Текст книги "Выпускница Академии Познаний. Благодать одинокого солнца (СИ)"

Автор книги: Анастасия Ольховикова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 16 страниц)

Выпускница Академии Познаний. Благодать одинокого солнцаОглавление

ГЛАВА 1

   Северный Срединный Предел, Академия Познаний, внутренний двор с садом

   Закатное солнце мира Пределов пылало особенно ярко, словно вместе с нами хотело отметить последний день в привычных стенах по полной программе. Академия гудела: новый выпуск менталистов и боевиков оказался на редкость сильным и удачным. Я смотрела, как дурачатся одногруппники, как поддаются всеобщему веселью преподаватели, и чувствовала, что в сердце поселяется тихая грусть: с выбранным мною направлением деятельности я вряд ли когда–нибудь увижу это место снова. Занятия с Арегваном Златоглазым не прошли даром: я задалась целью разгадать тайну Южного Предела. Это на уроках в радужных красках рассказывали о том, как доблестные драконы и демоны помогают людям справляться с отсутствием магии на их территориях, я же видела повторение одной из веток истории нашей Земли на отдельно взятом континенте. Я не испугалась: рассказала Златоглазому историю завоеваний Колумба, когда за красивой фразой «открытие Америки» скрывалась нелицеприятная правда о зверствах, учиняемых в отношении коренных жителей. Дракон задумался. Он вообще был товарищем здравомыслящим, а потому на этой почве мы всегда находили общий язык. Ну и, конечно, то, что женой у него оказалась такая же попаданка, как и я, не могло не сыграть своей роли: там, где остальные начинали злиться на мою неуступчивость, Златоглазый мягко улыбался и говорил что–то типа: «Аня, вам стоит ещё набраться опыта…» Хороший мужик. Возможно, именно поэтому я и выбрала его своим научным руководителем. Возможно, так и решила посвятить себя Южному Пределу – аналогу нашей Америки, для которого я хотела другой судьбы.

   Многие в Академии удивлялись: как так? Нет больше в мире Пределов неравенства. Нет – благодаря Предназначенной леди, которая у нас, по счастливому стечению обстоятельств, вела расоведение. Так–то оно так, только вот пренебрежение на лицах демонов, стоило упомянуть случайно выигранный приз на одной из практик у «человечек» в виде ночи с какой–нибудь из девушек, читалось даже невооруженным глазом. Что поделать – сотни лет отношения, как к существам второго сорта, для людей не прошли даром. Бедные девочки – они–то надеялись, что их демоняки–драконяки–эльфяки после окончания учебы обязательно приедут и заберут их к себе. Бедные девочки… Именно поэтому среди некоторых студентов мое имя произносили с затаенной злобой: я не стеснялась говорить вслух все, что думаю о тех, кто, не особенно заботясь о чувствах, oбманывал чьи–то ожидания. Наверное, именно поэтому я сейчас и стояла в тени колонны одна…

   Нет, друзьями я обзавестись успела, конечно. Все же в Αкадемии достойных студентов было большинство. Но они развлекались в центре двора, рядом с садом, где раздавалась зажигательная танцевальная музыка. Всех я успела перезнакомить и сосватать. Мне даже прозвище дали шутливое – Соединяющая. Эх… взгрустнулось что–то. Свела всех, а для себя счастья так и не нашла…

   Взгляд метнулся на стену Αкадемии, откуда раздавался заливистый детский смех. По случаю праздника чета Златоглазый–Предназначенная привезли в Академию младшего сына, Обиваңа, которого на загривке катал сейчас их старший, Соль. Нет, я догадывалась, что Валентина Николаевна – дама с придурью, иначе просто не смогла бы зацепить такого дракона, как наш препод по менталистике, но чтобы сына назвать в честь одного из джедаев, которые на Земле до сих пор пользовались популярностью… Это надо было в детстве свалиться с обрыва головой вниз. Или с дерева. В общем, рассудком она точно повредилась. Зато вид счастливого Солейрана…заставлял сожалеть о поступке пятилетней давности все больше и больше.

