Текст книги "Ректор по семейным обстоятельствам"

Автор книги: Анастасия Никитина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 25 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

– Ладно. Хотя ничего особенного в этой истории нет. С нами такое сплошь и рядом происходит. Хотя мы-то разве виноваты, что нас забирают из дома, как какой-то скот?!

Он помолчал, собираясь с мыслями, и продолжил:

– Я раньше ходил по тракту с караванами, как ты. Ну может быть, и не совсем так, специализация другая. Но один нюанс хлебнул бочонком. Сама знаешь, как некоторые караванщики относятся к боевикам-женщинам. С выходцами с Черного континента примерно то же самое. И плевать, боевики мы или бытовики. Но зарабатывал по сравнению с соотечественниками неплохо. Сестренке, опять же, помогал. Она разрешение на свою булочную только недавно получила. Как-то сопровождали одного вельможу. Видно, ему понравилось, и он замолвил за меня словечко. Так я стал привратником в Академии стихий.

Никс испытующе посмотрел на меня, выжидая реакцию. Обычно наемники презрительно относились к молодым «оседлым», считая их трусами. Но я держала себя в руках, поэтому на лице не дрогнул ни один мускул.

– Так я и думал, – вдруг улыбнулся чернак. – Но думал-то думал, а все равно боялся.

– В смысле? – не выдержало мое нетерпеливое высочество, и так с трудом сдерживаясь, чтобы не подтолкнуть плавный рассказ к интересующей меня части.

– Ты другая, – тихо отозвался Никс, опуская голову. – Не брезгуешь тем, что я чернак, не смеешься, что ушел с тракта молодым. Ты не судишь людей, не узнав их. Это дорогого стоит. Особенно в моем случае.

Его губы искривила болезненная ухмылка, и я вдруг ужаснулась. Каково это, изо дня в день чувствовать пренебрежение, ловить на себе брезгливые взгляды. Просто потому, что ты не родной этой земле. И тут же отвесила себе мысленную оплеуху: «Окстись, идиотка! Это же чернак. Чернак! Неудивительно, что их недолюбливают, после такой-то войны! Я и сама стараюсь держаться от них подальше!»

«Да неужели? – ехидно парировал внутренний голос. – Прям, подальше и от всех?»

«Ну, хорошо, – вынуждено было признать мое запутавшееся высочество. – Никс – исключение. Но только ради того, чтоб выяснить, что он против меня имеет!»

«А с каких пор тебя волнует мнение какого-то чернака о твоем высокородном высочестве?»

– Рагетта? – слава Создателям, Никс прервал этот молчаливый спор.

– Прости. Все нормально.

– Нормально, ага… – недоверчиво повторил он. – Я же вижу, что ты мне сочувствуешь. Может, даже жалеешь? Не надо.

Я не нашлась, что ответить. И подтвердить, и опровергнуть его предположение было бы глупо. Но Никс не ждал ответа. Он заговорил, снова уставившись в столешницу.

– Короче говоря, я почти десять лет проработал в этой Академии. А недавно там сменился ректор. Теперь всем заведует дочка нашего правителя. Молодая, взбалмошная и чернаков ненавидит сильнее, чем монх Безымянную. Вот и жду, когда она ко мне явится. А может, и не снизойдет. Просто приказ об увольнении пришлет. Девушку, которая в библиотеке работает, уже до истерики довела…

– Но ведь не уволила же? – ляпнула я и тут же прикусила свой длинный язык. Но чернак ничего не заметил.

– За этим дело не станет. Наверное, это не такая быстрая процедура, как ей бы хотелось. Из всех профессоров нормально к чернакам относится только один. То есть одна. А ведь там дети! Эх!.. – Он махнул рукой. – Извини. Пожалуй, я пьян сильнее, чем мне казалось: вывалил тебе на голову свои проблемы, дурак. Правильно Ниса говорит, не умею я за девушками ухаживать.

