Текст книги "Заклинатели"

Автор книги: Анастасия Андрианова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 8 страниц)

Анастасия Андрианова
Заклинатели

Часть 1

Глава 1,
в которой тьма разгоняет пламя

Жаркое солнце закатывалось за громаду дворца, бронзово-красной горой нависающего над площадью. Кайл вздохнул с облегчением, когда остервенелые августовские лучи перестали обжигать его лицо и шею. Он отёр пот и болезненно поморщился: кожа стала горячей и воспалённой. Нужно будет приложить травяной компресс.

День тянулся тягостно, как патока. Кайл думал, всё пройдёт быстрее, без лишних слов и движений. Чего возиться, напялил старик корону – и готово, и по домам. Но, кажется, все, кроме Кайла, наслаждались неспешностью и зрелищностью торжества.

Сначала какой-то звонкоголосый юнец читал бесконечную и напыщенную речь о новых временах, наступающих в Королевстве, – несомненно, текст составили сами Магистры и они же указали юнцу, какие слова стоит произносить с нажимом, а где следует делать паузы. Кайл едва не вывихнул челюсть, зевая, зато простолюдины на нижних трибунах и те, кто просто толпился на площади, слушали, замерев. Наверняка они половину не услышали, а другую половину не поняли, но мудрёная и, по сути, пустая речь произвела впечатление.

К разочарованию Кайла, одной речью дело не ограничилось. Чтобы не слишком утомлять и как-то развлечь народ, на сцену поочерёдно выходили певцы, поэты, акробаты и жонглёры. Поток артистов не иссякал, народ ликовал, а Кайлу казалось, что этих чудаков сюда согнали со всего Королевства, потому что за всю жизнь он не видел сразу стольких людей, умеющих петь, играть на музыкальных инструментах, глотать зажжённые факелы и Преисподняя знает что ещё вытворять.

Виро тоже был поглощён зрелищем. Его обычно скептически сощуренные глаза светились полудетским восторгом, он весь подался вперёд, едва не вываливаясь в соседний ряд. Кайл наблюдал за ним с нескрываемым презрением: занимает солидный пост при Библиотеке, а ведёт себя как крестьянский мальчишка!

Трибуна вельмож пестрела и сверкала, как шкатулка с драгоценностями. Министры, мелкие градоправители, начальники ведомств и старосты крупных посёлков, приглашённые на коронацию, нацепили все самые яркие наряды, а их жёны, стремясь подражать столичной моде, навесили на себя безвкусные безделушки, намалевали губы алым и нарумянили щёки.

Но взгляд Кайла неизменно возвращался к противоположной трибуне, той самой, где восседал человек в чёрном плаще из дорогого переливающегося бархата. Стоило посмотреть туда – и сердце взволнованно щемило, ожидание чего-то неизвестного колыхалось в груди, а пальцы холодели, несмотря на изматывающий зной.

Внимательно оглядев толпу, Кайл насчитал ещё четыре фигуры в похожих тёмных плащах, с натянутыми на головы капюшонами. Волнение нарастало, постепенно закипало в нём, и голоса очередных певцов, завладевших вниманием публики, доносились до Кайла невнятно, будто из-под толстого слоя ваты. Он то и дело ощупывал сумку, поглаживал выпуклые бока банок с порошком и бросал взгляды на сумку Виро: помнит ли этот олух, какая на них возложена ответственность?

– Эй, Виро. – Кайл пихнул его в бок. Виро неохотно оторвался от зрелища и сморщил нос. – Как ты думаешь, вон тот тип в плаще – опасен? Может, стоит подобраться к нему поближе?

Виро сощурился, вглядываясь туда, куда показывал Кайл. Певец на сцене закончил выступление, выдав особенно высокую ноту, и зрители зашумели: кто недовольно, кто одобряюще. Виро пожал плечами.

– Да ну. Обычный богач. Одежда дорогая, сразу видно, ну а капюшон… Да кто его знает. Может, от солнца прячется. А может, не хочет, чтобы его кто-то узнал.

