Текст книги "Дом для меня"

Автор книги: Амита Скай

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

Лерка неопределенно пожал плечами, разглядывая свои ладони с мозолями, будто там было что-то очень интересное.

– Так, ну, это и не однозначное «нет», – с облегчением протянула Жанна. – Пойдем чаю попьем.

Пока Лер возился с инструментами, мыл руки, Жанна заварила пуэр и положила перед Леркой палочки киндер. Он сразу понял, если Жанна купила ему сладкое, значит, разговор будет серьезный.

– Тебе ведь делали намеки? Кто-то из наших заказчиков? – Жанна решила зайти издалека.

Лерка кивнул.

– Не понравились?

Лерка неопределенно пожал плечами и потянулся за киндерами, но Жанна шарахнула ладонью по столу, и Лер понял, что сладкое будет только за вознаграждение.

– Можно подробнее, пожалуйста! – попросила-прошипела Жанна.

– Чего подробнее? Ну, подходил ко мне Павел Петрович…

– И Павел Петрович?! – Жанна, взвизгнув, вскочила на ноги. – Когда?!

– Месяц, может, назад. Когда я приезжал в его салон на открытие с аппаратурой и одеждой для девчонок. Он подошел, номер свой дал. Сказал ему позвонить.

– А ты? – Жанна, кажется, затаила дыхание.

– А что я?

– Еще раз переспросишь, и я тебя оставлю без конфет! – Терпение не входило в перечень добродетелей Жанны, поэтому Лерка, сглотнув вязкую слюну, решил не рисковать.

– Ну, Жан, блин, ты как маленькая! Не звонил я ему.

– Не понравился?

– Не знаю… – Лерка задумался. – Ну, он ниче такой.

– Тогда почему ты не позвонил?

– Жан, ну, ты как маленькая, честное слово. Зачем я ему буду звонить? Он меня на пятнадцать лет старше, у него семья есть.

– Он в разводе.

– Да неважно. Где он, а где я?

– И где ты? – Жанна недовольно поджала тонкие губы.

– Жан, даже если бы я рассматривал его как партнера, для начала мне ему, кроме своей внешности, нечего предложить.

– Может быть, ему этого будет достаточно.

– Может быть, но мне это зачем? Мы в разных мирах живем и крутимся. Он влиятельный человек.

– Это плохо?

– Для меня – да. Зачем мне попечитель? Ну да, порой цепляют некоторые парни, и я понимаю, что был бы не против, но это парни из моего окружения, с ними легко. А тут соответствовать нужно, зачем мне это? Ты ведь знаешь, я здесь с определенной целью – заработаю на дом и аппаратуру и уеду, мне большего и не надо. К тому же большую часть суммы я уже заработал, дом фактически готов, внутрянка осталась… – Лерка задумался ненадолго, болтая чайной ложкой в остывающем чае. – Да и предложить им нечего, опыта у меня вообще никакого нет.

– Никто из тех, кто меня уже достал, не предлагает тебе секс.

Жанна словно шарик надувной сдулась. Открыла пачку с сигаретами и закурила. Лерка стащил у нее одну под ворчание: «Я тебя плохому научила».

– В общем, тут такое дело… Меня давно уже окучивают несколько человек, но я им столько гадостей про тебя наговорила, что некоторые отстали, но сейчас весеннее обострение у них, что ли? Не знаю. В общем, и старые заказчики активизировались, и один новый прибавился… Настырный до жути. Обещал мне рекламу своей французской гостиницы, понимаешь? За одно только свидание с тобой в ресторане, – голос Жанны становился все более извиняющимся. – Когда я начала ему объяснять, что ты девственник махровый и деревенщина, он пригрозил мне проблемами, и не то чтобы они меня пугали, но он с моим попечителем на короткой ноге… В общем…

Жанна рвано выдохнула, будто решаясь, и шлепнула себя по коленкам.

– В общем, может быть, ты все же сходишь с ним в ресторан?

– Кого ты имеешь в виду?

Что-то подсказывало Лерке, что это будет не интеллигентный Павел Петрович.

– Самсона.

Интуиция его не подвела…

Глава 3

Лер пришел пораньше и занял зарезервированный столик. Ресторан был красивым, дорогим, немного сказочным с этими своими уютными лампочками, с уединенными столиками на летней веранде. Сам ресторан прилегал к парку, по дорожкам которого сейчас блуждали редкие прохожие. Лер лениво крутил головой, пока взглядом не наткнулся на потрясающий белый рояль, и не какой нибудь там, а YAMAHA*.

