Текст книги "Магия родного дома. Энергетика, карма, исцеление"

Автор книги: Анастасия Семенова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 11 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Дедушкины хитрости

Раньше, когда не велось планомерной застройки и проектирование районов не было связано с подземными коммуникациями, которые в наши дни диктуют планирование улиц, люди очень внимательно относились к тому, где поставить дом. Конечно, местоположение городской квартиры чаще всего не выбирают, но уж с дачей или загородным домом у нас у всех руки развязаны.

Для этого, например, во времена Петра Первого пользовались простым и, как ни странно, надежным методом. На равном расстоянии промеряли линии и вдоль них вбивали колья, к каждому из которых прикрепляли кусок сырого мяса. Там, где мясо дольше сохранялось свежим, – строили дома. Именно так было выбрано место для самого старого петербургского дома, расположенного на берегу Фонтанки, прямо напротив Летнего сада. Из этого дома, выкрашенного зеленоватой краской, приземистого, старинного, на метр утонувшего в земле, жильцов калачом не выманишь! А как они бегут в новостройки из бывших доходных домов на Покровке!

Теперь ученым известно, что в геопатогенных зонах хорошо развиваются различные микроорганизмы, быстрее протекают процессы гниения, быстрее скисает молоко и вино. А в те времена наши наблюдательные предки пользовались особыми приметами. «Там, где собака (или овца) легла, строй дом, где сорока села – рой колодец», – гласила одна из них. Определялись хорошо места и по количеству мышиных нор – чем больше, тем лучше.

Зачастую нынешние дачники жалуются: мол, только домик построили, а уже балки подгнивают, плесень появилась, от сырости портятся в погребе продукты. И вообще, выехав из города, который они всегда считали причиной всех своих болезней и недугов, они стали себя чувствовать хуже, легкая простуда переходит в изнурительный бронхит, а порезы на коже заживают очень долго. И никто из них не задает простого вопроса: а правильно ли выбрано место для постройки дома?! Ведь если знаешь, от чего надо защищаться, всегда найдешь способ, как защититься! Как правило, люди не знают… А способ есть.

Только надо четко представлять себе, о какой местности идет речь. А то иногда случаются конфузы. Один «новый русский» решил построить себе загородный дом в Карелии. Где-то он прослышал, что в геопатогенной зоне растет ольха, осина и осока, поэтому участок выбирал внимательно и нашел-таки. Там росли три здоровенные сосны и целое море багульника. Практически на поверхность выходили материковые плиты, в которых он искал разломы, но не обнаружил. Участок пришелся по душе будущим владельцам, через пару месяцев здесь вознесся настоящий дворец. Только никак не мог взять в толк несчастный хозяин, почему у его любимой собаки началось заболевание крови, а дочка раз в месяц страдала от сильнейших приступов бронхиальной астмы. А задумайся он раньше, когда увидел полюбившийся выход гранита и на нем заросли багульника (сугубо болотного, кстати, растения)… Может, и собака была бы жива, и дочка здорова!

Даже первый взгляд на участок, где вам предстоит жить долгие годы, скажет обо многом. Следует обратить внимание, из чего сложена поверхность вашего участка, нет ли на ней оврагов, выхода гранита, пересохших русел, не было ли раньше это место дном реки, в низине оно или на холме. Обычно высокие места более пригодны для бани. Участки, сложенные из однородных пород, гарантируют большую устойчивость в геологическом плане.

А деревья! Как много могут рассказать нам деревья! Над древними потоками и водными жилами чаще всего растут влаголюбивые виды – ива, ольха, осина, дуб, ясень, вяз. А береза, липа, большинство хвойных пород чувствуют себя в таких зонах скорее неуютно, чаще у них развивается дихотомия – раздвоение стволов, образуются наросты, увеличивается число всевозможных уродливых форм. Замечено, что фруктовые деревья: яблони, сливы, груши – в геопатогенных районах быстрее желтеют, теряют листву, а многие из них засыхают и гибнут. Реагируют на подземное излучение и ягодные кустарники. Кусты смородины в зонах развиваются намного хуже, чем за ее пределами, малина путем перемещения корневой системы старается «уползти» из зоны, и через пару лет на неблагоприятном месте малины не остается. Даже урожайность на участке может рассказать, что за место выбрали вы для жилья! Картофель в геопатогенной зоне дает урожай в 2—3 раза ниже, чем на соседнем, благополучном участке. Снижается и всхожесть семян.