– Всё равно он мне не нравится. От него будто холодом веет, – упрямился Кайл. – Ты помнишь, что у нас в сумках?

– Как же, как же. – Виро махнул рукой. – Заколдованный порошок. Если начнутся волнения – мы тут же разбиваем склянки. Помню, не бойся.

Заверения Виро не придали Кайлу уверенности. Он недовольно фыркнул и принялся обгрызать кожу вокруг ногтя на большом пальце. Дворец бросал на площадь зловещую тень, отливающую багрянцем, и на закате становилось чуть прохладнее. Небо подёрнулось золотым, на востоке зажглась первая тусклая звезда. Кайл на минуту прикрыл уставшие глаза, но перед сомкнутыми веками продолжила кишеть толпа. Он всматривался в собравшихся на коронацию так долго и так пристально, что подозревал, что они будут видеться ему даже во сне.

По площади прокатился раскатистый гул, и Кайл вздрогнул, до боли вцепившись пальцами в сумку. На сцену прошествовали оба старика-Магистра, ропот на трибунах постепенно стих. На площадь опустилась плотная, душная тишина. Кайла снова бросило в жар, волнение усилилось. Он беспокойно привстал со скамьи, но Виро осадил его, потянув за рукав.

Старики заговорили: громко, чётко, по очереди. Снова те же слова о новом витке в истории Королевства, о непростых временах, о том, что Магистры пришли на помощь в самый подходящий момент… Народ молчал и слушал, министры и вельможи важно кивали, господин в плаще замер, как изваяние.

Кайла душило бездействие. Одинаковые слова, нудные формальности, шумные и пустые представления… В крови гудело напряжение, готовое в любой момент взорваться. Вскочить, крикнуть, сделать хоть что-то, чтобы расшевелить затхлое болото! По рукам пробежала дрожь нетерпения. Интересно, что будет, разбей он банки с порошком прямо сейчас? Нет, наверное, не стоит: люди и так вялые, раскисшие и довольные, вдоволь насмотрелись на акробатов, наслушались песен и наелись печёных каштанов. Сонный порошок сделает и без того скучный вечер вовсе невыносимым. Жаль, у него нет с собой шутих. А лучше – револьвера. Пальнуть в воздух, всполошить море ленивых тел, услышать, как они кричат. Увидеть, что они живые, а не бездумные куклы, готовые слушать всё, что скажут им со сцены. После случая с учеником астронома Кайла всё чаще посещали странные, рваные мысли, в которых он умышленно причинял кому-то вред.

– …новому времени – новый правитель. Мудрый и справедливый, надёжный и опытный – Магистр Дивидус, властитель Библиотеки Биунума!

Голос Волхвокса прокатился над площадью, и зрители радостно загалдели. Виро снова подался вперёд, не сводя глаз со стариков на сцене. Кайл тоже оживился. Ему уже хотелось, чтобы всё поскорее закончилось, чтобы небо расцветили фейерверки и можно было спуститься на площадь, размять ноги. А потом – попросить у Магистров заслуженную награду за верную службу.

– Смотри, смотри! – взбудораженно прошептал Виро.

На сцену к Дивидусу и Волхвоксу вышел королевский гвардеец в красно-коричневой форме. В руках он нёс открытый ларец. Кайл догадался, что там хранилась королевская корона.

За спиной послышались возбуждённые возгласы, а ещё дальше, со стороны жилых кварталов – крики. Кайл быстро оглянулся. Малиново-рыжее закатное зарево распускалось на небе, как огромный цветок.

– Да смотри же! – снова зашикал Виро. – Чего ты начал вертеться в самый интересный момент?

Кайл нехотя оторвался от тревожно пульсирующего заката. Дивидус на сцене ждал, когда Волхвокс торжественно водрузит ему корону на седую лысеющую голову. Зрители замерли в благоговейном ожидании.

