Текст книги "Десятое Пространство"

Автор книги: Ана Гратесс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

– Вот она соль потустороннего сна! Я вотру этот состав в височные впадины несчастной женщины, и та будет исцелена. В эту ночь она заснет крепким сном впервые за долгое время! – Кудесник наклонился к котелку, на дне которого покоилась темная выварь и стал наговаривать в него:

– Спасибо курьему присутствию, спасибо звездной полыни. Благодарю небеса и мозговые волны, чья славь снизошла на меня и с помощью чего трудный вопрос был разрешен.

С тех пор психическое ателье Бертрау Асмерца стало набирать популярность у местных жителей, а за ними потянулись гости из других городов и селений. Люди получали помощь, излечивались от, казалось бы, неискоренимых проказ любого пошиба, а кудесник получал щедрое вознаграждение, с которым мог продолжать свои научные изыскания и алхимические опыты.

Весточки с будущего прекратили приходить на какое-то время, и мужчина наконец смог вздохнуть с облегчением. Желанная тишина была ему необходима. Предстояло сделать еще многое, и самое главное оставалось на десерт.

«Мировое Великолепие» медленно воспаряло из-под земляного сора, оно было кротко и его энергии пока еще только означивали свое присутствие, как бы пробуя на вкус новое время и место будущего действа. Асмерц глядел на это с глубокой любовью в сердце. Его грела мысль о том, что эта красота спасет их всех от мрака, уже потрясающего далекие миры будущих цивилизаций.

Пока кудеснический колпак придавался думам, работники с стороны улицы приколачивали нечто к стене. Время от времени молоты отскакивали от каменной кладки и получался тяжелый, тупой звук. Эта грубая и короткая мелодия выводила воздух вокруг местности из рассветного оцепенения, разгоняя последние остатки сна. Первые прохожие с интересом останавливались у двери асмерцевой карпельни, чтобы рассмотреть приковывавшую взгляд диковинку собственными глазами.

Над входом в ателье висела свеже выкрашенная вывеска из дерева, на которой была изображена курица с веткой полыни в клюве. А в правом верхнем углу бронзовым блеском блистала шестигранная звезда.

Глава третья

Вышел на улицу и обнаружил, что мой Дом теперь находится в совершенно ином месте. Тут раньше не было таких высоких деревьев и окружение совершенно другое! Я в изумлении смотрел на раскинувшийся передо мной ландшафт. В серых небесах виляли жемчужные облачка, которые от момента к моменту складывались в причудливые фигуры.

Не знаю, сколько времени мне понадобилось, чтобы прийти в себя, но я успел пронаблюдать возвышение и падение целого скопища величественных облачных ваяний. Ничего особенного они мне не сказали. Я снова оглянулся и обнаружил, что в пейзаже ничего не изменилось, все оставалось таким же незнакомым. Верить ли глазам или положиться на мнение окружающих? А никого рядом и нет. Сообщусь-ка я с Орешеком, узнаю, как у него дела, быть может, произошел всеобщий сдвиг по фазе?

Последовали длинные пищалки и сброс. Я еще пару раз попытался связаться, но ничего не добился. Так уж и быть, поищу прохожих, спрошу, что это за место. Я всегда знал, что ничего не может возникать и исчезать спонтанно!

Шел минут пятнадцать в сторону искрящегося нагромождения, которое оказалось большой стройкой, и прибыл в его сиятельство Конгломерат Стекла. Новый торговский Дом сиял золотистыми хромированными панелями, ослепляя глаза яркими бликами солнечного света. По какой-то неведомой причине по направлению вперед и назад существовала только одна единственная дорога с одним единственным тротуаром. За все время ходьбы я не встретил ни одного человека, хотя это странно, ведь утром здесь всегда довольно оживленно!

В моей голове внезапно раздался незнакомый голос:

– Ты должен набраться смелости, друг мой, все твое настоящее неведение происходит от страха.

