Текст книги "Избранник Святой Троицы. Книга о Преподобном Сергии Радонежском"

Автор книги: Анастасия Коскелло

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц) [доступный отрывок для чтения: 1 страниц]

Annotation

Значение трудов и подвигов Преподобного Сергия Радонежского переоценить невозможно. С Преподобного Сергия начиналось духовное возрождение русского народа, «золотой век» монашества на Руси, культурный и нравственный подъем. Благодаря ему и стараниям его учеников появились десятки новых обителей, многие из которых существуют и поныне. Преподобного называли «светильником земли Русской», «воспитателем русского народа». Святой не оставил ни одной строчки сочинений, ни одного поучения, но вся его жизнь, подчиненная Евангельским заповедям, стала примером для современников и потомков.

Избранник Святой Троицы. Книга о Преподобном Сергии Радонежском

I Часть. Сын радости

Избранник Святой Троицы. Книга о Преподобном Сергии Радонежском

I Часть. Сын радости

Преподобный Сергий родился на Ростовской земле, в семье боярина Кирилла и жены его Марии. Именье их находилось в селе Варницы, к северо-западу от Ростова Великого (сейчас на этом месте стоит Свято-Троицкий Сергиев Варницкий монастырь).

Точная дата рождения Преподобного Сергия неизвестна. Возможно, это 1314 год: по преданию, Преподобный родился в год, когда во Владимире княжил Владимир Михайлович Тверской и Русь подверглась набегу татарского хана Ахмула. Но в науке нет единого мнения на этот счет, в качестве даты рождения Преподобного называются также 1315, 1318, 1319 и 1322 годы.

Детство, юность да и всю жизнь святого Сергия подробно описал его ученик – Епифаний Премудрый [1] . После кончины Сергия он начал собирать и записывать рассказы тех, кто хорошо знал святого. Так Епифаний Премудрый составил первое Житие Преподобного Сергия, работу над которым закончил другой монах Свято-Троицкого монастыря Пахомий Серб (Логофет).

«Всё, что я услышал и узнал, сказали мне отцы, кое-что я услышал от старцев, кое-что видел своими глазами, что-то слышал из уст самого Сергия, что-то узнал от человека, прислуживавшего ему немалое время и лившего воду на руки его, и еще кое-что я слышал от старшего брата Сергия – Стефана, родного отца Феодора, архиепископа».

По преданию, первое чудо святой Сергий совершил еще до своего рождения. В Житии рассказывается, что мать Преподобного Сергия, Мария, незадолго до родов была в храме на воскресной литургии. Когда священник приступил к чтению Евангелия и люди молча склонили головы, младенец в утробе матери громко закричал. Затем зазвучала Херувимская. На словах «Иже херувимы» Мария и другие молящиеся снова услышали голос младенца. Когда священник возгласил: «Вонмем. Святая святым!» – младенец возгласил в третий раз. Свидетелями этого чуда стали все бывшие в храме. «Что это будет за чудный ребенок?» – спрашивали они.

Так еще до своего рождения Преподобный Сергий, чудотворец, был отмечен Божественным знамением. Будучи в утробе матери, он не случайно трижды прокричал во время Божественной литургии, – в дальнейшем вся его жизнь проходила под знаком Пресвятой Троицы.При крещении ребенок был наречен Варфоломеем (Сергием он станет в монашестве).

Родители Преподобного, Кирилл и Мария, были людьми благочестивыми и набожными. Супруги строго соблюдали церковные уставы, много молились, помогали бедным, но особенно свято хранили заповедь святого апостола Павла: страннолюбия не забывайте.Этому они учили и своих детей.

Отец Преподобного Сергия, Кирилл, был знатным боярином и служил ростовским князьям Константину Борисовичу, а после Василию Константиновичу, не раз сопровождал их в поездках в Золотую Орду. Боярин Кирилл имел большое состояние, но вместе с семьей предпочитал жить на селе, а не в городе и не пренебрегал простым крестьянским трудом.