Я молчала. Казалось бы, все просто и понятно: слава ненавистницы чернаков летит впереди меня, да еще и преувеличенная в разы досужими сплетниками. Отсюда и беспокойство Никса, и его ненависть: не хочет покидать теплое место в одном городе с сестрой. А Юрась действительно только помогает ему с хозяйственными делами, практикуется так. Задавать какие-то наводящие вопросы явно не стоило. Кто знает, насколько в действительности пьян Никс? А ну как удивится странному интересу случайной знакомой? Да и нужно ли это вообще? Все ведь объяснилось, все хорошо? Но странное чувство дежавю упорно не желало покидать мою дурную голову. Как и с Круппом, я что-то упускала, не замечала какую-то решающую мелочь.

– Мне пора, – отвлек меня от размышлений чернак. – Не хочу давать лишний повод. Ты остаешься?

– Да нет, – рассеянно пожало плечами мое окончательно запутавшееся высочество. – Мне, пожалуй, тоже пора.

Мы вышли на улицу.

– Опять к порталу?

– Ага, – кивнула я, судорожно размышляя, что отвечать, когда он спросит, где Рагетта, собственно, живет.

Он не спросил. Просто взял меня под руку и повел по ночной улице. Стук каблуков отзывался эхом в темных подворотнях. Только этот звук и нарушал тишину. Я была благодарна Никсу за молчание: слишком много мыслей теснилось в голове. Пытаясь разобраться в противоречивых предположениях и чувствах, мое растяпистое высочество даже не заметило, как оказалось перед городским порталом. Очнулась я, только когда чернак остановился.

– Когда ты снова придешь в трактир?

– Не знаю, Никс. Как получится.

– Я буду ждать, – улыбнувшись, отозвался он и вдруг резко притянул меня к себе, сминая губы настойчивым поцелуем.

Целовали мое не больно-то целомудренное высочество и раньше, к тому же гораздо более умело и изысканно. Но только от поцелуя Никса закружилась голова, а кожа моментально покрылась мурашками. Мы оторвались друг от друга, лишь когда в легких закончился воздух.

– Никс! Ты охренел! – просипело мое ошарашенное высочество, едва обретя способность связно мыслить.

– Я знаю, – тяжело дыша, ответил он. – Считай, что это игра. Я рискнул и сделал свой ход. Твоя очередь.

Не дожидаясь, пока я соображу, что ответить, Никс развернулся и зашагал в сторону академии. А я осталась тупо стоять посреди площади, пытаясь унять дрожь в коленях: «Игра?! Ход?! Кто-то тут точно охренел! Надеюсь, что только ифитов чернак!»

ГЛАВА 16
Планы, они такие… планы

Я поймала себя на том, что в пятый раз перечитываю короткое послание и не понимаю его смысла. Мое невыспавшееся высочество весьма неаристократично выругалось и отшвырнуло свиток. День не задался с самого утра. Хотя если совсем точно, то еще с ночи.

Вернувшись из таверны, я так и этак прокручивала в гудящей голове вечерние события, пытаясь сообразить, что же мне в них так не нравилось. Но ничего, кроме внезапно обуявшей всех и сразу любви ко мне, бедной, не находила. Да и это оставалось некорректным. Любовь-то «проснулась» у каждого отдельно, лишь обострение выпало на один вечер.

То ли события никак не были связаны, то ли сосредоточиться мешали постоянно вклинивающиеся в мысли воспоминания о поцелуе Никса, но я так ни до чего и не додумалась. Заснуть мне удалось только под утро.

Полтора часа спустя меня разбудил дух-охранитель с посланием от профессора Карны. Оказалось, что мой ассистент, видимо, испугавшись своей вчерашней настойчивости, исчез. Выпускной курс боевиков, оставшись без присмотра в лаборатории, превратил ее в полигон. Слава Создателям, шкафы с ингредиентами им открыть не удалось, но они прекрасно обошлись подручными средствами.

Зачинщиком, разумеется, оказался Рус. Пообещав, что еще одна такая выходка, и Контроль ему проходить не придется – вылетит из Академии раньше, я отправила весь поток в загоны ящеров – широкая лопата для навоза всегда считалась хорошим воспитательным средством.

А в кабинете меня уже ждала гора писем, поурочные планы, требующие утверждения, и остывший, слегка подсохший завтрак.