Сглотнув набежавшую слюну, Лер почувствовал, как ладони буквально зачесались от желания прикоснуться к прекрасному шедевру, к тому же он пришел как минимум на полчаса раньше, специально чтобы меньше нервничать и осмотреться. Лер дождался, когда к нему подойдет официант, и выспросил у того разрешение сыграть на инструменте, заверив того, что закончил музыкальную школу с отличием. Официант удалился, чтобы посоветоваться с администратором, и пока его не было, взволнованный Лер искрутился в своем кресле, абсолютно забыв, для чего он вообще пришел в ресторан. Руки от волнения и будоражащего предчувствия мелко дрожали.

Наконец вернувшийся официант принес одобрение администратора и просьбу сыграть что-нибудь легкое для всех, кто находился в ресторане. Лер радостно закивал, судорожно стянув с запястья тяжелые часы, оставил свой пиджак на спинке кресла и сел за инструмент в белоснежной рубашке и отутюженных Жанной брюках.

Пальцы любовно огладили строгие клавиши, Лер на пробу наиграл легкий мотив и в блаженстве прикрыл глаза – звук был потрясающе чистым и глубоким. Руки сами собой запорхали над клавишами. Сначала был Бах и его нежность, потом Littlest Snow Angel Michele Mclaughlin и Spiritual Awakening. Мелодии переливались, порхая по притихшему ресторану и его завороженным обитателям, выливались на улицу и устремлялись ввысь. То слабая и нежная, то влюбленная и хрупкая, то светлая и яркая мелодия кружила, завораживала, раздвигала и расщепляла пространство, расширяя его и освобождая, оставляя всех и каждого наедине лишь с собой.

Рядом запела скрипка, Лер приоткрыл глаза и ответил на улыбку седой женщине в дорогом гарнитуре с прекрасной скрипкой в изящных руках. Не нужно слов, Лер имел прекрасный голос, но не пел, потому что зачем слова там, где есть скрипка и рояль? Лер закончил One Day Art Makos и бросил выразительный взгляд на пожилую леди, та, поняв его без слов, выбрала следующую композицию сама, и этот выбор был прекрасен, хотя администратор и просил легкую музыку, но не отказывать же талантливой леди в ее выборе, тем более Mother Michio Mamiya мало кого способна оставить равнодушным, особенно в таком чистом исполнении.

Лер едва касался клавиш, прислушиваясь к хрупкой, волнующей скрипке, которую неожиданно подхватила флейта. В первое мгновение Лер думал, что это в его голове, но, оказывается, прибыли постоянные работники ресторана, и один из них легко подхватил мелодию, и не сговариваясь, на единой охватившей всех волне вдохновения они сыграли волнующее произведение, аплодисментами взорвавшее зал ресторана.

Лер и его случайная напарница откланялись словно на концерте, он как настоящий джентельмен поцеловал леди руку и, забыв, для чего он вообще пришел в это заведение, собирался из него уйти и, если бы не оставленный на стуле пиджак так бы и поступил. Наткнувшись на сидящего за столом мужчину, Лер неловко замер, вспомнив, что он на свидании.

За окном стемнело и открытую веранду освещал теплый свет прозрачных, настольных светильников. Учитывая, что Лер пришел заранее, когда было еще вполне себе светло, то получается, что из реальности он выпал как минимум на час, а то и больше. С ним такое часто случалось, если он садился за инструменты. Обычно Лер их еще и настраивал не меньше часа.

– Извините… я совсем забылся. – Устав от тягостного молчания под внимательным, изучающим взглядом, Лер, продолжая стоять, принялся неловко оправдываться. Тем более в детстве ему часто влетало от деда за то, что тот мог послать его за чем-то домой, и Лер пропадал, наткнувшись на скрипку и увлекшись ею.

– Присаживайся, – мужчина махнул рукой на соседнее место, проигнорировав извинения. – В ногах правды нет.

Лер неловко плюхнулся в кресло и, наткнувшись взглядом на часы, принялся их теребить в руках, раздумывая, надеть или нет. Мужчина, сидящий напротив, не стремился сгладить неловкость, продолжая изучать смущенного юношу перед собой.