«Неужели Волхвоксу никогда не хотелось самому стать королём? – подумал Кайл. – Почему он уступает власть другому? Они могли бы даже править вместе. Хотя проще, конечно, убрать выскочку. Отравить или пырнуть ножом за обедом – никто не будет горевать, если дряхлый Магистр вдруг скончается».

Крики послышались громче, явственнее, будто вопящих стало больше и они сбегались сюда с городских улиц. Это не было похоже на пьяные драки или ликование горожан, встречающих нового короля. Люди на трибунах начали приподниматься со своих мест, тянуть шеи, переглядываться. Даже издалека Кайл заметил: Магистры недовольны, что внимание народа переключается на что-то другое.

Оркестр грянул трубами и барабанами, но никто не оценил стараний музыкантов. Шум людских голосов начал заглушать странный зловещий гул, нарастающий с запада. Казалось, гудело само небо, зарево наливалось кровью, не гасло, а разгоралось ярче, жарче, будто солнце задумало повернуть время вспять и снова взойти над городом.

– Почему они так галдят? – сморщился Виро. – Неужели не понимают важность момента? Неотёсанные деревенщины, им выпала честь стать свидетелями коронации, а они…

Кайл дёрнул его за плечо и молча указал в противоположную от сцены сторону. Виро сначала хотел что-то ответить ему, да так и замер с раскрытым ртом, округлившимися глазами уставившись на небо.

Это определённо были не фейерверки. Фейерверки Кайл видел целых пять раз, и они были похожи на астры или георгины, распускающиеся на тёмном поле вечернего неба. То, что сейчас горело на воспалённом небосводе, скорее походило на три ярких костра, зажжённых рукой Всевышнего. Да и само зарево, как понял Кайл, было таким алым не только от закатного солнца. Где-то что-то пылало: неутомимо, нещадно, и красное брюхо неба уже начали перечёркивать курчавые столбы чёрного дыма.

– Всевышний и Преисподняя, – пробормотал Виро, бледнея. – Восстание? Погромы?

Первыми на трибунах завизжали министерские жёны. Подобрав длинные платья и придерживая шляпки, они бросились врассыпную, отнюдь не аристократично распихивая тех, кому не досталось мест на трибунах. Их вопли произвели эффект спички, брошенной в бочонок с порохом: многие повскакивали с лавок и тоже бросились с площади прочь, пропихиваясь через разволновавшуюся толпу. Гвардейцы Авенума и жандармы Биунума ринулись к людям, что-то выкрикивая.

На дальнем конце площади образовалась давка, люди пытались просочиться на узкую улицу, но только бестолково толкались, злились и кричали. Кайл облизнул губы, быстро откусил очередной заусенец и снова обернулся. Костры на небе заполыхали ближе и жарче, тяжёлый запах дыма дошёл и сюда, на дворцовую площадь. Пахло липко, горько, не простым костром, а именно пожаром – тем, что жрёт всё на своём пути, не жалея ни людских домов, ни самих горожан.

Кайл тоже вскочил на ноги. Кровь взбурлила от возбуждения, горячим потоком заструилась по венам, застучала в голове. Наконец-то хоть что-то стоящее! Наконец он чувствует, что живёт.

– Там толкучка! – сообщил Виро, разглядев, что творится. – Тебе не кажется, что…

Кайлу казалось. Дрожа от нетерпения, он сорвал сумку с плеча, нащупал пару банок с порошком и, от души размахнувшись, зашвырнул их во взволнованную толпу. Звука бьющегося стекла отсюда не было слышно, но площадь тут же заволокло ленивым жемчужным туманом. Кайл тут же вынул ещё несколько банок и принялся со злым наслаждением бросать их в разные стороны, замахиваясь широко, метя в спины и головы и радуясь, когда «снаряды» попадали в людей.