Поэтому вы всегда можете проверить, хорош ли ваш участок. Для этого возьмите по сто семян моркови или огурцов, создайте для них одинаковые условия (обычно семена заворачивают в мокрую тряпку и проверяют их состояние через несколько дней) и положите такие «куклы» в нескольких местах. Где уровень всхожести будет выше, там и следует располагать жилые постройки. Иногда для определения благоприятного места используют свежее молоко. Наливают молоко в стаканы и ставят в контрольных точках. Где молоко скиснет быстрее – самое нежелательное место для строительства.

Биоиндикаторами могут служить и животные. Мы уже говорили, что млекопитающие не любят геопатогенных зон. Мышиные норы всегда расположены за пределами плохого района, домашние животные и скот никогда не ложатся на таких участках. И даже если в морозную ночь заставить собаку лечь в конуре, расположенной над зоной, она скорее предпочтет бегать вокруг дома, чем спать в опасном месте. А вот кошка благосклонно относится к подземному излучению. Кошки даже любят недолго полежать в «родоновой ванне», подзарядиться от электромагнитного поля. Это единственное млекопитающее, способное с пользой для себя существовать в нехорошем месте.

Итак, место для сельского дома можно подобрать при помощи простейших приемов, и нет нужды прибегать к сложным способам гармонизации его энергетики или тщательно расставлять мебель.

Место своего городского дома, к сожалению, не выбирают, – но, прошу заметить, положение наше все же небезнадежно.

Можно ли жить в геопатогенной зоне?

А действительно ли геопатогенные зоны воздействуют на все живое? Такой вопрос однажды задали ученые – и провели исследование (на животных, конечно, хотя и это варварство!). И вот – результат. Из 750 обследованных коров, живущих над обширной геопатогенной зоной, 80 процентов страдали лейкозом и маститом. Куры, помещенные над зоной, теряли оперение и переставали нестись. Мыши, пытаясь выбраться из клеток в виварии в Новосибирске, до основания съедали собственные хвосты и ломали зубы о прутья. Зато змеи и ящерицы с большим удовольствием заселяют неблагоприятные для людей зоны. Там они даже зимуют.

А человек? Сегодня уже ясно, что и для нас с вами геопатогенная зона небезопасна. По современным данным, такая зона дает толчок к развитию онкологических заболеваний, рассеянного склероза, артритов, ишемии и других сердечно-сосудистых заболеваний. Те же, кто обладает неустойчивой, слабой нервной системой, могут и «сломаться», стать самоубийцей, сойти с ума. Немецкие врачи были просто ошарашены, когда попробовали лечить тяжелые психические расстройства не медикаментозным способом, а… простым перемещением больного из зоны воздействия подземных излучений. И – о, чудо! Отступила вдруг паранойя, сходила на нет шизофрения. Видимо, слабая нервная система не в состоянии противостоять электромагнитным полям, которые по большому счету плохи не тем, что вообще существуют, а тем, что они импульсные, то есть непостоянные – в разное время обладают разной интенсивностью. К такому воздействию очень трудно приспособиться нашему организму. Только привыкнешь к определенной дозе, как она начинает меняться. И наш организм не успевает перестроиться. А это плохо.

Но с другой стороны – это прекрасно! Потому что именно в геопатогенной зоне, где все мы испытываем постоянно сильнейший стресс, наше тело, наша душа учатся преодолевать трудности, закаляются в этой борьбе.

И все же об опасности жить среди излучений должен знать каждый горожанин. Почему горожанин? А это связано с тем, что разломы в городах-то и концентрируются. Правильнее будет сказать, что города возникали как раз на пересечении разломов! Ученые-геологи подсчитали, что в населенных пунктах с количеством жителей свыше 100 000 человек проходит хотя бы один крупный разлом, а о крупных городах вроде Москвы и Петербурга и говорить не приходится! Эти города стоят на пересечении множества разломов, в том числе и региональных, то есть протянувшихся на многие тысячи километров.

Специалисты утверждают, что все развитие цивилизации связано с разломами. Все древние культуры возникали в зонах пересечения разломов: Греция, Рим, Месопотамия, Китай, Египет…

Люди словно тянутся в эти эволюционные центры, иногда небезопасные для здоровья. Но – необходимые для развития и существования человечества. Поэтому очень важно научиться выживать в городах. Чувствовать себя здоровыми, растить здоровых детей.

