Текст книги "Потерявшие небеса(СИ)"

Автор книги: Анастасия Лукашева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 15 страниц)

– Кто они, вы не договорили?

– Да так не важно, – В тот момент он был похож на ребенка которого за конфету скрывает секрет.

– Ну знаешь, это уже слишком. Говори немедленно, а то я всем растреплю о твоем самом слабом месте, – Тори явно наслаждался, но и его одолевало любопытство. Услышав о слабостях старик сдался.

– Хорошо, Валтрол с эльфийского переводится как странник, чужеземец, а иначе...

И тут меня осенило, в толковом словаре я как-то искала аббревиатуру к слову чужеземец:

– Пилигрим, – чуть слышно прошептала я.

– Да, но только один пилигрим станет Валтролом, и его назовут великим, потому что только один пилигрим из миллиона будет способен удержать равновесие не только между добром и злом, а также сумеет укротить порог, уничтожить и все миры расцветут в былых красках.

У нас буквально по отпадали челюсти. Зак почему-то посторонился от Тори и от меня. А мы с пилигримом остались не подвижны.

– Кем ты говоришь хочешь стать, Тори? Магом Равновесия? Послушайте, Элонзо, а может быть так, что у нас в повозке сидит сразу два Валтрола? – Зак как-то побледнел и на его лбу проступил пот.

– Да брось ты, эти сопляки нам с тобой в подметки не годятся. Хотя... Может ты и прав, вот смеху то будет, – Но даже не смотря на лицо мага можно было почувствовать его страх.

– Тори, послушай мне кажется или на нас как-то не так смотрят. Ладно ты, но я то тут причем?

– Не знаю, Милисент, но у меня не хорошее предчувствие насчет этих двух, – и его пробила дрожь, а меня следом за ним.

– На что ты намекаешь?

– Просто, когда от старика веет страхом, это всего лишь иллюзия. Этот старик явно что-то задумал. Когда это было в последний раз я получил по башке тяжеленной палкой.

– Думаешь Зак такой же?

– Неуверен.

Дальше мы не разговаривали, мы пытались вслушаться в разговор Элонзо и Зака, но они как на зло перешли на язык Виви, который понимают только те к кому направлены слова. Поэтому нам пришлось о них забыть, прижавшись друг к другу и укутавшись в фиолетовую мантию Тори и стали смотреть, как садится солнце и появляются звезды, да это была волшебная картина. Ярко алое солнце засыпало в мягких и душистых травах, от его жара по всей округе пахло нежными ароматами ромашки и полыни, а на небе зажигались звезды одна за одной. И в конце концов настала тихая безлунная ночь. От прикосновенья наших тел и соломы на которой мы сидели повеяло теплом и нас накрыл приятный и теплый сон.

2 ГЛАВА Слезы Луны.

Торисент и Милисент крепко спали, а старый маг и неугомонный Виви сидели обсуждали тактику обучения этих двоих. Поскольку стало очевидно, что их окружают пилигримы которым суждено стать великими:

– Ты так и не рассказал нам о своем тайном друге? – старик был серьезен.

– Помнишь сказку о плачущем воине? Так вот этот воин мой друг Локард . он завязал с боями и осел. Построил себе таверну, стал знатным.

– Ты же говоришь о Воине который оплакивал всех тех кого убил и даже содержа семью одного из разбойников? Да это был великий воин. Послушай, Зак, сколько мы уже вместе, а я так и не могу понять где я тебя видел раньше?

– Наконец-то малыши вместе, – Зак смотрел на детей спавших за спиной, – как долго они не виделись даже вспомнить друг друга не могут.

– Подожди, ты на что намекаешь? Не хочешь ли ты сказать, что они действительно потерянные братья?

– Братья слишком громко сказано, они росли вместе да, но они не брат и сестра. Помнишь старик семейство пилигрим состояло из двух кланов. Клана воды – это дом Милисент, и племя огня – Это дом Тори. Еще до их рождения эти дети были помолвлены, а после рождения их растили вместе в старом поместье в на границе с порогом. На этих детей было положено все, но после случилось то, что порог начал движение. А в королевском дворце, где ты как раз обучался, произошло нападение на мать Милисент. И Валтрол пал, Милисент в этот момент отправилась в мир людей, но получилось так, что портал запечатал ее воспоминания. А когда король решил что время пришло я ее забрал домой. Она потеряла память, и не знает того что их ждет, поэтому ты тоже молчи. Они сами должны вспомнить, это будет нашей тайной.

