Текст книги "Weekend (СИ)"
Автор книги: Анастасия Эльберг
Соавторы: Анна Томенчук
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)
Я взяла клатч, бросила туда ключи от машины и портмоне с чековой книжкой, и вышла, прикрыв дверь номера. Если у меня что-то украдут, будет повод повеселиться.
Администратор проводил меня более чем красноречивым взглядом. Я молча взяла у него привезенный из театра билет, кокетливо наклонила голову набок и, улыбнувшись, ушла. В этом было что-то милое. Я сама себе напоминала засидевшегося дома ребенка, которому не терпится вылезти на улицу и почудить. Я не ребенок, но женщина. Значит, и чудачества будут соответствующими.
Драматический театр находился в квартале от отеля. Идти пешком не хотелось, и я приехала на такси (если играть избалованную жизнью аристократку, то до конца).
Такие места называют президентскими или королевскими ложами. Отдельный вход, абсолютный покой и прекрасный обзор. Я села в мягкое кресло, взяла в руки бинокль (для вида) и замерла. Театр был небольшим, но богато и со вкусом отделанным. Смотреть спектакль совершенно не хотелось – я рассматривала зрителей. Странно. Но зал был полным.
Уже прозвучало два звонка, зрители ждали третий. Они негромко переговаривались. Дамы в вечерних платьях, кавалеры в костюмах. Мне казалось или я перенеслась в незабвенный девятнадцатый? За несколько минут до спектакля начал собираться партер. Самая тяжелая публика, самая искушенная и самая безразличная.
Мое внимание привлекла фигура мужчины, слишком знакомая, чтобы я обошла ее вниманием. И слишком выделяющаяся на фоне местной элиты. Джинсы. Ослепительно белая рубашка. В руке барсетка. Горделивая осанка, прямые плечи, удлиненные черные, оттененные серебром волосы. Он вел с собой долговязую рыжеволосую дамочку в кричащем алом мини. Ей-богу, для полноты картины только болонки не хватает. Но плевать на дамочку. Это был Сэм Мун. И мне интересно, какого черта он тут делал.
Я прищурилась, сверля его спину взглядом и почти желая, чтобы он обернулся. Естественно, не обернуться он просто не мог. Он усадил дамочку на ее место и с тревогой оглядел зал. Так, будто что-то почувствовал. Встретившись со мной взглядом, он замер с таким видом, словно увидел приведение. Кажется, даже побледнел. Достал из барсетки телефон. Удивленно уставился на экран, когда ему сообщили, что мой аппарат выключен. Я снисходительно улыбнулась и отвернулась, глядя на сцену. Знаю, теперь при каждом удобном случае он будет смотреть туда, где видел меня при свете, и надеяться, что я ищу его глазами.
Я почувствовала, как в груди поднимается терпкая волна предвкушения. Этот милый человек жил со мной несколько лет. И наведывался ко мне даже после развода. Я знаю, что ни одна смертная женщина не сможет ему принести и десятую часть того, что он получал со мной. Я относилась к нему тепло, даже нарушала наши правила, вдыхая в него силу. Но, увы, Сэм оставался всего лишь человеком. И возраст не брал свое только по известной мне причине. Он не мог бы понять меня такой, какой я была на самом деле. А Теодора… Я не могла все время носить маску. Мы расстались по молчаливому согласию. Кажется, он снова женился… или собирался. Что не мешает ему спать с каждой понравившейся ему женщиной. Эта рыжая болонка – конфетка на пару ночей. Впрочем, не думаю, что она рассчитывает на что-то большее. Ресторан, театр, дорогой подарок – и оревуар.
Пьеса оказалась недурной, но я ждала антракт. Снова заблокировав собственные способности, я чисто по-женски гадала, придет ко мне Сэм или останется со своей «дамой». Ему всегда было плевать на условности и этикет, но он никогда не позволял себе поступить неучтиво с женщиной. Когда в зале зажегся свет, я обнаружила, что его там уже нет. А его спутница мило беседует с каким-то молоденьким франтом.
В дверь постучали. Я не откликнулась, глядя в зал. Сэм прошел в ложу и замер, сверля взволнованным взглядом мою спину.
– Привет, – наконец проговорил он, собравшись с мыслями.
