Текст книги "Человек и его львы (СИ)"

Автор книги: Анастасия Миднайт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

Annotation

Миднайт Анастасия

Миднайт Анастасия

Человек и его львы

Анастасия Мельникова

Человек и его львы

Рассказ

Чёрное пуховое небо нежно обнимало спящий город. В огромных облаках прятались крохотные звёздочки, искрившиеся серебром. Они кокетливо смеялись, играли светом и совсем не замечали тысячи разноцветных глаз, наблюдавших за звёздным весельем в надежде уснуть.

Карие, зеленые, небесно-голубые, серые, янтарные; подернутые дымкой от слез, смеющиеся, дикие, отмеченные яростью, злостью, вожделением глаза – все они пристально вглядывались в ночное небо. И безрассудные звезды смеялись людям в ответ. Однако же, в эту ночь, свет самых веселых звездочек, заблудившись в темных облаках, упал на городскую улицу, отразился от зажженных фонарей и ярко вспыхнул в глазах проходившей девушки. Она на мгновение зажмурилась, но через долю секунды вновь оглядела переулок, через который лежал ее путь. Старые дома, облепившие улицу, чопорно молчали; ночную тишину нарушал лишь треск в лампах фонарей. Девушка подняла голову и посмотрела на небо. Оно было сплошь усыпано звездами, которые на краткий миг зажглись с такой неистовой силой, что одинокой гостье пришлось закрыть глаза рукой.

Она помассировала веки пальцами и в недоумении взглянула на свои ладони.

"Нет, Изабель, прогулка в разгар ночи была не самой лучшей твоей идеей", – впрочем, голову девушки чаще всего посещали плохие идеи. Эта ночь не стала исключением, хотя Изабель от всей души надеялась на обратное. И пока она размышляла над тем, стоит ли продолжать ночной променад или же возвратиться домой, небесные звездочки, так нелепо потерявшие свой свет, пытались вернуть его с помощью ветра.

Порыв колючего воздуха внезапно окутал хрупкую девушку, спутывая ее длинные черные волосы. Изабель вскрикнула, когда злой ветер поднял в высь ее шляпку и унес ее вдоль городских трущоб. Решив, что она сможет пережить потерю головного убора, девушка рысью кинулась к автобусной остановке. Павильон из закаленного стекла надежно укрыл за собой тонкую фигурку. Пережидая, пока погода успокоится, Изабель стала рассматривать афиши, расклеенные на стеклах. Одна из них привлекла внимание девушки с первых строк:

Легендарные Львы господина Громовитца !

Великий Укротитель с единственным выступлением в городе !

Приходите посмотреть на уникальнейших животных , повелевающих своим укротителем также ловко , как и он повелевает ими!

Цирковое представление , которому нет равных во всем мире !

Внизу афиши разместились акварельные рисунки львов и силуэт укротителя. Изабель с интересом разглядывала черную фигурку мужчины, гордо стоящего в окружении грозных львов.

– Господин Громовитц... – прошептала девушка, словно пробуя имя на вкус. Ей подумалось, что это был псевдоним. Укротитель должен внушать страх, поэтому и фамилию ему подобает иметь под стать облику.

"Что же это за львы такие, повелевающие своим хозяином?" – удивилась Изабель, перечитав афишу. Интерес к "уникальнейшим животным" был силен, поэтому девушка решила непременно попасть на представление. Она вдруг заметила, что ветер стих, а городские улицы окропили первые лучи восходящего солнца. Небо окрашивалось в бледно-голубой цвет, а потускневшие звезды перестали смеяться; они погрустнели, но были полны решимости отыскать свет на следующую ночь.

Изабель еще раз посмотрела на адрес и время, напечатанные на приклеенной листовке. Приезжий цирк открывал свои двери в этот день, ровно в семь вечера. Взгляд девушки задержался на изображении укротителя, ей хотелось угадать, какие у него глаза, улыбается ли он во время выступления и насколько силен он был со своими львами.