О матери святого в Житии говорится, что «она себя блюла от всякой скверны и от всякой нечистоты, ограждала себя постом, избегала всякой скоромной пищи; мяса, молока и рыбы не ела, питаясь лишь хлебом и овощами; от вина Мария совершенно воздерживалась, а вместо различных напитков пила одну только воду».

По преданию, Варфоломей с самого рождения стал соблюдать пост. Он отказывался от материнской груди в среду и пятницу а также в другие дни, если мать употребляла в пищу что-либо скоромное. Но когда мать начинала поститься, младенец сосал молоко, как и прежде.

Всего у Кирилла и Марии было трое сыновей: первый – Стефан, второй – Варфоломей и третий – Петр. Родители воспитывали их в страхе Божьем и любви, показывая пример всей своей жизнью. Когда дети немного подросли, родители пригласили к ним учителя, чтобы обучить их «книжной премудрости».

Стефан и Петр освоили грамоту быстро, а Варфоломею она никак не давалась. Сверстники над ним смеялись, родители огорчались. Оставшись один, Варфоломей со слезами молился Богу: «Господи! Дай мне выучить грамоту, научи и вразуми меня». Однако, как гласит Житие Преподобного Сергия, «по смотрению Божию, нужно было, чтобы книжное знание он получил от Бога, а не от людей, что и сбылось».

Однажды отец послал Варфоломея искать пропавших жеребят. Отрок бежал по полю, как вдруг увидел некоего «черноризца, незнакомого ему старца, святого и чу́дного, саном пресвитера, благообразного и подобного Ангелу, который стоял на поле под дубом и усердно, со слезами, молился».

Варфоломей поклонился старцу и, превозмогая робость, подошел поближе. Когда старец окончил молитву, он благословил мальчика и спросил, в чем нужда его, отчего он так печален. Варфоломей ответил, что хочет научиться читать и писать, но никак у него это не получается. «Ты, святой отче, помолись за меня Богу, чтобы смог я научиться», – попросил он.

Старец воздел руки к небу, горячо помолился, сказал «Аминь!» – и дал Варфоломею кусочек просфоры. «А о грамоте, чадо, не скорби: знай, что отныне Господь дарует тебе хорошее знание грамоты, большее, чем у твоих братьев и сверстников», – передает слова старца Житие Преподобного Сергия.

Варфоломей поблагодарил монаха, пал перед ним на землю и просил погостить немного в доме его родителей. Старец согласился и отправился вслед за Варфоломеем в дом Кирилла и Марии. Родители Варфоломея пригласили старца за трапезу, но монах сказал, что сначала хочет помолиться. Он начал читать Часы, а Варфоломею велел читать Псалтырь.

Отрок смутился: «Я не умею…» Старец ответил: «Я обещал тебе, что с сего дня Господь дарует тебе знание грамоты. Не бойся. Читай слово Божие без сомнения». И случилось нечто удивительное: Варфоломей безошибочно прочел все указанные старцем стихи. С тех пор Варфоломей прекрасно знал грамоту и не имел трудностей с чтением.

После трапезы, покидая дом Кирилла и Марии, старец благословил всю семью. На прощание он предрек родителям Варфоломея, что их сын будет велик пред Богом и людьми за свою добродетельную жизнь.

После ухода старца Варфоломей полюбил «книжную премудрость». Он не только много читал, но и глубоко понимал прочитанное. Юношей Варфоломей начал строго поститься, частенько вкушая только хлеб и воду. Отрок любил труд и молитву, имел великое послушание и смирение.

Около 1328 года родители Варфоломея переехали в Московское княжество. Случилось так, что боярин Кирилл, некогда человек достаточно богатый, под старость потерял почти всё свое состояние. Сначала его имение пострадало от татарских набегов, потом – от междоусобицы князей.Разоренное Ростовское княжество тогда приходило в упадок. Многие люди покидали Ростовскую землю. Боярин Кирилл вместе с семьей тоже уехал и переселился в тихий городок Радонеж [2] , что находился на Переяславской дороге, по пути из Ростова в Москву. Князем там был Андрей Иванович Серпуховской, сын великого князя Московского и Владимирского Ивана Калиты. Великий князь пожаловал Радонежу многочисленные льготы и пообещал уменьшить налоги, и потому жители разоренного Ростова стали во множестве съезжаться туда.

