Текст книги "Марина. Код силы"

Автор книги: Анастасия Король

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)

Это было правдой. Если бы в нем так и не проявилась сила, возможно ли, что Владыка избавился от него? Подкинул бы его к какому-то приюту. Фил бы вырос обычным человеком. Он бы не стал убийцей.

Он был рожден, чтобы служить отцу. Он был рожден, потому что смешение крови Аскендитов и Пурусов должно было дать большую силу. Он был рожден, чтобы стать членом “Dominus Mortis”…

Если бы только его сила не проявилась… Он смог бы жить обычной жизнью?

Алессия закусила губу, ошарашено рассматривая лицо Фила.

– Почему ты так говоришь? Разве тебе не нравится перемещать предметы одной силой мысли? – тихо поинтересовалась она.

Фил недовольно поджал губы. Он не должен был говорить о силе. Он, вероятно, слишком много выпил на голодный желудок и быстро опьянел?

Один из играющих в дартс мужчин запутался в собственных ногах и задел угол стола, за которым сидели Филипп и Алессия.

Фил удержал свой бокал.

Алессия вскрикнула, остатки эля ее вокала расплескались по столу. Мужчины громко рассмеялись своими низкими голосами.

Филипп обернулся и манул им рукой:

– Аккуратней. Вы так галдите, что мы даже собственные голоса не слышим, – попросил он вполне вежливо.

Мужик, что врезался в их стол, превосходил Фила вширь раза в два. Его огромный живот колыхнулся, выглядывая из-под футболки. Сфокусировав пьяный взгляд на Филе, он икнул и произнес заплетающимся языком:

– Эй, ты, сопляк… Че ты сказал?

Филипп вскинул свою густую бровь, покосился на Алессию и медленно встал со своего стула.

Алессия замерла в предвкушении. Она и боялась мужской драки, но, в то же время, вокруг Фила, который не струсил перед этим громилой, словно образовался ореол идеальности.

Фил был еще и храбрым!

Никогда прежде она еще не встречала такого мужчину.

Даже если он и проиграет сражение с этим громилой, он уже выиграл сердце Алессии. Именно в этот момент журналистка поняла, что безвозвратно и необратимо влюбилась в этого малознакомого, неразговорчивого мужчину. Она никогда не верила в любовь с первого взгляда и смеялась над самим этим выражением, но теперь поняла его значение.

Филипп выпрямился и снизу вверх посмотрел на громилу. Ему нечего было бояться – он был профессиональным убийцей и вилкой мог в секунду вспороть громиле яремную вену.

Громила подняла свою огромную руку и положил Филиппу на плечо. Ни один мускул на лице стрелка не дрогнул, он охватил широкое запястье громилы и сжал, надавив на определенные точки.

Громила переменился в лице и убрал свою руку.

Филипп стряхнул невидимее пылинки с плеча, улыбнулся и произнес:

– Может, сыграем в дартс? Если я выиграю, вы тихонько соберете вещи и покинете заведение.

Громила насупил брови, пристально вгляделся в глаза Филиппа и кивнул.

– Но если выиграю я, то поцелую твою цыпочку… – он отвратительно облизал свои губы и покосился на Алессию.

Лицо Фила перекосило, но тут он услышал голос Алессии:

– Что? Да какого… – и из прекрасного рта Алессии понеслись такие красивые обороты мата, что их можно было записывать. Филипп восхищенно присвистнул, а мужланы, расширив глаза, уставились на вскочившую со своего места мелкую Алессию. Ну точно, слоны и Моська.

На звуки повернули головы все, даже посетители на дальних концах зала. Казалось, даже музыка стихла, прислушиваясь к тому, что происходит, а звонкий голос Алессии продолжал бить их по ушам.

– Эй, подожди, – попятился громила. – Ну, она у тебя и строптивая… Ладно сидите. Мы, и правда, расшумелись.

В минуту три шумных друга ушли из паба.

Филипп ошарашено уставился на бесстрашную женщину перед ним. Алессия широко улыбнулась, резко развернулась. Ее волосы хлестнули по щеке стрелка.

Алессия подошла к мишени на стене и обернулась.

– Может, сыграем? – она вытащила из круглой мишени дротики и протянула Филу. – Спорим, что я тебя сделаю?

Улыбаясь, он покачал головой. Алессия уперла руки в бока и произнесла:

– Что? Не веришь? Если я выиграю, поедем ко мне?

