Текст книги "Дикарь с другой планеты"

Автор книги: Анастасия Ригерман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)

Анастасия Ригерман
Дикарь с другой планеты

1 глава

– Внимание! Повреждение корпуса шестьдесят процентов, – надрывается голосовая система управления.

Давление падает. Писк аварийных сигналов мешает сосредоточиться.

– Дай мне место, где сесть. Живо!

Мой голос дрожит, как и кончики пальцев. В такой передряге я впервые.

На приборной панели высвечивается сектор, в который меня забросило. Волоски на коже встают дыбом. NH – универсальный класс непригодных для жизни планет. Точнее, по основным показателям вполне пригодных, но разумных существ вроде человека на них и в помине нет.

Нервно сглатываю, пытаясь сосредоточиться, а перед глазами проносятся события последних дней, складываясь будто пазлы в единую картину.

Как же я раньше не поняла, что это ловушка? Правду говорят, влюбленные слепы и ничего не замечают дальше собственного носа.

Милли все просчитала! Лучшая подруга не простила того, что Рон выбрал меня, жалкую человечку с Земли, а не чистокровную нордианку. Она давно все спланировала, проложила для меня маршрут в один конец. А стоило сыну канцлера официально объявить дату нашей помолвки, запустила план мести в действие.

Астероидное поле, гиперпрыжок в никуда, и вот я здесь. Сектор Г, мать вашу! Лучше не придумаешь.

– Поиск завершен. Ближайшая планета – Зирта. Координаты: триста сорок девяносто пять.

– Садимся.

– Внимание! Межгалактической ассоциацией на этой планете объявлен карантин третьего класса. Незаконная посадка запрещена.

– Вот и пускай возьмут меня под арест, – нервно бубню себе под нос. – Все лучше, чем сдохнуть в открытом космосе. Да, Бруклин?

Пес нервно поскуливает, пристегнутый в соседнем кресле. Мы всегда летаем на задания вдвоем. Протягиваю руку, касаясь густой черной шерсти, а мне в ладонь тычется влажный холодный нос. Кибернетический организм, а тоже чувствует, что влипли мы по полной.

– До столкновения сорок тысяч…

Ничего, прорвемся.

– Тридцать…

Искусственная гравитация накрылась. Корабль трясет, системы отказывают одна за другой.

Вдох-выдох, выдох-вдох.

– Десять…

Машину бросает из стороны в сторону. Куски обшивки отлетают прямо на ходу, того и гляди весь корабль развалится еще до посадки.

Опускаю кислородную маску на лицо.

«Для опасной планеты эта кажется слишком голубой и зеленой, – невольно отмечаю про себя, вглядываясь в экраны мониторов, – прямо как…»

Медленно выдыхаю сквозь крепко стиснутые зубы, готовясь к столкновению, а после удара проваливаюсь в беспросветную темноту.

* * *

Трудно сказать, сколько времени я пробыла в отключке. Прихожу в себя под вой сигнала тревоги.

Голова раскалывается. Машинально прислоняю ладонь ко лбу – на ней отпечатывается кровавый след. Но гораздо больше беспокоит другое – ногу зажало. Когда мне удается ее высвободить, вижу открытый перелом.

– Еще этого не хватало…

Боль ужасно отвлекает, кровь сочится даже сквозь защитный костюм. Какое тут здраво мыслить?

– Соберись. Следуй протоколу, – упрямо шепчут губы. – Запустить диагностику всех систем.

– В грузовом отсеке возгорание. Пассажирам срочно покинуть корабль, – с опозданием оживает голосовой помощник.

Только я и так это знаю, кабину уже заволакивает дымом.

– Брук, ты как, дружище? – синие глаза скользят по моему лицу преданным взглядом. – Нужно выбираться. Тащи аптечку.

Стоит это произнести, пес несется выполнять команду. Инъекция в бедро и боль отступает, кровотечение останавливается. Подволакивая обездвиженную ногу, следую сквозь густой дым на лай Бруклина, будто за поводырем. Из дыры в корпусе корабля я буквально вываливаюсь на землю, местами поросшую зеленью. Брук кружит рядом, поскуливает, и оттаскивает меня подальше от горящих обломков.

