Текст книги "Его любимый пилот (СИ)"

Автор книги: Анастасия Калько

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

Когда над ее головой лопнул еще один ящик, пробитый разрывной пулей, Кристель едва удержала в руках винтовку и распласталась на асфальте. Отправляясь на свое первое боевое задание в составе группы коммандос, девушка не могла предположить, что все обернется таким кровавым кошмаром.

Они едва успели посадить самолет на «заброшенном» аэродроме в окрестностях Кальяо, когда по ним открыли шквальный огонь. Пули мгновенно изрешетили иллюминаторы в кабине и уложили на месте второго пилота. Кристель едва успела нырнуть под свое кресло. Быстрая реакция спасла девушке жизнь.

пригнувшись, в кабину пробрался командир группы, Куолен.

– Есть кто живой? – спросил он. – Пинкстон, Мэрфи!

– Я здесь, сэр, – откликнулась Кристель, хотела вскочить, но следующая очередь по кабине напомнила ей, где они находятся.

– Выбираемся. В самолете опасно. Попадут в топливный бак... – говоря это, командир успел вытащить девушку из укрытия, сунуть ей в руки винтовку и отжать дверцу со стороны второго пилота. Там были глухая стена и штабель из ящиков, метрах в двадцати. Кристель смерила расстояние взглядом. Успеют добежать?

На бегу она видела, как один за другим падают парни из их группы. Под ногами у Билли рванула граната. Рону в висок вонзился осколок...

– Не смотри туда! – рявкнул Куолен и рванул Кристель за руку. – На меня смотри!

За ящиками он забил в свой «хеклер-кох» новую обойму, вторую бросил Кристель:

– Твой «хеклер» с тобой? Заряди. Будем прорываться. Надо добраться до Кальяо.

Они отстреливались из-за ящиков, держа на расстоянии пытающихся окружить их людей в выцветшей полевой форме без знаков отличия. На поле выкатили пулемет и поливали ящики длинными очередями. Пули разбивали ящики в щепки, и Кристель понимала, что шансы прорваться стремительно тают. Их только двое, у них винтовки и автоматы, а противников не меньше десятка, и они вооружены до зубов. Умирать в 28 лет девушке не хотелось. Но при мысли о том, что с ней сделают в плену, перспектива попасть под очередь уже меньше пугала.

– Молодец, хорошо стреляешь, – бегло похвалил ее командир. – На еще одну обойму. Прикрой меня огнем.

Девушка кивнула. Она стала пилотом в отряде Куолена совсем недавно, но уже привыкла к тому, что командир ничего зря не приказывает и знает что говорит и делает. Видно было, что у этого человека немалый опыт. Рослый, крупный, но невероятно быстрый Куолен напоминал медведя-гризли, сильного, свирепого и безжалостного. Высокий лоб, обильная проседь в русых волосах, маленькие глубоко посаженные серые глаза, лицо холодное, малоподвижное. Что-то в нем было такое, что все на него смотрели снизу вверх и с первых минут молча признавали первенство Куолена. Никому в голову не приходило его ослушаться. И всегда получалось, что командир оказывается прав.

Кристель взяла под контроль оба фланга. Страх притупился решимостью помочь Куолену. Перуанцы отступили, ища слабые места в обороне автоматчика. В это время Куолен перебежками выбрался из-за ящиков с другой стороны. Там он приметил убитого перуанца с ручным гранатометом М-40. «Дай Бог, чтобы в стволе осталась хоть одна граната!» – на бегу подумал Эрик, подхватил гранатомет, гигантским прыжком вернулся в укрытие с командой «Ложись!» и буквально вдавил Кристель в раскаленный асфальт. Потом он тщательно прицелился и всадил 40-миллиметровую болванку в топливный бак самолета и в ту же секунду упал рядом с девушкой сам, закрывая уши и вжавшись в асфальт.

Взрыв был оглушительным. Волна гари и жара накрыла их вперемешку с обломками ящиков. Куолен заскрипел зубами; жаркое дыхание пожара обожгло ему руки и спину даже через одежду. На всякий случай он загородил своим телом Кристель, чтобы девчонка не изжарилась. Выждав, он дернул помощницу за руку:

– Уходим!