– А если выиграю я? – подошел к ней Филипп и принял из ее руки дротик.

– Тебе решать…

Телефон на столе завибрировал, но Алессия не сразу поняла, что это звонил именно ее телефон.

– Я не умею играть, – очаровательно улыбнулся он. – Ты знаешь правила игры? Сколько раз будем бросать?

Телефон протяжно кричал и, наконец, журналистка услышала его.

– Ой, прости. Кажется, звонок, – крикнула она, подбегая к столику, и замерла с телефоном в руке, увидев на экране улыбающуюся фотографию Тома.

Она сглотнула и вскользь посмотрела на Фила, что стоял у мишени. Том звонил с утра, но Алессия скидывала его звонки. Она не хотела с ним говорить. Том был человеком, который почти не понимал ее. Он обидел ее, сказав, что она стала спать с ним только ради эксклюзива с Дмитрием Аскендитом. Тогда она поняла, насколько Том был чужим для нее. Он предал ее доверие. Да, она просила Тома поговорить с боссом об интервью. Да, она расспрашивала Тома об Аскендите. Просто она была такой: она по натуре своей была любопытна. Но она бы никогда не навредила Тому или соблазнила его ради интервью… Его обвинения, что она использовала его в своих целях, ударили по ее самолюбию.

Если Том так и не понял ее суть, как вообще она могла доверять этому человеку и строить с ним дальнейшие планы на жизнь?

Сокрушенно вздохнув, она нажала на кнопку и поднесла телефон к уху.

– Ало.

– Алессия, – выдохнул Том. – Наконец-то ты подняла трубку. Я хотел извиниться перед тобой. Я наговорил лишнего. Я не должен был…

– Том, я думаю нам надо расстаться, – произнесла она, и взгляд остановился на Филе, который делал вид, что ему совсем не интересен разговор Алессии с кем-то.

– Что? Ты о чем? Мы только объявили о помолвке.

– Это было ошибкой…

– Я слышу голоса и музыку. Ты сейчас где-то в баре?

Алессию передернуло.

– Нет.

– Ты врешь. Я точно слышу, что ты где-то в заведении. С кем ты? – почти закричал Том. – Ты поэтому расстаешься со мной? Потому что нашла кого-то другого?

– Том, прекрати… Ты сам знаешь, что мы слишком разные, чтобы жениться. Ты обвинял меня в том, что я встречаюсь с тобой ради эксклюзива с Аскендитом… Ты так думаешь обо мне?

По ту сторону трубки телефона стало тихо.

– Ало, Том? Ты слушаешь меня?

– Я все слышу, Алессия. Я погорячился. Прости меня. Просто ты так наседала. Мне на мгновение показалось… Ладно…Прости меня. Где ты находишься? Я подъеду. Мы решим все разногласия.

Филиппу надоело стоять в одиночестве возле мишени, и он направился к столику, где как раз и стояла Алессия.

Журналистка фыркнула на предложение Тома.

– Нет уж. Том, это было не единожды. Ты со своим Дмитрием Аскендитом помешался. Думаю, тебе стоит пожениться на нем…

Фил вскинул бровь, услышав последние слова Алессии.

Том в трубке возмущенно втянул воздух через нос и задышал, словно обиженный шарпей.

– Заказать еще эля? – спросил Фил, садясь за столик.

Алессия кивнула и отвернулась, все еще держа телефон у уха.

– Я слышал мужской голос. Ты что уже кого-то нашла? Ты с мужчиной?

– Да! – не выдержала Алессия. – И прекрати мне звонить.

Она со злостью нажала на кнопку отсоединения. Журналистка сжала губы, все еще злясь на Тома, но, наконец, сказав ему о том, что думала, испытала облегчение.

Она ведь уже давно чувствовала, что встречалась с Томом не потому, что любила его, а потому что так было надо. Потому что он был хорошей партией для нее, потому что он нравился маме… Но она ничего не чувствовала к нему.

– Прости за это, – обернулась она к Филу.

– Это ведь был тот водитель, который оставил тебя на мосту? Он точно не достоин тебя.

Алессия кивнула и криво усмехнулась. Она задумчиво почесала подбородок, вспоминая, о чем они говорили до звонка Тома.

– На счет игры в дартс. Я правил не знаю. Давай так: игра длится, пока кто-то из нас не попадет в яблочко. Хорошо?