Естественно, добродушия моему никогда не отличавшемуся излишним смирением высочеству все это не добавило. Поэтому, когда в дверь постучали, мое приглашение войти прозвучало, как пожелание немедленно отправиться в Бездну. К сожалению, посетитель оказался не из пугливых. Впрочем, я всегда подозревала, что инстинкт самосохранения профессора Карны заканчивается там, где начинается забота о ее любезных чернаках.

– Профессор Аленна, мне необходимо с вами поговорить!

– Слушаю вас, – буркнула я.

– Вы провели ремонт в Целительском корпусе!

– Вы и это поставите мне в вину? Я нарушила таким образом права чернаков? – язвительно вздернуло брови мое слегка ошарашенное такой претензией высочество.

– Что? Нет, – Карна, одержимая собственными идеями, плохо воспринимала юмор. Хотя она и в нормальном состоянии его не воспринимала. – Чернакское общежитие тоже требует ремонта! Там ситуация вдвое хуже!

С минуту я молчала. Наверняка полоумная любительница чернаков жутко преувеличивает и все далеко не так плачевно, как она пытается показать. Но, с другой стороны, новоиспеченная ректорша в моем лице до этого момента так и не нашла времени пройтись по навязанной вотчине и увидеть все своими глазами. А то немногое, что я таки видела, не просто требовало ремонта, оно кричало о капитальном восстановлении, грозя начать заваливаться немедленно. И потом, любой ремонт – это деньги, а я же собиралась в короткие сроки основательно растрясти папочкин кошелек, разумеется, исключительно на благо родной Академии!

– Подготовьте доклад. Потом приду и посмотрю. И если потребность в ремонте действительно существует, мы его сделаем. Но имейте в виду, профессор Карна, контролировать мастеров будете вы лично. И не приведи Создатели, они украдут хоть одно полено. Кроме того, распланируйте работы так, чтобы воспользоваться практикой, которая начнется через неделю. Тогда младшие курсы смогут жить в комнатах тех, кто уедет.

Любительница чернаков стояла, разинув рот. «А ты хотела, чтобы госпожа ректор опять лично гоняла каждого каменщика? – насмешливо подумало мое ехидное высочество, глядя на ее ошарашенную физиономию. – Нет уж, фигушки. Сама заварила зелье, сама его и пей». Тут Карна, наконец, обрела дар речи, и выяснилось, что я в очередной раз поспешила с выводами.

– Так вы согласны? – неверяще переспросила она.

– Разумеется, я согласна, – с легким раздражением отозвалось мое пристыженное высочество. – Жду ваш доклад.

– Эмм… А…

– Что-то еще?

– В общем, да, – решилась Карна. – Вы же уволили своего ассистента?

– Да. Я вам утром об этом говорила. И?

– Вам нужен новый.

– А что, у вас есть кого предложить? – заинтересовалось мое разом переставшее злиться высочество. «Новый» мне был не просто нужен, а очень-очень нужен: ассистент профессора зельеварения проводит практические работы, а это семьдесят процентов занятий. Если мне придется выполнять его обязанности, то я вообще перестану что-либо успевать.

– Есть очень хороший мальчик. Ну как, мальчик… Чуть старше вас. В свое время с отличием закончил полный курс зельеварения в нашей Академии. До сих пор работал по специальности, так что навыки не растерял, но сейчас случайно остался без…

– Замечательно. Когда он сможет приступить к работе?

– Только он… – замялась Карна.

– Что? Слабодарец? Косой? Одноногий? Это неважно, те зелья, что изучают боевики, особой магической силы не требуют.

– Он переселенец! – собравшись с силами, выдохнула профессорша.

– Ах переселенец, – мигом поумерила энтузиазм я и задумалась: только тупого чернака в ассистентах мне и не хватало. Хотя работал же на этой должности идиот Кирри. Ни ума, ни авторитета у студиозов… Вряд ли чернак сумеет сделать хуже: некуда. «А еще, ты не судишь людей, не узнав их», – ехидно добавил внутренний голос, напомнив о мнении Никса. Я же действительно не сужу! Вот и представился случай доказать это самой себе на практике.

Карна обеспокоенно следила за моими размышлениями.

