Текст книги "Похититель"

Автор книги: Анастасия Шерр

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 8 страниц) [доступный отрывок для чтения: 2 страниц]

Она покорилась. Убрала руку с его груди и даже приобняла. Это уже много, хоть и охереть как мало. Потому что всё ещё хотелось её. До помутнения рассудка, до трясучки. Рванув полы её халата в стороны, вцепился в трусики, как озверелый и Аня рвано выдохнула, когда потянул их вниз. Губами накрыл острый, коричневый сосок, с наслаждением прикусил его и ухмыльнулся, когда девушка всхлипнула. Облизывал её, как потерявший остатки ума зверь. Жадно, горячо. Выводил на бархатной коже узоры и прикусывал, оставляя следы.

А Ане нравилось. Заводилась, как раньше. Только тогда она делала вид, что стесняется и сдерживала себя. Хрен знает, как ей это удавалось. Сейчас же она была другой. Более раскованной, более доверчивой.

Пальцами коснулся её плоти, с удивлением отметил, что она мокрая. Тут же навалившись, вошёл мягко, стараясь не причинять боль. Как бы не хотелось увидеть её слёзы, у него на них не стоит. Аня, выгнулась, шире развела ноги, облегчая задачу обоим.

Голову затуманил её запах и обжигающая, обволакивающая влага внутри неё. Как горячо там, как, сука, сладко. Аж взвыть хочется от кайфа.

– Попроси, чтобы трахнул тебя, как следует, – несильно сжал её шею пальцами, а Аня подалась вперёд, вцепилась короткими ногтями в его плечи.

– Трахни!

– Лучше проси! – прекратив движения, замер в ней.

– Трахни меня сильнее! Пожалуйста, Рус!

Рус… Так называла его только она. Ей одной позволено было.

Взяв её за колени, раздвинул ноги до предела и сильным толчком вбился внутрь, где так охеренно, где так сладко.

– Трахай меня! Ох, Рус…

ГЛАВА 4

– Теперь я понимаю, почему мне нравится жёстко, – смущаясь и краснея, уткнулась в его подмышку, хихикнула.

– Да? – хмыкнул, сильно сжал мою ягодицу и я снова ощутила бедром его эрекцию. – Так что, теперь не будешь отбиваться от меня, как от маньяка?

– Ну-у-у, не обижайся. Просто… Просто для меня это всё очень сложно, понимаешь? В один прекрасный день ты просыпаешься и ничего не помнишь о себе. Ни имени, ни родных. Мне было тяжело, – чмокнула его в плечо и тут же была опрокинута навзничь, а сверху придавлена его телом.

– А теперь? Стало легче? – и надежды столько во взгляде, что рука невольно потянулась к его лицу.

– Теперь стало, – поцеловала его в губы, зарываясь пальцами в отросшую щетину. – Теперь я знаю точно, что мне с тобой хорошо. И ещё, мне кажется, я люблю тебя так сильно, что подкашиваются коленки.

Он замер, нахмурился, будто я сказала что-то дурное. А потом просто впился в мои губы сумасшедшим поцелуем. Таким безумным, что его помешательство передалось и мне.

Пришла в себя, когда он уже был во мне. Двигался быстро, отрывисто, будто хотел замучить, растоптать. Будто он маньяк, одержимый мной, а я его любимая жертва.

Задыхаясь от удовольствия и стонов, что-то шептала ему, а он не сводил с меня глаз, врезаясь, вколачиваясь, расплющивая меня своими мощными толчками. Яростный, обезумевший. Абсолютно сумасшедший. Он терзал мою плоть и кусал губы до крови, слизывая её с восхищением во взгляде. Он болен мной. Совершенно точно, у нас это взаимно. Так мне казалось.

Я хочу вспомнить тебя. Как же я хочу вспомнить. Знать всё. Как мы познакомились. Как полюбили друг друга. Как ты сделал мне предложение. Я так много потеряла, забыв всё это… Хочу вернуть всё обратно. Хочу помнить тебя, любимый.

Вскрикнула от сильного толчка, дарящего наслаждение, граничащее с болью. Такой тягучей болью, такой по-мазохистки приятной, что жаром затопило всё нутро, поглотило без остатка и я растворилась в прожигающем взгляде.

– Назови меня по имени, – потребовал, сжав мои щёки.

– Рус…

– Ещё!

– Рус… Я так сильно тебя люблю.