Филипп кивнул и проследил, как девушка встала напротив мишени, там, где была прочерчена линия на полу. Она расставила ноги, словно собиралась метать не дротик, а гирю и примерилась. Шумно выдохнув, она бросила дротик.

Дротик пролетел и воткнулся острием недалеко от яблочка. Филипп вскинул бровь: “Неплохо”.

Он встал со своего места и приблизился к Алессии.

Журналистка победно вскинула подбородок и махнула головой:

– Твоя очередь.

Филипп хмыкнул и встал на ее место. Движение руки, и дротик попал в самый край мишени.

Алессия рассмеялась, изображая ведьму из Салема.

– У тебя нет шансов.

Алессия кинула следующий дротик, он попал в узкий круг мишени. Дротик Филиппа второй раз попал во внешний круг, только ровно с другой стороны. Если бы Алессия подошла к мишени с линейкой, то увидела, что если провести линию от первого дротика ко второму, то линия бы проходила прямо в середине яблочка.

Губы Филиппа дрогнули, сдерживая смех. Метать дротики было ничем по сравнению с метанием ножей или иголок.

Ничего не подозревающая Алессия запрыгала на одном месте и весело захлопала в ладоши.

Следующие несколько минут каждый из них бросил дротик по два раза. Дротики Филиппа не пересекали границу внутреннего круга, а Алессия уже вплотную приблизилась к яблочку.

Она вытащила свой дротик из мишени, подошла к месту, где стоял Филипп, и толкнула его бедром.

Филу до одури нравилась эта их игра в дартс по выдуманным правилам. Он видел, как Алессии нравилось чувствовать превосходство над ним. Она не была из тех женщин, которые поддавались мужчинам, чтобы подняться в их глазах и польстить им. Нет, напротив. Она стала игривей, и словно львица ходила вокруг него то и дело притрагиваясь то к руке, то к торсу.

Тогда, когда она думала, что соблазняет Фила, он заманивал ее в выставленный ей же капкан.

Алессия прицелилась, кинула дротик и попала в яблочко.

– Юху! – закричала она и бросилась на шею Филу. – Ну все. Ты мой.

Филипп почувствовал руки Алессии, которые обвили шею, ее навалившееся на него тело и замер. Он не привык к прикосновениям. От нее пахло сладкими медовыми духами. Алессия смеялась и весело что-то щебетала, а он стоял, словно кто-то вылил на него ведро воды. Конечно, женщины ласкали его… в постели, но так… просто обнять… Когда-то давно мама обнимала его. Но после того как она свихнулась, тогда ему было около семи, больше никогда и никто не прикасался к нему без необходимости, даже наказывая… Сила Владыки не требовала прикосновения. Члены “Dominus Mortis” обучали его кто стрелять, кто метать, кто маскироваться, кто боевым искусствам, языкам и пользоваться своей силой.

Из него вырастили идеального убийцу, члена “Dominus Mortis”… И много лет он считал, что все вокруг так и живут. Но попав в реальный мир в четырнадцать, он был шокирован, что подростки в его возрасте жили другой жизнью. И чем старше он становился, тем больше чувствовал одиночество. Нет, он привык убивать. Его уже не грызли никакие муки совести, только почему-то после очередного задания он не спал всю ночь и не мог перестать вести подсчет. Счетчик его жертв отпечатался в голове – девяносто два человека, – и как бы он не старался забыть, счетчик никуда не уходил.

В глубине души он мечтал лишь о нормальной жизни, но знал, что это невозможно и лелеял эту мечту как маленького ребенка в самом далеком уголке своего сознания.

– Ты что застыл? – спросила Алессия, расцепляя руки. – Одеваемся и едем ко мне.

Филипп медленно кивнул и послушно пошел за Алессией. Эта женщина с самого их знакомства выбивала его из колеи. Он смотрел на ее тонкую фигуру и, не сдержавшись, провел рукой по ее оголенной спине. Смеясь, журналистка обернулась, и они встретились взглядами.

Алессия манила к себе, она словно излучала теплый свет, который, наконец, мог согреть его. Он так остро до головокружения захотел почувствовать себя нормальным, обычным, хотя бы одну ночь.

Алессия заказала такси, Фил положил наличку на стол и, взглянув на Алессию, которая что-то искала в собственной сумке, бросил дротик, что все еще держал в руке. Дротик попал в кончик хвоста дротика, который принес победу Алессии.

Фил по-джентельменски придержал мягкую шубку. Журналистка застегнулась и, подцепив волосы, вытащила их из-под ворота.