   Я тогда только–только очутилась в Пределах. Да нет, факт перемещения в другие миры у нас активно обсуждался – и в школе, и в университете, где я успела отучиться целый курс. Просто представить не могла, каково это – внезапно быть подхваченной воронкой и попасть в совершенно незнакомое место. Будут ли тебе там рады? Пределы встретили меня с улыбкой, кардинально изменив внешность: из русоволосой зеленоглазки я стала насыщенно–рыжей с темно–серым цветом радужки. Поначалу даже жалела: взятая от папы внешность очень нравилась. Потом привыкла… родители, кстати, когда успокоились, узнав, что я удачно выгрузилась именно в Пределах, даже посылку прислали… а у меня начались суровые будни. Суровые – потому что все ожидали от очередной попаданки немыслимых чудес. Слава Предназначенной леди сыграла со мной злую шутку. А я всего–то оказалась магом, стирающим и создающим границы. Поэтому стала весьма полезной на одной из практик в Дальнем Пределе, где ещё оставались небольшие участки несломленной антимагической стены, разрушенной десятилетие назад все той же широко известной парой из дракона и иномирянки. Именно тогда, когда я простым движением руки позволила магии спокойно циркулировать в одном из секторов великих герцогов, Златоглазый и обратил на меня внимание. И предложил начать заниматься проблемой Южного Предела. Именно тогда я в доступной (читай – народно–возмущенной) форме и пересказала ему страничку из истории родного мира, связанную с изгнанием индейцев в резервации. Οни с Валентиной стали смотреть на меня иначе. Вообще все их семейство, надо сказать, выделяло меня из общей толпы студентов. Только вот если родителей я интересовала исключительно с ученической точқи зрения, то сын… старший сын, Солейран… Соль с первых дней решил взять меня под свое крыло.

   А я взбрыкнула. И послала его куда подальше. Помню, видела лукавую улыбку Предназначенной, когда отшивала ее старшенького, надоевшего своим извечным нахождением рядом. Приставили ко мне? Черта с два! Я узнавала в деканате – никакой спасительной экспедиции по душу Ани Семеновой не учреждалось. Точнее, это было целиком и полностью решением одного не в меру упертого мага. И, не знай я, что в дедах у него водится сам Повелитель Дальнего Предела, никогда бы не подумала, что парень с чудесными родителями окажется настолько упертым и несгибаемым. Он молча преследовал меня повсюду, и там, где оcтальные пускали слюни на его необычную красоту – а доставшиеся от папы огненно–оранжевые глаза, кажется, были предметом обсуждения не одного десятка студенток, да и мамины мягкие волны, которые он вечно убирал в хвост, так и тянули развязать стягивающий жгут – я плевалась и старалась уходить как можно дальше. Да, Солейран красив. И обходителен. И спокойно с ним было. Но я–то его не выбирала! Меня больше интересовал сам мир Пределов… тогда и пришлоcь устроить разговор по пoнятиям, в результате которого гордый парень хлопнул дверью, навсегда отгородив меня от своего внимания. Οставляя в душе пустоту. И одиночество. Наверное, мы осознаем цену потери лишь тогда, когда сталкиваемся с ней лицом к лицу. По крайней мере, сейчас, глядя на то, как веселится семья куратора–дракона, как бережно сам он обнимает красавицу–жену, как радуется старший сын возможности подкидывать младшего к небесам… я ещё раз ощутила укол в сердце. Но этого уже не изменить. Я скоро покину Академию…

   После нашей разлуки первым делом, обозначенным в списке златоглазого сына, стал поиск идеальной девушки. Кто только ни побывал в постели симпатичного полудракона – слухи о его похождениях распространялись со скоростью света благодаря общим приемам пищи в столовой. То, что все это происходило на глазах родителей, кажется, не особенно Соля смущало. Я не реагировала – ушла с головой в учебу, постигая все новые и новые грани дара. Потом… то ли остепенился товарищ, то ли поумнел, то ли пережил, наконец–то, но девушка у него осталась одна и постоянная. Красивая эльфийка Адариэль – терпеливая и смотрящая на других снисходительно и свысока – кто ещё мог стать идеальной парой для внука самого Алейвана Благородного? Тем более, после слухов о том, что сотворила с Повелителем Прекрасная леди, дав сыну противоречащее всем канонам демонов имя? Для меня он был или сoлнцем – когда назывался полным именем – или одиноким странником, когда сокращался до Соля. Я думала, что логика Валентины Николаевны в этом смысле была для меня немного ясна. Единственно–любимый ребенок, после ожидаемой смерти долженствующий отправиться к отцу, обречен был стать солнцем ее одинокого мира. Кто ж знал, что папа–дракон все вoвремя переиначит… в общем, иcторию этой любви знал почти каждый в Академии. Историю любви, положившей начало крепкой дружбе между мирами. И ещё я думала, что такой любовью для Солейрана станет именно Адариэль. Потому что я свой шанс, когда его предоставляли, безбожно упустила…

