Текст книги "Русалочка (СИ)"

Автор книги: Анастасия Калько

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

Когда самолет приземлился в аэропорту Майами, Кристель охватило чувство радостной легкости. Наконец-то они наступили, долгожданные две недели отпуска! И эти дни они с Эриком проведут вдвоем в солнечной Флориде...

Девушка уже давно не летала как пассажир. Ей непривычно было сидеть в салоне, а не в кабине, без необходимости следить за индикацией, слушать эфир и отслеживать маршрут. Полет казался ей долгим. Эрику было легче; он листал журналы, с аппетитом пообедал, а Кристель не знала, куда себя девать во время полета. Девушка смотрела в иллюминатор, гуляла по салону, выпила три порции кофе и отметила, какие недочеты допускает экипаж.

На трапе она остановилась, ослепленная солнцем, белизной, зеленью и бирюзой, запахом морской соли и тропических цветов.

– Впечатляет? – вышел следом Эрик. – Прекрасный город. И все лучшее в нем – для нас. Для тебя, Кристель, – он легко поднял девушку на руки и спустился по трапу, сопровождаемый завистливыми взглядами женщин и любопытствующими глазами мужчин, созерцающих ноги Кристель. Сегодня девушка в честь отпуска изменила своим привычкам и вместо брюк надела платье. Подолом белого льняного сарафана девушки играл свежий океанский бриз. Кристель держалась за шею Куолена и смеялась; у нее захватило дух, но в то же время было слегка не по себе.

– Ты просто Дюймовочка, – прошептал Куолен, ставя ее на ноги возле поджидавшего их такси. Носильщик уже укладывал в багажник их чемоданы. – Так бы и носил тебя на руках, – он открыл перед Кристель дверцу. – Прошу, мадемуазель!

Когда машина проезжала над морем, переливающимся синевой и солнечными бликами, Кристель опустила стекло со своей стороны и надела большие солнцезащитные очки, чтобы солнце не слепило глаза.

Куолен, тоже в черных очках, улыбнулся, заметив, с каким восторгом девушка смотрит в окно. И как хорошо смотрится Кристель в белом сарафане, с обручем на волосах. А еще когда у нее появится первый загар...

Эрик уже начал наслаждаться своим первым отпуском за пять лет. И как ему нравилось, что отдыхает он не с очередной хорошенькой, но безмозглой "куколкой", от которой уже через неделю скулы сводит, а с девушкой, которая ему интересна. Кристель нравилась ему как профессионал. А недавно Эрик открыл, какой страстной и обворожительной женщиной может быть эта строгая немногословная девушка. И она тоже заслужила хороший отпуск...

*

Их вилла стояла на самом берегу, утопая в зелени. Двухэтажный белый особняк под красной крышей, клумбы, тенистые аллеи, фонтаны, теннисная площадка и бассейн. На подъездной площадке стоял взятый напрокат "мерседес", а чернокожий швейцар в малиновой униформе с поклоном открыл ворота перед такси. Еще двое слуг отнесли чемоданы в дом.

На ступеньках их встретила горничная:

– Дом готов, сэр, мэм. Будут какие-либо распоряжения?

– Может, пообедаем? – спросил Куолен и погладил Кристель по плечу. – Алло, орбита! Говорит Земля. Как слышно?

– Я просто онемела от такой красоты, – обрела дар речи девушка. – Нет, я не успела проголодаться, а вот сока выпью...

– Два стакана холодного ананасового сока в спальню, – велел Куолен. – Я специально искал самое лучшее, ведь ты этого достойна, – он взял Кристель под руку. – У этой виллы есть отдельный спуск на пляж. Я бы не отказался поплавать, размяться после перелета, малыш. И посмотреть, как на тебе сидит новый купальник.

– Я согласна, – стоявшая у огромного, во всю стену, окна со стаканом сока в руке Кристель с энтузиазмом улыбнулась. – Мне здесь так нравится!

– На балконе мы можем ужинать и любоваться закатами, – продолжал Куолен. – Закаты в Майами – незабываемое зрелище. Значит, мы договорились? Через час проверим, кто из нас лучше плавает стометровку!

– А почему только через час? – бесхитростно спросила Кристель.

