Текст книги "Найди меня во сне (СИ)"
Автор книги: Анастасия Зоренко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)
Annotation
Текст сырой! Только в разработке! Когда тебе сниться мужчина, это хорошо. Но когда четыре года тебе сниться только он один. Это уже нечто странное... Необъяснимая связь. Необычные жизненные повороты. Мы только здесь и сейчас. Найди меня ... Я тебя жду...
Зоренко Анастасия Александровна
Глава 1. Возвращение
Глава 2. Расскажи мне о море
Глава 3. Momento mori
Глава 4. Fortes fortuna juiat. Фортуна помогает смелым.
Глава 5. Сердца Пандоры
Зоренко Анастасия Александровна
Найди меня во сне
Глава 1. Возвращение
Старый город шумел. Так было всегда. Вечера здесь наполнены музыкой, пьяными иностранцами, которые добрались до дешевого алкоголя, студенты выбирали клубы для веселой ночи, кто-то наслаждался видом этого прекрасно-пьянящего вечернего города, сидя в ресторанах. Именно так, а не иначе старый город жил. Всегда и вопреки всему, лишь наблюдая за людьми, которые жили в нем. Он был большой сценой для жизни людей. Менялись люди, но не декорации. Мошейники, красавцы, дома терпимости, богачи, бедняки – все собрались здесь, как всегда. Что ж привет, старый город! Я соскучилась...
Спустя три года этот город не изменился. Я все также прекрасно знаю каждую улицу, каждый поворот. Разница только в том, что меня почти не помнят. Узнать можно, но сложно, как сказала одна моя знакомая. Медленным шагом подхожу к вывеске "hard candy". В дверях как обычно, караулят двое и одного из них я знаю. Выдыхаю, натягиваю улыбку, кажется это стало частью меня. Делаю это автоматически и профессионально.
– Привет, Алекс!
– Настя?! – удивление и восторг перемешивается во взгляде мужчины, которого я когда-то считала своим другом. Слабого мужчины, который так и не вырвался из этой паутины. Приятно чувствовать себя красивой под взглядом мужчины, но совершенно непривычно именно так как сейчас. Хорошая одежда, правильный легкий натуральный макияж и немного уверенности – делает из любой женщины богиню. – Это ты? Что ты тут делаешь?
– Я, – продолжаю улыбаться. Что я тут делаю? Хороший вопрос, смотря с какой стороны посмотреть, скорее всего ищу ответы на свои вопросы. А точнее я вернулась. – Живу здесь. Вот решила в гости заглянуть. Можно?
– Конечно можно, – сказал Алес и сел на лестнице перед клубом. Понятно, во внутырь меня не пустят. Не желанный я гость. Непредсказуемый. Я снова посмотрела на вывеску, пока Алекс разглядывал меня. – Сколько лет прошло? Три? Четыре?
– Где-то так.
– Ты изменилась.
– А ты нет.
– Здесь ничего никогда не меняется. Ты же знаешь, – горько усмехнулся мужчина, потерев рукой свою лысую голову. Знаю. Я его всегда понимала без слов. Бывший военный, который ничего не умел в своей жизни кроме, как воевать. Он стал ненужным своей жене и семье. Зато сестра его Света, использовала его ум. Мошейники. Вся эта система построена на мошейничестве. " Hard candy" – клуб утерянных желаний. Время оставило его давно в прошлом. Время пошло дальше, а они застряли в паутине одного мгновения. – Ты замуж вышла?
– Если ты о Доминике, то я от него ушла. А ты женился на Насте? – с насмешкой спросила я, вспоминая пухлую девушку, которая старше от меня на несколько лет, смотревшую на него щенячьими глазами.
– Нет конечно, – хмыкнул Алекс. Я не сомневалась. – Ты же знаешь, что я не верю в браки. Разошлись мы.
– И где она?
– До сих пор работает у нас, – я посмотрела на него и от моего взгляда Алекс поержишся. – Насть, здесь стабильно. Идиоты всегда были есть и будут, поэтому всегда будет заработок.
