Текст книги "На обороте поздравительной открытки (СИ)"

Автор книги: Анастасия Муравьева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

  Сереже Борисову, майору МВД, в годовщину его свадьбы, посвящается

  Он был мой одноклассник.

  – Вызову-ка я Соловьеву, – устало щурясь, говорила учительница. – Пусть Борисов хоть на доску посмотрит.

  После окончания уроков я нарочно тянула время. Ему приходилось делать вид, что он занят другими делами – и ждать, пока я соберу тетради, застегну сумку, найду в раздевалке пальто, зашнурую ботинки. Я вечно забывала то учебники, то перчатки, и поэтому уходила из школы последняя.

  Он шел следом, насвистывая, а когда я оглядывалась, отворачивался и переходил на другую сторону улицы.

  В десятом классе я сидела на подоконнике и качала ногой, а он стоял, подпирая стену.

  – Сергей, а тебе из девочек в классе кто-нибудь нравится? – жестоко улыбаясь, спрашивала я.

  – Нравится, – отвечал он.

  – И кто же? – продолжала пытать я, накручивая на палец волосы.

  – Соловьева, Лебедева, Михайлова, – честно отвечал он.

  – А кто из них, – не унималась я, – больше всех?

  – Соловьева, – отвечал он, и уши его краснели. – Соловьева.

  Сережа Борисов был на голову выше меня, но всегда смотрел снизу вверх, встряхивая кудлатой головой и глупо улыбаясь.

  Когда он меня первый раз поцеловал, у него было очень смешное лицо. Я с интересом наблюдала, как он закрывает глаза, точь-в-точь кукла Маша, когда ее переворачивают на спинку. У него перехватило дыхание, словно перед прыжком в прорубь, это было так нелепо, я едва сдерживала смех.

  После школы я завалила в институт. Мне пришлось поступить на вечернее отделение и устроиться на работу. Он встречал меня после занятий, провожал до гостей, караулил у подъезда. Его жизнь не складывалась, точнее, складывалась как-то странно: он нигде не учился, держал несколько точек на рынке, торговал то кожаными куртками, то телефонами, но не очень успешно.

  – Я уезжаю в Москву, – наврала я как-то раз, чтобы избавиться от него на выходные.

  – Когда вернешься? – быстро спросил он.

  – На следующей неделе, не раньше, – ответила я.

  В понедельник утром он уже звонил мне на работу.

  – Ты приехала? – спросил он. – Как ты проскочила мимо меня? Я все поезда с пяти утра встречаю на Московском вокзале...

  – Э-э-э, – я начала соображать, что придумать в свое оправдание.

  – У меня цветы, – сказал он. – Я занесу? А то завянут...

  – Приноси, – вздыхала я.

  – Я люблю тебя, – говорил он. – Давай отношения строить.

  – Не-а, – говорила я. – Не хочу.

  – Я все для тебя сделаю, ты же знаешь, – обещал он.

  – Нет, – отвечала я улыбаясь. Я всегда улыбалась, разговаривая с ним. – Нет.

  Потом он ушел на войну. Он воевал в Дагестане по контракту около года. Каждый день он писал мне. Все письма, кроме первого, начинались с вопроса, почему я не отвечаю.

  «Почему ты молчишь», – писал он. – «Неужели так трудно черкнуть хотя бы пару строк? Я бы берег их как реликвию. Может, мои письма не доходят? Наши бойцы, которые ездят в Махачкалу, клянутся, что все письма опустили в ящик. Адрес я пишу правильно! Почему ты не отвечаешь? Почему?»

  Сергей рассказывал, что сожгли их БТР, а из прибывшего пополнения осталось только трое. На полях он рисовал нестрашные пузатые танки, как их изображают дети, бегущих человечков с автоматами и розы на длинных стеблях (а к ним стрелочка и подпись «Это тебе»).

  Я сохранила эти письма: бегущие кверху строчки, трогательные ошибки, жи-ши через "ы" и подписи, подписи... «Любящий тебя Сергей», «С любовью, Сергей», «Вечно любящий тебя Сергей»...

  Последнее его письмо заканчивается так: «Я узнал от знакомых, что ты опять собралась в Москву... Я был бы рад поехать с тобой, но ты, наверное, меня не возьмешь, зачем я тебе там нужен».

  Слово «наверное» в этой фразе старательно перечеркнуто.

  Сергей вернулся, живой и невредимый, бросил с усмешкой, что пуля его не берет, и вновь принялся за свою торговлю, куртки и телефоны. Грянул кризис, оставив его без копейки, но надо отдать должное его смелости – он сделал мне предложение.

  – Выходи за меня замуж, – сказал он.

  Мы встретились на детской площадке, я сидела на качелях, поддевая камешки носком туфли.

  – Ты с ума сошел, – ласково сказала я. – Посмотри на себя.

  – А что мне на себя смотреть? – ощетинился он. – Я в милицию устроился.

  Он сел на корточки, прижался лицом к моим коленям.

  – У нас все будет. Выходи за меня. Я люблю тебя.

  – Ха-ха-ха, – опять не к месту расхохоталась я.

  – Я все что-то неправильно говорю, – он потер лоб. – Понимаешь, я дома обдумываю, что сказать, а когда вижу тебя, у меня все вылетает из головы.

  Я молчала.

  – Выходи за меня замуж. Выходи, – он крепко, до боли сжал мне руки.