С неба раздался противный скрипучий вскрик. Ало-золотой свет заплясал на стенах и куполах дворца, разлился по сцене и площади, окропил лица и одежды. Запах гари заполнил площадь, и слева, из-за высокого здания ратуши с остроконечной башней, показалось огненное чудовище: огромная птица. Кайл на миг замер. Они же в Библиотеке! В Биунуме! Идрис должна выпустить их только завтра, так что же они делают здесь?

Люди не просто кричали. Люди вопили: долго, истошно, громко. Жемчужный туман обволакивал их, и крики постепенно смолкали, движения становились медленными, неторопливыми – горожане будто внезапно устали шуметь и метаться. К запаху гари примешался другой, чем-то похожий на запах пудры, и Кайл тоже почувствовал, как его голова наливается мутной тяжестью, а тело становится неповоротливым и сонным. Он медленно перевёл взгляд на Виро. Тот только что выкинул свою последнюю банку и так же медленно обернулся на товарища. Кайлу показалось, что даже движения огромной огненной птицы замедлились и её сородичи приближались к площади нехотя, не торопясь. Дым клубился над городскими крышами неспешно, стелился по воздуху крадучись, а люди на улицах стали похожими на сонных котов.

Магистры куда-то исчезли, оркестр собрал инструменты и, спотыкаясь, двинулся прочь. Кайл нашёл глазами трибуну подозрительного незнакомца в чёрном плаще. Тот спокойно сидел, откинув наконец капюшон, и, казалось, огненные птицы ничуть не пугали его. Кайл почувствовал обжигающую злость. Если это – тот самый демон из замка, то ясно, что он как-то заставил птиц покинуть клетки и броситься на город.

Все три крылатых чудовища достигли дворцовой площади, и от прикосновений их крыльев шпили дворца плавились, как свечки. С неба дышало жаром, лошади торговцев и возчиков ржали и вставали на дыбы – медленно, тоже отравленные сонным порошком. Сверху сыпались искры и падали сгустки пламени – птичьи перья, – поджигая лавки лоточников, перекидываясь на одежду горожан. Крыши зданий полыхали – казалось, тоже лениво и сонно. Кайл грузно осел на скамейку, хватаясь за голову, которая вдруг стала такой тяжёлой, что шея клонилась к груди. Перед глазами плыло, мелькало, вспыхивало, в ушах стоял невообразимый шум, сплетённый из птичьих и людских криков, треска горящих строений и далёкого гула, доносящегося со стороны городских окраин.

Одна из птиц пролетела совсем низко, огненное крыло чиркнуло по фасаду здания министерства торговли, и свежевыкрашенная деревянная обшивка занялась легко, как сухая шишка. К шуму примешался треск: шутихи в телегах, приготовленные к празднику, начали взрываться от жара, нелепо посвистывая и бросая россыпи разноцветных искр на брусчатку. Обезумевшие от ужаса лошади ржали и тянули в стороны, волоча за собой телеги с товарами и провиантом. Красное зарево теперь сияло со всех сторон, чёрный дым стелился по воздуху, забивая лёгкие, но из-за проклятого порошка Кайл не мог вырваться из этой Преисподней, ноги налились свинцом, руки безвольно опустились, а в голове бухали молоты. Виро даже не пытался подняться с лавки и глупо моргал, пялясь то на кружащих в небе птиц, то на людей, которые, кое-как передвигая ноги, всё-таки просачивались с площади на улицы.

– Это была плохая идея, – простонал Виро и уронил голову на грудь.

– Нас для этого и взяли, – огрызнулся Кайл. Язык с трудом ворочался во рту. – Начались волнения. Они орали и толкались. Надо было позволить им сорвать коронацию?

– Боюсь, она и без того сорвалась.

Кайл досадливо махнул на Виро рукой и прикрыл сумкой голову, чтобы искры от птиц не летели на волосы. Он хотел спрятаться под лавку, но не мог оторвать взгляда от человека в чёрном плаще.