На мгновение он перестал дышать. Я лишь слышала биение наших сердец, сливающихся воедино. В один громкий, оглушающий стук.

– Я обязательно тебе напомню об этом, – рухнув рядом, схватил меня в охапку, до боли сжал в своих объятиях. – Потом.

Закрыв глаза и чувствуя, как внутри разливается тепло, а потом скользит по моим бедрам теплой влагой, провалилась в сон.

*****

Глядя на спящую девушку, перебирал пальцами её короткие, мягкие пряди. И что, спрашивается, ему делать с ней, когда всё вспомнит? Поначалу, если честно, особо об этом не задумывался. Был уверен, что в нужный момент сможет её… А теперь даже подумать без содрогания об этом не может. А ведь придётся. Рано или поздно она всё вспомнит и хрен его знает, какой будет её реакция. В принципе, не сложно догадаться. Он опять услышит то, что сорвёт башку окончательно и тогда Аньке мало не покажется.

«Обхватив её талию одной рукой, оторвал от земли и Аня испуганно охнула.

– Ой! А можно, я сама пойду?

– Нет, – усмехнулся, всё так же таща её в дебри леса.

– Мне страшно, – прошептала, когда под его ногой треснула ветка. – Меня тут вурдалаки не сожрут?

– Не бойся, один из них за тебя порвёт любого, – без сомнений.

Она засмеялась, обхватывая его за шею.

– Тоже скажешь. Какой же ты вурдалак? Максимум – оборотень.

Рустам не особо разбирался в её дурацких страшилках, но угукнул для поддержания беседы.

– Долго ещё? Ты же устанешь, таскать меня на руках. А можно посмотреть? Одним глазком? А?

– Нет. Нельзя. Потерпи немного.

Она прикусила губу, пощекотала пальцами его затылок.

– Я уже говорила, что твой акцент меня заводит?

Рустам аж рот разинул от такого признания. Вот тебе и скромница.

– Да? И на что ты готова ради него?

Щёки Ани порозовели, но шаловливая улыбка не исчезла.

– На всё, – прошептала ему на ухо, легонько прикусила мочку уха, а Рус остановился у беседки.

– Пришли, – опустив её на землю, снял повязку. – Ну как? Нравится?

Девушка восхищённо смотрела на деревянную беседку, прямо на краю обрыва.

– Ого… Красиво как. А это, – кивнула на накрытый стол. – Нам?

– Нам, – снова привлёк к себе, нашёл её губы. – Так на что ты там готова, мм?

Она засмеялась и, вырвавшись из его рук, бросилась бежать.

– А вот и не догонишь!

Честно говоря, Рустам ежедневно охуевал от этой девочки. От её детской непосредственности, шалостей. Для него это всё было в диковинку, как и чувства, что потихоньку испепеляли нутро.

И он, как подросток, бегал за ней вокруг беседки, ловил её, целовал. А потом брал её прямо над обрывом – стоя, в одежде, крепко держа в своих руках. Насаживая на торчащий колом член так, что в глазах от кайфа темнело. Аня не боялась, она безоговорочно верила ему. Только после, когда оценила риск, тихонько выдохнула, цепляясь за воротник его куртки.»

Накрыло. Так что, перед глазами всё поплыло. О чём он вообще? Грохнуть её? Его Аньку, маленькую, забавную девочку, жизнь без которой себе не представляет. Да он сам под пули лез, чтобы прекратить эти мучения и оставить её в покое, а теперь – убить? Размечтался.

Рука не поднимется. На любого поднимется, но только не на неё.

Прижав Аню к себе, закрыл глаза. Ему бы поспать. Хоть пару часов.

*****

Проснувшись в объятиях Рустама, вздрогнула и тут же мысленно отругала себя. Я должна привыкнуть. Должна. Нельзя же постоянно шарахаться от него. Он ведь мой муж. Представить даже страшно, что он испытывает сейчас. Ему тяжело, так же, как и мне. Но он держится. Сколько раз уже видела в его глазах боль, но и словом не обмолвился. Ни разу не упрекнул.

– У нас всё наладится, вот увидишь, – поцеловала его в небритую, колючую щеку, нежно коснулась кончиками пальцев капризных губ. – Мой любимый.