– Да уж не знал, что этот малыш так знаменит. Выходит ты вернул им имена и теперь они должны вспомнить все. Ты хитер Зак, даже очень, теперь ясно почему нас преследуют стражники проклятых столов.

– Мы покинули город довольно давно, предлагаю остановится у того дерева, я жутко голоден, да и ребята начали замерзать.

– Отдых нам всем не повредит, а особенно у огня. Я бы о многом хотел тебя расспросить, но мои кости болят так, что лучше я пойду спать, – старик уснул.

Ночь была очень спокойна, сверчки тянули свою песенку, ветерок убаюкивал травы, а звезды светили ярче обычного приветствуя под своим одеялом маленьких, но великих друзей. Только звезды способны видеть больше остальных, и поэтому они радовались последним дням своего существования. Все проходит и не возвращается, нужда наслаждаться прекрасным мгновением склонила ко сну даже Зака.

И вот начало светать, ночь миновала бесследно, а звезды покинули небо еще на один день.

Однако не все наслаждались приятными снами и уединением ночи. Милисент проснулась в холодном поту, и своим вскриком переполошила всех остальных.

– Что...что случилось? – Пробиваясь сквозь сон спросил Тори.

– Много... Очень много! – Бедняжка Милисент плакала и смотрела на свои руки, ее охватила истерика, – Это немыслимо. Много, очень много...

– Все будит хорошо, – прижимал к груди и гладил волосы успокаивая ее Тори, – Расскажи мне, что случилось?

– Много, очень много...крови на моих руках, это реки крови, они текли вязкой и воющей струной, а ты плыл, плыл пытался меня поймать, а я...я тебя убила. Я не хотела, – она уткнулась в него и ничего больше не говорила, ее переполнял страх. Дрожь ее тела перетекла и в него теперь они оба боялись. И не отрываясь друг от друга ловили нить которую держали, страх потерять друга вот чего боялась бедная Милисент. А что еще нужно маленькому беззащитному человеку.

– Нет, ты меня не убила и не убьешь, это просто сон. Забудь, я всегда буду рядом и никогда не отпущу.

– Почему ты так говоришь? – она подняла на него заплаканные глаза.

– Я не знаю. Моя мама всегда так говорила моей маленькой сестренке, когда она плакала.

– Знаешь, я где-то это уже слышала? – К щекам Милисент подбежала кровь и она покраснела, а вслед за ней покраснел и Тори, – Прости, спасибо тебе за то что возишься со мной.

– Да не за что мне в радость. Но пообещай, что будешь сильной.

– Обещаю, – Поклялась она, Тори подарил ей улыбку и вытер слезы с лица.

Необычное пробуждение Милисент застало врасплох только Тори, а Зак и Элонзо уже давно не спали.

– Что стряслось? – Спросил маг, когда ребята слезли с повозки.

– Просто страшный сон, – Ответил юноша усаживая девушку к огню.

– Что тебе снилось? – Не унимался маг.

– Кровь и убийство... мое, – Раздраженно отвечал парень, – Еще одно слово про сон, я из тебя вазу слеплю.

– У тебя не получится, я старше и опытней малыш, – Магу доставляло удовольствие издеваться над пилигримом.

– Нам пора в путь, осталось совсем чуть-чуть. Как только доберемся до Долины Дождей, нас встретят, – Не понимая кто их встретит Парень даже подавился и с подозрением на предательство уставился на Виви, – Тори не смотри на меня так, хоть ты и пилигрим, но врятли знаешь, что такое голубиная почта, а тем более заколдованная узами родства или как в нашем случае узами дружбы. Я обещаю как только заведешь дальних друзей. Я тебя обязательно научу, – С ехидной улыбкой отвертелся Зак

Через час путники отправились дальше. Тори сел впереди рядом с Элонзо, а Милисент и Зак сели в другом конце повозки. Безмолвная степь говорила о жарком дне, который уже приближался. Солнце входило в зенит и начинал свои жаркие танцы. Сухой воздух был парой солнцу в этом страстном и жарком танго. Замерло время, замер ветер, замерла сама жизнь, и лишь старая лошадь тянула повозку, заставляя время тянутся нескончаемой нитью.