– Тебе это не надоело? – спросила я, оперевшись об стенку клуба и посмотрела на звезды. Да, я знала его. Я знала этого человека и раньше всегда понимала его. Но сейчас, даже когда стою рядом с ним, он для меня дальше, чем те звезды. Мой бывший лучший друг. Он все изучал меня. Его серые глаза внимательно впитывали каждый мой жест, мимику, движение. Жаль Алекс, ты так и не выбрался из паутины. Не захотел. Твой ум всегда был великолепен. Но не сейчас. Не сейчас. Ты проиграл и сейчас это понял.
– Зачем ты вернулась? – пропустив мой вопрос мимо ушей, спросил мужчина.
– Может снова хочу работать у вас? Возьмете назад? – задорно рассмеялась я. Был ли мой вопрос моим истинным желанием? Правда или ложь? Не знаю, мне было интересно, что он скажет.
– Ты сильно изменилась, чтобы снова так работать, – он посмотрел в сторону, резко встал, отряхнул свои брюки. Я перевела взгляд на человека, который стоял рядом с ним. – К тому же у нас есть весь состав, – сказав это, он исчез в клубе оставив меня наедине с тем человеком.
– Привет, Агнесса! – радушно улыбнулась я девушке, которая точно также удивленно смотрела на меня. Вот только женщины смотрят таким взглядом на девушку, которую терпеть не могут. – А ты сильно поправилась, в отличие от меня! Я вернулась.
– Я заметила, – натянуто улыбнулась она. Всё меняется в этой жизни. Чужие становятся родными. Родные чужими. Друзья превращаются в прохожих. Любимые в знакомых. Агнесса, которой я когда-то восхищалась, превратилась для меня в простую толстую дуру, у которой нет ничего своего. Даже собственного мнения и достоинства. Одна пустота. Она поглотила всё. В прочем она всегда напоминала крысу, по сути ней и была. Никому не нужные обитатели клуба "hard candy". Они забрали мою систему работы, оставляя себе тех, кого обучила я. Самое смешное до того, как я взялась обучать тех людей, они их презирали и высмеивали. В конце сделали главным врагом меня. Люди всегда за все расплачиваются рано или поздно. Я снова посмотрела на звезды. Агнесса стояла и молчала напротив меня. Молчание... Я вдыхаю вечерний воздух моего города. Только сейчас ко мне пришло осознание того, что я вернулась. Смотри на звезды, слушай как дышит город и цени то, что ты живешь. Я здесь и я вернулась. – Ты чего так улыбаешься, как будто познала счастье?
– А почему нет? – игриво развернулась я и стала удаляться в обратную сторону к своему новому дому. – Иногда человеку для счастья хватает просто субботы. Так почему мне не должно хватить для счастья каких-то минут?
Самое страшное в жизни – это не "снова не получается". Самое страшное – это "я больше не хочу пробовать". Наверное, прав Алекс я изменилась, потому что я хочу пробовать дальше жить. Vivere militari est – жить значит бороться. Проходя мимо королевского замка, откуда открывается обзор на весь город, я поняла, что не слышу его шума. Только шелест листьев и шум реки. Ночь... наступила тихая ночь, а завтра начнеться новый день. Только сейчас, слушая звуки природы я поняла, что действительно вернулась. И вернулась совершенно другой. Известно – счастье познается в сравнении. Иногда полезно вспомнить вчерашнее, чтобы сильнее ценить настоящее. Сейчас в эту минуту, я была счастливийшим человеком просто, потому что спустя столько лет я вернулась домой. А о трудностях? Да, они будут, несомненно будут, но я о них подумаю завтра...
Глава 2. Расскажи мне о море
В каждом из нас есть частичка моря, у каждого из нас – свой кусочек берега, который непременно найдем. К сожалению или к счастью, карты с отметкой не существует, и нужный берег можно отыскать только по собственным ощущениям. На пути встретится немало людей, которые осмеют наш поиск. Важно продолжать идти, вопреки всему.
– И так ты все же сходишь на берег, Марк? – со вздохом поинтересовался мой старый друг, пока я наблюдал за волнами и вдыхал морской воздух. Когда-то юнцами мы пришли на флот. Тогда мы понятия не имели о том, что служить стране равноценно тому, что служить политикам, которые ничего не смыслят в морском деле. Хотя они и в жизни особо не разбирались.
