Текст книги "Развод с адвокатом (СИ)"
Автор книги: Анастасия Ридд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 12 страниц)
Глава 18
Утро следующего дня встречает меня ужасной головной болью и депрессивным состоянием. Я беру телефон в надежде увидеть ответ на отправленное вчерашним вечером сообщение, но, к моему разочарованию, оно так и висит непрочитанным. Недолго думая, я звоню Вяземскому, но на этот раз мне говорят, что абонент заблокирован. Странно. И подобное поведение очень не похоже на Дениса.
Когда у него возникают проблемы и трудности, этот мужчина всегда решает их. Он никогда не пускает ситуацию на самотек, как в случае со мной. Хотя нет никаких гарантий, что Вяземский по приезде не объяснит свое поведение, но чутье подсказывает мне обратное.
Завтра у Дениса день рождения. Я знаю место и время проведения праздника, но не уверена, что мне нужно туда идти – не хочется быть нежеланной гостьей. Нужно было оставить подарок в его квартире, но эта мысль пришла мне только сейчас. Пусть красивая коробочка станет причиной моего появления на дне рождении Вяземского, если наша встреча не случится раньше.
А что если дело не только во мне? Что если у Дениса действительно серьезные проблемы на работе, а моя встреча с Романовым просто послужила триггером?
В подавленном настроении я еду на работу с твердой уверенностью поговорить с Рязанцевым. Возможно, ему что-то известно. Все-таки они с Вяземским близки.
Но Виталия Андреевича в офисе нет и до конца недели не будет. По словам секретаря, ему пришлось на несколько дней уехать по срочным обстоятельствам личного характера. Все это не укладывается в голове – слишком подозрительно. Возможно, Рязанцев уехал вместе со своим племянником. А что если и фото было сделано самим Виталием Андреевичем? Так, стоп. Это всего лишь догадки, которые не изменят реальное положение дел. Нужно знать наверняка.
Медленным шагом я иду в кабинет, строя различные предположения в отношении Дениса и думая над тем, как будет происходить первое заседание, которое, кстати говоря, перенесли на неопределенный срок. Впервые за свою практику не могу связать события воедино, такое ощущение, что упускаю какую-то мелкую, но очень важную деталь.
В кабинете закрываюсь за ключ. Нужно сосредоточиться на деле Вяземского и, пока ничего не прояснится в наших отношениях, стать для него тем, кем я и была изначально заявлена – адвокатом.
За просмотром материалов по делу я не замечаю, как пролетает время. Часы показывают три тридцать, в телефон оповещает о новом сообщении.
Привет. Собрал всю возможную информацию. Сообщи, когда и где удобно будет передать.
Мой знакомый сработал оперативно. Недолго думая, печатаю ответ:
Я могу подъехать сейчас. Напиши адрес.
Я выхожу из здания и иду на парковку к своей машине. Сегодня на редкость очень холодно и снежно, а я как назло выбрала платье с колготками вместо утепленных брюк. Не обращая внимание на стучащие зубы, отряхиваю автомобиль от снега и только потом забираюсь в салон. Пока машина греется, я достаю мобильный и снова проваливаюсь в переписку с Вяземским. Сообщение по-прежнему висит непрочитанным. Набираю номер – заблокирован. Неожиданно вспоминаю о своем втором телефоне и решаю позвонить с него. Та же история – заблокирован.
Под предлогом выяснения еще некоторых вопросов по делу Вяземского я решаю позвонить управляющему московского филиала Роме Брагину.
– Роман здравствуйте! Это адвокат Лариса Романова. Хотела задать несколько вопросов. Вам удобно говорить?
– Ларис, здравствуйте! – взволнованно произносит Брагин. – Я не уверен, что сейчас стоит такие вопросы обсуждать по телефону.
От такого ответа я на мгновение теряю дар речи.
– Почему? – наконец спрашиваю я.
– Так вы не в курсе?
– Не в курсе чего? – настораживаюсь.
– Вчера полиция перевернула в нашем офисе все с ног на голову. Искали что-то.
– А Денис в курсе?
– Конечно.
– Очень странно, – произношу задумчиво. – Скоро ведь заседание.
– Его допрашивали вчера и меня тоже, потом отпустили. Сегодня он с самого утра снова в участке.