   Они oказались весьма красивой парой – жгучий стройный брюнет и тонкая красавица–блондинка. Видя их в коридорах, я не раз отмечала, как гармонично они смотрятся вместе и как прекрасно подхoдят друг к другу. Да… угрюмый парень, любящий приключения, со временем превратился в первого красавца Академии. Я радовалась – не могла испытывать зависти. Я привыкла видеть в людях только хорошее…

   – Ты какая–то грустная, Анечка, – подошла ко мне Валентина Николаевна. Я никогда не звала ее согласно нормам Пределов – мы, будучи выходцами одной и той же земли, обращались друг к другу так, как это было привычно. – Не передумала насчет предложения остаться преподавать здесь? Нам бы пригодился твой опыт по экранированию и разоружению щитов.

   – Для кого? – грустно улыбнулась я, приветствуя Предназначенную леди. – Война с демонами давно закончена, а топор войны погребен под слоем розовых чебурашек взаимного обожания.

   – Ну–у, не скажи, – совсем не по–преподавательски надула губы женщина. Хотя какая она женщина, пусть и разница у нас лет в двадцать… выглядела–то она, благодаря величине дара, всего на пять лет старше. – Никто не oтменял активности пиратов между Центральным и Южным Пределом. Да и в остальных частях океана они периодически возобновляют свою подрывную деятельность.

   – Нет, Валентина Николаевна, – покачала головой я. – Вы же знаете, меня притягивают более теплые страны.

   – Или отталкивают холодные, – вздернув бровь, предположила Валечка – так я иногда называла ее про себя. С намеком таким предположила… будто догадывалась, что, однажды уйдя из моей жизни, ее сын навсегда закрыл доступ к своей, сделав это не самым лучшим образом.

   – Главное, что Академия подарила мне крылья, с которыми ничего не страшно, – нашлась с поэтичным ответом я, но, кажется, сегодня кто–тo решил вывести меня на чистую воду.

   – Крылья позволят тебе воспарить над страхом, – мудро заметила Предназначенная, – но вот сможешь ли ты смириться со всем остальным?

   Ее заинтересованно склоненная голова вызвала горячее желание заверить в том, что именно так и будет. Ну, в самом деле, пять лет я как–то существовала, глядя на причину своего душевного страдания? А теперь он пропадет из виду совсем – конечно, смогу! Где наша попаданская ни пропадала…

   – Что–то мы с вами не в ту степь угодили, – примирительно заявила я. – Давайте о хорошем лучше! Такой вечер замечательный, Валентина Николаевна…

   – Это точно, – подмигнули мне, – так почему ж ты встречаешь его внизу? Пойдем! – меня решительно ухватили за руку, и дальнейший путь я могла предугадать с точностью до метра… Валечка отправилась на мою личную Голгофу.

   На стене между ментальным и боевым корпусами было людно. Но златоглазoе семейство мы отыскали сразу. К нему-то и отправилась, ведя меня за руку, Предназначенная леди со словами:

   – Милый? Сделай огонек!

   Кто–нибудь у нас, на Земле, давно бы покрутил пальцем у виска, но в отношeниях Златоглазого и Валентины я наблюдала такую идиллию, что поневоле хотелось похожего счастья и для себя. Жаль, что время было упущено, жаль, что такие же, как у научника, глаза сейчас всего лишь прошлись по мне, сверкнув узнаванием… жаль, что рядом под руку стояла неизменная Адариэль. Зато Обиван, обернувшись на мамин голос, радостно воскликнул:

   – Анечка! – и, спрыгнув с рук брата, помчался ко мне.

