Текст книги "Танцующая с Ауте"

Автор книги: Анастасия Парфенова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 28 страниц)

– И каково твоё мнение?

Чуть вздрагиваю, обнаружив у себя за спиной Вииалу, наблюдающую за зеленоглазой девочкой-женщиной. Создаю сен-образ восхищения чужим мастерством.

– Одно из самых удачных твоих творений, настоящий шедевр. – Нет сомнений, что единственная дочь Первой генохранительницы в той же степени дитя разума и творчества, что и плоти. Среди людей таких, как Ви, называют генинженерами. Тусклый термин для описания настоящих художников в своём искусстве. – После моей смерти она будет замечательной наследницей.

На лице Вииалы мгновенно сменяется множество выражений: недоумение, печаль, гнев, отрицание. Но прежде, чем она успевает что-нибудь возразить, я резко выпрямляюсь и пристально вглядываюсь в ту сторону, откуда мы сами недавно появились. Как по команде все разговоры прекращаются и взгляды сначала устремляются на меня, а затем туда, куда смотрю я.

Они прибыли.

Занавеска отлетает в сторону, сметённая нетерпеливым крылом, и двое входят, нет, почти вбегают, чтобы застыть на самом пороге, впившись в меня жадными, изголодавшимися глазами.

Чувства слишком сильные, чтобы выразить словами, вырываются яростным сен-образом.

…движение-перемещение, слишком быстрое для глаз, упасть в ищущие руки, слиться в объятии, слишком сильном, ранящем, таком желанном. Стоять на коленях посреди огромного зала и прятать лица друг у друга в волосах, чтобы никто не видел предательских слёз, и ощущать ещё одни руки, родные, осторожные, мягко обнимающие нас обеих…

Сдавленным рыданием загоняю видение назад, падаю на одно колено, склоняя голову и до боли отводя назад крылья, прося, нет, умоляя о прощении и принятии. Но перед этим успеваю увидеть на другом лице отражение своих желаний, затем боль, разочарование, ещё боль, намерение плюнуть на этот бред и обнять меня несмотря ни на что… зажмуриваю глаза в молчаливой молитве не надо, не надо, пожалуйста, я не выдержу, я сломаюсь, я заплачу и уже не смогу остановиться, мама, не делай со мной этого, не надо…

Руки прикасаются к моим волосам и задерживаются лишь на мгновение дольше необходимого, лишь едва заметно вздрагивают, ощутив гладкую кожу на месте уничтоженного камня. Я поднимаюсь на ноги, всё ещё отказываюсь смотреть ей в глаза, стиснув зубы принимаю осторожное прикосновение отца, протягиваю ему ножны Ллигирллин и второго, принесённого от Вуэйнов меча, молча умоляя простить. Понять они смогут, они всё понимают меня лучше, чем я сама, но простить, простить…

Всё так же молча, обдав меня успокаивающим взмахом, они движутся в направлении Аррека. Бедняга, совсем сбитый с толку накалом эмоций и противоречивых побуждений, всё же догадывается опуститься на одно колено и даже снимает часть своих щитов, позволяя когтистым рукам отбросить с идеального лица тёмные локоны, беззвучно поднять себя на ноги.

Она вглядывается в светлую сталь его глаз так пристально, точно хочет найти там ответ на все вопросы Ауте, говорит что-то слишком тихо, чтобы я могла расслышать, ставший вдруг серьёзным и решительным Аррек так же тихо отвечает…

На минуту все оставили меня в покое, давая возможность справиться с бунтующими чувствами. Когда окружающий мир перестаёт расплываться перед глазами, жадно впиваюсь взглядом в знакомые фигуры, впитывая их успокаивающие очертания, их с детства привычную грацию, их родные движения.

Даратея тор Дериул, Мать клана Изменяющихся, не изменилась за эти пять лет ни на йоту. Чёрные, падающие мелкими кудрями волосы спускаются до талии безудержной гривой, не желающей подчиняться ни расчёске, ни сдерживающим заклинаниям. Бледная кожа истинной Теи, лицо состоит из острых углов и чётко очерченных линий, что подчёркивается ледяным алмазом имплантанта, а тело из одних костей и сухожилий. Одежда скорее подходит под определение «лохмотья» – коротенькие тёмные штанишки и безразмерная туника, вечно спадающаяся на одно плечо. К запястьям прикреплено два длинных кинжала, которые, я точно знаю, являются одушевлённым оружием. Ещё один кинжал – ритуальная аакра, принадлежность вене, спрятан в сапоге.