– Он ничего не сказал мне об этом. Странно, я ведь его адвокат, – говорю тихо. – Хотя эти дни он не выходил на связь.
– Поэтому вы и не в курсе. Кстати, в участок он поехал с адвокатом. С дядей своим. Вернее, Виталий Андреевич как раз был в Москве, – говорит Роман. – Решать вопросы нужно было быстро.
– Да, теперь все встало на свои места. Ладно, буду ждать возвращения Дениса. Спасибо за информацию, – благодарю коротко.
– Насколько мне известно, он вернется завтра. Денис сказал, что свое тридцатилетие будет праздновать только в родном городе, – голос Романа смягчается. – До свидания, Лариса.
Полученная информация несколько объясняет молчание Вяземского, но не умаляет ощущения окончания связи между нами. Сложившаяся ситуация добавляет мне беспокойства. И не просто беспокойства, я нахожусь в ужасе от происходящего, даже больше от непонимания обстоятельств. Теперь появляется стойкая уверенность в том, что Денис выкинул меня из своей жизни не только как женщину, но и как от адвоката.
Я паркуюсь около здания бизнес-центра, адрес которого указал мой знакомый программист, и, быстро забрав папку с нужной информацией, уезжаю оттуда. Добравшись до дома, я начинаю изучать содержимое, и впоследствии выясняются очень интересные факты. «Альянс» Любимова сотрудничает с новой фирмой, где директором выступает Анатолий Силаев. Я не понимаю, о ком идет речь до тех пор, пока не открываю его фотографию. Это тот мужчина из ресторана, который был в компании Никиты – двоюродного брата Дениса. Неспроста он мне сразу не понравился.
Проанализировав все детали, я прихожу к выводу, что здесь имеет место сговор группой лиц. Никита и Алексей Рязанцев, двоюродный дня – ключевые фигуры, Анатолий – пешка. Теперь остается копнуть глубже и найти доказательства невиновности Вяземского, в чем теперь я не сомневаюсь ни на грамм. Для этого нужно еще раз проанализировать все финансовые потоки, только теперь более детально.
Снова набираю номер Брагина.
– Роман, еще раз здравствуйте! Это Романова, адвокат.
– Добрый вечер, – коротко отвечает он.
– Мне нужна информация о финансовых потоках, только более детальная. Сможете утром предоставить удаленный доступ?
– Простите, Лариса, но нет, – холодно произносит мужчина.
– Случилось что-то серьезное?
– Вяземский распорядился не давать вам никакой информации.
– Вот как? – вырывается у меня.
– Да. Извините, мне пора.
Он сбрасывает вызов, не давая мне возможности сказать что-то еще. Непрошенные слезы щиплют глаза, и я наконец даю им волю. Больше не могу сдерживаться, меня гложет обида, боль и непонимание. Как Денис мог так обо мне подумать? После того, что у нас было… Я и не думала оставаться с Романовым, никогда не сомневалась в правильности своего решения. Ни одного долбаного дня. Развод случится совсем скоро. Черт! Вяземскому ведь прекрасно это известно.
Поток слез застилает глаза, я рыдаю без остановки, не зная, как остановиться. Чувство безысходности все больше поглощает меня, а в какой-то момент вызывает тошноту. Я вспоминаю, что ничего не ела с самого утра. Желудок скручивается в болезненном спазме, моля хотя бы о крошке хлеба. Я нахожу в себе силы встать с дивана и дойти до кухни. Отправив в рот бутерброд с сыром, я чувствую, как мне становится легче.
– Я приду завтра к нему на праздник и все выясню, – твердо заявляю самой себе.
Перед сном еще раз проверяю сообщение, отправленное Денису сутки назад. И на этот раз оно светится прочитанным.
Глава 19
Весь следующий день я трачу на то, чтобы найти иголку в стоге сена. Я уверена в своей правоте в отношении дяди Дениса и его сына Никиты, но ни одной зацепки не могу найти. Их просто нет. Мне недостает информации, и взять ее неоткуда – Денис запретил предоставлять.
К вечеру я чувствую неимоверную усталость. В какой-то момент даже думаю не идти на день рождения Вяземского – у меня просто нет сил для выяснения произошедшего. Но с другой стороны, ощущение незавершенности, неясности будет преследовать меня всю жизнь, поэтому будет лучше все узнать сейчас по горячим следам.