Тот стоял прямо и совсем не страшился огненных чудовищ. Кайлу почудилось, что глаза человека горят, как звёзды. Незнакомец поднял руки, в огненном зареве сверкнули драгоценные перстни, а потом из его ладоней взвились клубы багрово-чернильного дыма, плотного и будто бархатного, совсем не похожего на тот, который поднимался от горящих строений. Кайл замер, заворожённый зрелищем. «Демон», – пронеслось в голове. Виро тоже во все глаза уставился на нижнюю трибуну.

Птицы сбились в стаю, воинственно покрикивая. Туман сонного порошка, дым горящего города, а теперь ещё и колдовские тёмные клубы заволокли площадь, и искры, сыплющиеся с птичьих крыльев, горели в этом мареве ослепительно ярко. Демон делал руками странные движения, будто ткал эту плотную тьму из самого воздуха, и дым подчинялся, разрастался, окутывал фигуру заклинателя и стелился по площади.

Откуда-то из толпы взвилось ещё четыре дымных столба. Кайл понял, что их наколдовали другие фигуры в тёмных плащах, которых он заметил ранее. Дым слился в одно непроницаемое облако и по мановению кисти демона двинулся в сторону птиц.

Огненные чудовища закричали, заметались над площадью, задевая хвостами и крыльями дворец и другие здания, опаляя и черня их копотью. Глаза птиц лихорадочно засверкали, из клювов вырывались невыносимо резкие и пронзительные крики, от которых болели уши.

Даже если бы Кайл захотел, он не смог бы оторвать взгляд. Было в высокой стройной фигуре, в движениях бледных рук что-то настолько притягательное и завораживающее, что ни о чём другом не хотелось думать. И от демона, и от его дымной тучи веяло властью, силой, необъяснимой манящей мощью. Кайл уже видел что-то похожее в тот день, когда произошла неразбериха в ресторане около Библиотеки, и тогда ему было жутко до дрожи в коленях. Но сейчас ему казалось, что это колдовство – другое, оно защитит и его, и всех вокруг. Несомненно, опасное, могущественное, но всё равно другое.

Умели ли Магистры так колдовать? И где они сейчас? Почему не разгоняют птиц, не тушат пожары? Не успокаивают горожан? Гвардейцы тоже оказались под чарами сонного порошка и грудились безвольно у сцены – от стражей сейчас оказалось мало толку. Что-то подсказывало Кайлу, что Дивидус и Волхвокс не смогли бы сотворить ничего подобного, принеси им сборщики хоть целую сотню мешков, набитых звонкими склянками с магией.

Дымовая туча разбухла, искрясь мелкими тонкими проблесками молний. Птиц будто заворожили, они глупо метались по кругу, не в силах вырваться и улететь дальше в город. Колдовская туча устремилась ввысь, к птицам. Кайл открыл рот: птицы созданы из Священного Всполоха, он же уничтожает магию! Они просто сожрут тучу и станут только сильнее! Надо предупредить демона. Кайл медленно, пытаясь сопротивляться действию порошка, двинулся к лестнице, чтобы спуститься с трибуны. Виро разволновался ещё сильнее.

– Кайл! Что ты задумал? Ты куда?

– Швырни чем-нибудь в того, в плаще, – посоветовал Кайл. – Он же только раскормит птиц, и тогда всему городу полыхать, как грешникам в Преисподней.

Виро вяло, неуклюже пошарил под лавкой, но не нашёл ничего, что можно было бы кинуть. Кайл фыркнул и махнул рукой.

В следующий миг небо взорвалось истошными криками трёх птичьих глоток. Искры посыпались дождём – Кайлу и Виро пришлось перекатиться под лавки, превозмогая сонную медлительность. Туча устремилась на птиц так решительно, будто была живым существом. Тьма окутала огненных существ, и их свет погас, на площади стало неожиданно темно. Крики стихли.

А ещё через мгновение туча сомкнулась, сжалась в комок, и из самого её сердца раздался грохот, напоминающий раскат грома. Снова вспыхнул свет, дождь искр и огненных перьев полился на площадь. «Вот и фейерверк», – заторможенно подумал Кайл. Искры прожигали чёрные дыры в скамьях и одежде тех, кто не успел спрятаться. Кому-то попало на кожу – люди вскрикивали: кто от боли, кто от страха, кто от удивления. Искры падали на брусчатку и гасли, таяли, будто первый несмелый снег.