"Господин Громовитц необъятно массивен, свиреп и глазки у него должны быть маленькие и хитрые, ожидающие подвоха от животных в любой момент", – проносились мысли Изабель. Но она тут же перебила саму себя, усмехнувшись пришедшим фантазиям. "Нет, Изабель, ну какой же это укротитель? Нет, я думаю, он худощав, а глаза у него голубые, словно небо перед рассветом. Наверное, он очень умен и тактичен, и, разумеется, всегда улыбается во время представлений, ведь он же стоит перед публикой!"

Она бы сумела наделить господина Громовитца еще большим набором качеств, если бы не подошедший первый автобус, спугнувший ее своим гулким ревом и дымным пыханьем.

**

Цирковые шатры разместились на полях, принадлежавших местному магнату. В малых шатрах клоуны и фокусники развлекали детвору, а огромный, точно дворец, Главный Шатер, был полон любопытных зрителей, лениво рассаживающихся по своим местам. Из-за кулис изредка выглядывали артисты; но не от желания посмотреть на толпу, а чтобы еще раз удостовериться в размерах и объемах купола с ареной.

– Ну-ка, брысь все отсюда! – раздался зычный голос, вмиг прогнавший циркачей. – Мы начинаем через десять минут, всем готовиться!

Рогго Абигвайл, тучный шталмейстер, приоткрыл тканевую завесу и недобрым взглядом окинул шатер. Почти все места были заняты, что, разумеется, несказанно радовало Рогго. Однако, представив затем арендную плату, обещанную владельцу полей, шталмейстер вновь посерьезнел, а в глазах появилась привычная злость к людям.

– Что это за блеск в середине зала? – Януш Громовитц всегда появлялся незаметно и тихо, а любого рода неожиданности приводили мистера Абигвайла в бешенство.

– Какой такой блеск?! – крякнул шталмейстер, с силой задергивая штору. – Идите готовьтесь, господин Громовитц!

Но укротитель, игнорируя слова пузатого человечка, выглянул из-за кулисы. Яркий луч света блуждал по рядам, то исчезая, то пропадая снова. Януш презрительно хмыкнул, решив, что какая-то дамочка из высшего общества, должно быть, надела на себя свои лучшие украшения.

Совсем близко раздался дикий львиный рев. Рогго Абигвайл подпрыгнул на месте.

– Ваши львы вас зовут, – скрипя зубами, прошипел шталмейстер, – вы знаете, что будет, если не прийти к ним.

Укротитель глубоко вздохнул.

– Главное, чтобы об этом знали вы, – холодно ответил Януш, направляясь внутрь кулис, к звериным клеткам.

У Рогго на лбу выступил пот от охватившей его ярости, однако, он ничего не сказал. Что-то бессвязно прорычав, шталмейстер разгладил на толстом животе черный фрак, пригладил ладонью сальные залысины и посадив на крупный рот дежурную улыбку, вышел на сцену, дабы начать представление.

До Януша доносились хлопки и смех возбужденной толпы. Рогго был отвратительным человеком, но шталмейстером он работал первоклассным. Мистер Абигвайл знал свою стезю лучше любого другого своего конкурента.

Януш Громовитц тоже был мастером своего дела. Он бесстрашно вошел в огромную стальную клетку, в которой ревели большие песочно-желтые львы. Сняв с ремня кожаный хлыст, укротитель размахнулся и со всей силы ударил им о дощатый пол клетки. Дикие кошки оскалились, забили бархатными хвостами.

– Саган! – прокричал мужчина, поигрывая хлыстом, – выходи, Саган!

Из тени начал проявляться мускулистый силуэт громадного хищника. Этот лев был вполовину больше своих собратьев, грива его была пышной и длинной, а глаза сверкали первородной яростью.

Саган шумно дышал, пропуская воздух через раздувшиеся ноздри. Он пригнулся, готовясь к прыжку, и, оттолкнувшись мощными лапами, взмыл в воздух, намереваясь приземлиться на укротителя. Но господин Громовитц был готов к этому маневру. Он ловко перекувырнулся через себя, оставив льва в замешательстве. Этой секунды хватило на то, чтобы схватить Сагана за толстый загривок, повалить на пол собственным весом и сдавить его горло.