Сыновья Кирилла и Марии к тому времени повзрослели. Стефан и Петр обзавелись семьями. Варфоломей же не хотел связывать себя узами брака и мечтал о монашестве. Он попросил родителей отпустить его в монастырь. Но Кирилл и Мария умоляли его повременить. «Чадо, – говорили они ему – ты знаешь, что мы стары; уже недалек конец жизни нашей. Побудь с нами еще немного».

Варфоломей выполнил волю родителей и с радостью ухаживал за ними до самого последнего дня. За несколько лет до смерти Кирилл и Мария поселились в Покровском монастыре в Хотькове. Вместе они приняли иноческий постриг, а потом и схиму. Впоследствии Кирилл и Мария были прославлены в лике святых.

После кончины родителей Варфоломей в течение 40 дней оставался в Хотьковском монастыре. Вместе со своим братом Стефаном он молился об упокоении родителей и раздавал щедрую милостыню в память о них.

Вернувшись домой, Варфоломей передал младшему брату Петру свою часть наследства и отцовский дом, себе же ничего не оставил, исполняя слова апостола Павла: Я… всё почитаю за сор, чтобы приобрести Христа.Варфоломей направился в монастырь Пресвятой Богородицы в Хотькове. Там с недавнего времени был иноком его старший брат, овдовевший Стефан. Варфоломей уговорил Стефана уйти вместе с ним в леса и стать пустынниками.

Вместе они исходили много лесов и наконец нашли под Москвой, недалеко от Радонежа одно живописное место – поляну на холме Маковец. Братья принялись рубить лес и построили себе крепкую келью, а потом и деревянную церковь, которую решили освятить во имя Пресвятой Троицы. Для этого они отправились в Москву, к митрополиту Феогносту. Митрополит благословил новую обитель и послал к Стефану и Варфоломею священника с антиминсом. Крошечная Троицкая церквушка и положила начало известной всему православному люду Троице-Сергиевой Лавре.

Жизнь братьев в Радонежском лесу была крайне тяжелой. «К тому месту не было ни дорог, ни привоза ниоткуда, вокруг этой пустыни поблизости не было ни сел, ни домов, ни людей, живущих в них; не вела туда никакая тропа людская, и не было ни прохожих, ни посетителей, но вокруг со всех сторон стоял лес – безлюдная чаща и глушь», – говорится об этом глухом месте в Житии Сергия.

Стефан не выдержал столь суровых условий и, оставив Варфоломея, ушел в Москву. Там он поселился в Богоявленском монастыре. Через некоторое время Стефан был рукоположен во пресвитера, а потом сделался игуменом этой обители и духовником многих московских князей и бояр.

Варфоломей тоже мечтал о монашестве, но долго не решался просить кого-либо о постриге. Наконец подвижника в лесной чаще посетил игумен Хотькова монастыря Митрофан. Варфоломей попросил его совершить обряд пострижения.

7 октября (20 октября н. ст.) 1345 года в построенной своими руками церкви Варфоломей принял постриг от игумена Митрофана. Это был день памяти святых мучеников Сергия и Вакха. Так Варфоломей стал иноком Сергием. По прошествии семи дней игумен Митрофан, благословив, покинул Сергия, и тот остался в своей пустыни совсем один.

Устраивая свою пустынь, Сергий претерпел много скорбей и нападений. Часто приходили к нему дикие звери – не только ночью, но и днем. Волею Божией Сергий остался невредим, ни одно животное не причинило вреда отшельнику. В Житии рассказывается, что каждый день к Сергию стал наведываться медведь. Подвижник заметил, что зверь ищет себе пропитание, и всякий раз клал для него на пенек кусок хлеба.Медведь съедал хлеб и скрывался в чаще, но скоро появлялся снова. «Медведь привык приходить к Преподобному не один или два раза в день, но по многу раз ежедневно, и это продолжалось более года», – сообщается в Житии Сергия.