Туча рассеялась, растворилась в воздухе. Вместе с ней растаяли и последние огненные всполохи. Небо над дворцовой площадью стало чистым, и только остатки сонного марева да дым городских пожаров говорили о недавнем происшествии.

Птиц не стало. Кайл не мог поверить глазам: туча уничтожила этих тварей? Как? Магия поборола то, что призвано бороться с магией? Он хотел взглянуть на демона, но того и след простыл. Никого в тёмных плащах не осталось на площади, люди стряхивали остатки оцепенения, приходили в себя и удалялись по улицам.

Виро выполз из-под лавки, ещё более взъерошенный, чем обычно.

– Чего это было?

– Сам не понял. – Кайл откусил кусочек ногтя, не замечая, что прихватил кожу до крови. – Монстры подохли. Туча их убила. Вроде того.

– Ну и дела, – выдохнул Виро.

Кайл был с ним согласен. Они осторожно спустились с трибуны на опустевшую площадь. Небо над ними мигало тусклыми огоньками, по бокам озаряемое багрянцем пожаров. Крики продолжали раздаваться с городских окраин: должно быть, птицы успели нанести приличный ущерб столичным улицам.

Коронация состоялась, но определённо прошла совсем не так, как мыслили старики. Кто выпустил птиц? Не сам ли демон из Чёрного Замка? Тогда зачем он защитил от них стольких людей? И куда потом делся? Кайл не мог всего этого понять. В его груди бушевало пламя – не пламя злобы или возбуждения, а пламя восторга. То, как ловко демон наколдовал этот магический дым, то, какая сила исходила от его фигуры, поразило Кайла настолько, что Магистры с их собранной в склянки магией казались просто детьми, заигравшимися в волшебников.

Он ещё постоял немного, пытаясь отыскать хоть что-то, оставшееся от демона, но на площади валялись только оброненные листки приглашений, перчатки, веера, перья с дамских шляпок – и ничего, что могло бы подтвердить, что странный человек в плаще действительно присутствовал на коронации.

Кайл разочарованно вздохнул и пошёл за Виро, искать Магистров.

* * *

Сил у Лиссы давно не осталось, но запах гари она чувствовала отчётливо. Сердце ускорило бег, разгоняя по венам застоявшуюся кровь. Вечер уже вполз в окно, погрузив комнату в сумрак, но сейчас ей начало казаться, будто на полках с фигурками животных пляшут отблески далёкого пламени.

За дверью послышались спешные шаркающие шаги, и в комнату ввалилась старая ведьма. Её глаза беспокойно бегали, крупные скрюченные руки подрагивали. Она скользнула по Лиссе равнодушным взглядом и принялась собирать в подол фигурки сов – издельцы.

– Что там? – прошептала Лисса.

Старуха на миг замерла, будто вспомнив о пленнице, и медленно обернулась.

– Город горит, девка. Ухожу я.

Лисса испуганно всхлипнула. Старуха уходит – а как же она?

– Извини, – бросила ведьма. – Я думала, он придёт и наградит меня за то, что я тебя нашла. Но, видно, не успеет. Не могу тебя взять с собой, бежать надо быстро. Первый Волшебник за тобой присмотрит.

Старуха быстро очертила пальцами над Лиссой восьмёрку и, подхватив с полок ещё несколько фигурок, резво потопала к выходу. Дверь хлопнула.

«Вот и всё», – подумала Лисса.

Пожар шагал по городу, перелетал с крыши на крышу, с фасада на фасад, и здания, почти все на этой улице деревянные, занимались быстро, как спички. От дыма становилось трудно дышать, люди кричали, обрушались балки и коньки крыш. Лисса не видела ничего, что происходило снаружи, и от нарастающего жара, криков, звуков, отблесков и запахов становилось ещё страшнее. Страх сжимал горло, давил на грудь, и Лисса поняла, что задыхается.