Аэродром заволокло черным дымом. Под ногами растекались ручейки горящего бензина. Удивительно, как командир легко ориентировался в этой черной мгле, как кошка в темноте. Держа наготове автоматы, Куолен и Кристель добежали до ворот и выскользнули через пролом. За их спинами один из огненных ручейков почти добрался до цистерны с авиационным топливом.

Водитель армейского джипа ошарашенно захлопал глазами, когда из огненной неразберихи на поле, вынырнули взъерошенные, испачканные копотью мужчина и женщина.

– Эй, что там... – хотел спросить он, но Куолен оборвал его одиночным выстрелом в лоб, выбросил труп на обочину, вскочил на его место, и, подхватив Кристель под мышки как куклу, сунул ее на сиденье рядом с водительским. Заводя мотор, Эрик буркнул:

– Извини, амиго, долго было объяснять, – он резко стронул джип с места.

За их спинами грохнуло так, что земля содрогнулась, небо осветилось заревом, а волна удушливого жара настигла машину, снова опалив горячим дыханием людей.

– Цистерна рванула, вот почему я спешил убраться, – Куолен гнал джип к дороге в Кальяо.

Кристель молча кивнула, чувствуя, как щеки и лоб все еще печет.

– Кожа у тебя нежная, – Куолен нашел в кармане куртки и сунул ей тюбик крема от ожогов. – Что, болит? Ничего, все позади. Ты молодец, один бы я не выбрался.

Он мимоходом погладил Кристель по плечу, пригладил ее светлые волосы и снова сосредоточился на дороге.

– Узнаю, кто нам такую засаду подстроил, – пробормотал мужчина, когда они въезжали в город. – Никому не поздоровится.

Кристель снова промолчала. Она наконец-то выпустила из рук автомат и смазала кремом лицо. Стало легче, жжение слегка отпустило.

Эту девушку многие считали привлекательной – блондинка, тоненькая, длинноногая, с ладной точеной фигуркой. Но ее правильное красивое лицо было не по-женски жестким, неподвижным, а взгляд зеленых глаз – суровым, холодным. Кристель была отличницей колледжа ВВС, считалась одним из лучших пилотов, налетала больше миль, чем многие ее коллеги-мужчины, и в 28 лет уже носила погоны капитана. Именно эти качества привлекли Эрика Куолена, когда он искал нового пилота для своего отряда. А сегодня Железная Орлица, как прозвали Кристель на работе, проявила себя наилучшим образом.

*

Кристель еле поспевала за командиром. При крупном телосложении передвигался он молниеносно, особенно когда выходил из себя. А сейчас Кристель не знала, с чем сравнить состояние, охватившее Куолена когда он узнал, почему их группу встретили обстрелом на аэродроме.

Ботинки командира гулко стучали по полу. Девушка почти бежала следом, надеясь только, что не поскользнется и не отстанет. Потому что, если она не успеет удержать Куолена, он натворит непоравимых бед...

Она не поскользнулась. Зато в самый неподходящий момент подвернулась нога – проклятые официальные туфли, полагающиеся к штабной форме, даже самый невысокий каблук сковывал движения Кристель, предпочитающей десантные бутсы или кроссовки.

Шлепнувшись на колено и охнув от доли, пронзившей щиколотку, девушка услышала, как с грохотом распахнулась дверь кабинета. И голос Куолена, похожий на звериное рычание:

– Ах ты сволочь! Думал, я не вернусь?!!

Не обращая внимания на боль и свежую ссадину на коленке, Кристель вскочила и вбежала следом.