– Потому, что сейчас, – Куолен привлек ее к себе и потянул вниз застежку ее сарафана, – у нас будет, чем заняться, – он стянул с плеч девушки бретельки, дал сарафану упасть на пол, поднял Кристель на руки и отнес на кровать. – И боюсь, в час мы не уложимся, – он умело ласкал плечи и грудь Кристель, пока девушка торопливо расстегивала на нем рубашку. – У тебя кожа нежная, как у русалки... Это не о твоей ли прапрабабушке Андерсен написал сказку?

– Насколько я знаю, для его Русалочки все печально закончилось, – от все более настойчивых ласк Эрика голос Кристель стал прерывистым. – Принц не оценил ее жертву...

– У тебя все будет по-другому, моя Русалочка...

*

На пляж они вышли только через два часа. Весело насвистывая, Куолен поправил на плече ремень пляжной сумки и прибавил шагу, чтобы не отставать от легко сбегающей по ступенькам Кристель. В открытом изумрудно-зеленом бикини и полупрозрачном парео того же цвета девушка действительно была похожа на русалку.

– Чего бы ты хотела больше всего? – спросил Эрик, когда они отдыхали после заплыва, лежа на легких волнах.

– Полетать на парашюте над пляжем, – Кристель размеренно загребала руками, сохраняя равновесие на прохладной водяной перине. – И еще, только не смейся, но я хочу сфотографироваться с Микки-Маусом в Диснейленде. В детстве никак не получалось: то мы опаздывали на самолет, то была очередь, то Микки куда-то уходил. А один раз мне запретили фотографироваться в наказание.

– И что же натворила моя Русалочка? – Эрик скосил глаза на девушку.

– Значит, что-то натворила, – Кристель закрыла глаза, подставив лицо солнцу. – Я в детстве была далеко не тихоней...

– Это я понял. Ты и сейчас такая же, – Эрик подплыл на спине вплотную к девушке. – Но я хочу, чтобы этот отпуск стал для тебя незабываемым, и исполню все твои желания. Парашют, фото с мышонком...

– А если я луну с неба пожелаю? – хихикнула Кристель.

Эрик нырнул, схватил ее за ногу и утащил под воду. Кристель вырвалась и с визгом и смехом вынырнула. Когда отдувающийся Эрик тоже появился на поверхности, Кристель от души обрызгала его:

– Нарушение дисциплины, шеф!

– Нападение на старшего по званию! – не остался в долгу Куолен.

Они устроили на воде настоящую кутерьму с тучами брызг, воплями и хохотом. На берег Эрик вынес девушку на руках и устроил в шезлонге под белым зонтом:

– Уф, вот это купание! Возьми лосьон, малыш, пока не обгорела... Накануне отъезда я приглашаю тебя в "Плаза", и хочу, чтобы у моей Русалочки был самый красивый загар во всей Флориде!

Кристель нанесла на тело лосьон и вытянулась в шезлонге, блаженно закрыв глаза. Зонт рассеивал солнечные лучи; теплый ветер ласкал ее тело. Как далеко остались работа, контора, рейды, а сейчас были только Флорида, пляж и аромат цветов...

Из-под очков девушка посмотрела на Эрика, расположившегося в соседнем шезлонге. Какой он сильный, крупный, быстрый в движениях. И так похож на скандинавского богатыря-викинга. Не случайно его зовут как легендарного исландского героя Эйрика Рыжего, воспетого в стольких сагах о героях. И Эрик похож на легендарного викинга не только внешне. Под Кальяо их оставалось только двое против целого отряда вооруженных до зубов перуанцев. Но Эрик не растерялся, и они прорвались. Он настоящий герой. И Кристель верила ему...

*

Они прогуливались среди уютных коттеджей, ухоженных садиков, лужаек и фонтанов, оживленно обсуждая предстоящий полет на парашюте над пляжем. На этот раз Куолен проникся бесхитростным восторгом девушки и вместе с ней искренне веселился, предвкушая, как они будут лететь над морем, зонтами и киосками с мороженым под ярким куполом, прикрепленным к прогулочному самолету.

Какой-то беспокойный шум отвлек их от беседы. Несколько человек собрались под довольно высоким деревом, тыкая пальцами вверх и ахая. Какая-то девочка лет шести плакала, а мальчик немного постарше презрительно смотрел на нее и гадко ухмылялся.