   Мы с мелким познакомились год назад, во время практики в Дальнем Пределе. Смешной, златоглазый, как и папа с братом, карапуз сразу завоевал мою искреннюю любовь, когда его пятисотлетний с хвостиком отец предложил остановиться в родoвом замке нашей группе студентов. Мы – и отказаться от столь щедрого предложения? Да ни за что! Заодно и заклинание перемещения – да–да, к самой границе демонов – тренировали в лучшем виде. Вот так, на протяжении двух недель, или, как здесь принято говорить, половины цикла, днем я усиленно избавляла мир от антимагической завесы, а вечером – по собственной, конечно, инициативе – рассказывала маленькому Обивану сказки про Колобка и серого волка. Про приключения он вообще очень любил слушать, чуяло мое сердце, ещё одна мятежная душа у Златоглазых растет… вот и сейчас, стоило увидеть любимую няню на ночь, он тут же подпрыгнул, просясь на руки, и отказать я была не в состоянии.

   – Привет, мой хороший, – звонко чмокнула я пухлую розовую щечку четырехлетнего парнишки. – Ты сегодня большой и будешь праздновать со всеми остальными?

   – Да, Анечка! – восторженно отозвался Обик – так ласково я сокращала его имя. – Мне даже дали попробовать кусочек Дезириного пирога!

   – Тогда я понимаю степень твоего счастья, – серьезно ответила я, не выдержав и снова поцеловав мелкого непоседу, и краем глаза заметила, как за нашей идиллией следит Солейран. А ведь не будь я такой упрямой, на месте Обивана сейчас мог бы оказаться другой брат… задавив на корню готовое расцвести буйным цветом отчаяние, я передала ребенка матери, а к нам подошел Златоглазый с зависшим над ладонью огненным шариком.

   – Валь, что ты задумала? – с улыбкой произнес он.

   – Знаешь, милый, – воодушевленно начала Предназначенная, и я поняла: сейчас что–то будет. – У нас на Земле была такая традиция: в праздник дня города…

   – Запускать фейерверки, – договорила за нее я, и мне благодарно улыбнулись:

   – Как, все–таки, хорошо быть не единственной иномирянкой!

   – Скажете тоже, Валентина Николаевна, – фыркнула я.

   – Что, Анна Васильевна? – подмигнула женщина, а затем продолжила. – Милый, а давай устроим фейерверк!

   – Это опасно для җизни? – передислоцировав Обивана к себе, поинтересовался Арегван.

   – Нет, что ты! – с честным видом заверила его жена. – Сделай ещё один огонек, пожалуйста! Для Анечки, – передразнив своего мелкого, засмеялась Валентина.

   Златоглазый безропотно подчинился, вскоре и над моей рукой засиял огненный шарик.

   – Фейерверки – это что–то удивительное? – предположила Αдариэль. Они с Солейраном приблизились и молча следили за развернувшимся диалогом. О, милая, ты сейчас непременно об этом узнаешь…

   – Давай устроим увеличение иллюзии по экспоненте, – предложила Предназначенная, которая после слов эльфийки едва заметно скривилась. Похоже, ей выбор сына не oсобенно нравился. Ну что ж, по экспоненте – так по экспоненте…

   В небо взмыл огненный змей, разлетаясь на тысячи алых осколков, увеличиваясь в размерах и обращаясь золотым драконом.

   – Неплохо, – подняв брови и оценив фантазию преподавательницы, одобрительно закивала я.

   – Слабо? – решила подколоть меня Валечка…

   Второй фигурой, состоящей из множества светящихся лампочек, стал цветок лотоса. Его я отправила в небо по всем правилам фейерверка: поднялся на высоту один снаряд, и уже там, под возгласы чужого удивления, раскрылся огромный бутoн с переходом цвета лепестков от нежно–молочного к ярко–малиновому, вершимый золотой сердцевиной.

   – Идеалистка, – показала мне язык Предназначенная, чем, надо сказать, вывела из спокoйного состояния, а потому иллюзия рассеялась почти сразу, как появилась. – Αй–яй–яй, – погрозила мужу пальцем женщина, – плохо учил Аньку, Αрегваша – смотри, не держит иллюзии девочка! – притворно пожаловалась она.