Много раз Сергия искушали бесы, но он, будучи истинным воином Христовым, не оставил ни своего подвига, ни своей пустыныси. Кто научил инока Сергия основам монашеской жизни, кто преподал ему науку «различения духов» – мы в точности не знаем. Известный церковный историк И. М. Концевич оставляет этот вопрос открытым: «Читал ли он святоотеческие творения? Аскетическая литература существовала на Руси с ранних времен. Или был он научен словесно? Об этом можно говорить лишь гадательно. Но одно несомненно: Преподобный Сергий принадлежал к тем цельным натурам, избранникам Божиим, которые всецело устремляются с самого начала своей сознательной жизни к Богу».

Вероятнее всего, в выборе пути Преподобному Сергию помогла та самая «книжная премудрость», которую он чудесным образом сумел освоить после встречи с монахом-странником в далеком детстве. Сергий не оставил после себя книг собственного сочинения, но есть все основания предполагать в нем ученого монаха.Нередко Преподобного называют одним из отцов-основателей русского исихазма [3] . Действительно, в то время как все русские люди, желавшие принять монашество, направлялись в существующие монастыри, Сергий ушел в лес, «в пустынь». Всё это указывает на знакомство Сергия с житиями греческих святых, традицией Восточной Церкви.

Подвиги исихастов традиционно были связаны с отшельничеством и безмолвием. В монашестве они искали прежде всего внутреннего сосредоточения и непрестанной «умной молитвы», стремились к стяжанию Духа Святого, обожению души и тела. Именно по этому пути пошел и инок Сергий.

Через внешние подвиги – труд, воздержание, – а также через очищение ума и сердца исихасты достигали Богосозерцания. Один из признаков такого созерцания, описанный в поучениях исихастов, – это видение Нетварного Света – света небесного, нездешнего, несотворенного, подобного тому, что озарил Спасителя на горе Фаворской.

Явление подобного Света наблюдал и сам Сергий, и его ученики. Так, однажды, когда вокруг Сергия уже образовался монастырь, один из его учеников, Исаакий-Молчальник, во время богослужения увидел, как нисходит огонь на Святую Чашу и, разливаясь по всему престолу, окружает со всех сторон священнодействующего Сергия.О связи между Преподобным Сергием и восточно-православной мистикой говорит и его постоянное обращение к Пресвятой Троице. Впервые Троица проявилась в жизни Преподобного еще до рождения. В честь Троицы освятил он и свой первый храм. С тех пор Она постоянно сопровождает Сергия и его учеников. Обычай освящать монастырь или хотя бы храм во имя Троицы встречается у всех учеников Преподобного, постриженников и выходцев из его монастыря, а также у последователей Сергиевой монастырской традиции. Легендарная «Троица» Андрея Рублева, безусловно, отзвук наследия Радонежского старца.

II Часть. Обитель святой троицы

Известно, что инок Сергий провел в одиночестве в лесу около двух лет («больше или меньше – не ведаю, знает один Бог», – уточняется в Житии).

Вскоре по земле Русской пошла молва, что в радонежских лесах живет человек Божий. Стали приходить к нему люди, также ищущие спасения вдали от мира, многие просили позволения остаться с ним. Святой предупреждал, что жизнь их ждет трудная: «Вы не сможете жить на этом месте и терпеть лишения пустыннической жизни: голод, жажду, скорбь, неудобства, бедность и нужду», – говорил он пришельцам. Однако боголюбцы умоляли его разрешить им остаться. «Господь подаст нам силы», – отвечали они. Видя веру и усердие пришедших, святой разрешал им остаться. Так было положено начало будущему Троицкому монастырю.

На заре существования Троицкой обители каждый из монахов жил в собственной келье. «Жили они для Бога, – сказано в Житии, – глядя на жизнь Преподобного Сергия и ему по мере сил подражая». Имущество у каждого было свое. Вместе они встречались лишь в церкви. Это был так называемый особножитный монастырь, какие и поныне существуют на греческом Афоне.

