Текст книги "Я рядом с тобой (СИ)"

Автор книги: Анастасия Романова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

========== – I – ==========

«Это немного забавно, это чувство внутри,

Я не из тех, кто может легко скрывать:

Как прекрасна жизнь, когда ты рядом со мной».

Прекрасная, очаровательная, она снова присела рядом с ним на крыльце загородного дома, приобретённого Томасом ещё несколько лет назад. Таинственная незнакомка отбросила волосы за спину, и разметавшиеся кудрявые пряди, будто покрывало упали ей на плечи, переливаясь на солнце, как расплавленное золото. Девушка прикрыла лицо ладошкой и улыбнулась мужчине настолько мягкой и приветливой улыбкой, что Том не смог не ответить ей тем же. Он почувствовал, как всем своим существом тянется к прекрасной незнакомке, восседавшей рядом с ним и наслаждавшейся закатом, купающейся в лучах заходящего солнца. Багровые облака сгущались на горизонте, будто выскальзывали из-за густой лесной чащи, расплывались по небосводу, очаровывали и завораживали своей неописуемой красотой. И Том не знал, чем он любуется больше: непередаваемыми летними сумерками, будоражащими душу, или же прекрасной девушкой, с которой разделял бесценные минуты своего одиночества.

– Том… – тихо заговорила она, поворачиваясь к мужчине. – Как прошёл твой день, мой милый Томас?

– Ты знаешь, – мягким голосом ответил он, протягивая руку и сжимая хрупкую ладошку своими длинными пальцами.

– Я вижу грусть в твоих глазах… – прошептала девушка, а на её красивом, идеальном лице отразилось волнение.

Том вздохнул полной грудью и с нескрываемой нежностью посмотрел на свою таинственную спутницу, словно ему впервые представился шанс насладиться её неподдельной, истиной красотой: выразительные голубые глаза, явно очерченные скулы, высокий излом бровей, изящный нос и полные губы. Наверное, мужчина мог наслаждаться ею бесконечно, провести всю жизнь рядом, если бы не одно увесистое «но» – эта девушка была всего лишь плодом его воображения. Том даже имени её не знал, и каждым утром просыпался с чувством огромного душевного опустошения, словно с приближением реальности умирала часть его самого.

– Кто ты? – спросил он однажды, когда сон повторился, и незнакомка присела рядом с ним на крыльцо того же дома, подставляя лицо навстречу угасающему солнцу. – Откуда я тебя знаю?

– Ты всегда разговариваешь со мной, мой милый Томас, – призналась девушка, скользя пальчиками по длинному подолу своего голубого платья. За многие месяцы повторяющегося сна, мужчина успел разглядеть его до мелочей, запомнить каждый шов на летящей ткани, сотканной, словно из воздуха. – Ты успокаиваешь меня, даёшь силы двигаться дальше. За последние пять месяцев я воспарила духом. Это ты подарил мне новую жизнь.

– Ты можешь рассказать мне о том, кто ты? – с надеждой спросил Том, пододвигаясь ближе к своей таинственной собеседнице и осторожно прикасаясь пальцами к её чётко очерченным скулам.

Но вместо ответа девушка начинала медленно исчезать, растворяться в воздухе. Томас пытался обнять её, схватить за руку и удержать рядом с собой, но время неумолимо. Рассвет уже вступил в свои права, солнце поднималось над горизонтом, но там, во сне, все казалось настолько сказочным и непоколебимым, ровно до тех пор, пока мужчина не осознавал, что бредит и не просыпался в постели, на которую свалился прошлым вечером, после тяжёлого рабочего дня.

***

– Как часто она снится вам? – спросил высокий и коренастый мужчина, облачённый в просторную одежду. Он не спеша расхаживал по своему кабинету и постоянно поправлял очки на переносице, раздумывая над рассказом своего пациента, который предпочёл присесть в кресло, вместо того, чтобы удобнее устроиться на кушетке, а затем спокойно поведать свою странную историю.

– Каждую ночь, – уверенно ответил Том, взволнованно переплетая пальцы, часто касаясь ими лица, или постукивая по коленям.

– Без исключений? – уточнил доктор Шепард, замирая на одном месте и поглядывая на пациента исподлобья.