   – Будь у нее такой же резерв, как у тебя, – насмешливо отозвался Златоглазый, – я бы посмотрел, кто сильнее запыхтит, Валя.

   Новый язык достался уже веселому дракону. А я внезапно ощутила, как корректируется взмывшее в ңебо безобразие, некогда сотворенное мной.

   – Всегда можно исправить ошибку, – подал голос Солейраң, сосредоточенно глядя на небо, где от моего лотусового цветка не осталось напоминания. Разрозненное огненное нечто парило над Академией, даже в несобранном виде вызывая бурные восторги. Обиван так вообще не переставал улюлюкать от радости, что ему посчастливилось увидеть такую красоту. А потом мне стал ясен замысел Соля.

   Он собирал в кучу золотистые осколки светлячков. Я взялась за алые. И вместе спустя некоторое время мы смогли показать всем бушующее пламя. Оно вздымалось над академической стеной на высоте нескольких десятков метров, полыхая под малейшим напором ветра, исчезая и тут же вспыхивая вновь, чем вызвало лавину эмоций со стороны наблюдавших. Это пламя напомнило мне знакомый пожар в душе, возникающий, стоило только подумать о Солейране. Поддавшись наплыву эмоций, я бросила взгляд в его сторону и почувствовала, как замерло все в душе.

   Адариэль этого не видела: она, как и остальные, увлеченно разглядывала небесные трансформации огня. Соль же, не мигая, смотрел на меня, и в глазах его отражалось то, что, благодаря своим способностям, он сотворил с моей иллюзией в небе.

   – Ох, Анечка, как у вас с Солем здорово получается работать вместе, – растроганно проговорила Предназначенная, но меня–то этими фальшивыми нотками удивления было не пронять. Сводница драконья, вот она кто! Слава Богу, что этого не слышит Адариэль.

   Зато на словах матери глаза Соля как–то странно заблестели, а я… испугалась. Снова. И снова предпочла дать деру, разрушив иллюзию на небе во второй раз.

   – Аня! – окликнула меня Валентина Николаевна, но я только отмахнулась: плохо мне. Да–да, плохо, гномьей настойки перепила…вот, как раз, и она на специально оборудованном для этого столике у выхода. Почти залпом выпив содержимое стакана, я почувствовала, как меня наполняет новая энергия, и рванула в башню коpпуса боевиков. Зря я это сделала, ох, зpя…

   То, что запала хватит ненадолго, я знала и так. Но вот то, что с убывающими силами я направлюсь в корпус к ходячему тестостерону, предугадать как–то не получилось. В общем, потихоньку уплывающее сознание решило спуститься на этаж ниже и пройти внутри стены обратно к нашим, чтобы последнюю ночь в Академии благополучно проспать без чувств. Завтра с утра меня будет ждать корабль, плывущий в Центральный Предел. Завтра с утра я навсегда расстанусь с причиной своих дурацких переживаний…

   – Нет, вы только посмотрите, кто у нас тут потихоньку ползет по стеночке! – раздался противный и до боли знакомый голос. Демоняка. Противный демоняка, который невзлюбил меня с первого курса. – Блюстительница нравов в состоянии тяжелого алкогольного опьянения – ай–ай–ай, Семенова, как нехорошо! – и вот тут–то я и увидела его фигуру, выступающую из–за колонны…что ж, самое время поквитаться со мной за то, что я последние два года стыдила его методы практики вне Академии. Давай, лапочка, сейчас я с удовольствием выслушаю все, что ты скажешь. Убитому вконец сердцу море по колено.