Побелевший командир отдела информации вжался в щель между стеной и шкафом и истерически подвывал от ужаса. Такой же былей, но от бешенства, Куолен наступал на него, целясь из пистолета в обезображенное испугом лицо. Не оборачиваясь, он сообщил:

– Знаешь, в чем дело, Пинкстон? В его отделе завелся двойной агент, который слил информацию о нашем рейде. Этот, мать его, слизень вычислил стукача накануне нашей отправки в Перу, но не доложил наверх и не предупредил нас о том, что группу будут «встречать». Он, видите ли, разделался со стукачом своими средствами, чтобы потихоньку замять дело. А нас принесли в жертву! Наших ребят перестреляли из-за его репутации! Мы еле из-под огня вырвались из-за этой сволочи амбициозной!

Кристель слышала сквозь срывающийся голос командира, как в коридоре хлопают двери, звучат шаги. Шум и вопли привлекли внимание; скоро сюда сбежится весь этаж.

Увидев, как у шефа опасно заблестели глаза, а палец напрягся на спусковом крючке, Кристель приняла решение. Она вцепилась обеими руками в запястье Куолена и буквально повисла на командире, отводя дуло пистолета вверх. От выстрела разлетелась лампа дневного света на потолке; хозяин кабинета уже не подвывал, а еле слышно скулил от страха, сползая на колени и обмочив штаны.

Справившись с секундным замешательством от неожиданности, Куолен легко стряхнул с себя девушку:

– Какого дьявола? Пожалела подонка? Правую щеку подставляешь?

– Вам все равно бы не поверили, – торопливо объясняла Кристель. – То, что он подставил нас, доказать было бы сложно, а вам бы пришлось отвечать за самострел...

Куолен опустил пистолет, с легким изумлением глядя на девушку. Вторая за его жизнь вспышка неуправляемой ярости уже прошла; теперь он понимал, что Кристель права. Убив трусливого информатора, он оказался бы в полной яме. Пинкстон работает у него уже месяц. Куолен уже понял, что девушка исполнительна, дисциплинирована, у нее железные нервы, и она отличный пилот. В Перу девчонка проявила себя еще и как классный боец. А сейчас он понял, что она еще и обладает острым умом и дальновидностью. Изумление сменилось интересом. Пожалуй, к девочке надо присмотреться, это настоящее сокровище. И очень симпатичная, это видно даже при ее привычке стягивать волосы на затылке, игнорировать косметику и ходить в неизменных штабных костюмах, камуфлированной форме или в пилотском костюме.

– Ты права, – сказал он наконец. – Не стоит спускать все собаке под хвост из-за такого... не при тебе будь сказано, чего.

Убрав пистолет, он сгреб хозяина кабинета за мундир, рывком поставил на ноги и коротко, без замаха, впечатал кулак ему в челюсть. Потом, отпустив оглушенного офицера, выплевывающего собственные зубы, развернулся и вышел. Кристель снова еле поспевала за ним.

– Ты ушибла ногу? – Куолен заметил, что Кристель прихрамывает на лестнице, и поддержал девушку под руку.

– Немного. Ничего страшного, – смутилась она.

– Ты испугалась сегодня? – Куолен продолжал поддерживать ее. – Спасибо, что вмешалась. Если бы я пристрелил этого ублюдка, то действительно потом не отмылся бы. Обидно было бы попасть под трибунал после того, как мы выбрались из Кальяо.

Кристель вспомнила о Кальяо и словно наяву ощутила запах гари, жар горящего металла и бензина, увидела лица ребят, убитых на аэродроме, трещины на раскаленном асфальте за ящиками... Горящие лоб и щеки, на которых потом шелушилась кожа от ожогов, бегство из Кальяо, где уже через час после событий на аэродроме по их следам была брошена вся городская полиция, оповещенная о появлении особо опасных преступников... Вспомнив, сколько раз они стояли там на грани жизни и смерти, Кристель поежилась, как будто мерзла теплым летним вечером.

Куолен заглянул ей в лицо:

– Что ты?.. Все уже позади. Ты ведь даже там не боялась, а здесь вдруг с лица спала. И руки холодные...

Запоздалая реакция на стресс неожиданно накрыла Кристель прямо на крыльце их конторы. Девушку охватил озноб, она хотела что-то сказать, но вместо этого закрыла лицо руками и безутешно, как ребенок, заплакала, сидя на перилах. Она вспоминала Мэрфи, заваливающегося в кресле, а лица у него почти не осталось, только кровавое месиво, Билли, подорвавшегося на гранате, Рона с осколком в виске... Их было десятеро, а вернулись только командир и она.