Радовало одно. Дом был новый, не захламлённый, а все вещи, включая чашки, ложки и тому подобное были аккуратно упакованы в коробках. Надо бы их уже разобрать. Открыла одну из «кухонных» коробок и с интересом уставилась на содержимое. Внимание привлекла розовая чашка с надписью «Малышка» и дурашливым весёлым смайликом. Ну точно моя. Нашлась и ещё одна. Судя по мужскому металлическому оттенку и серьёзной надписи «Мужчина малышки» – чашка Рустама.

Заварив чай, поставила его на поднос, достала из коробки несколько кексиков. Хм… А может Русу что посерьёзнее нужно? Он же мужчина. А мужчины не питаются печеньками.

В холодильнике не нашлось ничего, кроме пары яиц и вчерашнего ужина. Не густо. Надо бы придумать что-нибудь.

Огляделась вокруг и взгляд упал на лежащую на столе связку ключей. Рядом, на стуле, висела куртка Рустама, в карман которой я полезла по инерции. Не ошиблась. Там действительно лежал кошелёк. Прикусив губу, выглянула из кухни и забежала обратно. Схватила ключи и бросилась к коробке с моими вещами, где-то там я видела джинсы и тёплую кофту. Пока Рус спит, сбегаю в магазин и вернусь обратно.

Только всё оказалось немного сложнее, чем я планировала. Во-первых, мне пришлось проковыряться с замком добрых полчаса – дверь никак не хотела выпускать меня наружу. Во-вторых… Я не ожидала, что дом находится на отшибе. За высоким забором я огляделась вокруг и поняла, что до населённого пункта идти около километра. Ну хорошо хоть видно город, и за то спасибо.

Дошла быстро, но по дороге задумалась, что будет, если Рустам проснётся, а меня нет. Он ведь будет волноваться… Нехорошо это. Не хотелось заставлять его нервничать. Он же не виноват, что ему такая жена досталась непутёвая.

Забежав в магазин, пробежалась взглядом по полкам.

– Отлично, – направилась в нужный отдел, но тут мне преградил путь полицейский.

– Куда-то торопитесь?

– Что? – слегка опешив, удивлённо уставилась на него. – Я… Да. Тороплюсь.

– Предъявите документы.

Нехорошо… От слова «совсем». Не хватало ещё оказаться в КПЗ. Стоп. Откуда такие мысли? Я же не преступница какая.

– Простите, но у меня нет с собой… Я ведь в магазин зашла… – потерянно уставилась на полицейского, а тот вдруг растерянно улыбнулся.

– Ань, ты что, не узнала меня?

Ох… Знакомый, значит. Не знаю даже радоваться или огорчаться. Не хочется сейчас ни с кем трепаться. Да и кто расскажет мне обо мне же лучше собственного мужа? А последний, между прочим, может проснуться в любой момент и будет волноваться.

– Ммм… Вы извините, я пойду. У меня дела, – вежливо улыбнулась полицейскому и он явно удивился.

– Ань? Что с тобой? Ты на меня обижаешься, да? Но я же ни в чём не виноват. Сашка… Он хреново поступил, согласен. Да я ему знаешь, сколько раз говорил, чтобы оставил тебя в покое? Но ты ж его знаешь…

– Аня! – позади раздался не окрик, нет. Рык. Звериный, бешеный рык. Будто льва в магазин запустили.

Я медленно обернулась и обомлела от убийственного взгляда, которым меня наградил Рустам.

Как он так быстро добрался сюда? По пятам за мной, что ли, шёл?

– Любимый… А я вот в магазин решила сходить… – как же глупо, блин. Как будто без пояснений не видно. – Я думала ты спишь, хотела приготовить завтрак, а в холодильнике пусто.

– Любимый? – полицейский, похоже, снова удивился, но я не знаю этого человека, не помню, кто он такой и мне не интересна его реакция на то, как я обращаюсь к своему мужу.

Рустаму, похоже, тоже не понравилось, как он на меня смотрит.

– Иди в машину, – сунул мне в руку ключи, а сам подступился к незнакомому знакомому.

Оставаться здесь не хотелось. Почему-то этот полицейский, несмотря на вежливую, даже радостную улыбку, вызывал у меня глухое раздражение. Что-то неприятно заскребло внутри, будто от какого-то гадкого предчувствия. Наверное, не очень хороший человек, раз у меня внутри всё сжалось.

Я прошмыгнула мимо Рустама, прихватив ключи, и умчалась на улицу. От мужа веяло опасностью и злобой, но я чувствовала, что причина тому не я.