Цель пути у путешественников стала одной, но разговоры у каждой пары были свои.

Тори обратился к учителю:

– Ты уверен, что сможешь научить Милисент мастерству?

– Но я же научил тебя. Лучше ты мне скажи, правда ничего не помнишь о том дне, ну когда пропала твоя сестренка, и о том что было до этого?

– А что? Нет, понимаешь хоть мне и было десять, я толком не помню, а особенно о сестре, я не помню цвета ее глаз и черт лица, хотя смотрел на нее постоянно. Помню только, что у нее были косички, она любила лазать по деревьям, косы постоянно торчали в разные стороны, из них торчали листочки и веточки. Я помню до малейших подробностей отца, он часто сажал сестру на плечи, меня хватал подмышку и нес домой на ужин. Помню маму, у нее были мягкие и теплые руки, от нее пахло пирогами и шалфеем. Зимой она меня учила кататься на коньках. Но вот чего я не понимаю, почему я мало помню о сестре в зимние периоды, или не помню чтобы мама заплетала ей косички. Еще помню, одного человека который был с нами последний год, сестре было уже пять, а мне десять. У него были торчащие в разные стороны волосы, и сестра по ночам раскрашивала их красками. Помню еще, что этот человек забрал нас, когда на дом напали и начался пожар. Мы пришли на "Землю Звезд", но и там были эти люди которые напали на наш дом. Помню еще, что тот человек был добр, он сказал о том, что это игра. Я абсолютно всем должен был говорить, что он мой отец. И то что мы едем поступать в школу, а отец и сестра будут меня навещать. Он был другом отца и должен был стать моим наставником. Но все равно он и сестра погибли, я пошел за мороженым, а они сидели в повозке, когда она загорелась. А что было дальше я не помню. Помню только как встретил тебя.

– Неужели ты не помнишь, как звали сестру и тебя?

– Я не помню полного имени сестры, я называл ее Листик, из-за ее любви к деревьям. А своего имени хоть убей не помню. Но нынешнее имя мне кажется родным, такого раньше не было, наверное меня так и звали. Странно все это.

– Да уж.

– Теперь ты ответь. Мне всегда было интересно. Ты говорил о том, что драконы не имеют собственной магии, а раз ты дракон, как ты мог обучаться на "Земле Звезд"? Учти, отговорки, что ты упал в детстве в чан с магическими вещами и поглотил всю энергию предметов до последней капли не принимаются.

– Хорошо, хорошо признаюсь, я не совсем дракон. Мой отец дракон, а мать была...

– Кем?

– Эльфом. Поэтому я унаследовал магию от матери, способность к перевоплощению и поглощению магии от отца. Ну раз играем в вопрос ответ, малыш, ответь: как ты относишься к нашей милой напарнице? – И старикашка искоса глянул на парня и вроде улыбнулся. Но парень ничего не ответил, а лишь залился краской.

А в тоже время Милисент и Зак вели разговор о страшной ночи бедной девушки:

– Милисент, расскажи мне о своем сне. Мне кажется или ты не все рассказала Тори? – Зак обеспокоенно посмотрел на подругу,