– Кристель! – Куолен, спускавшийся к служебной стоянке, услышал всхлипывания и вернулся. – Что ты, девочка? Тебе плохо?.. Нет, в таком состоянии ты за руль сесть не сможешь... Давай-ка встанем, вытрем личико... Ничего, малыш, бывает с непривычки. Видела бы ты меня после первого боевого рейда...

Кристель недоверчиво подняла на него глаза. Трудно было поверить, чтобы этот человек мог из-за чего-то нервничать, переживать...

– Да, а теперь самому не верится, – вздохнул Куолен, открывая перед девушкой дверь своей машины.

*

Кристель впервые оказалась дома у командира, но была не в том состоянии, чтобы осматриваться. Девушку все еще знобило, виски сдавила боль.

Куолен усадил ее на диван в гостиной, принес мятный чай, потом приготовил глинтвейн, закутал девушке ноги пледом.

– Я размазня, наверное? – зубы Кристель стучали о край чашки, – совсем раскисла.

– Ничего страшного, со всеми случается, – командир сильнее включил отопление. – Даже с матерыми бойцами хоть раз, а случается. Живые люди ведь, не роботы. Говорю же, я после первого боя выглядел еще хуже. Главное – что ты там была молодцом, не растерялась, не струсила. А потом в безопасности можно и поплакать, – он сел рядом с Кристель и успокаивающе обнял ее за плечи. – Успокоилась? Ну вот и умница... Э-э, а что это у тебя до сих пор такие холодные руки?

– Это на нервной почве. Пройдет... Я, наверное, пойду, спасибо вам...

– Ну, это не дело, – Куолен внимательно посмотрел на девушку. Уже не дрожит, но бледная, плечи напряжены, глаза прячет. И руки никак не согреются. «А крепкая девочка. В первый раз неожиданно в бою оказалась и не сплоховала!». – Я знаю, как тебе помочь.

В ванне с лавандовой пеной и маслом розмарина Кристель почувствовала себя еще намного лучше. Она лежала в ароматной пене, в облаках благоухающего розмаринового пара и наконец-то расслабилась. "А откуда в ванне мистера Куолена женская косметика? – запоздало удивилась Кристель, вертя в руках флакончики геля для душа и шампуня. Они резко контрастировали с остальной парфюмерией, мужской, от «Хьюго Босс». Потом отставила флакончики и откинулась на бортик ванной. И, кажется, даже задремала.

– Садовая я голова, – в дверь ванной постучали. – Забыл дать тебе халат. Можно войти?

– Секундочку! – Кристель завернулась в большое купальное полотенце, плотнее стянув его на груди. – Да.

Куолен вошел, помахал рукой перед лицом, разгоняя клубы пара, и аккуратно повесил на крючок длинный махровый халат.

– Тебе великоват будет, – весело сказал командир, взглянув на стоявшую по колени в пене закутанную в полотенце девушку. – Я и в худшие времена меньше 80 килограммов не весил, а ты вылитая Девочка на шаре с картины Пикассо...

– Спасибо, – кивнула Кристель.

И вдруг увидела, что командир вовсе не спешит уходить. Его взгляд, медленно скользящий по ее мокрым светлым волосам, розовому от тепла лицу, обнаженным плечам и рукам, прижимавшим к груди полотенце, меняется. От этого взгляда девушке стало еще жарче. Кристель почувствовала, как ее щеки снова горят, а тело становится ватным. Сердце гулко забилось, все остальные чувства и мысли притупились. Были только аромат розмарина и лаванды, горячий пар и серые глаза командира, непривычно теплые и внимательно изучающие ее, словно он видел ее впервые.

– Как же я раньше этого не видел, – как издалека донесся до девушки голос Куолена. – В камуфляже ты похожа на мальчишку. Зачем ты прячешь такие линии?