А ещё, мужчина говорил о каком-то Сашке… Тот вроде бы меня обидел. Отчего-то мне уже не особо хотелось вспоминать своё прошлое. Чувствую я, не такое оно и безоблачное.

Но теперь у меня есть Рустам, а с ним ничего не страшно. Он защитит меня ото всех. Закроет собой, своим сильным телом заслонит от обидчиков.

Он пришёл через пару минут. Громко хлопнул дверцей внедорожника, и, положив руки на руль, выдохнул.

– Больше никогда не уходи никуда. Без меня – нельзя! – почти рявкнул и я часто закивала.

– Прости… Я хотела завтрак приготовить.

Он шумно вздохнул, откинулся на спинку сиденья и завёл двигатель.

– Меня удар чуть не хватил, когда не нашёл тебя дома. Никогда так не делай, Аня.

– Я поняла. Больше никогда и никуда без тебя, – обняв его за шею, поцеловала в щёку и Рус тут же растаял. Схватив меня за лицо, прижался губами к моим губам.

– Я тебя люблю, моя вертихвостка.

– И я тебя. Очень-очень! – но перебраться к нему на колени мне не дали.

Рустам оторвался от губ, усадил на место.

– Ладно. Поехали в нормальный супермаркет съездим. Всё равно мне уже не уснуть.

Я расслабилась. Похоже, успокоился.

– Давай… Рус? А расскажи о нас? О тебе и обо мне? Как мы познакомились? И что было до этого? А как ты мне предложение сделал? Я сразу согласилась?

ГЛАВА 5

« – Что с тобой, моя маленькая? Ты ничего не ешь, бледная, как стена. Заболела? – приложил ладонь к её лбу, а затем прижался губами.

– Что? – она растерянно захлопала длинными ресницами. – А-а-а… Нет, всё нормально…

– Да какое нормально, Ань? Я что, слепой? Ты может беременна, а, крох? Просто боишься сказать мне? – приподняв её лицо за подбородок, заглянул в глаза. – Мне не нравится, как ты выглядишь.

– Ну, спасибо, джентльмен! – она попыталась отшутиться, но выражение лица не изменилось.

– Аня, посмотри на меня! – обычно, когда он говорил с ней таким тоном (что случалось крайне редко), она сразу же выкладывала всё, как на духу.

Но в этот раз что-то действительно было не так. В глобальном смысле. Он чувствовал её. Знал, как свои пять пальцев. Даже лучше, чем себя знал.

– Я не могу! Прости! – она вскочила со стула и побежала к выходу из ресторана, спотыкаясь и плача, закрывая лицо ладонями и наталкиваясь на других посетителей. Бежала от него, как от прокажённого, а Рустам смотрел ей в след и не догонял вообще, что за херня происходит. Что случилось с его девочкой, послушной, доброй, милой и весёлой. И откуда взялась эта другая, которую он перестал узнавать.»

*****

Он почувствовал, что что-то не так ещё во сне. Как будто воздух стал холодным и исчезло тепло. Вернее, его источник. Ани не было рядом.

Вскочил, как ошпаренный, бросился на её поиски и тихо охуел, когда увидел, что дверь приоткрыта.

Ушла.

Вспомнила всё и сбежала.

Первой мыслью было догнать её и пристрелить. Чтобы не смела больше кидать его. Не смела отвергать. А потом пришло понимание. Она испугана. Она растеряна. И он, наверное, совершил ошибку, когда понадеялся, что Аня ничего не вспомнит. Нужно было предпринять меры предосторожности. Запереть дом на сто замков и спрятать ключи. Отделить её от внешнего мира и не дать ни единой возможности сбежать.

А пока ехал по дороге, ведущей к городу, в голову закрались новые подозрения. А что, если сучка его опять развела? Что, если не было никакой амнезии? А он в очередной раз повёлся, как тупорогий баран. Тварь. Какая же тварь!

Стиснув челюсти до зубовного скрежета, надавил на газ, набирая скорость и тут же затормозил, отчего завизжали и задымились покрышки. Она вошла в магазин. И выдох вырвавшийся из груди хриплым рыком, заглушил биение ошалевшего сердца.

И снова охуел, когда увидел её с дружком ублюдочного мента. Мусор о чём-то её спрашивал, а та удивлённо хлопала глазами и пыталась сбежать от него. А когда повернулась и взглянула на Рустама, в её взгляде отразился испуг (что не удивительно. Рожа-то у него была, скорей всего, не ангельская), но вместе с ним и облегчение, радость. И Рус снова поверил. Снова бросился в блядскую пропасть её синих глазищ.

