Текст книги "Витражи (СИ)"
Автор книги: Anastasia Green
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)
– Дольше, чем тебе хотелось бы, – она даже сейчас шутить пытается, но в результате утыкается носом в его плечо, срываясь на плач и прижимаясь как можно ближе.
Марлин – не сон. Не иллюзия. Она живой остаток его прошлого, доказательство, что даже на треклятой войне еще не все потеряно. Не потеряно еще абсолютно ничего.
Suddenly I know I’m not sleeping
Внезапно я пойму, что всё это не сон.
Hello, I’m still here, all that’s left of yesterday
Привет, я еще здесь – всё то, что осталось от прошлого…
Но все это уже неважно, ведь у них крошечный кусочек счастья, их подсолнуховый рай снова с ними. И Сириус готов сорвать хоть море цветов, только бы видеть Марлин живой.
========== Мой свет (Modern!Мифология; Гет; Аид/Персефона; Отрицательный протагонист) ==========
Комментарий к Мой свет (Modern!Мифология; Гет; Аид/Персефона; Отрицательный протагонист)
Тема «Отрицательный протагонист».
Пара Аид/Персефона в мифологии у меня одна из любимых (как и Амур/Психея и Орфей/Эвридика), не могла про них не написать. Modern!Аида представляю как Мэтью Макхонахи (образ Человека в чёрном из «Тёмной башни»), а Modern!Персефону – как Джессику Честейн. Сонгфик на песню из рок-оперы «Орфей» «Она мой свет».
Наверное, по всем законам жанра свет должен был Аиду окончательно осточертеть. За столько тысячелетий, проведенных на Земле, за смену стольких поколений давно бы уже пора привыкнуть к тому, что вокруг все вдоль и поперек изучено. Каждый камешек, каждый лист, каждая грань жизни и смерти.
Лю-ю-юди. Какие же забавные существа, право. Они думают, что победят старую каргу, создают какие-то ненужные научные разработки и копаются, копаются в своих компьютерах. Что ж, прогресс: раньше они копались в земле. Только так и не поняли: он, Аид, и есть настоящая смерть. Тот, от кого не сбежишь, даже перенеся свое сознание в новомодного робота: Аид слышал, над этим уже работают. Ну, или пытаются работать. А впрочем, неважно. Все равно без толку.
Только вот загвоздка заключалась в том, что Аиду до одури нравилось наблюдать за этим изменяющимся миром. С каждым тысячелетием, приносящим с собой что-то новое, то, что Аид еще не подчинил, не изучил, не прибрал к рукам. И… Он никогда бы себе не признался, но наблюдение – созерцание, если угодно, – приносило ему не меньшее наслаждение, чем обладание.
Вот и сейчас он стоял в парке и просто смотрел.
Персефона рисовала. Восторженно выводила что-то на листе, заливисто смеясь и слегка брызгая краской, которая падала на щеки, шею, приоткрытые цветочным платьем плечи. Аид внезапно поймал себя на мысли, что ему хотелось стереть эти следы прикосновением пальца – невыносимо легкими для такого, как он, прикосновениями. Потому что он уже несколько дней назад приходил сюда, чтобы лишь увидеть ее рыжие волосы, ее нежную кожу, ее несмелую улыбку. Чтобы увидеть, как она рисует или фотографирует.
Она сама – как свет, как вспышка, как цветок, что вырасти мог даже в его гигантском загородном доме, больше похожем на склеп
Пойми, она – мой свет
Её прекрасный лик
Во мраке этих стен —
Цветок среди руин
Никакое богатство, никакая власть не шла в сравнение с тем, что он ощущал, когда Персефона оборачивалась и смеялась при виде его. Ее вечный слушатель, ее постоянный почитатель. Они встретились на показе мод всего неделю назад: она была одной из моделей, а он… Он всего лишь бизнесменом, которого затащили на показ влиятельные гости в качестве развлечения. Что ж, одно им удалось точно: Аид нашел себе развлечение очень надолго. И что пугало его больше всего, но он никогда бы в этом себе не признался даже под страхом прекращения своей бессмертной жизни: Персефона перестала казаться ему просто развлечением еще тогда, на подиуме.
Стезя моя темна,
Всё пепел да зола,
Но больше мне мила
Вблизи её тепла
– Здравствуйте, – из размышлений его вывел звонкий голос. Персефона смотрела прямо на него и улыбалась.