– Да.

Том выдержал взгляд доктора, который, казалось, находился в крайнем замешательстве и никак не мог объяснить то, что происходило с Хиддлстоном.

– Хорошо… – протянул Шепард, возвращаясь к столу и присаживаясь на свой высокий стул. – Давайте мы с вами поговорим об этом немного подробнее, что скажите?

– Я готов обсудить мою проблему, если вы сможете помочь, – согласился Томас, попутно расстёгивая пуговицы на манжетах и закатывая рукава по самые локти. – Выпишите мне какие-нибудь таблетки, что там у вас есть?

– Мы попробуем одну терапию, но для начала я должен знать все подробности ваших странных сновидений. Вы готовы начать?

– Да, давайте приступим. – Том потёр кончиками пальцев подбородок, припоминая минувшую ночь, когда таинственная незнакомка снова посетила его сон. – По правде говоря, я даже не знаю с чего именно начать…

– Как давно вы впервые увидели эту девушку во сне, мистер Хиддлстон? – пришел на помощь доктор Шепард, опираясь локтями о стол и внимательно наблюдая за тем, как его пациент изучает глазами свои скрещённые ладони.

– Прошлой осенью, – припомнил Том, и внезапно снова почувствовал странное волнение, расползающееся по грудной клетке. Это ощущение он ни с чем не мог спутать. И так всегда происходило, если Хиддлстон задумывался о своей «тайной девушке», в которую, казалось, был уже давно влюблён.

– Вы переживали стресс, или какие-то драматические события, способствующие этим снам?

– Нет…

Томас нахмурился и оперся подбородком о свою ладонь. Перед его глазами пролетали воспоминания. В последнее время он всё меньше высыпался, хотя и старался проводить во сне как можно больше времени. Стоило ли отрицать, что рядом с таинственной незнакомкой Том чувствовал себя куда спокойнее и комфортнее, чем на этой самой кушетке в ту или иную минуту. Но каково же это, признаваться совершенно постороннему человеку в собственных фантазиях? Разве сновидения способны конфликтовать с реальностью? Томас не знал ответа, но на подсознательном уровне понимал, что каждой клеточкой души тянется к неизвестной девушке, с нетерпением ждёт наступления ночи, чтобы закрыть глаза и поговорить с незнакомкой, рассказать о своих страхах, поделиться проблемами и маленькими радостями. Том, словно поделил свою жизнь на две половины, и теперь не мог понять, какая из них ему ближе.

========== – II – ==========

– На ней надето лёгкое платье… – прошептал Томас, пробегая пальцами по изгибу своего плетёного кресла и поднимая глаза на алые языки пламени, пляшущие в камине напротив. – Ты знаешь, она необыкновенная, но…

«Что?» – раздался тихий голос в голове, нашептывающий ему о далёких мирах и неизведанных глубинах, в недра которых Тому не терпелось погрузиться.

Хиддлстон усмехнулся и протёр лицо руками. Он так и просидел в одиночестве ещё несколько минут, старательно репетируя свой рассказ. Завтра утром Том снова отправится на приём к доктору Шепарду и заберёт свои лекарства. Возможно, они помогут ему избавиться от странных снов, будоражащих душу, и он навсегда попрощается со своей тайной спутницей.

Но кто она и откуда? Томас не знал. Он просто чувствовал, что вместе с прекрасной и таинственной девушкой неминуемо потеряет часть себя. Она растворится во мраке бесконечных и, казалось бы, незыблемых снов, но что у него останется, когда её не станет?

«Только обнаружив своё истинное предназначение, ты начинаешь не существовать, а жить в этом мире…»

Реальность слишком непостоянна, она расплывчата и двулика!

Томас покачал головой, а потом, наконец, закрыл глаза и откинулся на спинку своего мягкого и такого уютного кресла. Быть может, если существует хоть малая доля вероятности того, что его таинственная леди не плод воображения, а совершенно реальная девушка, есть смысл попытаться отыскать её?

«Я всегда рядом, Томас… – прошептала прекрасная незнакомка, и он почувствовал прикосновения влажных губ к своей щетинистой и осунувшейся щеке. – Чтобы ты не выбрал, я откликнусь на твой зов. Тебе стоит лишь прошептать моё имя…»

– Но я не знаю, как тебя зовут, – тихо пробурчал Том себе под нос, балансируя где-то на грани между сном и реальностью.