Он протянул руку и провел пальцами по руке Кристель от плеча до кончиков пальцев.

– Какая у тебя кожа, – тихо сказал Куолен. – Нежная, как цветок жасмина. Ты такая нежная, хрупкая... И сильная...

От прикосновения его крупных пальцев, способных согнуть железный прут или сломать шею, а теперь таких ласковых, Кристель вздрогнула. Она уже смутно ощущала, как сильные руки вынимают ее из ванны, как соскальзывает и отлетает в сторону полотенце, а потом командир распускает ее мокрые волосы, прижимается губами к ее губам и бережно, словно боясь причинить боль, подхватывает ее на руки.

– Как ты прекрасна, – Куолен снова приник к губам девушки, поднимаясь по лестнице на второй этаж дюплекса. – Настоящий цветок...

Потом была ночь. Спальня в дюплексе, выходящая своим большим широким окном на залив. Полукруглая комната в башенке была обставлена по-спартански, ничего лишнего, все в строгом армейском порядке, чтобы сразу находить нужные вещи. За окном серебрилась лунная дорожка на воде.

... – Так я у тебя первый, – когда девушка слабо вскрикнула и выгнулась всем телом, Куолен успокаивающе погладил ее по спине. – Я сделал тебе больно?..

– Ничего, – Кристель открыла глаза. – Так это тебя я ждала?..

*

Как только забрезжил рассвет, Эрик Куолен проснулся по многолетней привычке. Уже давно его день начинался с первыми лучами солнца, даже если предыдущий закончился за час до рассвета. Даже одного часа порой было достаточно Эрику, чтобы восстановить силы.

Он тихо лежал, чтобы не разбудить спящую рядом девушку.

Кристель лежала на боку, по-детски подложив руку под щеку. В первых солнечных лучах ее волосы золотились, и спокойное слегка улыбающееся лицо девушки было окружено сияющим ореолом, напоминая изысканную камею в дорогой оправе. Одеяло сползло до пояса, позволяя полюбоваться нежной шелковистой кожей, изящными красивыми руками и маленькой упругой грудью, а под одеялом угадывались тонкая талия и линии длинных головокружительно красивых ног.

"Кажется, я почти у цели, – подумал Куолен, тихонько поправив одеяло, чтобы девушка не замерзла, – женщину лучше привязать к себе любовью. Нужно изучить ее сильные и слабые стороны, вычислить, какой идеальный образ она нарисовала в своей воображении. А потом воплотить ее идеал наяву, стать для нее именно тем Прекрасным принцем, о котором она мечтает и точечно воздействовать на ее слабые места. Если все проделать правильно, любая женщина твоя. Даже «железная орлица» Кристель...

Куолен уже давно был «двойником». Пока ему удавалось работать на два фронта без последствий, успешно водя за нос свое начальство. Но сколько веревочке не виться, концу все равно быть. Рано или поздно ему придется хотя бы на некоторое время выйти из игры, отдохнуть где-нибудь вдали от «тех» и «других» где-нибудь на собственном пляже. А для этого понадобятся деньги, много денег. Для этого понадобятся нетривиальный замысел, хорошая команда и самолет, чтобы не тратить время на наземные перемещения... И Эрик уже начинал готовиться, искать компаньонов, продумывать детали замысла...

Когда в его отряде появился новый пилот, Куолен присмотрелся к девушке, просмотрел ее личное дело, и подумал, что она может пригодиться ему.

Он узнал, что Кристель – дочь адмирала ВМФ Генри Пинкстона. Когда его дети, Роджер, Джейк и Кристель, были детьми, Генри был еще капитаном и большую часть года проводил в плавании на своем эсминце. То есть, Кристель в детстве не добрала отцовского внимания и невольно потянется к мужчине, напоминающему отца, уверенному в себе, заботливому, понимающему, и у которого всегда есть время для нее. В этом случае даже их двадцатидвухлетняя разница в возрасте идет на пользу. Ровесники редко интересуют девушек такого типа, проигрывают перед более зрелыми мужчинами, которые по мнению девушки похожи на ее отца...