– Да, это так. Я не смогла ему сказать всей правды. Я постараюсь тебе рассказать все. Мне снилось, что я стою на краю обрыва меня кто-то толкнул и я камнем полетела вниз, мне такое часто снилось, но сон обычно обрывался не успевала я долететь до конца. А вчера все же долетела, я упала в реку. Течение меня подхватило я начала тонуть. Но я увидела, что Тори прыгнул следом и пытался меня спасти. Пыталась изо всех сил, я боролась с течением и плыла к нему. Но вдруг меня кто-то позвал с другой стороны, моим старым именем. Я увидела человека в черном плаще, красной рубахе, на поясе его черных брюк висел серебренный кинжал, в руках серебренный жезл. Но вокруг его силуэта обвивалась дымчатая змея, он протянул мне руку. Внутри все кричало, что это ловушка, опасность, но тело меня не слушалось и я подала ему руку. Он меня вытащил, а после повернул лицом к Тори и вложил в руки лук. С глаз катились слезы мне было противно, но руки натянули тетиву и выпустили стрелу, стало жутко больно, он камнем пал на дно, вода в реке стала кровью. Страшный человек зачерпнул в плошку этой воды, холодными и липкими руками взял меня за подбородок, поднес плошку к губам, но на этот раз губы послушали меня, – На глаза девочки проступили слезы, – Но это чудовище, взяло меня за нижнюю челюсть и пальцами со всей силы надавил на скулы, поначалу я сопротивлялась, но он оказался сильнее меня. Я поддалась, он запрокинул мою голову и начал вливать жидкость. Жидкость текла, вливалась в меня обжигающим потоком. Не знаю как точно можно описать эту боль вонзившуюся в тело, я окаменела. А человек смотрел в мои глаза, своим безжалостным видом и пустыми как тьма глазницами. Он приблизился, и то что он сказал я буду помнить вечно: "Теперь ты не убежишь от меня. Твое проклятое сердечко всегда будет принадлежать мне". Его змея зашевелилась и прильнула ко мне, обвилась по телу и вонзилась в сердце. Боль снова окутала тело, и я увидела свет, а за тем проснулась.

Девочка перепугано смотрела на Зака и искала поддержку. Виви обнял девушку, погладил по голове, предложил носовой платок:

– Тебе не позавидуешь после такого. Твои воспоминания ищут дорогу к тебе, – Таинственным голосом произнес Виви, – Мне кажется, это не картина будущего, а наверняка обычный зов желудка. Мне на голодный желудок тоже всякая дрянь в голову лезет, – Зак беззаботно откинулся на спину, но его метод отвлечения подействовал. Милисент не удержавшись расхохоталась, а после внезапно закричала так, что подскочили все:

– ВИШНЯ!

– Ты чего? – Виви держался за сердце и очень часто дышал.

– Ты знаешь как давно я не ела вишню. Когда мы с тобой начали путь, там была зима, а здесь я торчу порядком около двух месяцев. Это обидно, когда о тебе заботятся, но не фруктов, не ягод не дают, и к тому же, – Девушка улыбнулась, сложила кулаки вместе, зажмурила глаза, – Я вредина и с места не сдвинусь пока мы не наберем вон ту большую корзину вишни полную преполную, – Спрыгнула на землю и побежала к дереву.

– Что случилось? – прибежал взъерошенный Торисент.

– Она сошла сума! Только что рыдала, а потом как закричит: "ВИШНЯ!". И говорит, что с места не сдвинется пока не наберем вон ту корзину вишней. И убежала к дереву.

– Давай корзину, – В глазах парня загорелась ярость, – Она бывает так похожа на мою сестру, что лучше я сделаю как она говорит. Нежели буду спорить. Но когда поедем, – Он злобно улыбнулся, – Я отомщу. Да старик хотел с тобой поговорить.

Торисент схватил корзину и побежал к девушке.

– Ты что решила всех до ступора довести?

– Нет, просто ты, мужлан, не понимаешь, каково это быть единственной девушкой в компании, и не удовлетворять потребности молодого организма. Разве ты не заметил, какая я бледная, мне просто необходимы витамины, – и в Тори полетела горсть вишни.

– Я не мужлан, – надулся Тори, когда Милисент на него посмотрела. На что девушка показала ему язык, – Стой здесь, я залезу на дерево и наберу с верху.

– Зачем я и сама справлюсь. Не такая я и рохля какой ты меня считаешь, – Сказала девушка и как обезьяна полезла наверх, и вообще хватит надомной трястись, я же не ваза китайская и не торба писаная. Я может и девушка, но я однако сильная, вон как меня долбануло, когда мы с Заком прилетели, и ничего жива. Кто из нас рохля, так это ты. И вообще у меня такое впечатление, что я одна не в курсе что происходит и кто я такая, а это напрягает, – Милисент сделала паузу, но после пришла к выводу, что вроде все сказала, а к этому времени и набрала целую корзину, – Все готово держи крепко.