При этом я не испугался, как наверно должен был в подобной ситуации. Голос этот удивительно похож на сюрреальную смесь уютного девичьего и спокойного мужского тембра из какой-нибудь сказки XX-го столетия, мерно раскачивающий детское сознание в умиротворяющих водах родительской заботы.

– Можешь отдать бразды разумного восприятия мне, и я приведу тебя туда, куда следует.

Мое сознание начало уплывать в незнакомые дали мерцающих огней, где нежным светом они будут (от чего-то мне это было понятно, и я был в том истово уверен) научать мое существо премудростям спокойного бдения.

– Все равно, грубой силой да битьем по воде ты ничего толкового не добьешься, поэтому просто отпусти все, что тебя держало прежде. Доверься внутреннему зову. Все хорошо, мы рядом!

Перетяжное странствие располовинило мою сущность на четыре равные части, каждая из которых являлась подобием следующей. Каждая частичка и клетка жались к телу, физическим теплом наполняя мои сосуды, а вены дрожали в такт огромному сердцу, что застлал видимое пространство своей непомерной махиной.

Оказываюсь возле стеклянных куполов асмерценской (мы все помним, что Бертрау Асмерц открыл «Мировое Великолепие»?) обители снов. Тысячи белых лепестков сыпятся на мою голову с высочайших персиковых небес. Здесь круглая Звезда греет иначе, чем наше родное солнце, с причудой неизвестности выглядывая из-под воздушных розоватых облаков.

Вокруг сновиденческой обители расставлены изящные песочные часы со светло-пурпурным наполнителем, а рядом с ними возвышаются бирюзовые человекоподобные существа. Они охраняют Время? Чувствую в сердечной мыщце мерное тиканье и щелканье. Меня снова куда-то оттаскивает, зрение расплывается и все видимое закручивается в совершенного вида спираль.

«Темный странник на пороге, свет ваших сумрачных сознаний расслаивает область невидимой тоски. Теперь вы отречены от разумения простоты».

***

Неожиданностью для всех было мое пространное появление в учебке. Как я до нее добрался оставалось загадкой даже для меня, ибо последнее что я помню, так это некие весьма расплывчатые картинки, которые сейчас мерно расплавлялись под потоками осознавания. Вокруг меня Время и песчаные моря, а взор мой цепляется за небо, которое медленно превращается в пурпурную рассредоточенность, представляя собой ароматную дымку нежного сновидения. Рядом со мной возникли любезные друзья. Они выглядели встревоженными, а я лучезарно улыбался!

– Здравствуй, дружище, где ты пропадал весь день, мы уже начали волноваться! – На лице Велатты ясно читалась тревога.

Голова теперь немного кружится, вертится, и тут я вспомнил кадр, он вырисовался передо мной так отчетливо, что я даже удивился яркости картинки. Я вижу, как очнулся на снегу возле учебного корпуса, а рядом с моим телом вихрились радужные сполохи, от которых веяло теплом и прохладой одновременно. Потом мне представились образы моих первых мыслей после того, как я очнулся: «Последнее, из того, что помню – это трансовое видение стеклянных куполов и большие песочные часы, а потом пространство закрутилось в спиральную трубочку, и все накрыла дремотная чернота». Как чудно память перешагнула саму себя! Решил вкратце рассказать друзьям, что со мной произошло:

– Как раз шел в учебку, но меня опять замутило, я потерялся в пространстве, а все последующее больше похоже на какой-то чудаческий гипно-сон!

– Даю зуб, что это все влияние лабораторных опытов Весалисы! Как она на нас с Велаттой смотрела сегодня, словно мы из золота или имеем совершенно пришельнический вид. – Вымолвил Орешек, держа в руках черную тетрадь с белой вязью. «Утром – сон, днем – научение, вечером – пряник», гласило на обложке. Меня это весьма позабавило.