– Ты видишь, – просипел от натуги Януш, – видишь, что я поборол тебя голыми руками. Ты мне подчиняешься.

Лев заревел от бессилия и беспомощности, но вырываться перестал. Укротитель высвободил хищника и тот, встав на лапы, склонил перед Янушем косматую голову. Остальные львы последовали примеру Сагана.

Господин Громовитц, поднявшись на ноги, оглядел своих подопечных и удовлетворенно выдохнул. Он снова укротитель.

Януш отбросил хлыст и открыл клетку. Он покинул ее первым, ведя за собой всех зверей. Они шли покорно, друг за другом; замыкал шествие Саган. Так они подошли к занавесу, за которым Рогго Абигвайл объявлял о выходе неустрашимого господина Громовитца. Зрители неистово захлопали в ладоши, радуясь возможности увидеть, наконец, знаменитого укротителя.

Шталмейстер вернулся со сцены и с ненавистью взглянул на Януша. Тем же взглядом он окинул и его львов.

– Полагаю, сегодня вы – укротитель? – язвительно спросил мистер Абигвайл.

Господин Громовитц едва заметно кивнул. Он неотрывно смотрел на полоску света под тканевой завесой, ожидая, когда она скроется. В считанные мгновения свет в шатре погас и Януш со львами величественно прошли на арену.

Их тут же окружила нервная тишина, нарушаемая редкими покашливаниями и детскими возгласами. Люди, пришедшие на выступление, ожидали увидеть жестокого укротителя, который позабавит их трюками с огненным кольцом, засунет голову в пасть хищника и будет драться на мнимой дуэли с одним из своих подопечных. Но в темноте циркового шатра к ним вышли тонкие тени, по-кошачьи грациозные и загадочные.

Януш внимательно вглядывался в зрителей, специально интригуя их этой темной паузой в своем представлении. В момент, когда его взгляд коснулся сидящих в центральных рядах, уже знакомый блеск обжег его глаза. Укротитель с силой зажмурился, затем вновь посмотрел в том же направлении. Свет, что он сначала принял за блики от дорогих украшений, излучали глаза молодой девушки, завороженно смотревшей на него. Януш помотал головой, будто бы пребывая в наваждении, однако же не мог отвести взгляд. Из призрачного оцепенения его вывел краткий рык Сагана. Лев скрылся за плотной ширмой, и улегся так, чтобы не было видно ни его громадной туши, ни такого же массивного силуэта.

Укротитель взмахнул руками и тот час же арена озарилась светом тысячи огней; но даже это свечение не в силах было затмить блеск в глазах незнакомки.

**

Глаза у него были серые, с отсветом малахита и янтаря. Укротитель был коренаст, у него были сильные руки с длинными музыкальными пальцами. Что же касается улыбки, то Изабель не удавалось разглядеть ее.

Господин Януш Громовитц, как объявил его шталмейстер, стоял посредине арены и повелевал большими львами при помощи лишь своих рук и глаз. У него не было хлыста и плетей, а на сцене не стояли клетки. Хищники не прыгали сквозь горящие кольца и не крутились в импровизированном вальсе под звук щелкающих ударов;  они выстраивались в строгие ряды, становились поочередно на задние и передние лапы на высоких цирковых помостах, хватались зубами за трапеции и летали на них, заставляя зрителей морщиться и испуганно восклицать. Из уст укротителя не доносилось ни слова. Он плавно водил руками по воздуху, и это и было командой львам.

Изабель впервые видела такое беспрекословное повиновение. Она с замиранием сердца наблюдала за представлением, как вдруг Януш Громовитц впервые заговорил.

– Однажды, на одном из выступлений, меня обвинили в фокусничестве. Будто бы я гипнотизирую зрителей и заставляю их видеть совсем не то, что происходит на самом деле. И поэтому теперь я прошу одного из зрителей выйти на сцену и доказать всем остальным, что я не иллюзионист. Пусть поднимет руку тот, кто не боится встретиться с моими львами!