Спрятав руки под стол, Лер вскинул взгляд на мужчину и снова отвел. Вообще, сам Лер, несмотря на свой спокойный, уступчивый характер, не был стеснительным слабаком, но все, что касалось музыки, было его личной сокровенной откровенностью, которую он почти никому не показывал, разве что случайным людям, с которыми ему потом не придется сталкиваться, как с посетителями ресторана например, но когда свидетелем его музыкального таланта становился кто-то, с кем и дальше придется общаться, Лерке становилось жутко неловко, будто ему заглянули куда-то под кожу.

В такие моменты Лер чувствовал себя беззащитным, словно обнаженным, и эта его особенность исключала какие-либо публичные выступления и карьеру на музыкальной сцене. Единственное, что действительно прельщало Лера, это искусство композитора, и покупка качественных инструментов и оборудования – одна из целей, по которой он еще не уехал обратно в свою деревню в фактически достроенный дом, пусть и без внутренней отделки.

Еще больше Лерка не любил, когда ему говорили что-то вроде: "Красиво играешь". В такие моменты Лер бесился, потому что он не играл, а разговаривал. Просто на скрипке музыка не "красивая", она живая, нежная, приятная, мягкая, легкая, волнующая, радостная и горькая, какая угодно, но не просто "красивая". Для него лучше ничего не говорить, чем пытаться заполнить пустоту дежурными фразами.

Молчание затягивалось, и Лер начал паниковать и злиться.

– Что вы будете заказывать? – тихий голос официанта немного развеял неловкую атмосферу.

Мужчина сделал свой заказ и вопросительно посмотрел на Лерку.

– Что-нибудь с рыбой… Закажите на ваш вкус, я все равно не разбираюсь в подобном меню.

Лер передернул плечами и сел глубже в кресло, слегка обхватив себя руками за плечи, словно закрываясь, не понимая, что так выглядит трогательно беззащитным и от этого более соблазнительным. И пока не принесли заказ, за столом висела странная атмосфера. Лерка злился на себя из-за того, что отвлекся на рояль, и эта растерянность расшатывала почву под ногами. Улетучился характерный для Лерки пофигизм и спокойствие, а под изучающим взглядом вернуть его никак не выходило.

– Ты помнишь меня или мне представится?

– Самсон?

Мужчина улыбнулся.

– Да. Мое имя легко запоминают. Я так понимаю, концертная программа не входила в планы твоей начальницы?

Лер нахмурился, не понимая, к чему он ведет.

– Извините. Это случайно вышло, я раньше пришел и…

– Не извиняйся. Я не разбираюсь в музыке, скажем так, до этого дня я к ней был полностью равнодушен, но сегодня… – Мужчина задумчиво поболтал бокал с водой в руках. – Я посмотрел на нее и на тебя другими глазами. Теперь мне понятно, почему Жанна всем врет, что ты неотесанный деревенщина.

Лер нервно засмеялся. Эта их легенда с Жанной срабатывала только на слабо заинтересованных клиентах.

– Ну, это, вообще-то, правда… в каком-то смысле.

Подошел официант и принялся расставлять заказ на сервированном как для английской королевы столе. Лерка в это время осторожно разглядывал мужчину, отвлекшегося на телефонный звонок. Вообще, подобная робость ему была несвойственна, но сегодня все было наперекосяк. Мужчина, сидящий перед ним, был высок, на полголовы выше Лерки, и по комплекции напоминал мощного медведя, по ошибке облаченного в офисный костюм. Жанна сказала, что ему тридцать три, но на левом виске и зачесанной шевелюре виднелась седина. Вообще, по выправке и поведению Самсон больше напоминал военного или боксера, особенно размером своих кулаков. Лерка смущенно спрятал свои типичные пальцы пианиста под стол, на фоне таких рук они смотрелись слишком по-женски.

Наконец, когда обед был подан, а Самсон закончил свой разговор, посыпались вопросы, да еще такие, будто Лерка собеседование проходил.

– Почему ты в модельном агентстве, а не где-нибудь в музыкальной консерватории, например?

Лерка не любил этот вопрос. Дед не дал поступить ему в консерваторию, отправив в техникум электронных приборов, чтобы он там "стал мужиком и прекратил бренчать на своих балалайках словно шут гороховый". Вообще, Лер деда любил, но с ним было непросто. Характер у деда был суровый, а Лерка во всем пошел в свою бабку, с ее мягким и покладистым характером только она и могла ужиться со своим мужем, а еще Лерка. Все трое сыновей от деда сбежали при первой же возможности, хотя все трое были вылитый отец: упрямые как ослы, сильные и властные. Лерке из этого перечня перепало разве что упрямство, во всем остальном он походил на бабушку и мать: спокойный, по сравнению с отцом и дедом щуплый, слишком светлый и абсолютно неагрессивный. Если бы не страсть к музыке, дед бы заподозрил слабую умственную отсталость у внука, потому что тот не дрался, не орал, не ревел, в секцию бокса ходить не хотел, а пистолеты, сабли и солдатики его вообще не интересовали.