– У каждого свое время для этого, – ухмыльнулся я, начиная искать по карманам пачку сигарет. Не нашел. Значит закончились, а я даже не заметил.
– Слишком рано, не находишь? К тому же ты так и не объяснил кого собираешься искать.
– Ян, это моё дело кого я собираюсь искать и как. Моё решение. Не тебе меня отговаривать, – резко ответил я, глядя на друга. Да странно бросать все, чтобы найти девушку, которую видел только во снах. К тому же когда знаешь только её имя и голос. Но четыре года, когда раз за разом её вижу во сне, создается впечатление, что она реальна. И стоит попробовать. – Не бывает такого понятия слишком рано, – ответил я ему, окончательно осознав, что сигарет у меня нет. Ничего страшного в ближайшей лавочке на берегу куплю. Ян мой старый друг, тяжело вздохнул, но промолчал. Достал свою пачку сигарет и протянул мне. Мы закурили. Сколько лет меня не было дома? Да и дом ли это? Я оглянулся на корабль, потом обратно на море. И правда где же дом? У каждого из нас свой дом. И пока мы не построим его внутри себя, глупо искать его снаружи. Море. Родное, бескрайнее и всегда разное. Черное и серое в шторм, розовое и красное на рассвете и восходе, зеленое и синее в ясную погоду. Море, оно то нежное и спокойное как любимая женщина, то грозное и разъяренное как бешеный медведь. Море, оно не любит слабых и благоволит к смелым и сильным, оно суровая школа для настоящих мужчин, где каждый проходит проверку чего он стоит на самом деле.
– Часто с тобой такое?
– Что именно? – сделал вид, что не понимаю его.
– Усталость?Хандра.
– Частенько.
– И давно это началось? Каково это? – Ян улыбается. Седые волосы, морщины, потресканные руки, уставшие глаза. Он выглядит старше своих тридцати шести лет. Стоит попасть в первый шторм на корабле, молодость как рукой снимает. Остается только опыт, море и товарищи. Море – религия. Единственная вечная религия, у которой цена не деньги. У Яна свое отношение к морю. Море было его матерью, любовницей, богиней, которая властвовала над ним и требовала беззаветного служения.
– Как будто я под водой, – ответил я. Не мои это ощущения. Знаю, что не мои. Это её. Она давно "под водой" в этой жизни. Отстранённо наблюдает за всем происходящим, именно как под водой, редко вмешивается пока это не касается её. Такое ощущение, что её легкие перепонеены водой, но она не может ни утонуть, ни вспоыть. Так и остается "под водой". Я такой же.
– Мы все под водой. Не удивил, – рассмеялся Ян. – Удивляет твое решение. Насколько я понимаю оно окончательное.
– Да.
– Тогда с возвращением тебя, – сказал мой друг, похлопав меня по плечу. Он развернулся, чтобы уйти, как вдруг остановился и снова заговорил. – Живи как человек. Наверное, это того стоит.
После этих слов Ян ушел, оставив меня в одиночестве. Я все еще стоял и смотрел на море. Было время, когда я смело мог сказать, что никогда не променяю море на эту душную и пыльную землю. Я люблю море, оно умеет хранить секреты. Здесь каждый на своем месте. Но все мы возвращаемся, туда к чему принадлежим. Что за черт, Марк? Ты все-таки на суше. Что за черт тебя дернул? Я рассмеялся собственным мыслям.
Хлынул дождь. Одежда становиться мокрой и тяжелой. И мы молчим. Я и море. Нам нечего сказать друг другу. Я сменил религию, но не решил в кого верить. Я вернулся... все же вернулся домой. Поднимаю вгляд к небу. Оно серое и грозное. Когда находишься в море, взгляд притягивает именно небо, более разнообразное, более богатое и изменчивое, чем волны; капризное, словно женщина. Все моряки влюблены в облака. Я не исключение. Вот только сейчас оно подгоняет меня уходить. Начинается новая жизнь, хотя просто продолжается в другом месте.
– Я не говорю прощай, до встречи, – с этими словами сошел на берег. Никoгдa не знaешь, чем зaкoнчитcя очеpедная истopия в твoей жизни, нo пoка oна длитcя, цени каждый мoмент, кaждую cекундy, кaждый миг.