Свет прожекторов скользил по вытянутым рукам, ожидая выбора укротителя. Когда яркие лучи мазнули по лицу Изабель, она ощутила резкую боль в глазах, как если бы перед ней фотограф нажал на кнопку на фотоаппарате и она увидела бы вспышку. Закрыв глаза, она инстинктивно вскинула правую руку, пряча за ней лицо.

Прожектор остановился, теперь уже полностью залив девушку светом. Изабель медленно приоткрыла веки и с ужасом обнаружила сотни взглядов, устремленных на нее одну.

Укротитель легко вскочил на круглую платформу и проговорил, обращаясь к Изабель:

– Прошу вас, юная леди, докажите свое мужество!

Изабель поднялась с места, все еще не в силах осознать происходящее. Все внутри нее кричало и билось, однако желание приблизиться к укротителю оказалось сильнее страхов и сомнений. Девушка изумилась тому, насколько прямым был его взгляд.

В полнейшей тишине она спустилась к Янушу Громовитцу. Он галантно подал ей руку и она аккуратно вложила свою маленькую ладошку в его теплую и сухую ладонь. Изабель взглянула на него. В глазах, точно драгоценные камни, было удивление, а на лбу пролегла морщинка, словно Януш пытался разгадать какой-то секрет.

– Могу я снять вашу шляпку на время? – спросил он ее после долгого молчания.

Изабель кивнула в знак согласия, смущенно улыбнувшись.

Укротитель проворно убрал с ее головы скромный убор, в тон ее фиолетового платья, и повел ее за собой на самую середину арены.

– Закройте глаза и пока я не скажу – не открывайте, – прошептал он ей на ухо и она вздрогнула от его горячего дыхания, – вы меня поняли? Пока я не скажу, не открывайте глаза, чтобы ни случилось!

Изабель вновь кивнула, чувствуя, как сбивается с ритма ее сердце.

Она повиновалась требованию укротителя и погрузилась в мир звуков и шорохов, ощущений и прикосновений. Януш мягко сжал ее руку; ее пальцы нервно подрагивали в его ладони.

Укротитель глубоко вдохнул и громогласно произнес:

– Саган!

Изабель услышала испуганные возгласы толпы, где-то вскрикнул ребенок. Ей было невообразимо страшно, но она держала данное обещание и не открывала глаз. Послышались тяжелые шаги, под которыми скрипели доски сцены. Девушка чувствовала, как к ней приближалось нечто огромное, жадно дышащее.

Ее ладонь, направляемая рукой господина Громовитца, вдруг коснулась чего-то мягкого, шерстяного и горячего. Изабель судорожно вздохнула, борясь с соблазном посмотреть на существо рядом с ней.

Внезапно она перестала ощущать тепло пальцев Януша. Обе ее руки теперь утопали в густой шерсти косматого чудовища, уткнувшегося большим мокрым носом ей в живот. Оно порыкивало, чем приводило девушку одновременно и в панический ужас, и заставляло сгорать от любопытства. Где-то вдалеке раздался едва уловимый шепот:

– Открывай...

Изабель резко распахнула свои темные глаза, сиявшие звездным светом, и увидела перед собой гигантского льва, недоверчиво смотревшего на нее.

Девушка никогда не видела таких огромных зверей. Было нечто особенное во взгляде этого льва. Глаза его были полны человеческой печали.

Изабель робко провела руками по львиной гриве. Зверь на мгновение прикрыл веки, но тут же вновь распахнул их, будто бы вспомнив о чем-то важном. Печаль и недоверие сменились злостью, и Саган громко зарычал, отступая от девушки.

– Саган, не смей! Уходи! – разнесся по арене твердый голос укротителя.

На секунду Изабель показалось, что хищник действительно уходит. Но Саган неожиданно пригнулся к полу и в тот же миг оттолкнулся задними лапами от сцены и в прыжке повалил девушку на спину. Затылок Изабель коснулся деревянных досок, покрытых пыльным ковром, острая боль электрическим током пробежала по позвоночнику и мир, в котором заплясали песочно-желтые и красные пятна, перестал существовать.

**

Януш никогда еще в своей жизни так не волновался. Ни один его выход на сцену не был столь волнительным, как ожидание перед дверью квартиры Изабель Лоунфорд. В руках укротитель держал круглую коробку с только что купленной дамской шляпкой и букет душистых полевых цветов.