  – Не сходи с ума, – я отстранилась. – Какое замуж, какое за тебя, о чем ты говоришь! В милицию он пойдет работать! Я и мент – смешнее не придумаешь! Чтобы я вышла замуж за милиционера?

  – А за кого тебе выходить? За принца датского, что ли? – зло сощурился он.

  – Может быть, – ответила я. – Очень может быть, что и за принца.

  Сергей резко встал и ушел, так сильно толкнув качели, что я взлетела над землей и изо всей силы вцепилась в поручни, чтобы не упасть.

  Он пошел служить в милицию, поступил на юридический и льготы, положенные сотрудникам МВД, использовал вполне. Ему улыбнулась и карьерная фортуна, так что все звания он получал досрочно.

  Вышла замуж и я, не за принца, не за датского, через два года у меня родился ребенок.

  Потом мы случайно встретились и зашли в кафе-мороженицу, ту самую, где часто сидели, прогуливая уроки.

  – Помнишь, я заказала шоколадное мороженое и коктейль, а ты мне принес огромную столовую ложку, сказав, что чайные закончились, – хихикнула я.

  – Выходи за меня замуж, – с тупым упрямством повторил он. – Я тебя с ребенком возьму, я его любить буду, как своего.

  – Сережа, – напомнила я. – Я замужем и разводиться не собираюсь.

  – Ты мужа не любишь, – сказал он убежденно.

  – Тебя я тоже не люблю, – пожала плечами я.

  – Ты упрямая просто, – уверенно говорил он. – Работа у меня есть. Квартира будет. Машину купим. Что еще? Бросай мужа, все бросай. Начнем сначала. Родишь мне сына. Или дочку.

  – Хватит! – я встала и ушла, не доев мороженое.

  Он звонил мне дважды в год: на мой день рождения и Восьмое марта. Коротко и однообразно поздравлял, желал счастья. Про свои дела говорил, что все нормально. Получил очередное повышение. Поменял машину. Строит дачу. Много работы.

  – Рада, что у тебя все хорошо, – кивала я.

  – Может, увидимся? Как насчет завтра? – однажды предложил он.

  Мы встретились, он был на служебной машине, но я захотела пройтись пешком. Мы гуляли по Невскому, он шел рядом, подстраиваясь под мой шаг, я как обычно смеялась над собственными шутками, искоса поглядывая на него. Сергей изменился, став тяжелым широкоплечим мужчиной со злыми глазами.

  Он говорил, что работа отнимает все силы, он днями и ночами торчит в управлении, где вечная круговерть – то допросы, то задержания, то выезд опергруппы.

  – А женщины есть у тебя? Много? – спрашивала я.

  – Были, – отвечал он, криво улыбаясь.

  – Были? Или есть? – переспрашивала я, заглядывая ему в лицо. – Признавайся, ты мне изменяешь?

  – Слушай, – он остановился и обнял меня за плечи. – Я тебя люблю. Я никого так в жизни не любил. Если ты думаешь, что нам не хватит денег...

  – Прекрати, – воскликнула я.

  – Если ты думаешь, что я мало зарабатываю, – повторил он, удерживая меня. – Я морду всю разобью в кровь, слышишь, но у нас будет все, что захочешь. У тебя, у меня и у наших детей.

  – Отпусти меня, – я вырвалась, и улыбка впервые сошла с моего лица. – Не говори ерунду. Ты хочешь, как не бывает. Я не смогу жить с тобой. Мы оба это прекрасно знаем. Начнем с того, что ты мент...

  – А ты королева, – хмыкнул он.

  – Мы просто очень разные, – начала я, но замолчала на полуслове, когда он отвернулся.

  В прошлом году он женился. Я была приглашена на свадьбу. С мужем, конечно.

  Украшенный шарами и фонариками теплоход, невеста на восьмом месяце в белом атласе и кружевах, кремовый свадебный торт-небоскреб. Пьяный отец жениха полез купаться, свидетельница поймала букет невесты, а я съела самую вкусную, самую сочную вишенку на верхушке торта – чтобы дотянуться до нее, мне пришлось встать на цыпочки.

  Вечером, когда теплоход причалил, и гости начали расходиться, я стояла на палубе, в наброшенном на вечернее платье пиджаке мужа.

  Сергей молча подошел, закурил. Невеста с цветами в руках, похожая на лошадь в праздничной упряжи, искала его взглядом. У нас было несколько минут.

  – Чертова работа, – сказал он. – Все силы забирает, до дна. Я света белого не вижу. День выпадет отсыпной – валюсь как мертвый. Ничего не помогает – ни бабы, ни водка.

  – Я тебе очень сочувствую, – вздохнула я. – Грустно слышать.

  – Я двадцать лет бегал за тобой, Настя, – вдруг сказал он. – Двадцать лет. Во дурак был.

  – Выходит, что так, – я довольно кивнула.

  – А сейчас отпустило. Сам удивился. Как рукой сняло. То ли работа достала. То ли постарел. А может, время пришло. Веришь?

  – Верю, – обиженно согласилась я.

  – Хорошо, что мы не поженились, – он вздохнул скорее с облегчением, чем с сожалением.

  – Уверен? – переспросила я.

  К нам, подобрав подол свадебного платья, торопливо шла невеста. Ее прическа растрепалась, фата сползла на затылок, тугой живот колыхался при каждом шаге.

  Но она напрасно переживала.

  – Да, – ответил он, не глядя на меня. – Да.