– Переселенец или нет – дело десятое, – сказала, наконец, я. – Но справится ли он с моими боевиками? Пригласите его сюда. Я поговорю с ним, попробуем, посмотрим.

– Так вы согласны? – в очередной раз ошарашенно ляпнула Карна.

– Я согласна посмотреть на него завтра утром. Скажем, в десять. Но если он путает траву каруницу с камнем карун, то ему придется искать другое место работы.

Покровительница всех черпаков на свете внимательно рассматривала мое безмятежно улыбающееся высочество.

– Еще что-нибудь? – не выдержала я.

– Нет. Это все…

– Тогда хватит меня разглядывать, как монх ифита!

– Простите, – поклонилась Карна и, окинув меня очередным непонятным взглядом, наконец вымелась в коридор.

«Ну и пусть будет чернак, – подумала я, сломав печать на очередном свитке. – Лишь бы дело свое знал. Тот же Никс – отличный бытовик, иначе не смог бы ходить с караванами: неумехи на тракте не выживают. Даже те, кто по должности не обязан сталкиваться лицом к лицу со всевозможными монстрами. Во-первых, сталкиваться все равно приходится, а во вторых – бесполезного тупицу очень скоро просто перестают брать в караваны. А Никс говорил про двадцать пять лет!»

Едва я закончила с корреспонденцией, как дух-охранитель доставил послание от моего наставника. Вздохнув: вот и еще один день ушел в никуда, заполненный незаметной и бесполезной работой, я отправилась во дворец царственного Па.

В учебные комнаты младших братьев я вошла в приподнятом настроении. Кто бы мог подумать, что мое толстокожее высочество за такой короткий срок так крепко привяжется к мелкой приблуде: всего-то вечер ее не видела, а уже успела соскучиться!

Но мелочь обратила на меня внимания не больше, чем на пролетевшее по небу облачко, на миг прикрывшее светило. Она махнула мне рукой и куда-то унеслась в сопровождении обоих моих братцев.

– Она нашла общий язык с твоими братьями, – усмехнулся наставник.

– Да, я заметила.

– Не ревнуй.

– Да кто ревнует-то, – возмутилась я. Могла бы хоть поздороваться нормально, ученица так называемая.

Наставник спорить не стал, лишь понимающе усмехнулся.

– Не ревную я! – повысило голос мое слегка покрасневшее высочество.

– Вот и хорошо. Тогда ты не будешь против, если девочка задержится тут на…

– Что?!

– А вот то самое. Не знаю, кто учил ее грамоте. Надеюсь, что не ты. Но читает она с трудом не от скудости ума, а потому, что три буквы алфавита никогда не видела.

– Это как? – опешила я.

– Мракобес, числящийся наставником в их поселении, объявил эти буквы проклятыми. Якобы из них состоит формула, призывающая в мир живых Безымянную, – покачал головой наставник, покривившись. – И эту ценную информацию Оли выяснила случайно, обнаружив в записке, оброненной какой-то проезжей магичкой, непонятные кракозябры.

Сообразив, о какой магичке говорила мелкая, я обрадовалась: смотри-ка, не забыла приблуда о моих наставлениях по поводу нашего знакомства.

– Девочка перерисовала их на грифельную доску и показала учителю. А тот отходил ее линейкой за богохульство! – продолжал между тем наставник. – Имей в виду, Аленна, я этого так не оставлю и буду просить твоего отца отправить контролера в этот поселок. Не сам же поселковый монх додумался до такой ереси!

Мое ошарашенное высочество смогло только кивнуть. Какие, однако, интересные дела творятся в провинции: то чернаки оказываются монстрами с рогами и хвостами, то теперь вот буквы проклятыми объявили. А потом мы удивляемся, что возникают странные секты, объявляющие грехом саму магию!

– В общем, к твоему отцу я пойду, скорее всего, завтра. Сегодня он принимает какое-то посольство троллей в Питруге. И Оли возьму с собой. Так что пока она задержится тут.

– Хорошо, – я не нашла причины возразить. – И пусть заодно расскажет Па, какими им представляли чернаков. Ему это будет интересно.

– А что, и тут сказки?