– Что это значит? Вы опять вместе? – мент недоверчиво прищурился, а Рустам вдруг подумал, что всё идёт, как нельзя лучше.

– А что, мусор, со зрением проблемы? Могу подлечить, – шагнул к менту и тот попятился.

– Ээ, уймись! Я на службе, понял?

– Я срать хотел на тебя и твою службу паршивую. Следующая наша встреча обернётся для тебя трагедией.

Мусор знал, Таиров не шутит. Он предупреждает. Всего лишь раз.

А Анька покорно ждала в машине, обнимая себя руками и робко улыбаясь. Маленькая, потерянная. Такая хрупкая, что кажется, коснись только и рассыплется хрустальными осколками. И злость тут же покинула его. Остался лишь страх. Ебучий страх, пронзающий тело острыми иглами.

Теперь он точно знал, чего боится. Снова увидеть в её глазах презрение. Снова услышать, как она отказывается от него.

А мента всё-таки нужно убрать. Но только после того, как он выполнит свою внезапную миссию. Расскажет Анькиному женишку, где она и с кем. И усеется земля трупами врагов.

*****

«Рустам ненавидел дождь. Сырость, холод – это не для него. Он любит тепло, море, солнце. А в этом долбаном городе всегда мрачно, до одурения мерзко.

Глядя на серую стену дождя, бьющую по лобовому стеклу, подумал, что надо бы в следующем месяце слетать куда-нибудь на острова.

Резкий удар о капот и Рустам вжимая педаль тормоза в пол.

– Какого хуя, блядь? – по ходу, сбил какого-то бомжа.

Зло хлопнув дверью, вышел из машины и рывком выдернул из-под колёс тщедушное тело какой-то девки.

– Эй, ты живая? – встряхнул её, как следует и девица открыла глаза.

Нос разбит, моська перепачканная кровью и грязью, а в глазах слёзы.

– Больно… »

– Так, значит, ты меня сбил? – прикусила нижнюю губу, о чём-то размышляя.

– Сбил. Хорошо, что ливень тогда шёл и я ехал медленно. Так бы… – наверное, тогда ему было бы проще. Задавил бы её и дальше поехал. Сейчас бы не было так погано, будто сердце живьём выдирают.

– А потом?

«Она нервно жевала нижнюю губу, вытирала салфеткой нос и с опаской поглядывала на Рустама.

– Простите, что так вышло. Я нечаянно…

Он усмехнулся.

– Я не сомневаюсь, что нечаянно. Если ты, конечно, не решила покончить жизнь самоубийством.

Она посмотрела на него своими огромными, синими глазищами. Бля, интересный цвет глаз. Необычный.

– Нет, что вы! Нет, конечно! Я бы никогда…

– А чего неслась тогда так?

– Да… Тут один урод пристал. От него убегала.

Рус окинул её придирчивым взглядом. Девчонка ничего такая. Симпатичная, миниатюрная. Но у него и получше бывали.

– Что за урод? – подъехал в её дому, припарковался прямо у входа в подъезд.

– Да так… Бывший парень. Я его бросила, потому что пил каждый день. Так он снова набрался и с кулаками полез.

Рустам скривился. Никогда не понимал тех, кто поднимает руку на девок. Удел обиженных на жизнь импотентов.

– Где ж вы их таких находите? – обронил насмешливо, а девчонка снова уставилась на него своими синими глазищами.

– А где вы находитесь? – спросила на полном серьёзе и Рустам удивлённо замер. – Сами же пристаёте, прохода не даёте. Увиваетесь, цветочки таскаете.

– А с чего ты взяла, что я такой, как все?

– Да все вы одинаковые! – выпалила девчонка и тут же осеклась. – Ой, простите… Я, наверное, пойду. Пора мне. Спасибо, что подвезли. И что не переехали.

Дёрнула ручку двери и, открыв рот, повернулась к Русу, когда та не открылась. Забавная моська.

– Выпустите меня, пожалуйста.

Он усмехнулся, повернулся к ней всем корпусом.

– А давай так. Я сейчас тебя провожу до двери, прослежу, чтобы никакой бывший гад тебя не подкараулил. Ты отдохнёшь, отлежишься, а завтра я за тобой заеду.