С воздействием разломов сходно воздействие еще одного феномена. Некоторые ученые выделяют в особую патогенную группу так называемые энергетические решетки, о существовании которых мы знаем очень и очень мало. По одним исследованиям, они имеют размеры от 2 метров на 2,5, по другим – от 16 на 16, и называются то ортогональными, то диагональными.

Никаких геологических неоднородностей за этими решетками не стоит, и потому о них следует говорить с достаточной степенью осторожности: ведь ни доказать, ни опровергнуть их существования наука не может. Правда, еще недавно наукой не признавалась и связь между самочувствием человека и строением земной коры.

Что ж, если города стоят в геопатогенных зонах… значит, надо научиться использовать зоны. Нужно организовать дом так, чтобы он помогал вам избегать разрушительного воздействия разломов, оставляя только потенциально благоприятную составляющую.

Проще говоря, если вы живете в квартире, где проходит подземный разлом, и не можете (или не хотите) по каким-то причинам переехать, надо научиться жить в экстремальных условиях. Ответив на любимый вопрос российской интеллигенции:»Кто виноват?» (в возникновении наших болезней), переходим ко второму вопросу: «Что делать?» (чтобы больше не болеть).

Что делать?

Сначала нужно понять, где именно проходит подземная трещина. Квартира – не лес, где по характеру растительности можно судить о строении земной коры. Поэтому стоит обратить внимание на собственное самочувствие. Если вдруг у вас возникли хронические заболевания, появились постоянные головные боли, слабость, повысилась утомляемость, мой вам совет – проверьте свою квартиру. Для этого надо проконсультироваться у людей, по роду занятий знающих все о геопатогенных зонах. То есть у геологов. Они посмотрят разрезы земной коры и скажут вам, что таится у вас под ногами.

Можно пригласить и биоэнергетиков, которые многое могут сказать, поработав с рамочкой. Но здесь нужно быть уверенными, что они специалисты в поиске подземных аномалий, потому что экстрасенсы, которые нередко берутся за «проверку» жилья, не всегда представляют, что же они ищут. Один геолог, специализирующийся на аномальных явлениях, предупредил меня, что это должны быть люди, занимающиеся лозоходством. «Потому что, – сказал он, – сама рамочка ничего не может рассказать о геологическом строении земли. Это могут сделать люди, умеющие с нею обращаться. Допустим, потеряли вы в лесу часы, и вам хочется их вернуть. Так у одного специалиста рамочка может показывать и эти искомые часы, и чернику, и еловые шишки. У другого – чернику и шишки. А вам нужен специалист, который будет искать часы».

И такие специалисты существуют. Они были известны еще в те времена, когда люди не знали алфавита. В народе их называют лозоходцами, потому что в сельских местностях таких людей использовали для поиска водоносных пластов, они указывали, где стоит рыть колодец, а где это занятие обречено на неудачу.

Для поисков они использовали вилкообразный прут – родоначальницу всех рамочек на планете. И по отклонению прута или, как его называли, лозы определяли подземные потоки, которые, в сущности, и свидетельствуют о наличии геологических неоднородностей и, естественно, указывают геопатогенные зоны.

В любой квартире можно найти место, где влияние излучения не так опасно. Там и стоит располагать кровать, там можно работать и отдыхать.

В местах же, где излучение наиболее активно, нельзя позволять играть детям, не стоит самим долго находиться. И такое место ни за что не выберут ваши четвероногие питомцы! Вот почему афганская борзая шарахалась от уютной подстилки, а один наш знакомый попугай вырывал из хвоста перья до тех пор, пока совсем не облысел!

Туда проще всего поставить шкаф, телевизор или холодильник – ведь этим предметам все равно, есть под ними вредоносное излучение или нет, а биоэнергетическая составляющая воздействия геопатогенных зон на неживые предметы слишком мала, чтобы превратить шкаф в аккумулятор негативной энергии или испортить продукты в морозильнике.

Вы также можете нейтрализовать вредное воздействие геопатогенных зон при помощи янтаря. Эти застывшие в каменном безмолвии желто-красные капельки сосновой смолы обладают необыкновенно сильной энергетикой. Поэтому если вы подозреваете, что под вашей кроватью находится перекресток энергетических линий Земли или особо активный разлом, положите в это место кусочки янтаря – и убедитесь сами, что ваш сон (а значит, и самочувствие в целом) значительно улучшился.