Среди «старших» женщин (тех, кому больше ста лет) считается чем-то вроде дурного тона рядиться «под молоденьких». Но её это, разумеется, не касается. Даратея была Матерью клана Изменяющихся уже более трёх веков, но по внешнему виду её вполне можно было счесть моей дочерью, а не наоборот. Этакий угловатый подросток, девочка-вене лет пятнадцати, подкупающая грация не сформировавшегося ещё организма. Единственное, что выходит из образа, – пара белоснежных прядей, тонкой паутинкой посеребривших иссиня-чёрную гриву. Да ещё светло-светло-серые глаза, сияющие непререкаемым холодом бесценного бриллианта.

Мужчина, стоящий в двух шагах за её спиной, высок даже для эль-ин и отнюдь не отличается характерным для моего народа щуплым строением. Скорее наоборот. Золотистая кожа, волосы цвета опавших листьев, сине-зелёные глаза. Замедленные, очень осторожные движения существа, прекрасно знающего, насколько он превосходит всех окружающих, и старающегося никому не причинить физической силой вреда. Мой отец, Ашен, Мастер Оружия, Мастер Заклинаний, Мастер Чародей и Мастер Превращений, принц-консорт и Метани клана Изменяющихся. И, если я сейчас же не возьму ситуацию в свои руки, с него станется начать проверку воинских качеств моего будущего мужа. На мгновение закрываю глаза и спешу на выручку Арреку, которого крупно взяли в оборот новообретённые «родственнички».

Непринуждённо вклиниваюсь между ними, отвлекая на себя внимание.

– Спасибо за тактичность, я ценю это, но не могли бы мы перейти к насущным проблемам?

Доброжелательность и светскость слетают с них мгновенно, будто никогда и не было. Все опускаются на пол там, где стояли, Аррек невозмутимо следует нашему примеру.

Говорить, естественно, начинает Мать клана. Двое мужчин за её спиной кажутся тёмным и светлым ангелами, хранящими смертную душу. Какая… человеческая ассоциация.

– Антея, мы ждали тебя раньше. Когда стало известно, что ты вмешалась в атаку на порталы, умыкнув из-под носа главную добычу, все внешние посты ожидали тебя с минуты на минуту. – В тоне нет упрёка; только констатация факта и невысказанный вопрос. Передёргиваю плечами:

– Я торопилась.

Она удовлетворённо кивает:

– Не сомневаюсь. Но в целом это ничего бы не изменило. Уже тогда было поздно.

Подаюсь вперёд, посылая ввысь сложный сен-образ, отражающий мысль-вопрос сразу в десятке измерений.

– Когда ты на последнем совете столь громогласно разругалась с ястребами военной партии, демонстративно покинула Зал собраний и отказалась от своего клана, это поначалу никто не воспринял всерьёз. Эль-э-ин, всего спустя два дня после туауте, вообще не положено вставать на ноги, а уж действовать разумно… – Мама выпускает извиняющийся сен-образ, но я понимающе киваю. Действительно, тогдашние события можно назвать как угодно, но не разумными. – Но затем пошли самые дикие слухи, в частности, что Эвруору поручила тебе найти альтернативный путь развития, раз уж военную экспансию ты считаешь неприемлемой. Затем стали доходить кое-какие сведения из Ойкумены: леди Антею видели там-то, Антея Дериул делала то-то, а вы слышали, что отколола наследница Дериулов? Признаюсь, последние пять лет ты и твоя деятельность в Ойкумене были самой горячо обсуждаемой темой на Небесах Эль-онн. – Усмешка на её лице выходит несколько кривоватой. Если вспомнить, что перед отлётом я так и не удосужилась сообщить, куда и зачем направляюсь…

Мама вздыхает:

– Если бы они ограничились обсуждениями! Антея, я не думаю, что ты осознаешь, насколько тяжёлые раны нанесла нам Эпидемия. Сколько горечи она оставила, сколько неутолённого гнева. Если добавить к этому старательно культивируемую последние триста лет мстительность и агрессивность, то результат предсказать нетрудно. Даже ты после смерти Иннеллина настолько потеряла голову, что пожертвовала единственным ребёнком. И не бледней, будем называть вещи своими именами. Шок туауте оказался достаточно силён, чтобы выбить из тебя эту дурь. Другие… Другие не имели возможности получить подобный урок. И некоторое время назад они решили, что ждать больше не стоит.