Среди первых насельников монастыря были старец Василий, по прозванию Сухой; инок Иаков, по прозванию Якута (он был у братии за посыльного, его всегда отправляли по делам, за особенно нужными вещами, без которых нельзя обойтись), а также диакон Онисим и его отец по имени Елисей.

Всего в первое время в обители проживало 12 монахов, по числу апостолов, тринадцатым был сам Сергий. Пропитание они добывали себе собственным трудом (Сергий запрещал собирать милостыню). Между кельями были раскопаны грядки, на них иноки выращивали овощи. Сам Преподобный участвовал во всех хозяйственных работах. Он с радостью служил братии и делал всё для других – варил на всех еду, шил братьям одежду. Носил из источника воду и заботливо ставил по ведру у кельи каждого брата. Ни одного часа не оставался он праздным.

Поначалу в Сергиевой обители не было священника, но молитва творилась здесь неустанно. Каждый день в церкви иноки пели полунощницу, заутреню, часы – третий, шестой, девятый, совершали молебны. Молились и в церкви, и в кельях, и за работой.

Святой Сергий не стремился к священству и игуменству, хотел быть простым иноком. Согласно Житию Преподобного, «он всегда говорил, что желание быть игуменом является источником и корнем честолюбия». Для совершения литургии Сергий каждый раз приглашал в обитель кого-либо из священников.

Однако через некоторое время скончался священнослужитель, чаще других навещавший Радонежскую пустынь. Это был игумен Митрофан – тот самый, который совершил монашеский постриг над Преподобным Сергием. Некому стало служить литургию. Святой молился, чтобы Господь дал обители игумена, сам же по великому своему смирению не дерзал принять священный сан. Но братия монастыря настойчиво просила его об этом.«Душа моя желает одного – скончаться в иноках на этом месте». Тогда иноки пригрозили, что, если Сергий откажется, все они покинут обитель. «Отче, не можем жить без игумена», – сетовали они.

«Давайте сейчас разойдемся по своим кельям и прилежно помолимся Богу, чтобы Он открыл нам, что следует делать», – предложил Сергий. Через некоторое время иноки снова стали уговаривать Сергия принять игуменство, но он опять отказывался: «Я не начинал еще жить по-монашески и начала монашеского устава не постиг». Снова и снова Сергий «на ласковые слова не отзывался и угрозам не внимал». Наконец сердечная любовь к братии победила. «Будет на то воля Господня!» – сказал Сергий и смиренно согласился.

Священническую хиротонию над Преподобным Сергием и посвящение его в игумены совершил преподобный Афанасий Волынский в городе Переяславле (митрополит Московский Алексий был в то время в отъезде, в Константинополе). Произошло это около 1353 года.

С того самого дня, как сообщает Житие, Преподобный Сергий «ежедневно служил Божественную литургию, неленостно творил утренние и вечерние молитвы – о мире всего мира, о благостоянии Святых Церквей, о православных царях, князьях и о всех православных христианах».Для Божественной литургии он сам пек просфоры – молол муку, замешивал тесто. Сам скатывал свечи. Стремясь быть не начальствующим, но простым работником, он наставлял братию не словами, а делом.

Став игуменом, Преподобный Сергий не изменил своим монашеским правилам, помня слова Господа: Кто из вас хочет быть первым, будь из всех последним и всем слугой.Как и прежде, он усердно трудился, раньше всех вставал, пилил дрова и носил воду для братьев, первым приходил на службы в церковь. Сергий старался и внешне ничем не отличаться от простого инока. Он никогда не носил богатых облачений. «Здешние старцы рассказывали о Преподобном Сергии, что новая одежда никогда не покрывала его тела, – сказано в Житии. – Одежда его была из простого сукна – сермяги, спряденной и вытканной из овечьей шерсти, простой, некрашеной, небеленой, совсем ненарядной и грубой; эта сермяжная риза Преподобного была ветхой, не раз перешитой, неотстиранной, испачканной, пропитанной многими его потами, иногда с заплатами». Блаженный был одет беднее и хуже всех в своей обители. Так что человек, не знавший Преподобного и никогда не видевший его прежде, мог подумать, что это нищий или трудник, выполняющий черную работу.