У Кристель, как у большинства пилотов, было острое зрение, и девушка увидела, что на дереве, почти у самой верхушки, съежился рыжий котенок, который забрался слишком высоко, а теперь не мог спуститься и теперь жалобно кричал от страха. Судя по разговорам, он принадлежал плачущей девчушке, а соседский мальчишка шутки ради забросил котенка на дерево и палкой загнал на высокие ветки. И теперь соседи не знают, как снять малыша с дерева. Никто не решался лезть так высоко.

– Плакса Мейбл, – мальчишка сплюнул сквозь зубы и дернул девчушку за косу. – Дура сопливая. Так тебе и надо.

– Тебе не стыдно? – подошла к нему Кристель. – Мало того, что ты подлый пакостник, еще и гордишься этим.

Мальчишка хотел огрызнуться, но, увидев взгляд девушки, смешался и попятился. С безопасного расстояния он показал Мейбл язык и скрылся в своем дворе.

– Подержи-ка, – Эрик снял часы и зеркальные очки, потер руки, примерился и полез на дерево.

– Осторожно, Эрик, – прошептала Кристель, держа его очки и часы и затаив дыхание.

Люди вокруг дерева тоже замолчали, как завороженные, следя за крупным широкоплечим мужчиной, уверенно перебирающимся с ветки на ветку. Даже девочка перестала всхлипывать. К зевакам подтянулись другие, услышав о необычном случае. Двое ленивых полусонных полицейских на подходе к дереву замерли с разинутыми ртами и чуть не растеряли фуражки.

– Эрик, не надо, там тонкие ветки, – Кристель следила за Куоленом, который добрался почти до середины дерева. Глаза девушки расширились от тревоги.

– Малыш, спокойно, не сжимай так мои очки, – Куолен с удивительной легкостью для своей фигуры подтянулся и взобрался на развилку. Теперь он был всего в десяти ярдах от котенка. – Раздавишь, поранишь руку. Когда спущусь, пойдем в "Баскин Роббинс". Какое мороженое ты хочешь? Абрикосовое? Или вишневый сорбет? – Эрик сам, как огромный кот, переползал по ветке, пытаясь дотянуться до котенка.

Мейбл зажмурилась от страха и невольно схватилась за платье стоявшей рядом Кристель. Девушка опустилась рядом на корточки и обняла малышку.

– Ничего, – шепнула она, – сейчас дядя Эрик достанет твоего котенка. Не бойся. Дядя знает, что делает.

– Я не боюсь, – пропищала Мейбл, уткнувшись лицом в плечо Кристель. – А вот вы боитесь за дядю.

– С чего ты взяла? – Кристель почувствовала, что краснеет. – Я что, выгляжу как трусиха?

– Нет. Но за дядю боитесь.

Испуганный котенок заверещал, когда Куолен наконец-то поймал его за шиворот, и, одной рукой прижав к себе, стал спускаться. Держась за ветки одной рукой, Эрик тем не менее ловко перебирался с ветки на ветку, безошибочно угадывал, куда лучше поставить ногу и за что ухватиться. Котенок пищал, шипел и извивался, но вывернуться из-под большой сильной ладони Эрика не мог. В отчаянии зверек пытался царапаться и даже кусался. Не выказывая боли, Куолен продолжал спуск, так же уверенно держа его.

В двух метрах от земли мужчина просто соскочил, сокращая спуск, и перевел дыхание:

– Хорошо размялся... Это твой котенок, красавица? – он погладил по голове подбежавшую Мейбл и отдал ей дрожащего от пережитого страха, но невредимого котенка. – Ишь, какой пушистый. Ты за ним хорошо смотри, а то малыша каждый рад обидеть.

Люди, наблюдавшие за спасением котенка, не удержались от аплодисментов. Куолен с добродушной улыбкой помахал им рукой, почесал за ушком котенка, уже безмятежно мурлыкающего на руках у Мейбл, и подошел к Кристель:

– Знаешь, это мероприятие разбудило у меня аппетит. Ну что, совершим набег на "Баскин Роббинс"?