Ему показалось, что незнакомка ответила, однако, он не смог ни слова разобрать.

Таинственная тишина опустилась на мужские плечи, тяжким грузом провисая на ключицах. Томасу показалось, будто он отрывается от земли, поднимается куда-то высоко, а границы его разума расширяются, выбираются из своих оков. Сновидения овладевали им постепенно, пробирались в разум из самых глубоких уголков его подсознания.

«Сознание первично, а материя вторична».

– Моё имя…

– Скажи мне! – в сердцах попросил Том, но очередная попытка завершилась неминуемым провалом.

Она не сказала. Он не услышал. А крыльцо той ночью пустовало. Они не встретились вновь. Затерялись среди множества дверей, ведущих в пустоту.

***

– Вы уверены, что эти антидепрессанты помогут избавиться от странных сновидений? – уточнил Том, внимательным взглядом изучая темно-красные пилюли, которые только что вытащил из плотной двойной упаковки.

– Вне всяких сомнений, эти лекарства лишат вас видений, а также подарят крепкий и здоровый сон, – уверял доктор Шепард, с нескрываемым интересом наблюдая за своим пациентом. – Результат будет заметен почти сразу. Вы и сами в этом убедитесь.

– Ну что же, хорошо, – неуверенно протянул Томас. Он задержал беглый взгляд на одной из пилюль, а затем быстро проглотил, едва поморщившись от неприятного привкуса. – Проверим, как дело пойдет.

Доктор Шепард утвердительно кивнул и лёгким взмахом руки предложил своему пациенту присесть на уже знакомую кушетку.

– А теперь давайте немного поговорим. – Он внимательно посмотрел на Тома, неохотно опустившегося на край твёрдого сидения. – Поделитесь, что чувствуете сейчас.

– Разве это поможет? – с легкой безысходностью уточнил мужчина, но от доктора не ускользнуло, как глаза его затуманились.

Томас вновь углубился в себя, занервничал, и даже скрестил руки на груди, тщетно пытаясь подавить истинные эмоции, но от судьбы не убежать, не скрыться. Это невозможно. И он понимал, осознавал, отчаянно, уже в который раз, пытался разобраться в собственных фантазиях, отличить сны от реальности, но ведь и девушка существовала, по крайней мере, она приходила во снах. Да, так и было, пока он не начал сомневаться; не заставил сердце замолчать, не попытался отгородиться от мистической завесы, обратившись за помощью к специалисту.

Правда или вымысел?

Том не знал. Он так и не отважился шагнуть ещё дальше.

– У нее волосы цвета летнего заката: золотистые с легким оттенком свежего морковного сока, – мужчина протёр лицо ладонью, и почти сразу же вернул её на место, сгорбившись под неуступным натиском противоречивых мыслей, – и необычный, да, очень мелодичный голос. Знаете, доктор, если бы это оказалось сном, ничего не значащим видением… Но, нет, она настоящая, нельзя бредить на протяжении нескольких месяцев. Это ненормально.

– За вас говорит усталость, – снисходительно отозвался Шепард, прижавшись рукой ко столу позади, – это очевидно. Тяжелый график и явный недосып сыграли с вами злую шутку. Отдохните, встретьтесь с друзьями, отвлекитесь от навязчивых мыслей. И всё закончится. А еще лучше, попытайтесь наладить свои личные отношения с какой-нибудь приятной женщиной.

– Увы, но я женат на работе, – Том устало усмехнулся и пожал плечами. – Ни одна девушка в здравом уме не вынесет постоянные многочасовые перелеты и нескончаемое внимание со стороны прессы.

– Так уж и ни одна на всём белом свете? – доктор Шепард слегка наклонился вперед. – Поверьте, мистер Хиддлстон, у всех нас существуют родственные души, и когда отыщите свою, все сомнения исчезнут.