– Я держу, держу, а ты сама-то слезешь? Понял, молчи. Вот тебе и день рожденье, двадцать один год живу на свете, а таких неугомонных впервые вижу. Мало того, что без подарка, так еще и обругала.

– Что! – Только и успела сказать Милисент, как не удержалась и рухнула на именинника.

– Ну вот вам и подарок с неба, – прокряхтел Тори, когда спихнул и себя девчонку и осмотрел ее на раны, – Листик, я же говорил осторожно, ты вечно падаешь, когда слазишь. И, как на зло, всегда на меня, – Тори и не заметил как оговорился.

– Но ты же поймал меня. И какой ты молодец, что вишню отложил, – Милисент всмотрелась в его лицо, – Ой, ты ранен. У тебя вся голова в крови.

– Да нет, пустяки, просто царапина, – Сказал пилигрим и рухнул в обморок.

Старик и Виви перенесли пострадавшего в повозку, наложили заклинание заживления и оставили Милисент заботится о жертве неудачного паллета. Он толи спал, толи был в обмороке, но его вид, и без того бледный, был холоден. По телу Милисент бегали мурашки, она боялась, но чего именно не понимала: толи из-за того, что нагрубила и искалечила парня, толи из-за того, что он старше, что у него день рождения, а этот дрыщ не тянет на парня которому двадцать один. Этот вывод привел ее к непроизвольному смешку:

– Какой же ты хилый. Вот кто о ком, спрашивается, должен заботится? – Спросила у бесчувственного тела Милисент, и отвернулась к корзине, стала отбирать самые лучшие вишни, чтобы после вымолить прощения.

– Конечно я о тебе, – Простонало тело, хватаясь за ребра.

– Очнулся! – обрадовалась преступница и обняла Тори.

– Ты меня задушишь, – Протестовал парень снимая с шеи Милисент, – Вот видишь к чему приводят твои выходки. Для начала по деревьям лазать научись, а потом протестуй об остановке.

– Ну я же не специально, ты сам виноват. О таких вещах нужно сразу предупреждать. А то: "У меня день рождения, а ты мелюзга меня не поздравляешь!" – Перекривляла друга Милисент, – И с каких это пор я в листок превратилась?

– Ты это о чем?

– Ну когда я свалилась, ты меня листком назвал.

– Не листок, а Листик: я так сестру называл, когда она по деревьям лазила.

– И что постоянно падала? А меня папа Обезьянкой Мими называл, а после говорил что я пилотом буду, из-за любви к полетам... особенно с деревьев.

И они оба погрузились в воспоминания. Но любопытство взяло верх над Милисент:

– А как она выглядела? А сколько ей лет было, когда она по деревьям лазать научилась?

– Ей три года было. У нее были косички заплетенные в зеленую ленту, и эту прическу она не меняла. А еще однажды она, когда с дерева летела, поцарапала руку очень сильно, на запястье, и у нее там шрам остался в виде браслета. И все.

– Ты ее не помнишь? Бедняжка, – Девушка жалостливым видом посмотрела на Тори и как-то искоса посмотрела на свою руку, – А я тоже ну ничего не помню, о своих родителях.

– Как, Зак же говорил, что ты так плакала когда с ними прощалась? – Искренне удивился пострадавший.

– Это мои приемные родители. Они меня нашли на улице. Вот с тех пор я помню, что мне было пять лет, что меня зовут Мими и что я потерялась. Да и еще я искала дядю с зелеными волосами, но кто он такой я не помню. А Дарья и Влад меня вырастили как родную, они не могут иметь детей, а я как ангел появилась в их жизни. Я их очень люблю. Когда Зак забирал меня, Влад даже нож из своей любимой коллекции отдал, – Милисент достала из кармана ножичек, – Когда он появился в коллекции, я часто покушалась на него. Мне навились такие штуки.