– Дня доброго, – Аид нарочито серьезно отсалютовал ей, однако легкую усмешку на губах скрыть не смог.
– Я вас запомнила еще на показе, – Персефона привстала, отошла от холста. – Вам понравилось? Вы на меня так смотрели, что, мне показалось, будто мы раньше встречались. Знаю, звучит ужасно, – она засмеялась и спустя секунду кивнула на мольберт, сверкнув задорными искрами в глазах. – Вас нарисовать? Вы так фактурно смотритесь на фоне зелени в своем черном костюме. Думаю, это было бы… Интересно.
Аид на какое-то мгновение замер. Стоит ли ему принимать это предложение? Искушение в чистом виде, искушение, которое – он видел – выращивало цветы вдали от нескромных глаз одним только взмахом своей руки. Жизнь в истинном его проявлении. Та жизнь, которая, казалось бы, заворожила его смерть. Но не настолько, чтобы он готов был просто отпустить ее, отдать свое. Стоит ли отказываться от постоянства или…
Свободу дать хотел бы ей,
Но потерять боюсь сильней —
Я справлюсь с этим злом
Но Персефона смотрела на него с такой затаенной мольбой в глазах, что раздумывать больше не пришлось: стоит. Еще как стоит.
Её держать не стану я —
Когда пойму – она моя,
Открою к свету дверь
– Почему же. Не откажусь.
И он направился к ней, аккуратно ступая по траве, словно стараясь ее не помять. Потому что – кто его знает почему, – но жизнь для Персефоны была важна. И ради восхищения на дне ее радужки можно попридержать и смерть. Которая наконец-то нашла свою гармонию.
========== Дотянуться до тебя (Люди Икс: Апокалипсис, Игра престолов; Гет; Джин/Логан, Санса/Сандор; Реинкарнация) ==========
Комментарий к Дотянуться до тебя (Люди Икс: Апокалипсис, Игра престолов; Гет; Джин/Логан, Санса/Сандор; Реинкарнация)
Финальная тема: Реинкарнация.
О-о-очень люблю эту сцену с Логаном и Джин из «Апокалипсиса» https://m.youtube.com/watch?v=p2MgkViWuQ8 😻. Пусть моя любимая Джин Грей – это взрослая версия в исполнении Фамке Янссен, но конкретно этот эпизод в Апок с Софи и Хью заставил улыбаться во все тридцать два зуба. Точно напишу ещё что-нибудь по этой химичной сцене💞🔥.
Как говорится, один любимый пейринг – хорошо, а два – ещё лучше! Идея соединить этих двоих (ПетСан я, кстати, тоже обожаю) пришла внезапно: и Санса, и молодую Джин играла Софи Тернер, а судьбы Логана и Сандора во многом похожи, как и характер. А Арья в «Игре престолов» очень напоминает Лору из «Логана»😅. Может, про неё как-нибудь потом тоже напишу.
Сонгфик на песню George Michael – Where Or When (Есть ещё женский кавер в исполнении Ребекки Фергюсон для фильма «Воспоминания», тоже с Джекманом😅. И эта версия мне тоже нравится https://m.youtube.com/watch?v=8uDtMeArA90). Вполне возможно, что это не единственный раз, корда я использую эту песню) Уж больно хороша и многим ситуациям подходит.
Странно-мутные сны, обрывки фраз, брызги кадров, как в последних «Звездных войнах», что они смотрели вместе с Питером и Куртом в кино – Джин не помнит, когда это началось. Она лишь точно знает, с чего. С видения испуганной девчонки в розовом средневековом платьице, удирающей от толпы разгневанных вооруженных до зубов людей. И молчаливого мужчины с мечом, который оттащил её, отбил и буквально на своих плечах вынес из этого Ада. И все бы ничего, да вот только одна маленькая загвоздка: той девчонкой была она.
Это не предчувствие, не интуиция, не кошмары и даже не телепатия. Это что-то иное. Более сильное, непреодолимое. Джин вздыхает и устало потирает виски, пытаясь сосредоточиться на том, что говорит Профессор, разъезжающий в своем неизменном кресле по уютному кабинету. Снова что-то натворил Эрик, его (или от него?) надо спасать… Нить разговора Джин теряет для себя подозрительно быстро. Настроиться получается слабо.