Спустя пару мучительно долгих мгновений, дверь распахнулась и в проеме показалась высокая девушка, похожая на Изабель. У нее были такие же темно-карие глаза, только не было в них того ярчайшего блеска, что привлек укротителя.

– Добрый день, – учтиво, но холодно поздоровалась девушка.

– Здравствуйте, – Януш приподнял шляпу в знак приветствия, – меня зовут господин Громовитц, Януш Громовитц. Я пришел справиться о самочувствии мисс Изабель Лоунфорд.

– О! – удивленно воскликнула собеседница. – Мы с Изабель пытались найти вас и отблагодарить за все, что вы сделали, но вы, кажется, неуловимы. – Она смущенно улыбнулась.

– Совершенно не за что меня благодарить. Это по моей вине мисс Лоунфорд сейчас пребывает в не самом лучшем состоянии. Впервые на выступлении мои львы меня не послушались!

– Чего греха таить, она ведь вышла добровольно, – хмыкнула девушка, – но вам бы следовало помнить, что животные – есть животные.

– Это мои львы, – отстраненно произнес Януш. Затем он слегка потряс подарками, намекая на приглашение войти, вымолвив: – вы позволите?

– Разумеется! – всплеснула руками незнакомка. – Проходите, я провожу вас.

Януш проследовал за девушкой в одну из комнат, где находилась Изабель. Она сидела в широком кресле, возле единственного окна. Рядом с ней, на узком подоконнике, лежала книга, название которой Янушу было не разглядеть. Укротитель догадался, что девушка слышала его разговор на лестничной площадке. Она нервно теребила собственные пальцы и скованно улыбалась.

– К тебе пришел сам господин Громовитц, Белла.

Янушу не понравилось представление собственной персоны из уст незнакомки, однако он поблагодарил ее кивком головы.

– Спасибо, Оливия.

– Я пока поставлю цветы в вазу, – Оливия выхватила из рук Януша букет.

Проводив взглядом девушку, Изабель попыталась подняться, но Януш жестами остановил ее.

– Не вставайте, не нужно, – произнес укротитель.

Он подошел к ней и, опустившись, на колени, тихо проговорил:

– Я так виноват перед вами! Простите, что не мог появиться раньше... Нужно было решить проблемы с дирекцией цирка, – добавил укротитель после короткой паузы, – впервые за все мое время выступлений я потерял контроль над Саганом! Простите меня, Изабель, – он дотронулся до ее рук, пальцы ее были холодными как лед, должно быть от нервного напряжения.

– Вы сделали достаточно, чтобы загладить свою вину, – мягко произнесла девушка, – я ведь вызвалась сама... И потом, врачи не обнаружили ничего серьезного, только шишку от удара, да потерю сознания от страха.

Изабель скромно улыбнулась.

Януш посмотрел ей прямо в глаза. И вновь оказался завороженным гипнотическим светом ее очей, будто бы глаза ее были зеркалом звездного неба.

– Это все могло окончиться очень плачевно, – строго произнес Януш, отводя взгляд в сторону, чтобы еще больше не попасть под влияние волшебного морока.

– Но ведь не закончилось, – ухмыльнулась Изабель.

– Не закончилось... – шепотом повторил укротитель.

Вспомнив о подарках, Януш быстро поднялся на ноги и, открыв коробку, вытащил маленькую темно-фиолетовую шляпку с серебряными лентами.

– Вы свою обронили тогда и в суматохе она куда-то исчезла, – извиняющимся голосом произнес господин Громовитц, – я заказал для вас новую.

– Ох, не стоило! – выдохнула Изабель, с восхищением рассматривая новую шляпку. – Какая красивая! И должно быть, дорогая!

– Это самое малое, что я могу для вас сделать, – отмахнулся укротитель, – скажите, мисс Лоунфорд, я могу вам еще как-нибудь помочь? Чувство вины меня поедает изнутри и если я...

– Изабель, – тихо перебила его девушка.

– Что, простите?