– Зачем? – округлила свои и без того большие глаза.

– Докажу тебе, что я не такой, как все.»

– И что, я согласилась?

Рустам заехал на территорию торгового центра, затормозил.

– Ты не могла мне отказать. Я не принимаю отказов.

Аня задумчиво посмотрела в окно.

– А мне кажется, ты просто мне понравился. Ты не мог не понравиться.

Рустам горько усмехнулся. Он рассказал правду. Именно так они познакомились. Девчонка покорила его сердце с первого взгляда, а он даже не сразу это осознал. Повернуть бы время вспять, он бы бросил её там, на мокром, грязном асфальте. А ещё лучше, переехал бы к хуям.

– Ладно. Пойдём за покупками.

– Рус? А где мой паспорт?

*****

На улице лил дождь и было так паршиво, что всё нутро скручивало в узел. Такое ощущение, будто в дерьме по уши погряз. И засасывает его всё глубже.

Нянька открыла дверь и Рус прошёл внутрь квартиры. Мелкую нашёл на кухне, дующейся на тарелку с кашей. Присел рядом, потрепал её за нос.

– Привет, мышонок. Ну что ты, мм? Отказываешься есть, капризничаешь. Разве так можно? Тебя же ветром унесёт, – Рустам укоризненно смотрел на девочку. – Что я потом скажу Ане? Она же меня не простит.

Ксюха накуксилась, поджала губы.

– А почему она не звонит? Она меня блосила, да? Ты специально влёшь, что она уехала. Я ей плосто не нужна.

Он улыбнулся её смешной речи. Забавная малютка. Самая обалденная из всех детей. Правда, с другими он никогда не общался.

– Кашу есть будешь, нет? Или и дальше будем няню расстраивать?

Мелкая зло зыркнула в сторону женщины, а та нервно дёрнулась. Знает, случись что, и Рустам ей башку снимет.

– Она плохая! Она не даёт мне конфеты!

– У тебя диатез, Ксюш. Мы оба это знаем.

– А Аня всегда давала! – убийственный аргумент.

– Ну хорошо. Одну конфету за порцию каши. Съедаешь кашу, получаешь конфету. Договорились?

– Две!

– Ладно две.

– Тли!

– Не наглей.

– Не буду кашу, – опять надулась, скрещивая руки на груди.

– Ладно. Так и быть, три. Но только с перерывами. Идёт? – протянул ей ладонь и девчонка вложила в неё свою маленькую ручку.

Мучила ли его совесть? Да всю душу уже иссушила к хуям. Но привезти Ксюху к Ане равно рассказать последней, что всё это время врал ей. Это, конечно, почти ничего по сравнению с тем, сколько сучка лгала ему. Но всё же, не хотелось, чтобы сказка заканчивалась. Его сказка. Сказка, которую он, блядь, заслужил!

Рустаму нравилось проводить время с Ксюхой. Эта маленькая копия Аньки невероятно его радовала. Словно дочь, которой у него никогда не будет. Рус любил наблюдать, как мелкая рисует или играет в куклы. Они вместе ели пиццу, смотрели мультики, смысла которых взрослому мужику не понять, но это забавно.

– Сегодня будем смотлеть «Алису в стлане чудес», – авторитетно заявила Ксюха, отодвигая пустую тарелку.

– Мы ж недавно смотрели этот фильм? – а в голове панически зароились мысли. Там Анька одна. За это время она может натворить, что угодно.

– Ну и что? Я ещё хочу!

Рустам вздохнул, нервно покрутил на запястье часы.

– Ладно. Только потом ты будешь слушаться няню, поняла?

– А ты снова уйдёшь?

Рус кивнул, а Ксюша надула губы.

– Почему ты никогда меня не забилаешь к себе? Не любишь меня, да?

И что вот здесь скажешь? Как, блядь, поспоришь? Тут у последнего урода сердце дрогнет. Одна её мордаха чего стоит.

– Я заберу, Ксюх. Правда, заберу. Только немного попозже, ладно?

– Она сползла со своего стула и мгновенно вскарабкалась на его колени.

– Плавда-плавда? – обняв за шею, заглянула в глаза и Руслан улыбнулся, растекаясь перед мелочью, как кисель. – А Аня сколо плиедет? Ты нас обеих забелёшь?

– Правда. Обеих заберу. Вы же мои девчонки, – прижав кроху к себе, выдохнул. Обязательно заберёт. Только сначала бы разгрести всё это дерьмище.