Томас лишь кивнул в ответ и снова предался уже настолько привычным размышлениям, что поначалу не сразу и заметил, как оказался посреди собственной спальни. Просторная квартира в центре Лондона. В солнечные дни, она всегда наполнялась ярким, едва ли не ослепительным светом, но в последнее время дожди участились, и, даже несмотря на панорамные окна, комнаты накрыл легкий полумрак. Слишком тихо. Иногда Том представлял, какой могла быть его жизнь: уединенной, отрешенной от внешнего мира, совсем интимной, доступной лишь для избранных, любимых и незаменимых людей. И всякий раз душа и сознание наполнялись тайным смыслом. Том чувствовал, кожей ощущал грядущие перемены. Лёгкий страх перед неизвестностью заставлял кончики пальцев на руках едва ощутимо подрагивать. Но был ли он готов?

За окном смеркалось, а Томас так и не зажег свет. Он устроился на плетёном кресле в углу уютной спальни и молча уставился на свои ладони: одна сжимала спасительную пилюлю, а другая стакан с водой. Стеклянные часы, расположенные напротив панорамного окна, громко отсчитывали секунды, которые, в свою очередь, медленно перетекали в минуты, будто уводя за собой, всё дальше в самые глубины мыслей.

– Пора, – прошептал он и, видимо, чтобы больше не оставлять даже малейшего шанса для сомнений, опустил пилюлю на язык, поспешно запив водой, осушив стакан до последней капли. – Так-то лучше.

Теперь станет легче. Наконец, у него получится выспаться…

«Но действительно ли ты нуждался в спасении?»

– Не знаю.

Том больше не думал, тряхнул голой, словно прогоняя все мысли прочь, как можно дальше не только от себя, но и из квартиры. Незнакомка, кем бы она ни была, и каким бы чудом не появлялась в его снах – это нереально и не приведет ни к чему хорошему. Да, разум твердил об этом, не переставая, но вот душа и сердце были непреклонны.

Ночь опустилась на Лондон, пробралась в каждый дом, затаилась в комнатах, и Томас заснул, лежа на спине, забросив руки за голову, впервые, за несколько месяцев, без сновидений и без неё.

«Выбор – однажды полюбив всем сердцем, душа навсегда привязывается к плоду своих желаний. Влюбиться можно дважды, но полюбить… Любовь живет лишь раз».

========== – III – ==========

«Она не пришла. Удивительно. Неужели лекарство подействовало?» – с этими мыслями Томас распахнул глаза и осмотрелся.

Дождь разошелся. Тяжелые капли без устали ударяли о стекла, пробуждая в душе странную неприятную тоску.

«Она не пришла».

Наверное, он должен был испытать облегчение, но вместо этого, откуда-то изнутри, протиснулось непонятное чувство необъяснимой пустоты, которая лишь усиливалась с каждой секундой, что Том просиживал на постели.

«Не этого ли ты желал?»

– Уже неважно.

Он выпил свежезаваренный кофе, побродил по пустынной квартире, немного постоял у окна и, прежде чем принять лекарство, вновь прикрыл глаза, припоминая золотистые волны ее солнечных кудрей. Манящий силуэт, невесомая ткань и едва уловимый аромат нежной кожи. Теперь таинственная незнакомка осталась лишь в его воспоминаниях. Это был сон – ничего больше.

Видение.

Без сомнений, здоровый сон мигом поставил мужчину на ноги, и день прошел отлично. Волшебные пилюли от видений помогли, но где-то там, в глубинах подсознания, скрежетало неизведанное чувство тревоги. Оно медленно выбиралось наружу, проскальзывало сквозь невидимые барьеры из мыслей и напускной беззаботности. Отголоски минувших месяцев. Они по-прежнему преследовали Томаса. Невиданная тоска… Ей не было конца и края! Навязчивое чувство, тревожное знамение. Незнакомка не вернулась, и вместо успокоения наступила ломка по минувшим сновидениям.

– Кажется, стало только хуже, – неохотно признался Том на очередном приеме у доктора Шепарда.

– Неужели лекарство не помогло?

– Нет, оно сработало… – он замолчал на мгновение, а затем устремил взгляд сквозь приоткрытое окно. Занавески едва заметно колыхались на ветру, точно как и ее невесомое платье. – Но мне стало неуютно в собственной квартире. Иногда создается такое ощущение, будто я пропустил нечто важное. Сплю и не вижу снов, но сердцем чувствую, что вот-вот должно произойти нечто важное. – Еще немного тишины. – А что, если это действительно случится?