– Изабель, – с улыбкой повторила она, – зовите меня Изабель.

– Януш, – произнес мужчина.

– Вы сделали все и даже больше, гос... Януш, – смутилась девушка, – поверьте, я не держу на вас зла и благодарна вам за врачей, за подарки и... – она помедлила, собираясь с мыслями, – я бесконечно благодарна вам за то невероятное чувство, когда мои руки гладили шкуру Сагана. Я думаю, он был напуган не меньше моего.

– У вас нет ненависти к нему? – с изумлением спросил укротитель.

– Почему я должна его ненавидеть?

– Но ведь он напугал вас! Если бы я не успел, одному богу известно, что могло статься с вами!

– Но он животное. Вероятно, Саган почувствовал мой страх и решил напасть; даже вы не в силах контролировать животные инстинкты.

– Это мой лев, – тяжело произнес Януш, – и я могу его контролировать.

Изабель хотела что-то сказать, но умолкла, увидев как в комнату входит Оливия с вазой, полной полевых цветов.

– Откуда вы узнали, что наша Белла любит именно такие цветы? Ох, как же они прекрасны!

– Я просто угадал, – ответил Януш, собираясь уходить. – Мисс Лоунфорд, я еще раз приношу свои самые искренние извинения...

– Изабель, – вновь тихо поправила его девушка, мягко улыбнувшись.

Господин Громовитц в пару шагов пересек комнату и, резко остановившись в проходе, оглянулся и посмотрел в глаза Изабель.

– Я слышал, что прогулки на свежем воздухе помогают быстрее восстановиться. Если вы не откажете мне, я был бы счастлив пройти вместе с вами по паркам вашего города, Изабель.

– А я была бы счастлива вам их показать, – девушка в смущении опустила взгляд в пол.

Губы укротителя тронула едва уловимая улыбка и он, попрощавшись, покинул новоявленных знакомых.

**

Солнечный свет стал слабеть, и мириады звезд, обрадованные скорым приближением темноты, тихонько блестели в сумеречном небе. Вот уже который день они искали потерянный свет, оброненный их глупыми сёстрами. Звёзды видели весь необъятный Мир, однако никак не могли найти девушку с темными глазами, излучавшими тёплый искрящийся звездный свет.

Вот и сейчас, звезды внимательно следили за Землей с небес, а прямо под ними скромно вышагивала та самая девушка под руку с коренастым мужчиной.

Изабель чрезвычайно нравилось разговаривать с Янушем. С его историями она уносилась за кулисы цирка, в цыганские кибитки, слышала звуки старой гитары и потрепанной скрипки, с замиранием сердца следила за тоненькой балериной на канатной дорожке, хлопала в ладоши вместе с фокусниками в остроконечных шляпах. Укротитель рассказывал ей о своей кочевой жизни, но почти ничего не говорил о себе самом. Родился в семье столяра, сбежал от жестокого отца, с детства любил работать с животными – вот и все, что узнала о Януше Изабель. Ей хотелось расспросить о его детстве и юности в самых малейших деталях, но она молчала, думая, что принесёт ему своими вопросами неудобства.

– Наверное, это безумно захватывающе и интересно жить вот так, переезжая с места на место, – произнесла девушка, – ведь вы видите разные страны и знакомитесь с разными людьми!

– Первые года три так и есть, – ухмыльнулся укротитель, – а потом все приедается.

– Почему же вы продолжаете кочевать?

– Потому что не знаю другой жизни, Изабель. Я с двенадцати лет вожусь со зверьми и никогда не кладу в чемодан больше пяти вещей. Я не знаю, как жить иначе, да и не смогу уже.

Они какое-то время бродили в молчании. Солнечные лучи совсем скрылись в холодном вечернем небе, и воздух резко стал прохладным. Девушка передернула хрупкими плечиками от холода.

– Вы замёрзли, – заметил Януш, снимая свой пиджак и аккуратно накидывая его на спутницу.

Изабель поблагодарила укротителя за галантный жест и плотнее закуталась в пиджак. Он пах мужским парфюмом, цирковой сценой и полевыми цветами. Впрочем, душистый аромат цветов разносился повсюду летним ветром. Изабель глубоко вдохнула смесь запахов, окружавших ее. Она хотела сохранить этот воздушный букет в своей памяти.