Пытаясь выровнять шумное дыхание, испуганно оглядываюсь по сторонам. Совсем рядом темнеет полоска густого леса, с другой стороны длинным хребтом тянутся горы с голубыми шапками на вершинах. Где-то рядом шумит река.

А здесь даже красиво.

– Анализ атмосферы, – зажимаю специальный датчик на браслете и тут же получаю ее химический состав.

«С незначительным отклонением, но для дыхания пригодно», – снова удивляюсь я, и наконец опускаю маску, втягивая ноздрями воздух, щедро пропитанный хвойными нотами.

Господи, сколько лет я не вдыхала этого запаха? От нежданных воспоминаний о Земле, и тех, кого я когда-то на ней оставила, на глазах проступают слезы.

«Нет. Только не сейчас, – отмахиваюсь от непрошеных мыслей. – Сперва обработать ногу, после добраться до передатчика и подать сигнал бедствия. Придерживайся плана!»

Рон найдет меня. Где-то в глубине душе я твердо знаю это. Милли никогда не занять мое место. После того, что она натворила, ее ждет военный трибунал. Осталось только выбраться отсюда, а доказательства найдутся. Эта мысль удивительным образом придает мне сил.

На лес опускаются сумерки. Лезть в пылающий корабль, из которого местами вырываются языки пламени, не имеет смысла. В ответ на мои мольбы, в какой-то момент включается система пожаротушения.

– Ну наконец-то! – обнимаю на радостях Брука, и тот виляет хвостом.

Остается дождаться, когда она справится со своей работой, а я смогу вернуться на борт и разослать сигнал.

Пока я вожусь с ногой, вправляя на место кость и заливая ее специальным склеивающим раствором, едва не теряю сознание. Благо дело, аптечка неплохо оборудована. Проделывать все это в учебке на кибернетических конечностях с кучей датчиков – одно дело, а на себе родимой, потерявшей кучу крови, совсем другое. Еще и Брук разглядел что-то подозрительное в лесу, подняв лай на всю округу.

– Бруклин, ко мне! – хотелось крикнуть, но вместо этого я лишь неразборчиво что-то хриплю, пошатнувшись. Силы стремительно меня покидают. Для того, чтобы подействовал введенный регенератор тканей, нужно время.

Спустя минуту влажный шершавый язык с заботой проходится по моей щеке. Брук услышал. Благодаря настройкам его слух в разы превосходит любое живое существо.

– Охраняй, но не шуми. Ясно?

Устроившись рядом, пес уткнулся носом в мое бедро и навострил уши. Вот только хватило его ненадолго. Почуяв опасность, мой защитник вновь подскочил на ноги, с усердием залаяв.

– Брук, пожалуйста… – не успеваю договорить, теряя дар речи.

Для огромной хищной твари, которая выходит прямиком на нас из темного леса, у меня нет названия, и настроена она более чем решительно.

Гигантский паук, или что-то похожее на него, перед нападением нервно постукивает лапами. Нащупывая бластер, закрепленный на бедре, мне не до того, чтобы пересчитывать их количество.

– Бруклин, к ноге!

Я знаю, Брук ринется в бой, не задумываясь. Охранять меня – его первоочередная задача. Но чего мне меньше всего хочется, так это в первый же день пребывания на этой планете потерять единственного друга.

Эта тварь вдвое, а то и втрое крупнее меня. Лабрадору средних размеров такую не одолеть. Хотя, я даже не сомневаюсь, потрепал бы он ее знатно.

Паучиха то замирает, то передвигается быстрыми рывками, с каждым заходом сужая круг и издавая такой гадкий звук, будто клацает челюстями.

– Сожрать меня хочешь? Ну уж нет, так просто я тебе не дамся.