Я обернулась и посмотрела на него, слегка прищурившись. Странно, но сейчас он казался мне самым красивым из смертных мужчин. Его лицо буквально дышало силой и жизнью, в уголках глаз залегли смешливые тени, хотя сами глаза не улыбались.
– Привет, – откликнулась я, кивая ему на соседнее кресло. Самуэль сел. Он машинально обвел взглядом весь зал с меланхолично передвигающимися по нему зрителями и остановил взгляд на моем лице. В нем читалось восхищение. И пробуждающееся желание. Да… До сих пор он не мог смотреть на меня спокойно.
– Ты сегодня выглядишь просто… ошеломляюще.
– Спасибо.
– Что ты здесь делаешь?
– А ты?
Он смущенно отвернулся.
– Дела.
– Я вижу, – усмехнулась я, недвусмысленно опустив веер на перила.
– Где ты остановилась?
– Это имеет значение?
Он взял мою руку в свои и горячо поцеловал ее. Посмотрел на меня снизу вверх. Я вздрогнула. Его состояние медленно, но неотвратимо передавалось и мне: захотелось оказаться в менее людном месте. Все-таки в свое время я вышла за него не от скуки. Он мне действительно нравился.
– Огромное. Я скучал, Тео. Черт возьми… как я рад тебя видеть!
– Я тоже. – Скрывать смысла не было. – Но не ожидала тебя встретить в Мирквуде.
– Поужинаем? – выпалил он, снова уходя от ответа относительно причины его пребывания тут. Я тут же пожалела, что пообещала самой себе не читать ничьи мысли.
Пожала плечами, отнимая руку.
– Ты не один. А я устала.
– Завтра?
– Созвонимся в Треверберге, Сэм.
Он взял меня за плечи и заставил посмотреть ему в глаза.
– Какого черта ты приехала в Мирквуд?
Идея сказать правду пришла неожиданно, но почему-то я решила ее не отбрасывать в сторону. Он хотел знать? Получит полуправду.
– К доктору Портман.
– Специалисту по се… Тео?!
Я отвернулась. Со стороны это выглядело так, будто я сдерживаю слезы. Хотя на душе на самом деле почему-то стало тяжело. Наше молчание прервал звонок, сообщавший зрителям, что пора возвращаться в зал.
– Теодора, – прошептал Сэм мне на ухо, приблизившись вплотную. – Что с тобой происходит?
– Все в порядке.
– Если бы было все в порядке, ты бы не поехала к доктору Портман. Черт побери, хорошо, что не к доктору Мори!
– А кто это?
– Коллега Ванессы, специалист по сексуальным патологиям.
Я улыбнулась.
– Спасибо, что сказал.
Он встряхнул меня за плечи так, будто хотел одним движением выбить из меня всю дурь.
– Что с тобой происходит?
Беспокоится. Пытается понять, что случилось. Что изменилось с тех пор, как мы виделись в последний раз. Куда завела меня жизнь. Есть ли кто-то у меня… В его глазах было слишком многое, чтобы это поддалось вербализации.
– Ничего.
Второй звонок. Рыжая болонка в зале уже осталась одна и теперь нервно теребит сумочку, пытаясь понять, куда делся ее кавалер.
– Тео, не лги мне.
– Сэм, тебя ждут. У меня все в порядке. Поговорим до… – Я осеклась. Хотела сказать: «Поговорим дома». – В Треверберге. На работе. Хорошо? У нас выставка на носу.
Он мгновенно насупился.
– Помню я про твои драгоценные сроки. Тео. Позвони мне. Обещай, что позвонишь.
Я неопределенно улыбнулась и поднесла к глазам бинокль. Мой бывший муж тяжело вздохнул и, бросив на меня печальный взгляд, вышел. Через две минуты я увидела его в зале. Он подсел к своей спутнице и что-то прошептал ей на ухо, видимо, успокаивая. Они мило смотрелись рядом. Впрочем, рядом с Сэмом любая женщина смотрелась бы восхитительно.
Третий звонок – и начался второй акт пьесы, досмотреть которую я уже не смогла. В голове были мысли о предстоящем разговоре с Ванессой, о загадочном докторе Мори, неожиданной встрече с Сэмом и о том, что я пытаюсь обмануть сама себя, запихиваясь в кокон по имени Теодора Барт.