Глава 3. Momento mori
Я вскочила с кровати. Будильник ужасно кричал на всю квартиру. Кошмарный звук. И я снова вижу сон с этим мужчиной. Но море и город, в котором он сейчас находился был смутно мне знаком. Марк... красивое имя, хорошее сочетание звуков в имени. Мне нравились имена, в которых были сонорные согласные. Это было лично мое странное предпочтение, и ничего с этим поделать я не могла. Однако это касалось не только таких имен. Скорее всего мне нравилось, когда все по «полочкам». То есть мне нравились имена, где набор согласных состоял из полностью шипящих, звонких или сонорных. И не нравилось, когда там слишком много гласных.
Наконец встав с постели я посмотрела на будильник. Уже семь часов, по ходу останусь без завтрака. Мои мысли снова вернулись к тому мудчине. Я его вижу в своих снах уже четырегода. Не помню его лица, хотя ни раз видела. Но всегда знаю, что это он. Обычно он советует или разговаривает со мной. Впервые я его увидела, когда собиралась замуж за Доминика. У нас ничего не получилось, правда, не из-за моего сна. Просто не получилось. Бывают моменты в жизни, когда просто можно развести руками. Это был такой момент. Сегодня я впервые увидела жизнь этого мужчины и от его близости к морю, мне стало холодно.
От моего дома до университета две минуты езды на любом трамвае. Я быстро зашла в первый подъехавший ко мне. Он был пустой. Я немного продрогла и прислушавшись к своим ощущениям, поняла, что это не от холода, а от страха. Возвращаться всегда сложно. Продолжать жить еще сложнее. Начинать с нуля невероятно сложно. Особенно, когда страх сковывает тебя и шагнуть вперед, кажется будто улетишь в пропасть.
– Анастазья, ты ещё долго собираешься стоять перед моим кабинетом? – прогримел бас моего декана. Он был ранней птицей. Первыми в универ приходили уборщицы и охранник, но вместе с ними на рабочем месте оказывался и этот странный пухлый старичек, с низким голосом, старомодным костюмом (мне кажется у него шкаф забит одинаковыми костюмами) и лисиной на голове.
– Доброе утро, – пробормотала я, когда он быстро вошел в свой кабинет.
– Значит так, – декан сел за свое кресло и посмотрел на меня. Почувствовала себя нашкодившим котенком, впрочем так оно и было. – Главный вопрос у нас такой родительский день! И тебе придется привести кого-то из родителей!
– Зачем? – сморщалась я. С родителей только мама и это самый глупый вариант, который мог прийти в голову моему декану после моего восстановления в университете. Если вспомнить само восстановление, после того как я пропала на три года, то это смех и грех. Но моя мама в моем университете!? Лучше сразу отправьте меня на эшафот.
– Анастазья, – выдохнул декан и подошел ко мне. – Я знаю, что это сложно. Очень сложно кого-то впускать в свою жизнь и вообще её показывать, – он сделал себе кофе, посмотрел на меня и достал еще одну чашку. В конце концов, тяжело вздохнув достал из-за картины, запрятанную бутылку с коньяком и добавил немного себе и мне в кофе. – Все мы делаем ошибки. Все без исключения, но как ты поняла, убегать от них нет смысла.
– Не понимаю, почему я должна приглашать на этот родительский день и сама на него приходить? – зло посмотрела я на декана. После чего он просто подошел к шкафу, слева от меня, открыв его, показал мне на мои старые награды. Статуэтки бережно стояли здесь. Напоминание о прошлом. О прошлой мне, которой больше нет. Захотелось разрыдаться.
– Их всех мы не выставим, но самые громкие и важные будут присутствовать, – сказал декан. – Остальные тебе следует забрать.
– Просто выбросьте их. Это мусор.
– Это память, какой бы она не была это память.
– Моим родным не обязательно знать меня, достаточно того, что я рассказываю, – упрямо говорила я. В жизни люди периодически рассыпаются на кусочки, а потом собираются, и получается новая картинка. Не знаю, какая я картинка, – я все время по кусочкам....Мне хотелось бы выпрямить спину, не горбиться – так бы жить всегда. Но вечером я возвращаюсь домой, понимаю, что не нашела ответов за день, и снова рассыпаюсь. Жизнь врассыпную... вот какая моя жизнь.