Прицелиться и попасть в эту шуструю тварь получается не с первого раза. Она дергается от ранения, но с прежним упорством продолжает наступать, ввергая меня в ужас.

За деревом у самой кромки леса мелькает мужской силуэт.

Показалось? Ну а что же еще, откуда ему взяться? От потери крови бывают и не такие галлюцинации. Здесь нет разумной жизни, а значит, и надеяться на чью-либо помощь не приходится.

Я стреляю снова и снова, только голова кружится, и я все чаще промахиваюсь, лишь сотрясая воздух.

Расценив мое положение как отчаянное, несмотря на запрет, Брук выходит вперед. Рычит, скалится, кусает гадину за ноги, но та тут же скидывает его – уж больно здорова. Он выигрывает для меня время, но в какой-то момент отлетает, ударяясь о корпус корабля, и уже не поднимается.

– Нет, Брук! Нет! – льются по щекам слезы, застилая глаза.

Подбираясь ближе, гигантская тварь рассекает мне руку, впрыскивая в кровь что-то едкое и тягучее. Дело сделано, теперь она уже никуда не торопится. Передо мной плывут радужные круги, тело становится ватным. Я пытаюсь поднять руку с бластером, но она меня не слушается, и оружие вываливается наземь.

Не чувствуя собственных ног, я падаю на спину, наблюдая, как в ночном небе загораются первые звезды.

Неужели это все, конец?

Где-то там, на другом конце галактики, меня ждет Рон, самый сильный и отважный кадет академии, представитель высшей расы нордианцев и самый красивый мужчина из всех, кого я знала. Прости, любимый, похоже, в этот раз я уже не вернусь с задания.

С важностью победителя, загораживая вид на звезды, надо мной нависает безжалостная паучиха. Она снова клацает челюстями, только в этот раз мне нечем ей возразить.

Я стараюсь не думать о том, что будет дальше, но гадкие мысли так и лезут в голову.

Приближающийся протяжный рев запускает по обездвиженному телу волну мурашек, и я машинально поворачиваю голову. Я снова вижу мужской силуэт. В этот раз он не похож на галлюцинацию. Здоровяк больше не прячется за деревьями, превращаясь на бегу в огромное мохнатое чудовище.

Ловкий прыжок, и этот массивный медведь, пролетая прямо надо мной, сбивает с ног гадкую паучиху. Между ними разворачивается яростное сражение, только его исхода мне не дано увидеть. Мое тело начинает трясти в лихорадке. Сознание, подобно быстрой реке, уносит меня все дальше от этого ужасного места. Я снова переношусь на родную Землю, к родителям и старшему брату, ощущая их прощальные объятья и прикосновения горячих пальцев, растирающих слезы по моим детским щекам.

– Дана, доченька… Никогда не забывай, кто ты и откуда, – который раз вторит мама, надевая мне на шею свой кулон с ангелом. – Как бы далеко ты ни оказалась, и что бы с тобой ни происходило, мы всегда будем рядом, вот здесь, в твоем сердце.

* * *

«Тук-тук, тук-тук, тук-тук», – все отчетливее стучит прямо под моим ухом. Веки открываются с трудом, будто налились свинцом. Я не сразу осознаю, где нахожусь и что вообще происходит.

Вокруг непроглядная темнота, а еще меня прилично потряхивает при каждом шаге. Мы перемещаемся по лесу, это я понимаю по хрусту веток под ногами того, кто несет меня в неизвестном направлении, закинув на крепкое плечо.

«Оборотень!» – доходит до меня, и я сглатываю ком паники, застрявший в горле.

Ну конечно, это его я видела в лесу. Обернувшись мохнатым чудовищем, он отбил меня у паучихи, а теперь в человеческом обличье тащит в свою берлогу. Надеюсь, не для того, чтобы сожрать в спокойной обстановке у костра.

Я словно тряпичная кукла болтаюсь вниз головой, впечатываясь щекой в мужскую спину, обтянутую кожаной курткой. Мои ноги зажаты железной хваткой, и мне это совсем не нравится. Но стоит завертеться, ягодицу накрывает тяжелая ладонь.