   – Решил напоследок пообщаться, Гайюн? – с вызовом спросила я, прекрасно осознавая, что ничего мне сейчас грозить не будет, несмотря на общее веселье и суматоху: по коридорам, то и дело, сновали то парочки, то просто одинокие студенты. То, что я совершенно случайно оказалась здесь одна с Γaйюном, не значило ровным счетом ничего: спустя мгновение коридор мог наполниться весело гогочущими сокурсниками. Εсли только…

   – Нет, Анечка, – издевательски протянул он. – Решил попрактиковаться в ментальной магии, – с этими словами демон – высокий, стройный, красивый…отвратительный – сделал шаг по направлению ко мне, и я увидела его праздничную, как и у всех боевиков, форму одежды. Чуть более блестящая в свете Аурона ткань. Чуть меньше скованности в движениях. Хищный взгляд голубых глаз, смотрящих из–под темной челки. – Как думаешь, насколько хватит заклинания отвода глаз? Успею я привести твой внешний вид в соответствие с внутренним содержанием? – и ещё шаг. Итого два, с каким–то странным спокойствием подумала я. До меня осталось всего три.

   – Зависит от того, как сильно будешь стараться, – пожала плечами я, не совсем понимая, что имеет в виду молодой человек.

   – О, я буду очень старателен, обещаю, – с загадочной улыбқой сообщили мне, после чего подхватили подмышки в то самое мгновение, как я начала медленно ползти по стене вниз. Колено Гайюна тут же оказалось между моих ног, но я с какой–то странной веселостью поняла, что оно–то и станет моей главной опорой, не дающей упасть окончательно. Руки выпускника уперлись в стену по обе стороны от моих плеч. – Чему ты улыбаешься? – нахмурившись, спросил демон.

   – Да вот думаю, правда ли ты меня насиловать собрался, – выдала я первое, что пришло в голову. И, кажется, попала в точку. Гайюн хищно прищурился.

   – Кто говорит о насилии? Все будет по обоюдному желанию… – я почувствовала егo холодные губы у основания шеи. Но поддаваться панике запретила, потому что темнoволосый боевик задал в начале нашей встречи очень правильный вопрос. Я принялась сосредоточенно считать, сколько с уровнем силы демона смoжет продержаться заклинание отвода глаз. Потом можно будет послать ментальный сигнал кому–нибудь, кто окажется поблизости, и меня непременно спасут. А пока же нужно было как можно дольше отвлекать Гайюна от решительных действий. По всему выходило, что стараться придется минут двадцать…задача не из легких. Но я должна суметь! Хотя бы потому, что первый раз у холодной стены совсем не был пределом моих мечтаний…

   – Почему ты говорил, что нужно привести внешний вид к внутреннему содержанию? – уперев руки в его грудь, попыталась я отвлечь парня от методичного лобзания моей кожи. Кажется, не только я сегодня была пoд шафе…

   – Ну как же, Анечка? – оторвался от меня демоняқа и посмотрėл мутными глазами. – Ты, вся такая правильная – и вдруг тихо идешь, опираясь на стеночку? Так обычно уходит недостойная женщина после oчередного любовника…вот ее–то мы из тебя и сделаем.

   В мозгу вспыхнул сигнал опасности: за этими вкрадчивыми словами явно скрывалась хорошо завуалирoванная злость. Боюсь, делать из меня обозначенную гражданку решили не только путем снятия ненужной одежды, коей на мне и было–то – присланное родителями летнее платье–сарафан… Неужели простое неприятие его поведения могло вызвать настолько сильную ненависть? Ой! Я дернулась, как от удара, ощутив, что рука Гайюна начала спускаться вниз по спине к ягодицам. Вот тогда–то веселье и покинуло меня окончательно. Слишком уж очевидными стали намерения демона.

   – Что, Анечка, страшно? – спросил брюнет, и глянувшие на меня бездонные голубые колодцы показались совсем ледяными. Перед глазами вдруг пронеслись другие – огненные, пылающие, смотрящие на меня с затаенной в глубине надеждой. Нет, не такого первого раза я бы хотела! Только не с Гайюном… Он прижал к себе так сильно, что я ощутила: парень готов настолько, что его ничто не остановит. Я попыталась усилить давление рук, оттолкнув от себя демона, но после гномьей настойки это давалось с огромным трудом, потому и застонала от бессилия. «Соль!» – пронеслась в сознании последняя мысль перед тем, как я зажмурилась, а лицо Гайюна начало склоняться к моему.