*****

Я пялилась на печать в своём паспорте и не смела поднять взгляд. Было стыдно смотреть Рустаму в глаза. Это же додуматься надо было, потребовать от него каких-либо доказательств.

– Ну что, убедилась теперь?

Я пристыженно улыбнулась, кивнула.

– Прости, Рус… Мне так стыдно.

Он кивнул, забрал из моих рук документ.

– Пусть у меня будет, чтобы не потеряла. А это тебе. На вот, возьми, – протянул мне мобильник. – Свой старый ты разбила, когда упала. Я новый купил. Там мой номер только. Остальные, видимо, были сохранены на телефоне, не сохранились.

– Спасибо, – прильнула к нему, прижимаясь к небритой щеке губами. – Люблю тебя.

Он как-то нервно дёрнулся, отстранился.

– У меня дела кое-какие. Нужно отлучиться. Ты можешь побыть дома одна? Только без приключений, Ань.

Я часто закивала, аки болванчик.

– Конечно! Ты иди, обо мне не волнуйся. Обещаю, буду сидеть смирно, – растянула губы в улыбке и муж прищурил глаза. – Честно говорю. За порог даже шагу не сделаю!

ГЛАВА 6

И я выполнила своё обещание. Смирно сидела дома в ожидании прихода мужа. Уйти, правда, даже при желании не смогла бы – Рустам запер дверь и ключ не оставил. От этого становилось как-то неприятно, будто меня удерживают здесь силой. Но с другой стороны… Его понять можно. Во-первых, он беспокоится обо мне. Во-вторых, я сейчас, мягко скажем, не особо адекватная. Ну и вообще… Что там «вообще» я не придумала, а потому решила отвлечься и приготовить ужин. Хотелось угодить Рустаму, развлечь его. Чтобы он не заметил разницы между мной, которая обычная и мной, которая с травмой головы. Он ни в чём не виноват и не должен страдать.

Иногда я слышала всё тот же детский голос, но старательно игнорировала его. Не хотелось угодить в психушку и потерять свою жизнь окончательно. От неё и так мало что осталось.

Руса всё не было и я не решалась ему звонить. Быть может, он отдыхает от меня и моих пристукнутых амнезийных тараканов. Правда, от подобной мысли стало обидно. В ожидании уснула на диване и даже не услышала, как открылась входная дверь.

Рустам склонился надо мной, целуя в губы.

– Скучала? – прошептал, подхватывая на руки. – Я тоже.

Я сонно замурлыкала ему в шею, крепко обнимая, а муж не спеша зашагал к лестнице.

– Давай, вот так, – уложил меня в постель и я почувствовала, как с тела сползает халат.

– Что ты делаешь? – заворчала, потирая руками глаза.

– Раздеваю тебя. Хочу, чтобы голенькая была.

Я с улыбкой позволила себя раздеть и закричала. Почему всё так? Каждый раз кто-то меняет её планы и всё задуманное катится в тартарары. И кто в этом виноват?! Она. Только она одна. Слабая неудачница, ни на что не способная, никому не нужная.

– Он всё равно будет моим! А тебе придётся уйти, – заявила своему отражению в зеркале и, запрокинув голову, дико захохотала.

*****

Нина

Слава лежал на больничной койке, словно не живой. Мертвенно-бледный, осунувшийся весь. Что-то внутри оборвалось и я поняла, что ещё немного и просто не выдержу всех этих бед, что свалились на меня тяжким грузом. Не осилить их мне одной.

Сердце заныло от боли, а на глаза навернулись слёзы. Сразу же забылись и ярость, и гнев и обиды. Словно не с нами всё это произошло, а с кем-то другим. И так тоскливо вдруг стало, так голос его услышать захотелось…

– Я подожду вас в коридоре, Нина Ивановна. Мне нужно задать вам пару вопросов, – Нефёдов вышел из палаты, а я осталась наедине со Славой.

Противно пищит датчик, слишком яркий белый свет и катетер в его вене – что-то запредельно жуткое. Даже не верилось, что передо мной лежит мой муж. Он никогда раньше не бывал в больницах, за исключением моих родов. Всегда здоров, всегда силён. Я даже предположить не могла, что однажды увижу его таким…

Сделала шаг, потом ещё один и ещё. Повязка на его голове пропиталась кровью и мне захотелось её снять. Снять и убедиться, что это краска и вообще всё произошедшее чей-то глупый розыгрыш. Жестокий, бессердечный, но розыгрыш.