– Шан ра мэ! – раскатистый бас заставляет меня вздрогнуть.

«Угомонись», – с опозданием срабатывает переводчик, встроенный в мой костюм, и я на время зависаю.

Что?! Язык удалось распознать??? Выходит, разумная жизнь на этой планете все-таки существует?!

Естественно, я загораюсь надеждой договориться. Кем бы он ни был, этот мужчина спас меня, вытащил из той передряги, а значит, ничто человеческое ему не чуждо.

– Пожалуйста, остановись! Мне нужно обратно! – снова дергаюсь я, зажав кнопку на браслете, и переводчик выдает сказанное мною на языке аборигена.

Услышав знакомую речь, чужак останавливается и сбрасывает меня наземь, будто мешок с камнями, который порядком устал тащить. Теперь он возвышается надо мной, глядя так, словно оценивает свой трофей. Глаза, привыкшие к темноте, выхватывают в звездном свете грубые мужские черты, массивные плечи, шейный платок, частично закрывающий его лицо с темной щетиной.

– Обратно нельзя, там смерть, – отвечает он на своем несколько резко, а переводчик переводит.

– Но я должна отправить сигнал…

Договорить я не успеваю, мужчина бесцеремонно вздергивает меня за шкирку, заставляя подняться. Стоит опереться на сломанную ногу, ее простреливает болью, и я стону в голос. Из глаз льются непрошеные слезы.

– Аккуратнее! – хмурюсь ему в лицо, на котором не нахожу ни одной ответной эмоции.

Да кому я это вообще говорю? Бесчувственный дикарь!

– Молчи, женщина, – рычит он грозно, обдавая горячим дыханием, и снова закидывает меня на плечо. – Иначе рот заткну…

На этом интересном месте переводчик замолкает – костюм поврежден, микросхемы накрылись, а я решаю не испытывать удачу. Такой заткнет, не подумает.

Мой «спаситель» продолжает свой путь. Я опять болтаюсь на его плече, в шоке от происходящего. Ну а что мне еще остается? Голова кружится. Непроглядный лес вокруг кишит дикими тварями. Одна из них издает жуткий звук где-то неподалеку. Я вздрагиваю. Тяжелая пятерня уже знакомо по-хозяйски накрывает мою ягодицу, мужчина ускоряет шаг.

Вот и что это сейчас было?! Переживает, что я свалюсь ненароком? Ну, конечно, из всех оборотней во Вселенной тебе достался самый заботливый! Обманывай себя и дальше.

2 глава

Я отключилась. Сработала защитная реакция организма. Такое бывает после нервных перегрузок. А еще, когда тело охватывает жар, как у меня сейчас, из-за яда паучихи, попавшего в кровь.

Впервые за долгие годы мне снится родной дом. Нет, не академия на космической станции нордианцев, а тот, что еще ребенком я оставила на Земле. Сколько же лет я гнала от себя эти воспоминания? Но сейчас, на этой жуткой планете, они словно нарочно лезут в голову, теребя старые раны.

Мне снова восемь, и у меня зашкаливает температура. Это всегда неожиданно, как вспышки на солнце. Только что я каталась на качелях и играла в догонялки с соседской девчонкой, а уже через секунду моя кожа настолько накалилась, что на мне смело можно жарить яичницу.

– Помогите! Дане плохо! – кричит подружка, и на ее голос из дома отзывается мама.

Меня колотит, зуб на зуб не попадает. Лежа на газоне, я поворачиваю голову, и смотрю, как она бежит ко мне по осенней листве в легком домашнем платье и совсем босая. Мама подхватывает меня на руки, а по ее щекам льются слезы.

– Господи, какая же ты горячая…

Мне страшно. Я тоже хочу заплакать, но не могу. Я и дышу-то с трудом.

В тот год немало было пролито слез. Только ни один профессор толком так и не смог объяснить причину этих странных приступов.

– Новый австралийский синдром, – с умным видом все как один кивали они головами, и на этом успокаивались.