– Что-то ты притих, – заметила она, натягивая кожаные перчатки.

– Я любуюсь тобой, – он очаровательно улыбнулся.

Алессия хмыкнула, сделала шаг ближе к нему, подтянулась и чмокнула его в щеку, прямо рядом с его ртом.

– Спасибо, – выдохнула она не отстраняясь.

Филипп прочитал в ее глазах приглашение. Он охватил ее за талию, наклонился и сделал то, что хотел сделать половину вечера – поцеловал ее.

Ее губы были мягкими, теплыми. Она замерла в его объятьях. Филипп выдохнул через нос и обнял ее так, как не обнимал никого в этой жизни. Она ответила на поцелуй, и в этот момент все закружилось, завертелось.

Энергия их сплелась, и все отошло на второй план. Они хотели только одного и, продолжая целоваться, запрыгнули в подъехавшее такси. Алессия периодически из-под полуприкрытых глаз улавливала недовольный взгляд таксиста, но она больше не могла контролировать себя.

Их страсть выплескивалась из них, как океан во время шторма из берегов.

Фил прикусил мочку уха Алессии. Она не сдержала стон и сразу же прикрыла рот рукой, поглядывая на таксиста. Фил хмыкнул и провел влажную дорожку на ее шее, закутываясь лицом в мех ее шубки. Как же он хотел содрать с нее одежду прямо сейчас.

– Да когда же мы приедем? – выдохнула она.

Он сжал ее грудь, и она обмякла, больше не чувствуя себя и свои мысли, кроме острого возбуждения.

Такси остановилось. Они выскочили из машины и под смех Алессии зашли в подъезд. Дверь за ними захлопнулась. Фил пригвоздил Алесию к двери, продолжая целовать и ласкать ее тело.

Всего несколько пролетов и они ввалились в ее квартиру.

Не включая свет, стрелок, привалил ее к стене и стянул с нее шубу. Алессия гладила его по груди и тоже стянула с него куртку. Одежда с шуршанием упала на пол.

Фил развернул Алессию лицом к стене и расстегнул змейку ее платья, продолжая ласкать ее шею, спускаясь губами по спине.

Развернув и закинув девушку себе на бедра, он повалил какую-то вазу на пол, что со звоном разбилась, и черепушки ее разлетелись по коридору, но никто из них не заметил этого. Громкий вздох наслаждения, стон и острое желание, что сжигало и требовало продолжения.

Снося картины со стен, они добрались до спальни и растворились друг в друге.

***

Алессия отупело уставилась на часы. Цифры светились мягким синим светом и показывали четыре утра. Из паба они выехали где-то в двенадцать ночи, значит, они в постели провели около трех часов?

Да такого не было даже в ее студенческие годы.

Она устало повернула голову на спящего рядом с ней Фила и истерично хихикнула. Она устала настолько, что готова была уже молить о пощаде, но он словно почувствовал это, отвернулся и уснул. Так делали многие мужчины, но сейчас Алессия была рада этому. Это был лучшая ночь в ее жизни.

Фил мирно спал рядом. Алессия потянулась и включила бра. Он недовольно застонал и прикрыл глаза тыльной стороной ладони. Длинные кудрявые волосы разметались по подушке. Резинка, которой он перетягивал кудри, где-то потерялась. Девушка не выдержала и дотронулась до его волос. При свете тусклой лампы Алессия разглядывала мужчину на собственной кровати. Взгляд скользил по коже на руках, груди и цеплялся за шрамы. Тело Фила было полностью покрыто разными по форме и длине шрамами.

Глаза Алессии расширились, когда она увидела круглую затянувшуюся рану. Она готова была почку поставить на то, что это было огнестрельное ранение.

– Кто же ты, Фил? – прошептала Алессия. Он что-то прокряхтел и опустил руку, которой прикрывал глаза. Девушка рассматривала его красивое мужественное лицо, покрытое щетиной, и не могла отвести взгляда – он был так красив.

Она хотела сфотографировать его, но вспомнила, что бросила сумку где-то у входа. Да и вообще…, они хоть закрыли за собой дверь, когда входили?

Тихо встав с кровати, Алессия вышла в коридор, включила свет и нашла глазами сумку, что валялась у самого входа. Она проверила двери и, как Алессия и предполагала, они ее не закрыли.

Подняв шубу и куртку Фила, она повесила их на крючки и замерла в нерешительности.