Таким образом, с патогенными зонами земной коры можно вполне научиться ладить, переложив заботу о своей безопасности на плечи собственного дома – просто правильно расположив в нем мебель. Так физическая структура дома будет вас защищать даже от негативного влияния самой матери-земли.

Но многие из аномальных явлений, которые наблюдают люди в городских квартирах и сельских домах, напрямую связаны с существованием негеопатогенных пустот и трещин внутри планеты. Существует даже такая теория, что проявление в человеческом мире чуждых энергетических сущностей тоже результат этих подземных сил, с которыми невозможно бороться, которые нельзя умилостивить, но реально ослабить с ними контакт. Дом, целостный с энергетической, информационной и духовной точки зрения, хранящий свою стабильность, вполне сам справляется со сторонними пришельцами – но об этом речь пойдет дальше.

Когда «разлом» – благо

Прямо над разломом человек чувствует себя так, как одна моя знакомая бабуля, имевшая несчастье жить над квартиркой, где молодые люди с утра до вечера крутили диски: она уж на них в милицию подавала, выселением грозила, а юноши знай себе – слушают проклятый heavy metal! То есть идет постоянный фон, он то слабее, то сильнее, но постоянно ощущается.

А буквально в нескольких метрах от основной линии разлома картина иная. Там импульсные электромагнитные поля не вредят, а помогают.

Была в моей жизни совершенно замечательная история. В студенческие годы, когда по домашним причинам мне вдруг оказалось негде жить, я оказалась в огромном университетском общежитии. Строено оно было каким-то диким способом, со множеством изгибов, придававших зданию скорее вид лабиринта, нежели коллективного муравейника.

В этом уникальном, на мой, конечно, взгляд, здании считалась дурно воздействующей на оценки солнечная комната номер шестнадцать, и в ней отказывались селиться даже «зубрилки». Зато непрезентабельная темная комнатушка под номером тринадцать, по слухам, способствовала повышению успеваемости своих жильцов. В этой, выходившей единственным окном на глухую стену комнатке всегда проживали настоящие львы науки и искусств, причем таланты раскрывались внезапно и, что еще интереснее, неожиданно для ее обитателей.

Раз в ней поселился безнадежный с точки зрения преподавателей индивид, некто Костя, с трудом и приятельской помощью переползший на второй курс. И, к немалому удивлению декана, мечтавшего его отчислить, сей никудышный студент буквально за семестр так поднаторел в науке палеографии, что стал красой и гордостью всего факультета. Подобные истории случались со многими поселенцами тринадцатой комнаты. Но самая замечательная произошла с моим сокурсником. Этот молодой человек в жизни не держал в руках кисти, ничего у него не получалось и с карандашом: стоило ему поднести грифель к бумаге, тут же либо карандаш ломался, либо лист скукоживался, либо, уж если линию удавалось провести, это была такая линия, что человек, хоть слегка знакомый с рисованием, только вздохнул бы. Зимой юношу поселили в способствующий знаниям номер, а весной у него вдруг прорезалась тяга к живописи. Рисовать он стал везде: едет в троллейбусе, что-то набрасывает на бумаге, в столовке на салфетках рисует, на лекциях украшает конспекты.

– Знаешь, – признавался, – ничего с собой сделать не могу, будто это уже и не моя рука, сама тянется к бумаге. Я даже в толк не возьму: откуда бы? Никогда не мог и прямой изобразить, а тут заметил, что по ночам мне стали сниться цветные музыкальные сны. Встаю утром, хочется эти сюжеты тут же зарисовать, пока не забыл. Еще я понял, что могу в уме большие числа складывать или умножать, совершенно все телефонные номера помню, стоило раз лишь услышать. Никогда ни одной мелодии вспомнить не мог, услышу – и тут же забуду, а теперь помню все «Бранденбургские концерты», представляешь, – наизусть? Как ты думаешь, я с ума не схожу?

– Вроде нет, – ответила.

А сама стала думать, откуда бы такая перемена в человеке.

Вчера еще ничего не мог, а прошло каких-то три месяца – рисует, поет, лучше всех на курсе переводит. Заниматься он больше не стал, ночей над конспектами не просиживал. А если раньше на подготовку к зачету он тратил пару недель, да и то сдавал на троечку, то теперь в его зачетке замелькали пятерки и четверки. Всех озадачивало неожиданное выправление гадкого утенка, даже преподавателей. Раз его кто-то из них отловил в коридоре факультета и стал выпытывать, у какого репетитора он так повысил успеваемость, на что бедолага только руками развел. И как он ни клялся, что работает самостоятельно, никто ему не верил.