Первым, у кого его обнаружили, был парнишка из Сиднея. Потом появились и другие. Вспышки были разными. Когда в солнечный летний день на моей коже проступил иней, а губы внезапно посинели от холода, мама испугалась не меньше.

– Да ты у нас суперчеловек, кипятильник-холодильник, два в одном! – шутя посмеивается старший брат, пытаясь меня рассмешить.

Он боится за меня, как и родители. Я случайно подслушала их разговор: по прогнозам врачей, любая новая вспышка может стать летальной. Но Дэвид, как и отец, не из тех, кто станет сдаваться и лить слезы. Благодаря им наш дом всегда полон шуток и смеха, а мы продолжаем жить словно обычная семья, хоть на время забывая о моем неизлечимом синдроме.

Лоб накрывает широкая ладонь. Я чувствую его горячее дыхание, и уголки губ даже во сне невольно ползут вверх. Это отец. Так и вижу перед собой его симпатичное открытое лицо, светлую челку, спадающую на высокий лоб, лучистые морщинки, разбегающиеся от уголков глаз. Я знаю, папа и сейчас улыбается.

«Дана, вставай, в школу опоздаешь», – сказала бы мама, но не он. Без лишних слов отец целует меня в лоб, а еще ласково гладит по голове, перебирая пряди волос – такой у нас утренний ритуал.

До чего же прекрасный сон, живой и реалистичный! Жадно втягиваю ноздрями воздух. Те же кедровые ноты, что и в его туалетной воде, только…

Распахнув глаза, мне хочется закрыть их обратно. Пугающая реальность и воспоминания о моем неудачном приземлении настигают в считанные секунды.

Быстро оглядываюсь по сторонам, подмечая, что здесь тепло и безопасно. Крепкие стены имеются, как и крыша над головой. Совсем рядом, в костре, дотлевают мерцающие угольки. Где я – не столь важно, потом разберемся. А вот с кем…

Он близко, слишком близко, непозволительно! Будь мы сейчас в академии и с исправным браслетом, тот бы уже истошно пищал на весь корпус, а еще нам автоматом прилетел бы штраф «за нарушение допустимых границ». В этом плане у нордианцев все строго, если, конечно, мужчина с женщиной не вступили в законный союз.

Нет! Нет! Нет! Я что, проснулась в одной постели с оборотнем? Да он еще и раздетый?!

Похоже на то.

Первое желание – бежать от него и подальше, но вместо этого я боюсь даже пошевелиться. Изучающий взгляд темных глаз замер на моем лице, как и широкая ладонь возле моей головы.

Выходит, никакой это был не сон. И в лоб меня тоже он поцеловал?! Проверял температуру?

Глядя на мое шокированное лицо, дикарь подозрительно притих, только от этого не легче. Он – хозяин положения. Это чувствуется во всем: в его расслабленной позе, невозмутимом выражении лица. Развалился, оперевшись на одну руку. Только ощущение такое, будто навис надо мной мощной скалой со всей этой грудой мышц, перекатывающихся под кожей.

Сердце оглушает ударами, мешая здраво мыслить, и я выдаю первое, что приходит в голову.

– Эээ… Доброе утро, – выходит несколько заикаясь.

Зажимаю кнопку на браслете – вдруг заработает. Но нет, чуда не происходит. Сдох так сдох. Зато мужчина едва заметно приподнимает одну бровь, с интересом за мной наблюдая.

– Ладно, проехали… – нервно бубню себе под нос и резко замолкаю, когда рука рядом с моей головой приходит в движение.

Без всякого на то разрешения дикарь пропускает длинные светлые пряди моих волос между пальцев, разглядывая так, словно ничего подобного не видел. Я рассматриваю его в ответ. Не так смело, как он меня, конечно, а украдкой, боясь встретиться взглядами.

К своему удивлению, я замечаю, что мужчина еще молод, не многим старше меня. Загорелая, местами обветренная кожа, густая темная борода, шрам, рассекающий бровь, и привычка постоянно хмуриться – кому угодно добавили бы возраста.