– Эрик, ты весь в крови, – охнула девушка. И действительно, гавайская рубашка мужчины на левом плече была изорвана, и рукав покрыт пятнами засыхающей крови. В прорехах виднелись довольно глубокие следы от когтей и зубов.

– Бедный зверек готов был бороться за свою жизнь до последнего, – беспечно рассмеялся Куолен, взглянув на порванный рукав и царапины на плече. – Ничего страшного, эта рубашка давно мне разонравилась. Купим по дороге новую, и вперед – есть мороженое, – он взял у Кристель очки и часы.

– Эрик, тебе сначала нужно к врачу, обработать плечо, – Кристель на ходу пыталась осмотреть царапины и укусы Эрика. – Посмотри, как он тебя исцарапал!

– Испугался, дурачок, не понял, что я его спасаю, – Куолен застегнул браслет часов. – Ладно, заглянем еще в аптеку, купим йод, пластырь, и я за пять минут сам себя отремонтирую. Ты что, волновалась из-за меня, Русалочка? – здоровой рукой Эрик обнял Кристель, привлек к себе и поцеловал в макушку. – Подумаешь, слегка оцарапался. На работе и не из таких переделок выбирался.

*

В торговый центр Кристель пошла одна. Куолен остался ждать ее на скамейке в аллее.

– Меня в такой рубашке охрана сразу остановит, – сказал он.

Кристель купила в аптеке дезинфицирующую жидкость и пластырь, потом поднялась в отдел мужской одежды и выбрала рубашку. "Ох, Эрик! А если бы попалась гнилая ветка? Рисковать на работе – одно дело, а в отпуске, из-за чужого котенка... Не каждый так может!" – с восхищением подумала девушка, оплатив покупки и спеша к выходу.

*

– Ты еще и прекрасная сестра милосердия, – похвалил ее Куолен, когда Кристель в парке промывала и прижигала его царапины и укусы и заклеивала их пластырем. – У тебя золотые руки... о, черт!.. ничего, это он меня глубоко зубами хватил. Маленький, а зубы как у тигра. Спасибо, малыш!

Он надел новую рубашку и одобрительно улыбнулся девушке:

– У тебя отличное чувство стиля, Кристель, думаю, теперь это будет моя любимая рубашка. Ну, что? Я все еще не раздумал угостить тебя мороженым! За твои золотые руки и доброе сердце я готов купить тебе весь ассортимент "Баскин Роббинс"!

– А потом лечиться от воспаления легких? – Кристель рассмеялась. – Думаю, мне хватит и одной порции.

– Твое слово для меня закон, моя красавица! – Эрик подал Кристель руку:

– "Баскин Роббинс" и все, что там есть, а также пляжный самолет с парашютом с нетерпением ждут вас, прекрасная юная леди!

*

Куолен сам не ожидал, что день, проведенный в Диснейленде, доставит ему такое удовольствие. Он уже давно так не отдыхал, просто ради отдыха, забыв о делах и стратегических планах и отдавшисб безмятежному, как в детстве, веселью. Они прокатились на всех аттракционах, обошли лабиринт, проехали по Дому с привидениями, проплыли по Тоннелю Любви в лодке-"лебеде", фотографировались с Микки-Маусом и другими героями мультфильмов Уолта Диснея, лакомились сахарной ватой, хот-догами и попкорном и веселились, как школьники. В тире они собрали вокруг восторженную толпу зевак, лихо поразив все мишени и выиграв сразу несколько призов. Зашли в кинотеатр и посмотрели новый фильм Стивена Спилберга, сказку о повзрослевшем Питере Пэне и капитане Крюке.

– А премьеры во Флориде иногда даже голливудские опережают, – Куолен украдкой поцеловал Кристель в шею. – Кстати, на фею больше похожа та белокурая девчушка, которая играет жену Питера. У нее удивительное лицо, ясное, как солнышко, совсем как твое. В ней есть чистота... Кстати, ты на нее похожа. Моя милая ясная фея... А Тинкербелл больше похожа на эльфа Пэка, чем на фею...

... Лежа на бескрайней постели, Куолен с удовольствием вспоминал прошедший день. Нужно иногда и отдыхать. И, оказывается, приятно на несколько часов вернуться в детство. Совсем как в том фильме...