– Анастазья, ты не можешь быть постоянно жертвой. Ты вернулась сюда. Сначала в этот город. Ты начала жить здесь, пусть не так как прежде, но пока тебя это устраивает – это хорошо. Ты вернулась в университет. Ты сильная и ты это знаешь. Но больше не жертва. Хватит думать о прошлом и своих обидчиках. Ты тянешь большой груз воспоминаний за собой и не даешь права себе на жизнь. Не мне тебя учить, как жить. В трудное время все в этих стенах под давлением страха покинули тебя. Но теперь дело не в нас, а в тебе, когда ты сама скажешь себе, что ты больше не жертва. И самое главное... прости.
– Знаете, я в последнее время часто вспоминаю одного своего друга, – вздохнула я и поставила пустую чашку кофе на стол. – Я всегда говорила ему, что самое важное в жизни научиться верить. А он помолчав, отвечал мне "нет, самое главное научиться прощать".
– Прости себя, сделай выводы и постарайся сегодня быть лучше, чем вчера. Ты можешь стать лучше, но не пытайся стать другой. И твои ошибки, и твои удачи – это ты. Такой, как ты, больше нет.
– Это сложно. На это уйдет время.
– Но это возможно, – заметил декан. – К тому же в твоем случае не больше месяца или двух.
– Вы переоцениваете мои возможности, – заметила я.
– Нет, я всегда недооценивал тебя, – вздохнул декан. Он внимательно изучал меня, а потом посмотрел на мои ноги. – Тяжело ходить?
– Иногда, – честно призналась я. Мы помолчали, каждый погрузился в свои воспоминания. Мне вдруг показалось, что я снова тону. Я не могу выплыть наверх. Меня держат. Руками за плечи и голову, снова специально держат под водой. Сложно шевелиться, нереально всплыть. А они держат и смеются, почти чувствую смерть. Она рядом со мной здесь под водой. Вместо этого мои легкие с болью наполняются водой, через нос и рот. Я захлебываюсь этой водой. Управлять телом становиться всё тяжелее. Отчетное понимание того, что меня топят. Я знаю кто, знаю за что. Я тону. Глубина больше моего роста, не достаю ногами, чтобы упереться. Вместо этого пытаюсь вырваться из захвата и коленки сильно бьются по стенам бассейна. Я чувствую боль. Одна сплошная боль... Выдыхаю. Открываю глаза и понимаю, что все ещё в кабинете декана, меня больше никто не топит. В спорт мне не вернуться, травма коленей не позволяет. В реабелитации тоже смысла нет, ходить и бегать я могу. Главное не переборщить. Оставалась одна проблема... фобия. Я боюсь глубины. Вода не подчиняется слабакам. От этой мысли заболели ноги. Бессмысленные награды – их место в мусорке. – Она новый президент студсовета? – конечно он понял о ком я говорила. Декан снова с грустью посмотрел на мои ноги. Да, у всего своя цена. Даже у успеха. Говорят победителей не судят. Ложь. Победителей убивают проигравшие, чтобы занять их место.
– Да, – просто кивнул декан. Неважно где ты находишься, в какой стране или городе. Людьми правят деньги и связи. Это нерушимо. – Ты можешь вернуть себе снова место президента студсовета.
– Не вижу в этом смысла, – ответила я. Однажды я стану сильной. Однажды я стану сильнее всех. Ведь я не раз умирала. Значит другого выбора у меня нет. – Убийцы всегда занимают места президентов. Неважно где, неважно когда, теперь неважно и как. Хорошо, я сообщу маме о родительском дне. Если на этом все, тогда я ушла.
Я быстро вышла из кабинета, поспешно закрыв двери. Статуэтки придется забрать, некоторые... это новость неутешительная. Родительский день. Это новость печальная. Будет много вопросов и ненужных встреч. Это новость трагичная. "Memento Mori". Если не ошибаюсь, это значит "помни о смерти". Не забывай, что ты смертен. Тем больше причин жить здесь и сейчас. Что ж зря мои обидчики забыли, что они смертны. Зря думают, что я ничего не смогу сделать. В жизни нужно ценить время и оно на моей стороне.