– Я, кстати, разговаривал с ней недалеко как позавчера. Пришел в учебную лабораторию и обнаружил двоих: с Весалисой находилась Марика. В общем, мы все приятно побеседовали, и все было очень волнующе-интригующе за исключением, опять же, моего состояния. В школьном холле я наткнулся на светящееся нечто, и меня вогнало в некое подобие глубокого транса, в котором я потерял все привычное материальное окружение.

Ребята хором вскрикнули «Вау!» и еще долго расспрашивали о моем пребывании в сияющей «учебке», и о том, что видел и что я вообще думаю обо всем этом. Уже потом пришла их очередь вести диалог, вещая, что да как, строить догадки и всяческие версии произошедшего.

У меня замечательные друзья, это правда, но сейчас я ощущал себя донельзя уставшим и хотел бы поскорее добраться до какой-нибудь горизонтальной поверхности, чтобы в спокойной обстановке все обдумать и отдохнуть. Думаю, они не обидятся, что я их оставил, ведь после ученических изысканий мы постоянно тусовались вместе, делали всяческие забавные вещи, дурачились или занимались творчеством. В гостях…

Тут я хлопнул себя по лбу. Курица! Разговаривающая. У меня Дома! Гретель Асмерц. Внутри все завертелось, в момент выстроилась вся венценосная последовательность событий за сегодняшнее утро. Всеми силами пыталось забытье взять меня за жабры дабы перекрыть кислород, но я смог противостоять этому мрению и даже расширить поле собственной мысли. Трещотка прошлого завертела усы в далекие трубочки близкого расстояния. Я иду Домой, а все остальное суть суеты!

Дошел до Дома самым обычным маршрутом, безо всяких приключений, за что очень благодарен Космосу моего сердца. Окно нашей главной комнаты, что в старой части каменного строения, светится солнечными отблесками ясной погоды, пасмурность неба оставила свой пост. Чувствую себя просто превосходно.

Уже представляю, как возлежу на диванах в огромной зале, а теплые звездные лучи нежно касаются моего расслабленного тела. Наслаждение этим приятным спокойствием продолжается еще некоторое время, и это самое время всегда кажется очень протяженным, что очень радует. А далее, сознание потихоньку скатывается в сладостную дрему. Добрые и теплые картины гуляют в воображении, под навесом из солнечного покрывала моя сущность выхаживает меж пространств, влекомая славными островами как здешних, так и нездешних красот.

Плавным движением внутреннего взора наблюдаю как мое существо материализуется в некой сновидческой обители. С ровной, тягучей медленностью сущь моя воскурялась внутрь великого памятника Времени. Сквозь вездесущее, воздушное тело проносились голубоватые огоньки и образы знакомых мне людей. Кристаллическая решетка памятника начала видоизменятся, превращаясь в лабиринт из ровных, гладких зеркал.

В этом посеребренном стеклярусе я увидал собственных родителей, что из потусторонности мило улыбались. Их лица, озаренные светом умиротворения, выказывали истинное благодушие. Я ощутил большое счастье, которое обычно испытываешь от действа слияния себя со всей сущностью звездного мира. Проплывая далее мне попадались призрачные образы моих друзей, а также других знакомых, которые в миру были вполне хорошими людьми.

А в самом окончании сего пути, когда внутреннее ощущение благословения распахнуло утробу гулкого сердца, завлекая нежные соцветия любви в лоно свое, в зеркальной глади стены возник образ Марики. Он разительно отличался от всего, что я смел наблюдать ранее.

Красные, застывшие сполохи цветочных лепестков обрамляли то стекло, поверхность же его сверкала истовым радужным сиянием. Марика была в светлом невесомом одеянии, напоминающим древноокий пеплос. Лицо ее не выражало особых эмоций, но я чувствовал, что она в хорошем расположении духа и вот-вот собирается дать мне нечто очень важное.

Так оно и свершилось. Подойдя еще ближе к образу в зеркале, я уловил движение воздушных масс, и донесло оно до моего слуха мерную девичью речь: «Обрати взор свой на правое плечо, там сокрыта глубокая весть о глубочайшем твоем заблуждении. Вечер всегда ознаменован событиями весьма странного толка. Смотри в оба глаза, забывай прошлое, встреться со мной утром следующего дня».