Кристель тоже улыбалась во сне, разметавшись и сбросив одеяло. В коротенькой голубой ночной рубашке на бретельках, оттеняющей ровный золотистый загар, Кристель выглядела обворожительно; ее изящная фигурка словно была соткана из шелка и лунного света. Эрик едва удержался от желания снова притянуть девушку к себе. Кристель нужно отдохнуть, а то уже скоро начнет светать, а заснули они всего пару часов назад.

Кристель повернулась на бок, обняв подушку. Густые светлые волосы девушки во сне растрепались, от них все езе пахло духами и соленым морским ветром.

– Эрик, – прошептала она.

"Русалочка", – с нежностью подумал Куолен.

*

В ресторане "Плаза" в центре Майами Кристель почувствовала себя в совершенно другом мире. Блеск, роскошь, мрамор, золото и инструментальная музыка сильно подействовали на девушку, за последние десять лет привыкшую к спартанской жизни военного летчика. А глядя в зеркало, Кристель не узнавала себя. На нее смотрела девушка в длинном черном переливающемся платье с разрезом от бедра и обнаженными плечами и туфлях на "шпильках". Это она? Элегантная прическа, легкий макияж; на шее, в ушах и на пальцах – серый жемчуг, подарок Эрика... Трудно было узнать капитана ВВС, Железную орлицу Кристель Пинкстон. Во всяком случае, ее товарищи по колледжу и сослуживцы не сразу бы поверили, что это и есть она. Главным образом Кристель изменилась потому, что ее походка стала легкой, порхающей, лицо порозовело, а глаза искрились от счастья. Кристель была счастлива от того, что напротив сидит Эрик, держит ее за руку, что-то рассказывает, а в танце обнимает девушку за талию и смотрит таким теплым взглядом, что Кристель не сомневалась: он тоже любит ее, и, может быть, эта поездка – их свадебное путешествие.

– Сам себе завидую, – сказал Куолен, когда они выходили из ресторана. – Знаешь, кто настоящий счастливчик? Мужчина, который держит под руку прелестнейшую девушку мира.

Кристель улыбнулась ему:

– Мне кажется, это сон, Эрик. Все настолько прекрасно, что даже не верится...

– И тем не менее, это не сон, – Куолен привлек Кристель к себе и запрокинул ее голову долгим страстным поцелуем. Его руки бережно, но крепко обнимали ее, такую тоненькую и гибкую под воздушной блестящей тканью платья.

Темно-синее южное небо кружилось перед глазами Кристель; единственное, что девушка видела четко – это были серые глаза Эрика.

– Пойдем в машину, – Куолен нехотя разжал объятия. – А то еще немного, и я потеряю над собой контроль. Не хотелось бы, чтобы нас арестовали за непристойное поведение после такого дивного вечера.

Подсаживая девушку в машину, Эрик погладил ее локоть и растроганно сказал:

– Спасибо тебе, малыш. Ты – самое лучшее, что есть в моей жизни.

Кристель благодарно сжала обеими руками его ладонь:

– Я люблю тебя, Эрик, – сказала она. – И все для тебя сделала бы...

– Хм, да, – неожиданно помрачнев, – пробормотал Куолен. Кристель недоуменно посмотрела на него, но Эрик больше ничего не говорил, ведя машину через оживленный ночной Майами. Девушка не понимала, что она сказала не так. Наконец Куолен заговорил:

– Крисси, если бы я был подлецом, который хочет воспользоваться твоими способностями, то сейчас поймал бы тебя на слове. Но я отношусь к тебе совсем по-другому и не имею права использовать твою искренность... Один раз ты уже чуть жизни не лишилась из-за меня. Это была ошибка, я не должен был...

– Разве я плохо работаю? – упавшим голосом спросила Кристель.

– Нет, ты лучший боец в моей группе. Но наша работа сопряжена с постоянным риском, а я слишком дорожу тобой, чтобы подвергать опасности. Ты подарила мне несколько прекрасных месяцев, я даже не думал, что такое возможно, жил холодным рассудком, и вдруг уже во второй половине жизни встретил такую чистую искреннюю девочку, как ты... И как хорошо, что у нас были эти две недели... Если на моем последнем деле что-то не заладится, в последние минуты я буду вспоминать, как мы были счастливы...