Авирона (Теодора Барт)
Пятница
– Когда вы в последний раз отдыхали, Тео?
– Вы спрашиваете это у меня в 10 утра?
Ванесса тихо рассмеялась.
– И все же. Когда вы в последний раз позволяли себе отдохнуть? Отвлечься от текущих дел и посвятить себе хотя бы один вечер?
– Вчера.
– А до этого?
Я задумалась.
– Не помню, доктор Портман.
– Это звучит банально, но вам нужно научиться отдыхать. Сбрасывать с себя маску успешной и деловой женщины и превращаться в женщину трепетную и слабую, если хотите. Позволять себе все, баловать себя. Дарить дни и вечера, посвященные только и исключительно вашим желанием. У вас есть семья?
– Да… сын. Приемный сын. Джо.
– Расскажите о нем.
– Он очень юн и умен. Непохож на других детей. Умеет думать. Ищет.
«Он просто ищет смысл своего существования, пытаясь понять, кто он и что делает на этой земле. Но вы, Ванесса, вряд ли способны это понять, увы».
– А чем он увлекается?
– Физикой. Химией. Естествознанием, в общем. А еще мистикой.
– Он ходит в школу?
– Да.
– Вы проводите с ним время?
– Да. Нечасто. Нет времени, вы же понимаете…
– А хотели бы?
– Не знаю.
– Джо скучает по вам и отцу.
Я тяжело вздохнула, закрыв глаза. Мысли о ребенке были слишком яркими и болезненными. Джо был сыном Сэма от какой-то очередной любовницы. Она умерла во время родов, и я усыновила мальчика. Наверное, никто из Ордена не поймет, что двигало мной в тот момент. Но это был не обычный ребенок – это был сын смертного, за которого я вышла замуж.
– С отцом он видится часто…
– Почему вы расстались?
– Пришло время.
– А кто определил этот временной порог?
Я определила. Обстоятельства. Жизнь. Я должна была… Нет. Не вспоминать о нем сейчас.
– Совместное решение. У него были любовницы. У меня любовники. У нас обоих работа. Мы сохранили дружеские отношения. Я занимаюсь выставками его работ. Он известный в Треверберге художник.
– Вы скучаете.
Ванесса уже не спрашивала. Утверждала. Скучаю ли я? Теодора Барт, видимо, да. Я – нет. В моем психическом просто нет такого – способности скучать по смертному человеку. Мы даем людям все, в чем они нуждаются, и радуемся от их радости. Получаем огромное удовольствие от самого факта, что осветили жизнь человека. Мы не боимся потерять и стараемся не причинять боль. Если расстаемся со смертным, часто стираем себя из его памяти. Мои отношения с Сэмом не подчиняются темным законам и не вписываются в принятую модель отношений «бессмертный-смертный». Хотя… Я не солгу, если скажу, что любые мои отношения со смертным в эту модель не вписываются. За четыре тысячи лет я была не более чем с десятью смертными. И всегда это было больше, чем секс. И абсолютное большинство связей пришлось на последние сто пятьдесят лет. После того, как с меня сняли все обязательства перед Темным Орденом и темным знанием.
Потолок в кабинете Ванессы был красив и при этом предельно прост. Минимализм. Изящная лепнина. Идеальная белизна. Иногда казалось, что он прозрачен – и пациент может увидеть небо. Я лежала в кресле, рассматривая этот потолок и положив ногу на ногу. Голос доктора успокаивал. Не знаю, что на счет ее профессиональных качеств, дипломов и научных достижений, но общаться со своими пациентами-клиентами она умела.
– Да, иногда, я скучаю по нему. Знаете ли, у нас был прекрасный секс.
– А с другими?
Я поморщилась.
– Не могу расслабиться ни с кем более.
Ванесса написала несколько строк и отложила ручку, видимо, задумавшись.
– Никто, кроме вашего бывшего мужа не может вам дать то, что вы хотите?
– Наверное, это верная формулировка.
Доктор вздохнула.
– Предлагаю продолжить в следующий раз. Сегодня пятница. Оторвитесь, Теодора.