На его мощной шее, ключицах и плечах пролегли черные рисунки. Где-то простые до безобразия, словно браслеты, опоясывающие руки, а где-то витиеватые, как старинные иероглифы, и наверняка что-то обозначающие. Найди я нечто похожее на стенах пещеры, заинтересовалась бы. Но не сейчас, когда здоровенный мужлан с неизвестными намерениями гладит меня по волосам.

Он убирает руку, а я еле сдерживаю себя, чтобы резко не шарахнуться в сторону, потому что хочется мне этого до жути.

Ничего не говоря, дикарь встает с кровати, устеленной звериными шкурами. С пня, который служит ему стулом, поднимает заношенную футболку. Руки шустро проскальзывают в рукава, мышцы приходят в движение, а вместе с ними замысловатые рисунки на его прокачанной спине.

Неожиданно для себя я зависаю на этой картине, но его развитая мускулатура интересует меня в последнюю очередь. В голове набатом стучит одна единственная мысль: откуда у дикаря человеческая одежда? Все это время он был в штанах, чем-то напоминающих земные джинсы. Да и его ботинки с литой подошвой выглядят скорее, как военное обмундирование. Вот уж не поверю, что этот оборотень сам делает такие, сидя тихими вечерами в своем пещерном убежище.

Я тоже пытаюсь встать. В глаза бросается зеленая вязкая субстанция на моей руке, наложенная поверх пореза тонким слоем и застывшая пленкой. Пахнет эта дрянь не очень приятно, зато рану закрывает надежно, и рука почти не болит. А вот сломанная нога тут же напоминает о себе.

Введенный регенератор начал работать, но до полного восстановления необходимо подождать около трех дней. Когда-то на Земле мы могли о таком лишь мечтать. Помню, как Дэвид, который был нападающим в школьной сборной по американскому футболу, после важного матча, закрывающего сезон, все лето проходил в гипсе. Я жалела брата. Чтобы он не скучал, сидя дома в одиночестве, я каждый день рисовала на его гипсе по забавному человечку. Так, когда его сняли, там не было пустого места, а брат поклялся, что обязательно сохранит этот шедевр.

Технологии нордианцев шагнули далеко вперед, а мне теперь можно обойтись и вовсе без гипса, достаточно не перегружать ногу.

Мой сдержанный стон не проходит незамеченным. Дикарь резко оборачивается. Он что-то рычит и надвигается на меня грозовой тучей. Сердце уходит в пятки.

– Мне бы это… – испуганно пищу я, намекая на потребность элементарно умыться и пописать. Да кто бы меня слушал?

Подхватив на руки, мужчина возвращает меня в кровать. Я дергаюсь, чисто из упрямства, но против здорового медведя не попрешь.

– Шан ра мэ! – его голос прокатывается мурашками по коже.

Угомониться? Ясно, это мы уже проходили.

Пригрозив пальцем и своим фирменным взглядом исподлобья, куда же без него, дикарь оставляет меня в кровати. После такого скорее описаешься, чем рискнешь снова подняться с места.

Я жду, прислушиваясь к каждому звуку. Свернув за угол, он шумит какими-то склянками и что-то усердно строгает. Через пару минут мужчина возвращается, вооружившись еще более вонючей гадостью, чем зеленая жижа на моей руке. Смешанный с чем-то навоз, не иначе. А еще с заготовленными дощечками и веревкой.

Разложив все это добро прямо на кровати, он присматривается к моей ноге взглядом маньяка. Выражение его лица более чем решительное.

Отточенным движением мужчина вынимает нож из ножен, тут мне действительно становится страшно.

– Нет-нет, пожалуйста… – начинаю причитать я, а он склоняется все ниже, придавливая меня коленом, чтобы не дергалась.

Теперь я и пошевелиться могу с трудом. Кажется, он весит целую тонну!