Пока была жива бабушка, дед сквозь пальцы смотрел на музыкальное увлечение внука, но как только она слегла, нервный дед не находил себе места от стресса и закидывал молчаливого Лерку придирками и работой по дому, лишь бы он за "балалайками своими не сидел". Лер понимал, что деду плохо, и просто делал, как тот велел. Пошел в армию, где благодаря гитаре его никто не шпынял. Потом вернулся и поступил, куда дед сказал, и не потому что он размазня, а потому что бабушка умерла, а у деда один инфаркт на похоронах и через полгода второй. Когда Лерка приехал домой, от прежнего деда ничего не осталось: скелет, кожа да кости.

Что ему музыка без родных людей? Лер ухаживал за ним как мог, но через два года беготни дед окончательно слег. Лер до этого никогда не плакал, даже в детстве не ревел, будто слез не было, а когда стало ясно, что деду недолго осталось, разревелся.

– Ну что ревешь?! – прохрипел белый словно полотно дед. – Весь в бабку свою. Та из меня своими слезами веревки вила. Как начнет голосить, хоть стой хоть падай – земля из-под ног уходит. Так мной всю жизнь своими слезами и помыкала. Эх… – Лерка знал, что дед не злился, скорее наоборот, вспоминал ее, и потрескавшиеся губы растягивались в слабой улыбке. – Там у меня на верстаке банка из-под кофе, там деньги лежат.

– Я знаю.

– Откудава? – Дед так удивился, что даже на кровати приподнялся.

Лерка сквозь слезы улыбнулся.

– Так бабушка сказала.

– А она откудава знала?! Ну-ка неси мне сюда банку быстро!!! Я туда двадцать лет с пенсии откладывал!

Рукавом вытерев слезы, Лер рванул в сени к верстаку, нашел там дедову банку и, вытащив из кармана свои деньги, запихал туда пару сотен для густоты. Лер вернулся, помог деду сесть, подоткнув под спину подушку, и, кусая губы, чтобы не улыбаться, наблюдал, как дед высохшими старческими пальцами шкрябает судорожно крышку, потом вываливает себе на колени бумажки и, пересчитав, переводит на Лерку ошарашенный, почти восхищенный взгляд.

– Вот курва! Это все она?! Бабка твоя?! – Дед был то ли восхищен, то ли раздосадован, то ли и то, и другое одновременно. – Если б я тебя не знал… решил бы, что это ты…

Лерка улыбался, наблюдая за оживившимся дедом.

– И часто она туда лазила?

Лерка неопределенно пожал плечами.

– Ох, хитрое бабье. – Дед тяжко вздохнул и медленно лег на бок, у Лерки вновь защемило в груди: на эти десять минут дед стал прежним и вот опять едва живой. – Забирай оставшееся себе на гитару.

– Так у меня есть гитара, дед. – Лерка втянул сопли и вытер вновь побежавшие слезы.

– Так я ж ее спрятал, не помню уже куда… найти не могу…

– Ты ее найти не можешь, потому что я уже нашел и от тебя спрятал.

– Весь в свою бабку! Хитрый молчун! Что у вас обоих в голове, все молчите что-то себе на уме. Черт проссыт, что у вас там.

Дед снова вздохнул и, скомкав деньги в руке, пихнул их Лерке.

– Забирай. Купи себе мопед и будь нормальным мужиком, а то все бренчишь на этих своих…

– Балалайках, – подсказал Лерка.

– Да. На них.

А через день дед умер – пока Лерка на защите курсовой был. Он еще на порожках дома это понял, почувствовал, что старый дом опустел. Сел на пороге, где стоял, и заревел.

– Так почему ты не в консерватории? Тебе там самое место, а не рядом с такой, как Жанна, – голос Самсона выдернул из воспоминаний, и задумавшийся Лерка вздрогнул.

– А какая Жанна? – зацепился Лер за вопрос, лишь бы не отвечать.

– А ты не знаешь? – Самсон насмешливо прищурился.

– Нет.

– Шлюха она.

Лерка оторвал взгляд от своих часов и внимательно посмотрел на вальяжно развалившегося в кресле мужчину.