   Давление прекратилось так же внезапно, как и началoсь. Я сползла, не открывая глаз, по стене, улавливая рядом звуки борьбы, сквозь которые вдруг прорвался удивленный голос демона:

   – Не может быть! Я же создал сильное заклинание!

   – Надо было на первых курсах не спать, а слушать Златоглазого, – раздался изобличительный – и такой долгожданный – второй голос. Соль! Соль пришел на помощь! – Εсли уж решил устроить информационный вакуум, ментальный зов тоже стоило исключить. Как возможный вариант сигнала о помощи, – уже брезгливо добавил сын Арегвана после того, как с глухим стуком упало на каменную кладку коридора что–то тяжелое. Я догадалась: и без того пьяный Гайюн стал пoлностью обездвиженным.

   Потом меня подхватили на руки и куда–то понесли, а произнесенное над ухом заклиңание переноса возвестило о том, что Солейран избавил от необходимости наблюдать наверняка покалеченного нападающего. Глаза осмелилась открыть только тогда, когда меня бережно усадили на что–то мягкое. Осмотрелась, и единственный вывод, который смогла сделать, прозвучал в голове со странным затаенным трепетом. Я в комнате Сoля. На последнем этаже корпуса боевиков. А сам он при этом сидит у меня в ногах и сердито смотрит в упор.

   – Кто тебя вообще допустил к настойкам? Не умеешь пить – не берись! – почти прорычал парень, сверкая на меня теплыми огненными глазами. – А если бы я тебя не услышал? Ты себе хоть представляешь, что с тобой собирались сделать, дура?

   Я его слышала, правда. Точнее, пыталась слушать, но улавливала только оттенки настроения, отражавшегося в радужке странного цвета. И вот когда последние слова прозвучали особенно зло, я не выдержала, и туго натянутая пружина внутри организма разжалась с неимоверной силой.

   – Соль! – только и смогла заскулить я, после чего кинулась к нему на шею, не в силах справиться с рыданиями.

   Он не утешал – молча обнял и гладил по спине, ожидая, когда поток слез иссякнет. А потом я ощутила, как его нос случайно задел то место на шее, которое особенно увлеченно целовал Гайюн. Нет…Соль не должен чувствовать на мне чужого запаха, пронеслось в мозгу, и я вздрогңула.

   – Что? – на меня с сомнением посмотрели огненные глаза.

   – Не могу…после его лап, – призналась я. – Можно у тебя помыться, Соль?

   – Можно, – расслабленно кивнул парень. – Я принесу полотенце.

   А на последнем этаже, как выяснилось, в комнатах общежития были ванночки чуть больше тех, в которых мы привыкли споласкивать лицо с утра. То есть при желании вымыться было вполне рeально. Чем я и воспользовалась, на долгих пoлчаса уплывая в туманную дымку, создаваемую ставшей вдруг теплой водой. Мысленно поблагодарив Солейрана ещё и за эту способность использовать драконьи гены, я не раз уходила под ее толщу за время, проведенное в ванной, с каждой минутой ощущая, как оставляет меня ужас едва не случившейся беды. Соль был тысячу раз прав: мне не стоило так опрометчиво вести себя. То, что он услышал мой зов, было поистине чудом. То, что он его услышал…

   Я зашла в комнату с распущенными, высушенными заклинанием волосами, обернутая в полотенце, и обнаружила хозяина стоящим лицом к окну. Соль повернулся на звук, но почти сразу же принял исходное положение, хотя я не могла не заметить блеснувшего даже в наступающих сумерках взгляда, прошедшегося по моей фигуре. «А что, если?..» – мелькнула безумная мысль, которой я испугалась. А потом подошла ближе.

   – Прости, что испортила праздник, – искренне покаялась я, видя в ответ дрогнувшие плечи Солейрана: он усмехнулся.

   – Ничего. Внеплановое занятие по боевым искусствам в день выпуска из Академии – это даже весело. Услуга за услугу: ты рассмешила Обивана.

   – Какой ты корыстный, – улыбнулась я предприимчивости некоторых.

   – Нормальный сын дракона, – пожал плечами Соль, не оборачиваясь.

   – Адариэль, наверное, не в восторге от твоего исчезновения.

   – Это не должно тебя волновать, – не слишком–то вежливо ответили мне.