Я надеваю сдержанное платье, делаю неброский макияж и распускаю волосы. Смотрю на свое отражение в зеркале и совсем не нравлюсь себе. Хочется записаться к врачу, чтобы полностью обследоваться. Мне не присуща бледность кожи, однако даже после нанесения пудры и румян она кажется блеклой. Но сильнее нездорового цвета кожи меня добивают впалые уставшие глаза с полопавшимися капиллярами в них – явные последствия бессонных ночей.
Предварительно прогрев машину, я сажусь в теплый салон и выезжаю с парковки. По дороге в ресторан думаю о том, как поступить с автомобилем. Я пока еще нахожусь в здравом уме, чтобы поверить в байки Вяземского о хороших и быстрых выплатах страховой компании. Уверена, Денис вложил львиную долю денежных средств, когда приобретал для меня этот автомобиль.
В ресторане, в котором Вяземский устраивает вечеринку, я не была ни разу. Такое место мне не по карману. Я останавливаю машину на парковке и некоторое время сижу с заведенным двигателем, рассматривая людей, толпящихся возле входа в ресторан. Я нарочно приехала на час позже. Не увидев никого знакомого, с бешено колотящимся сердцем беру подарок для Вяземского и выхожу из автомобиля.
На входе меня встречает миловидная девушка, интересуясь моими именем и фамилией. Я называю, понимая, что могу быть выгнана, но другого имени, которым бы я могла воспользоваться, нет. Администратор указывает на стол с подарками, намекая на то, чтобы я поставила свою коробочку к остальным подаркам. Коротко кивнув, делаю так, как она просит, а затем, предварительно оставив шубу в гардеробе, на негнущихся ногах прохожу в зал ресторана.
Вяземского я замечаю сразу, и его внешний вид оставляет желать лучшего. Выглядит он примерно как и я – измотанным и невыспавшимся. Но Денис весело смеется в компании каких-то мужчин, вероятно, его друзей, а затем он переводит взгляд в мою сторону. Улыбка резко сползает с его губ.
Он коротко кивает собеседникам, а затем быстрым шагом направляется в мою сторону. Денис замедляет шаг, когда равняется со мной, а затем, убедившись, что я следую за ним, выходит из зала ресторана.
– С днем рождения, Денис! – говорю я, когда он наконец останавливается возле окна. – Подарок я оставила там же, где и все.
– Спасибо. Зачем ты сюда пришла?
– Ты сам меня пригласил.
– Тебе лучше уйти, – его взгляд режет без ножа, заставляя меня испытывать болезненные ощущения в груди,
– Я заслуживаю хоть каких-то объяснений твоему поведению? – спрашиваю прямо. – Ты выкинул меня из своей жизни и не посчитал нужным объясниться…
– Я планировал разговор, – холодно отрезает он, – но уже после дня рождения. Не хотелось портить тридцатилетие.
– Что значит портить, Денис? Я не понимаю, – чересчур эмоционально говорю я. – Хорошо, сейчас ты не хочешь разговаривать, не хочешь портить себе праздник, как ты выразился. Но неужели за два дня у тебя не нашлось пяти минут, чтобы поговорить со мной и объяснить свое поведение? Я с ума сходила от непонимания происходящего.
– В Москве я был очень занят. И не прикидывайся, что не в курсе, чем. Я знаю о твоем разговоре с Брагиным, – от его тяжелого взгляда, направленного на меня, хочется спрятаться.
– Он лишь сказал, что ты решаешь какие-то вопросы в участке, – отвечаю настороженно.
– А по чьей милости я это делал он не сообщил? – язвительно спрашивает Вяземский.
Я бросаю взгляд за спину Дениса и чувствую, как внутри образовывается болезненный клубок – из зала показывается Регина в компании мамы Вяземского. Они нас не видят, встречают какого-то мужчину и возвращаются обратно в ресторан.
– Я не понимаю, о чем ты говоришь. Причем здесь наши отношения и участок, Денис? Ты мог ведь сам написать или позвонить, сказать, что…
– Я не мог! – рявкает он, а я машинально отступаю на шаг назад. – А если бы и мог, то не стал бы говорить по телефону.