When you’re awake
Когда ты просыпаешься,
The things you think
В уме всплывает то,
Come from the dreams you dream
Что ты видела во сне
Из раздумий Джин выводит голос Чарльза, и она вскидывает голову, передернув плечами. Все в порядке. Она телепат и, видимо, ее как раз настигли те побочные эффекты в виде чужих голосов и воспоминаний, о которых когда-то говорил Профессор.
– Эрик снова ввязался в миссию «Месть во благо», его нужно остановить. Будьте осторожны, хорошо? – Чарльз легонько стучит ручкой по столу, привлекая ее внимание. – Слышишь, Джин? Я не могу потерять свою лучшую ученицу.
Она лишь кивает, старательно скрывая растерянность и ворочающееся под кожей предчувствие: что-то грядет. И связано это вовсе не с Апокалипсисом.
***
– Теперь ты королева, пташка.
Голос Сандора звучит близко-близко – он стоит на расстоянии вытянутой руки, только Санса едва заметно хмурится. Кажется, будто слова звенят в самой ее голове. Вокруг медленно падал последний в этом году снег, засыпая Винтерфелл, а они вдвоем наблюдали за волшебным зрелищем с вершины самой высокой башни королевства.
Джин уже успела выучить имена случайных… знакомых? Соседей? Приходящих во сны? Кто они ей вообще? Неважно. Главное – ее точную копию зовут Санса, а грозного мужчину с обожженным лицом – Сандор. Джин отчего-то маниакально важным кажется запомнить эти имена, даже если это все – бред очередной или побочный эффект ее видений про Апокалипсис.
– Да, Сандор, – она чуть улыбается уголками губ. – А вы отныне рыцарь, сэр. Пришла весна, нам всем нужно подготовиться к переменам после долгой зимы.
– Знаешь, – Сандор ненадолго задерживает на ней взгляд, – я не удивлен, что ты стала королевой перед весной. Ты сама как весна.
Санса смеется, надломанно как-то, неестественно. Так, как порой хотелось бы засмеяться самой Джин.
– И осень, вынесшая на своих плечах всю горечь мира.
Thought has wings,
У мыслей есть крылья,
And lots of things
И многие вещи
Are seldom what they see
Редко таковы, какими они выглядят.
Sometimes you think you’ve lived before
Иногда тебе кажется, что ты уже жила
All that you live today
Той жизнью, которой ты живёшь сейчас
***
Джин мотает головой. Угораздило же очередному видению прийти прямиком в самолете Страйкера, в который они с трудом забрались. Скотт, кажется, ничего не замечает, и Джин на секунду слышится насмешливый голос кого-то хищного, первобытного внутри головы:
– Похож на Джоффри, не находишь? Скажи спасибо, что не садист.
Он замолкает прежде, чем Джин успевает хоть как-то сориентироваться. Показалось. Сказывается усталость и, возможно, чрезмерное волнение после всего происходящего. Волнение, что никогда не было ей свойственно. Предательская мысль колет заостренным пером: а может, Джин просто так отчаянно пыталась убедить себя в этом, а сейчас была, наоборот, настоящей собой?
Когда двигатели ревут, возвещая о посадке, Джин выпрямляется и ведет за собой остальных в мрачное логово полковника Страйкера, куда она бы не посмела сунуться еще несколько лет назад. Но странный грубоватый голос в голове дает иррациональную надежду:
– Всегда помни, что ты королева, Пташка. А я твой цепной Пес.
***
Джин не знает, откуда в ней это – безудержная смелость, дерзость, огромное-огромное желание помочь, удержать, бежать, спасти… Да сделать хоть что угодно, только бы не стоять столбом. Словно за одну секунду в ней пробудился кто-то другой. Более опытный, более опасный, более мудрый, весь покрытый трещинами шрамов на огненной коже, с короной на голове. Короной? Почему короной? У Джин нет времени думать: она щелкает пальцами, и дверь металлического ящика прямо перед ней открывается с режущим уши лязгом.
Конечно, можно было бы пройти мимо.
Конечно, можно было отправиться искать Чарльза и не влезать в неприятности.
Конечно, можно было в очередной раз проигнорировать голос в голове, назвавший ее «Пташка» ровно в тот момент, когда она проходила около того странного металлического агрегата.