Мистер Шепард нахмурился, внимательно изучая взглядом своего пациента, всерьез забеспокоившись о его моральном состоянии.

– Вы измучили себя на съемках, – подытожил доктор, ну а Том лишь пожал плечами, отчего-то больше не особо доверяя наставлениям специалиста, – отдохните, сходите куда-нибудь с друзьями, иначе ни к чему хорошему это не приведет. Вам следует избавиться от продолжительного одиночества.

Неужели? Томас еще долго припоминал его слова, изредка посмеиваясь, то ли над абсурдностью предложения, а, может, и над собой… Не важно. Больше нет, ведь он продолжил пить «волшебные» пилюли, и постепенно жизнь стала налаживаться. Нагрузив себя подготовками к спектаклю, частыми репетициями и тренировками, Том действительно стал чувствовать себя значительно лучше, и лишь слезливые капли на панорамных окнах напоминали о душевной тоске, запрятанной куда-то глубоко в грудной клетке, за ребрами, за самым сердцем. Но он редко возвращался домой при свете дня, а дождь все чаще расходился в обеденное время. Капли непрерывно скользили по окнам в одиночестве. Теперь они не заслуживали внимания.

«Я вижу грусть в твоих глазах…»

– Всё потеряно.

***

«Что есть любовь?»

А что есть жизнь? И что есть воздух?

«Любовь пробуждается в сердце и никогда не умирает».

Ему не пришлось ждать слишком долго. Старый добрый друг отворил дверь и тотчас же похлопал Тома по плечу, с широкой улыбкой призывая поскорее заходить и присоединиться за праздничным столом.

– Как же рад тебя видеть! – громко объявил Крис, подталкивая друга в гостиную. – Мы уже заждались.

– Я немного опоздал, – виновато отозвался Том и провел пальцами по всклоченным волосам.

– Да ладно, у нас тут весело, – Хемсворд махнул рукой, а затем опустил к губам, призывая прислушаться. – Караоке – воистину восхитительная вещь!

Томас улыбнулся в ответ, неспешной походкой направившись следом за другом. Сказать по правде, он не собирался присоединяться, но в последнее мгновение, будто неведомая сила привела на праздник. Он просто сел в автомобиль, и уже через тридцать минут стоял на пороге двухэтажного дома в окрестностях Джерси-Сити; взволнованный и в глубине души сбитый столку настолько внезапным порывом, словно от этого решения зависела чуть ли не вся его нынешняя жизнь.

«Вам стоит отдохнуть, встретиться с друзьями».

Наставления доктора Шепарда все-таки сыграли немаловажную роль. Томас согласился и решил провести вечер в компании не только старых, но и, возможно, новых друзей.

«Мой подарок – это моя песня, и она для тебя»¹.

Мелодичный, почти неуловимый, голос, будто легкий ветерок на закате, расплылся по комнатам и медленно выскользнул в коридор. Он застал Томаса врасплох, породив на коже волны неконтролируемой дрожи. Нет, это не было видением. Только не теперь, ведь мужчина чуть было не застыл посреди холла, стоило лишь расслышать женский голос. И провалиться ему на том сама месте, если разум вновь решил сыграть с ним злую шутку!..

«И ты можешь всем рассказать – это твоя песня,

Может быть, она простовата, но вот она готова.

Я надеюсь, ты не против, я надеюсь, ты не против,

Что я облёк в слова,

Как прекрасна жизнь, когда есть ты».

Надо же, какое странное, волнительное и непередаваемое дежавю!.. Томас посмотрел вслед Крису. Друг не обернулся и почти сразу скрылся в гостиной, однако Тому потребовалось еще немного времени, чтобы собраться с духом и встретиться лицом к лицу с непостижимой реальностью. Он почувствовал, какими тяжелыми стали ноги: они будто приросли к полу! И скольких же трудов стоило сдвинуться с места и приблизиться к заветной двери. А сердце билось так шумно, прямо в горле, почти у самых губ. Да, Том мог поклясться, что ощущал не только одышку, но и необъяснимую пульсацию в голове. Невероятное становится постижимым…

«Я сидел на крыше, и скидывал мох,

Тут-то несколько строчек и застали врасплох».