Далее. У девушки решительный характер, железная воля. В 17 лет Кристель пришлось преодолеть мощное сопротивление родителей, бабушек и дедушек и прочей родни, которая была против ее поступления в колледж ВВС. Девушке готовили после школы место на искусствоведческом факультете, а года через три – замужество с тщательно проверенным и одобренным женихом. Но Кристель решила по-своему и отстояла право выбора. Сдать вступительные экзамены оказалось еще труднее; к девушкам, поступающим в военный колледж, относились скептически и ставили подножки и «подводные камни», но Кристель и этот этап прошла. В колледже сокурсники пытались дать ей понять, что не воспринимают ее всерьез: «Эй, блондиночка, помаду не забудь! Ну, это чуток туговато для тебя! Как насчет того, чтобы оттянуться вечерком, ножки у тебя ничего!». Это Кристель тоже прошла и некоторых шутников беспощадно поставила на место, отбив охоту задевать ее.

Уже на первых учебных полетах девушка продемонстрировала врожденные способности к пилотированию. И когда Куолен искал пилота в свой отряд, личное дело Пинкстон оказалось перед ним одним из первых.

Но при сильном характере и независимом поведении Кристель все же оставалась женщиной и, возможно, неосознанно для себя,, надеялась встретить надежного человека, которому сможет доверять. Порой даже самым сильным женщинам хочется поддержки, защиты. На это Куолен и решил сделать упор, чтобы «привязать» к себе своего пилота.

События под Кальяо окончательно развеяли сомнения Куолена. Плохо только, что, вернувшись из Перу, он чуть не пустил все дела и планы под откос, поддавшись гневной вспышке. И опять же спасла положение Кристель. Умница девочка. И если он правильно все с ней рассчитал, теперь она все ради него сделает. Важно только умело направлять ее волю и решительность. Правда, нужна и осторожность: Кристель умна и наблюдательна и не простит грязной игры. Эта девушка может стать верным и полезным союзником, а может стать и опасным врагом. Значит, Эрику нужно крепко держать крючок, не давая ему ослабнуть или выскочить. Для этого он должен оставаться надежным, заботливым и ласковым любовником-"отцом" для замкнутой, недобравшей отцовской заботы в детстве девочки.

Куолен потянулся, вспоминая ночь. Он не ошибся, когда мысленно отнес Кристель к категории людей «пламя под льдом». Девушка так страстно отдавалась ему, отвечала на его ласки и ласкала его в ответ, что их ночь напоминала пожар в торфянике. И как всякий мужчина средних лет, Куолен был доволен тем, что сохранил хорошую форму и не ударил в грязь лицом.

Девушка пошевелилась, перевернувшись на спину. Лучик солнца упал ей на лицо. Кристель что-то пробормотала, отворачиваясь, и проснулась. Она осмотрелась с легким недоумением, спросонья не сразу вспомнив, что это за комната с полукруглым окном и широкой низкой кроватью. Потом сообразила и чуть улыбнулась, садясь в постели и прикрывая обнаженную грудь краем одеяла. От искренней улыбки ее лицо похорошело еще больше. Жаль только, что эта симпатичная девушка так редко улыбается.

– С добрым утром, Спящая Красавица, – погладил ее по плечу Куолен.

– Доброе утро, сэр, – по привычке назвав его так, Кристель смутилась, а Эрик добродушно усмехнулся. Да, глупо звучит официальное обращение в одной постели после бурной ночи...

– Тебе даже утро к лицу, – Куолен потянулся поцеловать румяную после сна щеку девушки. Кристель прильнула к нему:

– Я люблю тебя, Эрик.

«Вот я и услышал эти слова. И сказаны они искренне...» – после этого бесхитростного признания девушки в сердце Эрика шевельнулась забытая совесть. Он подчинил девушку себе и собирается ею манипулировать, а для нее все серьезно... «Ладно, если что, в „отпуск“ можно и вдвоем поехать»... А почему бы и нет? Не вечно же ему быть одиноким волком, пора подумать и о семейном очаге, хватит уже как флибустьеру носиться по свету. А Кристель его полностью устраивает. Если она поможет в его заключительном бенефисе, то он с удовольствием разделит добычу с ней.