– Почему Саган так повел себя со мной? – неожиданно спросила девушка.

Януш не сразу смог ответить на ее вопрос.

– Вы ведь сами сказали, что он животное, – задумчиво произнес он, – вероятно, что-то в вас его насторожило или испугало.

– Он такой огромный! Как он появился у вас?

Господин Громовитц посмотрел Изабель в глаза. Девушка поразилась тому, насколько печален был его взгляд, ей на миг показалось, будто она уже видела такую грусть.

– Саган из породы крупных львов. Появился вместе со всеми, его история абсолютно не интересна...

– А разве существуют разные породы львов? – с сомнением спросила Изабель.

– Поверьте, этот лев абсолютно не должен занимать такое почетное место в нашем с вами разговоре, – усмехнувшись, ответил укротитель, – честно говоря, я не люблю вспоминать о работе в свободное от нее время.

– О, простите, я не хотела... – девушка густо покраснела и опустила взгляд вниз, на пыльный асфальт. – Просто вы мой первый и единственный знакомый, кто работает в цирке и мне все это очень интересно!

– Цирк интересен лишь со зрительского места.

Затем Януш попросил Изабель рассказать о себе. Девушка послушно излагала свою историю, которая, по ее мнению, была гораздо менее впечатляющей, нежели у господина Громовитца. Однако, укротитель жадно внимал каждому ее слову, частенько перебивая, чтобы подробнее узнать про то, чем она завтракала или в какие игры предпочитала играть в детстве, как ходила с сестрой Оливией в театры и какие булочки покупала в пекарне.

Изабель удивлялась его вопросам, но отвечала на них вежливо и учтиво, ее забавляла детская наивность, с которой Януш слушал ее.

– Вот, что интересно, Изабель! – горячо проговорил укротитель. – Вот, что главное и ценное – вот эти все, как вы их называете, "мелочи жизни", обыденные и прекрасные до невозможности!

Изабель заглянула в его глаза-хамелеоны, намереваясь увидеть там скрытую издевку, но нашла там лишь грусть и сожаление. Грозный укротитель уже не казался таким властным.

Потемневшие краски в глазах Януша напомнили девушке о вопросе, который она хотела задать еще с самой первой их встречи.

– Януш, – неуверенно начала она, – в афише написано, что вы повелеваете львами также ловко, как и они вами... Право же, мне сложно понять, каким образом львы могут управлять своим укротителем?

– На сцене я нахожусь в плотной эмоциональной связке со своими львами. Со стороны может казаться, что только я раздаю команды, но это не всегда так – я чувствую своих львов, я вижу, чего они хотят и бывает так, что сначала они переходят к выполнению трюка и лишь спустя секунду я рисую в воздухе команду для зрителей. Эмоции должны быть ровными, точно сконцентрированными на моих львах, иначе мы потеряем связь друг с другом и все... – внезапно господин Громовитц замолчал и с удивлением посмотрел на спутницу.

– Эмоции должны быть ровными... – медленно повторил он.  –  Изабель, ваши глаза...

– Что с ними?! – воскликнула девушка, инстинктивно вскидывая руки к лицу.

– Ничего, – Януш неотрывно смотрел на нее, – они прекрасны.

Изабель в смущении опустила взгляд.

Увлеченная разговором, она не заметила, как парк погрузился в сумерки. Щебневые дорожки стали темными без лучей дневного света, а деревья превратились в черные силуэты. Но мрак, опустившийся с неба, быстро рассеялся в звездном сиянии.

Януш все сильнее очаровывался обликом девушки, ее голосом, ее историями и вопросами. Он поймал себя на мысли, что хотел бы вечно смотреть на звезды в ее глазах.

Потеряв ее взгляд, укротитель слегка тряхнул головой, будто бы избавляясь от наваждения. Негромко кашлянув, он произнес:

– Если вам так нравится цирк, быть может, вам была бы интересна экскурсия по нему? Я бы познакомил вас с другими артистами.