Я села и посмотрела на нее, изобразив удивление.
– Оторваться?
– Позвольте себе все, что не позволяли до сих пор. В этом городе есть чудесное место.
– Что за место?
– Прекрасный клуб… Его держит мой коллега. Я думаю, там вы найдете все, что вам нужно. Считайте это терапией. А в понедельник встретимся снова.
Она протянула мне записку с адресом и телефоном клуба. Не глядя, я положила ее в портмоне. Ванесса выглядела загадочно.
– Оторвитесь, Теодора. И забудьте обо всем. До встречи.
Я вышла из кабинета несколько загруженная, но настроенная на то, что поеду-таки в предложенный клуб. Голова кружилась, и я машинально опустилась в кресло в маленькой приемной. Секретарша блондинка принесла стакан воды, спросила, нужно ли что-то еще и вернулась на рабочее место, получив отрицательный ответ. Все происходящее выглядело сюрреалистичным. Будто я со стороны наблюдаю за чужой жизнью или дешевым спектаклем. Я влезла в шкуру человека настолько глубоко, что вот, пожалуйста – головокружение.
Если бы здесь был Ариман, он бы надавал мне пинков, велел бы не маяться дурью и отправил бы… далеко. Загрузил бы по полной, чтобы у меня не осталось времени вздохнуть. Не то чтобы париться по пустякам и искать себе приключений. Но Аримана здесь не было.
Дверь в приемную открылась, и на пороге появилась красивая рыжеволосая женщина лет тридцати-тридцати пяти.
– Госпожа Ларсен, – поприветствовала ее секретарша, подрываясь с места и принимая у дамы пиджак, который та держала в руке.
Дама кивнула, рассеянным взглядом оглядела приемную с видом человека, знающего здесь каждую мелочь. И почти церемониально уселась в кресло рядом со мной. Повернула голову. Обожгла наигранно холодным взглядом зеленых глаз.
– Доброе утро, – проговорила она.
– Доброе, – кивнула я и сделала глоток воды.
– Хотя как оно может быть добрым, если мы встречаемся в приемной психоаналитика? Я вас узнала, вы Теодора Барт.
Я улыбнулась.
– Да. А я вас, простите, не узнаю. Мы встречались?
– Встречались, но нас друг другу не представляли. Я Виктория Ларсен.
Леди-косметика. Я слышала о ней, но наши дорожки никогда не пересекались. Виктория открыла сумочку и, достав оттуда маленькое зеркало, проверила состояние макияжа.
– Я надеюсь, вы пользуетесь услугами доктора Портман? – продолжила она.
– Да.
– Это прекрасно. Здесь есть еще доктор Мори. Не рекомендую. Мужчины… – она осеклась. – Я считаю, что женщину способна понять только женщина.
Я спрятала улыбку в очередном глотке воды. Не нужно быть психоаналитиком, чтобы понять, что Ларсен не очень-то любит мужчин. Вернее, их боится. Не знаю, удастся ли Ванессе снять этот страх. Я бы сняла… Если бы Виктория мне хоть чуточку понравилась. А так – с чего разбрасываться подарками?
– Вы очень любезны, мисс Ларсен, – проговорила я, возвращаясь к роли Теодоры.
Она задумчиво посмотрела на часы.
– Надо же. Я приехала на пятнадцать минут раньше…
Для людей типа Виктории каждая минута была дорога, а время становилось чуть ли не основной ценностью. Она приехала раньше и сейчас теряет целых пятнадцать минут, которые могла бы потратить с пользой для бизнеса и себя. В то же время эти же несчастные пятнадцать минут могут быть нужны, чтобы привести в порядок чувства и вернуться к жизни успешной бизнес-леди. И все это перемешано с паническим страхом перед мужчинами. Негативный опыт и все такое…
– А я уже освободилась и собираюсь ехать в отель, – тихо проговорила я.
Мысль я не закончила. Что-то неуловимо изменилось в воздухе. Нет, рядом были только люди. Но при этом атмосфера стала другой. И почти сразу же дверь снова открылась, и в приемную вошел высокий брюнет с осанкой танцора.
– Доброе утро всем. Мисс Ларсен, чудесно выглядите, – проговорил он, скользнув по нам безразличным взглядом пронзительно-синих глаз.