Черта, что позади меня, отделяющая все это шествие и весь внешний мир засветилась золотистым цветом, указывая на скорое закрытие врат в сию осторожную мудрость. Мой внимательный взгляд в последний раз дотрагивается до радужной глазури стекла, где достоинство моей девушки так ярко выказывает свою принадлежность к формам наивысшего порядка. Я ведь всегда знал, что она есть нечто большее, чем просто Марика, шествующая по земле. Она суть Путеводная Звезда, что ярким светом горит в темнотах всеобщего упадничества. Теперь многое стало ясно, и ее слова хорошо отпечатались в моей памяти.

«Туманные недра осиного гнезда расправляют очевидное преимущество перед носимыми человеческий облик существами. Свет их разума отводит гладкость стеклянного превосходства перед зыбью хмурого ненастья дней».

Сонливое то предшествие обморочных состояний или сверкающая полнота величественной смелости, что возжелала присутствие восприятия? Не посмотришь – не увидишь, не увидишь – не поймешь.

Оказавшись дома, и обнаружив, что никого нет, я спокойно лег на диван, как представлял у себя в голове. Солнечные лучи нежно касались моего лица, я прикрыл веки… и тут услышал невнятное бормотание или тарахтение со стороны моей комнаты. Что еще могло произойти? Пришлось на время отказаться от принятия солнечных ванн. Прихожу в комнату, и вижу, что там находятся Я и Марика. Время словно бы отмотало стрелки на три дня назад, будто и не было ничего между гранями настоящего и прошлого, а лишь магнитная замотка глухого беспамятства.

Вот же оно! Никто из них меня не заметил, словно я есть призрак или невидимка. В то же время их образы были поддернуты мелкодисперсной дымкой, от чего общий вид представал перед глазами практически как натуральное, имеющее взаправдашнее действо в самой что ни на есть реальности. Я не был удивлен ничему из этого, а просто стал внимательно наблюдать за ходом беседы. Все то же самое, что и три дня назад, милая посиделка, нежные взгляды, ничего нового или фантастического.

Теперь перед глазами возникло отчетливое видение из зеркального лабиринта, где под окончание моего пути, в том сверкающем финале, я обнаружил образ Марики в обрамлении красных сполохов.

«Путеводная звезда» – застучало в голове. «Обрати свой взор на правое плечо…» – Я поглядел направо, увидел рядом с собой некое бесформенное серое пятнышко, что беззвучно плыло рядом с правой рукой. Я привлек его к себе поближе, чтобы рассмотреть. Там заключалась событийная канва моей весьма неуклюжей утренней пропасти в неизвестное, когда я сумел потеряться в «хорошо знакомом» мне месте.

«… там сокрыта глубокая весть о глубочайшем твоем заблуждении» – в пятнышке размером с пяти сантиметровый шарик возникла хорошо знакомая мне персона. Да это же Велатта! Я приблизил картинку для лучшей детализации, и увидел, что в руках моей подруги ловко орудовалась достопамятная зеркальная шкатулка, грани которой имели очень похожую структуру как у зеркал в сновиденческой обители.

Теперь мне вспомнилась моя дрема, где пятилетка я сумел рассмотреть в узорчатых волокнах столешницы дымный образ этой самой шкатулки.

Что все это значит? «Вечер всегда ознаменован событиями весьма странного толка», – голос моей девушки на этом моменте зазвучал еще отчетливее. Тут в голову пришла мысль, точнее было бы сказать даже некий намек на нее и здесь же она развернулась на манер цветка, раскрываясь передо мной пылающей сердцевиной. Велатта есть проводник тех ирреальных светимостей «Десятого Пространства»? Сколько еще всего мне предстоит разузнать!