Люди живут не только для того, чтобы однажды умереть. Они умирают как раз из-за того, что живут. В этом и есть смысл жизни. Поэтому их нельзя судить по одним воспоминаниям. Не мне судить. Я и не сужу. Я просто вернулась. И вернулась для того, чтобы забрать то, что принадлежит мне по праву.
Глава 4. Fortes fortuna juiat. Фортуна помогает смелым.
Я открыл глаза и посмотрел на потолок. Теперь понятно откуда это ощущение того, что тону. Я выдохнул, резко сев на кровати. Непривычно спать на удобной постели, всю ночь хотелось сбросить подушку на пол и там спать. Годы службы сказываются в реальной жизни. Неважно где ты служишь на суше, в море или в воздухе. Служба – это служба. Вырабатываются другие рефлексы, больше замечаешь, меньше говоришь, чаще просто делаешь вид, что тебя нет. У каждого своя война и она не прекращается ни на секунду. Чем дальше, тем сложнее подпустить к себе человека даже на уровне вытянутой руки. Рефлексы безошибочны.
Встав с постели, брыстро переоделся и вышел на улицу. Самое главное пробежка. Нельзя пропускать тренировки, даже сейчас. С другой стороны это позволяет окунуться в собственные мысли, тогда никто не подумает тебя побеспокоить. Всё же жизнь – это тот же бег. Люди проходят либо мимо тебя, либо ты с ними сталкиваешься. Я не мог ответить на свой вопрос почему решил вернуться к нормальной жизни и разыскать её. Нужна ли ей была моя помощь? Или это мне она была нужна? Я не мог ответить на этот вопрос. Мне вспомнился мой последний шторм в море.
– Капитан, разрешите доложить! – громко сказал рядом со мной какой-то молодой матрос. В ту ночь море забрало многих наших ребят. Некоторые тела безвольно плавали недалеко от корабля. Я смотрел вдаль, чем дальше тем меньше человеческого во мне оставалось. Когда тебя ничего не задевает, наверное, тогда нужно начинать бояться по-настоящему.
– Докладывай, – я закурил. Воздух был сырым. Над морем поднимался туман. До ближайшего пора два дня.
– У нас двадцать восемь раненных. Из них одиннадцать тяжело раненных. Тринадцать мертвых, – начал говорить матрос. Я посмотрел на него. По сути мальчишка. Мы сами такими поступали на службу сюда. Море не всегда милостиво. Тринадцать смертей – это много. – На всех медикаментов не хватит.
– Не хватит, – повторил я задумчиво. Всех никогда не спасти. Нужно жить ради живых. Научиться с достоинством встречать смерть. Нет смысла пытаться спасти тех, кто не переживет этих двух дней. – Тех кто способен вернуться к работе, первыми обработать раны. На всех остальных использовать подручные средства. До ближайшего порта два дня ходу. Исполнять!
– Но, капитан, люди... – начал что-то говорить мальчишка. После чего я просто выкинул сигарету в море и ударил его в челюсть. Ему пора взрослеть.
– До ближайшего порта два дня ходу, – четко сказал я, глядя на запуганные глаза мальчишки. – Всех не спасти. Нужно впервую очередь позаботиться о тех, кто поможет нам доплыть. Иначе не спасем никого. Исполнять.
– Да, капитан, – быстро встал и убежал моряк. Испуганный.
– Ты как не живой, – сказал мне, подошедший сзади Ян. – Хотя много раз выживал.
– Смешно когда об этом говоришь ты.
– Другие будут шептаться об этом по углам, а я скажу прямо, – Ян замолчал. Смотрел на трупы, которые исчезали под клубом тумана. – Чувствуешь себя виноватым. Дурное это дело и никому не нужное. Этих не вернешь. Каждый знает здесь на что идет.
– Знаю
– Люди живут не только для того, чтобы однажды умереть. Они умирают как раз из-за того, что живут. В этом и есть смысл жизни, – Ян похлопал меня по плечу. – Завязывай с чувством вины. Оно бессмысленно. Так ты унижаешь смерть. Её нужно уважать.