– Что же с тобой произошло, Варламов? – погладила его по колючей щеке, прикусила губу до крови. – Что ты там делал, под мостом тем?

Откуда столько секретов? Мы и раньше так жили и я просто ничего не замечала? Или же он изменился за столь короткое время?

Врачи так и не сказали мне, когда он придёт в себя и придёт ли вообще. Не сказали также и о последствиях, но намекнули, что они могут быть. Травма сильная и даже не одна. Кто знает, что теперь будет…

Тихо всхлипнула и первые слёзы покатились по щекам.

– Не смей умирать, Варламов. Ты должен жить ради наших детей и пусть я тебе не нужна, но их оставлять ты не имеешь права, – мелкой дрожью затряслись руки и снова подступила тошнота.

Он не ответил, даже не пошевелился. И я вдруг представила, что будет, если Слава так и не придёт в себя. Как мы переживём это?

Нет… Нет! Он должен очнуться. И пусть хоть трижды меня ненавидит, считает шлюхой – да что угодно! – лишь бы остался в живых. И с последствиями мы вместе будем бороться. Только бы очнулся.

Детям так и не позвонила. Я просто не знала, что им сказать. Не представляла даже. Я никогда не была в такой ситуации, не готовилась к подобному и сейчас, глядя на бессознательного Варламова, до конца не верила в то, что это всё происходит на самом деле.

Я сидела рядом с ним около часа, пытаясь прийти в себя, собраться с мыслями и просто настроиться на разговор со следователем. Знала, что придётся вывернуть наружу всё наше грязное бельё, вытащить на люди всех скелетов и на меня будут смотреть, как на брошенку, коей я, в принципе, и являюсь. Но как это объяснит произошедшее?

Что делал Варламов у того моста, где его нашли? Почему машина стояла в двухсот метрах от места происшествия и кто те подонки, совершившие такое?

Кто бы ответил мне на эти вопросы?

*****

– Так значит вы утверждаете, что у вашего супруга была любовница? – Нефёдов в очередной раз достал из пачки сигарету, повертел её в пальцах, понюхал и снова вернул на место.

Отчего-то раздражала эта его манера. Да и сам следователь подбешивал. Не то чтобы он был настолько неприятен, нет. Но его присутствие напоминало мне о том, что там, в здании напротив, лежит мой Славка, весь в проводках и бинтах. А этот мужичок с залысинами, в поношенном пиджаке не делает того, что должен делать. Просто треплется.

– Нет, я не утверждаю. Я её никогда не видела. Но я чувствую, что эта женщина существует. Мой муж ушёл именно из-за неё. Ну… Я так думаю.

– Хмм… Мне так и записать в показания, что вы чувствуете наличие любовницы?

– Да пишите вы что хотите! Я не понимаю, к чему эти разговоры? Может вы сами поищете её и потом скажете, была ли у моего мужа любовница или нет? – говорила я слишком эмоционально, чего делать, наверное, не следовало бы, но Нефёдов лишь равнодушно нюхал свою сигарету и отстранённо кивал.

– Нина Ивановна, как видите, я не вызвал вас повесткой, дал вам время побыть с мужем и беседуем мы в непринуждённой обстановке. Я понимаю, как вам сейчас тяжело и ни в коем случае не давлю на вас. И прошу вас, прекратите воспринимать меня, как врага. Я узнаю, что случилось с вашим мужем и найду виновных в нападении, но вы должны мне помочь.

Я вздохнула, спрятала лицо в ладонях. Уже около двух часов подряд длились эти «пара вопросов» и я категорически не понимала, что Нефёдову от меня нужно. Рассказав от начала до конца о том, что происходило в нашей жизни в последнее время, я раз за разом была вынуждена повторять всё по новой и это неимоверно нервировало. Но следователь продолжал давить, задавать одни и те же вопросы в разных вариациях и заканчивать, похоже, не планировал.

– Я рассказала вам всё, что вы хотели знать. Если вы собираетесь узнать у меня, кто избил моего мужа, то ничего не выйдет. Видите ли, это я хочу услышать от вас, кто и почему это сделал. Когда появится новая информация, я с радостью встречусь с вами снова и всё расскажу, а теперь, извините, мне пора забирать детей из школы, – я положила деньги за чай на стол и поднялась со стула.