– Странная ты, может я тоже знал дядьку с зелеными торчащими волосами, правда они у него то зеленые, то желтые, то красные были, то еще какие-нибудь. У моего отца друг был, он должен был стать моим наставником, а сестре он не нравился почему-то, вот она всячески над ним и издевалась, – Тори потрепал ее по волосам, даже посмеялся, но волосатый дядька его очень насторожил.

– Смешно. Ой, мы же вишню набрали. Скажи – Ааа... – И протянула к губам парня вишенку, – Ты лежи и не шевелись, а я тебя кормить буду. Голову-то тебе залечили, а вот ребра потрескались и не в какую, потому что тебе не хватает витаминов. Поэтому ты хилый и бледный.

– Слушаюсь и повинуюсь. Я предполагал тебе отомстить за вредность, но передумал, – Признался Тори сквозь сон, – Давай твоя часть наказания, станет на пару часов отмененной.

Пилигрим заснул, послушная преступница решила обдумать свой план действий, но ее внимание привлекла книжка выпавшая из плаща Тори. Милисент была девочкой образованной и знала, что читать чужие письма нельзя "Но это же не письма, а простая книга. А что если в ней написано о культуре или обычаях этого мира" думала она. Ее устремленность к познанию всего, что она не понимает взяло верх, и как бы не сопротивлялась ее вторая половина девушка открыла книгу, которая оказалась записной книжкой с заклинаниями. Она вчитывалась в каждое слово стараясь понять его со всех сторон, таким образом она изучила все заклинания и материалы по магии, которые записывал пилигрим. Но как то странно заклинания перешли в мысли Тори, а после даже девушка обнаружила творческое начало в парне, которое открыло само сердце попутчика. В противном, страдающем, ко всему безразличном парне, жил сильный человек умеющий любить и страдать, его тоже терзали вопросы. В нем жила память о ком-то кого он очень любил, чей прах до сих пор носит в плаке у сердца – память о сестре:

Может нет той боли и сражений, побед и поражений?

Ответов нет и совпадений, нет совести, нет чести?

Зачем влачить сей камень в гору?

Он не научит нас летать.

Однако все ж,

Когда леса в пожар падут,

Когда война, разруха, голод,

Вой матерей и плачь детей

Разбудит в душах наших:

Страх, одиночество . (За)

Ищу ее по теням света,

По отголоскам пустоты,

Но поздно все.

Я видел прах твой, держал его в руках.

Ношу его в платке под грудью и слезно память берегу.

И в пламени костра мне вторится заклятье,

Что перед смертью сотворила ты:

"Как бы не было тяжко крепись,

Как бы не было страшно молись.

Подмога к тебе не приметно придет!

Доверься судьбе, услышь стук сердца в суете.

Пусть я осталась где-то там.

В порыве пламени дарю тебе последний вздох.

Прошу учись, надейся, жди,

Когда как летний снег сойду я с неба.

Ворвусь как ветер у пустоту.

Верни мне душу, вот та дань, что завещаю я тебе!"

И вторили птицы тебе, пока тебя забирал закат.

Остался пепел. Ветер. Мрак.

Хочу так сильно закричать,

Но не могу. Уже иду по тени света,

Путь ученья, по завещанью, открывать.(***)

Пусть Тори и поставил к названию три звездочки, и ни разу не упомянул ни имени сестры, ни чего-то подобного, было понятно кому предназначен второй стих и самая последняя запись книжки. "Даже немного завидно, что это написано не мне" думала Милисент. Изучение книжки так увлекло девушку, что она и не заметила когда проснулся Тори. А он проснулся достаточно давно, но не предпринял ничего. Его тело все еще болело, но он наконец решил отвлечь шпиона:

– Я не помню, что разрешал тебе копаться в моих вещах, – Огрызнулся Тори.

– Прости. Я не копалась в твоих вещах, а книжка сама выпала, вот я и подумала, что это просто какие-нибудь рассказы, – Милисент было очень стыдно за свой проступок.

– Сама выпала говоришь, а как с самочувствием нигде не болит? – Пилигрим был зол, но поверил девушке.

– Нет. А что-то должно болеть?

– Я уже говорил, что ты странная? Мало того, что ты вызываешь у вех такое искреннее доверие, так и все мои заклинания рушатся, когда ты рядом.