Он выглядел как человек, который вообще не спал или спал не больше двух часов, хотя волосы были в порядке, а лицо гладко выбрито. И при этом глаза говорили обо всем сразу и чуть больше. Виктория мучительно покраснела.
– Благодарю вас, доктор Мори, – еле слышно прошептала она, доставая коммуникатор и делая вид, что должна срочно внести поправки в календарь.
– Стелла, принесите мне кофе, пожалуйста, – предельно вежливо, но при этом достаточно холодно проговорил он и скрылся в своем кабинете. Секретарша кивнула и, оторвавшись от дел, отправилась к кофемашине.
Виктория между тем смотрела на меня с видом «ну я же вам говорила». Я достала из сумочки записку с адресом клуба. Кажется, я знаю, какой именно коллега Ванессы владеет им. Что ж… Что она там говорила? Оторваться?
Ванесса
Пятница
Пациентка, записавшаяся на сеанс сразу после Виктории, отменила свой визит, сославшись на дела, в университете по пятницам я не преподавала, до вечера была свободна, а домой ехать не хотелось. Я перенесла выписки в компьютер, разгребла завалы в электронном почтовом ящике, попутно отвечая на нужные письма, и сделала в кабинете косметическую уборку, разложив бумаги и папки по местам. К тому времени на часах было начало второго: обеденный перерыв, во время которого закрыта большая часть магазинов, так что новые туфли мне не светили. Я неспешно выкурила сигарету, обстоятельно поправила макияж и уже решила убрать рабочие блокноты в стол, но в последний момент передумала и взяла самый нижний – тот, на котором красовалась небольшая белая наклейка с надписью «Теодора Барт».
К бизнес-леди я всегда относилась с изрядной долей жалости и радовалась тому, что дела не отнимают у меня столько времени и жизненных сил. Неудивительно, что человек, который видит работу даже во сне, в какой-то момент оказывается в кабинете психоаналитика. Бедняжке было не по себе. Она выглядела человеком, который приравнивает отсутствие беспроводного Интернета в кафе и внезапно севший аккумулятор в сотовом телефоне к удалению жизненно важных органов. И вместе с тем ей, конечно же, было скучно, как и любой умной женщине в современных условиях. Мы так активно боролись за свои права и за короткие юбки и так стремительно добились того, чего хотели, что теперь несколько растерялись. И больше всего напоминали воинов, которые по инерции размахивают мечом после окончания боя.
Тяжелее всего приходится умным и красивым женщинам, и Теодора относилась к их числу. Что я могла ей посоветовать? Сказать, что нужно уделять внимание не только работе, но и личной жизни? Вряд ли она послушала бы меня, потому что ее жизнью – в том числе, и личной – был ее бизнес. В таких случаях можно порекомендовать только отпустить все тормоза и на пару вечеров сбросить все маски, сделать то, чего в «обычной жизни» она, вероятно, никогда и не сделала бы. Хорошо, когда у тебя есть коллега, который держит клуб, позволяющий все это удовольствие воплотить в жизнь.
Красный огонек, которым на аппарате внутренней связи горела кнопка телефонной линии Вивиана, наконец-то погас. Я поднялась, сняла пиджак, в последний раз оглядела себя в зеркало и вышла в приемную.
– Вы идете обедать, доктор Портман? – спросила у меня Стелла, отвлекаясь от бумаг.
– Нет, дорогая. А ты уже звонила в ресторан насчет столика?
Она перевернула пару страниц лежавшего перед ней ежедневника.
– Доктор Мори попросил заказать еду в офис. Вероятно, вы тоже голодны?
– Заказать еду в офис? – переспросила я недоуменно. – Похоже, он настроен задержаться тут до вечера. Тем приятнее будет ему немного помешать.
Вивиан с сосредоточенным видом набирал известный только ему текст на клавиатуре компьютера: судя по всему, заполнял карту пациента, так как время от времени останавливался и заглядывал в блокнот. Понаблюдав эту сцену несколько секунд, я вошла и села в кресло у стола.
– Доктор Мори попросил заказать еду в офис, – повторила я слова Стеллы. – Он может уделить минутку внимания коллеге?
– Еда подождет, я занят.