Совсем одна, и никто не знает, что она здесь. Оставлена на верную погибель. Чтоб Преисподняя забрала эту старуху! Слёзы злости затуманили взор, и Лисса зажмурилась, чтобы не видеть, как кровавое зарево ярче и ярче заливает её тюрьму.

Не будет больше дома. Не будет Птичьих Земель, мамы, свадьбы, Мела, ничего. Скоро будет ещё страшнее, ещё жарче, и Лисса взмолилась, чтобы Первый Волшебник был к ней милостив и позволил ей задохнуться от дыма раньше, чем огонь доберётся до дома.

Отчаяние и гнев вырвались глухим рыданием. Отчего жизнь была к ней так несправедлива?! Почему именно её нашла эта сумасшедшая старуха? Кому хотела отдать? Если бы что-то было способно её спасти, она бы ухватилась за эту возможность обеими руками, вцепилась бы зубами… Но даже руки не слушались, налитые ватной слабостью от ведьминых зелий. Зато воспоминания, как назло, ярким хороводом плясали в голове. Родной дом, посиделки с подругами у костра, богатое убранство замка, хитроватая улыбка Мела, пушистый кот Алиды, праздники в Птичьих Землях…

Лисса облизала сухие губы. Взгляд упал на что-то светлое, лежащее на полу у стула с её одеждой. Перо Мела! Пересилив себя, Лисса опустила руку и отчаянно потянулась за пером. На лбу выступила испарина, но она стиснула зубы и вытянулась из последних сил. Пальцы царапнули пыльный пол, сомкнулись на белом пере. В груди что-то отозвалось слабой дрожью, будто запела тонкая, туго натянутая струнка. Лисса затаила дыхание, прислушиваясь к полузабытому ощущению. Ну конечно!

Она сжала перо в кулаке, притянув руку к груди, и постаралась сосредоточиться на робком чувстве в груди, мысленно нащупать струну и заставить её откликнуться звонким голосом. Получилось плохо. Силы таяли, иссушая измученное тело и воспалённый разум. Дым уже стоял в комнате горькой завесой, и Лисса зашептала слова старого заговора, всплывшие в памяти.

 
– Пламя гневное, меня не тронь,
Обойди моё жилище стороной.
Пламя яркое, меня не жги,
Дом мой, пламень, обойди…
 

Струнка в груди напряглась, прислушиваясь.

 
– Пламя гневное, меня не тронь…
 

Струнка зазвенела, как тронутый умелыми руками инструмент, отозвалась на слова заговора. Лисса шептала и шептала, повторяя четыре строчки, запинаясь, срываясь на хрип. Из глаз покатились слёзы: то ли от едкого дыма, то ли от жалости к себе.

Сила в груди налилась, запела. Лисса и не подозревала, что в ней осталось что-то настолько живое. Все её чувства, все её мысли теперь были обращены только к этой тонкой серебряной ниточке, единственному, что могло её спасти. К спящей магии, которой был наделён каждый житель Птичьих Земель.

Лисса не слышала ничего, не видела, не чувствовала запаха дыма, сгущающегося вокруг. Всё её существо сосредоточилось в одной пульсирующей точке, вытянулась в струнку, робко звенящую от слов. Она уже не произносила заговор вслух: шептала одними губами, запинаясь, путая строки. Но струна в груди продолжала звенеть, впитывая последние силы.

Магия всколыхнулась, судорога изогнула тело Лиссы, и она со вздохом опустилась на чёрное дно, туда, куда не долетал ни один звук, не доходил ни один запах.

Лисса замерла на кровати, почти не дыша, и так и не увидела, как по ветхому старухиному дому пробежала волна серебристого сияния. Перо в её руке растаяло серым пеплом.

Пожар бушевал в Авенуме, но невзрачную избушку огонь теперь обходил стороной.