«А солнце было такое доброе,

Когда я писал эту песню,

Она для таких людей, как ты,

Благодаря которым оно движется».

И когда Том, наконец, переступил невысокий порог и оказался в гостиной, последние капли здравого смысла начисто покинули разум; они развеялись, будто дым по ветру, одарив мужчину неведомым, почти позабытым, но таким манящим теплом. Надежда и непередаваемая радость – да, он испытал все эти чувства чуть ли не одновременно, явив себе столь долгожданную истину.

Девушка. Томас впервые увидел ее у окна, в свете разноцветных гирлянд, однако и это не помешало уловить золотистый отблеск объемных кудрей, ниспадавших на обнаженные плечи, в продолжение которым струилось зеленое платье в пол. Оно опоясывало стройную фигуру, придавало незнакомке невиданную легкость…

«Прости мою забывчивость, я могу позабыть

какого цвета твои глаза: зелёные или голубые…

Как бы то ни было, что я на самом деле хочу сказать:

У тебя самые прекрасные глаза, какие я видел».

Том сглотнул и беззвучно выпустил воздух из легких. Нет, и в здравом уме он бы никогда не поверил, что такое случится на самом деле. Но этот мягкий, ласкающий слух, голос – он слышал его прежде; и это лицо, эти глаза, эти руки – он прикасался к ней. Где-то там, в своих мыслях, много месяцев назад или еще совсем недавно… Прекрасная незнакомка обрела плоть и стояла совсем близко, не замечала никого вокруг и пела с таким чувством, с такой любовью!.. И в каждой строчке Томас растворялся, будто терял почву под ногами. Все краски радуги обратились в чувства, озарившие начало чего-то нового, подарившие совсем иные, неведомые эмоции, которые ему еще никогда не доводилось испытывать.

«И ты можешь всем рассказать – это твоя песня,

Может быть, она простовата, но вот она готова.

Я надеюсь, ты не против, я надеюсь, ты не против,

Что я облёк в слова…»

Девушка приоткрыла глаза и посмотрела куда-то высоко, будто сквозь стены, в далекие и непостижимые дали, недоступные никому, кроме нее. Слишком красивая и такая знакомая… Интересно, а она бы вспомнила его? Узнала? Том сцепил руки в замок за спиной и, не отводя глаз от таинственной незнакомки, беззвучно пропел последнюю строчку вместе с ней:

«…Как прекрасна жизнь, когда есть ты».

Крис заметил и тихо спросил:

– Ты что-то сказал?

Но Том ответил не сразу, поспешив выяснить для себя один важный вопрос:

– Кто она?

– Певица? – Крис улыбнулся, толкнув друга локтем в бок. – Анастейша, подруга моей Джульетты.

И этого оказалось достаточно. Томас присоединился к бурным аплодисментам, с большим трудом сдерживая душевный порыв протиснуться сквозь толпу и познакомиться, лично представиться и сделать шаг навстречу, заявить о себе, показать и приоткрыть часть своей души. Но разве это правильно? Вот так бросаться в омут с головой?.. Но ведь он уже поверил, осознал, что сны имели свое предзнаменование. Жизнь свела их вместе. И это неспроста!

«Анастейша», – пронеслось в голове.

И улыбка мгновенно озарила мужские губы. Теперь он знал ее имя.

– Эй, дружище, – позвал Крис, похлопав его по плечу. – Ты в порядке?

Том кивнул, облизал губы и, с трудом оторвав взгляд от Анастейши, посмотрел на именинника.

– Скажи мне, Крис, – сбивчиво пробормотал он, и внезапно ощутил непередаваемый душевный подъем, – ты веришь в судьбу?

Комментарий к – III —

¹ – «Ewan Mcgregor – Your song»

========== – IV – ==========

24 декабря 2017 год

Лондон

«Лети, лети, драгоценная.

Твоё бесконечное путешествие началось.