– А коллега не хочет ждать, и внимание ей нужно прямо сейчас.
Набрав еще несколько слов, Вивиан нажал Enter и положил перед собой блокнот. В отличие от меня, он имел привычку записывать беседы с пациентами пространно, и поэтому на последующую работу с материалом тратил очень много времени. Думаю, основную часть – на то, чтобы разбирать собственный почерк.
– Если ты решила поиграть в ролевые игры и перевоплотиться в меня, то это плохая идея. Я действительно занят.
– А если я скажу, что мне нужно сообщить тебе важные вещи?
– На распродаже были очаровательные туфли, вчера ты купила великолепный костюм, потом приобрела в торговом центре очень милую помаду, а потом взяла номер телефона у симпатичной продавщицы?
Я посмотрела на свои ногти.
– Ни за что не угадаешь, кто был у меня сегодня.
– Когда я сказал, что не хочу играть в ролевые игры, я имел в виду и игру «угадай мысли Ванессы, которой скучно».
– Имя «Теодора Барт» тебе что-нибудь говорит?
Вивиан снял очки и устало потер глаза.
– Да. Если я услышу о ней еще от одного человека, то точно кого-нибудь убью. – Заметив, что я хочу ответить, он замотал головой. – Нет-нет, Ванесса, на самом деле хватит. Я почти не спал уже двое суток, у меня скопилось столько работы, сколько не скапливалось еще никогда, и я просто обязан это закончить, хотя больше всего мне хочется завалиться в кровать и проспать до второго пришествия. И меньше всего мне хочется брать работу домой. Если ты хочешь сообщить мне что-то, что действительно заслуживает моего внимания, то я тебя слушаю. А если тебе скучно, и ты решила мне помешать, то спешу тебя расстроить – у тебя ничего не выйдет.
– А если я попытаюсь?
Вместо ответа Вивиан покачал головой, снова надел очки, взял блокнот и снял колпачок с паркера.
– Твое умение сосредоточиться на делах заслуживает похвалы, – снова заговорила я. – Жаль, что пациентки не видят тебя в образе сосредоточенного доктора. Такой образ тебе к лицу.
– Тебе он идет не меньше. Думаю, не стоит тратить драгоценное время – ты можешь вжиться в него прямо сейчас.
– Так тебя и вовсе не интересует тот факт, что Теодора Барт была у меня на сеансе психоанализа?
Вивиан поднял глаза от блокнота.
– Кажется, я видел ее сегодня в приемной вместе с госпожой Ларсен. Не знал, что они подруги.
– Они не подруги. Я сказала, что она была у меня на сеансе психоанализа. Вивиан, ты действительно спишь – или мне кажется?
– Я понял, что Теодора Барт была у тебя на сеансе психоанализа. Что мне нужно сделать теперь? Может, станцевать лезгинку или подарить тебе изумрудное колье?
– Тебе лучше знать, кому танцевать, а кому дарить изумрудное колье, потому что я посоветовала ей заглянуть к вам с Адамом. И ей эта идея понравилась.
Вивиан отложил блокнот и взял портсигар.
– Предположим, что ты меня заинтересовала. У тебя есть пять минут.
– Вот как ты относишься к известию о том, что в твой клуб приходит одна из первых красавиц Треверберга? Даешь мне пять минут?
– Я уже имел счастье быть знакомым с одной из первых красавиц Треверберга. Правда, звали ее иначе, и не могу сказать с полной уверенностью, что это было счастье.
Я откинулась на спинку кресла, сняла туфли и с наслаждением вытянула ноги.
– Это было давно, Вивиан. Но я рада, что ты понимаешь, к чему я клоню.
– Не так уж давно. Если бы ты была на моем месте и продрала глаза черт знает во сколько, то не понимала бы, к чему я клоню. И не думай, что мой случай чем-то отличается от твоего. Ты пригласила Теодору к нам в клуб. Так… – Он уже поднес огонек зажигалки к сигарете, но в последний момент решил не прикуривать. – Ванесса. Ты решила подыскать мне пару в лице Теодоры Барт? Вы с Сэмом сговорились?
Я подняла бровь.