Бросив взгляд в проем, она прислушалась.

“Я не должна лазить по чужим карманам”, – говорила совесть, но любопытство было сильнее.

Алессия засунула руку в карман куртки и достала бумажник Фила. Вновь бросив взгляд на проем, она открыла портмоне и пригляделась к водительскому удостоверению: Морган Феликс, дата рождения: 07.08.2000.

Так. Если с именем все понятно: может ему не нравилось имя Феликс, поэтому он представляется всем Филом… Или кличка осталась с детства к которой он привык. Знала она таких людей, кто по паспорту был, например, Александром, а в реальной жизни все звали этого человека Дексом.

Взгляд Алессии остановился на годе рождении Фила.

А вот с датой…

Она моргнула пару раз, вдруг плохо разглядела.

“Двухтысячный? Это же сколько ему лет?”

Она в шоке начала загибать пальцы – математика никогда не была ее сильной стороной. Двадцать один год ему исполниться в августе? Она все не могла поверить, что рожденные в двухтысячном были уже взрослыми людьми. В голове ее до сих пор была уверенность, что они должны быть младенцами.

Алессия ошарашено уставилась на себя в зеркало напротив. Она была растрепана, под глазами растеклась тушь. Она, конечно, выглядела на лет двадцать пять из-за спорта, правильного питания и, конечно же, крови дэвлесс, но на самом деле ей было тридцать четыре.

– У нас что с ним разница в четырнадцать лет? – выдохнула она, все еще не веря в это и хихикнула: – Теперь понятно, почему он такой выносливый в постели.

Вдруг она услышала какие-то звуки в спальне.

Она быстро сложила бумажник, засунула его в карман куртки. Молниеносно вбежав на кухню, она налила стакан воды и, наигранно зевнув, вернулась в спальню.

Фил сидел на кровати, спустив ноги на пушистый коврик. Он повернулся и встал. Распущенные волосы до плеч взметнулись. Оголенный подтянутый торс, подсвеченный тусклым светом бра, заставил ее сглотнуть.

Сейчас, зная его настоящий возраст, она разглядывала его как ценный экспонат.

Она чувствовала себя сорокалетней теткой, которая совратила несовершеннолетнего. Но сколько бы не смотрела на него, почему-то не чувствовала, что он был настолько молод. От силы он выглядел на двадцать семь лет, точно не меньше. Может, все же она ошиблась? Не разглядела?

Он подошел к ней вплотную, пресс с кубиками коснулся стакана. Вода взметнулась и расплескалась.

Фил осторожно взял стакан воды из рук Алессии, сделал глоток и, охватив, девушку второй рукой притянул к себе.

– А я думаю, куда же ты пропала?

– Пить захотелось, – пропищала она.

Фил провел рукой по ее голой спине. Тысячи мурашек пробежались от места прикосновения по всему телу.

– Фил… Нет… Мне завтра на работу… То есть сегодня. Я уже старая бабушка.

Он засмеялся и, не отпуская ее, поставил стакан на тумбочку.

– Ну, ты скажешь.

– А сколько ты мне дашь? – улыбнулась она.

Филипп почесал подбородок, не стесняясь, осматривая ее.

– Лет двадцать пять? – он знал, что главному редактору “Davless-news” не могло быть двадцать пять лет, но в то же время он знал, что ошибки в возрасте в меньшую сторону льстили женщинам.

Алессия смущенно рассмеялась. Ей нравилось, что она молодо выглядела.

– А сколько же? – округлил глаза он. Журналистка потупилась и решила не врать о своем возрасте.

– Тридцать четыре. А тебе? – снизу вверх она посмотрела на него. Улыбка словно приклеилась к лицу. Она была журналистом и знала, в какой момент надо задавать интересующий ее вопрос. Она проследила за его глазами – в них не было удивления, когда она сказала свой возраст. Он или слукавил на счет ее внешности, или знал ее примерный возраст.

Филипп изобразил удивление на лице. В его документах было написано, что он Феликс. Марина обычно выбирала имена для поддельных документов в справочнике имен на ту букву, на которую начиналось реальное имя члена “Dominus Mortis”. Это упрощало запоминание имени.

Но вот возраст. Если Фил не ошибался, то по нынешним документам он должен был быть студентом. Лет двадцать.

Как ему сейчас.

Но что сказать Алессии? Как она воспримет, если он скажет свой реальный возраст? Да и стоит ли волноваться? Завтра он уедет и больше они не увидятся.