Прими своё нежное счастье,

Что слишком прекрасно».¹

Идеально белые снежинки, едва ощутимые, словно обрывки мягкой ваты, неторопливо опускались на холодную землю; они не таяли, падали друг на друга, застилали непрерывным покрывалом лужайку подле ничем непримечательного дома, с виду затерявшегося среди однотипных двухэтажных построек. Тихий спальный район неподалеку от Вестминстера, чем не идеальное место для спокойной и размеренной семейной жизни? И правда, тепло струилось отовсюду, из каждого потаенного уголка небольших комнат, узких коридоров и высоких арочных проемов. Идеальная тишина, иллюзорная картина неподдельного счастья, особенно в праздничные дни, когда весь город замирает; люди расходятся по домам, наслаждаются обществом самых близких, а снег за окном не прекращается. Он падает, кружит, летает, переливается множеством удивительных красок, таких, что неподвластно изобразить ни одному художнику, запечатлеть искусному фотографу и описать виртуозному автору. Ах, это непередаваемое чувство уюта. Природа затихает в преддверии Рождественского чуда. И когда только она настолько сильно прониклась духом, вроде бы, совсем чужой, но, в то же время, такой радушной страны?

Анастейша умиротворенно вздохнула и, с большим трудом оторвав взгляд от огромного окна, вновь вернулась к чтению:

«Человек несет в душе своей яркое пламя, но никто не хочет погреться около него; прохожие замечают лишь дымок, уходящий через трубу, и проходят своей дорогой. Так что же делать? Таить это пламя в душе, терпеливо и в то же время с таким нетерпением ожидать того часа, когда кто-нибудь придет и сядет около твоего огня».²

Надо же, как грустно и правдиво. Девушка теснее сжала пальцами твердую обложку, отвела взгляд в сторону, а затем уставилась на циферблат: без четверти десять. Легкое беспокойство затаилось в груди, но здравый смысл довольно быстро подавил едва зародившееся чувство паники. Всё в порядке, ну а как же иначе?

Дэнни, вот уже как целый час, мирно спал в своей кровати, неподалеку от родительской спальни, ну а Анастейша с трудом сдерживала свои эмоции в ожидании Томаса. Она поднялась с уютного кресла, опустила книгу на столик у широкого окна, к которому спустя мгновение и приблизилась. Фонари тускло освещали заснеженную дорогу, и где-то вдалеке, на высоте птичьего полета, непрерывно завывал ветер, но там, в гостиной, лишь стук секундной стрелки, да едва уловимый треск в камине, разбавляли тишину. Душа с трепетом завлекала беспокойное сердце в свои объятия, заставляла Анастейшу испытывать неподдельную ностальгию по давно ушедшим временам… Третье Рождество вместе – её любимое число. Надо же, насколько эта дата знаменательна для них обоих!

– Лети, лети, маленькое крылышко, – тихо прошептала Ана, обхватив себя руками и бросив мимолетный взгляд на мягкие огни, обрамляющие живую ель. – Лети туда, где лишь ангелы поют¹…

Она волновалась, часто переживала, больше, чем раньше, до самых жутких минут, что провела в обществе неуравновешенных фанатиков. И каждый раз, стоило лишь Тому задержаться, как в глубине души просыпалось, казалось бы, уже давно позабытое, но, одновременно, такое знакомое чувство!.. Католическое Рождество – один из самых светлых праздников, подаривший сказку, приоткрывший двери в счастливое будущее… И хорошо, что мысли не материальны, только не в её случае.

«Тук-тук».

Приглушенный стук в дверь заставил Ану немедля встрепенуться и поспешить в просторный холл. Она так заторопилась, что совсем позабыла про тёплые тапочки: выбежала босиком прямо на холодный паркет; вязаный кардиган оголил плечо, но девушка не обратила на это никакого внимания. На эмоциях, взбудораженная и возбужденная, Анастейша знала – это Томас вернулся. Он не позвонил, а постучал, специально, чтобы не наделать лишнего шума.

– Господи, наконец-то! – с порога пролепетала Ана, стоило лишь распахнуть дверь и различить любимые черты в полумраке. – Что случилось? – Она ухватилась за мужское пальто и потянула на себя, расслышав лишь, как захлопнулась дверь. – Я не видела фар.

Холод быстро растворился в тёплом воздухе.