Спросить ее о шкатулке напрямую или стоит просто проследить за ее повседневными движениями по городу? «Смотри в оба глаза, забывай прошлое, встреться со мной утром следующего дня», – нужно сейчас же застолбить встречу с Марикой на завтра! А с «забыванием» прошлого сознание само справится из без моего участия, я в том уверен.

Чтобы завтра не опоздать в учебку, специально выйду пораньше, возьму с собой дневник, в котором нужно заблаговременно описать все события за сегодня, чтобы с Ма весь этот ворох обмозговать да разобрать. Я знаю, что она мне поможет, я это чувствую всем своим нутром.

Тем временем, пока я возился с серым пятнышком и своими мыслями, видение меня и Ма рассеялось подобно мягкому шлейфу туманного миража. Сейчас нужно занятья записями, а потом пойти поужинать и ждать прихода родителей. Кстати, забыл сказать, что никаких следов утреннего бдения курицы Гретель не осталось, и птенцов в холодильнике тоже не было. И хорошо оно! Голова все так же немного гудит, но я уверен, что после возлияний чая с ромашкой все станет на свои места.

***

«Неразрывная узами обитель дневного правосудия восходит за пределы причинно-следственных связей. Между очерком о бытийстве серых дней и оглушительного совета Асмерца к виновности призывается Маришек Ма 17-ти лет от роду. Судьба находится в руках провидцев чистого разума. Мы можем поверить в мнимое превосходство славных солнечных суток, но держать взаперти 257 светящихся реальностей не под силу даже сияющему сознанию Гретель!».

Наконец встреча произошла. Мы с Ма стояли под свежим зимним небом. В воздухе ощущалось приближение чего-то нового, которое вскоре круто изменит наши жизни. Девушка выглядела озадаченной, она с некоторым сомнением поглядывала на меня. Тут ее голос громко означился:

– Я очень взволнована Маришек! Ты толком ничего не объяснил, а только лишь сыпал призрачными намеками на нечто совершенно не укладывающееся в голове. – Синее каре Марики было слегка растрепанным, от небольших порывов ветерка ее щеки прибрал нежный румянец. В сердце у меня екнуло.

– Сейчас все будет! У нас вполне достаточно времени, чтобы я успел тебе все разложить, а ты обдумаешь данную информацию и выдашь свои версии, хорошо?

– Что бы это ни было, давай.

Я поведал ей свою историю, отдал подробные записи о вчерашних приключениях. Там была информация обо всем, что как мне показалось, нужно было знать. В заинтересованности Марики я не смел сомневаться, и ее общий вид был всецело погружен в чтиво. Но под конец она начала улыбаться, а потом и вовсе принялась смеяться во все горло.

– Что смешного ты там нашла? Я был уверен в том, что это серьезное предприятие!

– Все в порядке. – Марика подмигнула слезящимся от смеха глазом, – просто мне практически то же самое приходило вчера! И потому стало дико смешно от подобной шутки небесной. Не иначе как сами боги решили над нами посмеяться!

– То же самое? Тебе пришла та дымная голограмма и серое пятнышко-шар? – Мне не верится в подобные совпадения, тут должно быть какое-то разумное объяснение.

– Не совсем. Мне все это приснилось. И я хорошо помню те слова-наставления, где «Обрати взор… и встреться со мной утром». Единственное различие, что эти слова мне говорил твой образ. И мелькало нечто зеркальное в полутьме среди той реальности сна, которая граничит с натуральным безумием блистающего космоса.

Тут мы, внезапно подгоняемые некой внешней силой, одновременно начали говорить:

– «Великое море всевозможности пылает яркими звездами в наших сердцах» – И оба же в момент замолчали, смотря друг другу в глаза. Сколько времени прошло я не знаю, оно просто потеряло значение, гулко провалившись в пустоте. Я взял Марику за руку, привлек к себе, и поцеловал. Наши тела сблизились еще плотнее, я чувствовал тепло ее дыхания и не смотря на минус «за бортом», мне сделалось невыносимо жарко.

– Тебе пора отправляться на учебу, путешественник. Не хочется, чтобы ты в очередной раз опоздал по неуважительной причине.