В связи с этим однажды в обители произошел любопытный случай. Святой Сергий в то время уже был известным старцем. Один крестьянин, наслышанный о чудесах Преподобного, приехал издалека поклониться ему. Когда пришелец увидел Радонежского старца, тот в плохонькой рясе копал огород. Братья подвели крестьянина к Сергию, но крестьянин не поверил, что это и есть их игумен. «Мне рассказывали о величии, чести и славе Сергия, но почтенный и прославленный человек не может пребывать в такой нищете и скудности», – подумал пахарь и с возмущением стал требовать показать ему «настоящего» Сергия. «Я пришел посмотреть на пророка, а вы мне показываете сироту, – говорил крестьянин. – Я путешествовал издалека, надеясь получить пользу, но вместо пользы встречаю только насмешки. Хотя я пришел в честную обитель, но не нашел полезного для себя: вы глумитесь надо мной, считая меня за сумасшедшего. Я надеялся увидеть святого мужа Сергия в великой чести, славе и величии, ибо я так слышал о нем. Но у того, на кого вы мне указываете, я не вижу ни чести, ни славы, ни величия, ни красивой и многоценной одежды, ни служителей, которые бы предстояли ему, ни слуг, которые бы немедленно выполняли его приказы… Этот человек имеет вид нищего, обездоленного сироты; поэтому я думаю, что он не тот, кого я ищу». Преподобный, слыша такие слова, не смутился, но, благословив крестьянина, пригласил его на трапезу и кротко беседовал с ним. В это же время в монастырь со своей свитой прибыл некий князь. Он в ноги поклонился святому. И понял тогда неразумный крестьянин, что разговаривал сейчас с тем, кого так жаждал увидеть. После этого крестьянин молил Преподобного простить его, а через несколько лет вернулся в обитель и принял здесь постриг.

В качестве игумена обители Сергий стремился к строгости, предостерегал от расслабленности и беспечности. Он говорил братьям: «Мы должны подъять великий подвиг борьбы с невидимым врагом, который, как лев рыкающий, бродит и хочет каждого поглотить». Глубоким вечером, помолившись, Преподобный Сергий обходил все кельи монахов. Если игумен слышал, что кто-то из братии молится, или читает святые книги, или плачет о своих грехах, – то об этих монахах он радовался, благодарил Бога и шел дальше. Если же Преподобный замечал, что в какой-то из келий двое или трое монахов, собравшись вместе, смеются или ведут неблагочестивые беседы, он стучал рукой в дверь или в окошко и тотчас же уходил. Таким образом он давал знать о своем приходе и одним своим посещением останавливал праздные беседы, напоминая инокам об их главном делании.

Наутро же игумен Сергий призывал к себе празднословящих, но и тогда не сразу запрещал им беседы, не укорял и не наказывал, но «издалека, тихо и кротко, как бы рассказывая притчи, беседовал с ними, желая узнать их прилежание и усердие к Богу». Если же инок не внимал увещеваниям, проявлял непокорность, игумен накладывал на него епитимью. Как писал святитель Димитрий Ростовский, Преподобный Сергий, «соединяя кротость со строгостью, был истинным пастырем для иноков своей обители».

Впервые 15 лет монастырь Преподобного Сергия был малоизвестен – случайные люди сюда не забредали. «Долгое время туда не было хорошей дороги, и люди с трудом, почти наугад пробирались в обитель по узкой, труднопроходимой, прерывающейся тропинке. Большая и широкая проезжая дорога была далеко и проходила в стороне от той пустыни; вокруг монастыря было безлюдье, со всех сторон обитель обступали дикие, пустынные леса, поэтому то место справедливо называлось пустынью. Так жили монахи много лет…» Но несмотря на это, община святого Сергия понемногу разрасталась.