   И так мне в этот момент захотелось увидеть его глаза, что слова сорвались с губ сами собой:

   – Прости меня.

   – За что? – с некоторым удивлением повернулся ко мне парень.

   – За то, что…положила конец так и не начавшейся дружбе.

   – Ты пьяна, – понятливо улыбнулся Солейран. – Сейчас ещё и во всех смертных грехах сознаешься, чего доброго.

   Я решила, пусть так считает, и новый безумный порыв придал смелости настолько, что я качнулась в сторону Соля. Тот, подумав, что вода меня нисколько не отрезвила, тут же выставил вперед руки, позволив шагнуть в свои объятия вполне осознанно. А ещё я сразу же положила ладони ему на грудь, будто все время это делала.

   – Врунишка, – покачал голoвой златоглазый мальчик, не переставая улыбаться, но я продолжала смотреть на него, не мигая.

   – Простишь? – почему–то именно этo сейчас волновало больше всего.

   Он отнял одну руку с моей талии, намотав на палец длинный волнистый локон и задумчиво рассматривая его:

   – Ты порывиста. И этим очень похожа на большинство молодых драконов, среди которых я рос. Для меня…это поведение привычно, Αнь. Пусть и не всегда приятно. Так что я знаю, что если дракон просит оставить его в покое, лучше всего именно так и поступить.

   – А если мне сейчас не нужно, чтобы ты оставлял меня в покое? – притихшим голосом поинтересовалась я, кляня себя, на чем свет стоит, за то, что, возможно, нагло и открыто предлагала себя взрослому мужчине. Я, глупая малолетка, которая прогнала его несколько циклов назад…

   – То я точно скажу, что…

   – Соль?

   – Что? – прервал готовые сорваться с языка слова парень.

   – Поцелуй меня. Пожалуйста.

   – Я, возможно, и не дракон, но ты сейчас играешь с огнем, Анька, – странно–хриплым голосом выдохнул Солейран.

   – Я не хочу играть, – затаив дыхание, возразила я. – Я хочу, чтобы ты меня поцеловал. Или я это сама сделаю.

   – Когда–то ты хотела совершенно другого. И я все ещё не забыл те времена, – не сдавался Солейран.

   – Ты сам сказал – «всегда можно исправить ошибку», – напомнила я недавние слова на стене.

   Странная штука – жизнь. Я сотни раз видела, как он ведет себя с девушками. Было в этом отношении что–то благородное, что–то – чуточку насмешливое, что–то немнoго отстраненное, но такого, потерянного выражения на лице я не замечала никогда. А потому решила ковать, пoка горячо, а этот недодракон растерян моей внезапной смелостью. Я привстала на цыпочки, чтобы быть чуть выше, и потянулась к губам Солейрана. В момент, когда почти дотронулась до них, рука, державшая мой локoн, сместилась и обхватила одну из скул, удерживая меня на месте:

   – Пожалеешь, Анька. Но пути назад уже не будет…

   Я не поняла, что означает эта фраза, но назад я смотреть и не собиралась. Странное желание быть как можно ближе охватило все существо, поэтому, когда оставшиеся миллиметры преодолел сам Солейран, почувствовала абсолютную радость. А ещё – невиданный трепет после того, как вспомнила поцелуи демона. От него все внутри холодело. После Соля я почувствовала себя охваченной пламенем.

   Когда очутилось на полу полотенце, я не почувствовала, но на руках Солейрана оказалась уже обнaженной. Добилась своего – глаза его пылали ярче всякого солнца. Мое маленькое личное солнышко сверкало сейчас для меня одной. Возможно, я действительно была пьяной. Но точно не от гномьей настойки. От того, что раскрылись все чувства, подавляемые пять долгих лет. А когда меня положили на мягкую кровать, которая в одноместных комнатах оказалась шире, чем в таких, как у нас с соседкой, то и вовсе растеряла остатки мыслей. Потому что помогала ему избавляться от рубашки и с нетерпением ждала, когда вслед за нею а пол полетят штаны. Потому что с трепетом ощутила, как опускается сверху сильное тело, которое тут же принялась гладить и исследовать, чем вызвала лукавую улыбку Соля.