Однажды он даже разъярился и наорал на нас:

– Да ни у кого я не занимаюсь, у меня и денег-то таких нет! Оно само происходит.

Но на вопрос: «Как?» – честно ответил, что не знает.

Потом он окончил университет, расстался с тринадцатой комнатой – и…

Нет, он не стал знаменитым художником или музыкантом, дар к воспроизведению почти сразу же улетучился, стоило ему переехать из общежития! Но знания – они остались. Теперь мой сокурсник давно уже доктор наук, преподает студентам археологию и написал множество серьезных исторических работ. Но на вопрос, почему он вдруг бросил живопись и музыку, смущенно отвечает:

– Больше мне этим не хотелось заниматься.

И лишь немногие достаточно близкие друзья знают, что долго он еще пытался рисовать, даже назначил себе днем определенный час для этого занятия… Но рука отказывалась работать. Ей, руке, чего-то не хватало.

Я уверена, ей не хватало той темной комнатушки у поворота на лестницу. Потому что, посмотрев позже геологические разрезы местности, мы с удивлением обнаружили, что под шестнадцатой комнатой шел широкий разлом, а тринадцатый номер находился как бы уже вне разлома, но в сфере его влияния. Именно там, где, по словам специалистов, наилучшим образом проявляются скрытые возможности человека, его творческий потенциал.

И это не пустые слова. По многочисленным данным установлено, что если людям, от природы не очень одаренным, посчастливилось поселиться вблизи от геологического разлома, у них неожиданно проявляются небывалой силы творческие способности. Почему? Это, увы, пока ученым неизвестно.

* * *

Но, наверно, не случайно наши предки строили церкви как раз чуть в стороне от разломов, именно на том расстоянии, когда уже не действуют губительно исходящие из-под земли излучения и в то же время усиливается положительное значение местоположения. В храмах – не в последнюю очередь благодаря близости разломов – меняется наше мироощущение. Словно срабатывает тайная пружина, таящаяся в душе каждого из нас, – и мы обращаемся к светлым силам.

Глава 5
В пространстве света и цвета

Тетушка моя, о которой я уже рассказывала, – человек активный, увлекающийся и упорный. Уж ежели она что-то решила для себя – разобьется в лепешку, но исполнит. Причем делает она это обстоятельно, словно перед глазами книжку держит. И вот на склоне лет (а было ей в ту пору уже за шестьдесят) она в очередной раз воспылала страстью к улучшению жилищных условий. В одной квартире ее не удовлетворяла близость к шумной автостраде, в другой казалось, что мало солнца, в третьей выводили из себя соседи… Словом, никак ей не удавалось отыскать ту единственную, где жилось бы как пелось. Мы, все ее ближайшие родственники, буквально извелись, перетаскивая что ни год теткины шкафы, диваны, книги с одной жилплощади на другую.

И вот звонит она мне под Новый год и весело так говорит:

– Привет, дорогуша. А я опять переезжаю.

Сердце мое так и упало. Вот, думаю, незадача. Угораздило же тебя, родная, на праздники. Но виду не подаю. Поздравляю.

– В этот раз никого просить не буду. Придете потом, сами увидите, как я обустроилась.

Месяц она не подавала о себе никаких вестей. Мы уж волноваться стали – вдруг какое несчастье? Годы-то у нее немалые… Однако в середине февраля каждый из нас получил замечательно красивый конверт с приглашением появиться на новоселье.

И вот в морозный вечерок я отправилась на новую теткину квартиру. Район, где она поселилась, был уютный. Тихая улица, дом, похожий на крохотный особнячок, два балкончика по фронтону во втором этаже, и сад даже имелся – зеленым бордюром окружал дом.

Поднялась на третий этаж. Позвонила.

– Иду, иду, – слышу теткин голос из-за двери.

Потом дверь открывается – и я проваливаюсь в удивительно странную квартирку. Даже не по себе становится. А тетка тарахтит без передышки:

– Так хорошо удалось обменяться, правда с доплатой, но один дом чего стоит. А комнаты какие! А вид из окна!