– Это как раз-таки и есть уважительная причина, самая уважительная из всех! – Мне очень хотелось и дальше быть с ней вместе. Пойти куда глаза глядят и там найти наши сущи в едином порыве к нежным ощущениям или укрыться от внешнего мира в уютном помещении дома и раствориться в теплых объятиях, забыв обо всем на свете.

– Давай иди, мне тоже пора, займусь обдумыванием твоего рассказа и некоторыми другими делишками.

Перед тем как отправиться своим путем, Марика снова игриво подмигнула мне и помахала на прощание. Я тоже отправился в путь. Привет учебке!

***

Половина учебного дня прошла весьма недурно. Велатта и Орешек вели себя как подобает взрослым подросткам: шутили шутки, игриво цепляясь за внешнюю атрибутику мимо проходящих учеников. Я стал внимательней присматриваться к поведению Велатты, надеясь уловить нечто, что придаст мне уверенности в моих догадках и откроет доступ к дальнейшему расспросу. Тут совершенно неожиданно из своей весело расшитой цветастой сумочки она достала зеркальную шкатулку. Ту самую, которая приходила мне в видениях.

– Ребята посмотрите, что я вчера нашла на улице! Я уверена, это драгоценность принесет нам с вами много веселья. – Велатта держала эту красотку в руках с явной осторожностью, глаза ее наполнились блеском, словно то были два искусно ограненных алмаза подсвечивающихся звездным светом. Я видел искушенную влюбленность в выражении ее милого лица.

– Где ты нашла эту шкатулку? – Орешек выдавал явную заинтересованность вещицей.

– После учебы я хотела прикупить пару вкусняшек для домашнего кинопросмотра. Вы ведь прекрасно знаете, что мы с мамой обожаем домашние кино-посиделки с едой. Все купив, я забрела за торговую лавчонку, чтобы выпить вишневого соку и увидела яркий блеск во снегу.

Подошла ближе, чтобы осмотреть находку. На этом моменте я почувствовала, как меня тянет магнитом к этой штуке! Подняла блестяшку, отряхнула от снега, и некая сила мгновенно оттянула мое тело в сторону. Я увидела, что на том месте, где находилась шкатулка, алело прожженое пятно. – Девушка выпучила большие глаза, и вперила взор во сё магическое стекло. – Как холодное стекло могло греть? И не просто греть, а натурально печь. Несмотря на это, доверие к шкатулке у меня не поубавилось, а наоборот возросло. Странно, правда? Я, завороженная, спрятала ее поглубже в сумку и пошла домой.

Орешек смотрел на подругу очень внимательно, а потом попросил дать ему подержать зеркальное чудо в собственных руках. И по прошествии небольшого количества времени он рассказал о пришедших ему впечатлениях.

– От нее действительно идет некая энергетическая волна, причем довольно мощного потенциала. Меня вот обдало немалой такой долей магнетизма… – Он широко улыбался. Я и Велатта попросили поточнее объяснить, что он имеет в виду.

– Бывают такие объекты, которые не совсем предназначены для физического воплощения, и будучи все-таки заключенными в материальную форму, начинают обладать несвойственными им энергетическими потенциалами. Так видимо и произошло с этой зеркальной шкатулкой. Ее энерго-потенциал несоизмеримо выше, чем данная ей граненая формация. От того ее «тело» начинает излучать в пространство хороший такой заряд притяжения.

Велатта восторженно пискнула, а я тем временем придался думе.

– То есть это не шкатулка в простом ее понимании, а форма, в которую заключена сущность другого порядка? – Подруга захлопала в ладоши, радостно молвив, – мне еще никогда так не везло, похоже, у нас новый сосед, друзья! Давайте дадим Этому какое-нибудь Имя.

В голове возникли слова Марики из зазеркалья: «…там сокрыта глубокая весть о глубочайшем твоем заблуждении…». Я все-таки решил немного вмешаться:

– А ты не думаешь, что эта штуковина может быть опасна, и это вовсе не веселая игрушка или развлечение? Я бы предложил показать шкатулку нашему метафизику Весалисе.