– Еще какие, – кивнуло мое задумавшееся высочество, и, встряхнувшись, добавило: – Оли мне ждать, я так понимаю, бессмысленно.

– Пожалуй, – согласился наставник. – У них сейчас вечерняя пауза. Раньше начала занятия не появятся.

– Ну хорошо, – взглянув на часы и убедившись, что до начала упомянутого занятия еще долго, я поднялась. – Тогда вернусь в Академию. Там всегда есть чем заняться.

– Как тебе на новой должности? – наставник тоже встал, провожая меня к двери.

– Суетно, – честно ответила я, выходя из комнаты.

* * *

Вернувшись в Академию, я поняла, что ничего путного уже сделать не успею и лучше сразу отправляться в таверну. Мое слегка перетрусившее высочество категорически не желало встречаться сегодня с Никсом. Я так и не решила, как относиться к нашему поцелую, от которого подкашивались ноги, к своим странным ощущениям, а главное, к его заявлению про игру. Что он имел в виду? Этого я не знала и не ощущала уверенности, что хочу узнать.

Еще раз взглянув на часы и убедившись, что до появления в таверне Никса как минимум три часа, я шагнула в портал. Пятнадцать минут спустя знакомая обшарпанная дверь впустила меня в пропахший дрянным вином и перегаром зал.

Крупп, как всегда, восседал за угловым столом в компании пузатого кувшина и выщербленной кружки. Кивнув Адаму на безмолвный вопрос о выпивке для меня, я пошла прямо туда.

– Ты рано, – ухмыльнулся полугном, отсалютовав мне полной кружкой. – Любопытство замучило?

– Просто освободилась раньше, – пожала плечами я. – А ты, смотрю, почти трезвый. Утроба взбунтовалась?

– Ты язва, – беззлобно ругнулся наемник. – Моя утроба бочку вина переварит и не булькнет. И вообще, может, я так от любви страдаю, что и вино в глотку не лезет. Такое объяснение в твою хорошенькую головку не пришло?

– Тебе вино в глотку не полезло? – недоверчиво хмыкнуло мое язвительное высочество. – От неразделенной любви? Ага-ага. А еще добрые Создатели спускаются с небес на день солнцестояния и исполняют желания послушных деток.

– Как есть язва, – мотнул головой Крупп. – Наемники, по-твоему, на высокие чувства не способны?

– Способны, а как же. Чем больше платят, тем выше чувства. Верность там всякая, любовь к командиру, безрассудная храбрость просыпаются и крепнут прямо на глазах при виде жирного контракта!

– Сразу видно наемного народа дочурку, – расхохотался полугном.

– А ты нежную незабудку ждал? Так это ты зря. Незабудка мутировала, отрастила ядовитые шипы и зубастую пасть. Пыль на тракте, она такая… Хитрая очень.

– Ладно, незабудка зубастая, – Крупп подлил мне вина и, посерьезнев, спросил: – Значит, в любовь мою ты не веришь?

– Не верю, брат. Очень уж внезапно она тебя обуяла.

– А может, я много-много лет признаться боялся, как в бабских романах пишут.

Я даже не посчитала нужным ответить.

– И замуж за меня ты не хочешь ни в какую?

– Не хочу, – спокойно кивнула я.

– А понарошку? – хитро улыбнулся наемник.

– Это еще как? – опешило мое обалдевшее высочество, едва не подавившись очередным глотком вина.

Но Крупп не спешил отвечать, хмуро глядя куда-то мне за спину. Оглянуться я не успела: причина внезапной немоты наемника нежно погладила меня по плечу.

– Рагетта! Ты все-таки пришла!

– Никс… – протянула я.

– Я сейчас! – воскликнул он, не замечая совсем не восторженные выражения на наших с Круппом лицах. – Весь вечер бегал, в глотке пересохло. И есть хочу, как василиск после зимней спячки!

– Ты же говорил, что он раньше двенадцати не появляется, – прошипела я, едва чернак отошел.

– Не появлялся, – Крупп развел руками. – Может, та стервозная бабенка его таки уволила сегодня?