– С Сэмом? Так он твой пациент? Надо же, ни за что бы не подумала. Мне кажется, что у кого у кого – а у него точно нет таких проблем.
– Очень смешно, Ванесса. Мы встретились в клубе, он был пьян, как толпа сапожников, и наговорил мне кучу ерунды. Приехал встретиться с Патриком, но его не было, так что пришлось принять огонь на себя.
– Судя по всему, ты воспринял это серьезно?
Вивиан сделал очередную попытку закурить, которая увенчалась успехом, и положил зажигалку на угол стола.
– Это запало тебе в душу, – продолжила я.
– Надеюсь, о существовании Жанны ты не забыла?
Я поддела носком одну из туфель и принялась раскачивать ее на пальцах.
– Меня зовут Вивиан, и до последнего времени я до смерти боялся, что какая-то женщина задержится в моей постели больше чем на неделю. Но все резко изменилось после того, как я встретил Жанну. Жанна делает мне замечательный массаж, а еще она носит дешевые туфли и фальшивую сумочку якобы от Шанель. Хорошо, что у меня есть деньги, и я могу подарить ей бриллианты – они отвлекут внимание от туфель и сумочки и придадут ее облику немного шарма. Сегодня, как я понимаю, в клуб ты не пойдешь. А что там у вас завтра, напомни-ка? Ах да! Вечер темноты! Очень мило.
– Ванесса, ты пьяна? Иначе чем можно объяснить странные вещи, которые ты мне говоришь?
– Я не пьяна, а вот тебе не помешало бы отдохнуть. Посмотри, на тебе лица нет. Такое ощущение, будто ты вот-вот упадешь в обморок, и тебя запрут в больнице на пару дней с диагнозом «переутомление». Кто бы мог подумать, что ты так отреагируешь на замечательную новость, которую я тебе принесла? Будь ты в здравом уме, закончил бы всю работу в один момент, поехал домой и поспал свои законные три часа, а потом полетел в клуб.
Вивиан положил сигарету в пепельницу и достал из ящика стола ежедневник.
– Знаешь, вот что. Колетт сейчас преподает, она освободится около трех. В это время у меня будет пациент. Сделай одолжение, позвони ей и скажи, что сегодня придет Теодора Барт. – Он склонился над ежедневником и сделал пару пометок. – Пусть она посадит ее за столик номер двадцать семь.
– Столик номер двадцать семь? – удивилась я. – Это ведь столик Патрика Мэйсона!
– Да. Ты ведь не хочешь, чтобы дама скучала в одиночестве, верно?
– Постой-постой. Минуту назад ты сказал, что Сэм приехал встретиться с Патриком, а ты сажаешь за столик этого хлыща бывшую жену Муна-старшего? Ты хочешь, чтобы они устроили у тебя в клубе игрища альфа-самцов?
Вивиан поморщился и убрал ежедневник на место.
– Судя по тому, сколько выпил Сэм, он будет мучиться похмельем как минимум до второй половины дня. И никакой черт вечером его не понесет в клуб – скорее всего, он пойдет в театр. А даже если понесет, не думаю, что они будут вести себя настолько неуважительно. И, повторюсь, я не хочу, чтобы дама скучала в одиночестве. Теодоре Барт нужен достойный собеседник. Кстати, про театр. Дают «Призрака оперы», не хочешь сходить? Я могу взять билеты на послезавтра. На вечер, конечно же.
– Послезавтра вечером мы с Беллой едем смотреть новый дом.
– Белла. – Вивиан выдержал паузу и поднял глаза к потолку. – Мне незнакомо это имя. За подробностями твоей личной жизни следить очень проблематично, ты это знаешь? Кем бы она ни была, уверен, что туфли у нее дорогие, а сумочка настоящая. Как она относится к подаренным бриллиантам?
– Точно так же, как к мужчинам. Абсолютно равнодушна. Она предпочитает дарить бриллианты.
– А к мужчинам-врачам?
Я с улыбкой покивала, глядя на то, как он берет сигарету из пепельницы и делает глубокую затяжку.
– Это самое серьезное оружие в вашем арсенале, доктор Мори?