– Я не понимаю.

– На моей книге лежало заклинание. А ты мало того, что открыла так еще и прочла ее всю. Почему так складывается, что ты без пары исключений похожа на мою сестру? Почему ты... – Но покраснев он не стал договаривать.

– Прости, я больше не буду. Честное слово, все свои странности буду держать в себе.

– Ненужно так сильно все прятать. Нам нужно научиться контролировать твои силы.

– Нам нужно? – Ехидно переспросила Милисент.

– Неважно. Я тут подумал, а может тебе покороче использовать имя, может тебя называть Мими, по старому.

– Не знаю правильно ли это, но мне нравится твоя идея, – Задумалась девушка, а Тори начал садится несмотря на строжайший запрет, – Эй, ты чего творишь тебе нельзя ты слаб.

– Да ты в меня уже столько вишни напихала, что еще чуть-чуть и я сам вишней стану. Все в порядке не переживай. Что это у тебя на виске?

– Где? Ой, царапина наверное зацепилась пока падала, жить буду, – Мими смутилась.

– Тебе не идут царапины давай подлечу, – И пилигрим холодной ладошкой провел ей по лицу, заживляя царапинку, но недостаток сил выдал его с потрохами на Тори напал озноб.

– И ты мне говоришь, что здоров. Тебя же трясет и руки у тебя холодные. Вот накинь одеяло, – Девушка взяла одеяло и укрывала парня, когда повозка наскочила на камень и они оказались нос к носу. Они не шевелились этот миг заворожил их.

– У тебя красивые глаза, а я не разу не замечала в них отражения такой большой души. Странно не так ли, я знаю тебя всего ничего, а такое впечатление, что всю жизнь. И всегда так тепло внутри когда ты рядом, – Девушка села напротив, но не смогла оторвать взгляда от его глубоких глаз.

– Ты такая добрая. Поэтому к тебе все тепло относятся. Это в твоих глазах отражается огромная душа, я полюбил тебя как свою маленькую сестренку.

– Я боюсь, боюсь потерять нечто важное, но не могу понять что. Ты слаб тебе нужно поспать.

– Нет не нужно. А ладно стану огромной вишней, – Махнул рукой парень в мгновение ока оказался лежащим на ногах Мими с открытым ртом и глазами бедного котенка.

День пошел на исход, а путники въехав на территорию долины дождей, пристроились, после привала, к небольшому каравану повозок. Стали появляться звезды где-то под тяжелыми тучами. Надвигалась гроза, такие ненужные раскаты без молний, непрерывно бушующий ветер рвущий тучи в клочья. Последние отголоски неба легли под одеяло, где-то в дали появились молнии, а дождь ласково пал на ладони земли. Любовь в природе такое редкое явление. Дождь не бил, он нежно обволакивал шелковой вуалью, земля жадно пила воду, как самые страстные и горячие признания в любви и поцелуи. Змеевидные молнии шептали о чем-то прекрасном.

Природа возрождалась, словно самое прекрасное дитя которое выносила самая счастливая и исстрадавшаяся мать. Возрождение феникса волнующе, но рождение новой жизни, куда более завораживающее событие.

На пути показались огни города рыцарей и драконов, город соблазнов и интриг, город в котором поселился великий плачущий воин Локард, старинный друг Зака и детишек пилигримов. Город Гоства славится всевозможными соблазнами, а именно: морями самого вкуснейшего вина, игровых заведений, доступных женщин и аферистов. Гоства горел разными вывесками и гирляндами, огнями и мишурой.

Тори этот город знал, он здесь бывал и раньше. Он вкушал все плоды этого города и не раз влезал в различные авантюры, но это было все в прошлом, ну или почти все. Его глаза горели желанием, а тело не могло дождаться когда они наконец приедут. В этом месте полно забегаловок и таверн, но больше всего Тори хотелось увидеть старого друга. Мысли об ответственности и друзьях таяли с каждым метром.