– Ты не удивлен? – Тот явно ждал его реакции.

– Чему?

Мужчина нахмурился и недовольно поджал губы.

– Тому, что я назвал твою начальницу шлюхой, или ты с этим согласен?

– Не согласен, но вам доказывать обратное не буду.

Разговор не клеился, а кусок в горло не лез. Вежливости ради Лерка запихнул в себя половинку рыбы и попробовал соус, но на большее его не хватило. Лер не знал, куда себя деть, как себя вести и как реагировать на вопросы. С каждой минутой Самсон все больше раздражался, а Лерка все больше закрывался в раковину. На часах было начало десятого, Лерка уже успел поведать любопытному мужчине и о том, что не планирует делать карьеру модели и, вообще, хочет уехать из нарядной и душной столицы как можно скорее, но пока ему нужны деньги и он, возможно, задержится еще на год, максимум два.

Такая информация почему-то удивила и расстроила мужчину. На разного рода беспардонные вопросы, касающиеся его опыта, Лерка честно ответил, что с мужчинами у него опыта нет и захочет ли он его приобретать – большой вопрос. Домой Лерка вернулся в машине Самсона. Свидание вышло каким-то нелепым и неловким по мнению Лерки, но сам Самсон, кажется, был доволен и расслаблен, Лер не мог понять почему, но решил не уточнять. Хватит с него вопросов.

Когда машина припарковалась, Лерка, резво попрощавшись, выпрыгнул из машины, но в спину прилетело требование номера телефона, и Лер чуть не застонал от досады. Давать номер абсолютно не хотелось, но препираться по этому поводу еще минут десять как минимум – тоже. Самсон вышел из машины и, обойдя ее, встал напротив.

– Тебе не понравилось?

Вопрос в лоб заставил поежиться, чувство такта мужчине было абсолютно несвойственно. Лерка неопределенно пожал плечами.

– Не знаю. Это было странно.

Самсон задумчиво кивнул и снова напомнил про номер телефона. Лер, не став спорить, дал. Была, конечно, мысль поменять цифры местами, но его контакты слишком легко найти, нет смысла прятаться и создавать лишнее напряжение.

– Я позвоню тебе.

– Хорошо.

Его ответ, конечно, совсем не означал, что Лер возьмет трубку, но говорить об этом он не стал. Самсон, облокотившись на машину, стоял на своем месте, и Лер уже начал злиться на себя и на мужчину за то, что не понимал, будет ли уместным, если он сейчас развернется и уйдет, особенно когда понятно, что Самсон не собирается уходить. Устав злиться, Лер растянул губы в извиняющейся улыбке и уже хотел пожелать доброй ночи, как его бесцеремонно дернули за руку, и он буквально свалился в руки Самсона.

От неожиданности Лер решил, что его сейчас будут бить, и инстинктивно сжал кулаки, собираясь дать отпор, но вместо этого его подбородок зажали и вздернули вверх. Поцелуй получился таким же странным, как и этот вечер. Лер сначала заледенел в чужих руках, потом растерялся, потому что он хоть и не в первый раз целуется с парнем, но то были его ровесники одной с ним социальной категории, а тут взрослый, влиятельный человек. К тому же достаточно деспотичный и даже агрессивный. Несмотря на вполне привлекательную внешность, Лер не питал иллюзий, что между ними могут сложиться какие-либо нормальные взаимоотношения, скорее всего, Самсон подыскивает себе интересную зверушку для приятного времяпрепровождения. Желательно послушную, но это точно не то, что Леру нужно, тем более если что-то пойдет не так, у него тут нет ни одной живой души, да и вообще, все это было слишком обременительно.

Пока все эти мысли метались внутри черепа, Самсон углубил поцелуй, ошибочно восприняв чужую растерянность как согласие. Наконец Лер очнулся и попытался выпутаться из рук, но его лишь сильнее сжали.

– Соседи увидят! Отпусти! – Краснеющий от негодования Лер стал злиться.

Самсон насмешливо хмыкнул и выпустил своего пленника из рук. Лер отскочил на несколько шагов назад и гневно посмотрел на ухмыльнувшегося мужчину. Прежде чем сесть в машину, Самсон, уверенный в том, что будет так, как он сказал, бросил напоследок:

– Когда я позвоню, возьми трубку. – И не дожидаясь ответа, сел в машину и уехал.

Когда он позвонил, Лер не взял трубку ни в первый раз, ни во второй, ни в третий, а потом у Жанны начались проблемы.