Там кто-то был. Кто-то такой же живой и заслуживающий спасения, как сама Джин, как Профессор, как любой мутант или человек на земле. Скотт внимания на ее замешательство не обращает, предлагает идти дальше, и за это нечто инородное в теле Джин едва подавляет желание испепелить его на месте. Оно лишь крепчает, когда параллельно с открывшейся клеткой Джин замечает ошарашенный взгляд Скотта, готового четвертовать любого, кто оттуда выйдет, сейчас же. А после становится уже не до раздумий.
Из ящика вырывается мутант – Джин со спутниками понимают это по звуку выдвигающихся металлических когтей. Мужчина. Полуобнаженный. Высокий. Пышущий яростью. С, черт его возьми, когтями, выскочившими из рук. А дальше перед Джин все проносится, как в клокочущем, пульсирующем тумане.
Сигнал тревоги – в лабораторию набегают солдаты, вроде кто-то из них собирается стрелять, а Джин стоит столбом, укрывшись с друзьями за стеной, и не знает, что делать. В мозгу огненным вихрем вьется-вьется-вьется одно-единственное ненормальное желание – защитить того мутанта. Отчего-то Джин впервые в жизни плевать на Скотта, плевать на всех, только бы пули не задели того незнакомца, потому что… Потому что ей кажется, что она этого не выдержит.
Кажется, она кричит, когда воздух прорезают первые выстрелы, неосознанно выпускает силы, освещая помещение золотистым светом распустившихся крыльев Феникса. И замирает в удивлении от понимания: свинец не причинил незнакомцу ни малейшего вреда. Он лишь передергивает плечами, и Джин видит, как пули отскакивают от него, как раны моментально затягиваются на его коже, как он ощетинивается и бросается на солдат.
Джин бы и в здравом уме не назвала это существо, вырвавшееся из убежища, человеком, а сейчас и подавно, да вот только что-то останавливает ее от постыдного бегства. И от возможности запустить в зверя огненный заряд, потому как в голове вновь звучит голос, перед глазами вновь плывут образы. Джин чудится, что не когтями мутант полосует солдат, а мечом, что не полуобнажен он – на нем доспехи, а под ногами – верный вздыбленный конь. Джин видится, как он, только с обожженным лицом и другой внешностью учит сражаться маленькую темноволосую девчонку, как уже она, Джин, танцует с ним и радостная машет рукой на рыцарском турнире. Как он пронзает клинком мужчину – врага – прямо перед ней.
Рядом слышится хруст, и тело несчастного солдата с мерзким хлюпанием падает прямо перед ней, стремительно пачкая свежей кровью пол. Лязг – завершившие работу когти задвигаются обратно. И только подняв голову, только встретив напротив себя до чертиков обеспокоенный и разумный взгляд карих глаз дикого мутанта, Джин вдруг осознает: он ведь защищает ее. Сейчас он защищает ее, ведь не смотрит ни на кого другого.
Things you do come back to you
Поступки, которые ты совершаешь, возвращаются к тебе,
As though they knew the way
Как будто они знают,
Oh, the tricks your mind can play
О, в какие игры способен играть твой разум
– Джин, бежим! – из омута ее вырывает Скотт, хватает за руку и тянет в сторону выхода. В его тоне отчетливо сквозит страх, за который Джин вдруг непреодолимо хочется его оттолкнуть. И звучащему где-то на подкорке голосу – тоже:
– Не пристало королеве водится с подобными людьми. Не успеешь оглянуться, как они свяжут твои крылья, Пташка.
Джин вырывает пальцы из ладони Скотта перед самой дверью, до которой он каким-то чудом успел ее дотащить, когда мутант перестал стоять столбом, пялясь на нее, и кинулся на другого врага. Джин останавливается так резко, точно воочию увидела Апокалипсис. Предчувствие пылает под кожей, впитывается в кости, нашептывает на ухо. Он здесь. Тот неизвестный мутант – здесь. Он последовал за ней. Джин оборачивается и синхронно встречается взглядом с дикими глазами, смотрящими на нее из-под густых бровей.
Ей бы испугаться, закричать, броситься наутек от этого… зверя, монстра, убийцы? Да кто он вообще? Только вот она не может, стоит, как вкопанная, и смотрит-смотрит-смотрит на это чудовище так, будто он заслуживает спасения. Будто она знает его. Только Джин делает шаг навстречу, мозг пронзает очередной мысленный диалог уже знакомых ей Сансы и Сандора:
– Жаль, ты не можешь заглянуть в мою голову, Пташка.
– Зачем мне это? У вас все на лице написано, сэр Сандор.