Острое лезвие разрезает ткань моего защитного костюма, оголяя раненую ногу. В какой-то момент нож замирает, холод металла касается бедра. Я чувствую, как мужской взгляд скользит по моему обездвиженному телу, словно прикидывает: а не раздеть ли меня целиком?

Еще никогда прежде мне не было так страшно. Конечно, если не считать встречи с паучихой, но это совсем другое. Дело в том, что с Роном мы никогда не были близки. Он почти не касался меня, а уж тем более не целовал и не видел обнаженной. У нордианцев не принято вступать в интимные отношения до официальной помолвки. А всякие нежности и проявление чувств для высшей расы сродни слабости. Меня и других землян они учили тому же: всегда и во всем полагаться на разум и логику, выбросив лишнее из головы.

Именно поэтому от прикосновений дикаря, пусть даже в лечебных целях, меня порядком потряхивает. Кто знает, зачем он меня сюда приволок и какие у него планы на мой счет?

Мой костюм остался на мне. В этот раз оборотень ограничился одной штаниной, которая теперь была безнадежно испорчена. Наложив вонючую смесь, а поверх нее лист какого-то растения, он стянул ткань, насколько это было возможно, и закрепил все это теми самыми дощечками с веревкой.

Похоже, накладывать шину на перелом для него не впервой. Довольный своей работой мужчина снова грозит мне пальцем и разворачивается к выходу, в этот раз, чтобы притащить прочную, обструганную от сучков ветку.

– Спасибо, но не стоило…

На разговоры мой хмурый спаситель совсем не настроен. Уверенным движением руки он поднимает меня за шкирку, как какого-то котенка, и тут же возвращает обратно.

Прикинул мой рост? Ясно.

Прочная ветка, в обхвате не тоньше моего запястья, с легкостью ломается в мужских руках, а меня от этого хруста передергивает.

Я же своими глазами видела, в какого мохнатого монстра он умеет превращаться, но все время забываю, что передо мной оборотень. Прежде я и не знала, что они действительно существуют. Надо с ним как-то поосторожнее что ли. Он ведь и меня так же просто может разорвать на части, стоит ему только захотеть.

Снова проситься в туалет мне не приходится. Получив «костыль» в руки, и шину с лечебной жижей редкой вонючести, проход на волю оказывается для меня открыт.

Лишь на время, естественно.

Дикарь шагает первым, прихватив с собой топор. Я, то прыгая, то хромая, следую за ним. Мы оказываемся в лесу у подножия горы. Я щурюсь – глаза с непривычки слепит яркий свет. В этой галактике своя звезда, по многим параметрам похожая на Солнце. Возможно поэтому с первого взгляда окружающая нас природа очень напоминает земную.

Совсем рядом бежит река – тут же подмечаю я. Если ее придерживаться, теоретически можно добраться до корабля. Знать бы еще в какую сторону идти, вверх или вниз по течению?

Я останавливаюсь, чтобы осмотреться по сторонам. А вот и они – самые что ни на есть подходящие кусты! Только стоит мне посмотреть в их сторону, дикарь тут же оборачивается, недовольно подпирая кулаками бока, еще и рычит что-то грозно на своем.

– Да ладно, – тяжело вздыхаю, разводя руками. – Неужели ты думаешь, что у меня выйдет удрать вот с этим? – показываю на свою ногу, на которую и наступить-то нормально не могу. – Всего пара минут. Только отвернись, пожалуйста.

То, что он не понял ни слова – это факт, но моя живая мимика пришлась весьма кстати. Показав незамысловатым жестом, что он следит за мной, мужчина берется за топор и начинает рубить дрова.

«Все-таки есть Бог на свете», – с облегчением выдыхаю я, направляясь к заветным кустам. Как же мало порой надо для счастья. Отпустил справить нужду в одиночестве, принес из реки ведро воды, чтобы я могла умыться, и на том спасибо. Выходит, не совсем и зверь.

Такая уж у меня натура – во всем и всегда подмечать что-то позитивное. Обычно это качество неплохо меня выручало. Но в этот раз радовалась я рано.