Яростным движением Даратея взвивается на ноги, точно загнанный в клетку хищник, подаётся сначала в одну, затем в другую сторону.

– Ты ведь знакома с Нуору тор Шеррн? Странный вопрос. Но требует ответа.

– Наследница клана, единственная из оставшихся в живых детей Эвруору-тор. Обладает всеми наследственными чертами линии Уору, кроме того, имеет ранг Мастера в Чародействе. Ей сейчас должно быть около ста тридцати. Я встречалась с леди Нуору-тор, но мы никогда не были близки.

Мама поворачивается ко мне спиной.

– Моногамность – бред. А для нашего вида придерживаться одного партнёра – биологическое самоубийство. В прежние времена и речи не могло быть ни о чём подобном, но с появлением Щита… Мы ещё сохранили достаточно здравого смысла, чтобы не давать спутникам жизни связывать друг друга узами, не позволяющими одному пережить смерть второго. Но этого недостаточно, явно недостаточно. Абсурдность подобных отношений стала совершенно очевидна в последние годы, Эпидемия лишь расставила все точки над «i».

Я несколько озадачена, но уже начинаю понимать, куда она клонит.

– Обвенчанные Душами слишком близки, они фактически становятся всем миром, всем смыслом друг для друга. Всем. Когда один погибает, второй остаётся жить, но это лишь оболочка прежнего существа, не способная ни на что, кроме боли. Впрочем, кому знать, как не тебе.

Впиваюсь когтями в руку. Да, я очень хорошо понимаю, куда она клонит.

– К сожалению, твой случай далеко не единственный. Нуору-тор, Нуору Пламенеющее крыло, Нуору Неукротимая, наследница Хранительницы… Её муж тоже погиб в Эпидемии. Только позже стало понятно, что тогда же мы потеряли и Нуору. Она… Сейчас она – официальный лидер оппозиции, где объединились те, кто желает возвращения прежних порядков. Кое-кто воспользовался её болью, чтобы достичь своих собственных целей, умело подталкивая к последнему краю. Несколько недель назад…

Она вдруг замолкает, снова начинает метаться из стороны в сторону. Виортея куда-то исчезает, бормоча о напитках. Вииала старательно расправляет платье. Отец выглядит так, словно разрывается между мной и мамой, прекрасно зная, что ни к одной сейчас лучше не подходить.

– Ладно, выкладывайте всё до конца. Я выдержу.

Даратея опускается на пол, точно из её тела вдруг выпустили весь воздух. Крылья оборачиваются вокруг плеч в бессознательном защитном жесте. Ох, и не нравится мне всё это.

– Недавно они перешли к решительным действиям. Ты лучше меня знаешь о той связи, которая существует между матерью и ребёнком. Связи, которая позволяет танцевать туауте, создавая эль-э-ин. Так вот, Нуору-тор, наследница клана Шеррн, каким-то образом нашла способ повернуть эту связь наоборот. Естественно, ни о каком притоке энергии и речи быть не может, но вот побочные эффекты… Она как-то умудрилась спровоцировать ту-истощение. Она просто-напросто убила свою мать, точнее, убивает. Эва угасает с каждым днём, и со дня проявления первых признаков прошло уже более тридцати дней. Скоро Эвруору-тор покинет нас, и тогда Хранительницей станет её единственная дочь. И эль-ин последуют за ней.

Звуки вдруг становятся неестественно громкими, окружающее плывёт размытыми пятнами. Реальность ускользает. Использовать родительскую связь так… так…

Мама подаётся ко мне всем телом, но Раниэль-Атеро удерживает её крылом. К счастью. Если бы кто-то сейчас попробовал приблизиться ко мне со своей понимающей жалостью, пролилась бы кровь.

Запрокидываю голову, судорожно втягивая воздух. Туауте, туауте, будь оно всё проклято. Нежели это никогда не кончится?