– Точно! – Воскликнул Орешек, – давненько не было слышно о ней, да и занятия перестали вестись. Как раз справимся обо всем и подсунем под нос зеркальную шкатулку. Уж если она управляется с инакими сполохами из фантастического мира, то уж о данной шкатулке ей наверняка будет, что сказать.

Спасибо моему другу за разумное поведение. Я ни в коем случае не умоляю заслуг Велатты, она великолепна по-своему и временами ее эмоциональность нам только на руку, но конкретно в данном предприятии это, предположительно, может нам всем навредить.

В учебке сейчас слишком спокойно, в фойе, с прошлого моего приключения, я больше не видел «солнечных зайчиков», и Весалиса промелькивает только призрачным духом, намекая своим присутствием лишь ягодным ароматом духов.

По прошествии пары занятий я решил-таки зайти к нашей «фее», чтобы наконец развеять мистическую мару. Мне повезло, ибо девушка сейчас как раз работала в своей лаборатории. Никакого намека на радужное сияние не обнаруживалось. И хорошо!

Весалиса находилась на привычном рабочем месте. Одна половина ее лица была закрыта прозрачной защитной маской из пластика, а другую половину лица покрывал респиратор. Она корпела над некой дымящейся полужидкостью. Над головой гудели вытяжные трубы и в кабинете пахло довольно свежо. Наш химик по каплям добавляла некий ингредиент, и внимательно наблюдала за производящимися реакциями. Все действия она отображала в бумажном журнале.

Я стоял в дверях и наблюдал за ее работой. Через приоткрытую щелку было видно не очень много, некоторые подробности от меня ловко ускользнули. Весалиса заметила меня, когда я чуть кашлянул, чтобы означить свое присутствие. Ребята отдали мне зеркальную шкатулку, и очень хотели сами побыть при «откровении», но их вызвал преподаватель литературы, желая дать им взбучку за невыполненное домашнее задание.

– Я скоро уже заканчиваю, Маришек. – Весалиса приветливо улыбнулась и помахала рукой, завлекая внутрь лаборатории. – Если желаешь, можешь понаблюдать за моей работой, но тебе нужно будет надеть на себя средства защиты. – Она указала на дальние шкафчики, на которых красным на желтом фоне было написано «Средства индивидуальной защиты».

Мне мое дело было не к спеху, и я спокойным шагом преодолел целый класс, достал то, что нужно, надел на себя очки с респиратором и отправился обратно к рабочему столу. Теперь мне было отчетливо видно, чем на самом деле занималась Веса: пипеткой отмеряла нужное количество реагента, вносила его на полужидкую, дымящуюся фазу, при этом она следовала за неким невидимым на первый взгляд рисунком. На поддоне с дымком уже было начертаны некие знаки, о смысле которых я даже не смел догадываться.

– А можно спросить вас? – Химик качнула головой в знак согласия. – Чем вы занимаетесь? Я вижу здесь некоторые значки, и эта загадочная субстанция…

– Ох, это трансмутационное письмо. Оно заключается в том, что я как бы взрезаю дымную кислоту, не давая ей превратиться в жидкость. А знаки, которые ты наблюдаешь, нужны как раз-таки для того, чтобы не дать расплыться другой химической формуле, которой я, собственно, наношу данные «иероглифы». Тут все просто!

– Да уж, видно, что просто, – я почесал голову, – у меня к вам небольшой вопросик имеется. После того, как вы закончите, я вам покажу кое-что интересное! – На этих словах Весалиса посмотрела мне в глаза, словно я сказал нечто очень глупое или как раз наоборот. Я же щелкнул пальцами, снимая возникшую угловатость. Стало немного неловко.