– Вокруг меня всегда смерть.
– Она вокруг всех, – пожал плечами Ян. – Если её слишком много для тебя. Найди жизнь. И живи. Все, что остается живым – это жить.
Моя пробежка закончилась. Я подошел к турникам и посмотрел на детскую площадку. Что такое жизнь? Это вот это маленькое продолжение тебя, которое бегает по улицам. Наверное, мне впервые пришлось задуматься над тем, что я хотел ребенка. Семьи. Своей семьи. Я бы дал свой ему ребёнку то, что не получил сам. Вкус настоящего детства, зависящий не от количества игрушек, а от выполненых обещаний. Это чувство защищённости. Ты растёшь, зная, что у тебя есть семья. Настоящая семья, которая примет твои ошибки и тем самым научит их больше не совершать. Детей ведь не воспитать какими-то определённым правилами и запретами. Они воспитываются на том, что видят, слышат вокруг себя. Особенно перед сном. По себе знаю.
Глава 5. Сердца Пандоры
В каждом из нас живет чудовище. Оно таится глубоко в сердце, но однажды выходит и показывает свою силу. Этот зверь использует твои силы, чтобы нападать на других без твоего разрешения. Порой даже на тех, кто тебе дорог. Но если ты сможешь собраться, усмирить его и начать управлять им, обретёшь величайшую силу, которая поможет тебе осуществить все твои мечты. Я вдохнула и выдохнула. Это было тяжело. За несколько дней во мне что-то сломалось. Все было как обычно, я могла есть, спать, улыбаться, отвечать на звонки и в тоже время меня уже не было. Несколько дней, без причин и следствия я пыталась подавить в себе агрессию и апатию. И тем не менее я пришла в аэропорт и ждала одного человека. Это большое усилие над собой.
– Ася, – раздался спокойный голос позади меня. Я открыла глаза, прислушиваясь к собственным ощущениям. Монстр внутри меня замолчал. Я улыбнулась. Виталик просто развернул меня и обнял. Мой старый, добрый друг. За свою небольшую жизнь меня называли по-разному: Настя, Анастасия, Настасья, Настенька. И только этот наглый блондинистый великан называл меня Асей.
– С приездом, – обняла его в ответ. Если не обращать внимание на то, что я не хотела его видеть, то могу признаться, что соскучилась. Вдыхая родной запах. Смешно, но именно про нас с ним можно с уверенностью сказать: "мы с первого класса вместе".
– А я думал съязвишь сказав: " Что снова вернулся ко мне?" – сказал он, придимая меня к себе сильнее. Я поняла, что плачу. Просто тихо плачу, а он защищает меня. Как всегда. По-своему.
– Могу сказать, – заметила я. – Так какой ответ?
– Я всегда вернусь к тебе, – сказал он поцеловав меня в макушку. После чего Виталик развернулся и пошел искать такси. Кто-кто, а он на трамвайе не поедет. Быстро передав вещи таксисту, все также обнимая меня за плечи, парень открыл дверцу машины и спросил меня. – Все так плохо?
– Кажется, я схожу с ума, – честно ответила я. Он рывком меня посадил в машину. Всю дорогу мы ехали молча. Его реакциая понятна. Виталику не первый раз приходилось видеть меня в таком состоянии. Самое правильное здесь меня не трогать. Сделать вид, что не знаешь и дать мне возможность отойти. В жтом городе так со мной всегда. Я выпадаю из реальности, впадаю в агрессию и апатию. Но я посмотрела на него... Мой друг. Мой любимый. Мой мир и моя война. Он все в одном лице. Он тот кто знал обо мне все как и я о нём. Теперь я понимаю почему Виталик молчит. Ему также плохо как и мне. В таком же состоянии.
Машина остановилась. Парень быстро расчитался. Схватил меня за руку. Я беспечно дала ему ключи. Быстрый подъем по лестнице. Закрытая дверь в квартиру, кинутая на диван его сумка. Я припечатанная к стене и он, гневно смотрящий на меня.