Я промолчала. Во-первых, с миской мясного рагу вернулся Никс. А во-вторых, уж я-то точно знала, что «стервозная бабенка» чернака не уволила и даже пока не собиралась.

– Ладно, братцы, – поднялся Крупп, – пойду я… переоденусь. Надо мне еще кой-куда сбегать. Увидимся.

Он ушел, а я осталась за столом, не находя причин тоже убраться. Мало того что Никс плюхнулся на лавку, зажав меня в углу, так еще и не хотелось мне уходить. Вот совсем не хотелось, и все. Не успело мое слегка пришибленное высочество задуматься над этим феноменом, как мимо прошел Крупп. Если он и переоделся, то в точную копию своего засаленного кожаного жилета. Даже пятна от вина находились на своих местах. Прощаясь, он пожал мне руку, незаметно оставив в ладони какой-то комочек. Я, не глядя, сунула записку, а это могла быть только записка, в карман и улыбнулась как раз расправившемуся с мясным рагу Никсу.

– Пойдем куда-нибудь? – предложил он, отодвигая миску.

– Куда?

– Хочу показать тебе один уголок.

Все мои подозрения взвились, как скаковой варан, заслышавший боевой рог. Засада?

– Не беспокойся, – ободряюще улыбнулся чернак, неверно истолковав выражение моего лица. – Уроды вроде тех, благодаря которым мы с тобой познакомились, там не водятся – слишком близко к кварталу аристократов.

– И что нам там делать? – на остатках осторожности продолжала сомневаться я.

– Пойдем со мной и увидишь. Ну же, не бойся.

– Я боюсь?! – взвилось мое оскорбленное высочество, мигом забывая о чувстве самосохранения. – Я, если ты забыл, боевая магичка, между прочим!

– Согласна?

– Еще бы. Но если там будет скучно…

– Не будет, – уверенно мотнул головой Никс. – По пути только к Нисе заскочим.

– Хорошо, – сдалась я под напором дара убеждения ифитова чернака и собственного любопытства. – Только недолго. У меня сегодня не так много времени.

– Как скажешь, моя принцесса, – слегка поклонился он.

По дороге к булочной Нисы мы молчали. Никс загадочно улыбался, а я нервно гадала, случайно ли он назвал меня принцессой, или это часть той самой игры, о которой он говорил в прошлый раз.

В булочной мы задержались ровно на пять минут. Точнее, возле нее: Никс вошел, а я осталась ждать у ворот. Обратно он вернулся так быстро, что я даже не успела запустить слухача, чтобы узнать, зачем мы вообще сюда явились. А дальше все завертелось с безумной скоростью и совершенно не так, как я предполагала.

Начнем с того, что вместо темного закоулка Никс привел меня на главную площадь храмового города. Пока мое ошарашенное высочество озиралось, пытаясь придумать, какого ифита тут понадобилось чернаку и не решил ли он предложить мне помолиться перед смертью, вихрь слабо мерцающих искр оторвал мою зазевавшуюся тушку от мостовой. Я и пискнуть не успела, как обнаружила, что сижу на крутом скате алой крыши храма Рири, мертвой хваткой вцепившись в какое-то архитектурное излишество. Рядом устроился Никс, заботливо обнимая меня за плечи.

– Совсем забыл спросить: ты высоты не боишься?

– Не боюсь, – с трудом подавив пляшущие на кончике языка ругательства, отозвалась я и принялась один за другим отдирать непослушные пальцы от каких-то кованых завитушек.

– Смотри, как красиво, – повел рукой чернак.

– Где? – брякнула я: с крыши храма Рири открывался замечательный вид на… на парадный парк питругской резиденции правителя. Ифит пожги этого проклятого чернака, что за намеки?!

Я недоуменно проследила за его взглядом: ничего необычного, всего лишь очередной прием. Судя по тому, что всю эту суматоху развели именно в Питруге, а не в столице, принимают представителей какой-нибудь малой народности, вроде гномов или русалов. Хотя наставник что-то говорил про посольство троллей. Возможно, это именно они. Отсюда такие подробности не разберешь. Наверняка днем вся эта толпа приносила жертвы в каждом из храмов, как положено по протоколу. Немного раньше Па сказал одну из навязших в зубах речей о дружбе народов, дарованной нам Создателями. А теперь вся компания, минус Па и его приближенные, напивается за казенный счет. И если мы просидим на крыше до утра, то сможем полюбоваться, как служители собирают упившиеся туши по всему парку.