Она вернулась к своему трансмутационному письму. И что еще за название такое чудное? Не хочется лишний раз досаждать вопросами нашему химику, у нее и так работы выше крыши. А вот Марика наверняка в курсе о подобном, надо будет при случае ее спросить, ибо она у нас эксперт в делах оккультных!

Среди причудливых вязей появлялись новые и новые символы. Казалось, что они понемногу начинали гипнотизировать, но я с легкостью отбивал «атаку», просто переводя взгляд на иные предметы. Благо в лаборатории их было предостаточно.

Не знаю сколько времени прошло, быть может пять минут или несколько часов, но начало происходить что-то весьма странное. Красота вместе с глубокими тенями под веками отчетливо проступали в сознании. Я все еще был в учебном классе, но теперь это градация выступала обыкновенным фоном, а на первый план уверенным нахватом выбивалась некая форма причудливого помрачения. Это знаки таким образом стали влиять на мое восприятие? Нечего было вглядываться в инородные значки…

«Демьен – лопух, съел двести мух! Ла-ла-ла-ла. Демьен – сморчок, сачок для саранчи! Ха-ха-ха», – пыльцой рассекало слуховой аппарат, странные слова вертелись в восприятии. Я все еще видел важно орудующие руки Весалисы, но все казалось таким мутным, словно под туманной дымкой. Это полужидкая субстанция, это она?

«Довольно вопросов, дурачок, подумай уже сам! Для головы такого уровня не гоже просить у воздуха ответов». Лаборатория оказалась в переливчатом мерцании. Я посмотрел на свою кожу и обнаружил, что она тоже светилась нездешним цветом, переливаясь радужным сиянием. Звуки постепенно затухали, отдаваясь далеким эхо, словно шедши из иной мерности.

Теперь перед глазами ярким светом обозначились символы, которые химик так старательно выписывала реагентом. Среди них особенно выделялся треугольник вершиной вниз, перечеркнутый горизонтальной линией и кажущая пространной размашистая подпись, состоящая из букв А Р Г, скомканная словно бумажный фантик.

– Думать своей головой значит, не спрашивать больше невесомость воздушную? – Я ощутил, что парю, а комната уже совершенно скрылась из виду. В руке по-прежнему поблескивала шкатулка, ее зеркальные грани прелестно поблескивали в радужном свечении.

АРГ и перечеркнутый треугольник. Хмм. Мне казалось, что данная загадка одновременно очень легка и сложна. В недрах мозговых волн что-то плавно вертелось, плавало, чуть дрожало, желая выбраться наружу. Видение заводило мое восприятие все дальше и дальше, покуда я вообще мог осознавать происходящее.

Уже и треугольник был в моей груди, а скомканные буквы стали руками и ногами. Мерцание усиливалось, шкатулка скрыла от меня свою дивную красоту и куда-то исчезла.

– Ну и черт с тобой, непоседа, мне и здесь хорошо. Сейчас я плывун и дивная заводь эта в моих руках находится! – Как забавно голос сместился на несколько октав ниже, басово растягивая гласные. Я словно бы сам стал тянуться во все стороны и тело теперь принимало весьма рассредоточенный вид. Давненько со мной не случалось ничего подобного. Давненько? Скорее, тут более употребительно слово Никогда. Такое ощущение, что еще немного и я потеряю себя, стану совсем невидимым и неслышимым. Физика подложила маленькую свинку мне в загривок.

На молчаливом фоне вдруг мягко поплыло какое-то приятное звучание. Оно нежно обволакивало меня и все пространство вокруг. Внутри стало спокойно, умиротворение разбавлялось туманными подтеками радужного блеска. Символы исчезли, вместо них мелко накрапывала зеркальная крошка. Она оседала у меня зубах, скорее на подобие зубов… Самого тела я не видел, оно растворилось многие и многие эоны назад. Среди вечности моя сущность стала чувствовать себя предельно комфортно.

Зеркальное стекло вышло откуда-то из-под бока, и картинно встало передо мной. Казалось, этакий брусок померкшей было красы взял короткую передышку перед тем, как окончательно расправится с моим существованием.