Если вы хоть рас попадали в распутные объятья, вам не забыть сладкий запах порока и мускатный привкус страсти. Именно так можно описать весь ассортимент предлагаемый в этом городе. Жизнь начиналась в этом городе с наступлением ночи. Мысли о приличии населения не возникает, каждый в буквальном смысле наживает состояние благодаря тем талантам, что дала мать природа: хитрость, жульничество, сила, тело, слова, помыслы и множество коварства; каждый зарабатывает как может.

– Странное место, почему-то оно мне противно, – Я говорила сама с собой, в животе тянуло гадкое чувство отвращения.

Я взглянула на Тори, да бы поделиться с ним ощущениями. Но эти мысли улетучились, его лицо оно было ужасно, оно желало соблазнов этого места. Его тело прибывало в напряжении, а глаза теряли ту глубину что я видела раньше. Чувство отвращения рвотной массой встало комом в горле. Меня как ударом отодвинуло от него.

Наша повозка притормозила у какой-то гостиницы. На вид роскошной и дорогой, но на сути тот же притон, что и другие места здесь.

Тори выпрыгнул из повозки и предложил руку помощи, которую я проигнорировала. Войдя во внутрь здания, я поняла что была права.

– Подождите меня здесь, я найду владельца и узнаю в какие комнаты нам идти, – Только и сказал Зак.

Его не было около получаса, мучительного для меня. Отвращение меня переполняло. Но моим страданиям пришел конец, когда Зак подошел к нам с довольным лицом и связкой ключей.

– Нам повезло мой друг владелец этой гостиницы и наши поиски наконец закончились, теперь можно передохнуть, – Он был доволен, – Итак, Тори и Мими, ваши комнаты объединены одним балконом вот ключи, – Он протянул нам два ключа, – Сами решайте где чья, вам на третий этаж.

Я взяла оба ключа, схватила сумку и пошла на верх, мне противно оставаться здесь, но делать нечего. И только подойдя к двери я почувствовала что меня кто-то держит за локоть. Это оказался Тори, он недоуменно смотрел на меня и не понимал. Ярость меня переполняла и укротить ее я не могла.

– Мими, что с тобой? – Он спросил, а я поняла, что повода как такового нет, что теперь все нужно объяснять.

– Ничего, – Я была груба, – Просто устала. Тебе какую комнату, – Но решить ему я не дала.

Всунув ему в руки ключ, я открыла вторую дверь и вошла, захлопнув дверь перед носом Тори, впервые за вечер смогла вздохнуть покойно.

Комната была просторной, стены выполненные в светлых тонах, контрастная ей мебель. Эта комната состояла из двух комнат. Спальни и центральной, а так же ванной и балкона-лоджии, общей с Тори. Но спальня и центральная гостиная были выполнены в единой текстуре контрастов. Но если в гостиной стены были цвета персик, то в спальне стены были белыми. Если в гостиной мебель была красной, а картина изображала закат, то в спальне стояла дубовая практически черная, огромная кровать, ей в тон было и постельное белье черное, как волосы Тори, а картина изображала зимнюю ночь.

Вероятно нам достались номера люкс, во мне возникло желание посмотреть на комнату Тори, но вспомнив его глаза, которые не менялись с момента въезда в этот город, меня снова посетило чувство отвращения. Я продолжила осмотр комнат.

Ванная, это меня волнует всегда больше всего прочего, оказалась лучше моих представлений. Синие мраморные стены и пол, белоснежная огромная ванна золотые узорные канты на зеркалах, их было три, и темно-синий с белой лилией на груди махровый халат.

Не смотря на то что этот мир выглядел средневековым, но все блага современности электричество и водопровод здесь присутствовали. Но пусть никакой техники здесь не было, она и не нужна была, в спальне стоял огромный книжный шкаф, в котором было достаточно книг, чтобы не умереть со скуки.

Мое сердце понемногу начало таять, после горячей ванной и досконального осмотра комнаты. Потеплее укутавшись к махровый халат я отважилась и вышла на балкон.

Он смотрел не на тот ужасный город, а в темноту, в ночные очертания сада и гор в дали. После дождя воздух был мягким и сладким, как мягкое пирожное, после дождя не так много времени прошло, но небо было ясным светила огромная и полная луна. Все внутри вернулось в привычную гармонию.