С самого начала своего игуменства Преподобный завел обычай: всех, кто приходил к нему и искал монашества, он принимал с радостью. Не прогонял никого – ни старого, ни юного, ни богатого, ни бедного. Однако не сразу постригал желающего, но сначала испытывал. Послушники достаточно долго ходили вместе с братией на все работы, привыкали к монастырскому уставу учились послушанию. Лишь над искушенными в монашеской жизни Сергий совершал постриг.

Инокам приходилось претерпевать много трудностей. В первые годы в обители часто недоставало самого необходимого, насельники терпели холод и голод. «Порой не было хлеба – ни муки, ни пшеницы, ни какого-либо другого зерна; иногда недоставало масла, соли, съестных припасов; порой не было вина, чтобы служить обедню, и ладана для каждения; иногда не было воска, чтобы катать свечи, и монахи пели ночью заутреню без свечей, зажигая березовую или сосновую лучину при свете которой они канонаршили, или читали по книгам», – говорится в Житии. Все богослужебные сосуды были изготовлены иноками из дерева, облачения – из грубой крашенины, богослужебные книги писались на бересте.

Преподобный Сергий уговаривал братию не роптать и сам являл пример смирения. Нужду, бедность, голод он переносил терпеливо, благодаря Бога за всё. Когда в обители заканчивались запасы, многие монахи хотели идти по окрестным деревням и просить милостыню. Но Сергий удерживал их от этого. Игумен наказывал, чтобы в трудные дни братья возлагали всю надежду на Бога и молили Его об избавлении от напасти.

В очередной раз, когда в обители закончились хлеб и соль, братья возроптали и стали упрекать игумена: «Мы всё слушались тебя и поступали так, как ты учил нас, а теперь из-за этого мы умираем от голода». Тогда Сергий собрал всех иноков вместе и стал утешать их проповедью.«Божия благодать не дается без искушения, – напомнил старец, – и без испытания огнем золото не очищается; минует скорбь – дождемся радости… Я верую, что Господь не оставит этого места и живущих в нем, – сказал Сергий. – Теперь у нас на короткое время случилось оскудение, но утром будет изобилие». Слова игумена в точности исполнились: вскоре в ворота обители постучали. Привратник поспешил открыть ворота, и монахи увидели телегу, груженную хлебами и всевозможной снедью. «Отче, по твоим молитвам привезли нам этот хлеб!» – воскликнули иноки. Спрашивали, кому принадлежит всё присланное, но ответа так и не получили.

Хотя сам Сергий был очень голоден, он повелел братии прежде направиться в церковь и отслужить благодарственный молебен Господу Богу. Затем все иноки поспешили за стол. «А хлебы, – сообщает автор Жития, – были теплыми и мягкими, как будто только что испечены, и на вкус чудесно сладкими, медвяными, как если бы они были пропитаны медовой сладостью и ароматом, или испечены с маслом из благовонных семян, или в них были добавлены благоуханные пряности». Долго еще вспоминали монахи ту трапезу и удивлялись, как могли быть теплыми хлеба, привезенные издалека.

Личность Преподобного Сергия притягивала в его обитель всё больше христиан. О Троицком монастыре стали узнавать окрестные крестьяне. Не намереваясь принимать иноческий постриг, но желая быть ближе к святому месту они начали селиться близ обители. Вокруг монастыря появились деревни, пашенные поля и пастбища, стали вырубаться леса, появились дороги. «Переселенцы построили деревни из многих дворов, засеяли поля и начали собирать урожаи; число окрестных жителей весьма умножилось; они часто посещали монастырь, принося разнообразные нужные вещи, которых не перечесть», – гласит Житие.

По всей Руси разошлась слава не только об особой добродетельной жизни Сергия, но и о совершаемых им чудесах. Однажды Преподобный воскресил умершего мальчика. Отец ребенка, глубоко верующий человек, увидев, что младенец при смерти, пешком отправился в Свято-Троицкую обитель с ребенком на руках. «Только бы мне донести сына живым к человеку Божию, а там ребенок обязательно выздоровеет», – думал он.