Довольна приобретеньицем… Только я стою в прихожей и двинуться не могу, потому как не знаю, куда двигаться. Вроде бы прихожая как прихожая, безо всяких изысков, но как-то она непривычно узка, хоть боком проходи, – это тетка ухитрилась загнать в коридор все книжные шкафы.

– Да что ж ты на пороге стоишь! – и тянет в комнаты.

Спальня, предъявленная первой, произвела на меня впечатление неотразимое. Почему-то решила моя родственница, что стены густо-синего колера с огромными бело-желтыми лотосами чрезвычайно подходят для маленькой темной комнаты. В центре стояло сооружение, отдаленно напоминающее диван, только формой эта конструкция скорее походило на кляксу – ни единой ровной линии, все как-то по-особому художественно искорежено. Мне почему-то этот диван напомнил киношного монстра из дешевого фильма-«страшилки». «Сооружение для производства ночных кошмаров!» – подумала я.

– Нравится?

– Н-да…

А что, извините, оставалось мне ответить? Комната чуть больше спальни называлась гостиной. Здесь, наоборот, было обилие мебели. По стенам лепились какие-то серванты, тумбы, столбики непонятного назначения —слишком узкие, чтобы служить пристанищем для белья, и слишком высокие, чтобы использоваться для размещения ваз и прочей декоративной мелочи. А к самому окну, из-за разросшихся деревьев не пропускавшему ни единого солнечного луча, был впритык придвинут амебообразный журнальный столик, скорее всего, отпрыск сталинского монументализма.

– Здесь получилось особенно уютно, – прозвучал комментарий.

Третья комнатка была набита горшками, горшочками и горшочищами. В ней полыхало зеленое безумие растительности, собранной, подумалось мне, со всех уголков нашей необъятной планеты. По стенам, белым как сама смерть, висели коллекции и гербарии.

Вместо люстры с потолка свисало дикое сооружение типа абажура, украшенное колосьями и пластиковыми цветочками.

– Это моя оранжерея, – с гордостью сказала тетка, – отсюда вид на садик. Правда, пикантно?

О, зрелище было более чем пикантным. Оно было катастрофическим.

Кухня была вся завешана полотенцами, как филиал этнографического музея: где козлик с мальчонкой, где петух с орнаментом, а где и какой-то воин в шлеме с плюмажем из орлиных перьев.

По количеству дробильных приспособлений разного характера кухня напоминала мастерскую изобретателя-самоучки или цех в период реконструкции.

Тетка была на седьмом небе от счастья. Когда набежавшие за мной следом родственники увидали новое обиталище, радость их, что тетка, может быть, обрела вечный порт приписки, мгновенно угасла.

– Невозможно здесь жить, – говорили они полушепотом.

А тетушка нахваливала новую обстановку. По ее мнению, именно такое сочетание теплых и холодных тонов соответствует современному дизайну.

Пашка, внучатый племянник, тут же поинтересовался, в каком проектном институте произведена была столь удивительная разработка. Тетка скромно потупилась и призналась, что автор сего великолепия – она сама.

Тут уж нам осталось только умыть руки. Если раньше еще теплилась надежда, что можно обратиться к негодяю, использовавшему старческую слабость к нововведениям, и заставить его привести жилье в нормальный вид, то теперь она потухла. Автор же проекта сиял победной улыбкой.

Кое-как стерпели мы званый ужин в гостиной, где постоянно мешали друг другу локтями, хотя старались рассесться посвободнее. Провели целый час под разлапистой пальмой, знакомясь с видовым многообразием растений. Отсозерцали трех хромисов в необжитом почти аквариуме странной цилиндрической формы. Помогли в мытье посуды при помощи писка технического прогресса – посудомоечной машины, не желавшей включаться когда положено и выключаться когда необходимо. Потом долго протискивались к выходу между Сциллой и Харибдой книжных шкафов, таящих собрания сочинений от Ромула до наших дней. И – о, наконец! – долгожданная свобода!

Какое счастье: свежий воздух, звезды в дымчатом небе и простор, простор, простор! Посему мы не удивились, что к лету тетушка засобиралась, как перелетная пташка, в дорогу – на новую квартиру. По секретным сведениям, здесь ей обжиться не удалось, поскольку в соседнем доме находится молочный магазин и с утра приезжают машины и начинается акт погрузки-выгрузки. Но, по общему нашему мнению, погрузка с выгрузкой – дело десятое, куда убийственнее спать на диване-кляксе и ежедневно провинчиваться сквозь щелевидный коридор.