– Это из-за встречи с Вадимом в кафе? Она была случайной, ничего не значащей…
– Лара, ты думаешь, я настолько глуп, чтобы разорвать все связи с тобой из-за одной встречи с твоим мужем?
– Бывшим мужем, – уточняю.
– Ты в этом уверена?
– Что? Денис, между нами ничего нет, и никогда не будет, – выпаливаю я. – Что за глупости?
– У меня нет сейчас времени с тобой объясняться. Мы можем встретиться завтра вечером, но для твоего блага лучше этого не делать, – слова Дениса больно ранят.
– Что это значит?
– Я больше не нуждаюсь в твоих услугах, Лариса. А теперь я прошу тебя уйти.
– Что это значит, Денис? – повторяю я.
– Это значит, что твоя работа окончена.
– Но скоро заседание. Кто будет твоим адвокатом? Неужели из-за личных отношений ты разорвешь и рабочие? Ты не можешь…
– Отказаться от тебя? – он задирает голову и язвительно усмехается. – Могу это сделать в любой момент.
– Я не понимаю, – отрицательно качаю головой. – Расскажи, что случилось?
– У меня возникли сомнения в твоей компетентности, – прямо заявляет он. – Ты замылила мне разум и ввела в заблуждение. Я, признаюсь, поддался. Но не будем от этом. Лариса, срок действия нашего договора закончился. Думаю, это вполне себе исчерпывающий ответ.
– Я знаю, кто на самом деле виновен. Если бы ты дал мне возможность объясниться…
– И кто же по-твоему подставил меня? – насмешливо спрашивает Вяземский.
– Алексей, Никита и их подставное лицо.
– Я бы не был так уверен, – усмехается он. – Все же дядя Леша и Ник – моя семья. Закончим на этом. У меня день рождения, Лариса. И меня ждут гости. До свидания.
Он разворачивается, чтобы уйти, а я остаюсь стоять как вкопанная с четким ощущением, что на меня вылили ведро с помоями. Что он имел в виду? Неужели Денис подозревает меня в том, что я нарочно уводила расследование не в то русло? Но зачем? Для чего бы мне это было нужно? Это не так. Какие глупости!
Я смотрю вслед удаляющейся фигуре и только открываю рот, чтобы остановить Дениса, как двери в ресторан открываются, и в зал врываются полицейские.
– Денис Александрович, вы должны проехать с нами. Вот ордер.
– Что на этот раз?
– У нас приказ. Не имеем права разглашать до тех пор, пока не доберемся до участка.
– С гостями-то я могу попрощаться?
– Нет.
Я ловлю уничижительный взгляд Вяземского в свою сторону прежде, чем его полицейские забирают его. По телу прокатывается скользкий озноб, а нехорошее предчувствие почти съедает изнутри.
Понимая, что мое присутствие здесь лишнее, я забираю шубу из гардероба и выхожу из ресторана раньше, чем в холле появляются друзья и родственники Дениса. Сажусь в машину и сразу же срываюсь с места. Мысли хаотично крутятся в голове, но никак не могут выстроится в одну четкую картинку. Черт, мешают эмоции. Старалась не давать им волю, но сейчас с трудом сдерживаю себя.
Я всегда знала, что нельзя смешивать работу и личную жизнь, но я в прошлом я вышла замуж за адвоката. Кто же тогда знал, что это может стать моей фатальной ошибкой. А теперь все стало еще хуже: я влюбилась в подзащитного, который считает меня виновной, вот только в чем именно – пока неясно.
Я подъезжаю к дому и замечаю около подъезда знакомую фигуру. Вадим переминается с ноги на ногу, а, увидев меня, сразу же подходит к машине.
– Что ты здесь делаешь? – грубо бросаю я, выходя из автомобиля и нажимая на кнопку брелка сигнализации. – Откуда знаешь?
– Ты забыла, я адвокат, моя дорогая жена. Это моя работа проводить расследование.
– Что ты говоришь, Вадим? Уходи, я очень устала, – я отталкиваю Романова и быстро иду к подъезду. – Оставь меня в покое.
– Он просто поиграл с тобой и выбросил как ненужную вещь, Лара, – бросает в спину, а я едва сдерживаю слезы, которые еще в машине так и просились наружу. – Я был уверен, что он виновен. И ничуть не удивлен тому, как этот Вяземский поступил с тобой.
