр не будет против, если я обнародую информацию о себе. Ну, ту, что как бы моя личная?

– Яр удивлён твоим вопросом, – ответила Цим, спустя несколько секунд. – Но ничего против не имеет. Твоя карта, можешь делать с ней, что хочешь, хоть выложить в "Глас". За исключением закрытого раздела, разумеется.

Какая проницательность, однако.

Первым я решила разместить свой вопрос и ответ на него же.

"Меня преследуют. Я прогуливаюсь в парке или сижу на лавке, любуясь прекрасным закатом Ирэ, неважно, чем занята, но раз от раза сталкиваюсь с блюстителями правопорядка. Им кажутся подозрительными мои действия, а может, бездействие, мне это неизвестно, но в кваду свою карту предъявляю по десять раз. Я уважаю их труд, Служба Ирэ сложна, а я постоянно вызываю подозрения у программы Спокойствия граждан. Как мне быть? Ведь мешать работе Служителей Ирэ я не могу, но и доказывать каждому, что я добропорядочная гражданка, тоже! Я имею право на спокойный отдых!"

В качестве ответа я просканировала свою карту и выложила её с комментарием: мне нравится наш город, и я люблю наблюдать за его жизнью. Это кажется странным? Оставьте свои подозрения при себе, в противном случае я буду подавать жалобу на любого, кто станет безосновательно вторгаться в моё личное дело и требовать ответа на личные вопросы.

Перечитала. Информация, конечно, обо мне скудная, но зато ярко выделяются "Служба Империи. В отставке" и "Правонарушения: ноль". В принципе, первое автоматически исключает второе, потому что на Службу Империи принимают только с кристально чистой репутацией граждан.

Втайне я также надеялась, что, получив знания, тот, кто следит за мной, отстанет. А он был, я в этом была уже уверена.

Отослала Зинаре и с замиранием сердца стала ждать выхода дневного "Гласа" и реакции народа.

Не знаю, как, наверно, есть какая-то программа, изучающая интерес читающих "Глас", а может, те сами оценивают ту или иную статью и информацию, но Зинара как главная Служительница Освещения Жизни Рошгар всегда знает успех того или иного материала, как и то, читали ли его вообще.

Теоретически доступа к этой информации у меня не было, но я подружилась с сотрудником технического отдела, и он пообещал ускорить решение вопроса с анонимной программой для новой рубрики и известить меня об успехе или отсутствии такового. Также я поинтересовалась, не хочет ли он помочь мне и что-нибудь написать или спросить, чтобы подогреть интерес народа, в ответ услышала "да ты с ума сошла" и "давай лучше в Дарт сходим". Первое проигнорировала, а от второго решительно отказалась. Этот местный Дарт – типа нашего земного театра, весьма специфическая вещь, и туда я пойду, только если приспичит по работе.

Вернулась домой, заказала у знакомой мне уже кулинара Раширы, работающей в соседнем квартале и имевшей небольшую кафешку, обед, съела его и загрустила. А когда время приблизилось к ночи, так и вовсе начала сомневаться. Недолго. С приходом нового дня всё казалось не таким уж и плохим! Я прогулялась по уже знакомому мне парку, получив массу внимания и со стороны Служителей Ирэ, которые откровенно косились на меня, но держались на расстоянии, так и от простых жителей. Кто-то даже мне помахал рукой. Ну да, после того, как я выложила свою карту в "Глас", меня в лицо знал каждый житель Рошгар.

Скажете, глупость? А я отвечу: никогда не боялась осуждения и не буду! Мне нечего скрывать, мне не от кого прятаться. Моя личная жизнь осталась при мне, и это главное.

Зарядившись положительной энергией, я за неимением писем от читателей написала новую статью о любви к ближнему и о том, какие проблемы нам это приносит. Что вблизи мы бываем слепы, а посмотреть на ситуацию со стороны не можем или зачастую боимся. Конечно, у большинства из нас всё прекрасно, и этому нужно радоваться, но бывает и иначе. И как хорошо, что есть рубрика "Вопросы о жизни", анонимность которой гарантирована (последнее мой друг их технического отдела подтвердил). Ничего не теряем, но многое получаем. Да и услышать совет и сделать по-своему никто не мешает.

Вчера активность читателей у моей рубрики была довольно высокой, но... Наверно, Зинара права, здешний народ боится признаться в том, что у них не всё идеально. А о том, чтобы куда-то написать... нетушки. Но у меня есть ещё время и надежда.

Утром следующего дня я подскочила, как ужаленная, услышав непривычный перезвон. Правда, до утра было ещё далеко, и то, что солнце взошло, ничего не значит, в Ирэ оно вообще редко покидает небосклон, греет, а порой и жарит мне на радость. Но я не об особенностях местного солнцестояния, а о том, что в это время все нормальные люди спят!

– Кто там? Дома никого нет... – пробубнила я, точно зная, что кто бы ни завалился ко мне в гости, он меня не услышит.

– Лира, у твоей двери нет никого. Этот звук – извещение о письме в рубрику "Вопросы о жизни", – ответила мне Цим. – Ты просила извещать тебя сразу же, как только кто-то напишет.

– И кому не спится в такую рань? – уже весело спросила я. Да хоть ночью! Письмо – это очень, очень хорошо. Потому что у меня сегодня был последний выпуск дневного "Гласа", и если желающих поучаствовать не найдётся, то меня ждёт публичный позор.

– Личность написавшего скрыта, – ответила Цим.

Ну да... сон улетучился в тот же миг, я нетерпеливо вскочила с кровати и раскрыла свой планшет.

Полупрозрачный экран сонно моргал и неохотно шёл на контакт. Но деваться ему было некуда, и он послушно показал мне короткое письмецо:

"Светлого дня, Лира (скорее ночи, подумала я), у меня возникла затруднительная ситуация. Я обидел важного для меня человека. Она заслуженно отвернулась от меня, но я желаю это исправить. Не принудить".

Принудить... ну конечно, местные жители любители принуждать и требовать. Даже в кафе, казалось бы, что может быть не так? Так нет, Рашира – милая и приветливая девушка, у которой я часто покупаю разные вкусности, не просит, а требует оплату так, что попробуй откажись!

Я нетерпеливо поелозила на попе и ещё раз перечитала письмо. Что же посоветовать этому прекрасному человеку, спасшему мою карьеру?

– Светлого дня, мой первый читатель. С самого начала, когда возникают подобные трудности, любому человеку нужно признаться самому себе, что это нормально – чувствовать обиду, дурное настроение или даже гнев. Мы – создания чувств. Кто-то, конечно, ограничивается чувством голода и сна, но большинство имеет более богатый набор. Но, что бы ни происходило в нашей жизни и как бы это ни задевало наши чувства, нельзя отгораживаться от них гневом. Испытывая гнев и обиду, вы никогда не вернёте важного для вас человека и, возможно, потеряете друзей рядом. Впрочем, может быть, вы более стойкий человек и не станете кидаться на окружающих лишь потому, что женщина обиделась и ушла.