– О чем ты говоришь, Эрик? – настаивала Кристель. – У тебя неприятности на работе? Сложная ситуация?

"Мерседес" выехал на дорогу, ведущую к вилле.

– Да, очень сложная... И я сам себя туда загнал. Выход у меня один; если подберутся хорошие союзники, шансы могут быть. Но больше я тебе ничего не скажу, потому что не хочу быть подлецом, ловящим тебя на слове...

– Эрик!!! – Кристель первая заметила огни летящего навстречу "Харлея". Мотоцикл ударил машину в бок, вильнул, чудом сохранив равновесие. Его водитель, рок-певец из популярной во Флориде группы, живущий на соседней вилле, что-то проорал и унесся к городу.

"Мерседес" замер, почти перевернувшись набок; его левые колеса оказались в водостоке. Двигатель заглох. В салоне сработали подушки безопасности, прижав Куолена и Кристель к сиденьям.

Кое-как Эрик первым выбрался наружу и помог Кристель освободиться от подушки.

– Ты цела? – Эрик обеспокоенно осматривал девушку. – Не ушиблась? – он провел по ее спине, плечам, грудной клетке.

– Все нормально, – Кристель прислонилась к машине и с пятой попытки прикурила. – Проклятье... Ненавижу рокеров.

– Я тоже, – заметив, что девушка вздрагивает, Куолен снял пиджак и набросил ей на плечи. – Особенно этого.

*

Проводив глазами эвакуатор, увозящий их машину в сервис, Куолен и Кристель направились к воротам своей виллы. В третий раз подвернув ногу на непривычно высоких каблуках, Кристель нелестно помянула рокера, вздумавшего носиться по встречной полосе. Под конец каблук-"шпилька" попал в зазор между двумя плитами тротуара и с хрустом отломился. Девушка потеряла равновесие и упала бы, не подхвати ее Куолен.

Кристель была спокойной девушкой с крепкими нервами, но тут чуть не заплакала. Из-за какого-то пьяного или накачанного наркотиками идиота они чуть не разбились, вынуждены идти домой пешком, а теперь она еще и каблук сломала. И как ей преодолеть оставшиеся 500 метров на ногах разной длины? Или выбросить туфли и идти босиком, рискуя перекалечить ступни?

Внезапно Куолен тронул ее за плечо:

– Постой-ка.

Девушка остановилась, вопросительно глядя на него.

Эрик примерился и поднял ее на руки.

– Тебе тяжело идти в испорченных туфлях, – сказал он и пружинистым шагом поспешил к воротам виллы, словно держал на руках не девушку, а новорожденного котенка. Обвив его шею руками, Кристель старалась меньше шевелиться, чтобы Эрик не потерял равновесие.

Швейцар у ворот даже бровью не повел, как будто привык к тому, что постояльцы возвращаются домой на рассвете в таком виде.

В доме Кристель, сбросив изуродованные туфли и устроившись в кресле, снова спросила:

– Что у тебя случилось, Эрик? Ты можешь мне довериться, если это секретно, я буду молчать, ты же знаешь...

– И ты действительно все для меня сделаешь? – Куолен все еще сомневался. Он видел, что девушка уже на крючке, но что-то, наверное, забытая совесть, мешало воспользоваться плодами своей победы. Кристель действительно его любит и ради первого настоящего чувства действительно пойдет на многое. Под внешней холодной оболочкой скрывались глубокие чувства и сильные страсти. Кристель самоотверженно будет отстаивать свое право любить и быть счастливой. Она с ним искренна. "А я манипулирую ею как последняя сволочь!".

– Это может быть рискованно, – предупредил ее Куолен. – Если мой замысел провалится, очень многие захотят натянуть мою шкуру на барабан, и проделать это со всеми, кто рядом со мной. Нам придется надолго, возможно, навсегда покинуть страну, оборвав все связи, преодолевать многие трудности... Ты уверена, что готова на это?

Он отошел к бару и налил себе коньяка.