– Мне было бы приятно.
– Приятно что?
– Знать, что кто-то такой же светлый, как ты, прочитала все мои грязные грехи и не испугалась бы их. Не отвернулась. А молча кивнула и выдернула их с корнем.
И Джин уже в реальности без раздумий вскидывает руки, подносит их к вискам неизвестного мутанта, покорно замершего перед ней. Прикусывает нижнюю губу и на секунду прикрывает глаза, чтобы сделать вдох поглубже. Чтобы не дать себе малейшей возможности испугаться, отступить назад, представить, как незнакомец пронзает своими когтями уже не солдат, а ее. В глазах его уже не первобытная ярость, нет. Изумление, непонимание, легкий страх и…
Узнавание?
Что за глупости, она в первый раз его видит. Бедняга просто не понимает, что с ним случилось, не знает, что она хочет помочь, он всего лишь…
Знакомый хриплый голос вышибает из легких Джин весь кислород.
– Пташка?
It seems we stood and talked like this before
Кажется, мы стояли говорили, как прежде,
We looked at each other in the same way then
Мы смотрели друг на друга точно так же,
But I can’t remember where or when
Но я не могу вспомнить, где и когда
Мутант поднимает на нее удивленный взгляд. На карей радужке отблесками света пляшут неверие и шок, но у Джин уже нет времени ничего разгадывать: короткая золотая вспышка переносит ее в голову незнакомца. Незнакомца ли?
Средневековые замки, величественные снежные покровы и грозные башни, крики, лязг оружия и ржанье лошадей.
Рыжие волосы, розоватое платье и милая улыбка в противовес наполовину обожженному лицу, мозолистым рукам и грубым доспехам.
Ледяные люди, дыхание смерти, запах горелой плоти и – внезапно! – Сандор, сражающийся с рыцарем на самом краю пропасти. Да, Сандор, теперь Джин знает его имя. Ее же тогда называли Санса.
Крепостная стена, она стоит рядом с каким-то мальчиком в инвалидном кресле, сжимает перила. Захлестнувшее отчаяние, страх и огонь, вырвавшийся из-под пальцев.
Последнее, что видит Джин, – огненная птица Феникс, которая скидывает рыцаря в пропасть, а полетевшего за ним Сандора укрывает в кокон из своих крыльев.
И слышит его второе имя – Логан.
The clothes you’re wearing and the clothes you wore
Одежда, которую ты носишь, и одежда, которую ты носила,
The smile you are smiling you were smiling then
Улыбка, которой ты улыбаешься сейчас, ты улыбалась и раньше,
But I can’t remember where or when
Но я не могу вспомнить, где и когда
С тихим вскриком Джин отдергивает руки от висков – видимо, теперь уже – Логана и чуть не падает.
– Сандор? Пес? – она несмело тянет к нему тонкую ладонь. Его сухие губы на мгновение трогает улыбка.
– Санса? Пташка?
Он перехватывает ее запястье куда быстрее, чем кто-то из спутников Джин успевает его остановить. Да никто и не пытается, даже Скотт.
– Значит, теперь ты – Логан? – Джин аккуратно касается его костяшек, откуда выскакивали смертоносные когти, мысленно готовясь к тому, что Логан-Сандор-Пес-черт-знает-кто-еще сейчас растворится в воздухе. Но он не исчезает.
– А ты – Джин? – эта добрая усмешка ему даже идет. Как и новый облик. – Но все такая же Пташка, какой и была.
Some things that happen for the first time
Вещи, которые случились один раз,
Seem to be happening again
Кажется, случатся снова,
And so it seems that we have met before
Поэтому нам кажется, что мы встречались прежде,
And laughed before
И смеялись прежде,
And loved before
И любили прежде,
But who knows where or when
Но кто знает, где и когда…
Джин («Санса», – тут же поспешно поправляет она себя) подается вперед, осторожно обнимая его, будто может его сломать, хотя именно Логан только что разнес все убежище Страйкера. Как только сильные руки смыкаются у нее за спиной, сзади раздается взрыв от выбитой двери, но Джин это уже не волнует. Их вместе со спутниками обволакивает телекинетический кокон огненной энергии Феникса, поднимая над землей. Теперь Джин уверена: она не потерянная девочка, потерявшая контроль над силой, она – королева. А королева должна защищать свой народ. И свою семью, которая сегодня так внезапно пополнилась новым членом.