Рука, прикоснувшаяся к моей спине, не претендует ни на понимание, ни на сочувствие. Она просто и прямолинейно накачивает меня энергией. Сначала возмущённо застываю, затем расслабляюсь, спокойно плыву в потоке чужой силы. Аррек, ну откуда ты такой на мою голову?

В принципе действия Нуору-тор даже нельзя считать убийством. Ребёнок имеет власть над своим родителем, так или иначе. Есть долг, долг перед существом, которого ты насильно, не спрашивая согласия, ввергаешь в этот мир, но вот только никому ещё не приходило в голову требовать этот долг таким образом…

Они продолжают что-то говорить, но я уже поняла, что так просто мне с новостями не справиться. Надо посмотреть на что-то красивое.

– Разумеется, сейчас, когда ты появилась, всё изменится. До тех пор, пока Эва жива, власть принадлежит ей. Ты просто передашь Хранительнице свои выводы, она проведёт изменение Эль, и Нуору-тор не останется ничего другого, как поддержать все решения. Но до этого нужно ещё попасть в Эвруору-онн…

Виортея появляется в проходе, неся два тяжёлых подноса. Сильное тело под прозрачной кисеёй зелёных крыльев двигается стремительными рывками, замирая вдруг, затем снова теряя очертания в порыве. Знаменитая грация вене. Тёмный водопад волос охватывает тело тяжёлым плащом. Как же можно сражаться, имея такую причёску? Как-то ведь умудряется, иначе не носила бы у пояса одушевлённое оружие.

Она скользит между сидящими фигурами, изящно изгибается, протягивая фрукты или сосуды с напитками. Струящийся поток энергии и тяжёлый водопад волос открывают безупречные линии, создавая впечатление потрясающей чувственности. Ах, моя племянница, кажется, только-только обнаружила, что она женщина и теперь торопится убедиться в этом.

– …перекрыли все подходы и к личному жилью Хранительницы, и к Шеррн-онн так, что пробраться туда будет непросто. Возможно, придётся спускаться в Ауте. Сейчас над этим работают, Путь будет готов самое позднее через сутки…

Только сейчас понимаю, что бессознательно соскользнула в тот особый вид аналитического транса, в котором пребывала все последние пять лет среди людей. Вот тебе и расслабилась дома.

Тем временем выдрессированный разум сопоставляет кусочки информации и проводит политические параллели. И выводы мне совсем не нравятся.

– … самое главное успеть до того, как для Эвы станет слишком поздно…

Поднимаю руку, и возникает гробовая, какая-то выжидающая тишина. Чего они от меня ждут, истерики? Божественного откровения?

Ну дошла, докатилась, долетела… Когда только успела?

– Почему?

Тишина приобретает несколько озадаченный оттенок. В самом деле, общение с Ощущающим Истину меня избаловало произношу слова, не подкрепляя их сен-образами, и ожидаю, что всем будет понятно направление моей мысли.

Красиво выписываю в воздухе объяснения, подкрепляя их вербальным дополнением.

– Почему вы все так спокойно принимаете мой план? Мама, ты ведь была совсем не против возобновления обычая туауте, за тем конкретным исключением, что он не должен касаться меня. Тётя Ви, вам ли не знать целесообразности такого решения? Виор, ты-то почему влипла во всё это?

Начисто игнорирую мужчин, их мнение сейчас несущественно. Меня интересуют женщины. Матери. Потенциальные эль-э-ин.

Молчание. Многозначительное такое, сочное, какое умеют создавать лишь настоящие профессионалы.

– Итак?

Виор как-то умудряется передать кривую усмешку пожатием ушей. Окутывающий её плащ энергии слегка потрескивает от энергетических разрядов.

– Не хочу умирать молодой.

Коротко и ясно. Никаких возвышенных перлов.

– Вииала-тор?

– Хранительница приказала мне прибыть сюда и поддержать любое твоё решение. Я повинуюсь своей госпоже.

Досадливо морщусь. И продолжаю держать многозначительную паузу.

Она медленно кивает своим мыслям.

– Ты изменилась, Антея. Не могу сказать, что перемена мне не нравится, но я больше никогда не хочу видеть, как кто-то проходит через такое. Есть и более простые пути развития личности. Кроме того, дети слишком ценны, чтобы жертвовать ими ради сиюминутной политической выгоды.

– Слова истинной ген охранительницы. Мама?