– Если ты скажешь "нет", – продолжал мужчина, – я не стану осуждать тебя потому что не вправе требовать от тебя таких жертв. И наша поездка станет лебединой песней... – не оборачиваясь, Эрик угадал, что девушка побледнела и сдерживает слезы. – Наши пути разойдутся навсегда, и я буду искренне желать тебе счастья, пусть даже в разлуке, и сохраню о тебе самые светлые воспоминания... "Я вас любил так искренно, так нежно, как дай вам Бог любимой быть другим"... – подумав, Эрик достал второй бокал. Свою партию он сыграл как по нотам. Если он нигде не допустил фальшивую ноту, то знает, каков будет ответ Кристель. Это он только создает для нее иллюзию выбора. На самом деле девушка давно в тесной связке с ним, и деваться ей некуда...

– Да, – ответила Кристель, и в ее голосе прозвучала твердая решимость. – Я готова.

Куолен понял, что это окончательный ответ. Дальнейшие расспросы и аргументы уже не нужны, если у девушки такое решительное выражение лица и такой твердый голос. И от своего слова девчонка не отступится.

У Кристель еще не высохли слезы, но она была полна решимости, а глаза стали сухими и жесткими. Настоящая Железная орлица, как ее прозвали в ВВС. И еще Эрик понял, что эта девушка могла бы выдернуть даже его крючок, если бы захотела. Но она не хочет. Желая морально "привязать" к себе Орлицу, Эрик разбудил в ее сердце любовь. А такие люди, как Кристель, любят раз в жизни, верно, самоотверженно, всем сердцем. Но они не прощают обман и жестоко мстят, так же страстно, как любили...

Куолен налил вторую порцию коньяка и подал бокал Кристель, заметив, что девушка ежится от рассветной прохлады, пытаясь согреть руки.

– Я знал, что могу на тебя положиться, Русалочка, – сказал он. – Выпей, тебе нужно согреться...

Кристель молча выпила залпом, не разобравшись, что это, передернулась от жгучего вкуса и поставила пустой бокал на столик. Ей действительно стало намного теплее – то ли от коньяка, а может, от того, что она приняла решение и перестала нервничать.

– Конечно можешь, – сказала она вслух. – Разве ты хоть раз усомнился во мне?

– Ни разу, – Куолен не спеша допил свой коньяк и отставил бокал, подошел к девушке и положил руки на ее открытые плечи. – Но я долго сомневался, стоит ли тебя вмешивать...

– Во что? – Кристель привстала на цыпочки и обняла мужчину в ответ. – Что ты задумал, Эрик?

– Садись. Я все тебе расскажу...

*

Только в восьмом часу утра Эрик закончил рассказ о работе по "смежному профилю" и замысле заключительного бенефиса, после которого собирается поселиться где-нибудь в уютном уголке Земли...

Кристель оказалась хорошей слушательницей; она ни разу не перебила мужчину, не охала, не задавала неуместных вопросов и не менялась в лице. Выдержка у девушки действительно была железная.

– Ты сильно рискуешь, – сказала Кристель, когда Куолен закончил свой рассказ и отошел к бару за бутылочкой минеральной воды.

– Но дело того стоит, – отозвался мужчина, услышав в ее голосе беспокойство, смешанное с восхищением. И мысленно зааплодировал себе. Теперь он может рассчитывать на помощь Кристель в любом деле. – И если разобраться, риск не так уж и велик. Меня хорошо обучили оперативной работе, я и не такие миссии выполняю в диверсионном отряде. А что до моральных аспектов, ты хорошо помнишь, что было под Кальяо, малыш. Восемь прекрасных бойцов, почти вся моя группа, были убиты, а мы вырвались из-под огня чудом, – он налил минералку в два высоких стакана, бросил в них кубики льда и протянул один девушке. – Нами просто пожертвовали ради своих шкурных интересов кабинетные чинуши. Видишь ли, тот господин, о зубы которого я расшиб себе кулак, не доложил об утечке информации в своем отделе потому, что боялся конкуренции. Он берег свою деловую репутацию, избегал вопроса о своем служебном соответствии и поэтому позволил нам лететь на раскрытый аэродром, где ждала засада...

Кристель поежилась, вспомнив выстрелы, черный дым, горячий асфальт и жаркое дыхание пламени, обжигающее лицо.

– И это не единственный случай на моей памяти, – продолжал Куолен, – когда агентов приносили в жертву, как пешки. Неприятное это ощущение, быть пешкой, Кристель. Неприятно, когда за тебя решают, жить тебе, или нет, и всякие белоручки прикрывают разговорами о государственной важности, чувстве долга и патриотизме совсем другие, не столь возвышенные интересы.