– Пытаешься взвалить всё на себя? Не веди себя как чужая. Зареви и попроси о помощи. Обопрись на меня, шмыгая мокрым носом. Плачь, когда хочешь плакать. Смейся, когда тебе хочется смеяться. Если будешь рыдать с безобразным лицом, я зареву ещё пуще. Если будешь хохотать до колик в животе, я тоже, как дурак, заржу во весь голос. Вот как это должно быть. Гораздо проще испачкаться, будучи верным себе, чем о себе забыть, но умереть чистым.
И я заревела, осев на пол. А он просто обнял меня. Мы с ним как шкатулка пандоры, закрыты для всех. Причины моего состояния? Кто-кто, а виталик их знал. Причины его состояния, знала я. Неудачный второй брак. Место, которое он не мог назвать домом. Семья, которая ему отвратительна. Люди, которые лгут. Что может быть хуже?
Наши ситуации не сравнимы. От меня постоянно чего-то ожидают. Давят этим ожиданием. Требуют. Пытаются вразумить. Потом обижаются и все равно требуют. Если я что-то делаю не так мне предъявляют притензии. И так всегда из года в год. Почему просто нельзя меня оставить впокое? Месяца на два?
– Я не хочу тебя видеть. Я никого не хочу видеть.
– А ты закрой глаза, – посоветовал друг. – Хотя лучше выпьем.
Он достал бутылку виски из своей сумки, кинул мне пачку сигарет. Мы пили с горла. Не разбавляя. Попутно рассказывая всё то о чем не могли рассказать другим. Семье? Им говорить бесполезно впервую очередь. Люди эгоисты. Даже каждый в семье в первую очередь думает о том, что "я не хочу остаться один". В такие моменты они не видят проблем, которые начинают зарождаться.
А нам ужасно надоело выслушивать других. Ужасно хочется сесть и просто поговорить с кем-то по-душам. Говорить всю ночь напролет. Смотреть вместе на ночное небо, обсуждать что-то, яростно спорить, молчать. Мне не хватает такого время времяпрепровождения. Безумно не хватает. И только с ним я его получаю.
– Зря ты тогда не согласилась выйти за меня замуж, – вздохнул Виталик, уставше потирая переносицу.
– Зря ты мне вообще делал предложение, – заметно ухмыльнулась я. Все-таки сигареты и спиртное иногда лучшие антидепрессаны.
– Покрайней мере с тобой мне не хочется выброситься с окна, просыпаясь по утрам, – заметил парень.
– Все равно это не выход и ты это прекрасно знаешь. Мы не подходим друг другу. В конечном счете поубиваем друг друга. Помнишь как говорил Сашка: " То, что должно быть твоим, придет, несмотря на твою слабость.То, что не должно быть твоим – не приобретешь его, несмотря на твою силу".
– Иногда самое убийственное это ждать.
– Иногда самое убийственное – это не ждать, – отсалютировала я ему бутылкой виски, отпив легла на пол. – Не у тебя одного желание выброситься из окна по утрам.
– Что делают люди, если выбранный путь оказывается не лучшим из возможных? – отобрав у меня из рук бутылку, Виталик отпил и лег рядом со мной. – Они борются, ищут верный способ прожить свои жизни. Зачем они борются? Как им стоит жить? Этого никто не знает. Всё, что мы можем, – это пытаться выжить. Словно бродячие псы, которые оказались на самом дне.
– Мы и есть на дне.
Не способные жить, застывшие на одном месте. Мы даже отношения не в силах построить.
– Твоя мать приезжает.
– Я этого не хочу.
– Ты никогда этого не хочешь, впрочем как и я свою тоже особо видеть не хочу часто. Она вроде бы ничего плохого мне не делала, но и хорошего мало. Тебе везет ты талантлива во вмногих сферах, – тяжело вздохнул друг. – Ася, ты талантлива, а я нет. Почему мысли у нас по поводу жизни одинаковы?
– Не имеет значения, есть у тебя талант или нет. Я имею в виду, что это не конечная цель. У тебя больше свободы, чем у меня. Все, что есть у меня – таланты. А ты можешь идти куда угодно и стать кем угодно, – сказала я, подняв руку, чтобы закрыть свет. – Знаешь я в последнее время очень хочу умереть.
– Тогда почему живешь?
– Не знаю, – честно ответила я. – Наверное, пока не придумала как оборвать свою жизнь.