– Оружие, доктор Портман? Мужчины-врачи – это отдельная, совершенно особая каста, мы активно выступаем против насилия и войны. Конечно, все наши достижения меркнут в свете тех подвигов, которые совершают врачи-женщины…
– Ладно, ладно, Вивиан. Будем считать, что партия закончилась патом.
– Твоя подруга равнодушна к бриллиантам и к мужчинам. Даже если в детстве строгий отец не воспитывал ее как сына или как дочь, которая должна бороться за свою честь в жестоком мире шовинистов, то проблема все равно существует. Так ей и передай. Уверен, она умная леди, и сделает свои выводы. Но ты можешь намекнуть и дать ей мой номер. Рабочий, конечно, не личный. Чтобы она не подумала ничего плохого.
Я поднялась и расправила юбку. Вивиан стряхнул пепел с сигареты и снова открыл блокнот с выписками.
– Двадцать седьмой столик, – напомнил он мне.
– Одинаково интересно будет посмотреть и на беседу Теодоры и Патрика, и на встречу Сэма с его бывшей женой. Жаль, что сегодня вечером у меня планы.
– Жаль, – согласился Вивиан. – Но если что-то изменится, ты можешь сказать Колетт: за столиком номер двадцать семь есть еще два места, и вам достанутся билеты в первый ряд.
– Спасибо, я не люблю гладиаторские бои.
Патрик
Пятница
Окружающие могут по-разному относиться к тому, как вы зарабатываете на жизнь в общем и к вашим деньгам в частности. Иногда они завидуют, иногда восхищаются, а иногда думают, что ваши деньги – это их деньги. И больше всего они любят распоряжаться самой дорогой вещью, которая у вас есть – вашим временем. Они убеждены, что, назначая им встречу на какой-то день, вы заполняете их именем каждую строчку ежедневника и сидите у телефона, ожидая, что они позвонят. И я еще никогда не встречал более яркого представителя этой касты, чем Самуэль Мун.
Люди искусства – это разговор отдельный. И очень хорошо, что в этом городе их не так уж много, потому что работать с ними невозможно. Они уверены, что живут в отдельном слое времени, созданном специально для них, где минута – это целый час, и остальные должны с этим считаться. При этом они убеждают вас в своей финансовой независимости и состоятельности, хотя на протяжении всей истории художникам, писателям, скульпторам и музыкантам был необходим богатый покровитель – без его помощи они не могли ступить и шагу.
То, что у Муна-старшего водились деньги, только подтверждало правило: если бы он не располагал людьми, помогающими ему этими деньгами распоряжаться, то спустил бы все свое богатство на ветер уже через месяц-другой. Если он обошелся бы так со своими деньгами, то что уж тут говорить о моем времени? Он вспомнил о нашей встрече в клубе через десять минут после назначенного времени и написал мне сообщение, сказав, что не сможет прийти «по уважительной причине». Оставалось только догадываться, как зовут эту причину на этот раз.
Я посмотрел на часы и окончательно убедился в том, что вечер потрачен впустую. Домой возвращаться не хотелось (хотя бы потому, что меня никто не ждал), и я, подумав, принял решение в пользу второй порции виски – разумеется, взяв с самого себя обещание на следующей неделе воздержаться от алкоголя вообще. Натали не ответила ни на первое мое сообщение, ни на второе, и посылать третье было бы просто невежливо, хотя вопросы мои были абсолютно невинными: меня интересовало, как она доехала, как устроилась в отеле и планирует ли оставаться в Брюсселе на долгий срок.
Подумать только – когда-то я остался в этом городе только ради нее, а потом мы развелись потому, что ей приспичило сорваться с места. Разве я мог оставить все? Никакой идиот, кроме меня, не потащил бы этот трижды проклятый «Мирквуд Банк» на своих плечах, попутно руководя еще сотней проектов. Впрочем, это мне нравилось (и нравится до сих пор) – именно по этой причине я остался. Кроме того, бизнес – это бизнес, а женщин вокруг много, и при желании можно найти кого-нибудь еще. Главное – чтобы оно было, это желание. И оно, конечно, было… но как только она появлялась в городе – и в голове у меня что-то щелкало, я набирал ее номер, приглашал на ужин, хотя понимал, что это плохая идея. Словом, брел за ней как баран. А потом клял себя на чем свет стоит и обещал больше никогда так не поступать.