– Я тоже об этом думаю, – Кристель отошла к окну и закурила, – после того, что случилось в Перу. Пешки... Да, пожалуй, ты нашел верное определение. Так они о нас и думают и уверены, что мы будем счастливы, идя на заклание. И пешкам не прощают бунта.

– Руки у них коротки меня достать, – отрезал Куолен. – Вот увидишь, мы вставим им такой фитиль, что они его надолго запомнят. Ты ведь хочешь этого, Русалочка? – он остановился за спиной у девушки, массируя ее плечи.

– Да, пожалуй, – Кристель обернулась и первой поцеловала Эрика в губы. Куолен крепко, почти до боли, прижал ее к себе и расстегнул молнию на ее платье.

Они опустились на пушистый ковер, среди своей разбросанной одежды. На этот раз инициативу проявляла Кристель. Эрику оставалось только отвечать и удивляться, какой страстной, неутомимой и горячей становится в его объятиях эта спокойная скупая на эмоции девушка. Он не мог сравнить Кристель ни с одной из своих предыдущих женщин. Девушка дарила ему свою любовь без остатка, растворялась в нем, стала для Эрика огнем в ледяном иглу, родником в пустыне, дождем в разгар засухи – сама жизнь, которая есть не что иное, как любовь.

– Ты невероятная, – с нежностью произнес Куолен, когда они через час, утомленные, лежали обнаженными на ковре, не расплетая объятий, и приподнялся. Девушка напоминала ему изящную статуэтку из изысканного мейсенского фарфора. Светлые волосы разметались по узорчатому ворсу, глаза полузакрыты, губы вздрагивают в счастливой улыбке утоленной женской страсти.

Куолен потянулся, нащупал брюки и рубашку, по-армейски быстро оделся и подал Кристель ее платье:

– Малыш, думаю, тебе нужно хоть немного поспать перед отъездом. Ночь у нас вышла бурная, а через несколько часов наш самолет...

*

На этот раз Кристель не скучала в самолете по дороге домой. Она даже ненадолго задремала на плече у Эрика. Большую часть дороги они тихонько разговаривали, обсуждая замысел "бенефиса", запланированного Куоленом.

– А я, благодаря тебе, стал чаще задумываться о семейной жизни, – сказал потом Куолен. – Мне ведь уже пятьдесят... Даже не по себе от этой цифры. А я по-прежнему возвращаюсь с работы в свою холостяцкую берлогу, разогреваю себе замороженную пиццу и до поры воспринимал это как норму, а когда появилась ты, я понял, как был одинок.

Кристель слушала Эрика и хорошо его понимала. Она была почти вдвое моложе Эрика, но и ей успели надоесть пустая квартира по вечерам, одинокие уик-энды, кастрюльки и сковородки, рассчитанные на одну порцию... И Кристель тоже до поры воспринимала такую жизнь как само собой разумеющееся. Встреча с Эриком заставила ее посмотреть на привычные вещи по-новому.

– Да, я всерьез подумываю о семье, – продолжал Куолен, – и о том, чтобы привести свою жену не в маленькую квартирку, а в собственный дом, где она ни в чем не будет испытывать недостатка, – Эрик аккуратно заправил за маленькое ухо девушки выбившуюся белокурую прядку. – С тех пор, как мы вместе, я полюбил уик-энды, а когда ты остаешься со мной на ночь, просыпаюсь счастливым человеком, женатым, которого ждет не пустой дом, а тепло, забота и семья.

– Я тоже хочу, чтобы у меня был дом, – тихо сказала Кристель, – в котором я могла бы заботиться о тех, кого люблю. О муже... О детях... – она остановилась, подумав, что, наверное, сказала лишнее.

– Это нетрудно, – тихо сказал Куолен, поглаживая ее по щеке. – И через год-два у нас будет все – дом в живописном уголке Земли, яхта и, конечно же, дети. Маленький крепкий мистер Куолен-младший или очаровательная мисс Куолен, точная копия своей красавицы-мамы. Все, что ты пожелаешь, Русалочка. На свете нет ничего, что было бы слишком хорошо для тебя. И для этого нужно всего лишь...