Мамы сейчас передо мной нет. Есть холодная и расчётливая Мать Клана, стерва из стерв. Когда-то это её амплуа вызывало у меня приступы неуёмного раздражения, теперь же хочется зааплодировать.

– Ты права, я хорошо помню те времена, когда эль-э-ин были нормой, и не вижу трагедии в их возвращении. В определённых пределах.

Слегка вздрагиваю. Ви предупреждающе поднимает руку, выпуская сен-образ.

– Притормаживай на поворотах, Дар.

Раздражённо разбиваю мягкое предупреждение её сен-образа и позволяю осколкам светящимся пеплом упасть на пол.

– Продолжай, мама.

Светлая прозрачность властных глаз одобрительно сверкает.

– Ты потеряла ребёнка и знаешь эту боль, Антея. У меня, помимо тебя, было ещё четверо детей, четверо сыновей. Лишь один погиб в Эпидемию, остальные до неё просто не дожили. Ауте, они даже до твоего рождения не дожили.

Её голос взлетает в гневе, но не в боли. Успокаивающая рука отца замирает в сантиметре от напряжённого плеча. Ох, мамочка, как же мы похожи, маскируем свои страдания яростью, пытаясь справиться со всем в одиночку.

– Когда был создан Щит, перед эль-ин вплотную встала проблема естественного отбора. Разумеется, всегда есть генетики, но как узнать, какое из направлений развития наиболее продуктивно? Раньше об этом заботилась Ауте. Теперь же эту и великое множество других проблем предстояло решать самостоятельно. И решение было найдено самое глупое из всех возможных, – кодекс, регламентирующий личные дуэли. Произведённые в массовом сознании изменения вызвали дурацкую обидчивость, агрессивность, откуда-то вдруг всплыло понятие оскорбления. Бред! Мы потеряли лучших из лучших из-за этого бреда! Уникальность и уязвимость так часто идут рука об руку… За какие-то триста лет все, кто сиял на нашем небосводе наиболее ярко, погибли, и Эпидемия лишь помогает маскировать этот факт. Эль-ин! Эль-ин, уничтожающие непохожих на себя, что может быть смешнее и страшнее? Все последние десять лет я не переставала бояться, что какой-нибудь идиот по какому-нибудь дурацкому поводу сойдётся с тобой на арене и уничтожит, даже не понимая, на что замахнулся!

Она права, права. Дуэльный кодекс действительно «биологическое самоубийство», но вот понимать это я начала, лишь повращавшись некоторое время среди людей. Что же до уникальности и уязвимости… Не знаю, как на счёт первого, но вот второго у меня более чем достаточно. Просто удивительно, как такую дурёху не прибили на следующий же день после совершеннолетия.

– Мне плевать на то, если какие-то кретины желают уничтожать своих детей! С такими-то родителями бедняжкам действительно лучше не приходить в этот мир. Мне плевать, если они желают резать друг друга пачками. И уж тем более плевать, если они желают приставить аакру к горлу всех окружающих. – Яростный взгляд в сторону Аррека. – Но почему-то всегда получается, что вырезают самых лучших. Почему-то дети погибают из самых редких, уникальных линий! Решения, принятые не мной, оплачиваются кровью моих детей!

От власти, заключённой в тихом, почти шепчущем голосе, крылья у всех искрятся частыми молниями, ощущение скрытой силы, плывущей в огромном зале, подскакивает на несколько порядков. Ауте, она ведь даже не пытается ничего доказать, просто говорит. Иногда мне кажется, что мама сама не знает пределов своих возможностей.

– Я поддержу твой план, Антея. Я поддержу любой план, который позволит разорвать кровавый круг, в котором оказался наш народ. Мать клана сказала, мы услышали.

Чёрные крылья плывут в воздухе, распахнутые на добрую сотню метров, алмаз имплантанта сияет так, что глазам больно смотреть. Да, Мать клана сказала. И пусть кто-нибудь посмеет её не услышать!

Я склоняю голову, соглашаясь со сказанным, но напряжение и не думает идти на спад. От притока энергии ментальные образы, опутывающие свод, становятся почти видимыми – изменчивая вязь света и тени.