– Отсюда они похожи на разноцветных бабочек, – тихо проговорил Никс, рассматривая цветастую суету, ярко освещенную большими светляками. – Можно просто смотреть и не думать, какие сволочи большинство из них. Хочешь принять участие в веселье?

– Эмм… – в очередной раз оторопела я. – Что я там не видала?

– Да, – тепло улыбнулся чернак. – Я и забыл, что ты из благородных. Тебя, наверное, приводили посмотреть на такие сборища. Неудивительно, что моя идея не вызвала энтузиазма. Сомневаюсь, что на бастарду смотрели благосклоннее, чем на чернака. Но я предлагаю присоединиться немного по-другому. Без презрительных гримас всей этой братии. Пусть они послужат фоном нашему личному празднику. Смотри, что я прихватил!

Он достал из пакета, которым разжился в булочной, оплетенную соломой бутыль.

– Зд-здорово, – выдавила из себя я, увидев, как следом за стаканами появляются те самые медовые булки.

– Я знал, что тебе понравится! Медовых булок вкуснее, чем у Нисы, я еще не пробовал. А ты умеешь их печь?

– Нет, – буркнула я, принимая угощение.

– Ничего. Я попрошу Нису, она тебя научит. Всякая уважающая себя девушка должна уметь печь медовые булки!

– Это что еще за… – возмущенно начала я, но Никс со смехом перебил.

– Шучу! – воскликнул он, поднимая руки. – Это Ниса так говорит. А мне все равно, умеешь ты их готовить или нет. Ты вообще можешь не приближаться к печи. В конце концов, я – бытовик не из последних, нас этому учат. Но, согласись, хорошо уметь делать такую вкуснятину. Не всегда же рядом окажемся Ниса или я.

– Зато пекарская печь размером с полдома, разумеется, постоянно под рукой, – съязвила я. – Что ж себя не побаловать, да?

Чернак расхохотался.

А мне было не до смеха. Мое старательно улыбающееся высочество судорожно искало подходящий момент, чтобы незаметно уронить ифитову булку с крыши. Но, как назло, Никс не отводил от меня глаз, словно забыв, что приволок сюда новую подружку, дабы полюбоваться торжествами в парке правителя.

– Ты ешь, не экономь, – подбодрил он, заметив, что моя булка не тронута. – У меня еще есть.

Укусить это? Ну уж нет, слишком хорошо мое брезгливое высочество помнило свою последнюю и единственную попытку попробовать простонародное лакомство. Я не отрывала глаз от чернака, надеясь, что тот отвернется. Но он по-своему понял мой взгляд. Мягко забрал у меня стакан и притянул к себе.

«Ну, что ж, если по-другому от мерзкого угощения не избавиться…» – обреченно подумала я, ногой аккуратно столкнув промасленный пакет вниз. Это была последняя связная мысль. А потом меня снова захлестнула сладкая нега, которую будил своими поцелуями Никс. Перед глазами закружился безумный хоровод из звезд, ярких одежд аристократов, танцующих далеко внизу, и алых всполохов черепицы, на которой мы сидели. А теплые мягкие губы Никса нежно ласкали мою кожу, заставляя забыть, кто мы и где находимся.

Надо ли говорить, что в ректорский кабинет я вернулась гораздо позже, чем рассчитывала, уставшая, как тягловый варан, ничего не понимающая и безумно счастливая? Только перед сном я вспомнила о таинственной записке Круппа. Да и то лишь потому, что она вывалилась из кармана, когда мое витающее в розовых облаках высочество стало раздеваться. Насвистывая что-то веселенькое, я развернула смятый обрывок бумаги. Полугном расщедрился только на одну кривую строчку. Но, прочитав ее, я рухнула в кресло, как марионетка, которой в разгар танца вдруг обрезали все ниточки: «Вот как это понимать? Привет, реальность?!»