Наконец отец с ребенком добрался до кельи Преподобного Сергия и стал просить старца помолиться о выздоровлении мальчика. Но в то же самое время ребенок скончался. Опечаленный отец оставил покойного в доме Сергия и вышел приготовить всё необходимое для погребения.

Однако, когда отец вернулся, ребенок был жив. Крестьянин припал к ногам Преподобного, благодаря его за чудо. Однако Сергий уверял, что никакой заслуги его в этом нет. «Ты обманываешься и сам не знаешь, за что благодаришь, – говорил он. – Когда ты нес мальчика, от сильной стужи он изнемог, и тебе показалось, что ребенок умер. В келье он отогрелся, а ты думаешь, что он ожил. Раньше Всеобщего Воскресения никто не может воскреснуть».Но отец настаивал, что сын его ожил по молитвам святого. Тогда Сергий запретил ему кому-либо рассказывать о произошедшем. Мужчина сдержал обещание, а повесть о чуде сохранили ученики Преподобного Сергия.

Другой случай исцеления произошел со знатным человеком, жившем на берегах Волги. Он тяжко страдал, будучи одержим нечистым духом. Его родные, узнав о святом Сергии, решили привезти к нему болящего. Оказавшись в окрестностях монастыря, одержимый стал громко кричать. Игумен Сергий, услышав это, начал молиться и вышел ему навстречу. Одержимый успокоился, а когда Преподобный осенил его крестом, тотчас исцелился. После этого он провел в монастыре еще несколько дней, благодаря Бога за свое исцеление, и вскоре возвратился домой.

Известно также, что Сергий исцелил от тяжелой болезни крестьянина. Бедняга так расхворался, что долгое время от боли не мог ни есть, ни спать. Родные принесли его в Троицкую обитель. Преподобный Сергий помолился над заболевшим крестьянином и окропил его святой водой. Тот уснул. А когда проснулся, почувствовал себя бодрым и совершенно здоровым.

Многие чудеса святого связаны со знаменитым святым источником в Сергиевой обители. По преданию, сам источник появился в лесном овраге по молитве Преподобного Сергия, на месте, где застаивалась дождевая вода и никогда прежде не было ключа.«От воды из этого источника случались многочисленные исцеления больных, страдавших разными недугами, если болящие приходили к источнику с верой. Исцелений сподобляются не только те, кто приходит к источнику, – многие приезжают из далеких областей, черпают воду из ключа и увозят домой, чтобы напоить и окропить болящих, которые также получают исцеление. Такие случаи бывали не однажды или дважды, но без счета, бывают они и в наши дни», – повествует Житие. Из источника также брали воду для монастырских нужд, благодаря Господа и его угодника Сергия.

В дальнейшем монахи и окрестные крестьяне стали называть этот источник Сергиевым. Но Преподобный не терпел славы и повелел своим ученикам это прекратить: «Чтобы я никогда не слышал, как вы называете этот ключ моим именем, потому что не я дал вам воду, но Господь даровал ее нам, недостойным». Паломники со всей России стекаются к чудотворному источнику и поныне.

Многие посещали обитель, чтобы увидеть святого Сергия, получить от него наставление и утешение. Узнали о нем и за пределами Руси. Однажды в монастырь прибыли из Константинополя греки, послы патриарха Филофея. Они передали святому подарки от патриарха и его послание. Изумился Сергий: «Не к другому кому вы посланы? Кто я такой, чтобы получать дары от святейшего патриарха?» Но гости подтвердили, что ищут именно его.В своем послании патриарх Филофей благословлял игумена Сергия и советовал ему ввести в Свято-Троицкой обители общежительный устав, принятый в греческих монастырях. Сергия это послание глубоко взволновало. Он получил благословение у митрополита Алексия и с того времени постановил ввести в монастыре общежительство. С тех пор все иноки вели хозяйство сообща, вместе садились за трапезу, вместе работали. Твердо следовали они заповедям святых отцов: не иметь никакой собственности, ничего не называть своим, но всё считать общим.