Куолен нежно поцеловал девушку в щеки, в губы, в шею и приласкал ее плечи и спину под одеялом в темно-синем льняном пододеяльнике (он не переносил никакой другой ткани).

– Спасибо тебе, малыш, – сказал он. – Это самый ценный дар судьбы. Ты чудо, Кристель. Я ни к одной женщине подобного не испытывал...

Кристель смотрела на него сверху вниз сияющими от счастья глазами. Когда девушка прижималась к широкой мускулистой груди Куолена, ей было хорошо и уютно. И Кристель хотела хоть на несколько минут отложить подъем.

*

Она появилась на кухне, когда Куолен стоял у открытого морозильного шкафа, раздумывая, какую пиццу разогреть для завтрака, «Четыре сыра» или «Пепперони». Освеженная душем, причесанная и закутанная в его халат, Кристель выглядела настоящим воплощением юности, женственности и красоты. Халат ей пришлось обернуть вокруг себя чуть ли не трижды и подкатать рукава.

– А тебе идет этот наряд, – обернулся Куолен. – Что бы ты хотела на завтрак? Есть «Пепперони», есть «Четыре сыра»... Хотя вру, есть еще «Маргарита»...

– У вас только пицца? – удивилась Кристель.

– У НАС есть кое-что в холодильнике, – Эрик подмигнул девушке, указывая на ее обмолвку. – Но ты же, наверное, знаешь, как «любят» готовить одинокие мужчины. Нашему брату легче всего сунуть пиццу в печку...

– Если ты не против, я могла бы приготовить завтрак, – Кристель заглянула в холодильник. – У меня неплохо получается.

– Синьорина, в вашем распоряжении вся моя кухня и все, что в ней есть, – Куолен изобразил поклон и обвел рукой помещение. – Ты еще и искусный кулинар?

– Скажем так, мне это нравится и получается неплохо, – Кристель еще выше закатала рукава, повязала фартук и приступила к готовке.

– Только кофе я приготовлю сам, – Куолен наблюдал за ней, сидя на табурете у барной стойки. – Как-то раз мой коллега из Исландии научил меня варить совершенно бесподобный напиток по национальному рецепту. Если тебе понравится, я поделюсь с тобойсекретом.

Кристель кивнула, что-то энергично взбивая в большой чашке. Девушка уже освоилась на его кухне и действовала быстро, четко, но без всякой женской суеты.

Зашипела сковородка, и по кухне поплыл такой аромат, что Эрик даже привстал:

– Что же ты со мной делаешь, Кристель? Твой завтрак пахнет так аппетитно, что я не ровен час проглочу обе порции и окончательно превращусь в жирного бегемота.

Он обнял стоящую у плиты девушку, и от прикосновения к изящному упругому телу под плотной махровой тканью сердце снова забилось, как в юности. Они начали страстно целоваться, потом Куолен хотел подхватить Кристель на руки, но тут девушка опомнилась и уперлась ему руками в грудь:

– Мой завтрак!.. Он же сгорит!

– Да, жаль будет твоих трудов, – Куолен отпустил ее. – Но ты такая хорошенькая, что мне трудно удержаться.

Кристель покраснела и смущенно улыбнулась. Поправив халат, она вернулась к плите.

*

Омлет оказался просто потрясающим, сочным, вкусным, тающим во рту. Исландский кофе радовал ароматом и крепостью.

– Я и забыл, когда так вкусно завтракал, – Куолен протянул руку через стол, погладил Кристель по щеке и заправил ей за ухо выбившуюся непослушную прядку. – Когда-нибудь ты станешь прекрасной женой. Заранее завидую твоему избраннику и хотел бы оказаться на его месте.

Во взгляде девушки он прочитал ответ: «Ты уже и так на этом месте!». И понял, что добился своего. И что все более серьезно думает о том, чтобы на острова ехать с Кристель...