Изабель едва сдержалась, чтобы не захлопать в ладоши от радости.

– О, конечно, конечно мне это интересно! Безумно интересно! – она счастливо улыбнулась. – Правда, мне только не хочется вас утомлять.

– Мне это будет только в радость! – заверил ее господин Громовитц.

– Януш, – лицо Изабель вдруг приняло обеспокоенный вид, – как долго вы планируете находится в нашем городе? Я почему-то была уверена в том, что вы даете по одному выступлению в городах...

– Потому что так написано в афишах, – улыбнулся укротитель, – да, наш цирк выступает один день, затем мы уезжаем в другое место. Но в вашем городе выступление оказалось незаконченным, а аренда – невыплаченной.

Януш печально посмотрел на девушку.

– Я хотел выступить сразу же после того, как вы оправились – мне не давало покоя то, что я не принес вам свои личные извинения, – но вот уже который день не могу справиться со своими львами. Очевидно, мне нужен был отдых, да и львами тоже. Принимая во внимание все произошедшее, хозяин цирка и владелец земли, на которой стоят наши шатры, сумели договориться друг с другом, и разрешили провести выступление с началом следующего месяца.

– Это же замечательно! – воскликнула Изабель.

– Да, – печально согласился укротитель, – да, замечательно. Но по новым условиям я должен создать доселе невиданную программу. Представление должно быть единственным и неповторимым в своем роде.

– Боже, и это все из-за меня, – девушка в отчаянии приложила ладони к лицу.

– Конечно же нет! – Януш поспешил взять ее руки в свои. – Изабель, если кто и повинен в случившемся, то только я. Это я виновен в вашем обмороке, ваших страданиях, и в собственных неудачах!

Глаза его спутницы излучали мягкий, теплый свет. Девушка сочувственно смотрела на укротителя, всем сердцем желая ему помочь.

– Не вините себя. Если бы не Саган, у меня не было бы возможности узнать вас! Узнать о жизни в цирке!

Януш улыбнулся, крепче сжимая ее нежные кисти.

– Вы удивительная девушка, Изабель! Ваша правда, если бы не мои львы, смог бы я любоваться вашими чудесными очами?

Свет в темных глазах заискрился так ярко, что стал заметен, уже было отчаявшимся, звездам в небе. Они разозлились, их голоса разнеслись по вселенной звонкой трелью, пока не превратились в черные дождевые тучи.

Воздух наполнился запахом электричества. Предчувствуя грядущую бурю, укротитель поспешил проводить Изабель домой. А завистницы-звезды продолжали свои проделки, с упорством пытаясь вернуть свет, который, кажется, был необходим уже не только им.

**

Летели часы, складываясь в дни и недели; каждую минуту из этого времени Изабель стремилась провести с Янушем. Она выучила потаенные места раскинувшихся цирковых шатров наизусть, и лишь восточная часть цирка была для нее под запретом. Там находился шатер самого Януша и клетки с его львами. Девушке всенепременно хотелось увидеть больших кошек еще раз, но укротитель был непреклонен. Он не любил разговаривать о львах. Изабель казалось, что он испытывает какую-то непонятную ей боль при воспоминаниях о диких зверях, поэтому она перестала его упрашивать.

Изабель ненавидела всякую мысль, способную причинить боль укротителю. Она восхищалась приезжим артистом, который был также загадочен, как и его львы; она знала о нем так мало, но сердце ее, казалось, знало Януша еще до его приезда в город.

Януш Громовитц видел мир, который мечтала увидеть Изабель; он рассказывал истории, слушателем которых должна была быть только Изабель; в его руки было отдано горячее пылкое сердце девушки, любовь ее озаряла темные глаза звездным небесным светом, против которого бессильна была мнимая сдержанность и холодность укротителя.

Счастье Изабель и Януша было хрупким и зыбким, будто млечный путь, рассыпанный в небесах. Любовь, скреплявшая их души, не могла не страдать от недомолвок, тайн и несказанных слов. И с каждым вопросом о его детстве и работе, Януш сильнее мрачнел, а Изабель становилась все печальнее.