Отец плавно наклоняется к Даратее и медленно проводит золотистым когтем по внутренней поверхности её руки. Движение настолько чувственное, полное скрытого подтекста, что у меня мурашки бегут по коже, а дыхание перехватывает где-то в горле. Напряжение вокруг резко падает, сменяясь чем-то очень личным и напоминающим тихие обещания, шёпотом произносимые в самые тёмные ночи. Нечеловеческим, но таким естественным движением мама выгибает спину, крылья её оказываются отведёнными назад, открывая мерцающую внутреннюю поверхность. После зашоренного, мечущегося между пуританской моралью и демонстративно-натянутой распущенностью человеческого общества, неприкрытая эротичность момента кажется мне почти смущающей.

Когда Мать клана открывает сияющие холодом льда глаза, в них уже нет ни гнева, ни страсти. Только спокойствие, сравнимое по непостижимости с неумолимо наступающими ледниками.

Позади меня Аррек облегчённо вздыхает. Ловлю себя на желании сделать то же самое. Кажется, пронесло. Спасибо, папа.

Мой тон подчёркнуто нейтрален.

– Итак, когда же будет возможность повидать Хранительницу?

Глаза Раниэля-Атеро утрачивают способность видеть то, что находится вокруг него, слишком быстрые для моего восприятия сен-образы свидетельствуют об оживлённых переговорах с кем-то, кто далеко отсюда.

– Не раньше завтрашнего утра.

Если Учитель сказал «не раньше», значит, раньше просто физически невозможно. Склоняю голову, принимая необходимость ждать.

Вииала тонкими пальцами поднимает мой подбородок.

– До нас, конечно, дошли слухи, но я не верила. Не расскажешь ли, как ты могла допустить подобное? – Изучающе неодобрительный жест в сторону моего лба.

– Дз-зирт. Была слишком занята, чтобы блокироваться.

Все объяснения в одном предложении.

– Оружие варваров! Они что, используют его на живой материи? Я вижу, над тобой уже поработал Целитель. – Изумлённо-изучающе-оценивающий взгляд в сторону Аррека. – Мне определённо есть, что обсудить с вами, молодой человек.

Чуть заметно отстраняюсь, уходя от дальнейшего разговора о моём самочувствии.

– Ничего страшного не случилось. Имплантируем новый камень, когда всё это закончится.

Она прерывает меня небрежным взмахом ушей.

– Сейчас же.

– Сейчас? Ты спятила? На адаптацию к новым функциям уйдёт не один день, а в моём возрасте эта процедура будет не менее болезненна, чем потеря первого камня! Даже хуже, ведь придётся заново отращивать половину нервной системы! Мы не успеем.

– Успеем.

– Кроме того, нужно ещё выбрать подходящий камень из питомников Дериул…

Опять изящный взмах остроконечным ушком.

– Никакого выбора не будет. Твой камень уже привезён из личного питомника Хранительницы на Шеррн. Это – основная причина моего пребывания здесь.

Захлопываю рот, ощутимо клацнув зубами. Личный питомник Хранительницы? Бред какой. Камни-имплантанты выращиваются в каждом клане, в каждой линии отдельно, чтобы максимально соответствовать своим носителям. Ну зачем, во имя Ауте, Изменяющейся усилитель и база данных Охраняющих? Я же и половиной функций пользоваться не смогу…

– Но…

На этот раз меня прерывает Даратея:

– Операция будет проведена немедленно.

На этот раз мой рот захлопывается ещё быстрее. Мать клана сказала своё слово. Поднимаюсь, готовая следовать за ними.

Неуверенно оглядываюсь в сторону Аррека. Тот явно вознамерился наблюдать за операцией, но мне что-то сомнительно, чтобы Вииала позволила подобное. Чуть заметно качаю ушами. Раниэль-Атеро вдруг оказывается между нами.

– Для меня будет огромной честью показать юному арр-лорду владения клана.

Немного смазанный сен-образ предназначен только для Аррека, и я его не понимаю. В глазах дарая зажигается интерес, губы раздвигаются в знакомой мне мерзопакостной усмешке. Ауте, когда я хотела свести этих двоих вместе, мне как-то не приходило в голову, что они могут найти общий язык!

Какая пугающая мысль.

Всё ещё пребывая во власти дурных предчувствий, позволяю увлечь себя к выходу. Откуда вдруг появилось знакомое ощущение, что события опять вышли из-под моего контроля?