– А как ты поступал со мной, ты уже забыл? И вообще, какое тебе дело до этого? – обернувшись, спрашиваю я.
– Я хочу тебя вернуть, – отвечает Вадим, пожимая плечами. – Я понял, что кроме тебя мне никто не нужен.
– А я поняла, что мне не нужен ты, Вадим, – отвечаю резко. – Наши с тобой пути разошлись. Остался только развод.
– Возвращайся, Лара, – просит он.
– Нет. Спокойной ночи.
Но прежде, чем уйти Вадим опускается на колени и снова просит вернуться к нему. Я отрицательно качаю головой. Пока он поднимается, я забегаю в подъезд и, поднявшись в квартиру, закрываю дверь на все замки. Я должна разобраться в себе и во всем, что произошло.
Глава 20
Все выходные я пытаюсь связаться с Рязанцевым, но весьма безуспешно. Его телефон отключен. Дважды еду в участок, чтобы попросить о встрече с Вяземским, но каждый раз получаю отказ. И даже хорошие знакомые не могут помочь мне увидеть Дениса. Несмотря на его обидные и ранящие слова в мой адрес я все еще хочу разобраться и попытаться помочь ему. Обостренное чувство справедливости не дает мне покоя.
Но что хуже всего – у меня нет прямых доказательств вины Никиты и его отца Алексея. В суде никто не примет во внимание предположения и догадки, нужны факты. Последняя надежда на Виталия Андреевича.
В понедельник утром я приезжаю в офис и первым делом поднимаюсь в свой кабинет. Рабочая обстановка несколько успокаивает, но подсознательное чувство тревоги все еще не отпускает.
Через пять минут на пороге кабинета возникает секретарь и сообщает, что Виталий Андреевич уже у себя и ждет со мной встречи.
– Виталий Андреевич, доброе утро! – здороваюсь первой. – Вы меня вызывали?
– Да, Лариса, присаживайся, – указывает рукой на стул напротив своего креслами, не отрываясь от мобильного.
Я сажусь на предложенное место и терпеливо жду, когда начальник переключит внимание на меня. Что-то в его лице изменилось. Как будто за те дни, что я его не видела, он значительно постарел.
– Ты знаешь, для чего я тебя вызвал? – наконец заговаривает он.
– Я так думаю, по делу Дениса, – говорю с уверенностью.
– Не совсем так.
Ответ Рязанцева удивляет и вызывает некоторые вопросы.
– Я не очень понимаю, что вы имеете в виду, – произношу настороженно, сцепляя руки в замок.
– Я подписал твое заявление на увольнение. Нужна лишь твоя подпись.
– Что вы подписали? – переспрашиваю я, думая, что мне почудились его слова.
– Ты все правильно услышала. Уезжай, Ларис. Тебе здесь не будет покоя.
Слова Рязанцева кажутся абсурдными. Почему я должна уехать отсюда? Я не сделала ничего плохого или противозаконного. Да и куда я поеду?
– Почему вы так говорите? – проглотив ком, застрявший в горле, задаю логичный вопрос. – Я просто не понимаю.
– Дениса взяли, – коротко отвечает Виталий Андреевич. – Через некоторое время состоится суд. И он сядет.
– Этого не может быть! Он невиновен, – выпаливаю на одном дыхании.
– Я тоже так думаю. Но факты против него. Посмотрим, как карта ляжет, – мужчина устало потирает лицо.
– Объясните, Виталий Андреевич, – прошу я.
– Денис попросил меня не говорить с тобой об этом, – он смотрит на меня в упор, будто пытается заглянуть в душу.
– Почему? Да что произошло? – я почти повышаю голос.
– Ты предоставила ложные сведения, Лара. Твои предположения об участии родственников в этом деле не имели почву под собой. За это могут наказать не только тебя, но и меня. Поэтому я советую тебе уехать отсюда. Мне жаль тебя, именно поэтому я не увольняю тебя так, как… – пауза, – ты этого заслуживаешь.
– Но, Виталий Андреевич, все не так… – я нахожусь в ужасе от его слов.
– Ларис, вся информация сливалась с твоего телефона, – хмурится Рязанцев. – У тебя на телефоне стоит прослушка.