– Двадцать, – махнул он плечами, словно разница в возрасте в четырнадцать лет его совершенно не смущала. – Я студент.

“Двадцать… двадцать… двадцать… двадцать…” – словно звон похоронного колокола прозвучало в голове Алессии.

– С…ссстудент? – заикаясь повторила она. – Меня хоть не посадят?

Филипп вскинул бровь и его невероятно красивые и сексуальные губы растянулись в кривой улыбке.

– А что тебя так смущает?

Алессия вся покраснела, отвернулась и, схватив халат со стула, накинула его на плечи. Она до последнего не верила, но услышав его слова, ей вдруг стало не по себе.

– Что-то спать мне перехотелось… Четыре утра? Самое время выпить кофе, – воскликнула она наигранно и направилась на кухню, пытаясь выглядеть непринужденно и уверенно.

Выключатель щелкнул. Яркий свет ослепил. Алессия поморщилась и направилась к кофемашине.

Филипп видел, как лицо Алессии вытянулось, когда он произнес сколько ему лет. Он не понимал, почему она начала переживать. Ему казалось, что это должно льстить ей, а не расстраивать.

Алессия тем временем дождалась, пока кофемашина прогрелась, и подставила кружку.

– Ты будешь? – буркнула она.

– Да, пожалуйста, – присел он за стол, наблюдая за этой странной женщиной. Никогда прежде его не спрашивали о возрасте.

Алессия все не поворачивалась. Булькающий звук от тонкой струи и аромат, что растекался по всей комнате, взбодрил. Филипп, не удержавшись, встал и развернул Алессию к себе. Она резко выдохнула от неожиданности.

– Что ты…?

– Я не был хорош в постели? – низкий голос смешался с ароматом кофе и окутал Алессию.

Она вскинула голову. Их взгляды встретились.

– Нет. Это была самая прекрасная ночь, что у меня была.

– Так почему же ты расстроилась?

Зрачок Алессии застыл на глазах Фила. Она сама не знала почему. Это ведь было всего лишь одно свидание. Ну и что, что она переспала с малолеткой. Подумаешь. Но глубина ее расстройства была куда глубже.

Рот ее приоткрылся.

Она ведь не могла влюбиться за один вечер?

Или могла?

Поэтому в душе словно жалил рой пчел?

Он ей понравился, но теперь, когда она узнала, что ему всего двадцать лет, она расстроилась от понимания, что их отношения не могут быть серьезными. Почему у нее в личной жизни было все наперекосяк? С ней что-то было не так? Она была успешна, красива. Она следила за питанием, занималась спортом. Она добивалась поставленных целей. Но единственная цель, которая была ей недоступна – семья.

До боли в груди, до сумасшествия она хотела семью. Она хотела возвращаться домой и знать, что кто-то ее ждет. Она хотела научиться готовить ради любимого человека. Она хотела простого женского счастья.

На глаза навернулись слезы.

В юности она думала, что не рождена для семьи. Главное – добиться профессионального успеха. Она была окружена друзьями, людьми, но с возрастом ее круг общения поредел: кто-то завел семью, и теперь у них не было времени на друзей, кто-то просто ушел. Вечера ее стали проходить в одиночестве.

Открыв соцсети, она наблюдала за счастливо улыбающимися одногруппниками, одноклассниками в окружении своих семей: эта вышла замуж, эта беременна, а этот помолвлен. И с каждым таким событием она чувствовала, как проваливается в глубокую яму.

Возможно, именно поэтому она приняла предложение Тома о замужестве, но на самом деле она его никогда не любила.

Она железная леди. Она добилась многого в этой жизни. Она самодостаточна, но почему глаза наполнились слезами?

Она не привыкла показывать свою слабость и опустила взгляд. Почему рядом с Филом она так размякла?

С переполненных глаз сорвалась слеза печали. Филипп вскинул руку и вытер скатившуюся каплю с ее щеки. Костяшкой пальца он приподнял ее подбородок и заглянул в глаза, пытаясь разгадать, о чем же она думала. Но женщины всегда были для него загадкой. Не дождавшись ответа, он наклонился и поцеловал ее.

Алессия воспротивилась, уткнулась руками в его грудь, но Фил был настойчив и Алессия сдалась. Руки обмякли. Он, обхватив ее за талию, приподнял ее и она села на столешницу.

Он целовал ее и любил, как не любил ее до этого никто другой.