– Канун Рождества, родная, – мягко напомнил Томас, осторожно отдалив жену от себя, попутно стряхивая с одежды и волос мокрые хлопья снега. – Подожди, я весь промок. – Он расплылся в широкой улыбке, пока не бросил мимолетный взгляд на пол и не заметил босые ноги Анастейши. – Опять?

Девушка виновато поджала губы, едва сдерживая улыбку.

– Прости, я была в гостиной, там тепло, и ковер мягкий.

– Тебе следует быть более внимательной к своему здоровью, – без шуток, совершенно серьезно, заметил Том, – особенно теперь.

– Это всего лишь обувь, – Ана поправила кардиган и запахнула покрепче, так, что вязаная ткань облепила едва округлившийся живот. – Мы будем в порядке.

Томас прерывисто вздохнул, но не стал спорить. Целый день он пребывал в довольно приподнятом настроении, спешил домой к своей семье, и это обстоятельство, несомненно, сделало этот волшебный вечер ещё более значимым.

– Как ты? – участливо спросил Том, избавившись от обуви и пальто, – как Дэнни?

– Всё хорошо, теперь да, – девушка протянула руки и обвила мужскую шею руками, привстав на носочки, чтобы прикоснуться губами к щетинистому подбородку, – когда ты дома.

Счастье – так вот что это такое. Том, уже в который раз, размышлял об этом. И сколько бы он не разъезжал по свету и как бы далеко не находился от семьи, сердцем и душой всегда был рядом с ними. Удивительное чувство – это умиротворение.

Мужчина опустил ладонь на шерстяную ткань, окутавшую живот возлюбленной, и осторожно погладил большим пальцем, прежде чем прижаться губами к рыжей макушке и с упоением прикрыть глаза. Спокойствие – это дом, где тебя любят и ждут.

– Пойдем в гостиную, – ласковый голос обдал его слух непередаваемым теплом. – Дэнни уже спит, проведем этот вечер вдвоем, а завтра нас ждет шумное празднество…

– Подарки, – прерывисто прошептал мужчина, приоткрыв глаза и внезапно вспомнив о причине своей задержки, – они остались в машине. Я припарковался неподалеку от дома…

– Это подождет, правда?

Ох уж эти бездонные серо-голубые глаза, наверное, он будет тонуть в них снова и снова, до самой старости, пока не испустит свой последний вздох. Нет, Том не мог отказать, только не Анастейше – женщине, которую, чуть больше года назад, он поклялся защищать и оберегать до самой смерти.

– Ладно, – Томас сглотнул и осторожно подхватил жену на руки, – это подождет.

Он отнес её в гостиную и опустил на мягкий ковер, в то время как мысли блуждали в приятных воспоминаниях. Они не виделись две недели, и совсем скоро вновь расстанутся на месяц, но кто бы мог подумать, еще три года назад, что Анастейша будет ждать его в собственном доме; станет заботиться, любить?.. Она появилась будто из воздуха, из далекого сна, и на долгое время Томас даже позабыл об этом, не думал, не вспоминал и уж тем более не обсуждал, а теперь вдруг ощутил себя так странно. Он получил любимую женщину. Наконец, раз и навсегда, вступил в законный брак, но иногда, впадая в глубокие раздумья, до сих пор не доверял разуму, теснее обнимал Анастейшу, чтобы осознать – это не игра воображения, она настоящая, здесь и сейчас.

– Я соскучилась, – нежно пролепетала девушка, заглядывая в любимые глаза, – словно мы год не виделись.

– Я тоже, родная, – приглушенно отозвался Том.

Не скрывая своих чувств и эмоций, он наклонил голову и поцеловал Ану в губы: осторожно, с придыханием, как в первый раз, два с половиной года назад, на крыльце коттеджа, когда их история только началась. Томас с трепетом прижимал жену к себе, ласкал пальцами завитки волос на затылке, скользил языком по влажным губам, будто напоминая, что их брак не что иное, как замысел судьбы – предназначение. И вечера было мало, дня, недели, месяца, года!.. Они смогли соединиться вновь. И только теперь Анастейша поняла весь смысл излюбленной фразы своего мужа: разлука укрепляет чувства. Да, так оно и было. Теперь – да, когда все метания и сомнения развеялись.