– Прослушка? – хмурюсь я, думая, что ослышалась.
– Я предполагал, что ты будешь все отрицать, – поджимает губы.
– Конечно, я буду отрицать, я ничего об этом не знаю, – выдаю с некоторым раздражением в голосе.
– Зато я знаю. Вы с мужем провернули отличное дело, – губы начальника сжимаются в тонкую линию. – К тебе и вовсе не подкопаться. Силаев и твой муж Вадим работали заодно, ты им помогала. Но теперь я приложу все усилия, чтобы этих двоих взяли, а ты… Тебе лучше уехать.
– Но это не так, Виталий Андреевич, – чуть не плача произношу я. – Я бы никогда так не поступила с Денисом. Я не знаю, как причастен Вадим к этому делу, но знаю, что Никита и Алексей, ваш двоюродный брат, в этом деле сыграли не последнюю роль.
– У тебя есть доказательства?
– Прямых нет, косвенные, но можно попробовать…
– Все, Лариса, у меня через пару минут состоится важная встреча. Зайди в отдел кадров. И если ты не хочешь сама пойти под суд, что вполне вероятно, уезжай в другой город или даже в другую страну.
– Но Виталий Андреевич… – пытаюсь возразить. – Все совсем не так. Кто наплел такую чушь Денису? Я никогда его не подставляла. Черт, я люблю его. Как бы я могла это сделать?
– Уезжай подобру-поздорову, пока еще есть возможность, – повторяет Рязанцев.
В дверь раздается глухой стук, и я, оставив Виталию Андреевичу свой блокнот с записями по делу Вяземского, поднимаюсь с места. Мне так хочется сказать что-то еще, но слова застревают в горле. Бросаю на прощание глухое «до свидания» и покидаю кабинет начальника.
Я опустошена. Это единственное определение, которое сейчас я могу подобрать к своему состоянию. Как же больно и горько от поступков и недосказанностей людей. Но кроме горечи, я чувствую злость на саму себя. Как можно было не проверить этот долбаный мобильник после того, как он побывал в руках Романова?! Снова и снова задаю себе один и тот же вопрос и не нахожу разумного ответа.
Минуя отдел кадров, я иду в свой кабинет и быстро собираю важные для меня вещи. Ключ оставляю у секретаря Рязанцева и с тяжелым сердцем выхожу из офисного здания, в которое я больше не смогу вернуться.
У меня больше нет сил бороться и что-то доказывать. Остается лишь одна надежда, что Рязанцев примет во внимание мои записи и сам займется делом Дениса.
Я же набираю номер единственного человека, которого ненавижу всей душой – своего супруга. Но, к моему удивлению, абонент оказывается отключенным. Как только запахло жареным, Романов скрылся. Что ж? Я уже ничему не удивляюсь.
Вернувшись в съемную квартиру, я сажусь на диван и пялюсь в одну точку. У меня нет ни слез, ни грусти, ни радости – ничего. Внутри – пустота, разъедающая все мое существо. Я осталась наедине со своими трудностями, и пока у меня нет вариантов их решения. В одном я согласна с Рязанцевым – нужно уехать отсюда, затеряться в большом городе. Здесь мне жизни не будет.
Уже перед сном я набираю номер подруги из Москвы и в двух словах рассказываю о своих неприятностях.
– Приезжай сюда, Лар, – предлагает она. – Поживешь пока у меня.
– А как же…
– Мы разводимся, – отрезает она. – Он съехал. Я потом расскажу, не до него сейчас.
– Через неделю развод. Я хочу явиться в ЗАГс и посмотреть этому мерзавцу в глаза. Хотя я не уверена, что он придет на процесс.
– Как только все закончится, приезжай.
– Хорошо, спасибо, Оксан, я подумаю. Спасибо тебе.
Я забираюсь в холодную постель и накрываюсь темпом одеялом. Бесполезно – меня по-прежнему знобит. Не хватало еще разболеться. Трогаю ладонью голову – температура точно есть. Из-за невыносимой слабости не могу подняться с кровати за градусником и таблетками. К счастью, я быстро проваливаюсь в сон, который становится отдушиной. В нем я вижу своих родных людей – родителей и бабушку, они уверяют меня в том, что однажды все трудности останутся позади, и я наконец-то смогу обрести настоящее счастье.
